- Марин, я постараюсь тебе объяснить... В общем, скажи: никак фамилию Бокарева в связи с этим делом не склоняли?
Марина как-то странно повела шеей и изобразила крайнее недоумение:
- А с какой бы радости? Бокарев-то тут при чем? Или ты думаешь, что шеф наш, душка, на него и вовсе всех собак собирался повесить?.. Нет, Лиль, тут ты уже загибаешь: это же уголовщина, не стал бы босс связываться.
- Значит, никто ничего не говорил, и даже подозрений в его сторону никаких?
- Совсем ты мать, как я погляжу, с ума сошла... Или, может, я идиотка? Может это ты теперь Вадечку за какие-то дела засадить хочешь?
С минуту они смотрели друг на друга неуверенно и тревожно. Ни одна не знала, как себя теперь вести. Лиля чувствовала, что коленки её под столом мелко постукивают друг о друга, как в нервном тике, в животе было пусто и холодно, точно падаешь вниз в оборвавшемся лифте.
- Нет, Марина, - через силу проговорила она, глядя в фарфоровое блюдце, - не я его хочу засадить. Он... Я не хочу верить, что Вадим к этому впрямую причастен, но посадить хотят меня. За убийство.
- Та-ак! - Марина встала. Как ни странно, переварив эту, явно шокирующую информацию, она стала значительно больше напоминать себя прежнюю. - Я чувствую, вы с Бокаревым эти полтора года не скучали. А я ведь предупреждала! Только никто меня, умную, не слушал. Говорила тебе: выходи за Валерку. Жила бы сейчас и как сыр в масле каталась. Уж, во всяком случае, не шастала бы по городу, крашенная под линючего клоуна и в очках на пол лица.
Сбегала в гостиную, вернулась с наполовину пустой бутылкой коньяка и двумя водочными стопками. Себе налила полную, Лиле плеснула на самое донышко, с оттенком оскорбленной гордости заявив, что помнит и о её болезнях, и о том, что пить при гипертонии почти нельзя. Молча выпила, закусила все тем же тортом, подперла подбородок обеими руками и объявила:
- Слушаю!..
Она поверила сразу. Во все, с начала и до конца, ни на секунду не засомневавшись в непричастности Лили к двойному кровавому убийству. Правда, насчет Бокарева у неё такой уверенности совсем не было.
- Вольно тебе его выгораживать! - Маринка курила, стряхивая пепел на край блюдечка. - Только он, небось, за тебя рубаху на груди не рвет. И другие места своего тела тоже... Вот ты все правильно рассказала, логично, четко. Есть любовница, есть Вадечка, есть девочка - наследница шарашных денег. И что тебе не нравится? Вытащи Бокарева из этой схемы и все развалится! Слишком многое она о вас знает! Слишком! Знаешь, как-то очень подозрительно, что он ей рассказывает такие вещи, а потом вдруг оказывается невинным барашком в то время, как эта стервоза за его спиной действует-злодействует.
Лиля качала головой и не отнимала от лица ладоней, сложенных домиком:
- Я все понимаю. Все! Но ты бы, на моем месте, как к этому относилась? Ты бы вот так, запросто, поверила, что твой муж спокойно решил засадить тебя на пятнадцать лет?
- По-твоему, есть другое объяснение?
- Должно быть.
- А вот это ты уже гонишь полную дурь! Знаешь, я бы тебя поутешала в какой-нибудь другой ситуации, но не тогда, когда вопрос идет о жизни и смерти. Правде, Лилечка, надо смотреть в глаза... Была у вас особая любовь, когда вы женились?
Лиля судорожно повела плечами:
- Нет, не было.
- А потом вдруг откуда-то взялась? Ты мне это хочешь доказать, да? Нет, бывают, конечно, ситуации, когда женятся люди без любви, а потом чувства просыпаются. Но к вам с Бокаревым это, извини, не относится.
Она спросила "почему" автоматически, прекрасно зная, какой будет ответ.
- Потому! - Марина раздавила окурок о край блюдца. - Потому что окончание на "у"! Во-первых, эта его безумная страсть с Олесей, во-вторых его киношно слащавая рожа и твоя, прости, довольно обыкновенная. А в-третьих... Я бы ещё поняла, я бы поверила. А что? Всякое бывает. Иногда, вообще, баба страшнее ядерной войны, а мужик-красавец с неё пылинки сдувает. Но твой Бокарев - эгоист до мозга костей. Он никого, кроме себя, любить не способен. В принципе!
В комнате уже висело рваное облачно сизого дыма. Марина встала, подошла к окну, рывком распахнула форточку. Воздух не посвежел и стало, вроде бы, даже жарче. Лиля переползла в самый угол диванчика, подогнула под себя ноги.
- Значит, на работе по поводу той кражи - никто и ничего? - она потерла указательным пальцем переносицу. - Жалко. Я надеялась...
- И зря надеялась! Вообще, то что ты сейчас делаешь - дебилизм страшный! Я бы, на твоем месте, пошла в милицию и рассказала все, как было. Про бабу эту, про звонок, про то, что тебя заставили так одеться...
- И про Вадима? Про то, что он тогда этот сейф взломал?
- Господи! Да блеф это все чистой воды! А даже если и не блеф? У тебя ребенок на руках, тебе тюряга грозит, а ты все о Бокареве печешься. Взял он эти деньги - пусть сядет! Ему, поверь моей интуиции, есть за что сидеть.
Разговор снова пошел по замкнутому кругу. Лиля потянулась за чашкой и сделала пару глотков холодного уже чая. Ей почему-то мучительно захотелось сжать губами сигарету, чиркнуть зажигалкой, сощуриться от едкого дыма...
Когда-то, когда ей было шестнадцать лет, она попробовала курить. Просто поняла, что берегись - не берегись, до двадцати лет не доживешь все равно: давление ни к черту, врачи только головами качают. Купила в табачном отделе магазина болгарский "Опал" (ей продали без всяких оговорок, подумали, что для папы), в бакалее - спички. На третьей пачке все закончилось. Лиля узнала, что умерла девочка, с которой они регулярно путешествовали по больницам: начала вытирать в комнате пыль, упала в кресло и больше не встала...
Это было слишком реально и слишком страшно. Тетки на похоронах, куда она пошла, наплевав на все запреты матери, обсуждали и то, что мебель в комнате была импортная - вся сплошь полированная, и то как за какие-то полчаса, пока мать ходила в магазин, полностью посинела мертвая рука, судорожно сжимающая тряпку... Шуршащую целлофаном коричневую пачку "Опала" Лиля выкинула в тот же вечер и, давясь слезами, засела за брошюрку "Сердце, кровь, сосуды. Путь к здоровью". Больше курить она не пробовала...
- Эй, заснула? - Марина пару раз щелкнула пальцами у неё перед лицом. - Ну что я, по-твоему, глупости говорю?
- Нет, - она вздохнула. - Не глупости. Но теперь в милицию идти уже поздно. Эта история и с самого начала выглядела бы сказкой, а уж сейчас тем более. Мне просто никто не поверит... Не говоря уже о том, что я этого все равно не сделаю по другой причине.
- Отлич-чно! Не скажи ты последней фразы, я бы посчитала тебя здравомыслящим человеком. "Я не сделаю этого по другой причине"! Ах, я не предам Вадима! Тьфу! Противно слушать!
Лиля ощутила неясную тревогу, смутную, похожую на зарождающуюся в гнилом зубе боль. Вроде бы, Маринка не сказала ничего странного или настораживающего, и все же... "Здравомыслящим человеком"... "Я бы посчитала тебя здравомыслящим человеком"...
Она помотала головой, словно выбравшаяся из воды собака:
- Подожди, Марин! Давай сейчас не будем о моей дури...
- А о чем будем? О том, как тебе эту любовницу искать? Так и тут твоя дурь проявляется по полной программе. Ну, с чего ты взяла, что это кто-то из его бывших коллег? Только из того, что эта баба о краже заговорила? А тебе не приходило в голову помыслить логически. Пункт первый: почему он тогда подженился на тебе, а не на этой любовнице, если это кто-то из наших же девок? Пункт второй: с чего это любовь у них вспыхнула именно сейчас, если они уже тысячу лет друг друга знают? Не проще представить, что эта девка - кто-то из его новых сослуживиц, что он её, в конце концов, на улице снял, в кафе, в ресторане? Это же ты только, как клуша, дома сидишь, а Вадик, я так поняла, у тебя не скучает?
- Вадима давай в покое оставим?
Марина шумно выдохнула и, упершись руками в колени, поднялась. Поставила друг на друга пустые блюдца, сверху пристроила чашки.
- Да-а... С тобой каши не сваришь - только чокнешься! - Она взяла блюдца со стола, поправила волосы. - Сиди. Сейчас по второму кругу чайник включу и это все сполосну. А то крошки кругом: тараканы живо жрать придут.
Пока подруга, перекрывая шум льющейся из крана воды, гремела посудой на кухне, Лиля разглядывала комнату. Белые персидские котята на календаре, польская помада в алом округлом тюбике, массажная щетка с застрявшими между зубьями каштановыми волосками...
Мимоходом подумалось, что та женщина, пахнущая "Турбуленсом", наверняка, брезгливо морщилась, снимая с расчески её, Лилины, волосы. Или это делал Вадим?.. "На теле Кузнецовой найден длинный черный женский волос"... Черный волос в её окровавленных белых волосах...
Подошла к застекленному книжному шкафу, пробежалась взглядом по полкам. Все те же книжки. "Искусство грима", "Сто один рецепт красоты и здоровья", полное собрание Агаты Кристи, сборник Вознесенского... Игрушки. Три разноцветных, но одинаковых по форме резиновых зайца. Крошечный пупс в вязаной шапочке и длинной жилетке. Ослик, умеющий перебирать ногами. Мягкий лохматый львенок, смешной и косоглазый - подарок мамы то ли на пять, то ли на семь лет. Маринка говорила, что львенок стабильно приносил ей счастье и она таскала его с собой чуть ли не на экзамены в институте... Львенок!
Это было чушью! Абсолютной, безобразной чушью, но Лиля почувствовала, как противно и больно сжимает горло... Львенок, нарисованный в подвале, и львенок на полке у Марины... Что-то еще, что-то еще... Что-то странное, ускользающее из памяти, как осклизлый кусок мыла из рук... Талисман? Нет, не то... Лион?.. Господи, какой же язык учила Маринка?.. Нет, так нельзя! Так можно запросто сойти с ума!
Когда дверь за спиной отворилась, она вздрогнула. Отойти от шкафа не успела и осталась стоять, болезненно покусывая нижнюю губу. Маринка, впрочем, в выражении её лица ничего странного не заметила. Поставила на стол влажные ещё блюдца и чашки, положила рулет в яркой обертке, разлила по чашкам заварку.
- Смотришь? - в голосе её слышалась лишь добродушная укоризна. - А что смотреть? Ничего тут и не изменилось с тех пор, как мы с тобой в последний раз виделись... Эх, Лилька-Лилька! Понимаю я, конечно, что это Бокарев, в первую очередь, виноват, но ладно. Раз пообещала на него не наезжать - не буду... Одно скажу: Валерка был в тысячу, в миллион раз лучше!
- Он женился, ты знаешь? - "Львенок. В конце концов, что такое "львенок"? Почти у каждой девочки есть такая игрушка!" - промелькнуло у Лили в голове.
- Женился?
- Да. Я от следователя узнала... Олесю убили на даче, принадлежащей супругам Киселевым.
- Интересно. А я думала, он так до старости холостяком и останется. Хотя, знаешь, может быть он тебе назло это сделал. Я же сказала ему, что ты, вполне возможно, замуж за своего Бокарева вышла. Так то он ждал тебя. Долго же ждал?
- Долго, - согласилась она, усаживаясь на диван. Тревога немного притупилась. - Что теперь об этом говорить?
- Да, - Марина задумчиво кивнула. - Сейчас ситуация, конечно, не та... А помнишь, как здорово было? Как мы на дачу к Валеркиным родителям ездили.., - осеклась, быстро взглянула исподлобья.
- Да, Марин, на ту самую дачу... Ладно, я уже ко всему привыкла. Почти спокойно думать об этом могу...
Та, приободренная, откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди:
- А, помнишь, как мы собирались, когда замуж повыходим, семьями дружить? У тебя тогда все с Валеркой - чики-чики было, а за мной мальчик из казино ухаживал... А на природу как ездили, когда ещё рыбы ни фига не поймали, только перемерзли все к чертовой матери?
Лиля вымученно улыбалась. Она тоже помнила и ту неудачную рыбалку, и то, как Маринка перепила "согревающей" водки, а потом пряталась от правильных Валеркиных родителей. Помнила, как Киселев играл на гитаре, немного гундосо напевая классические бардовские песни, и то, как справляли на даче Новый год, вместо елочки нарядив заснеженные кусты за оградой...
- Я тут недавно с девчонкой одной познакомилась. Ну, она как девчонка - женщина уже, лет тридцать, наверное, Светой зовут. Она тоже вспоминала, как на даче у подруги по молодости разлагались. Так у них, вообще, случай был: парень поплыл рыбачить на лодке, выпил, естественно, в воду свалился и не проснулся! Благо, что лодку к берегу прибило - так и провалялся до утра, храпя в мокром песочке!
Ей на секунду стало досадно от того, что какая-то Света заняла её место в Маринкином сердце, что теперь с этой самой Светой Маринка вспоминает дачные развлечения времен беззаботной юности.
Потом в памяти всплыло бледное лицо Вадима, его кривящиеся губы и взвешенные, четкие слова: "Только если ты на это согласишься, Лиля, ты должна будешь полностью порвать с прошлым. Никаких друзей, никаких подруг ничего! Никто не должен удивиться тому, что у тебя вдруг появился ребенок!"
- ...Светку, кстати, тоже, в свое время, подружка бросила. Вот так, ни с того, ни с сего: вышла замуж и прекратила всякие отношения. То ли боялась, что молодого супруга уведут, то ли ещё что.
Это уже было обиднее.
- Марин, ну почему "тоже"?! - Лиля прижала пальцы к вискам. - Ты же теперь знаешь мою ситуацию. Все эти твои Светки...
- Ага! Ревнуешь! - Маринка с наигранной веселостью потерла ладошки. Ну, значит, все нормально... Нет, мне, конечно, сначала сильно обидно было, а потом как-то успокоилась... Светки-конфетки... Конечно, она тебе в подметки не годится! Скучная, какая-то вся приземленная. Разговоры только: где что купила, да как с очередным своим мужиком классно оттянулась. Белая вся, размалеванная. Фигурка, правда, ничего, а так...
Лиля через силу улыбнулась. Все это было бы смешно и мило, но в другое время и при других обстоятельствах. Маринка, впрочем, быстро почувствовала, что разговор ушел "не в ту степь".
- Ладно, забудем, - она снова закурила и выпустила дым, сложив губы буквой "о". - Вернемся к нашим баранам... Значит, в милицию ты идти не хочешь, любовницу эту искать собираешься самостоятельно. Для чего, правда, пока непонятно, если ты так боишься, что Вадика твоего загребут?.. За кражу ты его боялась посадить, а за убийство посадишь? Иначе на фига тебе искать любовницу? В картишки с ней потом перекидываться?
- Марина, подожди! Пока нет доказательств, я все-таки не хочу верить, что Вадим...
- А чего ты, вообще, хочешь?
Лиля жалко пожала плечами и отвернулась к окну.
- Ладно, черт с тобой. Давай искать любовницу. Вспомни, говорил при тебе Бокарев о какой-нибудь бабе? Ну, так чтоб в восторженных тонах или просто вскользь, но зато не по разу? С этого обычно и начинается: первый признак!
- Да нет, не говорил. На работе у него есть, конечно, и бухгалтерши и секретарши, но это все как-то... Дело в том, что у него с знакомых не очень много. Старые связи он тоже полностью оборвал, одна только Алла осталась.
- Что за Алла? - живо заинтересовалась Марина.
- Ну, Алла! Та докторша, которая спасла девочку. Она же его подружка чуть ли не со студенческих лет.
- Ага. Это уже становится интересным. Подружка значит?
- Брось, Марин, - она помотала головой. - Это не то. Она практически друг семьи, и Оленьку спасла.
- И что? Что это меняет?.. Ты много можешь мне привести примеров чистой дружбы мужчины и женщины?
- Они дружили ещё в институте. Причем дружили компаниями: девочки-медички и мальчики-технари. Все, кто хотел, давно уже переженились.
- Я тебе не о том говорю! Ты уши прочисти и слушай! Не старая ещё баба, врачиха, лучше других знающая, что девочка - дочь Олеси. Плюс к тому, у нее, наверняка, остались подтверждающие это документы! Плюс, она отлично понимает, что можно провести генетическую экспертизу! Плюс, наверняка, спасибо Вадику, ориентируется в твоих болячках! Да и потом, не верю я в старых подружек! Не верю, хоть ты меня убей!.. Она в доме у вас часто бывает?
- Не очень часто - нормально, - Лиля все ещё пыталась сохранять скептическое выражение лица, но сердце уже провалилось холодным камешком в живот.
- ... Приходит к вам домой в твое отсутствие?
- Да, бывает, я гуляю с Оленькой...
- Так чего же тебе ещё надо? Чего тут мудрить? Есть у неё возможность в твоих вещах порыться? Есть возможность волосы с расчески собрать?
- Марина, ты просто не понимаешь, что говоришь!
- Я-то как раз понимаю! Олесю убили, тебя посадили, Бокарев получил денежки, а потом женился на старой подружке... Что, скажи, тебя смущает?
- Валеркина дача! - почти выкрикнула она. - При чем тут Валерка? Это же был самый главный косяк в мою сторону! Дело-то все в том, что Вадим о Валере ничего не знает. Ничего! И Алла, соответственно, тоже!
- Ну, извини! - Марина развела руками. - Тогда ничем помочь тебе не могу. То мы ищем любовницу, а то вдруг выясняется, что любовница про дачу знать не могла и, соответственно, вообще тут ни при чем!.. Что, твой роман с Киселевым - засекреченная информация?
- Не засекреченная, но каким-то образом она должна была всплыть? Я знала, ты знала...
- О! Еще скажи, что это я - Бокаревская любовница!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38