Именно в эти редкие моменты своей трудной жизни маленькая Роня интуитивно понимала, что поступает правильно.Как легко и радостно на душе, когда ты распаковываешь подарки: книгу о шахматах, блестящий браслет, черные ботинки с белыми носками и рисунком из черепов. И мобильник!Роня снова бросилась отцу на шею. Принесли завернутый в бумагу подарок — почтовую посылку. Отправитель —Жасмин Кандель. В посылке оказался детектор лжи «Експлорер».Папа нахмурился.Роня вынула красный приборчик, состоявший из электронной платы, сигнальной лампочки и креплений для пальцев.— Когда человек лжет, — начал объяснять Фальк, и Роня по его тону сразу поняла, что ему неприятно говорить об этом, — его сердце бьется чаще, чем обычно, и он потеет. Прибор отражает наше состояние.— Честно? С ума сойти! Это надо проверить! — Она была достаточно чуткой, чтобы понять, что у взрослых этот прибор вызвал раздражение, и поэтому решила испытать его на себе. Роня положила пальцы на контакты и спросила: —А что теперь?— А теперь расскажи нам что-нибудь, — сказал Фальк. — Но скажи заранее, что это будет — правда или ложь, а мы посмотрим, запищит приборчик или нет.Детектор сразу замигал, как только Роня заявила, что сейчас расскажет выдуманную историю.— Но это же правда! — закричала она. — Я сейчас расскажу выдуманную историю.Оказалось, что по Роне было очень трудно понять, обманывает она или нет, потому что девочка рассказывала обо всем очень эмоционально. И только деду удалось заставить Роню заволноваться.— Ты когда-нибудь крала деньги? — спросил Понтер Розеншток.Услышав вопрос, девочка растерялась, но честность победила довольно быстро.— Да, два евро — они лежали у мамы на столе, — призналась Роня, но эти слова показались приборчику ложью.— Но я же сказала правду! — запротестовала Роня.Адельтрауд засмеялась.— Но это всего лишь прибор, не переживай так.Роня сняла контакты с пальцев.— А теперь ты, папа!— Ты еще не попробовала торт! — быстро сказала Адельтрауд. — Это же твой любимый шоколадный торт!Но Фальк уже покорно надел крепление с контактами.— Расскажи что-нибудь, — потребовала Роня.— Нужно спросить меня.— Что спросить?Фальк засмеялся.— Что тебе больше всего хочется знать.Роня задумалась.— Ты меня любишь?— Да, — ответил Фальк.Прибор молчал.— А теперь ты, бабушка! Спроси его что-нибудь.— Ну, Роня, мне ничего в голову не приходит. Кроме того, такими вещами не играют.Фальк усмехнулся.— Спроси его, он счастлив? — предложила Роня.Лампочка сверкнула и погасла.— Постоянно счастливых людей, к сожалению, нет, Роня, — поспешно сказала Адельтрауд.— Ты любишь маму? — внезапно спросила Роня.— Нет, — ответил он.— Но ты ее когда-нибудь любил?Фальк покачал головой.— Не могу утверждать, к сожалению.— А зачем же ты тогда… меня сделал?Приборчик среагировал прежде, чем он успел ответить. Когда все немного успокоились, Фальк сказал:— Я даже не представляю, как бы я жил, если бы тебя не было, Роня.— Давайте же, наконец, есть торт! — настаивала Адельтрауд.Но Роня не слушала ее.— Тебе нравится Жасмин?Вспыхнул сигнал, приборчик запищал. Фальк провел рукой по детектору.— Твоя бабушка права, Роня. Есть вопросы, с которыми не шутят, и ответить на этот вопрос не так-то просто. Но…Да, мне нравится Жасмин.— А почему мы ее никогда не приглашаем в гости?— Может быть, потому, что она не захочет прийти.— А если я ее позову? У меня же теперь есть мобилка! Я могу ей позвонить, когда мне захочется.— Ты и раньше могла это сделать, — заметила Адельтрауд таким тоном, каким взрослые разговаривают с детьми, когда не хотят больше говорить на эту тему.— Но папа не хочет, чтобы она приходила. — Понтер неожиданно засмеялся.— Да, я тоже слышала. Это было, когда умер Северин. Папа пришел к нам в отель и сказал Жасмин, что не хочет никогда больше ее видеть. Я подслушивала. Только я не понимаю, почему ты так поступил с ней. Она дружила с нами не из-за денег, папа. Она порвала чек на мелкие клочки.— Ну все, Роня, хватит! — Терпение Адельтрауд лопнуло.Но Фальк схватил дочь за руку.— Секунду, Роня! Что сделала Жасмин?— Она порвала чек, который ей дала Николь. Сначала они поехали в банк в Бад Доберан и сказали, чтобы я ждала в машине. Когда они вернулись, Николь спросила: «Ну что, теперь ты веришь, что чек обеспечен?» А потом, когда мы были в кафе в Ростоке, Жасмин порвала его на мелкие кусочки. Они думали, что я ничего не поняла. Но я не такая глупая, как вы думаете!Фальк обнял Роню.— Ты — моя самая умная девочка!— Кажется, теперь мы все выяснили, — заявила Адельтрауд и встала. Очевидно, детектор лжи был с ней не согласен.— Жаль, — заметил Понтер Розеншток, — я тоже с удовольствием задал бы вопрос.Фальк подтолкнул дочку к бабушке и внимательно посмотрел на отца.— Задавай. Я отвечу честно, и не потому, что здесь есть детектор лжи.Понтер Розеншток многозначительно откашлялся.— Ничего нового. Тот же вопрос, который я задал Роне: ты когда-нибудь крал деньги, Фальк?— Нет, папа.Возникла напряженная тишина. Роня догадывалась, что речь идет о чем-то очень важном, и чувствовала, что это действительно взрослый разговор, который она не поймет. Она была уверена, что ее папа никогда не крал деньги. Ему просто это не нужно. Она посмотрела на бабушку, и у той наконец появилась возможность увести Роню из гостиной — к праздничному торту.— А как насчет чеков, которые Северин крал по твоей указке?— Ты на самом деле хочешь услышать правду? — ответил Фальк вопросом на вопрос.Адельтрауд закрыла за собой дверь, и они остались одни.
В следующую пятницу в девять утра Адельтрауд стремительно вошла в офис, где в этот день за одним из столов всегда сидела Жасмин, и пригласила ее в свой кабинет.— Ну у тебя и нервы, Жасмин! О чем ты думала, когда подарила Роне детектор лжи? Ты не представляешь, в какое положение ты нас поставила! Боже мой, ведь вся повседневная жизнь состоит из маленьких и больших неправд! А нам всем пришлось говорить правду. Фальк заявил, что Северин крал чеки не для него, а для себя, и Понтер ему поверил. Фальк просто подставлял себя под удар ради брата.Жасмин притворилась, что эта новость поразила ее. Адельтрауд, казалось, не могла остановиться:— Наш старший сын играл в карты. Оказалось, что Северин был слабее, чем мы думали. Для нас это стало ужасным открытием. Ты подарила нам очень трудные выходные, Жасмин. Но отец и сын наконец-то поговорили откровенно, и это действительно чудесно. — Адельтрауд на мгновение задумалась и, вздохнув, произнесла: — Но знаешь, было довольно тяжело и больно. Может, в следующий раз ты подаришь Роне что-нибудь такое, с чем нельзя играть даже взрослым? Кстати, ты не хотела бы приехать к нам в Пеерхаген на Рождество? Роня будет очень рада.— Спасибо, Адельтрауд, но я обещала родителям навестить их.— Тогда в другой раз. Но пообещай, что приедешь.На Рождество Жасмин действительно отправилась в Карлсруе.— Ты плохо выглядишь, — заявила мать. — А что, с Рольфом ничего не вышло? Смотри, чтобы ты не осталась старой девой, как тетя Гортензия. Кому ты нужна в свои двадцать восемь?Вольфрам больше порадовал родителей: его повысили в должности и поручили подготовить обвинение против Тиллера. Мать даже постепенно привыкла к Сюзи, подружке Вольфрама. Та работала в школе и очень старалась быть милой и веселой. Они купили квартиру в одном из домов на Вайфен-штрассе и собирались в следующем году пожениться и завести детей.На второй день Рождества, распивая с Жасмин бутылку «Ротхауса», отец сказал:— Я всегда считал, что ты у меня особенная. Выше голову, малышка! У тебя все получится!На самом деле было не так уж плохо.В октябре по вечерам Жасмин работала официанткой, а по утрам разносила газеты. На протяжении нескольких недель она видела Берлин только в сумерках. Бывало, когда за окном начинало светать, она только ложилась спать. Но потом улыбнулась удача: Жасмин предложили взять на себя возню с бумагами на одном небольшом предприятии в районе Кройцберга. Предприятие состояло из столярной мастерской, где трудились инвалиды, диетического ресторана, который толком и не работал, и мастерской, в которой две женщины делали сумочки из необычных материалов: дерева, жестяных банок или шин — в форме шара, куба или цилиндра. Пользовались они просто бешеной популярностью. С тех пор как Жасмин начала заниматься финансами, арендой и государственными субсидиями и при этом не ленились систематически проводить собрания, вся бухгалтерия стала сходиться.По пятницам она помогала в «Золотой Розе». Убедившись в недюжинных организаторских способностях Жасмин, Гайер и Адельтрауд с удовольствием предоставили ей возможность устраивать встречи для желающих вступить в брак, где она тоже должна была присутствовать, но как можно более незаметно.В январе предстояли переговоры с представителями социальных организаций города в связи с тем, что психолог агентства хотела создать кабинет для консультаций по психологическим проблемам женщин. Финансировать перепланировку флигеля в квартиру из пяти комнат и кухни должен был город.Жасмин удалось договориться о получении намного большей суммы, чем она рассчитывала, и весь февраль прошел в переговорах с фирмами, составлявшими предварительную смету, которая не выдерживала никакой критики. Слишком низкие суммы — только чтобы получить заказ — никак не устраивали Жасмин. После того как она разбила весь заказ на несколько частей и стала договариваться по отдельности с каменщиками, электриками, слесарями и малярами Кройцберга, психолог уволилась. Она влюбилась, вышла замуж и переехала в Мюнхен. Жасмин рвала на себе волосы, и Адельтрауд, стараясь успокоить ее, поучительно говорила:— Единственная постоянная вещь на свете — это человеческое непостоянство. Вот только Фальк становится все надежнее. Он уже начинает меня беспокоить. Работает как вол! А когда приходит домой, занимается только Роней. Даже в шахматы с ней часами играет. Девочка просто с ума сходит — все пытается победить отца. Но он не поддается, считая, что она заметит. Удивительно, насколько Роня упрямая. Вся в отца. Я Фальку сказала, что, по твоему мнению, у нее синдром отсутствия внимания. Мне кажется, ему стало легче. Теперь он не корит себя в том, что Роня быстро перескакивает с одной темы на другую. Ты же знаешь, мы подарили ей велосипед на день рождения, и с тех пор она очень много катается. Это пошло ей на пользу, а Фальк почему-то не радуется. Он пугает меня своим хладнокровием. Конечно, в доме стало спокойнее с тех пор, как он перестал сам чинить водопроводные трубы, окончательно ломая при этом не только их, но и все инструменты в доме. Но с ним что-то происходит… Я думаю, моему сыну нужна жена. Я ему уже предлагала подыскать. У нас же здесь просто золотая жила! Но Фальк, конечно, отказался.Жасмин испугалась: однажды это должно случиться. И в один прекрасный день Адельтрауд сообщит ей, что у Фалька появилась подружка или что вернулась Николь.— Фальк всегда был послушным мальчиком, — продолжала болтать Адельтрауд без всякой задней мысли. — Я без опаски высказывала ему свое мнение, поскольку знала, что он не обидится. Он всегда был со мной честен. Поэтому я как-то его спросила… — Тут она пронзительно посмотрела на Жасмин своими темными глазами. — Почему у вас ничего не вышло…Жасмин едва не поперхнулась.— Но он не захотел говорить. А вы были такой красивой парой! Помнишь, когда вы в прошлом году, в августе, возвращались вместе с причала. Вы поссорились?Жасмин покачала головой.— Не то чтобы…— Жасмин, что между вами произошло? Роня сказала, что Фальк не хочет тебя видеть, и он даже не возразил ей. Честно говоря, все это напоминает мне театральное представление.— Я… Я думаю, что… — пробормотала Жасмин и сделала глубокий вдох. — Дело в том, что он не хочет простить мне одну… ложь, точнее, несколько.— Даже несколько! — Адельтрауд опять налила себе чай и с любопытством посмотрела на нее.И вдруг Жасмин почувствовала, что Адельтрауд не съест ее и не прогонит, если она признается в ошибках, которые совершила.— Я, — начала Жасмин, — пять лет работала в агентстве, которое…Тут дверь распахнулась и в комнату влетела фрау Гайер.— Только что звонил граф. Он возмущался, что девушка не пришла к нему на встречу, а он прождал ее целых два часа. Он очень сердит.Адельтрауд вздохнула.— Это же не первая встреча с этой девушкой?— Нет, третья.— Ну почему они не понимают, что, начиная со второй встречи, все зависит только от них: придет девушка на третье свидание или нет. Ладно, фрау Гайер, соедините меня с ним.Жасмин знала, о ком они говорили. Граф хотел себе в жены женщину, которая бы выглядела как топ-модель, а ее родословная восходила бы как минимум к Карлу Великому. К тому же у избранницы должны быть деньги, потому что небольшой замок графа на берегу Бодензе требовал средств на поддержание в нем порядка, а сам жених не располагал такими деньгами. Ему подыскали дочку алльгейского сырного магната — очень красивую и богатую. И граф смирился с тем, что она из не очень древней и славной семьи.Проблема теперь была только в отце девушки, настоящем швабском крестьянине, который заявил, что не отдаст графу деньги. Он даже собирался лишить дочь наследства. Жасмин пояснила пригорюнившейся девушке, что при сегодняшних возможностях следить за своим здоровьем, особенно, здоровьем алльгейского крестьянина, ей придется долго ждать, прежде чем дело дойдет до наследства. А пока что у нее были земельные угодья и поселок, который старик подарил ей, чтобы увернуться от налогов. Это, кажется, успокоило претендентку в графини. Но видимо, что-то произошло.Пока Адельтрауд пыталась успокоить возмущенного клиента, Жасмин вернулась за свой стол в офис, где сидели штатные сотрудницы, и позвонила Лизелотте. Дружба победила, и секрет раскрылся: подруга подтвердила, что Глория получила заказ от производителя сыров из Кристацгофен и этим делом уже занимается Ванесса.По улицам Берлина хлестал противный дождь, принесенный западным ветром. При сильных порывах зонты то и дело выворачивались. Лица немногочисленных прохожих были хмурыми.Фальк припарковал машину на Карл Маркс-штрассе неподалеку от дома Жасмин и позвонил ей с мобильного. Никто не отвечал. Было одиннадцать часов. Конечно, Жасмин на работе. Но где? От матери он знал, что она работала в Кройцберге, но адрес не спросил.Две недели назад мать застала его ночью в кухне, где он почему-то сидел, не включая света. Фальк молча смотрел на раковину в углу и видел перед собой Жасмин, вспоминая, как она яростно критиковала некоторые неудобства современных кухонь. Мать включила свет и спросила его о Жасмин — прямо, но и как бы между прочим, как она всегда это делала.— Мама, — сознался он, — Жасмин слишком непонятна для меня. Я ее не понимаю.— Что ты не понимаешь? — голос матери звучал ласково, как в те времена, когда она садилась на его кровать, чтобы утешить.— Жасмин — чудесная женщина, — вырвалось у Фалька. — Она красивая, чувственная, умная. Но я не могу понять, чего она хочет, что она чувствует по отношению ко мне.— Так спроси ее.«Исключено», — подумал он тогда, но промолчал. Как он узнает, насколько она честна с ним?— Она любила Северина, мама, — пояснил Фальк. — А я… Я был для нее вторым, только вторым.Адельтрауд рассмеялась.— Вторым? Невысокого же ты о себе мнения! Может, ты не давал ей понять ничего, кроме сожаления, что она встретила первым не тебя, а Северина? Но вот что я тебе, Фальк, скажу: вторая любовь — настоящая. Первая — это просто девичьи мечты. Ничего серьезного у них с Северином не было. Кстати, она могла соблазнить его еще до свадьбы, но не сделала этого.Фальк не возразил ей.— Поговори с ней, — продолжала Адельтрауд. — Ты же не успокоишься, пока вы не выясните свои отношения. Будь приветлив, разумен, спокоен и не забывай слушать ее. Вы, мужчины, все время забываете об этом.Две недели Фальк мучительно размышлял. Ему было стыдно, что он сомневается в себе, страдая от душевной боли. Казалось, что он отчаянно борется с ветряными мельницами, пытаясь подавить в себе чувства к Жасмин. В конце концов Фальк решил поехать в Берлин, чтобы разыскать ее. В крайнем случае, если встреча по какой-то причине не состоится, он позвонит ей и задаст самый главный вопрос.Но ее не было дома.Весь день Фальк слонялся по Берлину, раздражая и партнеров по бизнесу, и друзей, особенно Ахима. В половине шестого ее все еще не было дома. Фальк звонил каждые полчаса, но никто не брал трубку. Уже где-то в начале одиннадцатого на другом конце сняли трубку, но Фальк так испугался, что чуть было не проглотил язык и едва смог вымолвить слово. Оказалось, что он ошибся номером. В половине двенадцатого он перестал набирать номер Жасмин.Фальк переночевал в доме на берегу Ваннзе, пытаясь привести свои мысли в порядок. Его не покидало чувство, что он все делает неправильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
В следующую пятницу в девять утра Адельтрауд стремительно вошла в офис, где в этот день за одним из столов всегда сидела Жасмин, и пригласила ее в свой кабинет.— Ну у тебя и нервы, Жасмин! О чем ты думала, когда подарила Роне детектор лжи? Ты не представляешь, в какое положение ты нас поставила! Боже мой, ведь вся повседневная жизнь состоит из маленьких и больших неправд! А нам всем пришлось говорить правду. Фальк заявил, что Северин крал чеки не для него, а для себя, и Понтер ему поверил. Фальк просто подставлял себя под удар ради брата.Жасмин притворилась, что эта новость поразила ее. Адельтрауд, казалось, не могла остановиться:— Наш старший сын играл в карты. Оказалось, что Северин был слабее, чем мы думали. Для нас это стало ужасным открытием. Ты подарила нам очень трудные выходные, Жасмин. Но отец и сын наконец-то поговорили откровенно, и это действительно чудесно. — Адельтрауд на мгновение задумалась и, вздохнув, произнесла: — Но знаешь, было довольно тяжело и больно. Может, в следующий раз ты подаришь Роне что-нибудь такое, с чем нельзя играть даже взрослым? Кстати, ты не хотела бы приехать к нам в Пеерхаген на Рождество? Роня будет очень рада.— Спасибо, Адельтрауд, но я обещала родителям навестить их.— Тогда в другой раз. Но пообещай, что приедешь.На Рождество Жасмин действительно отправилась в Карлсруе.— Ты плохо выглядишь, — заявила мать. — А что, с Рольфом ничего не вышло? Смотри, чтобы ты не осталась старой девой, как тетя Гортензия. Кому ты нужна в свои двадцать восемь?Вольфрам больше порадовал родителей: его повысили в должности и поручили подготовить обвинение против Тиллера. Мать даже постепенно привыкла к Сюзи, подружке Вольфрама. Та работала в школе и очень старалась быть милой и веселой. Они купили квартиру в одном из домов на Вайфен-штрассе и собирались в следующем году пожениться и завести детей.На второй день Рождества, распивая с Жасмин бутылку «Ротхауса», отец сказал:— Я всегда считал, что ты у меня особенная. Выше голову, малышка! У тебя все получится!На самом деле было не так уж плохо.В октябре по вечерам Жасмин работала официанткой, а по утрам разносила газеты. На протяжении нескольких недель она видела Берлин только в сумерках. Бывало, когда за окном начинало светать, она только ложилась спать. Но потом улыбнулась удача: Жасмин предложили взять на себя возню с бумагами на одном небольшом предприятии в районе Кройцберга. Предприятие состояло из столярной мастерской, где трудились инвалиды, диетического ресторана, который толком и не работал, и мастерской, в которой две женщины делали сумочки из необычных материалов: дерева, жестяных банок или шин — в форме шара, куба или цилиндра. Пользовались они просто бешеной популярностью. С тех пор как Жасмин начала заниматься финансами, арендой и государственными субсидиями и при этом не ленились систематически проводить собрания, вся бухгалтерия стала сходиться.По пятницам она помогала в «Золотой Розе». Убедившись в недюжинных организаторских способностях Жасмин, Гайер и Адельтрауд с удовольствием предоставили ей возможность устраивать встречи для желающих вступить в брак, где она тоже должна была присутствовать, но как можно более незаметно.В январе предстояли переговоры с представителями социальных организаций города в связи с тем, что психолог агентства хотела создать кабинет для консультаций по психологическим проблемам женщин. Финансировать перепланировку флигеля в квартиру из пяти комнат и кухни должен был город.Жасмин удалось договориться о получении намного большей суммы, чем она рассчитывала, и весь февраль прошел в переговорах с фирмами, составлявшими предварительную смету, которая не выдерживала никакой критики. Слишком низкие суммы — только чтобы получить заказ — никак не устраивали Жасмин. После того как она разбила весь заказ на несколько частей и стала договариваться по отдельности с каменщиками, электриками, слесарями и малярами Кройцберга, психолог уволилась. Она влюбилась, вышла замуж и переехала в Мюнхен. Жасмин рвала на себе волосы, и Адельтрауд, стараясь успокоить ее, поучительно говорила:— Единственная постоянная вещь на свете — это человеческое непостоянство. Вот только Фальк становится все надежнее. Он уже начинает меня беспокоить. Работает как вол! А когда приходит домой, занимается только Роней. Даже в шахматы с ней часами играет. Девочка просто с ума сходит — все пытается победить отца. Но он не поддается, считая, что она заметит. Удивительно, насколько Роня упрямая. Вся в отца. Я Фальку сказала, что, по твоему мнению, у нее синдром отсутствия внимания. Мне кажется, ему стало легче. Теперь он не корит себя в том, что Роня быстро перескакивает с одной темы на другую. Ты же знаешь, мы подарили ей велосипед на день рождения, и с тех пор она очень много катается. Это пошло ей на пользу, а Фальк почему-то не радуется. Он пугает меня своим хладнокровием. Конечно, в доме стало спокойнее с тех пор, как он перестал сам чинить водопроводные трубы, окончательно ломая при этом не только их, но и все инструменты в доме. Но с ним что-то происходит… Я думаю, моему сыну нужна жена. Я ему уже предлагала подыскать. У нас же здесь просто золотая жила! Но Фальк, конечно, отказался.Жасмин испугалась: однажды это должно случиться. И в один прекрасный день Адельтрауд сообщит ей, что у Фалька появилась подружка или что вернулась Николь.— Фальк всегда был послушным мальчиком, — продолжала болтать Адельтрауд без всякой задней мысли. — Я без опаски высказывала ему свое мнение, поскольку знала, что он не обидится. Он всегда был со мной честен. Поэтому я как-то его спросила… — Тут она пронзительно посмотрела на Жасмин своими темными глазами. — Почему у вас ничего не вышло…Жасмин едва не поперхнулась.— Но он не захотел говорить. А вы были такой красивой парой! Помнишь, когда вы в прошлом году, в августе, возвращались вместе с причала. Вы поссорились?Жасмин покачала головой.— Не то чтобы…— Жасмин, что между вами произошло? Роня сказала, что Фальк не хочет тебя видеть, и он даже не возразил ей. Честно говоря, все это напоминает мне театральное представление.— Я… Я думаю, что… — пробормотала Жасмин и сделала глубокий вдох. — Дело в том, что он не хочет простить мне одну… ложь, точнее, несколько.— Даже несколько! — Адельтрауд опять налила себе чай и с любопытством посмотрела на нее.И вдруг Жасмин почувствовала, что Адельтрауд не съест ее и не прогонит, если она признается в ошибках, которые совершила.— Я, — начала Жасмин, — пять лет работала в агентстве, которое…Тут дверь распахнулась и в комнату влетела фрау Гайер.— Только что звонил граф. Он возмущался, что девушка не пришла к нему на встречу, а он прождал ее целых два часа. Он очень сердит.Адельтрауд вздохнула.— Это же не первая встреча с этой девушкой?— Нет, третья.— Ну почему они не понимают, что, начиная со второй встречи, все зависит только от них: придет девушка на третье свидание или нет. Ладно, фрау Гайер, соедините меня с ним.Жасмин знала, о ком они говорили. Граф хотел себе в жены женщину, которая бы выглядела как топ-модель, а ее родословная восходила бы как минимум к Карлу Великому. К тому же у избранницы должны быть деньги, потому что небольшой замок графа на берегу Бодензе требовал средств на поддержание в нем порядка, а сам жених не располагал такими деньгами. Ему подыскали дочку алльгейского сырного магната — очень красивую и богатую. И граф смирился с тем, что она из не очень древней и славной семьи.Проблема теперь была только в отце девушки, настоящем швабском крестьянине, который заявил, что не отдаст графу деньги. Он даже собирался лишить дочь наследства. Жасмин пояснила пригорюнившейся девушке, что при сегодняшних возможностях следить за своим здоровьем, особенно, здоровьем алльгейского крестьянина, ей придется долго ждать, прежде чем дело дойдет до наследства. А пока что у нее были земельные угодья и поселок, который старик подарил ей, чтобы увернуться от налогов. Это, кажется, успокоило претендентку в графини. Но видимо, что-то произошло.Пока Адельтрауд пыталась успокоить возмущенного клиента, Жасмин вернулась за свой стол в офис, где сидели штатные сотрудницы, и позвонила Лизелотте. Дружба победила, и секрет раскрылся: подруга подтвердила, что Глория получила заказ от производителя сыров из Кристацгофен и этим делом уже занимается Ванесса.По улицам Берлина хлестал противный дождь, принесенный западным ветром. При сильных порывах зонты то и дело выворачивались. Лица немногочисленных прохожих были хмурыми.Фальк припарковал машину на Карл Маркс-штрассе неподалеку от дома Жасмин и позвонил ей с мобильного. Никто не отвечал. Было одиннадцать часов. Конечно, Жасмин на работе. Но где? От матери он знал, что она работала в Кройцберге, но адрес не спросил.Две недели назад мать застала его ночью в кухне, где он почему-то сидел, не включая света. Фальк молча смотрел на раковину в углу и видел перед собой Жасмин, вспоминая, как она яростно критиковала некоторые неудобства современных кухонь. Мать включила свет и спросила его о Жасмин — прямо, но и как бы между прочим, как она всегда это делала.— Мама, — сознался он, — Жасмин слишком непонятна для меня. Я ее не понимаю.— Что ты не понимаешь? — голос матери звучал ласково, как в те времена, когда она садилась на его кровать, чтобы утешить.— Жасмин — чудесная женщина, — вырвалось у Фалька. — Она красивая, чувственная, умная. Но я не могу понять, чего она хочет, что она чувствует по отношению ко мне.— Так спроси ее.«Исключено», — подумал он тогда, но промолчал. Как он узнает, насколько она честна с ним?— Она любила Северина, мама, — пояснил Фальк. — А я… Я был для нее вторым, только вторым.Адельтрауд рассмеялась.— Вторым? Невысокого же ты о себе мнения! Может, ты не давал ей понять ничего, кроме сожаления, что она встретила первым не тебя, а Северина? Но вот что я тебе, Фальк, скажу: вторая любовь — настоящая. Первая — это просто девичьи мечты. Ничего серьезного у них с Северином не было. Кстати, она могла соблазнить его еще до свадьбы, но не сделала этого.Фальк не возразил ей.— Поговори с ней, — продолжала Адельтрауд. — Ты же не успокоишься, пока вы не выясните свои отношения. Будь приветлив, разумен, спокоен и не забывай слушать ее. Вы, мужчины, все время забываете об этом.Две недели Фальк мучительно размышлял. Ему было стыдно, что он сомневается в себе, страдая от душевной боли. Казалось, что он отчаянно борется с ветряными мельницами, пытаясь подавить в себе чувства к Жасмин. В конце концов Фальк решил поехать в Берлин, чтобы разыскать ее. В крайнем случае, если встреча по какой-то причине не состоится, он позвонит ей и задаст самый главный вопрос.Но ее не было дома.Весь день Фальк слонялся по Берлину, раздражая и партнеров по бизнесу, и друзей, особенно Ахима. В половине шестого ее все еще не было дома. Фальк звонил каждые полчаса, но никто не брал трубку. Уже где-то в начале одиннадцатого на другом конце сняли трубку, но Фальк так испугался, что чуть было не проглотил язык и едва смог вымолвить слово. Оказалось, что он ошибся номером. В половине двенадцатого он перестал набирать номер Жасмин.Фальк переночевал в доме на берегу Ваннзе, пытаясь привести свои мысли в порядок. Его не покидало чувство, что он все делает неправильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37