Нет, можно, конечно, по осколочкам собрать старую. Позвать Мишу. Он придет. Пообижается непременно, заставит рухнуть на колени и покаяться, но придет. Только вот зачем? Пусть лучше останутся три счастливые пары: Вадим со своей "воспитанной девушкой", Шумильский, не виноватый в своих ангельских кудрях, толстой заднице и в том, что его приучили бережно относиться к бензину, - со своей обидой, и она - со своей пустой коньячной бутылкой. Которую потом можно будет заменить на полную. Или на кактусовую оранжерею на окне, или на котенка в прихожей, или на комплект спиц для вязания. А ещё можно собирать марки и разводить волнистых попугайчиков...
В общем, Алла кое-как оделась и поехала в клинику. Толкнула стеклянные двери, прошла мимо приемного покоя и поднялась на второй этаж только за тем, чтобы понять, что карусель больше не крутится. Она никому на этом свете не нужна, уже вторая мерзкая стерва отняла у неё Вадима, а девочка, рожденная семьдесят два часа назад Олесей Кузнецовой умерла...
...В дверь позвонили. Она с трудом поднялась с дивана, бросила быстрый взгляд на мертвый телефон, взяла со стола стакан и направилась на кухню. Там поставила стакан в раковину и только потом поплелась открывать.
За дверью стоял незнакомый темноволосый мужчина в зеленой футболке и черных джинсах.
Алла почему-то не удивилась. Просто спросила:
- Вы кто?
Он так же просто ответил:
- Следователь областной прокуратуры Щурок Андрей Михайлович. А вы Алла Леонидовна Денисова?
Она кивнула. Он вежливо поинтересовался:
- Можно войти?
Алла быстро глянула на часы, подумала, что все ужасно нелепо и дешево, как в провинциальной оперетте. Звонок Вадима: "Я все знаю. Не отпирайся. И Лиля все знает". Потом визит следователя, больше похожего на выпускника какого-нибудь Суриковского училища.
Пожала плечами:
- Проходите. Не могу же я вас выгнать? Правильно?
Он прошел в комнату, не разуваясь. Сел на диван, посмотрел на неё ожидающе. Она опустилась в кресло напротив. Выдержав паузу, спросила:
- Ну, и что бы вы хотели услышать?
Гость завел старую и долгую песню:
- Следствие располагает данными о том...
- Короче! Спрашивайте, пока я готова отвечать.
Он явно удивился, но сразу же взял себя в руки:
- Были ли вы знакомы с Олесей Викторовной Кузнецовой и её мужем, гражданином Великобритании Тимом Райдером?
Алла кивнула:
- Да... Более того, я организовала их убийство.
Следователь сначала побледнел, потом позеленел. Ужаснулся, наверное, бедненький, ссобразив, что не взял с собой диктофон или что-нибудь в этом духе. Переспросил:
- Вы?..
Она почувствовала, как вместе с тошнотой к горлу подкатывает ярость:
- Да, я. Вы что, глухой?.. Тим Райдер обратился ко мне с просьбой найти ребенка для удочерения и изобразить это так, будто девочка, на самом деле, дочь Олеси. Я сначала обозвала его сумасшедшим, а потом поняла, что он серьезно. Ну, и объяснила, что все это не так просто, особенно для иностранцев. Он тогда вспомнил свою первую жену, которая до сих пор живет в России: мол, может быть, как-нибудь оформить документы через нее. Я второй раз сказала ему, что он ненормальный, и что так дела не делаются...
- То есть, Наталью Слюсареву вы тоже знали?
- Познакомилась. Заочно. И, вообще, не нужно меня перебивать!.. Сказала, что подумаю, потом поняла, что это - мой шанс. Нагородила всякой чепухи, что это - подсудное дело, по сути, кража ребенка. Но пообещала, что помогу. Райдер должен был вернуться в Россию через месяц...
... Он должен был вернуться в Россию через месяц, но уже вместе с Олесей. Алла пообещала, что к этому времени непременно найдет ребенка. Что это был за месяц, она предпочитала не вспоминать.
На следующий же день после разговора с Тимом Райдером она пошла в гости к Вадиму и долго смотрела на его очкастую жену, играющую с девочкой. Алла думала о том, как её убьет. Эта хитрая стерва заслуживала большего, чем просто удар топором по голове. Слишком просто, слишком быстро, слишком легко для нее. Пятнадцать лет в колонии строгого режима устраивали Аллу гораздо больше. Вонючие нары, грязные телогрейки, пьяные лесбиянки и растоптанные очки. Почему-то больше всего ей нравилось представлять, как милицейский каблук раздавит в мелкое крошево эти глупые, выпуклые стекла.
Потом был разговор с Одним Человеком. Она называла его просто на "вы", не употребляя ни имени, ни фамилии. У его жены фамилия была. Было имя и была история родов. А так же история болезни двух мальчиков-близняшек, которые по несколько минут каждый пребывали в состоянии клинической смерти. Когда Алла, наконец, поняла, что ребятишки выживут, она упала в обморок от усталости. А Один Человек принес ей охапку из ста роз и сказал:
- Проси, что хочешь. Хочешь квартиру - будет квартира. Хочешь машину будет машина. Если кто тебя обидит - тот не жилец. Я теперь твой должник на всю жизнь.
Обычно она стеснялась напоминать о долгах, но в этот раз напомнила. Пришла и сказала:
- У меня есть враг. Два врага. И они не должны жить, но убить их должен совершенно определенный человек.
Один Человек вообще уже давно сам не убивал никого. Он, помедлив, кивнул и попросил:
- Объясни.
Алла объяснила. Убийца должен быть маленького, женского роста. Он должен надеть мужские ботинки большего размера и оставить несколько следов с широко развернутыми ступнями. С нарочито широко развернутыми! Он должен стараться делать большие шаги. Он должен оставить на теле женщины длинный черный волос - вот этот. (Волос снятый с расчески Лили она принесла в стерильном пластиковом пакете).
Один Человек одобрительно усмехался. Он понимал, зачем эти хитрости: должно создаться впечатление, что женщина старательно инсценирует мужские следы. Но он ещё не знал, что одним из трупов станет англичанин. А когда узнал - потемнел лицом.
- Вы - мой должник, - холодея напомнила она.
Он хрустнул пальцами, закурил и снова кивнул.
Тогда Алла продолжила. Она объяснила, что англичанин должен быть убит вечером, а его жена на следующие сутки (Обязательно!), что её левой (левой!) рукой нужно нарисовать на земле львенка в телевизоре и подписать "ЛЕВ".
- Пусть тот, кто это сделает, возьмет её руку в свою левую. Тогда получатся дрожащие линии - непривычный леворучный почерк - то, что надо. Там эксперты умные, они определят.
Один Человек слушал и смотрел на неё все более странно. А потом спросил:
- Слушай, а чего ты во врачихи пошла?
Алла не ответила. Ей было не до разговоров о морали и нравственности. Ей обещали сделать дело, но место должна была обеспечить она. К счастью, подруга Лили - эта самая Марина, оказалась на редкость болтливой. Уже ко второй встрече Алла знала, что бывшего Лилиного любовника зовут Валерий Киселев, и что Лиля частенько бывала на даче в сорока минутах езды от Москвы.
Второй удачей было то, что Киселев успел жениться. Дальше пошло по накатанной. Разговоры с толстой ревнивой Тамарой: "Не знаю, мне кажется, что твой муж как-то странно себя ведет... Да, я заходила, когда тебя не было, и видела девушку возле вашей двери. Такая черненькая, в очках, невысокого роста"...
А Райдер все не приезжал. Они с Олесей должны были прилететь в конце июня, но телефон молчал. Алла нервничала. В конце концов, позвонила ему на работу и узнала, что визит откладывается.
Он появился на неделю позже. Естественно, позвонил сам и узнал, как дела. Она заверила: "Все просто идеально". Сентиментальный англичанин напомнил:
- Но Олеся ничего не узнает о нашем договоре? Она не должна ничего узнать. Для неё это будет слишком большим унижением.
Алла объяснила:
- Мне и самой невыгодно "раскалываться". Вы ведь заплатите мне, как обещали?.. Тогда приезжайте вечером, все обговорим.
Райдер приехал, и она сообщила:
- Ребенка вам для начала просто покажут. Вы должны будете приехать к десяти вечера на одну дачу - она находится рядом с детским домом... Жене заранее ничего не говорите, не нужно... В общем, ребенка покажут. Тогда вы сможете рассказать ей, что я решила подзаработать, нашла вас и призналась, что девочка жива... Понимаете, по документам Олеся от младенца отказалась, она его попросту убила, поэтому все будет несколько сложнее, чем с обычным удочерением.
Тим кивал и улыбался, но по карте автодорог ориентироваться совсем не умел. Пришлось раз десять объяснять ему маршрут...
С Натальей Слюсаревой она разобралась за несколько дней до этого. Сама, без помощников и наемных убийц. Что поделать? Дурацкое английское законодательство, которое пришлось спешно изучить, подразумевало право наследования за первой женой.
Согласно выписываемой картине Лиля Муратова тоже подошла к вопросу получения наследства обстоятельно. Она не могла оставить в живых конкурентку. Однако, самой Алле на официантку из кафе было, честно говоря, наплевать. Убивать её она и не собиралась, просто ударила камнем по голове. Главное, чтобы был налицо факт покушения. Пусть живет толстуха...
В десять утра двенадцатого июля она примерила перед зеркалом черный парик, надела очки, чуть втянула в себя щеки. Отступать было уже поздно. Тим Райдер, наверняка, готовил подарки для девочки и в сотый раз штудировал карту, чтобы не заблудиться ненароком в подмосковных лесах.
Вечером Алла подняла трубку и набрала телефонный номер. Она знала, что Вадима нет дома, дата была выбрана не случайно.
- Алло! - Вякнула в трубку Лиля. И тогда она рассмеялась и сказала ей все, испытав едва ли не большее удовольствие, чем когда представляла её раздавленные очки.
Киллер маленького роста уже зажег свечу в окошке пустой дачи. Тим Райдер вез на смерть свою очаровательную жену, обещая той чудесный сюрприз. А Алла собиралась в кафе и твердо знала, что эта черноволосая крыса тоже приедет. И закажет шампанское, и выйдет позвонить ровно в двенадцать, и просидит за дальним столиком до восьми утра. И, самое главное, никому ничего не скажет, потому что униженно, по-собачьи и пресмыкаясь любит Вадима. Любит совсем не так, как любила всю жизнь она сама...
... - Это все из-за музыкантов, - вяло проговорила Алла, с трудом заставляя себя держать глаза открытыми. - Я сразу поняла, что все пойдет наперекосяк, когда увидела, что музыкантов нет.
- Да, - следователь кивнул. - И ещё из-за львенка... Олеся была левшой, вы этого, наверное, не знали. Левой рукой она владела отлично... Ну что? Проедемте в прокуратуру?
Она искренне удивилась:
- Зачем?
- Напишете чистосердечное признание. Суд это учтет.
- Никаких признаний, - ей сделалось смешно, и губы даже дрогнули в подобии усмешки. - С чего вы взяли, что я собираюсь признаваться? Я похожа на дуру?
- Но вы ведь только что рассказывали мне...
- Не держите меня за дуру, повторяю! Думаете я не знаю, что то, что я вам тут сейчас наговорила не имеет никакой юридической силы? Это - не документ, не заявление, не показания. Это вообще ничто. Пыль!
Он посмотрел себе под ноги. То ли щелкнул языком, то ли присвистнул. Снова поднял голову, глянул исподлобья нехорошо и зло:
- Я вас все равно посажу, Алла Леонидовна. Хоть вы и человек юридически грамотный. И сядете вы очень надолго. Обещаю.
Алла все-таки разрешила себе закрыть глаза. Сразу стало легче.
- Никогда не обещайте того, в чем не уверены. Иначе будете выглядеть треплом, - язык с трудом ворочался во рту. - Вот как сейчас например. Я не сяду по одной простой причине: через пятнадцать минут меня не будет на свете. Через пять минут - агония, и - все. Даже сейчас уже поздно, укол я сделала час назад. Самая быстрая скорая приедет минут через тридцать...
Она слышала, как он вскочил.
- ...И не суетитесь, не надо. Я - врач, и я вам не лгу, как вы уже, наверное, могли понять. Что либо предпринимать и поздно, и бесполезно.
- Какой укол?! - его рука стиснула её запястье. - Что вы себе вкололи?
Алла начала тихо смеяться:
- Какая разница? Главное, вы хорошо провели время, узнали столько нового и интересного.
Он продолжал метаться и орать:
- Вы уже убили двоих. По крайней мере, подпишите показания. Еще одна из-за вас сядет!
Она немыслимым усилием воли распахнула глаза. Следователь нависал над её креслом, лицо его терялось в зеленой дымке.
- Алла! - позвал он. - Алла! Алла!
- Что "Алла"? - она расхохоталась в голос. - Ну, что "Алла"?! Она сядет! Да, да, да, сядет! Сядет ваша Лиля! И вы ничего не сможете сделать, зато я сделала все, что смогла!
Зеленая дымка все сгущалась, люстра над головой тихонько дребезжала всеми своими хрустальными капельками. А Алла продолжала смеяться. И смеялась до тех пор, пока мощный спазм не выдавил из её немеющего горла жалкое, кровавое бульканье...
.* * *
Пингвина забрали во вторник в семь утра. Его Хозяин приехал без звонка, радостный и пахнущий свежим пивом. Пожал Андрею руку, с чувством поблагодарил и пообещал заходить в гости вместе с питомцем. Подстилку забрал с собой, изумленно заметив:
- О! Какое чудное одеяльце! Я возьму, ага? У тебя же все равно ни кошки, ни собаки нет. Зачем тебе?
Андрей ответил, что, действительно, незачем, потому что, пообщавшись с Эммануилом, он не заведет себе даже майского жука в банке из-под майонеза.
На том и расстались. Правда, Щурок не отказал себе в удовольствии с размаху пнуть на прощание по скользкой жирной гузке пингвина, когда тот, наконец, вывалился из квартиры на лестничную клетку.
Птичку увезли, а вечером пришла Катя. Растерянно огляделась, неловко помялась со своей перловой кашей и кормом для попугайчиков, пробормотала, что ей надо было, конечно, позвонить, и, покраснев, убежала.
Тогда Андрей вдруг понял, что она больше не придет. С отъездом Птички закончилось все. Если бы не пингвин, если бы не было этих разговоров про детсадовские игры и про то, что не нужно выискивать повод...
В общем, все было паршиво. Паршиво до такой степени, что и в страшном сне не приснится. Подозреваемая Лилия Владимировна Муратова сидела в следственном изоляторе, отказываясь видеться с мужем, а располосованное и снова зашитое тело Аллы Денисовой все ещё лежало в морге.
Андрей до сих пор помнил её смех. Страшный смех умирающей женщины и прощальное: "Она сядет! Я сделала все, что могла!"
Красовский долго матерился, когда обо всем узнал. Плевал себе под ноги и приговаривал: "Вот сука! Я же говорил, что бабы - суки, только вот адресом ошибся. Ну, падла, а?!"
Но у них, действительно, ничего не было, кроме никак не зафиксированного признания умирающей. Да и будь оно даже зафиксировано, это не изменило бы ничего. Не документ, не законно, не является доказательством в суде. Пыль! Пыль и хриплый смех в мертвой комнате...
Андрей умылся, уже второй раз за вечер, подошел к телефону, хотел набрать Катин номер, но передумал. При мысли о том, что в холодильнике ещё лежит сваренная ею пингвинячья мойва, делалось совсем тоскливо. Нажал последовательность из трех цифр, отдернул руку. Надавил на рычаг и начал сначала. Снова положил трубку. Сделал пару кругов по комнате.
Подошел к телефону. На этот раз быстро и решительно. Прикусив уголок губы, набрал номер.
- Да! Алло! - сонно отозвался Красовский.
- Привет, - сказал он. - Знаешь, тут меня одна мысль посетила... Как ты думаешь, что будет, если официант вдруг вспомнит, что видел лицо именно лицо Муратовой, без всяких там очков и в два часа ночи, и в три, и в восемь утра? А показания дочки барменши про синие пальцы из дела пропадут? Не такие уж они и важные, правильно?
Красовский скептически прокашлялся:
- Что будет?.. Муратову-то, конечно, отпустят, а вот тебя разжалуют к едрене фене. Если не посадят.
- Да ну уж и посадят! Ну уж и разжалуют! Я просто пытаюсь объективно вести расследование. Ну, что за улики, в самом деле? Какая-то болезнь Рено! Какой-то "Леон"! Телевизионный триллер что ли? Домыслы на пустом месте. Тем более, муж подозреваемой встречался с убитой: нацеплял с жены волос, а потом обнимал Кузнецову...
- Да чего ты мне объясняешь? Все правильно. В конце концов, ты у нас лицо, процессуально самостоятельное, и обязан действовать по закону. А то, правда, какие-то улики несерьезные!
Повисла пауза.
- Ну так, значит, да? - спросил Андрей.
- Ну так, "как решили так и будет"... Чего, кстати, делаешь? Может я пивка возьму да к тебе подъеду?
Щурок помедлил:
- Я тут, знаешь, кино по телевизору смотрел. Не про "Леона", не бойся. Там у одной женщины собачку убили. Так мужик ей, чтоб она не плакала, нового щенка притащил. Вообще-то, это, конечно, была киношная метафора...
- Сама она нового щенка завела, - немедленно возразил Красовский. - И кино это последний раз полгода назад показывали. А если ты в качестве метафоры собираешься завести пингвиненка, то скажу тебе, друг, что крыша твоя, видимо, никогда уже не вернется.
- Бери "Балтику", - Андрей рассмеялся. - У меня в холодильнике мойва есть. А насчет пингвиненка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38