Возбужденно хихикая, она повернулась к своему
спутнику и дернула его за рукав:
- Ой, я _никогда в жизни_ не видела настоящих пьес! На
что это похоже?.. Бывало, мы с подружками соберемся вместе и
начнем рассказывать всякие истории. Здесь тоже так будет?
- Да, что-то в этом роде,- рассеянно ответил Мак.- Только
здесь актеры показывают нам то, что происходит. Они не
рассказывают истории, а играют.
- А иногда они делают и то, и другое,- раздался чей-то
голос с заднего ряда.
Мак оглянулся. Позади него сидел мужчина средних лет,
хорошо сложенный и со здоровым румянцем на щеках. Маку
показалось, что он где-то видел этого человека. Вглядываясь в
умное, интеллигентное лицо с тонкими чертами, Мак встретил
прямой, проницательный взгляд незнакомца - и вздрогнул,
догадавшись, кто он.
- Фауст!..- воскликнул Мак.
- Да,- ответил тот.- А ты - наглый самозванец!
- Ш-ш, тише! - раздался недовольный голос с переднего
ряда.- Представление уже началось.
В это время на сцене Эдвард Аллейн шагнул вперед, сорвал
с головы шляпу, взмахнул ею в воздухе и принял эффектную позу.
- Я поговорю с вами позже,- сказал Мак Фаусту.
- Ш-ш! - снова послышалось с переднего ряда.
Хор уже закончил пролог. Эдвард Аллейн, облаченный в
темно-красный стихарь с большим позолоченным крестом на груди,
начал: "Во тьме ночной лишь Ориона свет..."
- Нам не о чем разговаривать,- процедил Фауст сквозь
зубы. Ты сейчас же уберешься отсюда прочь. Дальше действовать
буду я!
- Ни за что,- ответил Мак.
Неизвестно, чем кончился бы этот спор, если бы он
происходил где-нибудь в другом месте; но здесь, в театре,
потревоженные зрители, которым мешали смотреть пьесу, стали
громко негодовать:
- Тише! Не мешайте слушать!
- Заткнитесь, черт вас побери!
- Да замолчите же наконец!
Им пришлось замолчать: ни один из них не решился устроить
публичный скандал; ни одному из них не хотелось, чтобы их
тайна была раскрыта. Каждый выпрямился в своем кресле,
украдкой бросая на противника недоверчивые, враждебные
взгляды. Маргарита и Елена, сидящие рядом с ними, наклонились
каждая к своему спутнику и что-то тихо прошептали - они
упрашивали двух мужчин успокоиться и не поднимать шума.
Представление продолжалось. На сцену вышли актеры в
разноцветных костюмах и масках, представлявшие Семь Смертных
Грехов, с которыми Фауст должен был вести диалог. Впоследствии
к ним присоединилось еще несколько актеров, изображающих
демонов.
Мысли со страшной быстротой проносились в голове Мака,
обгоняя одна другую. Он пытался разгадать, что на уме у его
врага, и обдумать свои дальнейшие действия. Пока ему было ясно
только одно: он получил больше, чем ожидал; значит, и терять
ему придется больше. Тогда, в далеком Кракове, в кабинете
знаменитого алхимика Фауста, чье имя он столь беззастенчиво
присвоил, Мак и представить себе не мог, как высоко вознесет
его судьба. И вот теперь перед ним появился сам доктор Фауст,
требуя, чтобы он убирался прочь с того места, которое по праву
принадлежит ему. Человек, сидящий в кресле на заднем ряду, -
настоящий Фауст. Но какое дело до этого Маку? Его собственная
судьба для него гораздо важнее, чем судьба краковского
профессора алхимии. Если уж всемогущему року было угодно,
чтобы он _стал_ Фаустом, значит, тот, _другой_ Фауст - не
более Фауст, чем он сам! Он не имеет никакого права на это
имя!
Но оставалась еще одна проблема. Нужно было как-то
вывернуться из той неловкой ситуации, в которую он попал.
Иметь за своей спиной такого сильного противника, как Фауст,
было весьма опасно. Во что бы то ни стало нужно узнать, что у
него на уме, и вынудить его сделать первый шаг. Если Фауст
выгонит его сейчас, ему крышка! Он снова останется ни с чем.
Преимущество!.. Надо получить преимущество в состязании с
доктором Фаустом!.. Но как это сделать?..
Шевельнувшись в своем кресле, он почувствовал у себя под
локтем что-то твердое - _волшебное зеркало_!
Вот та вещь, которая была ему нужна! Заглянув в него,
можно узнать будущее. Зеркало подскажет ему, как победить
Фауста.
Он осторожно вытащил зеркало из замшевого футляра,
морщась от противного звука, который издавала ореховая
скорлупа под подошвами его башмаков.
- Настоящее свинство,- шепнул он Маргарите.- В каком
ужасном состоянии они держат этот театр!
Теперь волшебное зеркало лежало у Мака на коленях. Но как
только Мак опустил голову, чтобы посмотреть в него, на сцене
что-то загрохотало, словно гром. В черном облаке едкого дыма и
блеске багрового адского пламени появилась высокая фигура
демона. Мак уже привык к таким сценам, и происходящее ничуть
не пугало его. Мефистофель, одетый в элегантный вечерний
костюм, подошел к самому краю сцены и окинул взглядом
зрительный зал.
- Зеркало! - громко воскликнул он, заметив Мака.
- Да, я достал его! - закричал Мак в ответ.- Не
волнуйтесь, оно у меня!
- Разбейте его!
- Простите?..
- Уничтожьте его! Немедленно! Это приказ! Только что
вышло новое постановление! Если вы заглянете в него, то наш
договор с вами будет аннулирован! Вы не имеете права знать
будущее - это нарушит чистоту эксперимента, и результаты будут
признаны недействительными.
По театру пронесся приглушенный ропот. Какая странная
интермедия! Сюжет пьесы становился все более запутанным. Дамы
подносили к лицу надушенные букетики цветов, сжатые в грязных
руках, обтянутых лайковыми перчатками. Громко трещала ореховая
скорлупа под грубыми башмаками и сапогами. В общем нестройном
шуме отчетливо слышалась одна низкая нота - зловещий звук,
предвещающий катастрофу. Все сердца бились учащенно; каждую
секунду можно было ожидать неожиданной, кровавой развязки.
Пора убираться отсюда, подумал Мак. Встав со своего
кресла, он пошел к широкому проходу меж рядами - лучшего места
нельзя придумать, если придется спасаться бегством. Маргарита
последовала за ним.
Возможно, мнение, что для театра всякие загадочные
происшествия и сверхъестественные явления - обычное дело,
возникло как раз в это время; во всяком случае, премьера
"Доктора Фауста" послужила наглядным тому подтверждением. В
зале поднялась паника. И было из-за чего! Один из зрителей -
не такой простак, как это казалось на первый взгляд, -
пересчитал людей на сцене и, заглянув в программу, обнаружил,
что оно не совпадает с указанным в ней числом актеров! Он
тотчас же поделился своим открытием с остальными:
- На сцене _восемь_ демонов! А в программе написано, что
их должно быть семь...
Тотчас же зашелестели листки, и сотни глаз опустились
вниз; на десятках длинных носов появились очки в деревянных
оправах. Люди смотрели - и не верили своим глазам. Если в
программе указано только семь демонов, а на сцене их восемь, -
значит, один из них _настоящий_! Не нужно быть Фомой
Аквинским, чтобы додуматься до этого. К тому же любой
здравомыслящий человек не может не признать, что высокий,
худой "актер", сделавший столь эффектный выход, был гораздо
больше похож на демона (каким каждый его себе представлял),
чем остальные, в своих красных полинявших полотняных костюмах
и стоптанных, не по размеру подобранных туфлях. Только слепой
мог не заметить столь очевидных вещей. Ошеломленные зрители
вертели головами, вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть то,
что происходит на сцене и, сообразив, что дело нечисто,
вскакивали со своих мест и бежали к выходу.
_Восемь_ демонов! А тут и девятый появился. Рыжий,
похожий на хитрого лиса демон не заставил себя долго ждать. Он
бесшумно возник на сцене прямо из воздуха. На нем был
элегантный белый костюм и легкие кожаные туфли, подобранные в
цвет костюма, а на шее был небрежно повязан легкий бирюзовый
платок с нарисованным на нем таинственным знаком (знающие люди
могли легко разгадать тот знак - тибетская _мандала_!)((68)).
Это зрелище привело непривычную к чудесам публику в состояние,
близкое к безумию.
- Держись покрепче за это зеркало, приятель! - крикнул
рыжий демон Маку.- Не вздумай его разбить! Такие зеркала -
очень редкие и дорогие вещи, они нередко помогали своим
хозяевам в трудную минуту. Теперь ты сможешь воспользоваться
волшебным зеркалом, чтобы удачно сыграть свою роль в
Тысячелетней Войне...
- Нет! - перебил его Мефистофель.- Он не должен этого
делать! Зеркало - один из предложенных ему вариантов...
- А кто ты такой, чтобы указывать ему, что он _должен_, а
что _не должен_ делать? И что, если он не захочет избрать
предложенный тобой план? Может быть, у него есть собственная
голова на плечах.
- В мои планы, конечно, никак не входит навязывать ему
свою волю,- начал оправдываться Мефистофель. Голос его, всего
лишь несколько мгновений назад грохотавший, словно гром, сразу
стал мягким и вкрадчивым.- Я лишь _советую_ ему не заглядывать
в волшебное зеркало, ибо это нарушит чистоту эксперимента, и
все труды, затраченные на него, пропадут зря, к равному
неудовольствию сил Света и Тьмы.
Зловещий низкий звук все нарастал, усиливался. Публика,
охваченная суеверным ужасом, вела себя как толпа дикарей. Люди
вскакивали, кричали, делали судорожные движения, бежали куда-
то, не отдавая себе отчета, что они делают. Подхваченный общим
стремительным движением, каждый из них пытался ухватиться за
что-нибудь; занавеси, портьеры, золоченые шнуры, длинные
шлейфы дам - все это срывалось, сдиралось, втаптывалось в
грязь. Слышался треск рвущейся материи и ломающихся кресел. То
и дело истерично взвизгивали женщины, когда чьи-то дрожащие
руки дергали их за юбку. Позабыв о галантности и правилах
хорошего тона, мужчины теснили, пихали, толкали женщин,
стремясь первыми пробраться к выходу.
Растерявшиеся музыканты громко и нестройно заиграли
гальярду((69)). Эти звуки привели толпу в полное исступление.

6
А в это самое время в тихом лесном уголке, под деревом,
сидел гном Рогни, погруженный в размышления. Он обдумывал план
мести демону Аззи. Рогни очень хотелось выдумать что-то совсем
необычное и причинить рыжему демону как можно больше
неприятностей. Его личная обида на Аззи еще не была забыта; к
тому же, он испытывал огромное удовольствие, если ему
случалось сбить спесь с какого-нибудь высокомерного и
самоуверенного демона. Рогни испытывал неприязнь ко всем
демонам; особенно же он не любил демонов рыжей породы -
остроносых, хитрых, пронырливых, похожих на лисиц; а среди
этих последних он меньше всего был расположен к демону по
имени Аззи.
Насолить демону! Рогни собирался сделать то, что на его
месте сделал бы всякий гном, подвернись ему удобный случай.
Любая пакость демону - праздник на душе у гнома. Демоны очень
непочтительно относятся к Маленькому народу; они всячески
притесняют гномов и называют их "бурдюками с ихором". Само
собой разумеется, гномы стараются платить демонам той же
монетой.
Беда только в том, что в задуманном Рогни деле было много
всяких трудностей и неясностей. Подслушав разговор Аззи с
Илит, он так и не смог понять хода интриги. Было совершенно
очевидно, что Аззи что-то замышляет против Мефистофеля. Но что
он собирается сделать? И что он уже сделал? Что послужило
причиной вражды между этими двумя демонами? И что такое, в
конце концов, эта Тысячелетняя Война, из-за которой поднято
столько шума? (Гномы вообще не слишком хорошо разбираются в
политике, и даже самые величайшие события эпохи могут пройти
мимо них). Сообщив Мефистофелю о случившемся, Рогни начал
придумывать новый план.
Он сидел на шляпке огромного мухомора - оранжевой, с
яркими желтыми пятнами, - такой мухомор только гном мог съесть
без риска отравиться. Рогни, однако, не интересовали вкусовые
качества этого мухомора. Он не ел, хотя челюсти его двигались
непрерывно, словно он что-то жевал. Внимательный наблюдатель,
наклонившись к коротышке-гному, мог бы услышать, как
вдохновенно он скрежещет зубами, и увидеть, как он мелко сучит
своими маленькими толстыми ножками, переживая муки творчества.
- Рассказав об этом Фаусту,- бормотал Рогни себе в
бороду,- а потом еще и Мефистофелю, я здорово насолил Аззи. Но
этого для настоящей мести мало. Я должен выдумать что-то
еще... Ну конечно! Я должен попасть в Эмпиреи((70)), где, я
слышал обитают Светлые Духи в своих хрустальных чертогах...
Едва Рогни успел договорить, как, подхваченный ураганной
силой сотворенного им заклинания, он уже летел куда-то - сам
не зная, куда...


* ЧАСТЬ VII. ПАРИЖ *
1
- Где мы находимся? - спросил Мак у Мефистофеля.
- В одном из трактиров Латинского квартала в Париже,-
ответил демон.- Среди студентов я чувствую себя легко и
свободно. Они - мои давние приятели. Из всего рода людского,
населяющего подлунный мир, студенты, пожалуй, наиболее близки
к чертям. А Париж, несомненно, заслуживает названия Города
Дьявола. Я думаю, это вполне подходящее место для начала
последнего акта нашей исторической драмы, Фауст.
Мак оглянулся кругом - они сидели за длинным, грубо
сколоченным деревянным столом в просторном общем зале
трактира. Рядом, за тем же столом, пировали молодые люди с
длинными, до плеч, волосами, одетые в темные куртки, -
студенты, догадался Мак. Они были увлечены разговором и не
обращали ровно никакого внимания на соседей. Очевидно, только
что меж ними произошел какой-то спор - они говорили громко,
временами помогая себе плавными, продуманными жестами;
некоторые пожимали плечами и скептически усмехались.
Девушки-служанки торопливо пробегали из кухни в зал, неся
полные подносы, и возвращались обратно на кухню с грудами
грязных тарелок. На подносах стояли высокие стаканы с вином и
тарелки с устрицами, щедро политыми красным соусом; сбоку
лежали ломти хлеба.
В зале царил полумрак; лица пирующих за соседними
столиками было невозможно разглядеть. Время от времени из
дальнего угла раздавались взрывы грубого хохота, свист,
улюлюканье, громкое пенье - студенты наслаждались жизнью на
свой лад. Они были молоды, и им казалось, что весь мир лежит у
их ног. Они учились в Париже, городе роскоши и процветания,
удовольствий и просвещения, молва о котором облетела весь мир.
Головы студентов сладко кружились - не то от собственных
школярских успехов, не то от выпитого вина.
- Какой нынче год и что здесь происходит? - тихо спросил
Мак у Мефистофеля.
- Год 1789,- сказал Мефистофель.- В Париже, как и во всей
Франции, весьма неспокойно. Пожар американской революции
перекинулся на Европу. Простой люд готов восстать и свергнуть
монархию. Король уже не может держать в своих руках бразды
правления страной, как это было в давно прошедшие времена.
Двор уже не является оплотом власти; министры и высшие
чиновники, назначенные из числа благородных дворян, насквозь
продажны. Народ волнуется. Наступает заря новой эпохи: заря -
для толпы, для черни, для так называемых "народных масс",
закат - для правящей верхушки, для знати, для небольшого
кружка избранных. Во дворце Тюильри несчастный король Людовик
XVI и его жена Мария-Антуанетта, напуганные угрозами и бранью
со стороны своих непокорных подданных (которые день ото дня
становятся все смелее, если не сказать - нахальнее), задумали
бежать в Бельгию, где их будут ждать верные друзья, видные
деятели партии роялистов, стоящие во главе нескольких армий.
Войска целиком преданы их величествам и горят желанием
отомстить за обиды и оскорбления, нанесенные французским
монархам. Побег короля и королевы назначен на сегодняшнюю
ночь.
- Весьма любопытная история,- сказал Мак.- Но удалось ли
королю и королеве осуществить свои планы?
- Увы,- ответил демон.- История говорит, что в решающие
моменты их ждала неудача. В итоге монаршую чету доставили
обратно в Париж под конвоем солдат Республиканской Гвардии.
Вскоре после этого король и королева были публично казнены -
они сложили свои головы на гильотине.
- Они, наверно, были очень плохими и сделали в своей
жизни много зла, эти король и королева? - робко спросил Мак.
Мефистофель невесело усмехнулся:
- Они не были плохими. Каждый из них - просто дитя своего
времени, своей страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48