Как будто это поможет! У нас, если пара уже стоит в церкви, ее давно воспринимают как мужа и жену.— Ты, как всегда, права, — сказала Жасмин. — Но ведь фильмы — это не настоящая жизнь, а сказочки с яркими картинками. ГЛАВА 15 Жасмин знала толк в свадьбах и умела организовать незабываемое торжество. Несмотря на свою молодость, она успела пережить немало свадебных церемоний. Но то, что случилось в день бракосочетания Николь и Северина, поставило под сомнение весь ее предыдущий опыт.Такого она еще не видела.Жасмин вернулась обратно в Кюлюнгсборн только в четверг поздно вечером и остановилась в гостинице «Хус Ахтерн Бум». Она знала, что женщины пойдут в какой-то бар на мужской стриптиз, а мужчины отправятся в «Рефлер» в Ростоке, чтобы проверить свою выдержку и стойкость перед соблазном. Ей непременно хотелось увидеть Фалька, но без повода она не могла просто так прийти и объясниться ему к любви.В пятницу она встала рано, оделась, вышла из гостиницы и поехала в яхтенный порт. Но Фалька там не было, его яхта одиноко раскачивалась на воде рядом с другими судами. Жасмин прошла мимо причала с грузовым краном и, сделав еще несколько шагов, очутилась на песчаном пляже, который протянулся между морем и посадками деревьев далеко в сторону горизонта. Она сняла туфли и пошла босиком, ощущая приятную прохладу песка.Балтийское море казалось серебряным. Небольшие волны, набегая на берег, тихо шелестели, омывая осколки ракушек и оставляя после себя следы пены. Жасмин остановилась. На пляже не было ни души. Она быстро сбросила с себя одежду и побежала к воде. Море было таким холодным, что у нее перехватило дыхание. Она плыла, пока не вошла в нужный для себя ритм.Из леса показались всадники на лошадях, они приблизились к пляжу, развернулись на восток и пустили лошадей вскачь. Когда они скрылись, Жасмин вышла из воды. По сравнению с ледяной водой воздух показался теплым и ласковым. Солнце поднималось все выше и выше, его лучи, пробивая завесу из облаков, согревали землю.Она вернулась в гостиницу, разбудила Роню и помогла девочке одеться и уложить волосы. В праздничном наряде, с новой прической Роня выглядела необычно ярко и очень переживала по поводу своего внешнего вида. На Лауре все без исключения вещи были с блошиного рынка, и она, как и прежде, не стала изменять своему стилю хиппи-романтика: на ней была блуза из батика, украшенная индейской цепочкой, и длинная юбка, в волосах — цветы. На веки она наложила так много теней и подводки, что Жасмин невольно вспомнила любимый сериал Лизелотты «Климбим» с Ингрид Штегер.Около половины одиннадцатого Лаура и Роня уже сидели в машине Жасмин, направляясь в Хайлигендамм. Еще неделю назад этот белый курортный город казался совершенно безлюдным, а теперь здесь была масса народу. Лимузины парковались на общественной стоянке у лесопарка перед гостиницей. Мужчины в тёмных костюмах с орхидеями и розами в петлицах и женщины в вечерних платьях неторопливо шли к самому главному зданию курорта.На лужайке оркестр играл свадебные марши и вальсы.— Что там написано? — спросила Роня.— Где?— Там. — Девочка показала на фронтон вверху колонны и начала грызть ногти.Жасмин мягко отвела ее руку от лица и сказала:— Там написано: «Heic te laetitia invitat post balnea sanum». Это латынь, в переводе звучит так: «Здесь тебя ждет прилив радости после целебных ванн». «Laetitia» означает радость.— Супер! Как имя испанской принцессы, которая недавно вышла замуж. А что значит имя Роня?— Роня — это сокращенная форма от русского имени Вероника.— Здорово!
Сотрудники фирмы по обслуживанию торжеств с интересом рассматривали гостей, толпившихся у здания «Курхаус». Все дорожки вплоть до морского моста были заняты людьми. Небо затянули тяжелые тучи, которые, отражаясь в море, придавали ему свинцовый оттенок. Какое сочетание белого, серого и зеленого! Ни один художник не смог бы придумать ничего лучше.Жениха и невесты пока не было. Перед «Гранд-отелем», гостиницами «Хаус Мекленбург» и «Курхаус» прогуливались мужчины в парадных костюмах с колой в руке.«Друзья Северина», — подумала Жасмин. Пожилые женщины и мужчины медленно подтягивались к главному зданию, время от времени приостанавливая торжественную процессию. Жасмин с Лаурой и Роней заняли место позади всех. Фальк все еще не появился. Жасмин сохраняла внешнее спокойствие, хотя внутри у нее все кипело от желания увидеть его.У входа в курортный ресторан стояли Адельтрауд и Гюнтер. Они чинно приветствовали всех, кто проходил мимо.На Понтере Розенштоке был светло-серый костюм с алой розой в петлице. Адельтрауд надела на церемонию черное платье с красно-зеленым рисунком, которое прекрасно гармонировало с ее черными глазами, сиявшими ярче, чем бриллианты в ее серьгах, колье и кольцах.— А, вот и вы, — приветливо сказала она и подмигнула Роне, ласково проведя рукой по огненно-черной челке девочки. — Для вас в первом ряду зарезервированы места.Одна из сотрудниц, обслуживающих свадьбу, провела их в бальный зал через ресторан, где стояли празднично накрытые столы. Жасмин, которая была одета в безупречный светло-фиолетовый костюм, ничего не оставалось, как пробираться вперед через толпу гостей с Роней в ее пиратском наряде и Лаурой, похожей на хиппи. Люди что-то бормотали им вслед. В конце зала, у стены со светло-зелеными колоннами, украшенными белоснежными пилястрами, она увидела покрытый белой штофной тканью стол. На нем стояла ваза с букетом цветов и трехлучевой светильник, который должны были использовать для брачной церемонии.Места в первом ряду пока были свободны. Жасмин пропустила Роню вперед. Лаура плелась следом.Когда гости уселись и воцарилась тишина, в зал вошли Адельтрауд с Гюнтером и фрау Тиллер. Жасмин молча кивнула матери Николь, хотя и не была уверена, что та ее узнала. Они медленно двигались вперед вместе с двумя женщинами, которые, по словам Рони, были сестрами Адельтрауд, и заняли места неподалеку от них.Наконец, следуя свадебному сценарию, появился Северин. Он вошел с правой стороны через боковую дверь. На нем был светло-серый костюм, черный с металлическим отливом жилет поверх рубашки и серебристый галстук. В петлице красовался букетик из маленьких кремовых роз.Фальк шел рядом с братом. В темно-синем костюме из ткани цвета незрелого бургундского винограда, серебристой рубашке, галстуке в серебряный горох и с алой розой на лацкане пиджака он выглядел неотразимо. Судя по его прическе, он даже побывал у парикмахера. Его волосы в ярком свете люстры блестели, как вороново крыло. Он довел брата почти до стола и слегка хлопнул его по плечу. Затем, как всегда, вызывающе поднял подбородок, посмотрел на гостей и, не обращая внимания на Жасмин, занял свободное место около матери.Очевидно, Николь, следуя традициям испанской свадьбы, решила заставить своего жениха немного подождать. Оставалось надеяться, что это не продлится более получаса, так как по Северину было видно, что он не в состоянии долго ждать. Жасмин заметила, что над его верхней губой выступил пот и он чуть ослабил узел галстука. Наверное, Северин, как и его друзья, почти не спал этой ночью и жениться будет как во сне.Наконец появилась невеста и тишина в зале была нарушена.Шурша нарядами и шушукаясь, гости дружно обернулись назад.Грянул свадебный марш: «Рум бам-ба-баа, рум би-ба-баа… Невеста шла под руку со своим отцом. Карл Хайнц Тиллер был одет в нарядный черный костюм. На его жилете поблескивала цепочка от дорогих часов, а лысина блестела как отполированная. Они торжественно шли вперед под аккомпанемент восхищенного бормотания гостей. Николь была на голову выше своего отца и выглядела потрясающе. Ее светлые волосы были искусно уложены в высокую прическу, с которой ниспадала фата, расшитая жемчугом. Сжимая в руке букет кремовых роз, слегка смущенная Николь расплывалась в улыбке, демонстрируя удовлетворение и гордость.Жасмин подумала о своих чувствах. Ее гнев и жажда мести испарились, будто их и не было. Ее давняя подруга Николь, вся в золоте и шелке, шагала по красной ковровой дорожке навстречу своей заветной мечте — деньгам.Она торжественно приближалась к Северину. Когда до него оставалось каких-то два-три метра, Николь с триумфальной улыбкой на лице гордо подняла голову. Северин приготовился принять невесту из рук ее отца. Он протянул правую руку, сделал маленький шаг навстречу и споткнулся. Среди гостей послышался взволнованный шепот. У Северина закружилась голова, и он вдруг упал на пол, как марионетка, у которой обрезали все нити.Николь в ужасе отшатнулась от него. Фальк вскочил со своего места и уже в следующую секунду был около брата, нащупывая у него на шее пульс.— «Скорую», срочно! — обернувшись к присутствующим, закричал он.Его полный страха взгляд встретился с глазами Жасмин, но Фальк сделал вид, что не заметил ее. В памяти Жасмин отчетливо запечатлелась трагическая картина происходящего. Она видела, как Адельтрауд в ужасе поднесла руки к лицу, и Понтер обнял жену за плечи; как шептались гости, когда Николь в истерике топала ногами и звала своего отца; как внезапно глаза Рони наполнились слезами, и Лаура вышла из зала, прижимаясь к стене; как над Северином склонился стройный седой мужчина, чтобы оказать ему медицинскую помощь.Свадебный марш утих. В один миг люди, пришедшие на праздник, оказались в положении, которое никто не мог представить даже в страшном сне. Некоторые из них продолжали сидеть на своих местах, откинувшись на спинку стула, другие подходили поближе к родственникам жениха и невесты и с любопытством глазели на необычную суматоху. Жасмин видела сквозь толпу, как худощавый доктор грустно покачал головой. Фальк снял пиджак и прикрыл лицо мертвого Северина.Наконец Жасмин решила покинуть зал. Она взяла Роню за руку и почувствовала, какая она холодная. Сделав пару шагов вперед, Жасмин обернулась и увидела, как Фальк склонился над телом брата.— Давай, кто первым добежит до морского моста, — предложила она Роне и помчалась к воротам, которые отделяли территорию гостиницы от пляжа. Так как она должна была еще закрыть ворота, было очевидно, что Роня окажется первой.— Я первая, я первая!Они медленно шли по мосту.— А Северин поправится? — тихо спросила Роня.— Боюсь, что все слишком плохо, — ответила Жасмин.Роня кивнула.— Он умрет?Жасмин обхватила девочку рукой и прижала к себе.— Но почему? — спросила Роня.Жасмин заметила, что она вся дрожит.— Роня, я не знаю. Никто не может точно сказать, почему людям приходится умирать. Это знает только Бог. Но он никогда не предупреждает людей об их смерти.— Но это несправедливо.— Ты только подумай: Северин умер в лучший момент своей жизни. Некоторые люди живут долго, у них есть много времени, чтобы стать несчастными. А Северин был счастлив. Его душа точно попадет в рай.— Рая нет. Пасхальный заяц и младенец Христос, который дарит подарки, — все это выдумки, — угрюмо произнесла Роня.Жасмин уселась вместе с Роней на одну из скамеек. Под ними тихо плескалась вода, ударяясь о столбы моста.— Роня, послушай, — сказала она. — Есть хорошая ложь, с помощью которой взрослые стараются объяснить детям разные вещи. Ты права, пасхальный заяц не приносит яйца на Пасху, а младенец Христос не разносит подарки. Это делают родители по его поручению. Но что касается рая, тут совсем другое дело. Никто не знает, куда отправляется человек, когда умирает. Тело в любом случае остается здесь, его хоронят на кладбище. А вот душа… Она куда-то улетает. Представь, что ты умерла.— Это как будто я заснула и никогда больше уже не проснусь, да? Но если ты спишь, то узнаешь об этом после того, как просыпаешься. Как же мне узнать, что я умерла, если я не проснусь? — Роня смотрела на нее широко открытыми глазами.— Именно поэтому люди и верят, что после смерти их душа покидает землю и отправляется в рай. Вот там мы и узнаем, что мертвы.— Понятно.Они еще долго сидели на мосту Хайлигендамма и думали, как это быть мертвым.Жасмин видела, как по ту сторону огромной лужайки пришла машина «скорой помощи». Потом приехал похоронный автомобиль. Все больше и больше гостей появлялось на дорожках, тянувшихся вдоль пляжа и вокруг террасы. Вскоре оба автомобиля уехали.Как только сотрудники обслуживающей фирмы пришли и себя и стали приглашать гостей в ресторан, Жасмин решила, что им с Роней тоже пора возвращаться. Между «Гранд-отелем» и зданием «Курхаус» стояли Адельтрауд, Гюнтер и Фальк. Немного в стороне от них с носовым платком в руках стояла Николь и ее мать. Карл Хайнц Тиллер задумчиво прохаживался рядом с ними. Лаура, казалось, никого не замечала. Возле нее стоял молодой человек, которого Жасмин узнала не сразу. Это был Ахим Хансен, жених из Красной ратуши, старый друг Фалька и Северина времен техно-вечеринок. Этот тесный круг дополняли две сестры Адельтрауд.— Папа! — закричала Роня и, бросив Жасмин, подбежала к отцу.Фальк, не в силах даже улыбнуться, все-таки прижал дочь к себе. Гюнтер Розеншток был очень бледный, но держался молодцом. Адельтрауд с покрасневшими от слез глазами тихонько всхлипывала. Она пожала Жасмин руку и с первого взгляда на внучку поняла, что Роне ничего не нужно объяснять.— «Мерцательная аритмия» — так говорит врач, — коротко объяснила Адельтрауд. — Хроническая болезнь сердца, ничего нельзя было сделать.Жасмин выразила Гюнтеру свои соболезнования. Костлявая рука Розенштока-старшего показалась ей ледяной.В знак благодарности он слегка кивнул ей, и Жасмин подошла к Фальку. Его реакция была неожиданной: не успела она подать ему руку, как он вздрогнул и чуть не отпрянул в сторону. Жасмин испугалась.— Мне очень жаль, — сказала она.Фальк явно избегал смотреть на нее и едва прикоснулся к протянутой руке. Жасмин решила покинуть этот узкий семейный круг, понимая, что здесь, рядом с ними, ей не место.Северин, любовь ее жизни, был мертв. Из-за разрыва с ним она выбрала себе такую странную профессию. Наверное, она должна была почувствовать удовлетворение, оттого что он не достался Николь, и безутешное отчаяние в связи с его смертью. Но Жасмин ничего не чувствовала, кроме спокойствия. В ней не было ни обиды, ни злобы, ни ревности, ни зависти.Если человек именно так ощущает свободу, то это просто приятно. Некрасиво, но приятно. Стоя на лужайке под низким серым небом, вдыхая полной грудью свежий морской воздух, она думала о том, что так, наверное, чувствует себя человек, которого только что выпустили из тюрьмы. Он находится в незнакомом месте и не знает, куда ему идти, но его переполняет радость от сознания, что он свободен в своем выборе.Свадебное пиршество превратилось в поминки, которые для Фалька были просто невыносимы. Между тем кто-то успел позаботиться, чтобы из длинного стола с местами для молодых и их родителей сделали круглый стол, и теперь семья не выделялась среди приглашенных на свадьбу гостей. Когда Фальк, его родители, Николь с отцом и матерью, Ахим, Лаура, Роня, обе тетушки вошли в ресторан, то все уже сидели на своих местах. Им подали выпивку и закуску — заливного цыпленка с абрикосовым соусом и салат из цикория. Атмосфера, конечно, была удручающей, так как у всех перед глазами еще стояла разыгравшаяся трагедия. Но если посмотреть на это по-другому, жизнь безудержно двигалась вперед, и люди с трудом могли сохранять мрачный вид, зная, что их ожидает отличный ужин и изысканные вина.Когда подали суп-пюре из редиса и лососевых клецок, галицких речных раков в панцире с томатным соусом и молодым горошком, Гюнтер Розеншток взял себя в руки и произнес речь. Дрожащим голосом глава семейства сказал, что праздник, самый лучший, который только может представить себе отец, превратился в траур. Он благодарен всем присутствующим за то, что они пришли. Он испытывает удовлетворение, оттого что здесь собрались друзья и близкие, которые могут проститься с Северином. Потом он добавил, что Северин был надеждой всей его жизни, и быстро поклонился Николь. Глядя на несостоявшуюся невестку, Гюнтер Розеншток сказал, что она действительно многое потеряла, но по-прежнему будет считаться членом их семьи. Николь в первый раз за сегодняшний день расплакалась.Фальк воспринимал все, что происходило вокруг, как какой-то абсурд.Официанты принесли новые блюда — это был целиком жаренный окунь из озера Мюриц со средиземноморскими овощами и картофелем, политым оливково-тимьянным соусом, свиная вырезка, приготовленная в темном пиве, и кольраби в масле.Фальк сидел как на иголках; казалось, что он больше не в силах терпеть это застолье. Но он все же оставался на своем месте между Адельтрауд и Николь, ловко пользуясь приборами и избегая взглядов Жасмин. Он все время думал о том, что Северин, возможно, не умер бы сегодня, если бы вчера на мальчишнике Фальк был рядом с ним.— Одним словом, это было скучно, — рассказывал ему Ахим, который перед десертом вышел на террасу, чтобы покурить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Сотрудники фирмы по обслуживанию торжеств с интересом рассматривали гостей, толпившихся у здания «Курхаус». Все дорожки вплоть до морского моста были заняты людьми. Небо затянули тяжелые тучи, которые, отражаясь в море, придавали ему свинцовый оттенок. Какое сочетание белого, серого и зеленого! Ни один художник не смог бы придумать ничего лучше.Жениха и невесты пока не было. Перед «Гранд-отелем», гостиницами «Хаус Мекленбург» и «Курхаус» прогуливались мужчины в парадных костюмах с колой в руке.«Друзья Северина», — подумала Жасмин. Пожилые женщины и мужчины медленно подтягивались к главному зданию, время от времени приостанавливая торжественную процессию. Жасмин с Лаурой и Роней заняли место позади всех. Фальк все еще не появился. Жасмин сохраняла внешнее спокойствие, хотя внутри у нее все кипело от желания увидеть его.У входа в курортный ресторан стояли Адельтрауд и Гюнтер. Они чинно приветствовали всех, кто проходил мимо.На Понтере Розенштоке был светло-серый костюм с алой розой в петлице. Адельтрауд надела на церемонию черное платье с красно-зеленым рисунком, которое прекрасно гармонировало с ее черными глазами, сиявшими ярче, чем бриллианты в ее серьгах, колье и кольцах.— А, вот и вы, — приветливо сказала она и подмигнула Роне, ласково проведя рукой по огненно-черной челке девочки. — Для вас в первом ряду зарезервированы места.Одна из сотрудниц, обслуживающих свадьбу, провела их в бальный зал через ресторан, где стояли празднично накрытые столы. Жасмин, которая была одета в безупречный светло-фиолетовый костюм, ничего не оставалось, как пробираться вперед через толпу гостей с Роней в ее пиратском наряде и Лаурой, похожей на хиппи. Люди что-то бормотали им вслед. В конце зала, у стены со светло-зелеными колоннами, украшенными белоснежными пилястрами, она увидела покрытый белой штофной тканью стол. На нем стояла ваза с букетом цветов и трехлучевой светильник, который должны были использовать для брачной церемонии.Места в первом ряду пока были свободны. Жасмин пропустила Роню вперед. Лаура плелась следом.Когда гости уселись и воцарилась тишина, в зал вошли Адельтрауд с Гюнтером и фрау Тиллер. Жасмин молча кивнула матери Николь, хотя и не была уверена, что та ее узнала. Они медленно двигались вперед вместе с двумя женщинами, которые, по словам Рони, были сестрами Адельтрауд, и заняли места неподалеку от них.Наконец, следуя свадебному сценарию, появился Северин. Он вошел с правой стороны через боковую дверь. На нем был светло-серый костюм, черный с металлическим отливом жилет поверх рубашки и серебристый галстук. В петлице красовался букетик из маленьких кремовых роз.Фальк шел рядом с братом. В темно-синем костюме из ткани цвета незрелого бургундского винограда, серебристой рубашке, галстуке в серебряный горох и с алой розой на лацкане пиджака он выглядел неотразимо. Судя по его прическе, он даже побывал у парикмахера. Его волосы в ярком свете люстры блестели, как вороново крыло. Он довел брата почти до стола и слегка хлопнул его по плечу. Затем, как всегда, вызывающе поднял подбородок, посмотрел на гостей и, не обращая внимания на Жасмин, занял свободное место около матери.Очевидно, Николь, следуя традициям испанской свадьбы, решила заставить своего жениха немного подождать. Оставалось надеяться, что это не продлится более получаса, так как по Северину было видно, что он не в состоянии долго ждать. Жасмин заметила, что над его верхней губой выступил пот и он чуть ослабил узел галстука. Наверное, Северин, как и его друзья, почти не спал этой ночью и жениться будет как во сне.Наконец появилась невеста и тишина в зале была нарушена.Шурша нарядами и шушукаясь, гости дружно обернулись назад.Грянул свадебный марш: «Рум бам-ба-баа, рум би-ба-баа… Невеста шла под руку со своим отцом. Карл Хайнц Тиллер был одет в нарядный черный костюм. На его жилете поблескивала цепочка от дорогих часов, а лысина блестела как отполированная. Они торжественно шли вперед под аккомпанемент восхищенного бормотания гостей. Николь была на голову выше своего отца и выглядела потрясающе. Ее светлые волосы были искусно уложены в высокую прическу, с которой ниспадала фата, расшитая жемчугом. Сжимая в руке букет кремовых роз, слегка смущенная Николь расплывалась в улыбке, демонстрируя удовлетворение и гордость.Жасмин подумала о своих чувствах. Ее гнев и жажда мести испарились, будто их и не было. Ее давняя подруга Николь, вся в золоте и шелке, шагала по красной ковровой дорожке навстречу своей заветной мечте — деньгам.Она торжественно приближалась к Северину. Когда до него оставалось каких-то два-три метра, Николь с триумфальной улыбкой на лице гордо подняла голову. Северин приготовился принять невесту из рук ее отца. Он протянул правую руку, сделал маленький шаг навстречу и споткнулся. Среди гостей послышался взволнованный шепот. У Северина закружилась голова, и он вдруг упал на пол, как марионетка, у которой обрезали все нити.Николь в ужасе отшатнулась от него. Фальк вскочил со своего места и уже в следующую секунду был около брата, нащупывая у него на шее пульс.— «Скорую», срочно! — обернувшись к присутствующим, закричал он.Его полный страха взгляд встретился с глазами Жасмин, но Фальк сделал вид, что не заметил ее. В памяти Жасмин отчетливо запечатлелась трагическая картина происходящего. Она видела, как Адельтрауд в ужасе поднесла руки к лицу, и Понтер обнял жену за плечи; как шептались гости, когда Николь в истерике топала ногами и звала своего отца; как внезапно глаза Рони наполнились слезами, и Лаура вышла из зала, прижимаясь к стене; как над Северином склонился стройный седой мужчина, чтобы оказать ему медицинскую помощь.Свадебный марш утих. В один миг люди, пришедшие на праздник, оказались в положении, которое никто не мог представить даже в страшном сне. Некоторые из них продолжали сидеть на своих местах, откинувшись на спинку стула, другие подходили поближе к родственникам жениха и невесты и с любопытством глазели на необычную суматоху. Жасмин видела сквозь толпу, как худощавый доктор грустно покачал головой. Фальк снял пиджак и прикрыл лицо мертвого Северина.Наконец Жасмин решила покинуть зал. Она взяла Роню за руку и почувствовала, какая она холодная. Сделав пару шагов вперед, Жасмин обернулась и увидела, как Фальк склонился над телом брата.— Давай, кто первым добежит до морского моста, — предложила она Роне и помчалась к воротам, которые отделяли территорию гостиницы от пляжа. Так как она должна была еще закрыть ворота, было очевидно, что Роня окажется первой.— Я первая, я первая!Они медленно шли по мосту.— А Северин поправится? — тихо спросила Роня.— Боюсь, что все слишком плохо, — ответила Жасмин.Роня кивнула.— Он умрет?Жасмин обхватила девочку рукой и прижала к себе.— Но почему? — спросила Роня.Жасмин заметила, что она вся дрожит.— Роня, я не знаю. Никто не может точно сказать, почему людям приходится умирать. Это знает только Бог. Но он никогда не предупреждает людей об их смерти.— Но это несправедливо.— Ты только подумай: Северин умер в лучший момент своей жизни. Некоторые люди живут долго, у них есть много времени, чтобы стать несчастными. А Северин был счастлив. Его душа точно попадет в рай.— Рая нет. Пасхальный заяц и младенец Христос, который дарит подарки, — все это выдумки, — угрюмо произнесла Роня.Жасмин уселась вместе с Роней на одну из скамеек. Под ними тихо плескалась вода, ударяясь о столбы моста.— Роня, послушай, — сказала она. — Есть хорошая ложь, с помощью которой взрослые стараются объяснить детям разные вещи. Ты права, пасхальный заяц не приносит яйца на Пасху, а младенец Христос не разносит подарки. Это делают родители по его поручению. Но что касается рая, тут совсем другое дело. Никто не знает, куда отправляется человек, когда умирает. Тело в любом случае остается здесь, его хоронят на кладбище. А вот душа… Она куда-то улетает. Представь, что ты умерла.— Это как будто я заснула и никогда больше уже не проснусь, да? Но если ты спишь, то узнаешь об этом после того, как просыпаешься. Как же мне узнать, что я умерла, если я не проснусь? — Роня смотрела на нее широко открытыми глазами.— Именно поэтому люди и верят, что после смерти их душа покидает землю и отправляется в рай. Вот там мы и узнаем, что мертвы.— Понятно.Они еще долго сидели на мосту Хайлигендамма и думали, как это быть мертвым.Жасмин видела, как по ту сторону огромной лужайки пришла машина «скорой помощи». Потом приехал похоронный автомобиль. Все больше и больше гостей появлялось на дорожках, тянувшихся вдоль пляжа и вокруг террасы. Вскоре оба автомобиля уехали.Как только сотрудники обслуживающей фирмы пришли и себя и стали приглашать гостей в ресторан, Жасмин решила, что им с Роней тоже пора возвращаться. Между «Гранд-отелем» и зданием «Курхаус» стояли Адельтрауд, Гюнтер и Фальк. Немного в стороне от них с носовым платком в руках стояла Николь и ее мать. Карл Хайнц Тиллер задумчиво прохаживался рядом с ними. Лаура, казалось, никого не замечала. Возле нее стоял молодой человек, которого Жасмин узнала не сразу. Это был Ахим Хансен, жених из Красной ратуши, старый друг Фалька и Северина времен техно-вечеринок. Этот тесный круг дополняли две сестры Адельтрауд.— Папа! — закричала Роня и, бросив Жасмин, подбежала к отцу.Фальк, не в силах даже улыбнуться, все-таки прижал дочь к себе. Гюнтер Розеншток был очень бледный, но держался молодцом. Адельтрауд с покрасневшими от слез глазами тихонько всхлипывала. Она пожала Жасмин руку и с первого взгляда на внучку поняла, что Роне ничего не нужно объяснять.— «Мерцательная аритмия» — так говорит врач, — коротко объяснила Адельтрауд. — Хроническая болезнь сердца, ничего нельзя было сделать.Жасмин выразила Гюнтеру свои соболезнования. Костлявая рука Розенштока-старшего показалась ей ледяной.В знак благодарности он слегка кивнул ей, и Жасмин подошла к Фальку. Его реакция была неожиданной: не успела она подать ему руку, как он вздрогнул и чуть не отпрянул в сторону. Жасмин испугалась.— Мне очень жаль, — сказала она.Фальк явно избегал смотреть на нее и едва прикоснулся к протянутой руке. Жасмин решила покинуть этот узкий семейный круг, понимая, что здесь, рядом с ними, ей не место.Северин, любовь ее жизни, был мертв. Из-за разрыва с ним она выбрала себе такую странную профессию. Наверное, она должна была почувствовать удовлетворение, оттого что он не достался Николь, и безутешное отчаяние в связи с его смертью. Но Жасмин ничего не чувствовала, кроме спокойствия. В ней не было ни обиды, ни злобы, ни ревности, ни зависти.Если человек именно так ощущает свободу, то это просто приятно. Некрасиво, но приятно. Стоя на лужайке под низким серым небом, вдыхая полной грудью свежий морской воздух, она думала о том, что так, наверное, чувствует себя человек, которого только что выпустили из тюрьмы. Он находится в незнакомом месте и не знает, куда ему идти, но его переполняет радость от сознания, что он свободен в своем выборе.Свадебное пиршество превратилось в поминки, которые для Фалька были просто невыносимы. Между тем кто-то успел позаботиться, чтобы из длинного стола с местами для молодых и их родителей сделали круглый стол, и теперь семья не выделялась среди приглашенных на свадьбу гостей. Когда Фальк, его родители, Николь с отцом и матерью, Ахим, Лаура, Роня, обе тетушки вошли в ресторан, то все уже сидели на своих местах. Им подали выпивку и закуску — заливного цыпленка с абрикосовым соусом и салат из цикория. Атмосфера, конечно, была удручающей, так как у всех перед глазами еще стояла разыгравшаяся трагедия. Но если посмотреть на это по-другому, жизнь безудержно двигалась вперед, и люди с трудом могли сохранять мрачный вид, зная, что их ожидает отличный ужин и изысканные вина.Когда подали суп-пюре из редиса и лососевых клецок, галицких речных раков в панцире с томатным соусом и молодым горошком, Гюнтер Розеншток взял себя в руки и произнес речь. Дрожащим голосом глава семейства сказал, что праздник, самый лучший, который только может представить себе отец, превратился в траур. Он благодарен всем присутствующим за то, что они пришли. Он испытывает удовлетворение, оттого что здесь собрались друзья и близкие, которые могут проститься с Северином. Потом он добавил, что Северин был надеждой всей его жизни, и быстро поклонился Николь. Глядя на несостоявшуюся невестку, Гюнтер Розеншток сказал, что она действительно многое потеряла, но по-прежнему будет считаться членом их семьи. Николь в первый раз за сегодняшний день расплакалась.Фальк воспринимал все, что происходило вокруг, как какой-то абсурд.Официанты принесли новые блюда — это был целиком жаренный окунь из озера Мюриц со средиземноморскими овощами и картофелем, политым оливково-тимьянным соусом, свиная вырезка, приготовленная в темном пиве, и кольраби в масле.Фальк сидел как на иголках; казалось, что он больше не в силах терпеть это застолье. Но он все же оставался на своем месте между Адельтрауд и Николь, ловко пользуясь приборами и избегая взглядов Жасмин. Он все время думал о том, что Северин, возможно, не умер бы сегодня, если бы вчера на мальчишнике Фальк был рядом с ним.— Одним словом, это было скучно, — рассказывал ему Ахим, который перед десертом вышел на террасу, чтобы покурить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37