Так оно и есть. Сердце колотится, все быстрей гоня кровь по жилам. Шоу закончилось несколько минут назад, но я уже знаю, что это успех. Громадный успех! Зрители не желали расходиться, и нам пришлось вызвать охрану. Лоуренс ударил Деклана. В прямом эфире! Класс! Такое нельзя спланировать заранее. Затем были Дженни, Брайан и Карен – ужасное зрелище! Брайан так и не понял, лучший это или худший день в его жизни, а публике понравилась его беззастенчивая самонадеянность.
Я вплываю в офис, полный цветов и шампанского. Ну конечно, хорошие новости разлетаются быстро. Я знала, что все будут меня поздравлять и говорить приятные слова. Теперь меня боятся почти все на «ТВ-6», и почти все стараются добиться моего расположения. Но такого огромного успеха я не ожидала. Я безумно счастлива, но понимаю, что нужно казаться спокойной.
– Куда поставить цветы? – спрашивает Фи.
– Да куда угодно.
Я небрежно просматриваю поздравления. Есть открытка от Джоша и Иззи. В ней написано: «Ты беспринципна, амбициозна, фанатична и предприимчива. Молодец. С любовью, твои лучшие друзья». Я улыбаюсь.
Следующая открытка от Бейла. «Хорошее дерево дает добрые плоды».
Ах ты, мудрая сволочь, ворчу я себе под нос.
– Открывать шампанское? – спрашивает Фи. Она держит в руках бутылку «Вдовы Клико».
– Если хочешь. Надеюсь, ты понимаешь, что нам еще рано праздновать.
Ее улыбка исчезает.
– Как? – Она искренне ошарашена.
– Да. Нужно еще проверить вечернюю статистику и книгу отзывов, прежде чем праздновать. Я пойду в комнату регистрации и узнаю у дежурного менеджера.
– Но я заказала столики у «Бибендум». Все этого ждут. Они так много работали последние два месяца.
Действительно, все мы работали по четырнадцать часов в день.
– Это в ваших же интересах.
Она молчит, не зная, что сказать. Я смягчаюсь.
– Ладно. Вы, ребята, отмечайте, а я присоединюсь позднее. Если все хорошо, я плачу. И если плохо, тоже.
Иногда я бываю милой, но только для того, чтобы смутить их еще больше.
Я иду тесными коридорами, а за спиной хлопают пробки шампанского. Спотыкаюсь о пачки бумаги и горы папок (офис без бумаги – это выдумка консультантов по менеджменту). Многочисленные пластиковые ящики стоят не распакованными вот уже два года, – с тех пор, как мы тут появились. Интересно, осталось ли здесь еще что-то, чего я не знаю. Когда я подхожу к тихой комнате регистрации, где хранятся журналы со всеми жалобами и благодарностями телезрителей, меня охватывает привычная жажда деятельности.
Просыпаюсь с болью в спине и шее, с тяжестью в голове и противным вкусом во рту. Не выспалась. Заставляю себя сосредоточиться, хоть это и нелегко, и пытаюсь все вспомнить. Я не в кровати, своей или чужой, я не пила, но на столе, там, где лежала моя голова, блестит капля слюны. Это одна из причин, по которой я осторожна с мужчинами. К примеру, просыпаюсь я рядом с мужчиной моей мечты, если такой вообще существует, а на подушке у меня слюна. Это его, конечно же, оттолкнет. Слишком прозаично. И к делу не относится, потому что сегодня моей подушкой был картотечный ящик, а партнером моим был портативный компьютер. Я продолжаю вспоминать. Я здесь потому, что…
Звонит телефон. Я дотягиваюсь до него и автоматически произношу:
– Кэс Перри, «ТВ-6». Доброе… – замолкаю и смотрю на часы – сейчас 7. 15, – утро, – договариваю я, удостоверившись, что сейчас утро, хотя непонятно, кто может мне звонить в такое время.
– Слава богу, – говорит Джош.
– Ой, привет, – я еле ворочаю языком и тянусь к пачке сигарет. Закуриваю и затягиваюсь. Никотин проникает в мозг. Уже легче.
– Мы так волновались. Где ты, черт возьми, была?
– Ты мне не муж, чтобы спрашивать, – смеюсь я. – Я ночевала здесь. Ты видел передачу?
– Да.
– По-моему, все прошло блестяще. – Эта гадость и грязь так на меня подействовала, что я уснула прямо за столом. – Нам всю ночь звонили. Последний звонок был без пятнадцати пять утра. Звонили беспрерывно. Такого на «ТВ-6» еще не было!
– Наверное, жаловались? – сочувственно спрашивает он.
– И жаловались тоже, – говорю я с облегчением, – но и хвалили. И просили продолжать это шоу. – Я взглянула на последнюю цифру в книге отзывов. – Всего двести сорок семь звонков! – я подсчитываю в уме. – Сто тридцать жалоб. Представляешь! Я приняла пятнадцать, после чего пришлось пообещать передать программу в Независимую телевизионную комиссию на доработку.
– Это хорошо? – спросил Джош нерешительно. Он просто не понимает. – Неужели жалобы это хорошо?
– Это вызвало общественный протест. Огромный. Небывалый. Извини, не могу сейчас говорить. Мне нужно позвонить в пресс-службу, чтобы дать сообщение в печать. Интересно, о нас уже где-нибудь написали?
– Жалко, что ты не приехала вчера к Иззи. Мы приготовили рикотту и ризотто с базиликом, как и собирались. – Джош пытается пробиться сквозь мою эйфорию. Я тут же вспомнила, что обещала приехать к Иззи сразу после шоу. Я просто умоляла их о встрече. И настояла, чтобы Иззи пропустила свои курсы керамики, а Джош – тренировку по регби. Я боялась, что шоу может провалиться. Они знают, что в таком случае кроме них мне никого видеть не захочется.
– Ой, блин! Джош, ну прости. Мне стыдно до ужаса. Придется в другой раз. Я не могла отойти от телефона. Как жалко. Прости. – Я действительно ужасно раскаиваюсь. Иногда Джош с Иззи тоже меня подводят. Не нарочно. А я сижу и смотрю на часы, недоумевая, почему их нет. Почему они не позвонили? Мой гнев на них за то, что ужин пропал, превращается в страх. Я уже представляю, что их похитили или убили, или они попали в аварию. Или еще хуже, что у них свидание с кем-то, кто их недостоин. Я понимаю, что подводить людей – большой грех.
– Я должна была позвонить, – добавляю я смиренно.
– Да, должна была. Мы волновались. – Но Джош не может долго на меня сердиться. – Ризотто пропало. Мне пришлось замочить тарелку, но сыр прилип и никак не отмывался.
Ух, все в порядке и уже можно не беспокоиться.
– Попробуй отмыть жидкостью «Фэйри Экстра», концентрированной, – смеюсь я. – Слушай, мне нужно идти. Я позвоню тебе вечером.
– Да уж, лучше позвони.
Я вижу свое отражение в экране компьютера. По идее, я должна была бы выглядеть неважно. Ночью мне удалось поспать всего несколько часов, а последние два месяца я спала в лучшем случае по шесть часов, даже в выходные. И все вечера проводила дома. Жила на сэндвичах из буфета и двойных эспрессо из итальянской кондитерской за углом. Уж и не помню, когда видела дневной свет или ела витамины. Любые, натуральные или в таблетках.
И тем не менее я выгляжу потрясающе.
Зачем прибедняться? Я выгляжу страстной и нежной, ну просто свечусь изнутри. Я выгляжу, как влюбленная женщина. А секрет моей красоты в успехе шоу. Роюсь в ящике стола в поисках зубной щетки и других туалетных принадлежностей. Открываю свой шкаф для бумаг. У меня на работе полный гардероб на все случаи жизни. Мои любимые штаны от «Джигсо», майка от «Гэп», бриджи белого хлопка от «Эм&Эс». Плюс пара брючных костюмов от Николь Фархи и блузки от «Пинк» на случай неожиданной свиданки. А еще немного белья от «Эйджент Провокэйтор» и несколько предметов одежды разного размера и степени прозрачности, но все спокойного и неизменного черного цвета. Для счастливого случая. И нет ничего подходящего для сегодняшнего дня. Я рассматриваю то, что скрывается за пластиковыми разделителями для бумаг. И наконец выбираю брюки «Миу-Миу», открытый шерстяной джемпер от Кристины Оритц и ботинки «Болли». Из картотечного шкафа я вынимаю трусы и маленький кружевной бюстгальтер. Сегодня мой день, и выглядеть надо на все сто. Я делаю зарядку и принимаю душ в нашем спортзале. И к восьми сорока пяти снова сижу за своим столом.
Фи тоже пришла. Она выглядит так, будто в ресторане «Бибендум» мой бюджет получил смертельные травмы.
– Паршиво выглядишь, – говорю я, протягивая ей банку «Ред Булл».
– Спасибо. А ты свежа как никогда.
Я снисходительно принимаю комплимент. И добавляю:
– И оно того стоило? Она улыбается.
– Да, я прекрасно провела время. Или мне так только показалось, – она держит голову очень прямо, пытаясь поймать ускользающее воспоминание. И сдается.
– Ну, это самое главное.
– Мы закончили вечер в леопардовом зале. Я не была дома, оттуда прямо сюда приехала.
Такая самоотверженность впечатляет. И я, пытаясь не замечать исходящий от нее пивной запах, рассказываю ей о волнующих часах, проведенных ночью у книги отзывов.
– Значит, все в порядке, – она подавляет зевоту, – рада, что ты хорошо провела время.
Фи начинает забавный рассказ о том, как Ди ушла с Греем, а Рики пытался пригласить к ним за стол трансвестита. Я рада, что они повеселились, но все это мне неинтересно. Я уже потеряла большую часть дня. Продуктивность нашей группы сильно уменьшится, потому что сегодня все будут принимать «алказельцер» и заливать в себя черный кофе. Они часами будут обсуждать все «за» и «против» различных средств от похмелья: «кровавую Мэри», пинту пива «Гиннесс», яичницу с джином. А главное, им потом будет очень стыдно, и завтра они проявят такое трудовое рвение, что перекроют все нормы.
Телефон снова звонит.
– Кэс Перри, «ТВ-6». Доброе утро.
– Джокаста?
– Да.
– Как поживаешь, дорогая?
– Прекрасно. Мама, ты звонила после шоу? – Я заинтригована.
– Какого шоу?
– Моего шоу. Ты что, его не смотрела? – Я убита. Неужели мама забыла о шоу? Даже две последние недели перед выходом шоу в эфир, когда было столько трудностей и волнений, я регулярно навещала ее по субботам. Физически я была с ней, а вот душой – не всегда. Мне приходилось подолгу говорить по мобильному, а все остальное время я рассказывала ей о шоу. И теперь она делает вид, что ничего о нем не слышала.
– Ах, да. «Это было с экс».
Она стыдливо избегает слова «секс». А мне понравилось, как она назвала шоу. Наверное, стоило раньше с ней посоветоваться. «Это было с экс» звучит гораздо изысканнее, чем «Секс с экс». Может, еще не поздно поменять название? Мама прервала мои размышления.
– Я смотрела первые десять минут, а потом Боб, который живет напротив, заскочил, чтобы починить тот ящик, который заедал. Помнишь, на кухне, третий снизу.
Боб одно из немногих имен, которые я часто от нее слышу. «Миссис Купер сказала, что сегодня в «Бутс» если покупаешь два шампуня, то третий получаешь в подарок», «В субботу у Элберта и Дороти сороковая годовщина свадьбы, они приглашают на ужин», «Доктор Дин спрашивал о тебе». Мне неинтересно помнить все, что касается этих скучных людей.
– Я не могла смотреть телевизор, пока он был в доме, – объясняет мать.
Я расстроилась и стараюсь побыстрее закончить разговор. Только нужно чем-то ее задобрить. Мы договариваемся вместе отправиться в субботу за покупками. И я тут же жалею об этом обещании. Это будет тягостно, как всегда. Она захочет на распродажу в магазин «Армия и флот», а я бы предпочла пошвырять деньги на Бонд-стрит. Но на Бонд-стрит на ее лице появятся возмущение и недовольство – возмущение ценами и недовольство жизнью. Не выношу ее неожиданные выходки в маленьких бутиках.
– Так дорого? За это? Ты только посмотри на отделку швов. Я сама могла бы всю тебя обшить.
Самое смешное, что она никогда в жизни не шила. Хуже всего, что ее громкое возмущение потом превратится в молчаливое осуждение моего легкомыслия, в непрерывные причитания у кассы, когда я достану одну из моих волшебных пластиковых карточек. Поэтому мы обычно ездим в магазин «Армия и флот», где я порчу ей настроение, указывая на «красивые» вещи и добавляя для ясности «красивые для тебя». А она мстит, покупая мне в подарок на Рождество или день рождения те вещи, которые я сочла безобразными. Словом, мы регулярно ввергаем друг друга в ад. Но что я могу сделать? Она моя мать. Интересно, смогу я уговорить Иззи или Джоша пообедать с нами?
К тому времени, как я положила телефонную трубку, большинство моих подчиненных явились в офис. Кроме Тома и Марка. Их обязанности дизайнеров вообще не требуют показываться на работе, если они еще не доработали проект. Именно это я и ожидала увидеть: сегодня в офисе одни живые трупы. Бледные и небритые, воняют спиртом, потом и развратом. Ну конечно же, грызутся из-за того, что в автомате кончились искусственные сливки, – ничего не скажешь, уважительная причина для плохого настроения. Но оно мгновенно рассеивается, когда в офис врывается Рики.
– Вы видели рейтинги? – орет он.
Ох, черт, рейтинг. Наверное, пары алкоголя подействовали на меня так, что я забыла о рейтинге. Те звонки, что были должным образом зарегистрированы, говорили о том, что в наши руки плывет удача. Но делать выводы рано. Рейтинги – самый точный показатель количества наших зрителей. Рейтинги – важнейший критерий.
Рики запыхался. Значит, все хорошо.
– Ну?
Он улыбается. Наслаждается моментом. В ответ я улыбнулась ему еще шире.
– Ну? – Он снова молчит. Застрелить бы его. Только женщина способна такое терпеть.
– Наш канал в десять часов вечера включили один миллион четыреста тысяч человек. – Все завопили, окончательно протрезвев. Они орут, хлопают в ладоши и вообще похожи на банду хулиганов под «экстази». Да нет же, не похожи, они и есть банда хулиганов. Я сохраняю спокойствие.
– Благодаря маркетингу, – улыбаюсь я в сторону Ди и Дебс. Количество наших зрителей на девяносто пять процентов зависит от маркетинга. А умение удерживать зрителя дольше пяти минут – заслуга самой программы. Я во власти пульта дистанционного управления. Это так унизительно.
– А сколько было после рекламного перерыва? – спрашиваю я.
– Один миллион шестьсот тысяч! И тут ору я.
Очень громко.
5
– Ты представляешь, – говорю я Фи вот уже в четырнадцатый раз, – рейтинги стали расти. Значит, те, кто смотрел передачу, звонили своим друзьям и советовали включить телевизор!
– Или по другой программе в это время закончилась другая передача, – возражает Фи.
Я хмурюсь.
– Я тоже об этом подумала и посмотрела программу. Не поэтому, если не считать интересным документальный фильм о зимней спячке паразитов, живущих на ежах.
– Справедливо.
– Ты представляешь? Бывало интервью с Декланом в журнале «Сан». Мне пришлось им его отдать: он просто находка, судя по его интервью в таблоидах. И теперь они просят имена гостей следующих шоу. Нельзя ни в коем случае показывать им эти интервью. Секрет в том, чтобы постоянно удивлять Мишень.
Мишенью мы называем человека, которого провоцируем. А еще мы зовем их Ворчунами, Марионетками и Жертвами.
– Нет, ты представляешь? Кто бы мог подумать, что нас ждет такой успех? – прибавляю я, завершив свою речь тем же, с чего начала.
– Ну да, я и не ожидала, – улыбается Фи. Я гляжу на нее свирепо, и она запинается. – То есть это, конечно, отличная идея. Все были уверены, что это будет потрясающее шоу. Но публика не всегда бывает такой восприимчивой, как нам хотелось бы. Всегда есть риск. Меня успокаивает ее очевидная лесть.
– Вот именно. Совершенно с тобой согласна. Выпьешь еще что-нибудь? – Я расчищаю завалы на столе. Сейчас примерно полвосьмого. Хотя я не уверена. Стрелки на моих часах двоятся и расплываются. Мы сидим в пабе с половины пятого. Отмечаем нашу победу. Мы выпили мою норму калорий на неделю вперед и выкурили целое поле табака. Фи начинает мне нравиться. Теперь я буду дарить ей подарки на Рождество.
– Вообще-то мне уже хватит, но давай еще по капельке. По джину с тоником. Только поменьше тоника. Просто заказывай легкий, – говорит Фи и берет кешью из вазочки. Она подвигает ее ко мне, но я отказываюсь.
– У меня на них аллергия.
Это неправда. Я очень стройная и подтянутая, и когда меня спрашивают, как мне удается поддерживать форму, я улыбаюсь и говорю, что у меня такая конституция, что это гены. Это, конечно, чушь, но я знаю, ничто не раздражает людей больше, чем стройная женщина, которая не придерживается диеты. Нет ничего более неприятного, чем естественная худоба. Обычно хорошая фигура – результат действия хотя бы одного из факторов, вроде постоянных занятий спортом, рабского подсчета калорий, приема средств для похудания или романа с ненадежным мужиком. Я минимум пять раз в неделю бываю в спортзале. А еще занимаюсь кикбоксингом, хоть и не участвую в соревнованиях, – занимаюсь просто так, для удовольствия. У меня «БМВ» серии Z3, чтобы ездить на работу, шесть миль туда и шесть миль обратно каждый день. Мы собираемся с друзьями раз в неделю, но до насыщенных жиров я даже не дотрагиваюсь. К тому же я увлекаюсь всеми существующими программами очищения организма и регулярно делаю обертывания из морских водорослей или грязи в «Чэмпниз» или «Сэнкчуари».
Я ставлю стакан двойного джина с тоником на деревянный стол. Фи задумчиво сосет кубик льда.
– Наверное, ты все на свете перепробовала?
Телепатия. Она, наверное, прочла мои мысли о программах очистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Я вплываю в офис, полный цветов и шампанского. Ну конечно, хорошие новости разлетаются быстро. Я знала, что все будут меня поздравлять и говорить приятные слова. Теперь меня боятся почти все на «ТВ-6», и почти все стараются добиться моего расположения. Но такого огромного успеха я не ожидала. Я безумно счастлива, но понимаю, что нужно казаться спокойной.
– Куда поставить цветы? – спрашивает Фи.
– Да куда угодно.
Я небрежно просматриваю поздравления. Есть открытка от Джоша и Иззи. В ней написано: «Ты беспринципна, амбициозна, фанатична и предприимчива. Молодец. С любовью, твои лучшие друзья». Я улыбаюсь.
Следующая открытка от Бейла. «Хорошее дерево дает добрые плоды».
Ах ты, мудрая сволочь, ворчу я себе под нос.
– Открывать шампанское? – спрашивает Фи. Она держит в руках бутылку «Вдовы Клико».
– Если хочешь. Надеюсь, ты понимаешь, что нам еще рано праздновать.
Ее улыбка исчезает.
– Как? – Она искренне ошарашена.
– Да. Нужно еще проверить вечернюю статистику и книгу отзывов, прежде чем праздновать. Я пойду в комнату регистрации и узнаю у дежурного менеджера.
– Но я заказала столики у «Бибендум». Все этого ждут. Они так много работали последние два месяца.
Действительно, все мы работали по четырнадцать часов в день.
– Это в ваших же интересах.
Она молчит, не зная, что сказать. Я смягчаюсь.
– Ладно. Вы, ребята, отмечайте, а я присоединюсь позднее. Если все хорошо, я плачу. И если плохо, тоже.
Иногда я бываю милой, но только для того, чтобы смутить их еще больше.
Я иду тесными коридорами, а за спиной хлопают пробки шампанского. Спотыкаюсь о пачки бумаги и горы папок (офис без бумаги – это выдумка консультантов по менеджменту). Многочисленные пластиковые ящики стоят не распакованными вот уже два года, – с тех пор, как мы тут появились. Интересно, осталось ли здесь еще что-то, чего я не знаю. Когда я подхожу к тихой комнате регистрации, где хранятся журналы со всеми жалобами и благодарностями телезрителей, меня охватывает привычная жажда деятельности.
Просыпаюсь с болью в спине и шее, с тяжестью в голове и противным вкусом во рту. Не выспалась. Заставляю себя сосредоточиться, хоть это и нелегко, и пытаюсь все вспомнить. Я не в кровати, своей или чужой, я не пила, но на столе, там, где лежала моя голова, блестит капля слюны. Это одна из причин, по которой я осторожна с мужчинами. К примеру, просыпаюсь я рядом с мужчиной моей мечты, если такой вообще существует, а на подушке у меня слюна. Это его, конечно же, оттолкнет. Слишком прозаично. И к делу не относится, потому что сегодня моей подушкой был картотечный ящик, а партнером моим был портативный компьютер. Я продолжаю вспоминать. Я здесь потому, что…
Звонит телефон. Я дотягиваюсь до него и автоматически произношу:
– Кэс Перри, «ТВ-6». Доброе… – замолкаю и смотрю на часы – сейчас 7. 15, – утро, – договариваю я, удостоверившись, что сейчас утро, хотя непонятно, кто может мне звонить в такое время.
– Слава богу, – говорит Джош.
– Ой, привет, – я еле ворочаю языком и тянусь к пачке сигарет. Закуриваю и затягиваюсь. Никотин проникает в мозг. Уже легче.
– Мы так волновались. Где ты, черт возьми, была?
– Ты мне не муж, чтобы спрашивать, – смеюсь я. – Я ночевала здесь. Ты видел передачу?
– Да.
– По-моему, все прошло блестяще. – Эта гадость и грязь так на меня подействовала, что я уснула прямо за столом. – Нам всю ночь звонили. Последний звонок был без пятнадцати пять утра. Звонили беспрерывно. Такого на «ТВ-6» еще не было!
– Наверное, жаловались? – сочувственно спрашивает он.
– И жаловались тоже, – говорю я с облегчением, – но и хвалили. И просили продолжать это шоу. – Я взглянула на последнюю цифру в книге отзывов. – Всего двести сорок семь звонков! – я подсчитываю в уме. – Сто тридцать жалоб. Представляешь! Я приняла пятнадцать, после чего пришлось пообещать передать программу в Независимую телевизионную комиссию на доработку.
– Это хорошо? – спросил Джош нерешительно. Он просто не понимает. – Неужели жалобы это хорошо?
– Это вызвало общественный протест. Огромный. Небывалый. Извини, не могу сейчас говорить. Мне нужно позвонить в пресс-службу, чтобы дать сообщение в печать. Интересно, о нас уже где-нибудь написали?
– Жалко, что ты не приехала вчера к Иззи. Мы приготовили рикотту и ризотто с базиликом, как и собирались. – Джош пытается пробиться сквозь мою эйфорию. Я тут же вспомнила, что обещала приехать к Иззи сразу после шоу. Я просто умоляла их о встрече. И настояла, чтобы Иззи пропустила свои курсы керамики, а Джош – тренировку по регби. Я боялась, что шоу может провалиться. Они знают, что в таком случае кроме них мне никого видеть не захочется.
– Ой, блин! Джош, ну прости. Мне стыдно до ужаса. Придется в другой раз. Я не могла отойти от телефона. Как жалко. Прости. – Я действительно ужасно раскаиваюсь. Иногда Джош с Иззи тоже меня подводят. Не нарочно. А я сижу и смотрю на часы, недоумевая, почему их нет. Почему они не позвонили? Мой гнев на них за то, что ужин пропал, превращается в страх. Я уже представляю, что их похитили или убили, или они попали в аварию. Или еще хуже, что у них свидание с кем-то, кто их недостоин. Я понимаю, что подводить людей – большой грех.
– Я должна была позвонить, – добавляю я смиренно.
– Да, должна была. Мы волновались. – Но Джош не может долго на меня сердиться. – Ризотто пропало. Мне пришлось замочить тарелку, но сыр прилип и никак не отмывался.
Ух, все в порядке и уже можно не беспокоиться.
– Попробуй отмыть жидкостью «Фэйри Экстра», концентрированной, – смеюсь я. – Слушай, мне нужно идти. Я позвоню тебе вечером.
– Да уж, лучше позвони.
Я вижу свое отражение в экране компьютера. По идее, я должна была бы выглядеть неважно. Ночью мне удалось поспать всего несколько часов, а последние два месяца я спала в лучшем случае по шесть часов, даже в выходные. И все вечера проводила дома. Жила на сэндвичах из буфета и двойных эспрессо из итальянской кондитерской за углом. Уж и не помню, когда видела дневной свет или ела витамины. Любые, натуральные или в таблетках.
И тем не менее я выгляжу потрясающе.
Зачем прибедняться? Я выгляжу страстной и нежной, ну просто свечусь изнутри. Я выгляжу, как влюбленная женщина. А секрет моей красоты в успехе шоу. Роюсь в ящике стола в поисках зубной щетки и других туалетных принадлежностей. Открываю свой шкаф для бумаг. У меня на работе полный гардероб на все случаи жизни. Мои любимые штаны от «Джигсо», майка от «Гэп», бриджи белого хлопка от «Эм&Эс». Плюс пара брючных костюмов от Николь Фархи и блузки от «Пинк» на случай неожиданной свиданки. А еще немного белья от «Эйджент Провокэйтор» и несколько предметов одежды разного размера и степени прозрачности, но все спокойного и неизменного черного цвета. Для счастливого случая. И нет ничего подходящего для сегодняшнего дня. Я рассматриваю то, что скрывается за пластиковыми разделителями для бумаг. И наконец выбираю брюки «Миу-Миу», открытый шерстяной джемпер от Кристины Оритц и ботинки «Болли». Из картотечного шкафа я вынимаю трусы и маленький кружевной бюстгальтер. Сегодня мой день, и выглядеть надо на все сто. Я делаю зарядку и принимаю душ в нашем спортзале. И к восьми сорока пяти снова сижу за своим столом.
Фи тоже пришла. Она выглядит так, будто в ресторане «Бибендум» мой бюджет получил смертельные травмы.
– Паршиво выглядишь, – говорю я, протягивая ей банку «Ред Булл».
– Спасибо. А ты свежа как никогда.
Я снисходительно принимаю комплимент. И добавляю:
– И оно того стоило? Она улыбается.
– Да, я прекрасно провела время. Или мне так только показалось, – она держит голову очень прямо, пытаясь поймать ускользающее воспоминание. И сдается.
– Ну, это самое главное.
– Мы закончили вечер в леопардовом зале. Я не была дома, оттуда прямо сюда приехала.
Такая самоотверженность впечатляет. И я, пытаясь не замечать исходящий от нее пивной запах, рассказываю ей о волнующих часах, проведенных ночью у книги отзывов.
– Значит, все в порядке, – она подавляет зевоту, – рада, что ты хорошо провела время.
Фи начинает забавный рассказ о том, как Ди ушла с Греем, а Рики пытался пригласить к ним за стол трансвестита. Я рада, что они повеселились, но все это мне неинтересно. Я уже потеряла большую часть дня. Продуктивность нашей группы сильно уменьшится, потому что сегодня все будут принимать «алказельцер» и заливать в себя черный кофе. Они часами будут обсуждать все «за» и «против» различных средств от похмелья: «кровавую Мэри», пинту пива «Гиннесс», яичницу с джином. А главное, им потом будет очень стыдно, и завтра они проявят такое трудовое рвение, что перекроют все нормы.
Телефон снова звонит.
– Кэс Перри, «ТВ-6». Доброе утро.
– Джокаста?
– Да.
– Как поживаешь, дорогая?
– Прекрасно. Мама, ты звонила после шоу? – Я заинтригована.
– Какого шоу?
– Моего шоу. Ты что, его не смотрела? – Я убита. Неужели мама забыла о шоу? Даже две последние недели перед выходом шоу в эфир, когда было столько трудностей и волнений, я регулярно навещала ее по субботам. Физически я была с ней, а вот душой – не всегда. Мне приходилось подолгу говорить по мобильному, а все остальное время я рассказывала ей о шоу. И теперь она делает вид, что ничего о нем не слышала.
– Ах, да. «Это было с экс».
Она стыдливо избегает слова «секс». А мне понравилось, как она назвала шоу. Наверное, стоило раньше с ней посоветоваться. «Это было с экс» звучит гораздо изысканнее, чем «Секс с экс». Может, еще не поздно поменять название? Мама прервала мои размышления.
– Я смотрела первые десять минут, а потом Боб, который живет напротив, заскочил, чтобы починить тот ящик, который заедал. Помнишь, на кухне, третий снизу.
Боб одно из немногих имен, которые я часто от нее слышу. «Миссис Купер сказала, что сегодня в «Бутс» если покупаешь два шампуня, то третий получаешь в подарок», «В субботу у Элберта и Дороти сороковая годовщина свадьбы, они приглашают на ужин», «Доктор Дин спрашивал о тебе». Мне неинтересно помнить все, что касается этих скучных людей.
– Я не могла смотреть телевизор, пока он был в доме, – объясняет мать.
Я расстроилась и стараюсь побыстрее закончить разговор. Только нужно чем-то ее задобрить. Мы договариваемся вместе отправиться в субботу за покупками. И я тут же жалею об этом обещании. Это будет тягостно, как всегда. Она захочет на распродажу в магазин «Армия и флот», а я бы предпочла пошвырять деньги на Бонд-стрит. Но на Бонд-стрит на ее лице появятся возмущение и недовольство – возмущение ценами и недовольство жизнью. Не выношу ее неожиданные выходки в маленьких бутиках.
– Так дорого? За это? Ты только посмотри на отделку швов. Я сама могла бы всю тебя обшить.
Самое смешное, что она никогда в жизни не шила. Хуже всего, что ее громкое возмущение потом превратится в молчаливое осуждение моего легкомыслия, в непрерывные причитания у кассы, когда я достану одну из моих волшебных пластиковых карточек. Поэтому мы обычно ездим в магазин «Армия и флот», где я порчу ей настроение, указывая на «красивые» вещи и добавляя для ясности «красивые для тебя». А она мстит, покупая мне в подарок на Рождество или день рождения те вещи, которые я сочла безобразными. Словом, мы регулярно ввергаем друг друга в ад. Но что я могу сделать? Она моя мать. Интересно, смогу я уговорить Иззи или Джоша пообедать с нами?
К тому времени, как я положила телефонную трубку, большинство моих подчиненных явились в офис. Кроме Тома и Марка. Их обязанности дизайнеров вообще не требуют показываться на работе, если они еще не доработали проект. Именно это я и ожидала увидеть: сегодня в офисе одни живые трупы. Бледные и небритые, воняют спиртом, потом и развратом. Ну конечно же, грызутся из-за того, что в автомате кончились искусственные сливки, – ничего не скажешь, уважительная причина для плохого настроения. Но оно мгновенно рассеивается, когда в офис врывается Рики.
– Вы видели рейтинги? – орет он.
Ох, черт, рейтинг. Наверное, пары алкоголя подействовали на меня так, что я забыла о рейтинге. Те звонки, что были должным образом зарегистрированы, говорили о том, что в наши руки плывет удача. Но делать выводы рано. Рейтинги – самый точный показатель количества наших зрителей. Рейтинги – важнейший критерий.
Рики запыхался. Значит, все хорошо.
– Ну?
Он улыбается. Наслаждается моментом. В ответ я улыбнулась ему еще шире.
– Ну? – Он снова молчит. Застрелить бы его. Только женщина способна такое терпеть.
– Наш канал в десять часов вечера включили один миллион четыреста тысяч человек. – Все завопили, окончательно протрезвев. Они орут, хлопают в ладоши и вообще похожи на банду хулиганов под «экстази». Да нет же, не похожи, они и есть банда хулиганов. Я сохраняю спокойствие.
– Благодаря маркетингу, – улыбаюсь я в сторону Ди и Дебс. Количество наших зрителей на девяносто пять процентов зависит от маркетинга. А умение удерживать зрителя дольше пяти минут – заслуга самой программы. Я во власти пульта дистанционного управления. Это так унизительно.
– А сколько было после рекламного перерыва? – спрашиваю я.
– Один миллион шестьсот тысяч! И тут ору я.
Очень громко.
5
– Ты представляешь, – говорю я Фи вот уже в четырнадцатый раз, – рейтинги стали расти. Значит, те, кто смотрел передачу, звонили своим друзьям и советовали включить телевизор!
– Или по другой программе в это время закончилась другая передача, – возражает Фи.
Я хмурюсь.
– Я тоже об этом подумала и посмотрела программу. Не поэтому, если не считать интересным документальный фильм о зимней спячке паразитов, живущих на ежах.
– Справедливо.
– Ты представляешь? Бывало интервью с Декланом в журнале «Сан». Мне пришлось им его отдать: он просто находка, судя по его интервью в таблоидах. И теперь они просят имена гостей следующих шоу. Нельзя ни в коем случае показывать им эти интервью. Секрет в том, чтобы постоянно удивлять Мишень.
Мишенью мы называем человека, которого провоцируем. А еще мы зовем их Ворчунами, Марионетками и Жертвами.
– Нет, ты представляешь? Кто бы мог подумать, что нас ждет такой успех? – прибавляю я, завершив свою речь тем же, с чего начала.
– Ну да, я и не ожидала, – улыбается Фи. Я гляжу на нее свирепо, и она запинается. – То есть это, конечно, отличная идея. Все были уверены, что это будет потрясающее шоу. Но публика не всегда бывает такой восприимчивой, как нам хотелось бы. Всегда есть риск. Меня успокаивает ее очевидная лесть.
– Вот именно. Совершенно с тобой согласна. Выпьешь еще что-нибудь? – Я расчищаю завалы на столе. Сейчас примерно полвосьмого. Хотя я не уверена. Стрелки на моих часах двоятся и расплываются. Мы сидим в пабе с половины пятого. Отмечаем нашу победу. Мы выпили мою норму калорий на неделю вперед и выкурили целое поле табака. Фи начинает мне нравиться. Теперь я буду дарить ей подарки на Рождество.
– Вообще-то мне уже хватит, но давай еще по капельке. По джину с тоником. Только поменьше тоника. Просто заказывай легкий, – говорит Фи и берет кешью из вазочки. Она подвигает ее ко мне, но я отказываюсь.
– У меня на них аллергия.
Это неправда. Я очень стройная и подтянутая, и когда меня спрашивают, как мне удается поддерживать форму, я улыбаюсь и говорю, что у меня такая конституция, что это гены. Это, конечно, чушь, но я знаю, ничто не раздражает людей больше, чем стройная женщина, которая не придерживается диеты. Нет ничего более неприятного, чем естественная худоба. Обычно хорошая фигура – результат действия хотя бы одного из факторов, вроде постоянных занятий спортом, рабского подсчета калорий, приема средств для похудания или романа с ненадежным мужиком. Я минимум пять раз в неделю бываю в спортзале. А еще занимаюсь кикбоксингом, хоть и не участвую в соревнованиях, – занимаюсь просто так, для удовольствия. У меня «БМВ» серии Z3, чтобы ездить на работу, шесть миль туда и шесть миль обратно каждый день. Мы собираемся с друзьями раз в неделю, но до насыщенных жиров я даже не дотрагиваюсь. К тому же я увлекаюсь всеми существующими программами очищения организма и регулярно делаю обертывания из морских водорослей или грязи в «Чэмпниз» или «Сэнкчуари».
Я ставлю стакан двойного джина с тоником на деревянный стол. Фи задумчиво сосет кубик льда.
– Наверное, ты все на свете перепробовала?
Телепатия. Она, наверное, прочла мои мысли о программах очистки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36