OCR Romantic-books -books/
Оригинал: Judith Michael, “Pot of gold”
Перевод: А. В. Лаза
Аннотация
Извечная «сказочная» мечта — внезапно разбогатеть, найдя «кубышку с золотом», — в романе Джудит Майкл осуществляется буквально: героиня выигрывает по лотерейному билету огромную сумму денег. Однако, новая, «роскошная» жизнь не удается, приносит разочарования, окружает ненужными неверными людьми. Вернуть себе чувство полноценности и нужности в жизни помогают подлинно «золотые» душевные качества героини — сила духа, верность в любви, чувство ответственности перед людьми.
Джудит Майкл
Золотой мираж
Нашим друзьям —
путешественникам и исследователям —
Дэвиду и Джуди Шранн, Алену и Лейле Маркус, Ларри и Кэролайн Зарофер
ГЛАВА 1
Клер выиграла в лотерею в одну майскую среду, в тот самый день, когда Эмма закончила школу, от них сбежала собака, а домовладелец повысил арендную плату.
Они вернулись домой после выпускной церемонии в школе, Эмма прекрасная и блистательная в лютиково-желтом платье, которое Клер закончила шить только предыдущей ночью, и пока Клер проглядывала почту, Эмма принялась искать собаку.
— Тоби! — звала она, заглядывая по очереди в две маленькие спаленки и совсем крошечную кухню без окон. — Мам, Тоби здесь нет.
— А мы разве не выпускали его сегодня утром, перед уходом? — рассеянно спросила Клер. Она как раз вскрывала конверт с отштампованным именем домовладельца в углу. — Он, наверное, во дворе; без тебя он далеко никогда не уходил. Пятьдесят долларов в месяц! — воскликнула она, прочитав письмо. — Мы не сможем платить столько, и он знает, что не сможем.
— Тоби! — крикнула Эмма в окно. Она вышла наружу, и прошлась по маленькому боковому дворику, выкликая собаку на ходу. — Он пропал, — сказала она Клер, вернувшись. — Он никогда так не делал, никогда не убегал, с тех пор, как я нашла его в аллее в тот день. Может быть, он нашел себе подружку: на прошлой неделе я видела его с другой собакой. Мне кажется, что я ему больше не нужна. — Она стояла в центре тесной гостиной, широко раскрыв глаза. — Все так мгновенно меняется.
— Нам придется переехать, — пробормотала Клер. Квартирка поменьше с другими соседями, может быть, чуть поближе к ее работе. Но, вероятно, и не такая надежная… Эту мысль она тут же отбросила. Ей ли волноваться о таких вещах, промотавшись за семнадцать лет по всему Дэнбери. И теперь они могут обойтись меньшим количеством комнат, потому что Эмма закончила школу и осенью пойдет в колледж. Но мне все равно будет нужно место для нее, подумала Клер. Она очень домашняя, и ей нужна я. Мы обе нужны друг другу. Тут звякнул дверной звонок.
— Кто-то нашел Тоби, — сказала счастливая Эмма. — Я знала, что он не может уйти, потому что…
Но дверь распахнулась и в комнату влетела, размахивая какой-то бумажкой, Джина.
— Глядите! Я думаю, это то самое, Клер, думаю, у тебя получилось, ты выиграла! Гляди!
— Выиграла? — повторила Клер.
— Где твой билет? — потребовала Джина. Она была: высокая, с черными, так гладко зачесанными волосами, что они казались сияющей шапкой, с резкими чертами лица и большими руками. Она причудливо жестикулировала, когда говорила, в особенности, когда была взволнована. — Тот, что ты купила вчера, когда мы были в аптеке. Ну же, Клер, проснись. Где твой билет?
— Какой билет? — спросила Эмма.
— Лотерейный. — пояснила Клер. Она стояла оцепенело, как прикованная, уставившись на Джину. — Ты и вправду думаешь…
— Где твой билет? — повторила Джина.
— Мам. так ты еще покупаешь их? — спросила Эмма. — Это же такое мошенничество. Я думала, ты уже давно бросила.
Клер открыла сумочку. Многие годы это было просто игрой, в которую она играла сама с собой, покупала раз в неделю лотерейный билет, в один и тот же день, и то же время: единственное время, когда она позволяла себе увлечься фантазиями.
— Он где-то здесь, — пробормотала она.
Джина выхватила у нее сумочку и с бесцеремонностью подруги с пятнадцатилетним стажем принялась обыскивать ее, пока не нашла синий билетик:
— Это он, я помню, что сначала там идет двадцать, и мне казалось, что я помню остальное — о Боже, я этого не выдержу — двадцать, — прочла она, переводя взгляд с билетика на бумажку в своей руке. — Напечатали в дневных новостях и я прочла цифры просто случайно…
они выглядели теми самыми… три, девяносто восемь, девять, два, ноль. — Она подняла голову, на лице застыла улыбка. — Да, верно! — Она повысила голос. — Да, да, да! Клер, ты понимаешь, что ты сделала?
— Она выиграла? — выдохнула Эмма.
— Выиграла! — Джина взмахнула билетом. — Она выиграла всю лотерею! Твоя чудесная, изумительная волшебница-мать выиграла все!
— Сколько? — спросила Эмма, глядя теперь на Клер. Клер настолько оцепенела, что когда открыла рот, из него не вырвалось ни звука.
— Скажи ей! Скажи! — сказала Джина, почти танцуя от волнения.
После паузы Клер произнесла с трудом невероятные слова:
— Шестьдесят миллионов долларов.
Эмма издала вопль и осела на маленькую подушечку на полу.
— Скажи еще раз, — потребовала Джина. — Мне нравится, как это звучит. Шестьдесят. Миллионов. Долларов. Ты можешь в это поверить? Боже, Клер, ведь я не хотела заходить в аптеку, а ты настояла; ты сказала, что это только на минуточку, всего лишь купить билет. Боже правый, а что, если бы ты послушалась меня? Я могла разрушить тебе всю жизнь. Слава Богу, что ты не обратила внимания. Не могу поверить. Шестьдесят миллионов… Конечно, все сразу они тебе не отдадут, да? У них куча правил.
— Они платят в течение двадцати лет, — сказала Клер. Голос прозвучал так, как будто принадлежал кому-то другому, а она сама оставалась немой. Такое случалось с другими людьми, не с ней; с ней никогда ничего не случалось. Так почему на этот раз все взаправду?
Глаза Эммы расширились, как будто с прежними она могла считать только маленькие числа.
— Мы будем получать по три миллиона долларов ежегодно двадцать лет?
Клер встретилась с ней взглядом и они обе разразились нервным смехом. И в этот момент все начало казаться реальным.
— Подожди, надо подумать, — сказала она. — Нет, я уверена, что так много у нас не будет; совершенно точно, что они сначала отнимут налоги. А это, мне кажется, около трети. Но все-таки…
— Все-таки не хило, — сказала Джина насмешливо. — По два миллиона в год, двадцать лет? Я и представить себе такого не могла. И слушай; ведь это только начало, понимаешь? Я имею в виду, если ты захочешь, то можешь прямо сейчас луну напрокат взять; кто осмелится тебе отказать, зная, что ты будешь иметь такой чек, каждый год, от штата Коннектикут? Клер, ты можешь делать все, что захочешь!
— Мы богаты, — произнесла Эмма тихо. Ее глаза сияли. — Богаты, богаты, богаты. Я и не мечтала о таком никогда.
— Итак, что дальше? — спросила Джина. — Как ты их получишь, Клер?
Клер вслушивалась в эхо голоса Эммы, который тешился одним словом — богаты.
— Что? — спросила она.
— Как ты получишь деньги? Они вышлют тебе по почте чек на два миллиона, или принесут его сами, своими маленькими теплыми ручками?
— Я не знаю. Я даже не могу представить… — Ощущение реальности то появлялось, то исчезало; то ее переполняло дикое возбуждение, то ужасало чувство, будто все это происходит с кем-то другим; Джина ошиблась, или ошибся тот, кто писал таблицу в теленовостях, кто-то другой выиграл лотерею, не Клер, ни за что — Клер, потому что Клер никогда ничего не выигрывала.
— Наверное, пошлют по почте, — сказала Джина.
— Да как они смогут? — спросила Эмма. — Они знают, что мама выиграла?
— О, Боже, конечно нет, — простонала Джина. — Мы тут болтаем… Клер, ты должна позвонить им.
— Кому? — спросила Эмма.
— Должен быть номер, — сказала Клер. — Вероятно, на билете. Если я найду его…
Джина подала ей билет, и пока Клер искала номер, а потом звонила, она подняла Эмму на ноги и крепко ее обняла.
— Вся твоя жизнь теперь переменится. Каждая мелочь, которую ты делаешь… все теперь переменится. Ты можешь в это поверить? Ты можешь дождаться времени, когда это начнется? Ты никогда не будешь прежней.
— Уверена, что мы останемся прежними, — сказала Клер, вешая трубку. Ее лицо сияло; возбуждение просто пузырилось внутри нее. Безымянный голос по телефону уверил, что у нее выигрышный номер и сообщил, что она единственная победительница. Она получит все. Клер Годдар только что выиграла шестьдесят миллионов долларов. Она улыбнулась Эмме и Джине, она любила их, любила всех, любила весь мир. — У нас будет много денег, но мы сами не изменимся. Останемся теми же, какими были всегда, и у нас будут те же самые лучшие друзья.
— Ничто для вас не останется тем же. Все будет… — Джина нахмурилась, потом вздохнула. — Ладно, может быть. Почему нет? Происходили странные вещи. Мы с тобой много чего вынесли вместе, может быть, переживем и шестьдесят миллионов долларов. Итак, хорошо, что ты собираешься делать перво-наперво?
— Оплатить все счета, — сказала Клер сразу же. — Выплатить займ за машину.
— Ох, мама, — простонала Эмма. — Что мы сделаем такого потрясающего?
Зазвонил телефон, и Эмма сняла трубку.
— Клер Годдар? — стремительно проговорил женский голос. — Я — Мирна Хесс из «Дэнбери Тайме», хочу взять у вас интервью по поводу вашего выигрыша в лотерею; я буду у вас через десять минут, даже быстрее; я просто хочу увериться, что вы не будете говорить ни с кем другим до меня…
— Это не Клер Годдар, — наконец удалось вставить Эмме. — Я могу позвать ее…
— Нет, подождите, вы подруга? Родственница?
— Я ее дочь.
— О, потрясающе, значит, семья. Скажите своей матери, что я сейчас приеду. Запомните: Мирна Хесс, «Дэнбери Тайме», и ни с кем другим не говорите. — Она повесила трубку.
— Сюда едет журналистка, — сообщила Эмма Клер. — Как они все так быстро узнали?
— Вероятно, есть такие репортеры, которые околачиваются там, ожидая, кто выиграет лотерею, — сказала Джина. — Таких вещей, как личная жизнь, уже не существует. Во всяком случае, это самое сильное, что случилось в городе со времен Революции.
Прозвенел звонок и Клер пошла открывать дверь.
— Привет, миссис Годдар, я Паркер Уэбб из «Дэнбери Тайме». — Из-за его спины засверкала фотовспышка, и когда слепящее сияние погасло, двое мужчин были уже в квартире. — Что вы чувствуете, став одной из самых богатых женщин Америки?
— Я не знаю, — сказала Клер. — Кто-то уже звонил из вашей газеты, какая-то женщина. Она сказала, что едет сюда. Вы вместе?
— Мирна уже звонила? — спросил он. — Шустрая она девочка. Но не настолько, чтобы побить Паркера Уэбба. Это ее очень разозлит.
— Миссис Годдар, — сказала высокая темноволосая женщина, появляясь в двери. — Я Барбара Мейфейр с телевидения «WCDC»; я так счастлива встретить вас; это фантастика, что вы выиграли весь приз. Наши зрители будут потрясены, увидев вас живьем.
— Живьем? — переспросила Клер.
— Ну да, лично; зрители смотрят на известных людей по телевизору, они думают, что видят их лично. В конце концов, увидеть ближе они и не могут. А теперь мы хотели бы записать интервью для вечерних новостей, но здесь слишком много народу. Если бы мы могли немножко рассчистить место…
— Она хочет, чтобы мы ушли. — сказал дружелюбно Клер Паркер Уэбб. — Барби, солнышко, дождись своей очереди, мы здесь первые. Миссис Годдар, так что вы почувствовали, когда узнали, что выиграли шестьдесят миллионов долларов?
— Я не поверила, — сказала Клер.
— Но теперь-то вы верите. — Уэбб видел синий билет, который держала Эмма и спикировал на ее руку. — Сид, сними это… Эй, Сид, ты слышишь?
Фотограф давно обнаружил, что Эмма ослепительно красива и кружил по комнате, постоянно снимая, пока Эмма глядела на мать. Она словно не осознавала его присутствия, но слегка наклонялась в его сторону, с легкой улыбкой на изящно вычерченных губах.
— Ага, — сказал фотограф, когда Уэбб пихнул его ногой. — Билет. Вы не поднимете его повыше, мисс… мм… мисс?
Эмма подняла билет, но продолжала молчать.
— Ну, и вы уже решили, что купите в первую очередь? — спросил Уэбб у Клер.
— Сначала я найму камердинера к двери, — сказала Клер.
Барбара Мейфейр рассмеялась. Эмма улыбнулась ей, и фотограф сделал еще один снимок.
— И зачем вы это сделаете? — спросил Уэбб.
— Чтобы меня не заставали врасплох люди, желающие взять интервью.
— Вы хотите сказать, что я должен был сперва позвонить. Конечно, конечно, но мы уж решили сразу. То есть, если бы я сначала позвонил, то меня бы обогнала Мирна, и Барби тоже, а этого бы я никогда не пережил. Итак, миссис Годдар, вы дадите мне интервью? Это очень важно — я имею в виду, что Дэнбери — пустыня для репортера; не так уж много того, что можно рассказать читателям, вы понимаете. Но ваша история просто потрясающая! Я обещаю — пятнадцать минут, и затем наступит очередь Барби.
Маленькая круглая женщина ворвалась в комнату.
— Ради Бога, Паркер, ты мог бы согласовать со мной!
— Привет, Мирна, — сказал Уэбб. — В следующий раз, когда кто-нибудь в городе выиграет лотерею, интервью будет твое, слово чести.
Мирна поглядела на Клер и Джину, а потом вцепилась взглядом в Эмму.
— Вы дочь? Вы же сказали, что не будете разговаривать ни с кем другим!
— Я вам ничего не обещала, — запротестовала Эмма.
— Это точно, — сказал Джина, впервые заговорив.
— Вы родственница? — спросила Мирна у нее. Зазвонил телефон и Клер подошла к нему. Она поглядела на Уэбба.
— Вы знаете Мика Уэлса?
— «Норуолк Крайер». Они уже узнали? Слушайте, надо начинать.
— А вот и «Нью-Йорк Пост», — сказала Барбара Мейфейр. Она вжалась в стену, давая дорогу телеоператору, и низкий седой мужчина в очках с толстыми стеклами и черной оправой протиснулся вслед за ними.
— Скип Фарли, — представился он Клер, хотя она все еще держала у уха телефонную трубку. — Вы уже решили, как распорядиться деньгами?
— В очередь, в очередь, — сказал раздраженно Уэбб. — Я уйду отсюда как только получу свое интервью.
— Я не могу встретиться с вами сегодня, — сказала Клер в трубку Мику Уэлсу. — Позвоните завтра утром. — Она повесила трубку и указала рукой на маленький обеденный стол, окруженный четырьмя стульями с жесткими спинками в углу комнаты. — Садитесь, — сказала она Скипу Фарли, и Мирне Хесс и Барбаре Мейфейр с ее оператором, — посидите, пожалуйста, пока я буду говорить с… извините, я забыла…
— Паркер Уэбб. — Он поглядел на остальных, размышляя, не потребовать ли, чтобы они вышли, но Клер, поняв это, покачала головой. — Если вы все услышите, что я скажу, то мне не придется повторять. Это ускорит дело. Эмма и я пока не имели ни одной минуты, чтобы посидеть и подумать обо всем этом.
Мирна подступила к Джине.
— Я могу с вами побеседовать? Вы родственница? Или подруга? Как вы узнали, что она выиграла? Что она сказала?
Джина покачала головой:
— Все, что Клер захочет увидеть в газетах, она вам скажет сама.
Уэбб нехотя занял место на краю кушетки. Клер села на стул напротив него. Она взглянула на Эмму, которая мечтательно смотрела в окно, и вдруг поняла, что дочь позирует, слегка меняя положение тела и улыбку, но продолжая притворяться, чти не замечает фотографа, который подкрадывался к ней, подступал вплотную, потом отступал, в молчании, целиком захваченный ее красотой. Похоже на танец, подумала Клер; странным образом девушка и мужчина с камерой оказались связаны вместе, почти слились. Это заставило Клер нервничать и чего-то бояться.
— Достаточно, — сказала она резко фотографу. Затем, поспокойней добавила: — Мне кажется, вы уже достаточно сняли.
— Господи, Сид, хватит, — пробурчал Уэбб. — Пару снимков квартиры — и снаружи — а затем миссис Год-дар. Как она говорит, держит билет, ты понимаешь, понемногу. Давайте начнем сначала, — обратился он к Клер. — Вы и ваша дочь прожили здесь…
— Семнадцать лет, — сказала Клер.
— Только вы, вдвоем? Вы разведены? Вдова?
— Разведена.
— Недавно?
— Нет, давно.
— А как давно?
— Это не имеет отношения к вашему репортажу.
— Ну, просто круглую цифру. Это многому поможет. Пять лет назад? Десять? — он помолчал. — Семнадцать?
— Это не имеет отношения к вашему репортажу, — повторила она. Ей было неловко. Ее никогда не интервьюировали, никто, кроме как при приеме на работу. Но сейчас — пресса. Чужие люди будут читать про нее, разглядывать ее фотографии, и Эммы тоже. Ей нужно быть остроумной и следить за собственными словами. Она не имела понятия, как это делается. — Что еще вы хотите узнать?
— Обычные человеческие вещи, миссис Годдар; читатели хотят знать о вас все. Сколько вам лет?
— Тридцать пять.
— А Эмме?
— Семнадцать.
— Угу. Сколько вы купили лотерейных билетов?
— Один.
— Один? Вы выиграли с одним билетом?
— А только один и нужен, — сказала Клер, улыбаясь.
— Да, но чтобы увеличить свои шансы…
— Я и не думала выиграть. Я думала просто поиграть.
— Не думала выиграть, — пробормотал он, записывая это. — А почему вы купили его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58