Лежала она здесь, по-видимому, не один день. Разложение… Хищники постарались. Отчего она умерла и что предшествовало смерти, узнаем потом.
– Так ты до сих пор не веришь в то, что ее похитили?
Эджертон пожал плечами:
– Всякое может быть. Она могла просто соскользнуть вниз, удариться головой, сломать ногу или руку. Движение здесь оживленное, но кто ее увидит на такой глубине? Да и увидев, не всякий остановится.
– Полагаешь, врачи определят причину смерти?
– He уверен. Останков практически нет. Горсть волос, пара костей да несколько кусков кожи – вот и все. Хорошо еще, если медики сумеют идентифицировать ее. Единственное, что осталось нетронутым, – это рюкзак с брелком, на котором написано ее имя – Мередит Гилберт. Вещи в нем предположительно тоже ее. Рядом с костями нашли мельхиоровый браслетик, дешевенький. На нем выгравировано ее имя. Иначе мы бы и не догадались, кого нашли. Подождем анализов ДНК. Хотя лично я убежден, что это именно Мередит Гилберт. И если ее убили, то одно определенно – преступник ничего у нее не взял.
Бишоп молча кивнул и направился к дыре в ограждении, заделать которую следовало бы давным-давно.
– Осторожнее. Смотри костюмчик свой шикарный не запачкай, – съязвил Эджертон.
Не обращая внимания на его слова, Бишоп начал спускаться по крутому склону на дно оврага. Миновав группу следователей, работавших на месте преступления, он подошел к Лукасу Джордану, стоявшему посреди «усеянной» валунами поляны.
Лукас выглядел ужасно – небритый, нечесаный, в помятой куртке и грязных джинсах, он совсем не был похож на того лощеного, уверенного в себе человека, которого Бишоп видел несколько дней назад. Засунув руки в карманы куртки, он устало привалился плечом к искривленному ветрами невысокому дереву. Взгляд его застыл на небольшом пятачке каменистой земли, где валялись фрагмент костей и клочки каштановых волос. Только эксперты могли бы признать в них человеческие останки.
– Ее рюкзак уже забрали, – тихо сказал он, не поворачиваясь к Бишопу. – Вечером передадут родителям.
– Понятно, – ответил Бишоп.
– А ведь ты все знал, – произнес Лукас. – С того самого момента, как появился здесь.
– Нет, не с того самого момента, как появился, – поправил его Бишоп.
– Ну в тот же день знал.
– Да. – Бишоп кивнул.
Лукас повернулся к нему, смерил недобрым взглядом:
– И все это время молчал?
– Да, я знал, что она мертва. Но кто бы мне поверил, если бы я сообщил об этом? Полиция? Ее семья? Нет. К тому же я не знал, где находится тело.
– Я бы тебе поверил.
– Едва ли, – возразил Бишоп. – Отказался бы верить. Я видел, что ты решил во что бы то ни стало найти ее, поэтому счел за лучшее не мешать тебе. И вот ты ее отыскал.
– Ты знал, что она мертва, – повторил Лукас.
Бишоп молча кивнул.
– Бессердечный мерзавец. – Лукас поежился.
– Не всегда, – просто согласился Бишоп.
– Только не говори, что должен быть таким.
– Хорошо, не буду.
Лукас поморщился, снова посмотрел на землю, туда, где валялось то немногое, что осталось от Мередит Гилберт.
– Слишком часто похищения заканчиваются подобным образом, – произнес он устало. – Трупом. Или его частями. И все это из-за меня. Либо я действую недостаточно оперативно, либо недостаточно профессионально.
– Уже через час после того, как он ее похитил, она была мертва, – сказал Бишоп.
– В данном случае, может быть, ты и прав. – Лукас пожал плечами.
Посчитав момент подходящим, Бишоп произнес:
– Согласно законам науки, заглянуть в будущее невозможно. Нельзя предугадать последовательность событий. Соответственно и следователи лишены способности заглянуть во время. Но я этому не верю. Я убежден, что телепатия, телекинез, предвидение, ясновидение и интуиция, а также многие другие так называемые паранормальные возможности можно эффективно использовать в нашей работе. И тогда мы станем лучшими из лучших. Ну или по крайней мере будем действовать быстрее.
Несколько минут Лукас обдумывал слова Бишопа, затем повернулся, встретился с его внимательным изучающим взглядом и тихо сказал:
– Хорошо, я слушаю.
Спустя два дня, выспавшись, отмывшись и приведя себя в порядок, они сидели за столом и завтракали. Лукас нервно отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и взял чашку с кофе.
– Тебе совершенно незачем нянчиться со мной, – нахмурился он. – Я не собираюсь приставать к тебе с вопросами. Повторяю – я поработаю у тебя с недельку, посмотрю, что вы собой представляете, а потом уже буду решать.
– Понимаю. – Бишоп, кивнув, отхлебнул кофе. – В таком случае нам имеет смысл отправиться пораньше. Пилоты уже прогрели двигатели и ждут нас.
– Пилоты? – удивился Лукас. – ФБР предоставляет тебе самолет?
– Нет. – Бишоп рассмеялся. – Это частный самолет.
– Ты фрахтуешь самолет?
Бишоп заговорил теперь уже серьезно:
– Видишь ли, я не просто создаю особое подразделение в рамках ФБР, я выстраиваю целую структуру, в которую входят и гражданские организации, и даже частные лица, поддерживающие меня. Основу, конечно, составляют органы правопорядка, где мои инициативы находят понимание. В мои идеи многие верят. Поэтому моя задача – не набрать жалкую компанию энтузиастов, а создать сеть из заинтересованных лиц и организаций. А транспорт в нашем деле – едва ли не самое главное.
– И самолет тебе предоставили частные лица?
– Именно. Точнее, одно частное лицо. В качестве пожертвования.
– Надеюсь, что как-нибудь ты расскажешь мне о своей идее. Я тоже умею понимать одержимых.
– Охотно, – ответил Бишоп. – Мы с тобой еще о многом поговорим.
– Посмотрим, – пробормотал Лукас, ставя на стол чашку.
Бишоп сделал вид, что не расслышал его замечания.
– Ну что ж, если ты уже собрался, то пошли.
– А что ты так торопишься? Боишься, что я передумаю?
– Нет, не боюсь. Я тоже хорошо понимаю психологию одержимых.
– По-моему, руководство ФБР еще не вполне понимает, во что ты их втягиваешь.
– Ничего. Потом поймут.
– А если они закроют твой отдел?
– Исключено. Я этого не допущу.
– Знаешь, Бишоп, сейчас я тебе почти верю, – сухо произнес Лукас.
– Вот и замечательно. Так мы идем?
Они покинули небольшой придорожный ресторан, сели в автомобиль, взятый Бишопом напрокат на время проведения расследования, и направились в аэропорт. За всю дорогу они не перебросились и парой фраз, и только когда вдали показалось здание аэровокзала, Бишоп задал Лукасу давно мучивший его вопрос. Он произнес его спокойным, почти безразличным голосом:
– Почему ты не можешь ее найти? Ради меня.
Лукас ответил сразу, словно постоянно ожидал этого вопроса:
– Потому что она не потерялась, она прячется.
– Прячется? От меня? – не поверил Бишоп.
– Ну… – замялся Лукас, понимая неловкость ситуации. – Только отчасти. Ты сам знаешь, от кого она на самом деле прячется.
– Она боится, и ты это чувствуешь, – подсказал Бишоп.
– Ее страх мне передается через тебя. Мне кажется, когда-то вы были очень близки. Ты опасаешься за нее, твой страх сильнее ее боязни. От нее идут короткие и очень слабые вспышки. Она напугана, но она держится. Она сильная, очень сильная. Она умеет управлять собой.
– С ней все в порядке?
– Пока да. – Люк внимательно посмотрел на Бишопа. – Но я не могу видеть будущее. Да и ты тоже.
– Верно. – Бишоп коротко кивнул. – А вот там, рядом с ней, есть некто, кто умеет это делать.
– Тогда тебе придется найти его. – Лукас перевел взгляд на дорогу. – Меня-то ты ведь как-то нашел.
Глава 1
Настоящее время
Четверг, 20 сентября
– А вот шуметь не нужно, – зашептал похититель.
Просто невероятно, как он удержался и не закричал, не застонал, даже не пошевелился, когда его рот залепляли широким скотчем. Повязка на глазах была плотной и тугой. Сквозь нее он ничего не видел, но, прежде чем похититель натянул ее, он заметил главное – громадный пистолет в его руке. По той легкой небрежности, с какой похититель держал оружие, он сразу понял, что пользоваться он им умеет и в ход пустит не раздумывая.
Интуиция его криком кричала, призывая сопротивляться, вырываться, убегать.
Но теперь делать это было уже поздно. Даже если у него и был какой-то шанс избежать похищения, он давно упущен. Сейчас запястья его, как и щиколотки, были крепко стянуты широким прочным скотчем. Даже если ему и удастся подняться со стула, на который его усадил похититель, он, не сделав и шагу, сразу рухнет на пол.
Случилось самое худшее – он был абсолютно беспомощен. Его не страшили последствия его похищения, его бесило осознание невозможности предотвратить их.
Теперь он понимал – ему следовало бы посерьезнее отнестись к тому предупреждению. Тогда оно показалось ему глупой шуткой. Ну так что ж, все равно нужно было принять меры предосторожности.
– Я не собираюсь причинять тебе вред, – проговорил похититель.
Он машинально склонил голову вправо, отметив воспаленным рассудком интонацию, с которой тот произнес последнее слово. «Не собирается причинять вред? Что он имеет в виду? Может быть, здесь есть кто-то другой, кто собирается это сделать?»
– Не ломай голову понапрасну, – тем же беззаботным голосом, но с нотками необъяснимого веселья произнес похититель.
Митчелл Кэллоган встревожился. Нет, его такими фокусами не проведешь. Он уже много лет занимается бизнесом и давно понял: именно наигранное безразличие и показная индифферентность таят в себе наибольшую угрозу. Его богатый опыт подсказывал ему, что чем тише голос и небрежнее поведение, тем выше вероятность остаться без мошонки. Образно выражаясь. А иногда и прямо, без всяких метафор и образов.
«Я даже не могу заговорить с сукиным сыном», – с горечью подумал он.
Именно так Кэллоган и представлял себе ад – сидишь и ничего не можешь сделать, чтобы избежать судьбы.
– Не переживай. Как только твоя жена заплатит за тебя выкуп, ты сразу отправишься домой.
Кэллоган вдруг подумал: заметил ли похититель за повязкой на глазах и скотчем на рту недоверчивую усмешку, мелькнувшую на его лице?
Его жена? Заплатит выкуп? Ну конечно! Особенно сейчас, после того как с неделю назад неожиданно нагрянула к нему в офис и оторопела, увидев, как он разложил на столе свою секретаршу.
С тех пор она ни о чем другом, кроме как о разводе, с ним не говорит. В подобной ситуации надеяться на то, что она сломя голову побежит в банк снимать деньги, чтобы вытянуть муженька из такого дерьма, может только идиот.
– Можешь не сомневаться, я попросил немного. Ей не составит труда собрать нужную сумму.
Кэллоган захрипел от ярости, жилы на его шее надулись, лицо покраснело. Похититель рассмеялся.
– Понимаю твое огорчение. Знаешь, не хотелось бы тебя расстраивать, но дело осложняется тем, что твоя супружница наняла частного детектива. Ну чтобы последить за тобой. И теперь она знает, что твоя секретарша – последнее звено в длинной цепи женщин, которых тебе удалось за последнее время ублажить. Похоже, ты забыл, как ширинка застегивается, а, Митчелл? А какая замечательная у тебя супруга. Она заслуживает лучшего мужа. Тебе следовало бы относиться к ней подобрее и позаботливее. Не так должен выглядеть настоящий кормилец. Митчелл, что ты собой представляешь? Неужели ты думаешь, что исчезновение одного проходимца испортит общую картину мира? Скорее, наоборот.
Кэллогана пробил озноб. Похититель казался ему подозрительно разговорчивым. Откуда он столько узнал о его личной и семейной жизни? И с какой стати ему давать своей жертве возможность запомнить свой голос?
«Потому что жертва никому и ничего не расскажет».
– Тревожная мысль, не правда ли?
Кэллоган подпрыгнул на стуле. Голос звучал совсем близко, у самого уха, – спокойный, холодный, угрожающий. В нем не было и тени прежнего добродушия.
«Какой ужас! Сейчас этот мерзавец просто оборвет мою жизнь, и я ничем не могу помешать ему, я бессилен и беспомощен. Моя судьба в его руках».
Кэллоган попробовал захрипеть.
– Все правильно, – согласился незнакомец тем же пугающим голосом. – Твоя судьба действительно в моих руках. Но до определенного момента. Потом она перейдет в другие руки.
Кэллоган изумился, когда вдруг с глаз его сорвали повязку. Сначала он отчаянно заморгал. Когда же глаза его привыкли к свету, он посмотрел вверх. Увидел.
И все ему стало совершенно ясно.
«О Господи».
Понедельник, 24 сентября
– Жена заплатила за него выкуп. – Уайат Меткалф, шериф округа Клейтон, был зол, так же как и любой полицейский на его месте, проигравший единоборство «плохому парню». – И молчала, как ей приказал похититель. А мы о похищении узнали, только когда все кончилось. Муж не пришел домой, хотя деньги она похитителю передала.
– Кто обнаружил тело?
– Турист. Там в это время года многие гуляют, любуются природой. Красиво у нас – горы, лес и все такое прочее. Вокруг расположен национальный заповедник, поэтому вся лавина туристов едет через нас отдохнуть там на недельку. По всему Голубому хребту сплошное столпотворение.
– То есть похититель догадывался, что тело найдут быстро.
– Если не догадывался, то он либо идиот, либо совершенно не знает наших мест. – Меткалф с достоинством посмотрел на высокого федерального агента.
Лукас Джордан казался ему человеком себе на уме. Спортивный, энергичный, умный, говорит мягко и вкрадчиво, обходительный и вежливый. Тем сильнее со всей его наружностью контрастировал взгляд его голубых глаз – напряженный, пронизывающий, в котором порой сквозила откровенная жестокость. Меткалф не раз ловил себя на мысли, что в присутствии Джордана начинает чувствовать себя неуверенно.
«Очевидно, человек целеустремленный. Но только какова его цель?»
– Как вы и просили, мы не отправили тело в федеральную патологоанатомическую лабораторию. Пока обследуем его сами. У меня есть хорошие специалисты, прошли курсы повышения квалификации в ФБР. То есть они знают, что нужно делать. Улик, правда, собрано немного, но уж что есть, то есть. Вы и ваш напарник сможете познакомиться со всей документацией в управлении полиции.
– Полагаю, ничего интересного там нет?
Это был риторический вопрос, но Меткалф решил парировать его.
– Если бы не было, мы бы не вызывали представителей Особого подразделения.
Джордан мельком взглянул на него, отвернулся и снова принялся осматривать лежавшую вокруг них каменистую равнину.
Меткалф был расстроен, и голос его соответствовал настроению. Чтобы не выдать себя, он мысленно сосчитал до десяти и снова заговорил:
– Конечно, Митч Кэллоган вел жизнь не слишком праведную, но он явно не заслуживал такой смерти. Я намерен во что бы то ни стало найти того сукина сына, который с ним такое вытворил.
– Я вас понимаю, шериф, – меланхолично произнес Лукас.
Меткалф сомневался в искренности слов федерального агента, но возражать не стал. Джордан рассеянно усмехнулся:
– Третье похищение в западной части штата за этот год. Из тех, что нам известны. Во всех трех случаях платится выкуп, а жертвы тем не менее умирают.
– Два других совершены не в моем округе, поэтому я не очень много о них знаю. Похищенные были людьми состоятельными и не имели между собой ничего общего. Один – мужчина, белый, пятидесяти лет, вдовец, его состояние унаследовал единственный сын. Вторая – женщина азиатского происхождения, тридцати пяти лет, замужем, но без детей. Мужчина был задушен, ее преступник утопил.
– А Митчелла Кэллогана он предпочел обезглавить, – хладнокровно закончил Лукас.
– Да. Ужасно. Патологоанатом говорит, что произошло это быстро. Судя по тому, как чисто преступник это сделал, можно предположить, что действовал он не топором. Возможно, использовал мачете или японский меч. – Меткалф поморщился. – Надеюсь, вы не станете увязывать те два похищения с этим? Ведь между ними несколько месяцев прошло. Я подумал…
– Что это простое совпадение? – закончила за него вопрос подошедшая к ним напарница Лукаса, специальный агент Джейлин Эйвери, и криво усмехнулась: – Наш босс любит повторять, что совпадений не бывает, и всегда оказывается прав.
– Есть что-нибудь? – спросил ее Джордан. Все это время Эйвери ходила по равнине вокруг того места, где обнаружили тело Митчелла Кэллогана.
– Ничего. Следов много, что естественно – места здесь красивые, туристов проходят толпы. Но одно могу сказать точно – никто здесь надолго не задерживался.
Меткалф отметил про себя тон, каким специальный агент сделала свое сообщение, жесты и мимику, которыми они с Джорданом обменялись, и сделал вывод, что хотя Джордан явно начальник, Эйвери чувствует себя в его присутствии свободно, говорит уверенно и спокойно. Шериф предположил, что они уже очень долгое время работают вместе.
В отличие от своего шефа, остававшегося напряженным, Эйвери держалась раскованно. Ей было чуть за тридцать. Привлекательная женщина с ухоженной светло-коричневой кожей и умными карими глазами была бы совсем красавицей, если бы не портившая все прическа – гладко зачесанные назад волосы придавали ее лицу суровое выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Так ты до сих пор не веришь в то, что ее похитили?
Эджертон пожал плечами:
– Всякое может быть. Она могла просто соскользнуть вниз, удариться головой, сломать ногу или руку. Движение здесь оживленное, но кто ее увидит на такой глубине? Да и увидев, не всякий остановится.
– Полагаешь, врачи определят причину смерти?
– He уверен. Останков практически нет. Горсть волос, пара костей да несколько кусков кожи – вот и все. Хорошо еще, если медики сумеют идентифицировать ее. Единственное, что осталось нетронутым, – это рюкзак с брелком, на котором написано ее имя – Мередит Гилберт. Вещи в нем предположительно тоже ее. Рядом с костями нашли мельхиоровый браслетик, дешевенький. На нем выгравировано ее имя. Иначе мы бы и не догадались, кого нашли. Подождем анализов ДНК. Хотя лично я убежден, что это именно Мередит Гилберт. И если ее убили, то одно определенно – преступник ничего у нее не взял.
Бишоп молча кивнул и направился к дыре в ограждении, заделать которую следовало бы давным-давно.
– Осторожнее. Смотри костюмчик свой шикарный не запачкай, – съязвил Эджертон.
Не обращая внимания на его слова, Бишоп начал спускаться по крутому склону на дно оврага. Миновав группу следователей, работавших на месте преступления, он подошел к Лукасу Джордану, стоявшему посреди «усеянной» валунами поляны.
Лукас выглядел ужасно – небритый, нечесаный, в помятой куртке и грязных джинсах, он совсем не был похож на того лощеного, уверенного в себе человека, которого Бишоп видел несколько дней назад. Засунув руки в карманы куртки, он устало привалился плечом к искривленному ветрами невысокому дереву. Взгляд его застыл на небольшом пятачке каменистой земли, где валялись фрагмент костей и клочки каштановых волос. Только эксперты могли бы признать в них человеческие останки.
– Ее рюкзак уже забрали, – тихо сказал он, не поворачиваясь к Бишопу. – Вечером передадут родителям.
– Понятно, – ответил Бишоп.
– А ведь ты все знал, – произнес Лукас. – С того самого момента, как появился здесь.
– Нет, не с того самого момента, как появился, – поправил его Бишоп.
– Ну в тот же день знал.
– Да. – Бишоп кивнул.
Лукас повернулся к нему, смерил недобрым взглядом:
– И все это время молчал?
– Да, я знал, что она мертва. Но кто бы мне поверил, если бы я сообщил об этом? Полиция? Ее семья? Нет. К тому же я не знал, где находится тело.
– Я бы тебе поверил.
– Едва ли, – возразил Бишоп. – Отказался бы верить. Я видел, что ты решил во что бы то ни стало найти ее, поэтому счел за лучшее не мешать тебе. И вот ты ее отыскал.
– Ты знал, что она мертва, – повторил Лукас.
Бишоп молча кивнул.
– Бессердечный мерзавец. – Лукас поежился.
– Не всегда, – просто согласился Бишоп.
– Только не говори, что должен быть таким.
– Хорошо, не буду.
Лукас поморщился, снова посмотрел на землю, туда, где валялось то немногое, что осталось от Мередит Гилберт.
– Слишком часто похищения заканчиваются подобным образом, – произнес он устало. – Трупом. Или его частями. И все это из-за меня. Либо я действую недостаточно оперативно, либо недостаточно профессионально.
– Уже через час после того, как он ее похитил, она была мертва, – сказал Бишоп.
– В данном случае, может быть, ты и прав. – Лукас пожал плечами.
Посчитав момент подходящим, Бишоп произнес:
– Согласно законам науки, заглянуть в будущее невозможно. Нельзя предугадать последовательность событий. Соответственно и следователи лишены способности заглянуть во время. Но я этому не верю. Я убежден, что телепатия, телекинез, предвидение, ясновидение и интуиция, а также многие другие так называемые паранормальные возможности можно эффективно использовать в нашей работе. И тогда мы станем лучшими из лучших. Ну или по крайней мере будем действовать быстрее.
Несколько минут Лукас обдумывал слова Бишопа, затем повернулся, встретился с его внимательным изучающим взглядом и тихо сказал:
– Хорошо, я слушаю.
Спустя два дня, выспавшись, отмывшись и приведя себя в порядок, они сидели за столом и завтракали. Лукас нервно отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и взял чашку с кофе.
– Тебе совершенно незачем нянчиться со мной, – нахмурился он. – Я не собираюсь приставать к тебе с вопросами. Повторяю – я поработаю у тебя с недельку, посмотрю, что вы собой представляете, а потом уже буду решать.
– Понимаю. – Бишоп, кивнув, отхлебнул кофе. – В таком случае нам имеет смысл отправиться пораньше. Пилоты уже прогрели двигатели и ждут нас.
– Пилоты? – удивился Лукас. – ФБР предоставляет тебе самолет?
– Нет. – Бишоп рассмеялся. – Это частный самолет.
– Ты фрахтуешь самолет?
Бишоп заговорил теперь уже серьезно:
– Видишь ли, я не просто создаю особое подразделение в рамках ФБР, я выстраиваю целую структуру, в которую входят и гражданские организации, и даже частные лица, поддерживающие меня. Основу, конечно, составляют органы правопорядка, где мои инициативы находят понимание. В мои идеи многие верят. Поэтому моя задача – не набрать жалкую компанию энтузиастов, а создать сеть из заинтересованных лиц и организаций. А транспорт в нашем деле – едва ли не самое главное.
– И самолет тебе предоставили частные лица?
– Именно. Точнее, одно частное лицо. В качестве пожертвования.
– Надеюсь, что как-нибудь ты расскажешь мне о своей идее. Я тоже умею понимать одержимых.
– Охотно, – ответил Бишоп. – Мы с тобой еще о многом поговорим.
– Посмотрим, – пробормотал Лукас, ставя на стол чашку.
Бишоп сделал вид, что не расслышал его замечания.
– Ну что ж, если ты уже собрался, то пошли.
– А что ты так торопишься? Боишься, что я передумаю?
– Нет, не боюсь. Я тоже хорошо понимаю психологию одержимых.
– По-моему, руководство ФБР еще не вполне понимает, во что ты их втягиваешь.
– Ничего. Потом поймут.
– А если они закроют твой отдел?
– Исключено. Я этого не допущу.
– Знаешь, Бишоп, сейчас я тебе почти верю, – сухо произнес Лукас.
– Вот и замечательно. Так мы идем?
Они покинули небольшой придорожный ресторан, сели в автомобиль, взятый Бишопом напрокат на время проведения расследования, и направились в аэропорт. За всю дорогу они не перебросились и парой фраз, и только когда вдали показалось здание аэровокзала, Бишоп задал Лукасу давно мучивший его вопрос. Он произнес его спокойным, почти безразличным голосом:
– Почему ты не можешь ее найти? Ради меня.
Лукас ответил сразу, словно постоянно ожидал этого вопроса:
– Потому что она не потерялась, она прячется.
– Прячется? От меня? – не поверил Бишоп.
– Ну… – замялся Лукас, понимая неловкость ситуации. – Только отчасти. Ты сам знаешь, от кого она на самом деле прячется.
– Она боится, и ты это чувствуешь, – подсказал Бишоп.
– Ее страх мне передается через тебя. Мне кажется, когда-то вы были очень близки. Ты опасаешься за нее, твой страх сильнее ее боязни. От нее идут короткие и очень слабые вспышки. Она напугана, но она держится. Она сильная, очень сильная. Она умеет управлять собой.
– С ней все в порядке?
– Пока да. – Люк внимательно посмотрел на Бишопа. – Но я не могу видеть будущее. Да и ты тоже.
– Верно. – Бишоп коротко кивнул. – А вот там, рядом с ней, есть некто, кто умеет это делать.
– Тогда тебе придется найти его. – Лукас перевел взгляд на дорогу. – Меня-то ты ведь как-то нашел.
Глава 1
Настоящее время
Четверг, 20 сентября
– А вот шуметь не нужно, – зашептал похититель.
Просто невероятно, как он удержался и не закричал, не застонал, даже не пошевелился, когда его рот залепляли широким скотчем. Повязка на глазах была плотной и тугой. Сквозь нее он ничего не видел, но, прежде чем похититель натянул ее, он заметил главное – громадный пистолет в его руке. По той легкой небрежности, с какой похититель держал оружие, он сразу понял, что пользоваться он им умеет и в ход пустит не раздумывая.
Интуиция его криком кричала, призывая сопротивляться, вырываться, убегать.
Но теперь делать это было уже поздно. Даже если у него и был какой-то шанс избежать похищения, он давно упущен. Сейчас запястья его, как и щиколотки, были крепко стянуты широким прочным скотчем. Даже если ему и удастся подняться со стула, на который его усадил похититель, он, не сделав и шагу, сразу рухнет на пол.
Случилось самое худшее – он был абсолютно беспомощен. Его не страшили последствия его похищения, его бесило осознание невозможности предотвратить их.
Теперь он понимал – ему следовало бы посерьезнее отнестись к тому предупреждению. Тогда оно показалось ему глупой шуткой. Ну так что ж, все равно нужно было принять меры предосторожности.
– Я не собираюсь причинять тебе вред, – проговорил похититель.
Он машинально склонил голову вправо, отметив воспаленным рассудком интонацию, с которой тот произнес последнее слово. «Не собирается причинять вред? Что он имеет в виду? Может быть, здесь есть кто-то другой, кто собирается это сделать?»
– Не ломай голову понапрасну, – тем же беззаботным голосом, но с нотками необъяснимого веселья произнес похититель.
Митчелл Кэллоган встревожился. Нет, его такими фокусами не проведешь. Он уже много лет занимается бизнесом и давно понял: именно наигранное безразличие и показная индифферентность таят в себе наибольшую угрозу. Его богатый опыт подсказывал ему, что чем тише голос и небрежнее поведение, тем выше вероятность остаться без мошонки. Образно выражаясь. А иногда и прямо, без всяких метафор и образов.
«Я даже не могу заговорить с сукиным сыном», – с горечью подумал он.
Именно так Кэллоган и представлял себе ад – сидишь и ничего не можешь сделать, чтобы избежать судьбы.
– Не переживай. Как только твоя жена заплатит за тебя выкуп, ты сразу отправишься домой.
Кэллоган вдруг подумал: заметил ли похититель за повязкой на глазах и скотчем на рту недоверчивую усмешку, мелькнувшую на его лице?
Его жена? Заплатит выкуп? Ну конечно! Особенно сейчас, после того как с неделю назад неожиданно нагрянула к нему в офис и оторопела, увидев, как он разложил на столе свою секретаршу.
С тех пор она ни о чем другом, кроме как о разводе, с ним не говорит. В подобной ситуации надеяться на то, что она сломя голову побежит в банк снимать деньги, чтобы вытянуть муженька из такого дерьма, может только идиот.
– Можешь не сомневаться, я попросил немного. Ей не составит труда собрать нужную сумму.
Кэллоган захрипел от ярости, жилы на его шее надулись, лицо покраснело. Похититель рассмеялся.
– Понимаю твое огорчение. Знаешь, не хотелось бы тебя расстраивать, но дело осложняется тем, что твоя супружница наняла частного детектива. Ну чтобы последить за тобой. И теперь она знает, что твоя секретарша – последнее звено в длинной цепи женщин, которых тебе удалось за последнее время ублажить. Похоже, ты забыл, как ширинка застегивается, а, Митчелл? А какая замечательная у тебя супруга. Она заслуживает лучшего мужа. Тебе следовало бы относиться к ней подобрее и позаботливее. Не так должен выглядеть настоящий кормилец. Митчелл, что ты собой представляешь? Неужели ты думаешь, что исчезновение одного проходимца испортит общую картину мира? Скорее, наоборот.
Кэллогана пробил озноб. Похититель казался ему подозрительно разговорчивым. Откуда он столько узнал о его личной и семейной жизни? И с какой стати ему давать своей жертве возможность запомнить свой голос?
«Потому что жертва никому и ничего не расскажет».
– Тревожная мысль, не правда ли?
Кэллоган подпрыгнул на стуле. Голос звучал совсем близко, у самого уха, – спокойный, холодный, угрожающий. В нем не было и тени прежнего добродушия.
«Какой ужас! Сейчас этот мерзавец просто оборвет мою жизнь, и я ничем не могу помешать ему, я бессилен и беспомощен. Моя судьба в его руках».
Кэллоган попробовал захрипеть.
– Все правильно, – согласился незнакомец тем же пугающим голосом. – Твоя судьба действительно в моих руках. Но до определенного момента. Потом она перейдет в другие руки.
Кэллоган изумился, когда вдруг с глаз его сорвали повязку. Сначала он отчаянно заморгал. Когда же глаза его привыкли к свету, он посмотрел вверх. Увидел.
И все ему стало совершенно ясно.
«О Господи».
Понедельник, 24 сентября
– Жена заплатила за него выкуп. – Уайат Меткалф, шериф округа Клейтон, был зол, так же как и любой полицейский на его месте, проигравший единоборство «плохому парню». – И молчала, как ей приказал похититель. А мы о похищении узнали, только когда все кончилось. Муж не пришел домой, хотя деньги она похитителю передала.
– Кто обнаружил тело?
– Турист. Там в это время года многие гуляют, любуются природой. Красиво у нас – горы, лес и все такое прочее. Вокруг расположен национальный заповедник, поэтому вся лавина туристов едет через нас отдохнуть там на недельку. По всему Голубому хребту сплошное столпотворение.
– То есть похититель догадывался, что тело найдут быстро.
– Если не догадывался, то он либо идиот, либо совершенно не знает наших мест. – Меткалф с достоинством посмотрел на высокого федерального агента.
Лукас Джордан казался ему человеком себе на уме. Спортивный, энергичный, умный, говорит мягко и вкрадчиво, обходительный и вежливый. Тем сильнее со всей его наружностью контрастировал взгляд его голубых глаз – напряженный, пронизывающий, в котором порой сквозила откровенная жестокость. Меткалф не раз ловил себя на мысли, что в присутствии Джордана начинает чувствовать себя неуверенно.
«Очевидно, человек целеустремленный. Но только какова его цель?»
– Как вы и просили, мы не отправили тело в федеральную патологоанатомическую лабораторию. Пока обследуем его сами. У меня есть хорошие специалисты, прошли курсы повышения квалификации в ФБР. То есть они знают, что нужно делать. Улик, правда, собрано немного, но уж что есть, то есть. Вы и ваш напарник сможете познакомиться со всей документацией в управлении полиции.
– Полагаю, ничего интересного там нет?
Это был риторический вопрос, но Меткалф решил парировать его.
– Если бы не было, мы бы не вызывали представителей Особого подразделения.
Джордан мельком взглянул на него, отвернулся и снова принялся осматривать лежавшую вокруг них каменистую равнину.
Меткалф был расстроен, и голос его соответствовал настроению. Чтобы не выдать себя, он мысленно сосчитал до десяти и снова заговорил:
– Конечно, Митч Кэллоган вел жизнь не слишком праведную, но он явно не заслуживал такой смерти. Я намерен во что бы то ни стало найти того сукина сына, который с ним такое вытворил.
– Я вас понимаю, шериф, – меланхолично произнес Лукас.
Меткалф сомневался в искренности слов федерального агента, но возражать не стал. Джордан рассеянно усмехнулся:
– Третье похищение в западной части штата за этот год. Из тех, что нам известны. Во всех трех случаях платится выкуп, а жертвы тем не менее умирают.
– Два других совершены не в моем округе, поэтому я не очень много о них знаю. Похищенные были людьми состоятельными и не имели между собой ничего общего. Один – мужчина, белый, пятидесяти лет, вдовец, его состояние унаследовал единственный сын. Вторая – женщина азиатского происхождения, тридцати пяти лет, замужем, но без детей. Мужчина был задушен, ее преступник утопил.
– А Митчелла Кэллогана он предпочел обезглавить, – хладнокровно закончил Лукас.
– Да. Ужасно. Патологоанатом говорит, что произошло это быстро. Судя по тому, как чисто преступник это сделал, можно предположить, что действовал он не топором. Возможно, использовал мачете или японский меч. – Меткалф поморщился. – Надеюсь, вы не станете увязывать те два похищения с этим? Ведь между ними несколько месяцев прошло. Я подумал…
– Что это простое совпадение? – закончила за него вопрос подошедшая к ним напарница Лукаса, специальный агент Джейлин Эйвери, и криво усмехнулась: – Наш босс любит повторять, что совпадений не бывает, и всегда оказывается прав.
– Есть что-нибудь? – спросил ее Джордан. Все это время Эйвери ходила по равнине вокруг того места, где обнаружили тело Митчелла Кэллогана.
– Ничего. Следов много, что естественно – места здесь красивые, туристов проходят толпы. Но одно могу сказать точно – никто здесь надолго не задерживался.
Меткалф отметил про себя тон, каким специальный агент сделала свое сообщение, жесты и мимику, которыми они с Джорданом обменялись, и сделал вывод, что хотя Джордан явно начальник, Эйвери чувствует себя в его присутствии свободно, говорит уверенно и спокойно. Шериф предположил, что они уже очень долгое время работают вместе.
В отличие от своего шефа, остававшегося напряженным, Эйвери держалась раскованно. Ей было чуть за тридцать. Привлекательная женщина с ухоженной светло-коричневой кожей и умными карими глазами была бы совсем красавицей, если бы не портившая все прическа – гладко зачесанные назад волосы придавали ее лицу суровое выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32