особой популярностью станут пользоваться врачи, они будут носиться по коридору от одного постояльца к другому и выслушивать страшные сообщения о загадочных коликах в животе, стрелянии в ушах, приступах слабости, головных болях и так далее. Мне неприятно говорить вам об этом, но гласность такого рода уронит престиж нашего заведения. Это место создано для того, чтобы люди расслабились, отдохнули и унесли с собой только хорошие воспоминания. – Он вдохнул свежий воздух. – Надеюсь, миссис, вы не оставите мои слова без внимания.
– Я поговорю с мистером Апдайком, у этого дела есть и правовая сторона.
Он пристально посмотрел на меня, ожидая, что я откажусь от своих намерений и позволю уладить это дело ему самому. Его предложение вызывало у меня протест хотя бы потому, что так поступила бы бабушка Катлер, но желание сохранить репутацию отеля толкало меня на этот шаг. И я все же согласилась.
Мистер Дорфман вызвал «скорую помощь» к боковому выходу отеля, чтобы излишне не демонстрировать постояльцам бездыханное тело мистера Паркера. Мистер Апдайк тоже присутствовал здесь, чтобы проконтролировать в случае чего ситуацию.
День был на редкость подходящий для этого события: серый, моросящий дождь, холодный ветер. Комок подступил у меня к горлу, когда санитары провозили этого пожилого человека с совершенно ненужной ему теперь кислородной маской на лице; тяжело было отвечать на расспросы гостей о состоянии больного, но я держалась из последних сил и подробно все объясняла.
– В любом случае они узнают, что мистер Паркер умер, – сказала я мистеру Апдайку.
– Пусть они думают, что он умер в больнице, – он положил руку мне на плечо. – Вы сделали все правильно и четко, моя дорогая.
Я знала, какие слова готовы были сорваться с его уст: «Миссис Катлер очень гордилась бы вами».
Все эти события помогли мне ненадолго забыть, что Джимми так далеко от меня, но когда я вернулась в кабинет, то поняла, как мне его не хватало весь сегодняшний день, как я полагалась на его силу и решительность. Мне захотелось поехать вслед за ним, догнать его и рассказать обо всех событиях, которые свалились на мою голову, но это было невозможно.
Я взглянула на часы; сейчас он, наверное, знакомится со своим братом, окружен теплом и заботой папы Лонгчэмпа и его новой жены. Мои проблемы могут и подождать. Мне было очень одиноко, но усталость буквально валила с ног.
Кристи уже вернулась из школы, позанималась музыкой и отправилась к малышам, попросив у меня разрешения пообедать с ними. Я согласилась, тем более что сама не испытывала чувства голода. Сегодня я обязательно должна была присутствовать на обеде в отеле, чтобы проверить, как повлияла смерть мистера Паркера на настроение постояльцев, и уже хотела отправиться туда, но внезапно дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошла Бэтти Энн.
После беременности Бэтти немного поправилась, но это ее только украсило; мне казалось, что она по-прежнему счастлива в отеле. Ее часто навещали старые соученики по колледжу, появилось и много новых знакомых на побережье, не без маминого участия. Она была достаточно загружена работой в отеле, опекой над детьми, общением, поэтому я удивилась, увидев ее у себя в кабинете, тем более меня удивили ее слезы, хлынувшие потоком, как только она закрыла за собой дверь.
Этот день был днем тоски и грусти; казалось, что ветер, дождь, серые низкие облака разрушили стену нашего счастья; меланхолия охватила наш маленький мир, все печальные мысли, все неосторожно брошенные фразы, все, из-за чего нам когда-либо было неловко, вернулось к нам в этот день.
– Что случилось, Бэтти?
В ответ она только всхлипывала; я попыталась утешить ее, усадила на тахту, но Бэтти продолжала рыдать; лицо у нее было опухшим от слез.
– Дон, я больше не могу это выносить. Я должна рассказать это кому-нибудь.
– Успокойся, все будет хорошо. Что случилось? Надеюсь, с детьми все в порядке?
– Да, слава Богу, с ними все хорошо.
– Неприятности с родителями?
Однажды Бэтти говорила мне, что ее мать считает, что для Бэтти унизительно работать в отеле, тем более выполнять незначительную работу.
– Нет, – сказала она, глубоко вдохнув воздух. – Это из-за Филипа.
– С ним что-нибудь случилось? – Я оперлась о стену; неужели он что-то наговорил ей обо мне?
– Вот уже целую неделю он настаивает на том, чтобы спать в разных комнатах. Мы вовсе не ссорились, он даже не объяснил мне причину, просто поднимается и уходит.
– Поднимается с твоей постели?
– Да, сначала я полагала, что он завел себе новую женщину или веселит смазливых служанок, но следить, конечно, не стала, даже боялась спросить, куда он уходит.
– Я не видела, чтобы он заигрывал со служанками.
– Нет, ничего подобного он не делает, – она вынула свой кружевной платочек и вытерла слезы, – он просто идет в другую комнату.
– В какую комнату?
– В ту, которая раньше была твоей.
Я чувствовала себя так, будто мне на голову вылили ведро холодной воды, мурашки забегали по коже.
– В мою прежнюю комнату?
– Да, – она вдруг стала говорить быстро и с чувством. – Дон, это же не значит, что он не может спать рядом со мной? Может, это начало развода?
– Нет, нет, что ты! Я так не думаю. Ты не спросила его, почему он уходит?
– Да, спрашивала. Он сказал, что просто отдыхает, просил не беспокоиться и никому не говорить. Но я не могу не думать об этом. Ты ведь не расскажешь ему, что я тебе сказала? Что мне делать? Это ведь ненормально, правда? Может быть, это оттого, что между тобой и им что-то не ладится? Может, тебе лучше сказать ему, как сильно это тебя расстраивает? И попытайся его понять.
Что еще я могла ей посоветовать?
– Ты думаешь, это поможет?
– Да, – хотя сама я в это не очень верила.
– Как хорошо, что ты выслушала меня; очень неудобно было идти к тебе, особенно после сегодняшнего происшествия. Я благодарна тебе за это.
– Не волнуйся, – я взяла ее за руку.
– Обязательно буду с тобой в столовой сегодня, Дон. Филипа, к сожалению, нет, он еще не знает о мистере Паркере.
– Ничего, он скоро обо всем узнает.
– Пойду в столовую детей и посмотрю, как они едят. Еще раз благодарю тебя.
Бэтти поцеловала меня в щеку и вышла из кабинета.
Когда она ушла, я не могла сдержать слезы. Я отправилась в свою прежнюю комнату. Дверь оказалась не запертой. Все вещи остались на прежних местах. Я шагнула внутрь и почувствовала, что воздух здесь был слишком горячим, чтобы дышать. Полог кровати был откинут, а на том месте, где я обычно спала, лежала ночная рубашка, та самая, которую Филип взял у меня для Бэтти, чтобы провести медовый месяц. На столике возле кровати, как я и ожидала, стояли мои духи, пахли подушки, одна из подушек была смята Филипом. Я очень испугалась, увидев все это. В коридоре послышались чьи-то шаги. Я подошла к двери и прислушалась. Мне не хотелось встретиться здесь с Филипом. Совершенно невозможно угадать его реакцию, вдруг он поймет, что Бэтти пожаловалась мне. К сожалению, это действительно были шаги Филипа, они смолкли возле двери его комнаты. Как только он вошел, я выскочила и побежала вниз по лестнице без оглядки, как от ночного кошмара. С семейной половины я прямо ворвалась в вестибюль; как никогда я обрадовалась, попав в его многоголосую толпу. Немного передохнув, отправилась к себе домой, чтобы переодеться к обеду.
Войдя в дом, почувствовала, как сильно скучаю по Джимми, возможно оттого, что впервые осталась без него. Слишком много вещей было здесь с ним связано. Его кресло выглядело сейчас таким пустым, пустовал и стул за обеденным столом, в шкафу пахло его вещами, а в спальне – одеколоном. Переодевшись, я поспешила в отель. Бэтти сопровождала меня, снова радостная и счастливая. Я была удивлена легкостью, с которой она беседовала с постояльцами, совершенно невозможно было угадать, что происходило между ней и Филипом в момент моего отсутствия.
– Я попросила Филипа пойти со мной в какое-нибудь кафе, чтобы поговорить, – сказала она, глаза у нее светились надеждой. – Правильно?
– Конечно, все будет хорошо, – ответила я, но все же подумала, что она до конца не осознает всей тяжести проблемы; минутой позже Филип присоединился к нам.
– Я слышал, что здесь без меня произошли какие-то события.
Я рассказала, что произошло с постояльцем.
– Когда мне было лет пять-шесть, я зашел в комнату и увидел труп на кровати. Это была женщина, вся белая, на лице у нее – толстый слой макияжа; скорей всего, она нанесла его перед смертью.
– Давай не будем говорить о таких вещах, Филип, это заставляет меня нервничать.
Мы с Филипом переглянулись и посмотрели на Бэтти. Удивительно, насколько ее слова и тон, которым она их произнесла, напоминали нашу мать.
Филип поддерживал нас обеих под руки, он был очень элегантно одет.
– Так как Джимми уехал, на меня возлагаются сегодня двойные обязанности, – сказал он.
– Нет, благодарю, не стоит, Филип, – проговорила я. – Пожалуй, перекушу дома, заберу Кристи и пойду. Приятного аппетита, – добавила я, пока он соображал, как отреагировать.
Кристи тоже очень огорчилась из-за отъезда Джимми, он никогда не отлучался из дома. Она стала задавать множество вопросов.
– Почему папе пришлось уехать? Почему дедушка не приехал к нам? Почему мы все не могли поехать?
Мои ответы не удовлетворяли ее. Кристи расплакалась. Свою эмоциональность дочь унаследовала явно не от меня.
Зазвонил телефон, я чуть не подпрыгнула до потолка. Никогда еще я не была так рада телефонному звонку. Это, конечно же, был Джимми. Я сразу же стала рассказывать, как мы с Кристи по нему скучаем, о происшествии с мистером Паркером. Он ответил, что очень сожалеет, что не смог помочь мне в такую минуту.
– Ты не представляешь, как я хотела поехать за тобой, – говорила я. – Рада, что ты наконец-то увиделся со своим братом. Как папа?
– Нормально. Он расстроился, что ты не приехала со мной, но пообещал, что обязательно приедет в отель, пусть он сам тебе это скажет.
У меня перехватило дыхание, мы так долго не разговаривали с папой.
– Как поживаешь, Дон? – спросил он.
У меня пересохло в горле, я вспоминала время, когда он был самым любимым на свете человеком, хотя бывал часто пьяным или злым.
– У меня все хорошо, папа, а как ты?
– Мы все очень хорошо поживаем, – ответил он. – Мне так жаль, что ты не смогла приехать; я часто о тебе думаю.
– Я тоже думаю о тебе.
– Понимаю, что тебе пришлось много потрудиться, чтобы достать меня из тюрьмы; я знал, что ты вырастешь умницей, Дон, и многого достигнешь.
– Так уж и многого, это моя работа, и мне помогает уйма людей. Не такой я уж и большой начальник, папа!
– Не скромничай, Дон, я слишком хорошо тебя знаю, ты не можешь обмануть мои надежды, – сказал он и засмеялся.
Я вспомнила, что он очень часто мне это говорил. Печально, что не поехала с Джимми; как я жалела об этом, слушая голос папы.
– Джимми рассказал мне о твоем отеле.
– Очень мило с его стороны.
– Мы приедем туда как-нибудь; может, в этом году. Обещаю.
– Хорошо, папа.
– Передаю трубку Джимми.
– Дон, – послышался его голос.
– Я по тебе очень скучаю, и Кристи ведет себя очень плохо из-за того, что мы не поехали.
– Я тоже скучаю, Дон. Кстати, скоро сообщу очень приятные для тебя новости: мы с папой кое-что придумали. Мне кажется, это стоящее дело.
– Что за новости, Джимми?
– Мне не хочется пока говорить о них.
– Дай мне сказать, – закричала Кристи, хватая меня за юбку.
– Даю трубку Кристи.
Девочка прижала ее к уху, как взрослая женщина из рекламного ролика.
– Привет, папа, когда ты приедешь домой?
Внимательно выслушав его ответ, она посмотрела на меня и пообещала себя хорошо вести. Потом ее лицо озарилось радостью.
– Папа пообещал привезти мне что-нибудь особенное, – закричала она, протягивая мне трубку.
– Если будешь хорошо себя вести, – уточнила я.
– Я буду хорошо вести, – пообещала Кристи.
– Джимми, это опять я.
– Да, Дон, скоро снова тебе позвоню.
– Я люблю тебя.
– И я тебя.
В трубке послышались длинные гудки. Его голос звучал в моих мыслях.
– Почему ты плачешь, мама? – спросила Кристи. Я почувствовала слезы на щеках и засмеялась.
– Я просто рада, что поговорила с папой.
– Если ты рада, почему тогда плачешь?
– Иногда так бывает. Пошли, пора тебе надевать пижаму, – я взяла ее за руку и повела наверх.
Миссис Бостон попросила себе выходной, но утром, когда узнала, что я остаюсь одна, решила отказаться. Я все же настояла, и она отправилась в город к своей сестре. Теперь я пожалела, что отпустила ее.
Сейчас я как никогда нуждалась в компании.
– Мне так жалко, что папа не может поцеловать меня перед сном, – пожаловалась Кристи, когда я ее укладывала.
– Ты же знаешь, что он далеко.
– Но мне так хочется, я не засну, пока он не приедет.
– Хорошо, лежи и смотри в потолок, больше я ничего не могу тебе посоветовать.
Она сложила ручки и смотрела в потолок. Я знала, что ей сейчас необходимо участие, но ее горе только большой тяжестью ложилось мне на сердце. Я заходила в ее спальню через каждые пятнадцать минут, к моему удивлению она продержалась около часа. Убедившись, что Кристи уснула, я отправилась спать, правда, ложиться сразу не стала, решив немного почитать, но вскоре поняла, что слишком устала, и выключила свет. И вдруг зазвонил дверной колокольчик.
Кто бы это мог быть? Все, кому я могла понадобиться в гостинице, имели возможность просто позвонить мне по телефону. Накинув халат, я спустилась в холл, открыла дверь и увидела Филипа. Он широко улыбался.
– Добрый вечер. – Он тихонько закрыл за собой дверь.
– Ты пьян, Филип?
– Нет, ну, может быть, совсем немножко. Можно войти? – А сам уже поднимался по лестнице.
– Что тебе нужно? Уже поздно, – я преградила ему путь.
– Просто поговорить.
Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь.
– Разве тебя не заботит, что скажут постояльцы? Как ты мог прийти сюда?
Он закрыл глаза ладонью.
– Боже мой. Как будто «она» вышла из могилы, – простонал он. – «Разве тебя не заботит, что скажут постояльцы...» Мне нужно что-нибудь выпить, – с этими словами он направился к бару.
– Ты уже достаточно выпил, Филип, – я снова преградила ему путь и взяла за руку.
– Дон, – сказал он, – ты сегодня такая красивая, именно такая, какой я тебя все время представляю: с распущенными волосами, а под халатом у тебя одна из самых красивых твоих ночнушек, не так ли?
Он облизнул губы.
– Филип, развернись и ступай обратно, в отель, – приказала я.
Он кивнул, но не стал исполнять приказание.
– Где сейчас твоя жена?
– Моя жена? – Он широко улыбнулся. – Ты можешь быть моей женой. – Он схватил меня за плечи и прижался к волосам. – Сможет ли бабушка на это что-нибудь ответить?
Я поняла, что сейчас вернулись все его фантазии.
– Нет, это совсем не смешно, – ответил он. От Филипа страшно разило перегаром, и я стала отталкивать его от себя, но он крепче сжал меня в своих объятиях и стал гладить по спине, осыпать поцелуями. Мой отпор стал более сильным, и я высвободилась из его рук.
– Подожди, Дон, еще не поздно...
– Да как ты только можешь думать об этом?
Он схватился за голову.
– Ты ничего не понимаешь, только послушай меня, – говорил он, все ближе подходя ко мне. – Я знаю, что вы с Джимми много раз пытались завести ребенка, но у вас ничего не получалось. У нас с тобой все получится, и никто не догадается. Он подумает, что это его ребенок. Ты мне не веришь? Это будет наша тайна, наша маленькая тайна, – он улыбался. – Посмотри, какие у меня замечательные дети; наши тоже будут очень красивыми, если у ребенка будут золотые волосы, все решат, что они от тебя. Я хочу сделать это для нас, для тебя, для семьи.
– Филип, ты сумасшедший, ты даже более сумасшедший, чем я себе представляла; я понимаю, что твое поведение вызвано большой дозой алкоголя, но даже то, что ты постоянно носишь в себе такие мысли, вызывает у меня ужас. Я твоя сестра, даже больше, чем сестра, как ты можешь мечтать о таким сильном смешении крови?
– Это ничего не значит. У нас были разные отцы. Это ничего не значит.
– Филип, даже если бы нас так тесно не связывала кровь, я бы никогда не изменила своему мужу, никогда не стала бы ему лгать.
– Я уверен, что стала бы, – сказал он, улыбаясь. – Ведь в тебе тоже есть часть маминого характера.
– Ты должен уйти, я настаиваю, чтобы ты ушел. Возвращайся к своей жене и оставь эти гадкие мысли. Иди! – крикнула я, указывая на дверь.
Голос у меня стал звонким и высоким от гнева.
Улыбка медленно сползла с его лица, но вдруг он снова улыбнулся.
– Дон, а как же наш ребенок?
Он подошел совсем близко ко мне.
Я попыталась увернуться, но он схватил меня за руку, у него была быстрая реакция даже в пьяном состоянии. Он притянул меня к себе и толкнул на софу.
– Прекрати, Филип – закричала я, но он крепко сжал меня и снова стал осыпать своими мокрыми поцелуями.
Я сопротивлялась, била его по лицу, но он не обращал на это никакого внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34