— Послушай, Молли… — начал Джек и затаил дыхание, почувствовав, что она сейчас на него взглянет.
— Да?
— Помнишь, ты хотела передо мной извиниться? — Молли кивнула, тяжело сглотнув. — Тебе не за что извиняться. А вот мне есть за что.
Молли нервно облизнула губы.
— Может быть, просто забудем об этом?
— Нет, — настаивал Джек, чувствуя, что поступает правильно. — Мне не следовало тебя целовать. Это было непорядочно. Я не хочу близости с тобой. Служебные романы ничем хорошим не кончаются, от них одни неприятности. А вот помочь тебе я всегда готов. Поэтому, если не возражаешь, давай вернемся к совместной работе. Хорошо?
Молли судорожно вздохнула.
— Хорошо, Джек. Только сделай мне одно одолжение.
— Конечно!
Она взглянула ему в глаза, и Джек почувствовал себя так, словно одновременно плавится и каменеет.
— Или одно, или другое. Или у нас роман, или мы просто друзья. Прими решение раз и навсегда и больше его не меняй. Так мы друзья? — уточнила Молли.
— Ну, разумеется, друзья!
— Как я мечтала выйти за него замуж! — воскликнула Рейчел.
Джек, смотревший на нее, боковым зрением заметил, что Молли при этих словах поежилась. Втроем они вышли глотнуть свежего воздуха и сейчас сидели на каменной ограде во дворе особняка Рекса Баррингтона, где проходила вечеринка по случаю официальной помолвки Кайла Прентиса и Синди Купер.
— Ты о своем бывшем боссе говоришь? — уточнил он, бросив испытующий взгляд на Молли. Та снова вздрогнула.
— Ну да, — со вздохом ответила Рейчел. — Какой он красавчик! Второго такого я не встречала. Ну и влюбилась в него без памяти, позабыв обо всем на свете. А чем это кончилось?
— Со служебными романами всегда так бывает, заметил Джек, в глубине души радуясь, что печальная история Рейчел подтверждает его точку зрения.
Помолвка Кайла и Синди несколько выбила его из колеи — ведь и жених, и невеста работали на Баррингтона! Джек чувствовал, что его теория о недопустимости романов на службе трещит по швам. По дороге он говорил Молли, что Синди и Кайл — исключение из правила, но, кажется, ее не убедил.
Тем более что первыми, кого они увидели на вечеринке, оказались Лукас и Оливия — еще одна счастливая пара, чьи отношения зародились и развились на работе. Так что теперь, когда Рейчел предалась воспоминаниям о своей неразделенной любви, Джек, не утерпев, встрял в разговор и принялся доказывать свое мнение.
— У служебного романа, — заговорил он, — тот недостаток, что некуда сбежать от воспоминаний. Даже разойдясь с любимым, ты продолжаешь каждый день встречаться с ним на службе.
— Но ведь у романа может быть и счастливый конец, — задумчиво заметила Молли. Джек заметил, что глаза ее обращены на жениха и невесту, пробирающихся сквозь веселую толпу гостей.
— А мой оборвался внезапно, — проговорила Рейчел. — И я так и не знаю, почему Ник уехал, не попрощавшись… — Словно испугавшись, что сказала слишком много, она умолкла и спрыгнула с ограды. — Пойду-ка возьму себе еще шампанского.
Едва Рейчел скрылась в доме, Молли обернулась к Джеку.
— Я прекрасно тебя поняла еще утром, — сердито заговорила она. — И твоя проповедь в машине до меня дошла. Обязательно надо снова и снова тыкать меня носом в лужу? Джек вздохнул.
— Извини. Просто все так неудачно сложилось: я говорю, что не хочу близости с тобой потому, что не доверяю служебным романам, и тут же нам на глаза попадаются сразу две счастливые пары, чьи отношения начались именно на работе!
— Да, очень неудачно… — протянула Молли, не сводя мечтательного взгляда с Лукаса и Оливии. Сомнений нет — она ни на секунду не разделяла мнения Джека.
— Оливия и Лукас — исключение из правила, слегка смущенно заметил Джек. — И вообще, они не считаются — ведь Лукас работает не на корпорацию, а на Баррингтона лично, и встречаться с ним на работе Оливии почти не приходится…
— Джек, я все поняла! — раздраженно оборвала его Молли.
Но Джек чувствовал, что его доводы ее не убедили. А ему очень важно было убедить Молли, иначе они не смогут работать вместе. Надо остановить это безумие, или он не выживет.
— Синди и Кайл — тоже немного иной случай. — Молли недобро прищурилась. — Если помнишь, именно Кайл ухаживал за Синди, а она поначалу и слышать о нем не хотела.
Глаза Молли превратились в щелочки.
— Хочешь сказать, что я тебя преследую?
— Нет, что ты! — испугался Джек. — Просто хочу сказать, что, как правило, из служебных романов не выходит ничего хорошего.
Молли долго смотрела на него. Когда заговорила, голос ее звучал тихо — но лучше бы она кричала!
— Я уже в третий раз говорю, что прекрасно тебя поняла. Тебе известно, что я не дура. Зачем же повторять в десятый раз то, что ясно и с первого? Кого ты стараешься убедить, Джек, меня или себя?
Горячие возражения рвались с губ, но Джек заставил себя замолчать. Он знал, что Молли права. Она умная девушка и все понимает с первого раза. Глупо было бы думать, что две счастливые любовные истории вскружат ей голову и заставят мечтать о невозможном. За последние несколько недель Молли не раз доказывала свое здравомыслие.
Кого же он старается убедить?
Нет, только не самого себя!
Или все-таки…
Он смотрел в прекрасные ореховые глаза Молли, на разрумянившиеся щеки, на нежный изгиб рта. Месяц назад их общение не выходило за рамки «здравствуй — до свидания». А теперь они спорят о своих отношениях, делятся тайнами и мечтами. И страстно любят друг друга.
Так вот кого он пытается убедить! Бога или судьбу, что упорно сводит их вместе. Господи, он взрослый разумный мужчина, она взрослая разумная женщина. Зачем же им вести безнадежную борьбу со своими чувствами?
Он шагнул вперед и заключил Молли в объятия. Замер на несколько секунд, наслаждаясь прикосновением к ней, затем склонил голову и припал к ее губам.
Как и в прошлый раз, желание окатило Джека огненной волной. Он ждал этого, и все же страсть захватила его врасплох. Он уже не понимал, в чем сомневался, зачем так долго боролся с неизбежным. Все очень просто: он жаждет Молли, и не в его власти избавиться от этой жажды.
Молли же, напротив, чем дальше, тем больше запутывалась. Джек хочет ее — это очевидно. Очевидно и то, что сам он уже готов в этом признаться. Поцелуи его полны желания, которое ни с чем не спутаешь. В чем же он сомневается? Чего так боится?
Вот чего не могла понять Молли! Джек свободен, она тоже; оба они — взрослые, самостоятельные люди. Рассуждения о служебных романах — просто отговорка, Молли это чувствовала. Джек не может не понимать, что их чувство друг к другу — не мимолетный каприз. Слишком оно глубоко, слишком всепоглощающе. Они любят друг друга — любят глубоко и искренне. Но Джек почему-то не хочет этого признать.
Или не может.
Молли не забыла, что он вдовец. Он потерял любимую. И оплакивал ее пять лет… пять долгих лет.
Джек оторвался от ее уст, и Молли не стала его удерживать. Нет смысла.
— Наверное, нам нельзя работать вместе, — прошептал Джек. Ему было трудно говорить, что-то сжимало горло.
Молли молчала. «Он же умный человек, как он может не понимать, что нельзя бороться со своим сердцем! — думала она, но внутренний голос отвечал холодно и язвительно:
— Откуда тебе известно, что он понимает, а что нет? Ты ведь совсем не знаешь Джека. Четыре года ты верила, что вы с ним предназначены друг для друга и даже не удосужилась узнать, что он вдовец и до сих пор скорбит по умершей жене! Хватит, Молли, оставь фантазии и пустые догадки! Повернись, наконец, лицом к реальности! Ты влюблена в человека, которого совершенно не знаешь!»
Джек молча смотрел на нее, и сердце Молли сжималось от боли. Сейчас он казался таким несчастным… таким уязвимым…
Текли секунды, и надежда Молли сменилась отчаянием.
— Лучше всего мне перейти в другой отдел, — прошептала она, чувствуя, как растет тяжелый ком в горле.
— Ты права, — ответил он. — Лучше нам жить каждому своей жизнью.
Впервые Молли поняла, что означают слова «разрывается сердце». Все верно: он не хочет с ней работать, не хочет ее видеть, не хочет иметь с ней никакого дела. Горькое чувство безнадежности охватило ее.
— В понедельник я поговорю с Патрицией, хриплым от невыплаканных слез голосом проговорила Молли. — Попрошу найти мне место в другом отделе.
Глава 15

Субботу и большую часть воскресенья Молли провела в постели. Но в воскресенье вечером, выйдя на кухню выпить воды, заметила на столе посылку от родителей, пришедшую со вчерашней почтой. На этот раз в конверте лежала всего одна кассета.
— «Семя возможности, — прочла вслух Молли. — Доминик и Дарси Доил покажут вам, что в жизненных неудачах, разочарованиях и даже трагедиях скрываются семена новых возможностей».
Молли рассмеялась невеселым, почти истерическим смехом. Вот так совпадение! Можно подумать, мама прислала кассету специально, зная, что происходит с дочерью!
Молли устало опустилась на стул. Что ж, вся эта история принесла по крайней мере одну пользу:
Молли поняла, что отец и мать ее любят. Любят такой, какая она есть. В горе и в радости, в победе и в поражении.
Она тоже их любит. Поэтому послушает запись ради них.
— Что значит «хочешь перейти в другой отдел»? изумленно воскликнула Патриция. — Куда тебя несет? Ты же создана для работы с рекламой!
— Как и Джек Кавано, — бесстрастно ответила Молли. — Но он пришел в корпорацию первым, значит, уйти должна я.
— Но почему? — недоумевала Патриция.
— Так хочет Джек. Патриция так и села.
— Быть не может! Он же все четыре года расхваливал твои деловые качества! Совсем недавно повысил тебя в должности! Не может быть, чтобы он захотел с тобой расстаться!
— Однако так и есть, — подтвердила Молли. — И я исполню его желание. Пожалуйста, найди мне место в каком-нибудь другом отделе.
— Ни за что!
Молли невольно засмеялась.
— Патриция, а ты-то тут при чем? Джек хочет, чтобы я ушла, и сама я не хочу больше работать в одном отделе с ним.
— Нет, не верю! Боже мой, нельзя четыре года превозносить человека до небес, а на пятый год его вышвырнуть! Что ты такого натворила? Почему он тебя возненавидел?
Стряхивая с юбки воображаемые пылинки, Молли размышляла, сказать или нет, и наконец решила, что Патриция, одна из вернейших подруг Молли заслуживает правды.
— У нас с Джеком проблема. Нас… э-э… тянет друг к другу. Началось это с тех дней, когда я воображала себя его женой. — Голос ее дрогнул. — Тогда я постоянно его обнимала, целовала и так далее… Ну вот, с этого все и началось. Оказалось, что нас влечет друг к другу физически.
— И что дальше? — нахмурилась Патриция.
— А Джеку это не нравится. Всякий раз, как мы остаемся наедине, мы начинаем говорить друг другу то, чего говорить не стоит. Делимся секретами, которые лучше было бы оставить при себе. А кончается все это поцелуями. И каждый раз Джек приходит в бешенство. Его влечет ко мне, может быть, я ему даже нравлюсь, но он меня не любит… Джек пытается справиться со своим влечением, но безуспешно. А я устала от перепадов его настроения, устала оттого, что между нами постоянно какие-то сложности. Сказала, что хочу уйти из отдела, и он согласился.
— Что за ерунда!
Впервые на памяти Молли Патриция повысила голос. Неизменно сдержанная и добродушная, Патриция идеально подходила для работы с людьми: не было человека, с которым она не смогла бы найти общий язык. Но сегодня подруга Молли, как видно, была чем-то расстроена.
— Кажется, я понимаю, в чем дело, — заговорила она уже более спокойно. — Вас с Джеком влечет друг к другу, и это мешает нормальной работе. Но, мне кажется, проблема не в том, что ты не нравишься Джеку. Может быть, наоборот — слишком нравишься.
Молли устало покачала головой. Как Патриция не понимает, что все это она уже передумала тысячу раз! Но с нее хватит. Она не станет больше рисковать сердцем, не станет обрекать себя на боль. В конце концов, сколько раз один и тот же мужчина должен отвергнуть женщину, чтобы она наконец поумнела?
— Не спорю, — тихо ответила она, надеясь, что Патриция остановится и не станет больше бередить ее раны. — Я ему нравлюсь. Даже очень. Но он меня не любит. И считает, что никогда не полюбит. Патриция, может быть, ты этого не знаешь, но Джек вдовец и до сих пор тоскует по своей покойной жене. Ему не нужна другая женщина, он не хочет новой любви. А я не хочу прыгать вокруг него, словно щенок, выпрашивающий подачку. Пора мне начинать жить своей жизнью.
— Снова слушала родительские лекции? — подняла бровь Патриция.
Молли рассмеялась, хотя внутри все сжималось от боли.
— Ну… в общем, да. Но лекция не повлияла на мое решение. — Помолчав, она тяжело вздохнула. — Патриция, что бы ты сделала, если бы мужчина сказал, что не хочет больше тебя видеть?
— Наверно, ушла бы, — со вздохом признала Патриция.
— Почему же ты не одобряешь мой выбор?
— Черт возьми, Молли! — выпалила Патриция. Ни разу прежде Молли не слышала, чтобы ее подруга чертыхалась. — Это просто… просто не правильно! Он же неравнодушен к тебе, это точно! Я видела, как он на тебя смотрел, когда ты танцевала с Майком! Он ревновал, точно тебе говорю, ревновал! А ты отступаешь, без борьбы отказываешься от собственного счастья!
Молли снова вздохнула.
— Спасибо за совет, но я пережила уже столько стыда и унижения — на всю оставшуюся жизнь хватит. Пожалуйста, переведи меня в другой отдел, пока у меня еще осталась какая-то гордость.
— Ах, Молли! — с горечью произнесла Патриция и потянулась к папке со списком вакансий. — Как все это… не правильно!
— По-моему, все правильно, — ответила Молли. — Ты на моем месте поступила бы также! Патриция подняла взгляд от папки.
— Знаешь, не уверена.
Молли удивленно взглянула на нее.
— Сегодня утром я слышала, как Сэм говорит по телефону. Не знаю, с кем он говорил, но, как видно, этот человек ему не безразличен.
— Ну, у Сэма много друзей… Патриция яростно затрясла головой.
— Нет, это совсем другое дело! Он разговаривал с женщиной. И по тому, что и как он говорил… я поняла, что он… он к ней неравнодушен.
Молли услышала, как дрожит голос подруги. Она хорошо знала, что Патриция давно и безнадежно влюблена в Сэма Уэйнрайта, своего босса.
— О, Патриция, как я тебе сочувствую!
— Вот почему я сегодня сама не своя. Прошу тебя, Молли, не отказывайся от борьбы! Может быть, Джек и вправду не любит тебя, а может быть, просто боится полюбить?
— Нет, — покачала головой Молли. Она не поддастся искушению — слишком хорошо знает, чего это будет ей стоить. — Джек разумный, логически мыслящий человек. Он не мог запутаться в собственных чувствах.
— О какой логике ты говоришь, если речь идет о любви? — горячо возразила Патриция. — Я не отказываю Джеку в уме, но все мы совершаем ошибки. Сейчас, например, ошибку совершаешь ты. Да будь у меня хоть капля надежды, я бы ни за что не отказалась от Сэма!
— Патриция, здесь говорить не о чем. Мне нужно было уйти еще тогда, после истории с потерей памяти. Я не ушла — и очень глупо сделала. — Она глубоко вдохнула. — Вот что. Устрой мне перевод, но временный. На две недели. Куда угодно, хоть в стенографическое бюро!
— Не понимаю, — подняла глаза Патриция.
— Я увольняюсь. Сообщаю тебе за две недели, как положено. Пора начать сначала. Может быть, в истории с Джеком и вправду скрывается семя возможности — возможности начать жизнь заново. Для меня настало время найти свое собственное место в мире — мире без Джека Кавано.
Не желая возвращаться к себе в отдел, Молли подождала, пока Патриция заполнит все бумаги. Когда она закончила, было уже почти шесть. Молли решила забрать вещи и уйти сегодня же, чтобы не встречаться с Джеком.
К несчастью, войдя на свой этаж, она заметила, что в кабинете Джека свет. Очевидно, босс задержался на работе. Однако дверь была плотно закрыта значит, Джек ее не заметит. Да и какое ему до нее дело!
В помещении с ксероксом Молли раздобыла пустую коробку из-под бумаги и принялась укладывать свои пожитки. Фотографии подруг, которых она встретила в корпорации — Оливии, Рейчел, Софии, Синди, Патриции, — вызвали в ней горькое чувство, какое бывает, когда понимаешь, что важная часть жизни осталась позади.
Стиснув зубы, чтобы удержаться от рыданий, Молли уложила в коробку фотографии, ручку, карандаш, несколько безделушек, полученных в подарок, — каждая из них напоминала о друге или знаменательном событии.
— Молли… мне очень жаль, что все так вышло, раздался за спиной голос Джека.
Молли зажмурилась, запретив себе оборачиваться. Черт бы его побрал! Почему он не даст ей уйти спокойно, сохранив хотя бы остатки гордости?
Справившись с гневом, она ответила почти спокойно:
— Не надо, Джек. Ты ни в чем не виноват.
— Я чувствую свою ответственность…
— Не надо.
— Молли, ты даже не посмотришь на меня?
— Зачем?
— Пожалуйста! — взмолился он.
В его голосе прозвучала настоящая боль. Ему тяжело, может быть, не легче, чем ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15