Так что своим пребыванием здесь вы обязаны не мне, а моему мужу.
Слово «муж» она буквально выплюнула из себя, и, поскольку оно относилось к Ричарду де Ланей, Элис, и Клер не имели ничего против такой интонации.
— Чем мы можем служить вам? — смиренно спросила Элис.
Леди Хедвига выпрямилась на своем высоком, похожем на трон стуле и сказала, величественно поглядев на стоящих перед нею сестер:
— Я должна рассказать вам о супружеских обязанностях жены. Мой супруг распорядился, чтобы я взяла на себя вашу подготовку к семейной жизни. Садитесь.
«Точнее было бы сказать — „попросил“, — Подумала Элис. — Вряд ли кто-нибудь может отдавать приказы леди Хедвиге, в том числе и ее непутевый муж».
Она скосила глаза на Клер, но та не смотрела в ее сторону, а усаживалась на скамеечку, стоявшую возле ног леди Хедвиги. Лицо Клер было бледным.
Элис присела рядом с сестрой, осторожно расправив складки своего нового платья, и сложила руки на коленях. Зачем Ричарду потребовалось, чтобы его жена посвятила их с Клер в тайны семейной жизни? На это был один вполне очевидный ответ, но Элис даже подумать о нем не решалась.
— Вы должны всегда помнить о том, — начала леди Хедвига своим скрипучим голосом, — что супружеские обязанности возложены на женщину господом в наказание за ее первородный грех. За это женщина обречена на земные мучения.
Все это Элис уже не раз слышала от матушки Доминики и других монахинь, но то было другое дело: они могли твердить прописные истины по причине полного отсутствия опыта в семейной жизни. Но леди Хедвига была замужем много лет.
— Мучения? — переспросила Клер.
— Ужасные мучения, — подтвердила леди, Хедвига, грустно качая головой. — Жена вынуждена терпеть отвратительные вещи: насилие, боль. Все это грязно, мокро…
— Мокро? — удивленно переспросила Элис.
— Есть только два способа избежать дальнейших мучений: забеременеть или умереть. Второе лучше, потому что после рождения ребенка ваш муж может снова и снова проделывать с вами всю эту мерзость, — закончила свою тираду леди Хедвига.
Элис на сей раз не сказала ничего, но снова покосилась на сестру. Клер сидела с бледным, искаженным страхом лицом, с широко раскрытыми глазами и, казалось, не замечала вокруг себя ничего и никого, включая Элис.
— Но если все столь ужасно, как вы говорите, леди Хедвига, то почему тогда люди не перестают заниматься этим? — рассудительно спросила Элис.
На сей раз та удостоила ее ответом:
— Люди занимаются этим для того, чтобы не прервался род человеческий.
— И земля не опустела бы, — тихо продолжила знакомый текст Элис.
— Аминь, — подвела черту леди Хедвига и продолжила:
— Продолжение рода — это единственная причина, по которой муж и жена вступают в супружеские отношения, и других причин для этого быть не должно. Правда, большинство мужчин — грязные, похотливые и неразумные животные.
— Скажите, леди Хедвига, — вклинилась Элис. — Что же надлежит делать жене во время такого грязного и неразумного акта?
Клер издала при этом какой-то странный звук, похожий на птичье щебетание, а леди Хедвига покраснела и заметно смутилась. Собственно говоря, Элис задала свой вопрос в надежде, что леди Хедвига наконец замолчит, но она недооценила ее ораторские способности. — Вы должны лежать неподвижно, закрыв глаза и не оказывая сопротивления, — процедила она сквозь зубы. — Вот и все, что вы должны об этом знать. И не позволяйте своим мужьям никаких вольностей.
— Я подозреваю, миледи, что позволяй или не позволяй своему мужу что-то, на конечном результате это все равно не отразится, — заметила Элис.
— Он — исчадие ада, слуга сатаны! — злобно зашипела леди Хедвига. — Воплощение зла на земле!
— Ну что вы, в сущности, Ричард незлой человек, — не очень уверенно возразила Элис. — Может быть, немного горячий, но…
— Я вовсе не о нем говорила, дура, — взвизгнула леди Хедвига, вытягивая свой палец в сторону Элис, — а о настоящем демоне, Саймоне Наваррском! Этот колдун погубит твою душу! Он служит сразу двум господам: одному на земле, а второму — в преисподней! Не поддавайся его чарам, когда он начнет искушать и испытывать тебя. Закрой глаза и молись, отдав ему на растерзание свое тело и спасая тем самым свою бессмертную душу! Избегай получать наслаждение от того, что он будет делать с тобой.
— Но как же можно получить наслаждение от того, что, по вашим словам, отвратительно, мучительно…
— Трудно и мокро, — вставила Клер.
— Дьявол знает свое дело. Он может одурманить тебя, чтобы погубить навек твою душу. — Леди Хедвига перевела дух и продолжила:
— Ходят слухи о том, что Саймон Наваррский не способен к соитию с женщиной. Не надейся прежде времени на безграничную доброту господню!
— Милость господня и вправду безгранична, — перебил ее уверенный голос, и на пороге возник брат Джером. При виде его сердце Элис ушло в пятки. Зачем священник явился в своем парадном облачении? Насколько было известно Элис, в замке никто не умер и никто не собирался креститься, а если это так, то парадное облачение брата Джерома может говорить только об одном…
— Верьте в него, леди Элис, и вы спасетесь, — закончил священник.
Из-за спины брата Джерома появился Ричард с приглаженными редеющими светлыми волосиками на голове и в новой накидке — алой, идеально сочетающейся по цвету с платьем Элис. Он подошел к скамейке, на которой сидели сестры, и, не глядя на Клер, протянул свою руку Элис, помогая ей подняться на ноги. Окинул ее оценивающим взглядом и заговорил, слегка прищелкнув языком.
— А ты, оказывается, гораздо красивее, чем я думал. Хм-м-м, а не поторопился ли я, обещав отдать тебя в жены Саймону Наваррскому? — Он пребольно ущипнул Элис за подбородок. — Но, с другой стороны, Честный Ричард всегда верен своему слову.
Она знала, что Саймон где-то здесь, рядом, она буквально чувствовала его присутствие. Теперь стало ясно, для чего все это: новое платье, алая накидка Ричарда, брат Джером при полном облачении и странная проповедь, прочитанная им с Клер леди Хедвигой.
Элис повернула голову и тут же увидела Саймона, одетого в черную накидку с серебряным шитьем на груди. Он смотрел на Элис, но по лицу его нельзя было прочитать ничего. Восхищен ли он ее видом, и если да, то насколько? Выглядел он как всегда — сосредоточенным, спокойным, и лишь в глубине его янтарных глаз тлел какой-то странный веселый огонек.
— Пусть леди Элис решит все сама, милорд, — заговорил Саймон. — Выйти ли ей замуж сейчас и за меня, или позже — за кого-нибудь другого по вашему выбору.
— Ну, что скажешь, красотка? — расхохотался Ричард. — Хочешь ли ты выйти замуж за моего Гренделя со сломанной рукой, а возможно, и со сломанным поленом между ног, или подождешь, не подвернется ли кто получше?
Элис не могла поверить в то, что ей предоставлен выбор. Она растерянно обвела глазами лица всех, кто собрался в неуютной холодной комнате леди Хедвиги. Остановилась на застывшем лице Клер, открыла было рот, но Саймон опередил ее:
— Между нами все останется по-старому, — обратился он к Ричарду, — независимо от того, согласится она выйти за меня замуж или нет. Ваша младшая сестра меня не интересует. Я женюсь на леди Элис, если она того пожелает, или оставлю все как есть.
— Ты слышала, сестра? — спросил Ричард. — Не так уж часто женщинам доводится выбирать себе мужей, цени это! Ну что, выйдешь замуж за моего чародея или останешься пока в девушках?
Все ждали ее ответа.
Саймон стоял немного в стороне, пряча под черной накидкой свою правую руку. Губы его были сжаты. Губы, которыми он целовал Элис. Губы, которые умели разжигать в ней пламя страсти.
Его губы…
— Я выйду замуж за Саймона Наваррского, — твердо сказала Элис, пытаясь при этом унять дрожь в руках и коленях.
Лицо Саймона осталось непроницаемым. Он кивнул, но взгляд его остался спокойным и чуть ли не равнодушным.
— Значит, решено, — сказал он, подходя к Элис и беря ее ледяную руку в свою горячую ладонь.
«Что я делаю? — ужаснулась про себя Элис. — Почему я дала свое согласие? Как там сказала Хедвига — кровь, боль и отчаяние? Бессмертная душа, обреченная на погибель в лапах дьявола… Да, и еще — грязь и сырость…»
Рука Саймона сжала ее ладонь. Элис заметила странное выражение на лице Саймона. Можно было подумать, что он пытается успокоить ее, но вряд ли лорду Саймону Наваррскому есть дело до того, напугана она или нет.
Брат Джером, — гулко провозгласил Ричард таким тоном, словно объявлял смертный приговор, — обвенчайте их!
Глава 17
Она сидела рядом с ним — маленькая, напряженная, тихая. Его храбрая невеста, девственница, предназначенная в жертву чудовищу по имени Грендель. Элис почти ничего не ела за свадебным столом, почти ничего не пила, ожидая того неизбежного, что вскоре должно было с нею случиться. В другое время все это, наверное, могло бы позабавить Саймона, но сейчас ему было не до веселья.
Тем, кто пришел на свадебный пир, была совершенно безразлична дальнейшая судьба невесты. Они — а сюда собрался сегодня весь замок — просто пили, ели и веселились. Ричард был уже хорош. Он опрокидывал в себя кубок за кубком, а в перерывах лапал женщин — всех, кто оказывался в поле его зрения. Зная об этой привычке хозяина, его сестер посадили подальше от него.
Итак, все были веселы — за исключением младшей сестры невесты, смотревшей на происходящее широко раскрытыми от испуга зелеными глазами. У нее за спиной стоял сэр Томас, значит, Ричарда можно было не опасаться.
Саймон по своей привычке внимательно наблюдал за всем происходящим и перебирал в памяти события уходящего дня. Он не удивился, получив приглашение явиться к Ричарду. Он много раз играл с Ричардом в шахматы и потому мог легко просчитывать ходы, которые тот будет делать в жизни. Саймон был готов к тому, что Ричард призовет священника, был готов к церемонии венчания. И сейчас он готов к тому, чтобы начать семейную жизнь с этой маленькой тихой женщиной, сидевшей рядом с ним.
Разумеется, леди Элис знала: что суждено, то и сбудется. Она старалась не отводить глаз, когда встречалась со взглядом Саймона, не убирала своей руки из его ладони. Что касается Саймона, то он размышлял о том, как они проведут нынешнюю ночь. Эта мягкая, сладкая женщина, на которой он только что женился, просто ничего не знает о том, что ждет ее в постели. Но когда дело дойдет до любовной битвы, она должна проявить себя во всей красе.
Перед ними стоял серебряный поднос, но Элис даже не пыталась предложить своему мужу кусок повкусней, да и сама не притрагивалась к еде. А Саймон сидел рядом и посматривал на нее так, как глядит с высоты сокол, выбирающий миг для того, чтобы камнем ринуться на несчастного кролика.
Он резко поднялся на ноги, и весь Большой зал притих. Не говоря ни слова, он протянул Элис свою руку. Она оперлась на нее, не глядя, пытаясь скрыть охвативший ее страх и желание сбежать отсюда.
Разумеется, она никуда не сбежала. Наконец их взгляды встретились, и выражение, которое Саймон прочитал в глазах Элис, потрясло его. Это была удивительная смесь испуга и нежности. Нежность! Вот уж этого он никак не мог ожидать.
— Если ты сам не сумеешь вспахать это поле, позови на помощь, — пьяным голосом проревел Ричард. — Я думаю, здесь всегда найдется пара-тройка рыцарей с наточенными плугами. Что скажешь, сэр Эмрик?
Однако Ричард явно переоценил отвагу своих рыцарей. Конечно, с сарацинами они готовы были драться один против шестерых, но столкнуться с самим Саймоном Наваррским — таких храбрецов между ними не было.
Саймон усмехнулся. Рука Элис заметно дрожала, и ему хотелось накрыть ее своей изуродованной правой, чтобы успокоить, унять эту дрожь. Увы, он не мог позволить себе поступить так, как ему хотелось. Ведь покой — это обман, и он только отвлекает нас, и делает еще болезненнее столкновение с жестоким реальным миром. А правда заключается в том, что вся наша жизнь — это боль и страдание, и единственным утешением, примиряющим человека с жизнью, могут стать деньги и власть.
Деньги и власть. Именно этого он и намерен добиться при помощи этого брака. Разумеется, Ричард много обещает, но Саймон знает цену его обещаниям. Господин желает получить от своего вассала то, что ему нужно, а затем разочтется с ним по-свойски, если, конечно, сумеет подыскать более умелого убийцу, чем этот мальчишка Эйдан из Монтроуза.
И если сам Саймон позволит обвести себя вокруг пальца.
Саймон и Элис медленно шли к выходу из зала. Их никто не сопровождал, никто не собирался готовить невесту к брачному ложу. Уголком глаза Саймон заметил, что Клер пыталась вскочить с места, но сэр Томас вовремя удержал ее. Мудрый поступок. Появление рядом с Элис обезумевшей от отчаяния Клер было бы сейчас совсем некстати.
В переходах замка было тихо и пусто. Новобрачные, поднимаясь в комнату Саймона, не встретили по дороге ни одной живой души. Редкие факелы бросали свои алые отсветы на бледное лицо Элис.
Да, она была прелестна, и Саймон не мог дождаться минуты, когда она наконец будет принадлежать ему полностью, вся, без остатка. Он буквально сгорал от нетерпения и страсти.
Никто из женщин не пришел и для того, чтобы убрать комнату новобрачных, но за них постарался Годфри. Пол был усыпан лепестками роз, наполнявшими воздух нежным теплым ароматом, а широкая кровать застлана свежими полотняными простынями. На них они лягут вместе с Элис, на них он лишит ее девственности.
Он умел, разумеется, быть добрым, особенно, если того требовали обстоятельства. Но еще больше он любил действовать незаметно.
Элис из Соммерседжа не причинила ему зла. Когда он завершит все задуманное, и Элис, и Ричард станут ему уже не нужны, он отошлет ее в монастырь, где она будет жить тихо и счастливо в окружении монахинь, цветов и старинных книг.
Годфри плотно затворил дубовую дверь комнаты, и Саймон остался наедине со своей юной женой. Она казалась сейчас такой маленькой, такой хрупкой.
— Ты знаешь о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной? — спросил Саймон, выпуская из ладони руку Элис.
Она сделала несколько шажков к кровати, которая притягивала ее словно магнит.
— Да.
— И откуда у тебя эти сведения? От монахинь?
Элис повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Они весьма образованные женщины.
— Только не в этом вопросе.
Элис покраснела. Саймон впервые видел, как она краснеет, — ее нежная кожа как будто вспыхнула.
— Мне доводилось бывать на скотном дворе, — сказала она с серьезностью, рассмешившей Саймона. — Я вполне представляю себе, как это происходит. А леди Хедвига объяснила, как я должна себя при этом вести.
Он рассмеялся. Смех его гулко отдавался под высоким потолком комнаты. Но Саймон был зол. Зол на Элис, которая собиралась принести себя в жертву — нет, не Саймону, но Гренделю, ужасному кровожадному чудовищу, которым пугают стариков, детей и юных женщин. Юных, мягких, сладких женщин.
— И как же, интересно, ты собираешься вести себя в постели, Элис? — спросил Саймон.
— Покорно и тихо, — ответила она.
— Как волнующе это звучит, — иронично сказал Саймон, но Элис была слишком возбуждена, чтобы заметить это.
— Я не должна кричать или визжать, невзирая на ту боль и отвращение, которые я буду при этом испытывать, — продолжила Элис слегка дрожащим голосом. — Если я закрою глаза, буду лежать неподвижно и молиться, все скоро кончится. Мадлен заверила меня, что от этого никто еще не умирал.
Перед внутренним взором Саймона вдруг проплыли изуродованные трупы изнасилованных женщин, распухшие под жарким константинопольским солнцем.
— Мадлен не права, — тихо сказал он. Для Элис это было потрясением.
— Так, значит, я могу от этого умереть?
— Нет, — ответил Саймон, окончательно приняв решение. — Нет, потому что я не хочу спать с тобой.
Она моргнула, удивленно приоткрыв рот. Саймону вдруг захотелось поцеловать ее, но сейчас для этого был, наверное, самый неподходящий момент.
— Не хочешь, — переспросила Элис, — или не можешь?
Саймон холодно улыбнулся в ответ.
— Это неважно. Важно лишь то, что в эту постель ты ляжешь сегодня одна. Я буду работать. Это важнее, чем лишать девственности перепуганных невест. Ложись в постель, жена, и спи. Пусть тебе приснятся демоны. И славные, отважные рыцари, которые тебя от этих демонов спасут.
— Он мне не нужен, — тихо ответила Элис.
— Кто тебе не нужен? — не понял Саймон.
— Славный рыцарь, который меня спасет.
Она была храбрее, чем можно было подумать, и даже сейчас оставалась честной и гордой. В эту минуту она была храбрее самого Саймона.
В эту секунду в раскрытом окне — том самом, в котором прошлой ночью навсегда исчез Эйдан из Монтроуза, — сверкнула молния, а через какое-то время долетел и низкий рокот грома. Гроза была еще далеко, но Элис вздрогнула так, словно увидела перед собой дракона и застыла на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Слово «муж» она буквально выплюнула из себя, и, поскольку оно относилось к Ричарду де Ланей, Элис, и Клер не имели ничего против такой интонации.
— Чем мы можем служить вам? — смиренно спросила Элис.
Леди Хедвига выпрямилась на своем высоком, похожем на трон стуле и сказала, величественно поглядев на стоящих перед нею сестер:
— Я должна рассказать вам о супружеских обязанностях жены. Мой супруг распорядился, чтобы я взяла на себя вашу подготовку к семейной жизни. Садитесь.
«Точнее было бы сказать — „попросил“, — Подумала Элис. — Вряд ли кто-нибудь может отдавать приказы леди Хедвиге, в том числе и ее непутевый муж».
Она скосила глаза на Клер, но та не смотрела в ее сторону, а усаживалась на скамеечку, стоявшую возле ног леди Хедвиги. Лицо Клер было бледным.
Элис присела рядом с сестрой, осторожно расправив складки своего нового платья, и сложила руки на коленях. Зачем Ричарду потребовалось, чтобы его жена посвятила их с Клер в тайны семейной жизни? На это был один вполне очевидный ответ, но Элис даже подумать о нем не решалась.
— Вы должны всегда помнить о том, — начала леди Хедвига своим скрипучим голосом, — что супружеские обязанности возложены на женщину господом в наказание за ее первородный грех. За это женщина обречена на земные мучения.
Все это Элис уже не раз слышала от матушки Доминики и других монахинь, но то было другое дело: они могли твердить прописные истины по причине полного отсутствия опыта в семейной жизни. Но леди Хедвига была замужем много лет.
— Мучения? — переспросила Клер.
— Ужасные мучения, — подтвердила леди, Хедвига, грустно качая головой. — Жена вынуждена терпеть отвратительные вещи: насилие, боль. Все это грязно, мокро…
— Мокро? — удивленно переспросила Элис.
— Есть только два способа избежать дальнейших мучений: забеременеть или умереть. Второе лучше, потому что после рождения ребенка ваш муж может снова и снова проделывать с вами всю эту мерзость, — закончила свою тираду леди Хедвига.
Элис на сей раз не сказала ничего, но снова покосилась на сестру. Клер сидела с бледным, искаженным страхом лицом, с широко раскрытыми глазами и, казалось, не замечала вокруг себя ничего и никого, включая Элис.
— Но если все столь ужасно, как вы говорите, леди Хедвига, то почему тогда люди не перестают заниматься этим? — рассудительно спросила Элис.
На сей раз та удостоила ее ответом:
— Люди занимаются этим для того, чтобы не прервался род человеческий.
— И земля не опустела бы, — тихо продолжила знакомый текст Элис.
— Аминь, — подвела черту леди Хедвига и продолжила:
— Продолжение рода — это единственная причина, по которой муж и жена вступают в супружеские отношения, и других причин для этого быть не должно. Правда, большинство мужчин — грязные, похотливые и неразумные животные.
— Скажите, леди Хедвига, — вклинилась Элис. — Что же надлежит делать жене во время такого грязного и неразумного акта?
Клер издала при этом какой-то странный звук, похожий на птичье щебетание, а леди Хедвига покраснела и заметно смутилась. Собственно говоря, Элис задала свой вопрос в надежде, что леди Хедвига наконец замолчит, но она недооценила ее ораторские способности. — Вы должны лежать неподвижно, закрыв глаза и не оказывая сопротивления, — процедила она сквозь зубы. — Вот и все, что вы должны об этом знать. И не позволяйте своим мужьям никаких вольностей.
— Я подозреваю, миледи, что позволяй или не позволяй своему мужу что-то, на конечном результате это все равно не отразится, — заметила Элис.
— Он — исчадие ада, слуга сатаны! — злобно зашипела леди Хедвига. — Воплощение зла на земле!
— Ну что вы, в сущности, Ричард незлой человек, — не очень уверенно возразила Элис. — Может быть, немного горячий, но…
— Я вовсе не о нем говорила, дура, — взвизгнула леди Хедвига, вытягивая свой палец в сторону Элис, — а о настоящем демоне, Саймоне Наваррском! Этот колдун погубит твою душу! Он служит сразу двум господам: одному на земле, а второму — в преисподней! Не поддавайся его чарам, когда он начнет искушать и испытывать тебя. Закрой глаза и молись, отдав ему на растерзание свое тело и спасая тем самым свою бессмертную душу! Избегай получать наслаждение от того, что он будет делать с тобой.
— Но как же можно получить наслаждение от того, что, по вашим словам, отвратительно, мучительно…
— Трудно и мокро, — вставила Клер.
— Дьявол знает свое дело. Он может одурманить тебя, чтобы погубить навек твою душу. — Леди Хедвига перевела дух и продолжила:
— Ходят слухи о том, что Саймон Наваррский не способен к соитию с женщиной. Не надейся прежде времени на безграничную доброту господню!
— Милость господня и вправду безгранична, — перебил ее уверенный голос, и на пороге возник брат Джером. При виде его сердце Элис ушло в пятки. Зачем священник явился в своем парадном облачении? Насколько было известно Элис, в замке никто не умер и никто не собирался креститься, а если это так, то парадное облачение брата Джерома может говорить только об одном…
— Верьте в него, леди Элис, и вы спасетесь, — закончил священник.
Из-за спины брата Джерома появился Ричард с приглаженными редеющими светлыми волосиками на голове и в новой накидке — алой, идеально сочетающейся по цвету с платьем Элис. Он подошел к скамейке, на которой сидели сестры, и, не глядя на Клер, протянул свою руку Элис, помогая ей подняться на ноги. Окинул ее оценивающим взглядом и заговорил, слегка прищелкнув языком.
— А ты, оказывается, гораздо красивее, чем я думал. Хм-м-м, а не поторопился ли я, обещав отдать тебя в жены Саймону Наваррскому? — Он пребольно ущипнул Элис за подбородок. — Но, с другой стороны, Честный Ричард всегда верен своему слову.
Она знала, что Саймон где-то здесь, рядом, она буквально чувствовала его присутствие. Теперь стало ясно, для чего все это: новое платье, алая накидка Ричарда, брат Джером при полном облачении и странная проповедь, прочитанная им с Клер леди Хедвигой.
Элис повернула голову и тут же увидела Саймона, одетого в черную накидку с серебряным шитьем на груди. Он смотрел на Элис, но по лицу его нельзя было прочитать ничего. Восхищен ли он ее видом, и если да, то насколько? Выглядел он как всегда — сосредоточенным, спокойным, и лишь в глубине его янтарных глаз тлел какой-то странный веселый огонек.
— Пусть леди Элис решит все сама, милорд, — заговорил Саймон. — Выйти ли ей замуж сейчас и за меня, или позже — за кого-нибудь другого по вашему выбору.
— Ну, что скажешь, красотка? — расхохотался Ричард. — Хочешь ли ты выйти замуж за моего Гренделя со сломанной рукой, а возможно, и со сломанным поленом между ног, или подождешь, не подвернется ли кто получше?
Элис не могла поверить в то, что ей предоставлен выбор. Она растерянно обвела глазами лица всех, кто собрался в неуютной холодной комнате леди Хедвиги. Остановилась на застывшем лице Клер, открыла было рот, но Саймон опередил ее:
— Между нами все останется по-старому, — обратился он к Ричарду, — независимо от того, согласится она выйти за меня замуж или нет. Ваша младшая сестра меня не интересует. Я женюсь на леди Элис, если она того пожелает, или оставлю все как есть.
— Ты слышала, сестра? — спросил Ричард. — Не так уж часто женщинам доводится выбирать себе мужей, цени это! Ну что, выйдешь замуж за моего чародея или останешься пока в девушках?
Все ждали ее ответа.
Саймон стоял немного в стороне, пряча под черной накидкой свою правую руку. Губы его были сжаты. Губы, которыми он целовал Элис. Губы, которые умели разжигать в ней пламя страсти.
Его губы…
— Я выйду замуж за Саймона Наваррского, — твердо сказала Элис, пытаясь при этом унять дрожь в руках и коленях.
Лицо Саймона осталось непроницаемым. Он кивнул, но взгляд его остался спокойным и чуть ли не равнодушным.
— Значит, решено, — сказал он, подходя к Элис и беря ее ледяную руку в свою горячую ладонь.
«Что я делаю? — ужаснулась про себя Элис. — Почему я дала свое согласие? Как там сказала Хедвига — кровь, боль и отчаяние? Бессмертная душа, обреченная на погибель в лапах дьявола… Да, и еще — грязь и сырость…»
Рука Саймона сжала ее ладонь. Элис заметила странное выражение на лице Саймона. Можно было подумать, что он пытается успокоить ее, но вряд ли лорду Саймону Наваррскому есть дело до того, напугана она или нет.
Брат Джером, — гулко провозгласил Ричард таким тоном, словно объявлял смертный приговор, — обвенчайте их!
Глава 17
Она сидела рядом с ним — маленькая, напряженная, тихая. Его храбрая невеста, девственница, предназначенная в жертву чудовищу по имени Грендель. Элис почти ничего не ела за свадебным столом, почти ничего не пила, ожидая того неизбежного, что вскоре должно было с нею случиться. В другое время все это, наверное, могло бы позабавить Саймона, но сейчас ему было не до веселья.
Тем, кто пришел на свадебный пир, была совершенно безразлична дальнейшая судьба невесты. Они — а сюда собрался сегодня весь замок — просто пили, ели и веселились. Ричард был уже хорош. Он опрокидывал в себя кубок за кубком, а в перерывах лапал женщин — всех, кто оказывался в поле его зрения. Зная об этой привычке хозяина, его сестер посадили подальше от него.
Итак, все были веселы — за исключением младшей сестры невесты, смотревшей на происходящее широко раскрытыми от испуга зелеными глазами. У нее за спиной стоял сэр Томас, значит, Ричарда можно было не опасаться.
Саймон по своей привычке внимательно наблюдал за всем происходящим и перебирал в памяти события уходящего дня. Он не удивился, получив приглашение явиться к Ричарду. Он много раз играл с Ричардом в шахматы и потому мог легко просчитывать ходы, которые тот будет делать в жизни. Саймон был готов к тому, что Ричард призовет священника, был готов к церемонии венчания. И сейчас он готов к тому, чтобы начать семейную жизнь с этой маленькой тихой женщиной, сидевшей рядом с ним.
Разумеется, леди Элис знала: что суждено, то и сбудется. Она старалась не отводить глаз, когда встречалась со взглядом Саймона, не убирала своей руки из его ладони. Что касается Саймона, то он размышлял о том, как они проведут нынешнюю ночь. Эта мягкая, сладкая женщина, на которой он только что женился, просто ничего не знает о том, что ждет ее в постели. Но когда дело дойдет до любовной битвы, она должна проявить себя во всей красе.
Перед ними стоял серебряный поднос, но Элис даже не пыталась предложить своему мужу кусок повкусней, да и сама не притрагивалась к еде. А Саймон сидел рядом и посматривал на нее так, как глядит с высоты сокол, выбирающий миг для того, чтобы камнем ринуться на несчастного кролика.
Он резко поднялся на ноги, и весь Большой зал притих. Не говоря ни слова, он протянул Элис свою руку. Она оперлась на нее, не глядя, пытаясь скрыть охвативший ее страх и желание сбежать отсюда.
Разумеется, она никуда не сбежала. Наконец их взгляды встретились, и выражение, которое Саймон прочитал в глазах Элис, потрясло его. Это была удивительная смесь испуга и нежности. Нежность! Вот уж этого он никак не мог ожидать.
— Если ты сам не сумеешь вспахать это поле, позови на помощь, — пьяным голосом проревел Ричард. — Я думаю, здесь всегда найдется пара-тройка рыцарей с наточенными плугами. Что скажешь, сэр Эмрик?
Однако Ричард явно переоценил отвагу своих рыцарей. Конечно, с сарацинами они готовы были драться один против шестерых, но столкнуться с самим Саймоном Наваррским — таких храбрецов между ними не было.
Саймон усмехнулся. Рука Элис заметно дрожала, и ему хотелось накрыть ее своей изуродованной правой, чтобы успокоить, унять эту дрожь. Увы, он не мог позволить себе поступить так, как ему хотелось. Ведь покой — это обман, и он только отвлекает нас, и делает еще болезненнее столкновение с жестоким реальным миром. А правда заключается в том, что вся наша жизнь — это боль и страдание, и единственным утешением, примиряющим человека с жизнью, могут стать деньги и власть.
Деньги и власть. Именно этого он и намерен добиться при помощи этого брака. Разумеется, Ричард много обещает, но Саймон знает цену его обещаниям. Господин желает получить от своего вассала то, что ему нужно, а затем разочтется с ним по-свойски, если, конечно, сумеет подыскать более умелого убийцу, чем этот мальчишка Эйдан из Монтроуза.
И если сам Саймон позволит обвести себя вокруг пальца.
Саймон и Элис медленно шли к выходу из зала. Их никто не сопровождал, никто не собирался готовить невесту к брачному ложу. Уголком глаза Саймон заметил, что Клер пыталась вскочить с места, но сэр Томас вовремя удержал ее. Мудрый поступок. Появление рядом с Элис обезумевшей от отчаяния Клер было бы сейчас совсем некстати.
В переходах замка было тихо и пусто. Новобрачные, поднимаясь в комнату Саймона, не встретили по дороге ни одной живой души. Редкие факелы бросали свои алые отсветы на бледное лицо Элис.
Да, она была прелестна, и Саймон не мог дождаться минуты, когда она наконец будет принадлежать ему полностью, вся, без остатка. Он буквально сгорал от нетерпения и страсти.
Никто из женщин не пришел и для того, чтобы убрать комнату новобрачных, но за них постарался Годфри. Пол был усыпан лепестками роз, наполнявшими воздух нежным теплым ароматом, а широкая кровать застлана свежими полотняными простынями. На них они лягут вместе с Элис, на них он лишит ее девственности.
Он умел, разумеется, быть добрым, особенно, если того требовали обстоятельства. Но еще больше он любил действовать незаметно.
Элис из Соммерседжа не причинила ему зла. Когда он завершит все задуманное, и Элис, и Ричард станут ему уже не нужны, он отошлет ее в монастырь, где она будет жить тихо и счастливо в окружении монахинь, цветов и старинных книг.
Годфри плотно затворил дубовую дверь комнаты, и Саймон остался наедине со своей юной женой. Она казалась сейчас такой маленькой, такой хрупкой.
— Ты знаешь о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной? — спросил Саймон, выпуская из ладони руку Элис.
Она сделала несколько шажков к кровати, которая притягивала ее словно магнит.
— Да.
— И откуда у тебя эти сведения? От монахинь?
Элис повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Они весьма образованные женщины.
— Только не в этом вопросе.
Элис покраснела. Саймон впервые видел, как она краснеет, — ее нежная кожа как будто вспыхнула.
— Мне доводилось бывать на скотном дворе, — сказала она с серьезностью, рассмешившей Саймона. — Я вполне представляю себе, как это происходит. А леди Хедвига объяснила, как я должна себя при этом вести.
Он рассмеялся. Смех его гулко отдавался под высоким потолком комнаты. Но Саймон был зол. Зол на Элис, которая собиралась принести себя в жертву — нет, не Саймону, но Гренделю, ужасному кровожадному чудовищу, которым пугают стариков, детей и юных женщин. Юных, мягких, сладких женщин.
— И как же, интересно, ты собираешься вести себя в постели, Элис? — спросил Саймон.
— Покорно и тихо, — ответила она.
— Как волнующе это звучит, — иронично сказал Саймон, но Элис была слишком возбуждена, чтобы заметить это.
— Я не должна кричать или визжать, невзирая на ту боль и отвращение, которые я буду при этом испытывать, — продолжила Элис слегка дрожащим голосом. — Если я закрою глаза, буду лежать неподвижно и молиться, все скоро кончится. Мадлен заверила меня, что от этого никто еще не умирал.
Перед внутренним взором Саймона вдруг проплыли изуродованные трупы изнасилованных женщин, распухшие под жарким константинопольским солнцем.
— Мадлен не права, — тихо сказал он. Для Элис это было потрясением.
— Так, значит, я могу от этого умереть?
— Нет, — ответил Саймон, окончательно приняв решение. — Нет, потому что я не хочу спать с тобой.
Она моргнула, удивленно приоткрыв рот. Саймону вдруг захотелось поцеловать ее, но сейчас для этого был, наверное, самый неподходящий момент.
— Не хочешь, — переспросила Элис, — или не можешь?
Саймон холодно улыбнулся в ответ.
— Это неважно. Важно лишь то, что в эту постель ты ляжешь сегодня одна. Я буду работать. Это важнее, чем лишать девственности перепуганных невест. Ложись в постель, жена, и спи. Пусть тебе приснятся демоны. И славные, отважные рыцари, которые тебя от этих демонов спасут.
— Он мне не нужен, — тихо ответила Элис.
— Кто тебе не нужен? — не понял Саймон.
— Славный рыцарь, который меня спасет.
Она была храбрее, чем можно было подумать, и даже сейчас оставалась честной и гордой. В эту минуту она была храбрее самого Саймона.
В эту секунду в раскрытом окне — том самом, в котором прошлой ночью навсегда исчез Эйдан из Монтроуза, — сверкнула молния, а через какое-то время долетел и низкий рокот грома. Гроза была еще далеко, но Элис вздрогнула так, словно увидела перед собой дракона и застыла на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33