Палец стал медленно возвращаться на прежнее место.
Едва он проговорил первые слова, чувство покалывания в руке сменилось
тупой болью, затем онемением. Он вновь увидел очертания помещения, где они
находились, рука снова обернулась сталактитом на угловатой глыбе.
Слова обошли круг, они в молчании взирали на монолит, расслабляясь и
медитируя. Затем Ларик приказал им следовать за ним в расщелину в стене.
Поль едва передвигал ногами, раздавленный мертвым грузом, свисавшим с
правой стороны. Неловко действуя левой рукой, он ощупал свою правую руку,
помассировал мускулы.
Верхняя часть руки распухла, стала почти необъятной, ткань рукава
натянулась и больно сжимала плоть, грозя вот-вот лопнуть.
Он пробежал левой рукой к кисти правой. Казалось правой руки не будет
конца. Чувствительность исчезла во всей уродливо длинной руке. С большим
усилием и трудом он выяснил, что может шевелить своей ручищей. Опустив
глаза он с ужасом обнаружил, что его рука - внешне вполне нормальная -
свисает значительно ниже обычного, кисть болталась где-то на уровне
колена. Он ощутил биение пульса в драконовом родимом пятне, но, казалось,
оно тоже онемело. Он вспомнил слова Ларика о трансформациях, которые могут
происходить этой ночью, о том, что их следует воспринимать спокойно, без
лишних эмоций, и перестал обращать внимания на свою руку. Тем не менее он
придирчиво оглядел остальных участников, отыскивая возможные уродства. Те,
которых он успел увидеть, до того, как они нырнули в тоннель, казалось не
проявляли видимых метаморфоз. И, по-видимому, никто не замечал его
уродства.
Они шли вперед. Дорога была довольно ровной, без изгибов и поворотов,
и достаточно широкой. Ее освещал спокойный, ненавязчивый свет. Не
задерживаясь, они миновали пустую комнату. Комната встретила их противным
высоким звуком. Он отупляюще действовал на мозг и еще долго звучал в ушах.
Наконец они вышли в грот.
Здесь они остановились. Грот оказался круглым помещением с выпуклым,
подобно пузырю, потолком. Ларик расставил их вокруг скального образования,
напоминающего котел. Вновь зазвучало песнопение, и Поль снова окунулся в
океаническое чувство отчуждения, как и на предыдущих станциях. Однако
здесь к нему примешались нотки депрессии и печали. Ощущение покалывания
охватило его левую руку. Когда до него дошла очередь говорить и слова были
произнесены, левая рука видоизменилась и стало походить на правую.
Он воспринял очередную метаморфозу почти без волнения, как
необходимое условие обряда. Он решил, что и других одолевают подобные
чувства. В полном унынии он последовал за всеми, но едва осознав свою
угнетенность, он почувствовал как его руки обретают былую подвижность и
легкость.
Он посмотрел на остальных. Толстый узловатый канат был прикреплен к
горному выступу и спускался в темную дыру. Один за одним участники
хватались за канат и спускались по нему в дыру, растворяясь в темноте.
Когда до него дошла очередь он с необыкновенной легкостью проделал тоже
самое, благодаря небывалой силе, которую обрели его руки.
В желто-голубой пещере, где они очутились, они выстроились согласно,
ставшего уже знакомым, порядка вокруг большого кристалла сферической
формы, покоящегося на пьедестале. К концу процедуры, Поль почувствовал,
как обжигающая боль охватила его левую руку, будто та побывала в котле с
кипятком. Он не придал этому значения, даже не стал осматривать ее до тех
пор, пока ритуал не завершился и Ларик не повел и к новой станции сквозь
расщелину в стене.
Рука все еще зудела, хотя ощущение жара исчезло. Когда он оглядел ее,
он увидел, что она покраснела и распухла, на коже появились пузыри и
струпья; ногти уплотнились и почернели, приобрели странную треугольную
форму и изогнулись словно крючья. Пальцы удлинились и страшными узловатыми
палками свесились до лодыжек. Мантия частично скрывала его уродство в
длинных широких рукавах. Однако... Он снова осмотрелся. Казалось никто из
других участников не замечал его дискомфорта. Поэтому он прогнал прочь
беспокойство и тревогу. Он проследовал за всеми вдоль широкого ровного
тоннеля. Его походка была слегка расхлябанной и нескладной из-за
дисбаланса тяжести рук.
Тяжелый меч свисал с цепей почти в центре следующего помещения. Он
медленно раскачивался между потолком и полом. В своем вращении он и стал
объектом их медитации. С произнесением слов он отклонялся в сторону
говорящего и вспыхивал красным огнем. Видения, вторгшиеся в его мозг, как
и на предыдущей станции, вступили в открытую борьбу с сознанием. Ощущение
обновленной конечности возникло теперь вместе с обжигающей острой болью в
правой руке. Но все это воспринялось им с мазохистским наслаждением. Он
произнес слова звонким голосом и даже не посмотрел на правую руку, зная
наперед, что он увидит.
По окончании сцены он повернулся и присоединился к шеренге
участников, которые гуськом направлялись к выходу в стене и далее вниз по
наклонному тоннелю. Он двигался словно во сне. Все его поступки
подчинялись некой алогичной модели, которую он сам для себя придумал.
Ощущения, преломляясь сквозь представленный им образ себя, больше не
беспокоили его. Его даже не заботило, замечают ли другие уродливые
метаморфозы, происходящие с ним.
Тоннель шел ступенчатыми уступами, в нем витали сладковатые ароматы.
Стены были покрыты живой сетью бледных огоньков. Глянцевый пол сверкал и
выглядел влажным. Они долго спускались вниз, затем вышли в маленькую
комнату и встали кругом около обыкновенной, ничем не примечательной
каменной глыбы кубической формы. Помещение было усыпано цветами,
источавшими приторно сладкий запах, заполнивший все пространство. Запах в
комнате был невыносимо сладким, таким, что воздух казался густым и липким,
как сироп. Слова, произнесенные в этой комнатушке, тяжелым молотом
обрушились на уши. По телу Поля прокатилась теплая волна, сердце учащенно
забилось в груди. У него закружилась голова, перед глазами поплыли круги.
Но он знал, что даже если он потеряет сознание, ему некуда будет падать, в
такой тесноте они стояли. Впоследствии он полагал, что в действительности
прекратил сопротивляться подсознательным тенденциям, в его памяти
образовался полный провал вплоть до того момента, пока он не обнаружил,
что сам произносит речь. Ему показалось, что здесь у него появилось совсем
иное видение, которое подавило все остальные чувства. Его сердце учащенно
билось, готовое выпрыгнуть, он тяжело дышал. Он увидел, что кандидаты,
стоявшие с ним бок о бок, удалились от него и были едва различимы. Аромат
цветов заметно ослаб и теперь едва улавливался, словно шел издалека.
Закончив монолог, он наклонил голову и заметил, что его мантия стала
влажной. Затем он ощутил невероятную ширину своих плеч, бочкообразную
форму груди. Не удивительно, что его одежда промокла. Могло ли это быть
просто иллюзией? Он оглядел рядом стоящих участников. Занятые
самосозерцанием и захваченные собственным водоворотом чувств они не
обращали на него ни малейшего внимания.
Он медленно поднял правую руку. Просунув ее под плащ, он стал
лихорадочно ощупывать одежду под мокрым пятном на мантии. Его неуклюжие
пальцы неожиданно натолкнулись на упругие, жесткие уплотнения. Он начал
осторожно ощупывать каждое утолщение. Казалось, все тело от пупка до шеи
покрыто шрамами и рубцами. Он высвободил руку и бессильно опустил ее.
Подняв глаза, он заметил, что Ларик внимательно разглядывает его. Едва их
глаза встретились, Ларик немедленно отвел глаза в сторону.
Выйдя из комнаты, они попали словно в продолжение того тоннеля,
который привел в тесную душную комнатушку. Новый тоннель, как и
предыдущий, шел вниз в том же направлении. Передвигаясь, он старательно
контролировал свое дыхание, иначе он производил звуки, подобные кузнечным
мехам.
По мере их продвижения по шахте становилось все холоднее. Следующее
помещение оказалось больше и просторнее других. Его пол был услан
зеленоватым камнем. С потолка на цепях свешивалась старинная масляная
лампа. С произнесением слов ее пламя вздымалось к потолку.
Теперь это случилось с левой ногой. В тот момент, когда началось
покалывание, он уже знал, что произойдет дальше. Но когда все произошло,
он совсем пал духом. Нога удлинилась и отяжелела. Он едва удержался на
ногах. Приходилось неуклюже переваливаться, до боли выпрямляя одну ногу и
держа согнутой вторую. Как он не старался отогнать тревожные мысли,
чудовищные превращения лишь усиливались по ходу ритуала. Проходя к
следующей станции по относительно ровному просторному коридору, он увидел
массу загадочных видений. Он даже боялся опереться опереться рукой о
стену, так как то там, то здесь проглядывало маскообразное звериное лицо,
соблазнительно манила женская грудь, цвел роскошный цветок или важно
расхаживала диковинная птица.
Поддавшись диковинным галлюцинациям, он совсем сбился с толку и даже
не представлял, что их может ждать в следующем помещении. Вокруг него
медленно проплывали зодиакальные животные. Когда он сосредотачивался на
одном из образов, он мгновенно распадался на множество других видений. Он
махнул рукой на все и перестал замечать окружающее. Почти с благодарностью
он воспринял пощипывание в правой ноге, по крайней мере так он сможет хоть
передвигаться без особого труда.
Его мозг представлял беспорядочную, бестолковую смесь. Теперь он
двигался за остальными, осторожно переступая по бесконечным ступенькам
огромными ногами.
Они вошли в очень темную комнату. В центре помещения возвышалась
серебристая колонна из сталактитов и сталагмитов. Ларик подвел их к ней и
расположил по кругу. Мозг Поля мгновенно прояснился. В него закралась
тревожная мысль, что же в действительности с ним происходит, и как долго
еще продлится церемония. Видения и образа начали таять и рассыпаться.
Только одна колонна гордо и величественно блистала в темноте. Трезво
оценивая длину своих изуродованных рук, он понял, что может протянуть руку
и потрогать колонну. Он почувствовал что определенная стабильность
возвращается к нему. Он вытянул свои массивные ручищи и внимательно
оглядел их. Где он мог видеть раньше подобные лапы? Он скользнул по ним
внутренним зрением, но уродливость не исчезала. Все осталось как было.
Вдруг он вспомнил, руки безвольными плетями повисли по бокам. Эти
руки - точная копия тех, которые были у чудовищных тварей там за Воротами,
в загадочной стране снов. Что это значит? Что это? Иллюзия под влиянием
сновидений или все происходит на самом деле? О таких ли метаморфозах
ритуала говорил Ларик? А может под этим кроется кое-что еще?
Он поднял руку и дотронулся до лица, осторожно ощупал каждую
черточку. Вроде ничего не изменилось, в тоже время...
Внезапная острая боль пронзила его живот. Брюшной спазм заставил его
согнуться. Непроизвольно он наклонился вперед и зажал руками живот. В
таком положении его застали слова Ларика, но теперь это были совсем другие
фразы. Его живот налился небывалой тяжестью, как будто он проглотил
огромный камень. Он бессильно разжал руки и тут же услышал треск лопнувшей
одежды. Когда боль отпустила, он ощутил, что объем его таза расплылся как
у лягушки, бедра расширились и искривились. Теперь он с большим трудом
сохранял вертикальное положение. Казалось его спина тоже искривилась. Эта
чудовищная кривизна влекла его к земле, требовала опоры на четыре кости.
Он нехотя оперся руками. По ногам разлилась тупая боль.
Затем все стало безразлично. Секунды рационального мышления и
трезвого понимания иссякли, их сменила вереница видений и силовых влияний.
Казалось прошло слишком много времени. Его мысли кружились в круговороте
повторений, почти бессознательно он сам произнес заученные фразы. Когда
они снова двинулись в путь, он в забвении последовал за ними, сгорбившись
до земли и неуклюже передвигая одеревеневшими ногами.
Ларик подвел их к люку в полу, на краю люка была прикреплена
веревочная лестница. Он кивнул им следовать за ним и начал медленно
спускаться. Поль подождал, пока спустятся все участники, прежде чем самому
начать рискованный спуск.
Лестница скрипела и трещала под его неподъемным телом, одно звено
оборвалось, и он едва не рухнул вниз. Со всей силой схватившись за
боковины и ободрав в кровь ладони, он мешком повис на лестнице, беспомощно
ища ногами опору. Нащупав очередную перекладину, он продолжил спуск. Это
был самый трудный переход, наконец, он очутился почти в середине круга
претендентов. Он заметил, что два участника распростерлись на полу. Возле
одного из них на коленях стоял Ларик и массировал грудь.
Поль сошел с лестницы и огляделся. Парень, которого массировал Ларик,
что-то промычал и сел. Ларик тотчас перешел к другому - маленькому,
рыжеволосому человеку с гримасой боли на лице и крепко стиснутыми зубами -
и приложил ухо к сердцу. Очевидно он не уловил признаков жизни, так как
снова вернулся к первому пострадавшему. Спустя несколько минут, он помог
ему подняться на ноги и вновь склонился над огненно-рыжим. Он по-прежнему
неподвижно лежал на полу. Ларик ощупал его, покачал головой и встал,
оставив лежащего в той же позе. Он жестом приказал остальным построиться
вокруг него, затем поднял вверх обе руки.
Едва возник силовой поток, ноги Поля вновь заныли. Боль была
пронзительной, почти невыносимой. В конце концов выросшие ступни разорвали
обувь и вырвались наружу. Он прикрыл их мантией. Ритуал шел обычным
чередом. Ему показалось, что церемония подходит к концу. Скоро все
кончится и он сможет уйти куда-нибудь и уснуть...
Он сообразил, что сам говорит слова. К его удивлению это был его
обычный спокойный голос. Закончив фразу, он закрыл глаза. Тотчас перед его
глазами всплыл очень яркий образ. Он увидел осажденный Рондовал, вокруг
бушевала буря. Образ покрылся дымкой и сменился другим. На центральном
балконе стоял высокий человек, на его шее развевался черный шарф, в руках
он держал магический скипетр. Его волосы словно инеем были покрыты
сединой, лишь черная прядь ярко выделялась, рассекая шевелюру на две
части. Он пел, отдавая приказы своему неземному воинству, и разил своих
врагов огненными молниями. Напротив него стоял другой колдун, весь в белом
- старый Мор. Старик явно одерживал верх, оборона противника слабела.
Человек на балконе резко отшатнулся и удалился.
Там, в помещении, он бросился в соседнюю комнату и начал творить
магический ритуал с заклинаниями. Силы столкнулись. Мгновение спустя, он
уже стоял в центре Магического Круга, в воздухе носились слова заклятий.
Внезапно в комнате возникло легкое завихрение, в углу около потолка
закурился дымок, он клубился и густел в такт заклятиям.
- Белфанио нед септут! - воскликнул он. - Бел!..
Дверь с треском распахнулась, явившийся посланник рухнул на пол,
покоренный силой заклятия.
- Калитка под замком... - успел сказать он, перед тем как тот
испарился.
Колдун проговорил заклятие защиты, ударил скипетром и разорвал Круг.
Он вышел из комнаты, прошел через холл и оказался в другой комнате.
Там он схватил висящий на стене мощный магический лук. Затем вынул из
колчана единственную стрелу и вышел.
Потом Поль увидел его уже на улице, он пустил стрелу и сразил лидера
атакующих сил. Далее он схватился со старым Мором. Мор одержал верх и
поразил колдуна. Колдун умер под грудой каменных глыб.
Видения поплыли словно в тумане. Шторм стихал, битва угасала. Он
увидел Мора верхом на кентавре, они двигались к западу. Тело мертвого
волшебника вез другой кентавр.
Картина вновь затуманилась.
В пещере, освещаемой лишь слабым огоньком посоха Мора, он был один на
один с мертвым колдуном. Тело лежало на каменной плите лицом вверх, руки
скрещены на груди. Склонившись над телом, Мор что-то делал с его лицом -
гладя и прижимаясь. Мгновение спустя он поднял руки и стал производить
движения, наполняя его новой силой.
Нет. Мертвая маска. Только теперь Поль заметил как похожи черты лица
Мора на черты мертвого волшебника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26