Ее сверстницы, убежденные, что они уже взрослые, отлично знали, чего хотят от жизни. Те, кто не мечтал стать кинозвездой, надеялись выйти замуж за известных актеров, режиссеров или операторов, и для всех пределом стремлений была возможность одеваться в роскошных бутиках на Родео-драйв. Его дочь жила по иной системе ценностей. По крайней мере в Нью-Йорке ей будет из чего выбирать.
Мэтью решил обосноваться в пригородном поселке на Лонг-Айленде, поскольку хотел жить в небольшом, но сплоченном сообществе с устоявшимися традициями и в месте, которое не слишком отличалось от их прежнего дома. Сэдж-Харбор удовлетворял его требованиям.
По счастливой случайности почти сразу после переезда они с Андреа встретили в магазине Бет с двойняшками, моментально проникшимися расположением к его дочери. Их связала такая дружба, на какую не была способна пи одна из прежних подруг Энди.
Да и Бет оказалась превосходным другом. Мэтью ужасно смущался, расспрашивая ее о каждой мелочи, но Бет отлично понимала его трудности и предлагала помощь мягко и ненавязчиво, как умела делать она одна:
– Мы с девочками собрались пройтись по магазинам. Наверное, Андреа будет интересно прогуляться с нами? Кстати, Мэтью, ей не пора купить зимнее пальто?
Именно Бет пригласила Мэтью и Андреа на День благодарения и на Рождество, и с тех пор это стало традицией. И к Ллойду Сэйлс питал не менее теплые чувства, чем к Бет, – этот мужчина с удивительной любовью занимался своими дочерьми. В свое время Блэкмэны сознательно оставили Манхэттен и переехали в пригород, не желая сутками работать на известные адвокатские корпорации, доверив воспитание детей чужим людям. Пусть в своей «фирме на двоих» они зарабатывали меньше денег, зато могли похвастаться настоящей дружной семьей.
В новой школе Энди приняли очень тепло, и теперь она дружила не только с двойняшками Блэкмэн. О матери Андреа почти не заговаривала, однако пережитая боль по-прежнему давала о себе знать в детских рисунках. Девочка всегда рисовала зверей – собачек, кошек или птиц, и обязательно целым семейством: двое взрослых с малышом.
Она все еще страдала бессонницей. Мэтью подозревал, что ей не дает заснуть некий скрытый глубинный страх. Может, она боялась, что увидит во сне мать, и тем больнее будет проснуться и понять, что это был только сон. А может, Энди опасалась проспать возвращение матери – вдруг она вернется и снова уйдет?
Наверное, Мэтью давно следовало снова жениться, но он отлично понимал, как трудно будет Андреа сжиться с мачехой. Хотя, конечно, в разведенных молодых женщинах не было недостатка, и многие из них часто наведывались в гости к Блэкмэнам. Сэйлс замечал, что Андреа избегает общения с ними, хотя некоторые казались очень милыми особами. Похоже, Энди чувствовала себя спокойно и непринужденно только возле кого-то вроде Бет, заведомо не подходившей на роль мачехи.
После ленча девочки сели играть в «Монополию», а Бет отправилась вздремнуть. Мэтью расположился в кресле на палубе с бутылкой джин-тоника и сам не заметил, как его мысли вернулись к Диане Синклер. Ну почему у него напрочь отсутствует чутье на женщин? Казалось бы, после урока, преподанного Лори, ему не стоило проявлять слабость к особе, способной снизойти до такого типа, как Люк Мерримэн. И все же каким-то странным образом мягкая улыбка Дианы то и дело возникала перед его мысленным взором.
Сэйлс сам не понимал, что с ним происходит. Конечно, она довольно привлекательна внешне, но никто не назвал бы ее сногсшибательно красивой. Она ни разу не давала Мэтью повод на что-то надеяться. И тем не менее ему было так же больно и обидно, как и в ту минуту, когда Жюль сообщила боссу (узнав обо всем от Джеммы), что Диана и Люк трахаются чуть ли не на съемочной площадке. Мэтью ужасно разозлился: ведь та же Диана, честно глядя ему в глаза, клялась и божилась, что не питает к этому типу никакого личного интереса. Мэтью было больно – да, черт побери, больно. Он чувствовал себя так, будто его отшили, – как бы глупо это ни выглядело.
В первые минуты, переваривая выложенные Жюль новости, он решил было выпустить пилотную серию в эфир в такое время, когда ни один нормальный человек не станет смотреть телевизор. Пусть телекомпания потерпит убытки, зато сериал Дианы будет загублен, едва появившись на экране.
Но мечты о подобной мести развеялись довольно быстро. В конце концов, Мэтью знал, как Диана на протяжении многих месяцев сама лепила из Люка идеального мужчину, и нет ничего удивительного, что в итоге она не устояла перед собственным творением.
И Мэтью убеждал себя, что правильно поступил, решив не спешить. Он ничего не успел обрести, зато ничего и не потерял.
А кроме того, даже если бы на пути не встал этот Люк, что Мэтью мог сказать ей? «Диана, я бы хотел завести с тобой более близкие отношения, но мы будем видеться очень редко и всегда тайно… Нет, я больше не женат, но моя дочь… ну да, у меня есть дочь… она пока не в состоянии смириться с другой женщиной…» Чушь какая-то!
К счастью, он вполне овладел собой и не сорвался во время того ленча. Хорошо, что он повел себя прежде всего как профессионал и не стал совать палки в колеса «Пэту Уинстону». Пилотная серия побила все рекорды, заинтересовав двадцать четыре процента аудитории, – это при том, что Люка никто не знал, а Джемму успели основательно забыть.
Критики также встретили новое шоу вполне снисходительно, наградив его эпитетом «многообещающее». Фил и его парни были на седьмом небе. Особенно когда выяснилось, что многие из включенных в программу передач станут настоящими бомбами, если будут посвящены съемкам «Пэта Уинстона».
Мэтью пару раз побывал на репетициях, но не смог спокойно наблюдать за тем, как вели себя Диана и Люк, хотя те и пытались сдерживаться на людях. Пожалуй, легче встретиться с ней одной за деловым ленчем, хотя все общие дела можно решить и по телефону.
Наверное, Сэйлс лелеял тайную надежду, что охладеет к Диане, если получше узнает ее. Вдруг она начнет швырять салфетки, или ругаться с официанткой, или выкинет еще что-то в этом роде и наконец проявит свою низость? Однако выходило совсем наоборот, и с каждым днем Диана нравилась Мэтью все больше и больше.
Внезапно он заметил, что Бет давно проснулась и следит за ним с добродушной улыбкой. Да, уже поздно и пора возвращаться домой.
Борясь с тоской, Мэтью завел двигатель и задумался, долговечна ли связь Дианы и Люка. Ему казалось, что у них нет ничего общего. Может, это безумная страсть – своего рода наваждение, такое, как сам Мэтью некогда испытывал к Лори? Тоскливо вздохнув, он припомнил все зловещие симптомы ее охлаждения и свою беспечность. Человек, ослепленный любовью, всегда склонен слишком легко прощать предмету своей любви.
И тем не менее даже самым горячим чувствам рано или поздно суждено остыть, особенно когда дело касается двух столь несовместимых людей, как Диана и Люк.
Сара Коулс с трудом отвлеклась от коробки, которую пыталась упаковать, и взглянула на качавшуюся над головой голую лампочку без абажура. Дети затеяли такую возню и визг, что все в их лачуге ходило ходуном.
Она попыталась растащить их.
– Эй, хватит, слышите? – Сара звонко шлепнула по заднице Дэйзи.
Шестилетняя малышка скуксилась и заревела:
– Вечно ты все на меня сваливаешь! Мама, это он начал!
– И н-не я! – заверещал четырехлетний Джой.
– Ты, ты!
– Н-не я!
– А ну, хватит! Я и так уже оглохла! Дэйзи, ты старше и должна быть умнее! – Заметив, как Джой показал сестре язык, Сара напустилась на него: – А сейчас кто начал? Разве не ты? Вместо того чтобы дурью маяться, помогли бы лучше сложить вещи! Времени совсем не осталось! Дэйзи, положи все это в коробку!
– Нет! Не хочу снова переезжать! Мне здесь нравится, мама! Я подружилась с детьми, мы вместе играем!
– Но нам нельзя здесь оставаться! У Грэшхэма уже собрали всю ежевику! Нет работы – нет денег, и что мы будем делать? Соображай, детка!
– А я все равно не поеду! – Дэйзи схватила чашку и со всей силы запустила ею в стенку.
Разъяренная Сара кинулась на дочь, но та оказалась проворнее: увернулась и выскочила вон, оставив распахнутой дверь.
– Эй, п-подожди м-меня! – завыл Джой и последовал за сестрой.
Сара решила не гоняться за ними попусту. Все равно от таких помощничков мало проку.
Устало опустив голову, она разглядывала осколки чашки – ее уже нельзя было склеить. Пришлось смести все веником и выбросить.
Несмотря на прохладный вечер, Сара обливалась потом, пока укладывала в коробку потрепанные джинсы и свитера. Она пошатывалась от слабости: еще бы, ведь сегодня ей не удалось толком поесть. Деньги были на исходе, а им нужно купить бензин, чтобы перебраться из Орегона в Калифорнию.
Саре не очень-то улыбалось тащиться в такую даль, да и среди сезонных рабочих прошел слух, будто возле Салема требуются люди на уборку хмеля. Но она не отваживалась сунуться туда: вот-вот из тюрьмы должны были выпустить Уолта.
Уолт. От одной мысли о нем у Сары волосы вставали дыбом. Она, наверное, была не в своем уме, когда вообще решила с ним связаться! С одним Джоем Сара не знала покоя с тех пор, как ему исполнилось два года. Дерганый, с лихорадочно блестящими глазами, мальчишка умел имитировать любой звук, но не мог нормально говорить. Вообще-то ее дети что один, что другой – оба были с придурью. Дэйзи росла тощей, как щепка, и под носом у нее вечно висела капля. А Джой только и делал, что ломал себе то руку, то ногу. В конце концов он кое-как начал говорить, но так и остался заикой.
Сара привычно помолилась: может, добрый Господь ниспошлет ей толику своего милосердия? Ведь не совсем же она пропащая душа! А что до Уолта – так это было временное помутнение, ошибка, как и совершенный прежде грех. Но ведь она не виновата, что осталась одна, с новорожденным Джоем и двухлетней Дэйзи! Сара почти год пыталась продержаться одна, хотя работать в поле с Джоем на руках было куда как тяжко! Он постоянно удирал от нее и топтал и мял больше ягод, чем она собирала.
Уолт заметил Сару тогда на поле и положил на нее глаз. Сам-то он вовсе не видный – квадратный коротышка, да и рожа корявая. И было ему чуть ли не под сорок, тогда как самой Саре едва исполнилось двадцать четыре. Вот Уолт и запудрил ей мозги: дескать, если они станут работать вместе, то наймут для Джоя и Дэйзи няньку.
И хотя Уолт не очень-то ей нравился, куда было деваться? Поначалу все шло отлично, но вскоре он запил и стал вытворять жуткие штуки, особенно когда сломал ногу и не смог ходить на работу. Пьяный Уолт совсем ничего не соображал и бил смертным боем ее и детей. Сколько раз Сара пыталась сбежать от него, но он находил их снова и снова. Уговаривал вернуться, обещал, что и пальцем больше не тронет, но каждый раз нарушал свои клятвы.
Короче, Уолт оказался самым настоящим алкашом, пропойцей, и Сара не желала иметь с ним дела. Она подалась в Калифорнию на сбор апельсинов, чтобы убраться от него подальше. Но вскоре прошел слух, будто Уолт ввязался в драку, пырнул кого-то ножом и угодил в тюрьму.
Вот они и вернулись в Орегон и поживали себе тихо да мирно, покуда пару дней назад Дорис не шепнула Саре, что Уолта скоро должны отпустить. Она слышала эту новость от своей кузины, приходившейся какой-то родственницей матери Уолта.
Запихнув наконец все вещи в коробку, Сара выволокла ее на улицу.
– Дэйзи! – заорала она в темноту. – Дэйзи, поди сюда! Помоги!
– Нет, не буду! Не хочу никуда ехать! – Дочь болталась где-то поблизости.
Сара решила, что проще управиться самой, чем силком тащить к машине дочку.
Старенький «додж» достался Саре еще от Лукаса, и она следила за машиной как могла. Ведь она давала свободу передвижения – иначе пришлось бы толкаться с другими сезонными рабочими по грязным поездам и автобусам. Ради машины Сара даже научилась читать, с превеликим трудом и муками, чтобы получить водительские права.
Поворачивая ключ в замке зажигания, Сара обреченно думала, что «додж» доживает последние дни. Она уж и так чинила его без конца. Аккумулятор давно следовало заменить, свечи почти не давали искры, да и проводка совсем прохудилась. Наверное, если бы Лукас увидел сейчас свою машину, то здорово удивился бы, что она вообще ездит до сих пор. Ведь «додж» был изрядно потрепан еще тогда, когда достался Саре.
А она все реже вспоминала о Лукасе. В один прекрасный день он просто взял и исчез. И вот уже три года от него ни слуху ни духу. Одно Сара знала наверняка: Лукас больше не отирался на шабашке – иначе давно бы дошли слухи.
Сара провозилась еще около часу и наконец-то собралась отправиться в путь. Было около десяти вечера, и от усталости у нее подкашивались ноги. Хорошо, что хоть в машине она сможет сидеть. Ведь до утра нужно убраться как можно дальше. Чтобы и духу их не было в этом штате.
Осмотрев напоследок убогую лачугу, Сара удивилась, как им удалось прожить здесь целых три месяца. Теперь, когда все вещи были убраны, голые стены казались еще страшнее. Единственная кровать разваливалась, у стола не хватало ножки, а все стулья качались и скрипели. Керосиновая печка нещадно коптила, а о холодильнике вообще не было речи.
Пожалуй, из такой дыры будешь рад уехать хоть к черту на рога!
– Дэйзи, Джой, а ну сюда! – крикнула она. – Мы уезжаем!
Но ей никто не ответил. Отыскивая детей, Сара с яростью пробиралась сквозь колючие кусты. Ни у Гарсиа, ни у Изабель Перес их не видели. Пропали – и все тут!
А время бежало все быстрее. Сара вернулась к дому и услышала возню. Чертовы проныры вернулись и приволокли с собой ежевики. Густые лиловые потеки ежевичного сока щедро украсили стены и пол.
– Ой-ой-ой! – вопила Дэйзи, вырываясь из материнских рук. – Никуда я не поеду!
– Поедешь как миленькая! И хватит меня доставать! – рявкнула Сара и со всей силы ущипнула паршивку за руку. – Что, больно, да? Погоди, еще не то получишь! Потому что скоро нас отыщет Уолт! Это точно, его уже выпустили! И если мы не унесем отсюда ноги, посмотришь, как он снова начнет выколачивать из тебя дерьмо!
Дэйзи завыла в голос, растирая руку, а Джой испуганно распахнул глаза и забормотал что-то невнятное.
Сара, чувствуя себя виноватой, обняла детей. Она не хотела говорить про Уолта: у них наверняка снова начнутся кошмары. Ей надо было лишь заставить их сесть в машину, чтобы поскорее уехать. Но когда Сара вернулась в дом и увидела всю эту грязь после того, как дочиста выскоблила стены…
Нет, гордость не позволит ей уехать и оставить после себя такой свинарник. И она, отпустив детей, принялась убирать все, что они натащили. На этот раз Дэйзи помогала матери, а Джой, как всегда, во всем подражал сестре.
Потом дети повалились на заднее сиденье и моментально заснули. Сара, выезжая по ухабистому проселку на шоссе, поглядывала на них в зеркальце заднего вида и чувствовала себя последней дрянью.
Бедные малыши! Они ни в чем не виноваты. Им нужен папа. Сара любила их всей душой, но этого было слишком мало.
А она и так вымоталась до предела.
Глава 12
– Я соскучилась по тебе, Ники, – повторяла Гвен, сидя со своей юной пассией в уютном ресторанчике в Вест-Виллидже.
– Не больше, чем я по тебе, Гвенни, – с соблазнительной улыбочкой отвечала Ники.
Гвен только что вернулась из Провинстауна, где у ее сына была летняя практика в ресторане. И хотя они не виделись всего несколько дней, Гвен чуть не плакала от счастья, снова увидев подругу. Это не укрылось от Ники, и она решила ковать железо, пока горячо.
– Все ничего, если бы не эта жара, – томно пожаловалась она. – Вот было бы здорово поехать куда-нибудь подышать свежим воздухом! Представляешь, отправиться куда-то вдвоем? – Ники с удовлетворением заметила восторженный взгляд Гвен.
– Конечно, милая. Позволь мне все устроить. Это будет моим подарком.
Гвен, как всегда, заявила, что заплатит за все сама, и Ники очень обрадовалась, хотя и ломалась для виду. В конце концов, у этой бабы и так прорва деньжищ. А с нее самой вполне довольно раз в неделю потратиться на какую-нибудь безделицу типа бутылки вина или туалетного мыла. Не очень разорительные, зато тонко продуманные подарки. Главное – держать Гвен в уверенности, что Ники любит ее.
Итак, Гвен предложила отправиться на пару недель в Скандинавию, чем восхитила подругу. Ники никогда не удавалось накопить достаточно денег для путешествия, и она считала, что вполне заслужила эту поездку, угробив столько времени на Гвен. Они почти всегда оставались вдвоем. О, конечно, Ники выказывала желание познакомиться с кем-то из театральных приятелей Гвен, но при этом всегда утверждала, что не умеет общаться с парнями. На самом деле она опасалась, что люди, не ослепленные любовью, как Гвен, могут запросто ее раскусить. И не дай Бог напороться на кого-то из знакомых по телебизнесу – тогда все рухнет в один миг! Хотя Гвен не одевалась и не держалась по-мужски, но смотрела на Ники так, что все сразу становилось ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Мэтью решил обосноваться в пригородном поселке на Лонг-Айленде, поскольку хотел жить в небольшом, но сплоченном сообществе с устоявшимися традициями и в месте, которое не слишком отличалось от их прежнего дома. Сэдж-Харбор удовлетворял его требованиям.
По счастливой случайности почти сразу после переезда они с Андреа встретили в магазине Бет с двойняшками, моментально проникшимися расположением к его дочери. Их связала такая дружба, на какую не была способна пи одна из прежних подруг Энди.
Да и Бет оказалась превосходным другом. Мэтью ужасно смущался, расспрашивая ее о каждой мелочи, но Бет отлично понимала его трудности и предлагала помощь мягко и ненавязчиво, как умела делать она одна:
– Мы с девочками собрались пройтись по магазинам. Наверное, Андреа будет интересно прогуляться с нами? Кстати, Мэтью, ей не пора купить зимнее пальто?
Именно Бет пригласила Мэтью и Андреа на День благодарения и на Рождество, и с тех пор это стало традицией. И к Ллойду Сэйлс питал не менее теплые чувства, чем к Бет, – этот мужчина с удивительной любовью занимался своими дочерьми. В свое время Блэкмэны сознательно оставили Манхэттен и переехали в пригород, не желая сутками работать на известные адвокатские корпорации, доверив воспитание детей чужим людям. Пусть в своей «фирме на двоих» они зарабатывали меньше денег, зато могли похвастаться настоящей дружной семьей.
В новой школе Энди приняли очень тепло, и теперь она дружила не только с двойняшками Блэкмэн. О матери Андреа почти не заговаривала, однако пережитая боль по-прежнему давала о себе знать в детских рисунках. Девочка всегда рисовала зверей – собачек, кошек или птиц, и обязательно целым семейством: двое взрослых с малышом.
Она все еще страдала бессонницей. Мэтью подозревал, что ей не дает заснуть некий скрытый глубинный страх. Может, она боялась, что увидит во сне мать, и тем больнее будет проснуться и понять, что это был только сон. А может, Энди опасалась проспать возвращение матери – вдруг она вернется и снова уйдет?
Наверное, Мэтью давно следовало снова жениться, но он отлично понимал, как трудно будет Андреа сжиться с мачехой. Хотя, конечно, в разведенных молодых женщинах не было недостатка, и многие из них часто наведывались в гости к Блэкмэнам. Сэйлс замечал, что Андреа избегает общения с ними, хотя некоторые казались очень милыми особами. Похоже, Энди чувствовала себя спокойно и непринужденно только возле кого-то вроде Бет, заведомо не подходившей на роль мачехи.
После ленча девочки сели играть в «Монополию», а Бет отправилась вздремнуть. Мэтью расположился в кресле на палубе с бутылкой джин-тоника и сам не заметил, как его мысли вернулись к Диане Синклер. Ну почему у него напрочь отсутствует чутье на женщин? Казалось бы, после урока, преподанного Лори, ему не стоило проявлять слабость к особе, способной снизойти до такого типа, как Люк Мерримэн. И все же каким-то странным образом мягкая улыбка Дианы то и дело возникала перед его мысленным взором.
Сэйлс сам не понимал, что с ним происходит. Конечно, она довольно привлекательна внешне, но никто не назвал бы ее сногсшибательно красивой. Она ни разу не давала Мэтью повод на что-то надеяться. И тем не менее ему было так же больно и обидно, как и в ту минуту, когда Жюль сообщила боссу (узнав обо всем от Джеммы), что Диана и Люк трахаются чуть ли не на съемочной площадке. Мэтью ужасно разозлился: ведь та же Диана, честно глядя ему в глаза, клялась и божилась, что не питает к этому типу никакого личного интереса. Мэтью было больно – да, черт побери, больно. Он чувствовал себя так, будто его отшили, – как бы глупо это ни выглядело.
В первые минуты, переваривая выложенные Жюль новости, он решил было выпустить пилотную серию в эфир в такое время, когда ни один нормальный человек не станет смотреть телевизор. Пусть телекомпания потерпит убытки, зато сериал Дианы будет загублен, едва появившись на экране.
Но мечты о подобной мести развеялись довольно быстро. В конце концов, Мэтью знал, как Диана на протяжении многих месяцев сама лепила из Люка идеального мужчину, и нет ничего удивительного, что в итоге она не устояла перед собственным творением.
И Мэтью убеждал себя, что правильно поступил, решив не спешить. Он ничего не успел обрести, зато ничего и не потерял.
А кроме того, даже если бы на пути не встал этот Люк, что Мэтью мог сказать ей? «Диана, я бы хотел завести с тобой более близкие отношения, но мы будем видеться очень редко и всегда тайно… Нет, я больше не женат, но моя дочь… ну да, у меня есть дочь… она пока не в состоянии смириться с другой женщиной…» Чушь какая-то!
К счастью, он вполне овладел собой и не сорвался во время того ленча. Хорошо, что он повел себя прежде всего как профессионал и не стал совать палки в колеса «Пэту Уинстону». Пилотная серия побила все рекорды, заинтересовав двадцать четыре процента аудитории, – это при том, что Люка никто не знал, а Джемму успели основательно забыть.
Критики также встретили новое шоу вполне снисходительно, наградив его эпитетом «многообещающее». Фил и его парни были на седьмом небе. Особенно когда выяснилось, что многие из включенных в программу передач станут настоящими бомбами, если будут посвящены съемкам «Пэта Уинстона».
Мэтью пару раз побывал на репетициях, но не смог спокойно наблюдать за тем, как вели себя Диана и Люк, хотя те и пытались сдерживаться на людях. Пожалуй, легче встретиться с ней одной за деловым ленчем, хотя все общие дела можно решить и по телефону.
Наверное, Сэйлс лелеял тайную надежду, что охладеет к Диане, если получше узнает ее. Вдруг она начнет швырять салфетки, или ругаться с официанткой, или выкинет еще что-то в этом роде и наконец проявит свою низость? Однако выходило совсем наоборот, и с каждым днем Диана нравилась Мэтью все больше и больше.
Внезапно он заметил, что Бет давно проснулась и следит за ним с добродушной улыбкой. Да, уже поздно и пора возвращаться домой.
Борясь с тоской, Мэтью завел двигатель и задумался, долговечна ли связь Дианы и Люка. Ему казалось, что у них нет ничего общего. Может, это безумная страсть – своего рода наваждение, такое, как сам Мэтью некогда испытывал к Лори? Тоскливо вздохнув, он припомнил все зловещие симптомы ее охлаждения и свою беспечность. Человек, ослепленный любовью, всегда склонен слишком легко прощать предмету своей любви.
И тем не менее даже самым горячим чувствам рано или поздно суждено остыть, особенно когда дело касается двух столь несовместимых людей, как Диана и Люк.
Сара Коулс с трудом отвлеклась от коробки, которую пыталась упаковать, и взглянула на качавшуюся над головой голую лампочку без абажура. Дети затеяли такую возню и визг, что все в их лачуге ходило ходуном.
Она попыталась растащить их.
– Эй, хватит, слышите? – Сара звонко шлепнула по заднице Дэйзи.
Шестилетняя малышка скуксилась и заревела:
– Вечно ты все на меня сваливаешь! Мама, это он начал!
– И н-не я! – заверещал четырехлетний Джой.
– Ты, ты!
– Н-не я!
– А ну, хватит! Я и так уже оглохла! Дэйзи, ты старше и должна быть умнее! – Заметив, как Джой показал сестре язык, Сара напустилась на него: – А сейчас кто начал? Разве не ты? Вместо того чтобы дурью маяться, помогли бы лучше сложить вещи! Времени совсем не осталось! Дэйзи, положи все это в коробку!
– Нет! Не хочу снова переезжать! Мне здесь нравится, мама! Я подружилась с детьми, мы вместе играем!
– Но нам нельзя здесь оставаться! У Грэшхэма уже собрали всю ежевику! Нет работы – нет денег, и что мы будем делать? Соображай, детка!
– А я все равно не поеду! – Дэйзи схватила чашку и со всей силы запустила ею в стенку.
Разъяренная Сара кинулась на дочь, но та оказалась проворнее: увернулась и выскочила вон, оставив распахнутой дверь.
– Эй, п-подожди м-меня! – завыл Джой и последовал за сестрой.
Сара решила не гоняться за ними попусту. Все равно от таких помощничков мало проку.
Устало опустив голову, она разглядывала осколки чашки – ее уже нельзя было склеить. Пришлось смести все веником и выбросить.
Несмотря на прохладный вечер, Сара обливалась потом, пока укладывала в коробку потрепанные джинсы и свитера. Она пошатывалась от слабости: еще бы, ведь сегодня ей не удалось толком поесть. Деньги были на исходе, а им нужно купить бензин, чтобы перебраться из Орегона в Калифорнию.
Саре не очень-то улыбалось тащиться в такую даль, да и среди сезонных рабочих прошел слух, будто возле Салема требуются люди на уборку хмеля. Но она не отваживалась сунуться туда: вот-вот из тюрьмы должны были выпустить Уолта.
Уолт. От одной мысли о нем у Сары волосы вставали дыбом. Она, наверное, была не в своем уме, когда вообще решила с ним связаться! С одним Джоем Сара не знала покоя с тех пор, как ему исполнилось два года. Дерганый, с лихорадочно блестящими глазами, мальчишка умел имитировать любой звук, но не мог нормально говорить. Вообще-то ее дети что один, что другой – оба были с придурью. Дэйзи росла тощей, как щепка, и под носом у нее вечно висела капля. А Джой только и делал, что ломал себе то руку, то ногу. В конце концов он кое-как начал говорить, но так и остался заикой.
Сара привычно помолилась: может, добрый Господь ниспошлет ей толику своего милосердия? Ведь не совсем же она пропащая душа! А что до Уолта – так это было временное помутнение, ошибка, как и совершенный прежде грех. Но ведь она не виновата, что осталась одна, с новорожденным Джоем и двухлетней Дэйзи! Сара почти год пыталась продержаться одна, хотя работать в поле с Джоем на руках было куда как тяжко! Он постоянно удирал от нее и топтал и мял больше ягод, чем она собирала.
Уолт заметил Сару тогда на поле и положил на нее глаз. Сам-то он вовсе не видный – квадратный коротышка, да и рожа корявая. И было ему чуть ли не под сорок, тогда как самой Саре едва исполнилось двадцать четыре. Вот Уолт и запудрил ей мозги: дескать, если они станут работать вместе, то наймут для Джоя и Дэйзи няньку.
И хотя Уолт не очень-то ей нравился, куда было деваться? Поначалу все шло отлично, но вскоре он запил и стал вытворять жуткие штуки, особенно когда сломал ногу и не смог ходить на работу. Пьяный Уолт совсем ничего не соображал и бил смертным боем ее и детей. Сколько раз Сара пыталась сбежать от него, но он находил их снова и снова. Уговаривал вернуться, обещал, что и пальцем больше не тронет, но каждый раз нарушал свои клятвы.
Короче, Уолт оказался самым настоящим алкашом, пропойцей, и Сара не желала иметь с ним дела. Она подалась в Калифорнию на сбор апельсинов, чтобы убраться от него подальше. Но вскоре прошел слух, будто Уолт ввязался в драку, пырнул кого-то ножом и угодил в тюрьму.
Вот они и вернулись в Орегон и поживали себе тихо да мирно, покуда пару дней назад Дорис не шепнула Саре, что Уолта скоро должны отпустить. Она слышала эту новость от своей кузины, приходившейся какой-то родственницей матери Уолта.
Запихнув наконец все вещи в коробку, Сара выволокла ее на улицу.
– Дэйзи! – заорала она в темноту. – Дэйзи, поди сюда! Помоги!
– Нет, не буду! Не хочу никуда ехать! – Дочь болталась где-то поблизости.
Сара решила, что проще управиться самой, чем силком тащить к машине дочку.
Старенький «додж» достался Саре еще от Лукаса, и она следила за машиной как могла. Ведь она давала свободу передвижения – иначе пришлось бы толкаться с другими сезонными рабочими по грязным поездам и автобусам. Ради машины Сара даже научилась читать, с превеликим трудом и муками, чтобы получить водительские права.
Поворачивая ключ в замке зажигания, Сара обреченно думала, что «додж» доживает последние дни. Она уж и так чинила его без конца. Аккумулятор давно следовало заменить, свечи почти не давали искры, да и проводка совсем прохудилась. Наверное, если бы Лукас увидел сейчас свою машину, то здорово удивился бы, что она вообще ездит до сих пор. Ведь «додж» был изрядно потрепан еще тогда, когда достался Саре.
А она все реже вспоминала о Лукасе. В один прекрасный день он просто взял и исчез. И вот уже три года от него ни слуху ни духу. Одно Сара знала наверняка: Лукас больше не отирался на шабашке – иначе давно бы дошли слухи.
Сара провозилась еще около часу и наконец-то собралась отправиться в путь. Было около десяти вечера, и от усталости у нее подкашивались ноги. Хорошо, что хоть в машине она сможет сидеть. Ведь до утра нужно убраться как можно дальше. Чтобы и духу их не было в этом штате.
Осмотрев напоследок убогую лачугу, Сара удивилась, как им удалось прожить здесь целых три месяца. Теперь, когда все вещи были убраны, голые стены казались еще страшнее. Единственная кровать разваливалась, у стола не хватало ножки, а все стулья качались и скрипели. Керосиновая печка нещадно коптила, а о холодильнике вообще не было речи.
Пожалуй, из такой дыры будешь рад уехать хоть к черту на рога!
– Дэйзи, Джой, а ну сюда! – крикнула она. – Мы уезжаем!
Но ей никто не ответил. Отыскивая детей, Сара с яростью пробиралась сквозь колючие кусты. Ни у Гарсиа, ни у Изабель Перес их не видели. Пропали – и все тут!
А время бежало все быстрее. Сара вернулась к дому и услышала возню. Чертовы проныры вернулись и приволокли с собой ежевики. Густые лиловые потеки ежевичного сока щедро украсили стены и пол.
– Ой-ой-ой! – вопила Дэйзи, вырываясь из материнских рук. – Никуда я не поеду!
– Поедешь как миленькая! И хватит меня доставать! – рявкнула Сара и со всей силы ущипнула паршивку за руку. – Что, больно, да? Погоди, еще не то получишь! Потому что скоро нас отыщет Уолт! Это точно, его уже выпустили! И если мы не унесем отсюда ноги, посмотришь, как он снова начнет выколачивать из тебя дерьмо!
Дэйзи завыла в голос, растирая руку, а Джой испуганно распахнул глаза и забормотал что-то невнятное.
Сара, чувствуя себя виноватой, обняла детей. Она не хотела говорить про Уолта: у них наверняка снова начнутся кошмары. Ей надо было лишь заставить их сесть в машину, чтобы поскорее уехать. Но когда Сара вернулась в дом и увидела всю эту грязь после того, как дочиста выскоблила стены…
Нет, гордость не позволит ей уехать и оставить после себя такой свинарник. И она, отпустив детей, принялась убирать все, что они натащили. На этот раз Дэйзи помогала матери, а Джой, как всегда, во всем подражал сестре.
Потом дети повалились на заднее сиденье и моментально заснули. Сара, выезжая по ухабистому проселку на шоссе, поглядывала на них в зеркальце заднего вида и чувствовала себя последней дрянью.
Бедные малыши! Они ни в чем не виноваты. Им нужен папа. Сара любила их всей душой, но этого было слишком мало.
А она и так вымоталась до предела.
Глава 12
– Я соскучилась по тебе, Ники, – повторяла Гвен, сидя со своей юной пассией в уютном ресторанчике в Вест-Виллидже.
– Не больше, чем я по тебе, Гвенни, – с соблазнительной улыбочкой отвечала Ники.
Гвен только что вернулась из Провинстауна, где у ее сына была летняя практика в ресторане. И хотя они не виделись всего несколько дней, Гвен чуть не плакала от счастья, снова увидев подругу. Это не укрылось от Ники, и она решила ковать железо, пока горячо.
– Все ничего, если бы не эта жара, – томно пожаловалась она. – Вот было бы здорово поехать куда-нибудь подышать свежим воздухом! Представляешь, отправиться куда-то вдвоем? – Ники с удовлетворением заметила восторженный взгляд Гвен.
– Конечно, милая. Позволь мне все устроить. Это будет моим подарком.
Гвен, как всегда, заявила, что заплатит за все сама, и Ники очень обрадовалась, хотя и ломалась для виду. В конце концов, у этой бабы и так прорва деньжищ. А с нее самой вполне довольно раз в неделю потратиться на какую-нибудь безделицу типа бутылки вина или туалетного мыла. Не очень разорительные, зато тонко продуманные подарки. Главное – держать Гвен в уверенности, что Ники любит ее.
Итак, Гвен предложила отправиться на пару недель в Скандинавию, чем восхитила подругу. Ники никогда не удавалось накопить достаточно денег для путешествия, и она считала, что вполне заслужила эту поездку, угробив столько времени на Гвен. Они почти всегда оставались вдвоем. О, конечно, Ники выказывала желание познакомиться с кем-то из театральных приятелей Гвен, но при этом всегда утверждала, что не умеет общаться с парнями. На самом деле она опасалась, что люди, не ослепленные любовью, как Гвен, могут запросто ее раскусить. И не дай Бог напороться на кого-то из знакомых по телебизнесу – тогда все рухнет в один миг! Хотя Гвен не одевалась и не держалась по-мужски, но смотрела на Ники так, что все сразу становилось ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41