– Дело в том, мистер Торн, – осторожно ответил он, – что мы слишком завязли в том, что мы привыкли называть экономикой… У нас там такие структурные перекосы, что их не так то просто выправить в короткое время… А времени у нас, к сожалению и нет…Тут Торн заметил, что Чугай искоса посматривает на начальника службы безопасности российского президента Кожухова, замершего в дверях, который выразительно постукивал пальцем по своим наручным часам.– Извините, что задержал вас, – произнес он извиняющимся тоном. – Мистер Чугай, я предлагаю как-нибудь встретится в более непринужденной обстановке… Скажите, вы собираетесь на экономический форум в Швейцарию? Нет? Тогда я обязательно постараюсь устроить вам приглашение! Очень, очень рад был с вами познакомиться, мистер Чугай! Очень…Они наскоро попрощались и Чугай поспешил за российской делегацией. Когда Чугай догнал Кожухова, тот поинтересовался:– Это кто?– Известный экономист Джефри Торн, советник Международного Валютного Фонда… Входит в сотню ведущих экономистов мира… Я знаком с его трудами по монетарной политике…Кожухов осклабился довольно:– Значит и в экономических кругах к нам интерес проявился! Признали, признали, сукины дети! Это надо отметить, Тимур! Но… – добавил он после некоторой паузы негромко, с озабоченностью. – Только хорошо бы без шефа… А то, знаешь, ему, кажется, уже пора остановиться…
Вечером российская делегация возвращалась из Сан-Франциско в Бостон. На взлётном поле их встречал ряд высокопоставленных должностных лиц и представители Гарвардского университета. Когда самолёт приземлился, Бельцин спустился с трапа, но вместо того, чтобы поприветствовать ожидавшую его делегацию, он прошел к хвосту самолёта, повернулся спиной к встречающим и стал мочится на задние колеса авиетки.Чугай, Зыкарев и начальник службы безопасности Кожухов словно невзначай образовали перед самолетом живой щит, стараясь заслонить собой патрона от глаз встречающих.– Что он там делает? – спросила молодая дама у стоящего рядом с ней Джека Андерсона. Тот в ответ только молча пожал плечами.Закончив опорожняться, Бельцин как ни в чём не бывало, застегнул ширинку, подошёл к встречающим и, не сказав ни слова, невозмутимо пожал должностным лицам руки и, получив из рук молодой женщины, букет сел в поджидавший его лимузин и отбыл в отель.Большую часть ночи он как обычно отмечал своё покорение Америки… В качестве расслабляющего шло полюбившееся ему виски "Джек Дэниел". Вместе с ним праздновали победу Кожухов и Чугай. Отказаться было практически невозможно, – каждый из них понимал, что отказ чреват отлучением от тела… В четвёртом часу Чугай посмотрел на Кожухова и тихо произнёс:– Александр Васильевич… Утром в семь тридцать у шефа лекция в Гарвардском университете… Ему надо бы выспаться…– Попробую, – Кожухов с сомнением посмотрел на разомлевшего, но отнюдь не сонного Бельцина. Чугай закрыл глаза, откинулся на спинку и сделал вид, что заснул…Утром Джек Андерсон решил лично заехать за Бельциным. Когда он осторожно постучал в дверь гостиничного номера, на пороге возник сильно покачивающийся Бельцин с наполовину опорожнённой бутылкой виски в одной руке и пустым стаканом в другой.– А, Джек! Все о' кей! – заявил он заплетающимся языком. – Сейчас едем!После этого он неуверенным движением постарался наполнить стакан и протянуть его Андерсону.– Выпьем за наше сотрудничество…Андерсон был в шоке, – его охватил неописуемый ужас от надвигающейся неминуемой, как ему тогда показалось, катастрофы – объявленной лекции не состоится, выделенные гонорары придётся вернуть, университет на грани страшного провала, а его собственная голова, – его Джека Андерсона голова, как устроителя вояжа, слетит с плеч… Андерсон с трудом отбился от старающегося облобызать его русского президента и хотел уже пулей выскочить на улицу, как в дверях появился Чугай. Вид у него был хоть и помятый, с красными от бессонницы глазами, но достаточно трезвый.– Джек! Джек! Подожди! – остановил он старого знакомого в дверях, схватив его за рукав. – Я прошу прощение за несколько несоответствующий вид нашего президента… Через час, я тебя уверяю, всё будет в порядке! Задержи встречу на час и, я думаю, нам удастся избежать скандала…Через полтора часа, выпивший изрядное количество кофе и принявший холодный душ, Бельцин нетвердой походкой прошествовал перед заждавшейся его аудиторией. На российского лидера нацелены телекамеры, но он был уверен в себе, на лице у него блуждала благодушная улыбка – он знал, что он будет говорить, потому что знал, что от него хотят услышать… Ну а то, что голос слегка заторможен – так это ерунда! Это почти не заметно… Почти…Но на следующий день Зыкарев, пряча глаза, принес и положил перед ним свежий номер "Вашингтон пост".– Что это? – недовольно спросил Бельцин и настороженно уставился на своего министра иностранных дел.– Статья, Владимир Николаевич, – тихо ответил Зыкарев и тонко икнул. – Называется "Пьяный медведь обнимает капитализм"…– Читай! – мрачно просипел Бельцин, с трудом стряхивая с себя тяжелый похмельный дурман.Зыкарев взял газету в руки.– Тут написано… "Теперь мы знаем от какого слова произошло слово гласность… Гласность происходит от английского слова "гласс"! – Зыкарев осторожно оторвал взгляд от газеты, перевел его на Бельцина и пояснил боязливо. – "Гласс" – по-английски "стакан", Владимир Николаевич…
– Всё! Спекся, спекся, Бельцин! – ликовал Михайлов. Он отбросил на стол перевод статьи из "Вашингтон пост", встал и энергично заходил по кабинету. Возбуждение от чувства близкой и долгожданной победы заставляло его сердце учащенно и радостно биться. Михайлов подошел к столу и вызвал секретаря:– Соедините меня с Линаевым…Через некоторое время из селектора раздался знакомый голос:– Слушаю, Алексей Сергеевич…Михайлов взял трубку:– Григорий Кузьмич, ты уже в курсе по поводу публикации о Бельцине в "Вашингтон пост"?– Нет, ещё… А что такое? Натворил что-нибудь?– Натворил, натворил, гадёныш! Напился, мерзавец! В зюзю напился! Выставил нас перед всем миром в таком свете, что теперь в цивилизованном обществе показаться стыдно… Ты бы мог сейчас ко мне подъехать? Мне с тобой посоветоваться надо…– Хорошо… Сейчас буду…Через двадцать минут Линаев, прочитав статью, отложил её в сторону и посмотрел на Михайлова:– Ну и что теперь делать будем?Михайлов нетерпеливо зашагал по кабинету:– Я предлагаю дать завтра перепечатку этой статьи в "Правде", прямо накануне Пленума… А на Пленуме устроить Бельцину аутодафе… На костер его, мерзавца! И чтоб не просто его выгнать из партии, а провести общенародное обсуждение! Чтоб все телевизионные каналы транслировали! Чтоб его, гада, с грязью, с дерьмом на всю жизнь смешать! Чтоб не отмылся никогда, подлец!– Правильно! – поддержал Линаев, но потом, помедлив, добавил. – Вот только может не в "Правде", а в какой-нибудь другой центральной газете?– Нет, именно в "Правде"! – в запале возразил Михайлов. – Пока ещё Бельцин коммунист, значит и осуждать мы его будем через партийную прессу… Ты ж сам вроде говорил, что партия должна защищаться…– Ну, говорил, – с неохотой согласился Линаев.– Тогда, давай, звони сейчас Забелину! – приказал Михайлов, имея в виду главного редактора "Правды". – Пусть там завтра обеспечит публикацию! Нет, подожди, не отсюда – от себя… Пускай вроде это от тебя исходит, а то опять начнут меня обвинять, что я с ним политические счеты свожу…
На следующий день газета советских коммунистов "Правда" вышла с перепечаткой статьи из "Вашингтон пост". Бельцин узнал об этом, находясь ещё в Америке, прямо накануне отлета. Новость ему принёс Кожухов.– Как перепечатали? – спросил Бельцин, недоумённо глядя на Кожухова.– Натурально…. Полностью, – траурным голосом сообщил Кожухов.Бельцин оцепенел на мгновение, потом издал звериный рев, словно смертельно подраненный медведь.– Точно знаешь? – с надеждой он глянул на начальника собственной охраны. "Утопающий цепляется за соломинку", – подумал про себя Кожухов и молча протянул Бельцину газету:– Из посольства… Зыкарев принёс…Бельцин развернул газету и несколько секунд тупо смотрел на свою пьяно улыбающуюся физиономию на первой странице. Потом отшвырнул газету, рухнул в кресло и, обхватив голову руками, закачался в глухом беспамятстве:– Погиб! Погиб! Я погиб! Подставили, сволочи! Гады!– Владимир Николаевич! – попытался осторожно вывести его из коллапса Кожухов. – Ничего ещё не потеряно… Я тут обговорил ситуацию с Тимуром… С Чугаем, то есть… Он считает, что есть выход…Бельцин поднял на него всклокоченную больную голову и посмотрел затравленным, мутным взором.– Выход? Какой выход? Давай… Зови его сюда!Кожухов открыл дверь номера и негромко кликнул Чугая. Тот появился сразу же, – видно, давно уже дожидался за дверью.– Владимир Николаевич, ситуация, конечно, поганая, – начал он, едва успев переступить порог президентских апартаментов, стараясь придать при этом своему лицу соболезнующее выражение. Бельцин окатил его непрязненным взглядом из под бровей, – словно крутым кипятком ошпарил.– Сам знаю! Что предлагаешь? – оборвал резко.– Надо кое-какие контрмеры предпринять… Простите за вопрос… Владимир Николаевич, у вас какой гонорар за этот визит?– А это не твоего ума дело! – голос у Бельцина сразу стал пустым, как эхо в железной бочке…– Владимир Николаевич, – принялся доходчиво объяснять Чугай, склонившись над ним в подобострасном поклоне. – Сейчас вопрос стоит так… Или гонорар или политическая карьера…Бельцин помрачнел от такого объяснения ещё больше, – лицо стало серым, осунулось, набрякло разом, – выдавил через силу:– Сто тысяч…Чугай, оторвал опущенный взгляд от пола и выразительно посмотрел на Бельцина. Бельцин не выдержал и недовольно отвел глаза в сторону.– Ну, сто двадцать… Может сто пятьдесят…– Владимир Николаевич, с гонораром придётся расстаться, а остальное, думаю, уладим… Александр Васильевич, – Чугай обернулся к Кожухову, – дай, пожалуйста, телефончик, – не хочу говорить по гостиничному…Взяв протянутый ему радиотелефон, он набрал московский номер редакции "Комсомольской правды".– Алло, Чугай говорит… Соедините меня с главным редактором… Алло, Игорь Степанович, привет, дорогой… Как жив? Нормально? Слушай-ка, я к тебе по делу… Ты знаешь уже, что "Правда" тиснула у себя грязную статейку из "Вашингтон пост"? Да, о Бельцине! Слушай, ну ты-то понимаешь, что это провокация накануне Пленума? Да нет, визит прошёл как надо! И с президентом встречались и госсекретарём говорили больше часа… Американцы просто молодцы – принимали на "ура"! Но Михайлову же надо просто любыми путями свалить Бельцина… Ясно, как пень… Бельцин ведь же не будет судится с "Вашингтон пост"… Зачем ему сутяжничеством мараться… Ты же знаешь психологию нашего обывателя – "дыма без огня не бывает"! Даже, если идеально чистый всё равно какое-нибудь дерьмо пристанет! Ну, конечно! Слушай, ты не мог бы неофициальное опровержение дать – статью о том, что кому очень выгодно дискредитировать российского президента накануне Пленума? Ну, а за мной не заржавеет! Ты там вроде говорил, что тебе цветной принтер нужен? Можешь завтра забирать у меня в институте… Как оприходуем? Да, как хочешь так и оприходуем – хочешь по акту, хочешь без акта… Что? Одного принтера мало? Ладно, черт с тобой… Что ещё нужно? Новое оборудование? Сколько? Четыре миллиона долларов? Ты совсем охренел, дружище! Ладно! Будет тебе новое оборудование… Не веришь? А президенту России веришь? Позвать?Чугай обернулся к Бельцину.– Владимир Николаевич… Я прошу прощения… Скажите буквально два слова…И он протянул трубку Бельцину. Бельцин сердито посмотрел на него, но трубку все же взял:– Как зовут? Игорь Степанович?… – брякнул он недовольно, а потом произнес в телефон. – Игорь Степанович, Бельцин говорит… Я считаю, что этого так оставлять нельзя! Нельзя! В политике не должны использоваться грязные методы… Ложь и клевета не должны стать аргументами в политической споре… Наш гражданский долг, сделать так, чтобы политическая полемика была цивилизованной… А с оборудованием, я обещаю, мы вам поможем – сейчас главное донести до людей правду… Всё! Передаю трубку обратно Чугаю…– Ну, что убедился? – произнес Чугай бодрым голосом. – Так, что давай! Действуй! Да, кстати обязательно упомяни в статье, что товарищ Бельцин пожертвовал весь свой гонорар в Фонд борьбы со СПИДом… Да, так и напиши – вся сумма полностью ушла на приобретение одноразовых шприцев для детских больниц! Кстати, Петраков все ещё в "Аргументах и фактах"? А у тебя его телефончик есть? Дай, пожалуйста! Ну всё, спасибо… Ждём статьи!Чугай отключил телефон и с энтузиазмом посмотрел на Бельцина, – глаза посверкают, рот до ушей, – доволен, знает, что такие услуги не забывают… Бельцин, глядя на него, тоже приободрился – распрямился в кресле, развернул широкие плечи, взгляд стал осмысленным и жестким… Чугай произнес приподнято:– Владимир Николаевич… Сейчас еще пару звоночков сделаем и все будет нормально…Он набрал на трубке следующий номер. Услышав голос собственной секретарши, затараторил:– Вера! Как там у вас дела? Все в порядке? Хорошо! Статью в "Правде" читали? Ну, и как у коллектива к этому отношение? Не верят? Правильно! Где там председатель профкома? Соедини меня…Чугай облизнул пересохшие губы…– Альберт, здорово! Что там коллектив по поводу статьи в "Правде" думает? Ещё не обсуждали? Плохо! Очень плохо… Альберт, слушай, надо собрать сегодня совет трудового коллектива и обсудить. Что за фигня? Это же провокация! А вот так и надо на это реагировать! Теперь, слушай, – надо организовать коллективное письмо в "Правду" с осуждением статьи. Нет, не только от Института, поговори с профсоюзными деятелями из Академии… Чтобы академики и профессура вся подписали! Понимаешь? Хорошо! И надо организовать пикет перед редакцией "Правды" с протестом против статьи… Прямо сегодня вечером! Обязательно! С лозунгами, плакатами – все как положено, но надо, чтобы было представительно… Телевиденье организуй… Чтоб перед телекамерами эту одиозную газетенку сожгли… Нет, не редакцию, конечно, – газету со статьей… Редакцию тоже неплохо, но, ладно, – это позже… Все, давай, действуй!Чугай нажал клавишу отбоя.– Закрутилась машина! – сказал он в азарте и вскоре уже набирал номер "Аргументов и фактов", полученный от редактора "Комсомольской правды":– Алло, товарища Петракова, пожалуйста… Всеволод Иванович, добрый день… Тимур Борисович Чугай вас беспокоит… Вы в прошлом году у меня в Институте экономической политики Академии народного хозяйства интервью брали… Да, да! Вспомнили? Замечательно… Всеволод Иванович, мы сейчас с президентом России товарищем Бельциным в Америке, только что узнали о статье в "Правде"… Перепечатка из "Вашингтон пост"? Всеволод Иванович, я ответственно заявляю, всё то что там написано – подлое и наглое враньё! Никто из журналистов у нас в тот день не был! Да… Ну, так что ж прикажете теперь международный скандал раздувать? Я так понимаю, что кое-кому как раз этого очень хотелось бы! Но мы-то с вами ответственные люди, мы же не будем пачкать имидж президента России в угоду чьих-то политических амбиций? Почему встречу на полтора часа задержали и на плёнке Бельцин такой-то заторможенный? Вот! Объясняю… У президента в тот день была температура 39… Мы вообще хотели встречу отменить, но устроители настояли… Простуда, смена климатических поясов, сон урывками – даже железный организм Бельцина не выдержал, – пришлось перед выступлением прибегнуть к лечению… А иначе бы просто бы не вышел… Не смог бы… Но алкоголя никакого не было! Только аспирин… Да! Ответственно заявляю! Но использовать этот факт вот так, – грязно, так подло, это уже вообще за гранью всякой морали! Всеволод Иванович, товарищ Бельцин сейчас находится рядом, я предлагаю вам взять сейчас у него интервью, чтобы он сам рассказал, как было дело… Передаю трубку Владимиру Николаевичу…И Чугай, с веселыми чертиками в глазах, прикрыв микрофон ладонью, произнес:– Владимир Николаевич, Михайлов еще пожалеет, что заварил эту кашу – ему эта статейка ещё ой как аукнется!Передав трубку Бельцину, он скромно отошёл к Кожухову…– Ну ты и бестия! – тихо, с усмешкой сказал ему Кожухов.Чугай скосил на него насмешливый взгляд.– Спасение президента обошлось в четыре миллиона бюджетных денег, в лазерный принтер моего института и гонорар самого президента, – негромко ответил он. – Копейки, учитывая чем это могло обернуться!– Пройдоха ты! – восхищенно прошептал Кожухов и они негромко рассмеялись…
Пленум ЦК КПСС открылся под ропот очередей и глухое молчание пикетов, под надоедливые заклинание правительства об объективных сложностях перестройки и стук продуктовых посылок из Германии на почте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Вечером российская делегация возвращалась из Сан-Франциско в Бостон. На взлётном поле их встречал ряд высокопоставленных должностных лиц и представители Гарвардского университета. Когда самолёт приземлился, Бельцин спустился с трапа, но вместо того, чтобы поприветствовать ожидавшую его делегацию, он прошел к хвосту самолёта, повернулся спиной к встречающим и стал мочится на задние колеса авиетки.Чугай, Зыкарев и начальник службы безопасности Кожухов словно невзначай образовали перед самолетом живой щит, стараясь заслонить собой патрона от глаз встречающих.– Что он там делает? – спросила молодая дама у стоящего рядом с ней Джека Андерсона. Тот в ответ только молча пожал плечами.Закончив опорожняться, Бельцин как ни в чём не бывало, застегнул ширинку, подошёл к встречающим и, не сказав ни слова, невозмутимо пожал должностным лицам руки и, получив из рук молодой женщины, букет сел в поджидавший его лимузин и отбыл в отель.Большую часть ночи он как обычно отмечал своё покорение Америки… В качестве расслабляющего шло полюбившееся ему виски "Джек Дэниел". Вместе с ним праздновали победу Кожухов и Чугай. Отказаться было практически невозможно, – каждый из них понимал, что отказ чреват отлучением от тела… В четвёртом часу Чугай посмотрел на Кожухова и тихо произнёс:– Александр Васильевич… Утром в семь тридцать у шефа лекция в Гарвардском университете… Ему надо бы выспаться…– Попробую, – Кожухов с сомнением посмотрел на разомлевшего, но отнюдь не сонного Бельцина. Чугай закрыл глаза, откинулся на спинку и сделал вид, что заснул…Утром Джек Андерсон решил лично заехать за Бельциным. Когда он осторожно постучал в дверь гостиничного номера, на пороге возник сильно покачивающийся Бельцин с наполовину опорожнённой бутылкой виски в одной руке и пустым стаканом в другой.– А, Джек! Все о' кей! – заявил он заплетающимся языком. – Сейчас едем!После этого он неуверенным движением постарался наполнить стакан и протянуть его Андерсону.– Выпьем за наше сотрудничество…Андерсон был в шоке, – его охватил неописуемый ужас от надвигающейся неминуемой, как ему тогда показалось, катастрофы – объявленной лекции не состоится, выделенные гонорары придётся вернуть, университет на грани страшного провала, а его собственная голова, – его Джека Андерсона голова, как устроителя вояжа, слетит с плеч… Андерсон с трудом отбился от старающегося облобызать его русского президента и хотел уже пулей выскочить на улицу, как в дверях появился Чугай. Вид у него был хоть и помятый, с красными от бессонницы глазами, но достаточно трезвый.– Джек! Джек! Подожди! – остановил он старого знакомого в дверях, схватив его за рукав. – Я прошу прощение за несколько несоответствующий вид нашего президента… Через час, я тебя уверяю, всё будет в порядке! Задержи встречу на час и, я думаю, нам удастся избежать скандала…Через полтора часа, выпивший изрядное количество кофе и принявший холодный душ, Бельцин нетвердой походкой прошествовал перед заждавшейся его аудиторией. На российского лидера нацелены телекамеры, но он был уверен в себе, на лице у него блуждала благодушная улыбка – он знал, что он будет говорить, потому что знал, что от него хотят услышать… Ну а то, что голос слегка заторможен – так это ерунда! Это почти не заметно… Почти…Но на следующий день Зыкарев, пряча глаза, принес и положил перед ним свежий номер "Вашингтон пост".– Что это? – недовольно спросил Бельцин и настороженно уставился на своего министра иностранных дел.– Статья, Владимир Николаевич, – тихо ответил Зыкарев и тонко икнул. – Называется "Пьяный медведь обнимает капитализм"…– Читай! – мрачно просипел Бельцин, с трудом стряхивая с себя тяжелый похмельный дурман.Зыкарев взял газету в руки.– Тут написано… "Теперь мы знаем от какого слова произошло слово гласность… Гласность происходит от английского слова "гласс"! – Зыкарев осторожно оторвал взгляд от газеты, перевел его на Бельцина и пояснил боязливо. – "Гласс" – по-английски "стакан", Владимир Николаевич…
– Всё! Спекся, спекся, Бельцин! – ликовал Михайлов. Он отбросил на стол перевод статьи из "Вашингтон пост", встал и энергично заходил по кабинету. Возбуждение от чувства близкой и долгожданной победы заставляло его сердце учащенно и радостно биться. Михайлов подошел к столу и вызвал секретаря:– Соедините меня с Линаевым…Через некоторое время из селектора раздался знакомый голос:– Слушаю, Алексей Сергеевич…Михайлов взял трубку:– Григорий Кузьмич, ты уже в курсе по поводу публикации о Бельцине в "Вашингтон пост"?– Нет, ещё… А что такое? Натворил что-нибудь?– Натворил, натворил, гадёныш! Напился, мерзавец! В зюзю напился! Выставил нас перед всем миром в таком свете, что теперь в цивилизованном обществе показаться стыдно… Ты бы мог сейчас ко мне подъехать? Мне с тобой посоветоваться надо…– Хорошо… Сейчас буду…Через двадцать минут Линаев, прочитав статью, отложил её в сторону и посмотрел на Михайлова:– Ну и что теперь делать будем?Михайлов нетерпеливо зашагал по кабинету:– Я предлагаю дать завтра перепечатку этой статьи в "Правде", прямо накануне Пленума… А на Пленуме устроить Бельцину аутодафе… На костер его, мерзавца! И чтоб не просто его выгнать из партии, а провести общенародное обсуждение! Чтоб все телевизионные каналы транслировали! Чтоб его, гада, с грязью, с дерьмом на всю жизнь смешать! Чтоб не отмылся никогда, подлец!– Правильно! – поддержал Линаев, но потом, помедлив, добавил. – Вот только может не в "Правде", а в какой-нибудь другой центральной газете?– Нет, именно в "Правде"! – в запале возразил Михайлов. – Пока ещё Бельцин коммунист, значит и осуждать мы его будем через партийную прессу… Ты ж сам вроде говорил, что партия должна защищаться…– Ну, говорил, – с неохотой согласился Линаев.– Тогда, давай, звони сейчас Забелину! – приказал Михайлов, имея в виду главного редактора "Правды". – Пусть там завтра обеспечит публикацию! Нет, подожди, не отсюда – от себя… Пускай вроде это от тебя исходит, а то опять начнут меня обвинять, что я с ним политические счеты свожу…
На следующий день газета советских коммунистов "Правда" вышла с перепечаткой статьи из "Вашингтон пост". Бельцин узнал об этом, находясь ещё в Америке, прямо накануне отлета. Новость ему принёс Кожухов.– Как перепечатали? – спросил Бельцин, недоумённо глядя на Кожухова.– Натурально…. Полностью, – траурным голосом сообщил Кожухов.Бельцин оцепенел на мгновение, потом издал звериный рев, словно смертельно подраненный медведь.– Точно знаешь? – с надеждой он глянул на начальника собственной охраны. "Утопающий цепляется за соломинку", – подумал про себя Кожухов и молча протянул Бельцину газету:– Из посольства… Зыкарев принёс…Бельцин развернул газету и несколько секунд тупо смотрел на свою пьяно улыбающуюся физиономию на первой странице. Потом отшвырнул газету, рухнул в кресло и, обхватив голову руками, закачался в глухом беспамятстве:– Погиб! Погиб! Я погиб! Подставили, сволочи! Гады!– Владимир Николаевич! – попытался осторожно вывести его из коллапса Кожухов. – Ничего ещё не потеряно… Я тут обговорил ситуацию с Тимуром… С Чугаем, то есть… Он считает, что есть выход…Бельцин поднял на него всклокоченную больную голову и посмотрел затравленным, мутным взором.– Выход? Какой выход? Давай… Зови его сюда!Кожухов открыл дверь номера и негромко кликнул Чугая. Тот появился сразу же, – видно, давно уже дожидался за дверью.– Владимир Николаевич, ситуация, конечно, поганая, – начал он, едва успев переступить порог президентских апартаментов, стараясь придать при этом своему лицу соболезнующее выражение. Бельцин окатил его непрязненным взглядом из под бровей, – словно крутым кипятком ошпарил.– Сам знаю! Что предлагаешь? – оборвал резко.– Надо кое-какие контрмеры предпринять… Простите за вопрос… Владимир Николаевич, у вас какой гонорар за этот визит?– А это не твоего ума дело! – голос у Бельцина сразу стал пустым, как эхо в железной бочке…– Владимир Николаевич, – принялся доходчиво объяснять Чугай, склонившись над ним в подобострасном поклоне. – Сейчас вопрос стоит так… Или гонорар или политическая карьера…Бельцин помрачнел от такого объяснения ещё больше, – лицо стало серым, осунулось, набрякло разом, – выдавил через силу:– Сто тысяч…Чугай, оторвал опущенный взгляд от пола и выразительно посмотрел на Бельцина. Бельцин не выдержал и недовольно отвел глаза в сторону.– Ну, сто двадцать… Может сто пятьдесят…– Владимир Николаевич, с гонораром придётся расстаться, а остальное, думаю, уладим… Александр Васильевич, – Чугай обернулся к Кожухову, – дай, пожалуйста, телефончик, – не хочу говорить по гостиничному…Взяв протянутый ему радиотелефон, он набрал московский номер редакции "Комсомольской правды".– Алло, Чугай говорит… Соедините меня с главным редактором… Алло, Игорь Степанович, привет, дорогой… Как жив? Нормально? Слушай-ка, я к тебе по делу… Ты знаешь уже, что "Правда" тиснула у себя грязную статейку из "Вашингтон пост"? Да, о Бельцине! Слушай, ну ты-то понимаешь, что это провокация накануне Пленума? Да нет, визит прошёл как надо! И с президентом встречались и госсекретарём говорили больше часа… Американцы просто молодцы – принимали на "ура"! Но Михайлову же надо просто любыми путями свалить Бельцина… Ясно, как пень… Бельцин ведь же не будет судится с "Вашингтон пост"… Зачем ему сутяжничеством мараться… Ты же знаешь психологию нашего обывателя – "дыма без огня не бывает"! Даже, если идеально чистый всё равно какое-нибудь дерьмо пристанет! Ну, конечно! Слушай, ты не мог бы неофициальное опровержение дать – статью о том, что кому очень выгодно дискредитировать российского президента накануне Пленума? Ну, а за мной не заржавеет! Ты там вроде говорил, что тебе цветной принтер нужен? Можешь завтра забирать у меня в институте… Как оприходуем? Да, как хочешь так и оприходуем – хочешь по акту, хочешь без акта… Что? Одного принтера мало? Ладно, черт с тобой… Что ещё нужно? Новое оборудование? Сколько? Четыре миллиона долларов? Ты совсем охренел, дружище! Ладно! Будет тебе новое оборудование… Не веришь? А президенту России веришь? Позвать?Чугай обернулся к Бельцину.– Владимир Николаевич… Я прошу прощения… Скажите буквально два слова…И он протянул трубку Бельцину. Бельцин сердито посмотрел на него, но трубку все же взял:– Как зовут? Игорь Степанович?… – брякнул он недовольно, а потом произнес в телефон. – Игорь Степанович, Бельцин говорит… Я считаю, что этого так оставлять нельзя! Нельзя! В политике не должны использоваться грязные методы… Ложь и клевета не должны стать аргументами в политической споре… Наш гражданский долг, сделать так, чтобы политическая полемика была цивилизованной… А с оборудованием, я обещаю, мы вам поможем – сейчас главное донести до людей правду… Всё! Передаю трубку обратно Чугаю…– Ну, что убедился? – произнес Чугай бодрым голосом. – Так, что давай! Действуй! Да, кстати обязательно упомяни в статье, что товарищ Бельцин пожертвовал весь свой гонорар в Фонд борьбы со СПИДом… Да, так и напиши – вся сумма полностью ушла на приобретение одноразовых шприцев для детских больниц! Кстати, Петраков все ещё в "Аргументах и фактах"? А у тебя его телефончик есть? Дай, пожалуйста! Ну всё, спасибо… Ждём статьи!Чугай отключил телефон и с энтузиазмом посмотрел на Бельцина, – глаза посверкают, рот до ушей, – доволен, знает, что такие услуги не забывают… Бельцин, глядя на него, тоже приободрился – распрямился в кресле, развернул широкие плечи, взгляд стал осмысленным и жестким… Чугай произнес приподнято:– Владимир Николаевич… Сейчас еще пару звоночков сделаем и все будет нормально…Он набрал на трубке следующий номер. Услышав голос собственной секретарши, затараторил:– Вера! Как там у вас дела? Все в порядке? Хорошо! Статью в "Правде" читали? Ну, и как у коллектива к этому отношение? Не верят? Правильно! Где там председатель профкома? Соедини меня…Чугай облизнул пересохшие губы…– Альберт, здорово! Что там коллектив по поводу статьи в "Правде" думает? Ещё не обсуждали? Плохо! Очень плохо… Альберт, слушай, надо собрать сегодня совет трудового коллектива и обсудить. Что за фигня? Это же провокация! А вот так и надо на это реагировать! Теперь, слушай, – надо организовать коллективное письмо в "Правду" с осуждением статьи. Нет, не только от Института, поговори с профсоюзными деятелями из Академии… Чтобы академики и профессура вся подписали! Понимаешь? Хорошо! И надо организовать пикет перед редакцией "Правды" с протестом против статьи… Прямо сегодня вечером! Обязательно! С лозунгами, плакатами – все как положено, но надо, чтобы было представительно… Телевиденье организуй… Чтоб перед телекамерами эту одиозную газетенку сожгли… Нет, не редакцию, конечно, – газету со статьей… Редакцию тоже неплохо, но, ладно, – это позже… Все, давай, действуй!Чугай нажал клавишу отбоя.– Закрутилась машина! – сказал он в азарте и вскоре уже набирал номер "Аргументов и фактов", полученный от редактора "Комсомольской правды":– Алло, товарища Петракова, пожалуйста… Всеволод Иванович, добрый день… Тимур Борисович Чугай вас беспокоит… Вы в прошлом году у меня в Институте экономической политики Академии народного хозяйства интервью брали… Да, да! Вспомнили? Замечательно… Всеволод Иванович, мы сейчас с президентом России товарищем Бельциным в Америке, только что узнали о статье в "Правде"… Перепечатка из "Вашингтон пост"? Всеволод Иванович, я ответственно заявляю, всё то что там написано – подлое и наглое враньё! Никто из журналистов у нас в тот день не был! Да… Ну, так что ж прикажете теперь международный скандал раздувать? Я так понимаю, что кое-кому как раз этого очень хотелось бы! Но мы-то с вами ответственные люди, мы же не будем пачкать имидж президента России в угоду чьих-то политических амбиций? Почему встречу на полтора часа задержали и на плёнке Бельцин такой-то заторможенный? Вот! Объясняю… У президента в тот день была температура 39… Мы вообще хотели встречу отменить, но устроители настояли… Простуда, смена климатических поясов, сон урывками – даже железный организм Бельцина не выдержал, – пришлось перед выступлением прибегнуть к лечению… А иначе бы просто бы не вышел… Не смог бы… Но алкоголя никакого не было! Только аспирин… Да! Ответственно заявляю! Но использовать этот факт вот так, – грязно, так подло, это уже вообще за гранью всякой морали! Всеволод Иванович, товарищ Бельцин сейчас находится рядом, я предлагаю вам взять сейчас у него интервью, чтобы он сам рассказал, как было дело… Передаю трубку Владимиру Николаевичу…И Чугай, с веселыми чертиками в глазах, прикрыв микрофон ладонью, произнес:– Владимир Николаевич, Михайлов еще пожалеет, что заварил эту кашу – ему эта статейка ещё ой как аукнется!Передав трубку Бельцину, он скромно отошёл к Кожухову…– Ну ты и бестия! – тихо, с усмешкой сказал ему Кожухов.Чугай скосил на него насмешливый взгляд.– Спасение президента обошлось в четыре миллиона бюджетных денег, в лазерный принтер моего института и гонорар самого президента, – негромко ответил он. – Копейки, учитывая чем это могло обернуться!– Пройдоха ты! – восхищенно прошептал Кожухов и они негромко рассмеялись…
Пленум ЦК КПСС открылся под ропот очередей и глухое молчание пикетов, под надоедливые заклинание правительства об объективных сложностях перестройки и стук продуктовых посылок из Германии на почте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62