Странно только, что в мире так много несчастных одиноких женщин. Наверное, это не так-то просто.— Неправда, это очень просто. Шестое правило в инструкции по соблазну, которую я когда-нибудь напишу, звучит так: никогда не давай мужчине понять, что он тебе нужен, — тогда ты станешь нужна ему.Фальк озадаченно покачал головой и улыбнулся.— Я только одного не могу понять.Жасмин внимательно посмотрела на него.— Неужели ты занимаешься всем этим соблазнением из-за за тщеславия? Почему ты до сих пор не взяла моего отца себе в союзники? Ты ведь знаешь всю правду о Тиллере. Мой отец, скорее всего, поверит тебе.Жасмин как подкосило.— Мне пока не хватает доказательств.Фальк засмеялся.— Я потрясен. Твой коллега и… близкий друг собрал достаточно убедительных фактов.Очевидно, Глория посвятила Фалька в некоторые подробности, о которых ей ничего не было известно. Но почему?— Жасмин, ты и нас хочешь уничтожить? — спросил он.Она испугалась.— Нет… Как бы я могла?— А вот этого я тебе лучше не буду рассказывать. Но, насколько я помню, документы, которые ты так внимательно изучала в поезде, свидетельствуют о том, что мы временно состояли с Тиллером в деловых отношениях. К счастью, это было три года назад. Тогда Северин и Николь не встречались, пребывая в затяжной ссоре.— Вот видишь, тогда вам ничего не угрожает. Но если ты считаешь, что это необходимо, то я сейчас пойду к твоему отцу и расскажу ему, что Карла Хайнца Тиллера ожидает грандиозный скандал, — предложила Жасмин, хотя этот поступок мог стоить ей миллиона, который предложила Николь в обмен на ее молчание. Оставалось надеяться только на гордость Фалька.— Нет уж, не надо, — сказал он. — Если отец не хочет прислушаться к моим доводам, то ему придется это почувствовать.— А он действительно мог бы запретить Северину жениться на Николь?— Конечно. Но честно говоря, он не хочет, чтобы возникали какие-то помехи. Поэтому он отнесся к моему предупреждению с недоверием. Мы все хотим, чтобы Северин женился на Николь. Даже тебе с твоими уловками, милыми веснушками и наивными голубыми глазами не удастся помешать этому. Николь положила глаз на деньги Северина, а деньги всегда помогают преодолевать трудности. Она его знает как облупленного. — Он вздохнул и подошел к окну, вглядываясь и ночную темноту. — А я наконец смогу жить своей жизнью.— Что ты этим хочешь сказать?Фальк не ответил. Он смотрел перед собой, погрузившись в свои мысли. Жасмин перевела взгляд на чертежную доску и застыла в изумлении.— О! — не удержавшись, воскликнула она. — Ты проектируешь кухни! А я думала…Он повернулся к ней.— Нет, я не бездельник с толстым кошельком, за которого ты меня принимаешь. Я промышленный дизайнер. Вообще то, я хотел проектировать судна, но в этой области мне не удалось утвердиться. В прошлом году Северин все-таки убедил отца, чтобы он поручил мне проектировать современные кухни для маленьких квартир и кухонных ниш: коробочные системы из вторичного сырья с хорошим дизайном для самостоятельного монтажа. Я не хочу заниматься этими помпезными кухнями, которые передаются по наследству или остаются от квартиросъемщиков, а потом десятилетиями пылятся и покрываются плесенью на чердаке.Фальк подошел к рабочему столу и открыл одну из огромных папок с чертежами.— Линия кухонь «Кларисса» легкодоступна даже для студентов, — пояснил Фальк, — или для супругов с малым достатком и высокими требованиями к эстетике быта. Торговля заинтересована в этом проекте. Но процесс предварительного заказа ускорился бы, если бы отец раскошелился на соответствующую рекламу. — Фальк вздохнул. — К сожалению, отец и Северин помешаны на роскоши. Кухни «Розеншток» — это своего рода «Порше» среди кухонь. А я считаю, что это неправильно. Люди не так часто меняют свои шикарные кухни, как дорогие лимузины. Кухней пользуются около двадцати лет, а вот на «Порше» ездят лет восемь.— Прекрасно, — сказала Жасмин, — а нельзя ли тогда отказаться от этой огромной плиты? Если живешь один, то редко пользуешься большой духовкой и чаще готовишь в микроволновке. Одним достаточно двух конфорок, а другие, напротив, хотели бы кухню с грилем для приготовления рыбы или мяса с низким содержанием жира. Почему не придумать такое место для готовки, которое можно было бы самому составлять из разных частей, необходимых конкретному покупателю?Она посмотрела на Фалька: его взгляд был устремлен на эскизы.— Кроме того, можно было бы поставить ящик для всяких половников, дуршлагов и прочей кухонной утвари прямо возле плиты. Тогда не будет этого беспорядка в столах. А для прихваток хорошо бы предусмотреть крючки непосредственно возле плиты, именно там, где они необходимы. Когда еда готова, достаточно лишь одного-двух движений: выключить плиту, протянуть руку к прихватке и поднести ее к кастрюле, чтобы снять с огня. Что-то в этом роде.Жасмин закончила с описанием тяжелейшей работы у плиты, поставила воображаемую кастрюлю на стол и восторженно посмотрела на Фалька: его черные глаза блестели, губы приоткрылись в улыбке.— Конечно, я не придираюсь к твоим проектам, — как бы извиняясь, сказала она. — Тебе следовало бы…Внезапно он схватил ее за руку, крепко прижал к себе и поцеловал — горячо, нежно, страстно и… стеснительно.Неохотно оторвавшись от нее, Фальк глухо произнес:— О Боже, Жасмин. Прости меня, но это… должно было произойти. — Он не отпускал ее. — Я хотел этого еще несколько дней назад, когда ты в пух и прах разнесла мой проект маминой кухни. Я думаю, что именно в тот момент и в тебя влюбился. Или это произошло еще в поезде в Росток? Честно говоря, я просто засмотрелся на тебя. По крайней мере, я сразу обратил внимание на твой привлекательный зад, когда в первый раз увидел тебя у Красной ратуши.У Жасмин закружилась голова. Хорошо, что он крепко держал ее.— Лучше сейчас ничего не говори, — прошептал он, нежно убирая прядь волос с ее лица. — Молчи, а то я боюсь, что ты в очередной раз скажешь неправду, будто хотела бы признаться, что тоже влюблена в меня. А мне ни в коем случае нельзя этому верить.— А если бы я сказала, что люблю Север…— Тихо! — Он прикоснулся пальцем к ее губам. Убедившись, что она молчит, Фальк еще раз поцеловал ее, но в этот раз медленно, осознанно и немного печально.— …значит, тебе не следует и этому верить, — все-таки закончила предложение Жасмин, как только снова смогла дышать.В ней все кипело. Жизнь, казалось, изменилась за три секунды.Ее тело обмякло в сильных руках Фалька, глаза искрились радостью, душа пела от счастья. Достаточно было лишь маленького намека с его стороны — он провел рукой вдоль ее ключицы — и ее короткого ответа — она тыльной стороной руки провела вверх по его животу, — и они оба потеряли голову. Фальк поднял Жасмин и тихо напел:Не смогла я быть холодной, как лед.Неприступной, как скала.Ах, сияла ночью над рекой луна.Ах, призывно билась в берег наш волна,Отказать ему я не могла.Наконец я утолила жажду.О, нельзя же бессердечной быть в ответ,И от счастья я рыдала не однажды,И ни разу не сказала: «Нет!» Песенка Полли Пичем» из «Трехгрошовой оперы» Бертольда Брехта (перевод с немецкого языка В. Степича).

Допевая последние строчки песенки Полли Пичем из «Трехгрошовой оперы», он принес ее наверх, в спальню. Когда он положил трепещущую от возбуждения Жасмин на кровать, все свои возражения и размышления она отложила на потом.
Тем временем Северин постучал в дверь Жасмин и, не получив ответа, взялся за ручку, но тут же отступил назад. Наморщив лоб, он задумчиво брел в сторону их общей с Николь спальни.
— А что мы, собственно говоря, тут делаем? — оторвавшись от Фалька, спросила Жасмин.— Я слушаю твое дыхание, — ответил он. Она чувствовала его лоб и нос на своем предплечье, его руку, подкравшуюся под одеялом к ее животу.Стояла глубокая ночь. В окне появился серп луны.— Но я хочу поговорить об этом, — сказала она. — Мы, женщины, всегда должны говорить об этом. Фальк, ты знаешь, что я…— Жасмин, я знаю, ты любишь Северина. Не беспокойся, я всё равно не гожусь в женихи.— Почему, позволь спросить?— У меня нет денег.Когда он услышал смех Жасмин, его рука, лежавшая на ее пупке, вздрогнула.— Деньги? Но мне не нужны деньги. Я их сама зарабатываю.Фальк погладил ее живот.— Хорошо.— Не очень много, конечно, но мне хватает. На эти деньги и могу купить машину, хотя приобрести такие часы, как у тебя, мне не под силу. Но кто знает: может, однажды я смогy позволить себе купить и более дорогие вещицы.— Эти часы покупал не я — это мамин подарок на тридцатилетний юбилей. Я бедный человек, разодетый в дорогие вещи. Это правда.Жасмин прижалась к нему и положила руку на его грудь.На ее вкус, у Фалька было слишком много волос, но в эти мгновения ей нравилась его кучерявость. Фальк рассмеялся и снова обнял ее. ГЛАВА 14 Когда Фальк проснулся, первые лучи солнца уже пробивались сквозь шторы на окне. Жасмин еще спала. Он осторожно встал с кровати, готовый к тому, что бы задуматься о своем будущем. Собрав разбросанную по полу одежду,Фальк вышел и оделся в своем кабинете. Ему пришлось еще раз вернуться в спальню, чтобы забрать часы, лежавшие на тумбочке.Восходящее солнце выглядывало из-за юго-восточной части дома и озаряло спальню своим нежно-розовым светом.Жасмин проснулась. Из-под одеяла на него уставились два изумрудно-голубых глаза. Ее лицо лучилось неповторимой улыбкой.Фальк присел на край кровати, отложил часы в сторону и нежно взял протянутую к нему руку Жасмин.— Мне нужно съездить на пару дней в Берлин, — сказал он, убирая волосы с ее лица.— Но…— Речь идет о моем будущем.Самые разные мысли одна за другой пронеслись в голове Жасмин.— Фальк, а ты не мог бы… взять меня с собой? — Она привстала. — Мне все равно нужно в Берлин. Глория хочет, чтобы я вернулась в агентство. Я буду готова через полчаса. И еще мне нужно сдать машину, которую я взяла в аренду на вокзале Ростока. Я думаю, тебя не затруднит заехать туда вместе со мной. — Вдруг ее лицо омрачилось. — Ой, нет, ничего не получится. Николь хочет сегодня пойти на примерку своего свадебного платья, а я пообещала пойти с ней. Может быть, мне лучше отказаться? — И она снова засияла.Фальк чувствовал невероятное напряжение и дрожал как осиновый лист. Жасмин ничего не замечала. Она была поглощена своими мыслями. Вдруг ее лицо снова стало хмурым.— Нет, все-таки не получится. Мы хотели взять с собой Роню в Росток. Ей срочно нужно купить какую-нибудь одежду на свадьбу.— Жасмин, — произнес Фальк, стараясь не выдавать своего волнения. — Я очень ценю твое желание совместить твои планы с моими. Но будем откровенны. Я ведь для тебя мужчина второго сорта. Ты должна идти своей дорогой, к своей цели, и я больше не буду стоять у тебя на пути. Я… я от чистого сердца желаю тебе только счастья.С этими словами он встал и вышел из комнаты.Через двадцать минут она услышала, как Фальк завел машину и выехал со двора Пеерхагена. Переезжая через одноколейку «Молли», он вдруг вспомнил, что забыл очень важные для него бумаги. Чертыхаясь, он повернул назад. Неслышно подъехать к дому было нельзя, но тихо войти в него и подняться по лестнице в свой кабинет вполне возможно. Через приоткрытую дверь в спальню он увидел, что кровать была пуста. Фальк взял со стола огромную папку с чертежами проектов кухонь и собирался уже незаметно выскользнуть, как вдруг услышал голоса, доносящиеся с террасы.Он подошел к распахнутому окну и посмотрел, вниз. Жасмин и Николь завтракали на свежем воздухе. Фальк видел, как Николь помахала каким-то листком бумаги, похожим на чек, и, положив его на стол ближе к тарелке Жасмин, сказала:— Теперь мы с Северином можем спокойно играть свадьбу, не так ли?Он резко отступил от окна. Жасмин подкупили? Вот почему она намекала, что скоро станет богатой! Фальк даже знать не хотел, во сколько она оценила «любовь всей своей жизни». Если деньги для нее имели большую ценность, чем любовь, то он больше не хотел видеть ее. Ему достаточно было узнать о самом факте, чтобы избавиться от чувств, которые он испытывал к этой женщине. Всю свою симпатию, нежность, печаль — абсолютно все! — он готов был разрушить в одно мгновение.Платье было просто великолепно, и Николь выглядела в нем по-королевски.— А тебе не кажется, что оно длинновато? — Николь пыталась увидеть свои ноги в спадающей на пол шелковой тафте, расшитой золотом.— Нет, — успокоила ее Жасмин. — Если ты выпрямишься и наденешь эти же туфли, то от платья до пола останется как раз два с половиной сантиметра. Это как раз то, что надо.— А эти складки на животе? Я в нем слишком толстая.— Ты шутишь!Жасмин сидела в маленьком кресле, сделанном на заказ в Росток-Ройтерсхагене, и умирала от скуки.Казалось, что эта демонстрация живота Николь никогда не закончится. Роня успела уже опустошить вторую тарелку с печеньем, которую заботливо наполняла горничная. Швея ловко сметывала булавками декольте переливающегося золотом платья — мечты любой невесты.Жасмин, наблюдая за примеркой, еще больше утвердилась в мысли, что она никогда не будет играть свадьбу с такой бессмысленной роскошью. «На венчании в наряде невесты должно присутствовать что-то старое, что-то новое, что-то чужое и что-то синее», — любила повторять тетушка Гортензия, жена деревенского мясника. В викторианском оригинале это звучало так: старое — для семьи, новое — для будущего, синее — как символ верности, чужое — как символ дружбы, а серебряная монета воспринималась как подтверждение благосостояния только что родившейся семьи.Для Николь имело значение только последнее.Ну почему она не поехала сегодня утром с Фальком в Берлин, не переставала спрашивать себя Жасмин. И Глория была бы довольна. Почему сегодня, проснувшись в постели Фалька, она дала запугать себя его заявлениями о том, что он для нее мужчина второго сорта? Жасмин не могла поверить, что он смирился с этим. Когда же она встала и оделась, он уже уехал.Что ей после этого оставалось, как не позавтракать с Николь? Потом они сели в «Мерседес-ML» Северина, забрали Роню из школы и поехали в Росток. В Бад Доберане они сделали остановку. Роне велели оставаться в машине, а сами пошли в банк, чтобы Жасмин увидела, как начальник отделения банка переводит деньги по чеку Карла Хайнца Тиллера на ее счет. Николь потребовала, чтобы подруга убедилась в том, что номер счета совпадал с номером на чеке, который она вручила ей сегодня за завтраком.И все-таки Жасмин чувствовала, что все было не так. Все шло не так, как нужно.Но она не могла нарушить обещание, данное Роне. Нельзя обманывать детей только потому, что ты влюблена. Только не детей, которые и так всегда остаются с носом, когда взрослые бросаются осуществлять свои мечты. Возможно, Роня бы и поняла ее, если бы она объяснила, что ей срочно нужно в Берлин, потому что ее начальница очень сердится на нее и может уволить, если она не приедет. Но это даже ей самой показалось неправдой, какой-то глупой отговоркой, потому что ей нужно было в Берлин не из-за Глории, а чтобы побыть три часа вместе с Фальком в машине и насладиться его присутствием, забыв обо всем на свете. Ей хотелось поговорить с ним, поделиться своими предположениями и мыслями.И ради этого разочаровывать ребенка?Через два часа примерки Жасмин все-таки удалось оторвать Николь от ее платья и они поехали в центр городи.Оставив машину на парковке возле Крепелинер Тор, подруги, прихватив Роню, отправились за покупками, окунувшись в сутолоку между новой и старой рыночной площадью, где было полно туристов. Вначале Николь не хотелось покупать какую-то одежду для Рони, но постепенно в ее глазах разгорелся огонек. Все было как прежде, когда она и Жасмин шныряли по торговым центрам и бутикам.— Только не светло-голубое платьице, — твердо заявила Николь, стоя между рядов с одеждой в «Ростокер Хоф». — Ей нужно что-то вызывающее.С Николь нельзя было поспорить, и они долго искали то, что в первую очередь нравилось ей. Найти подходящий наряд для полненькой одиннадцатилетней девочки, чтобы он украшал, а не превращал ее в посмешище, было настоящим испытанием. Обладая неоспоримым вкусом и опытом любительницы шоппинга, Николь представила, как должна выглядеть Роня, и после этого нашла нужные им магазины. Через три часа они подобрали Роне фиолетовые джинсы с розовым рисунком в стиле милитари, черную блузу, широкий пояс с заклепками и блестящий черный жилет. На запястья они купили ей кожаные ремешки с серебряными шариками и заклепками, а на ноги — что-то среднее между кроссовками и лодочками, в которых Роне было очень удобно.— А теперь, — заявила Жасмин, — пойдем к парикмахеру.У Рони сверкали глаза, оттого что целых три часа занимались только ее нарядом на свадьбу. Поэтому мысль о парикмахере не пугала ее. Они нашли парикмахера, который согласился постричь девочку, а потом покрасить ее русую челку в черный цвет с широкой огненно-красной прядью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37