У меня не было настоящей
цели - одни лишь призрачные тени - то, что упорно возвращает меня к мысли,
что я должен знать и обладать чем-то большим.
Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом
бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые
сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило
Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне
очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в
нужное место сквозь пространство - несмотря на собственное желание. Я
проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Балкина,
где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом. Я
попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью, результаты оказались
выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших молодых
учеников.
Затем я долгое время висел, не зная, чем заняться. Может проследить
маршрут, по которому вернулся в город тот странный колдун? Его следы до
сих пор отдавали едва заметным сиянием. Может, следует узнать, кто он
такой? Или мне лучше догнать Поля и Ларика, направившихся на север к
Авинконету? Почти тотчас мой незримый маленький повелитель решил проблему.
Я собрался, поднялся в воздух, уплотнился и стремительно понесся к
северу. Я нагнал их еще в полете и пристроился сзади, разрядившись и
расслабившись. Ничего больше не тревожило меня. Неизвестное понукающее
мной начало наконец угомонилось. Все оставшееся время до конца дня я
чувствовал себя свободно и спокойно, как когда-то в золотые дни бесцельных
блужданий по Рондовалу.
Конечно, подобное блаженство не могло длиться вечно, я понял это,
когда солнце склонилось к закату и день стал медленно угасать, а впереди
замаячил черный мрачный силуэт Авинконета. В этот момент я почувствовал
страх.
Это было странное всепоглощающее чувство - дурное предчувствие, если
хотите - переплетенное с беспочвенной уверенностью, что я могу умереть,
погибнуть, что мое существование обречено именно в этом месте. Такого
раньше со мной никогда не случалось, это стало прозрением, своеобразным
открытием, которое не радовало, а внушало ужас - но даже если
рассматривать его через призму моих знаний о собственной природе, то оно
вполне могло осуществиться. Я сразу ощутил, что жизнь, даже такая
бесцельная как моя, совсем не такая плохая штука. В тот же момент я понял,
что мои предчувствия не случайны. Я почувствовал, что самое мое страстное
желание - это продолжать существовать; пусть глупо и бесцельно, но жить.
Я подобрался поближе к Полю и погрузился в тепло его тела. Я не мог
понять, почему у меня не возникает ни единой мысли о самом полете. Я
приник к нему словно младенец к матери. Так в обнимку мы подлетели к
мрачному замку.
Я остался с ним в момент приземления, затем последовал в келью, где
его заперли. Затем еще некоторое время я неотлучно находился с ним - до
тех пор пока не принесли еду. После ужина я решил, что теперь его вряд ли
кто-нибудь потревожит до самого утра.
Мой страх затих, предчувствия отдалились, их вытеснили рациональные
взгляды на случившееся. Теперь, когда все успокоились и затихли, казалось
не осталось ни одного полуночника, самое подходящее время обследовать
загадочный замок, проверить можно ли отвести угрозу и найти наиболее
оптимальный способ нивелировать ее.
Поэтому я покинул Поля, оставив его в надежных, но малоинтересных
апартаментах.
Я прошвырнулся по разным помещениям и комнатам, погонял крыс и мышей,
тщательно обследовал каждую спальню, отыскивая следы или намеки на черную
магию или угрожающие силы.
Я передвигался очень медленно, чтобы ничто не могло застать меня
врасплох. Ночь была в самом разгаре, во мне появились нотки разочарования:
зловещее предчувствие оказалось ложным. Ничто и никто не покушался на
меня, не грозил, никто вообще не интересовался мной. Казалось, что и
другая горная громада может быть пригодна для человеческого обитания, если
ее слегка конструктивно усовершенствовать и проделать вертикальные тоннели
и шахты, об этом свидетельствовали грубые останки обстановки, и яркая,
нелепая манера их исполнения, которая имела совершенно нефункциональную
природу. Незримые следы магических деяний казались до боли невинными и
безвредными.
Тем не менее чувство, охватившее меня, вызвало замешательство, хотя
меня не так уж легко обескуражить. Ночь перевалила за полночь. Я
обследовал каждую высокую башню. Я...
Непредсказуемая боль пронзила все мое естество. Такого острого
ощущения мне еще не приходилось испытывать, за исключением того, что может
быть подобный шок я испытал при рождении на свет, но я совсем не помню
его. Вдруг все внезапно изменилось, что-то проникло в самые глубины моей
личности. Лишь только это произошло, во мне возникли необъяснимые
сомнения, а страх ли это вообще. Черная магия не имела к этому ни
малейшего отношения. Последним результатом этих переживаний явилось
чувство, что все дело во мне. Если бы я смог открыть его, то приоткрылась
бы и моя собственная тайна. Долгое время я парил и медитировал, но
созерцание ничего не дало, я не мог обнаружить источник, насылающий на
меня таинственные волны боли и эмоций. Было такое ощущение, что где-то
совсем рядом произносят мое имя, а я не могу разобрать слов.
Я путешествовал от одного этажа к другому. Тщательно осмотрев все
помещения над землей, я решил обследовать лабиринты под замком,
расположенные в основании горы. Там было много входов естественного и
рукотворного происхождения. Я последовательно принялся за них.
В одной из пещер я обнаружил нишу со спящей женщиной. Она неподвижно
лежала в гробу, ее дух бесцельно блуждал рядом, поддерживая едва заметный
ореол жизни вокруг нее. Я приблизился, чтобы внимательно изучить ее,
ловушка тут же захлопнулась. Это была хитрая незаметная оболочка,
предназначенная для заманивания в ловушку более и менее материальных
существ, подобных мне, которые осмелятся приблизиться к леди слишком
близко - вероятно, чтобы защищать даму от нежелательных вторжений.
Итак, я был пойман, несколько отростков ее плоти крепко держали меня,
их скорее можно описать как гигантскую, невидимую паутину. Я начал
вырываться, прикладывая все свои силы, но безрезультатно. Тогда я
расслабился, разрядился и постарался изменить свою форму и естество. Это
так же не сработало, провалились и все мои попытки переместиться в другую
ипостась. Силовая паутина крепко держала меня.
Я повис, заполнил собой все пространство и стал анализировать
создавшееся положение. Над оболочкой заклятия чувствовалась аура
почтенности, какую люди обычно приписывают выдержанному виноградному вину.
Я уже был знаком с подобными капканами по опыту общения со старинными
оболочками заклятия в Рондовале. Лучшие из них, подобные этой, лишь
расцветают и усиливают свое воздействие с течением времени благодаря
циркулирующей в противоположных направлениях энтропии, усиливающей
воздействие магии. Эта оболочка, насколько я конечно могу судить, наложена
пятнадцать-двадцать лет назад. Я попытался пропустить сквозь нее заряд
энергии, надеясь обнаружить слабинку, в которую можно выскользнуть или
разгадать основу заклинания. Но все без пользы. В ней не было ни одного
изъяна, это был крепкий монолит и он цепко держал меня.
Я пробыл в том месте довольно долгое время, пытаясь вспомнить все,
что могло помочь одолеть ее. Испробовав все средства и потерпев полное
фиаско, я решил, что теперь у меня достаточно времени для философских
размышлений. Я привел в порядок свои мысли и стал раздумывать над
существованием, бытием и небытием, затем еще раз проанализировал
предчувствия, по-новому взглянул на свои переживания и чувства.
Внезапно я услышал шаги...
В общем-то очень легко соблюдать полную конспирацию, когда ты невидим
и не слышим; однако я потратил немало сил, чтобы сохранить спокойствие на
всех уровнях, включая и мыслительный, увидев приближающегося Поля в
сопровождении бледного пламени, такого же бестелесного, как и я.
В очертаниях этого пламяподобного чувствовалось что-то очень
знакомое, что-то что мне совсем не нравилось. Не зная почему, я понял, что
в спутнике Поля достаточно силы, способной повредить мне.
Я ощутил какой-то обмен между Полем и огоньком. Я слушал только
партию Поля, даже не пытаясь уловить диалог целиком, опасаясь, что это
может выдать и обнаружить мое присутствие перед пламенем.
Наконец Поль склонился над гробом, открыл задвижки, снял и отставил в
сторону крышку. Затем последовала долгая и безмолвная пауза, после чего
Поль поднял на руки женщину, прошел по комнате и вошел в тоннель вслед за
пламенем.
Внезапно я понял, что свободен. Оболочка была сосредоточена на
женщине, а не связана с помещением или гробом.
Я повис в воздухе. Мне не терпелось посмотреть, куда они
направляются, но я не хотел еще раз испытать судьбу и быть пойманным
снова, поэтому не подлетал слишком близко. Я медленно плыл за ними,
придерживаясь дистанции, чтобы избежать коварства оболочки.
Я сразу узнал огромную палату, как только вошел. Последний раз, когда
я проходил здесь, я передвигался с метафизической скоростью и следовал по
магическому маршруту, поэтому я не стал тратить время на ознакомление с
окрестностями. Следовательно я и понятия не имел, что именно здесь
находятся Ворота.
Ворота...
Насколько я помню по снам Поля и своему беглому знакомству, Ворота
всегда выглядели грозно громадными, зловещими и, к счастью, всегда
закрытыми. Они и сейчас не были открытыми. Хотя в снах и полудреме они
много раз бывали полуоткрытыми, пропуская посланников, полуматериальных
существ и заблудившихся духов. И если их физическая сущность заключается в
этом, она не позволит им захлопнуться навсегда, и я окажусь свидетелем
начинающегося взаимодействия и слияния миров, где более древняя, странно
устроенная форма с господством магических сил разольется во всей красе и
будет стремиться подчинить себе молодую, лишенную волшебства, землю,
пытаясь изменить ее по-своему подобию, и в конце концов обновится сама за
счет сырых первозданных основ этого места. Чем сильнее магия, тем слабее
жизненные силы. Но магия будет господствовать, я в этом уверен...
Поль положил свою ношу на каменную скамью, окруженную аурой. Его
движения были замедленны и вялы, как будто он двигался во сне. Я осторожно
приблизился к нему, более осторожно чем раньше, и прикоснулся к его мозгу,
его мышлению, чтобы уловить мысли.
Он был околдован. Он сам не подозревал об этом. Огонек поработил его.
Я не видел приемлемого способа вмешаться. Даже без особых усилий я
знал, что этот пламяподобный могущественнее меня. Я чувствовал себя
абсолютно бессильным и лишь наблюдал, как пламя управляло им словно
марионеткой, как оно заставляло установить статуэтку в нужное место. И я
по-настоящему обрадовался и облегченно вздохнул, когда силы магии покинули
Поля, и их планы сорвались. Крушение надежд огнеподобного вызвало во мне
безудержный прилив сил и веселья. Это оказалось самой лучшей шуткой, над
которой я когда-либо смеялся.
Я наблюдал, как они уходили. Вряд ли Полю могла угрожать внезапная
опасность, кроме того мне хотелось повнимательнее ознакомиться с зловещей
палатой. Огромное, прямоугольное отверстие на левой стене уводило меня в
зарождающееся утро. В глубине моей души вновь заскребли коготки
предчувствия, на сей раз это имело отношение именно к этой комнате.

15
Поль очнулся от пустого, лишенного видений сна, разбуженный звуком
отодвигаемого засова. Сначала он почувствовал свинцовую тяжесть в руках и
ногах, тупую пустоту в голове, как будто накануне его напичкали
наркотиками. Но затем, еще до того как Ларик переступил порог кельи,
родимое пятно в форме дракона отчаянно запульсировало. Это было бешеное
токание, подобного которому он не испытывал раньше. Дикая пульсация,
словно адреналиновый шок, охватила весь организм, его голова просветлела,
боль и тяжесть исчезла, и он почувствовал в себе мощный прилив сил. Он
никогда еще не чувствовал себя столь могущественным.
- Вставай, - скомандовал Ларик, подходя к нему.
Поль почувствовал, что может уничтожить этого человека одним
единственным жестом. Вместо этого он повиновался.
- Пошли со мной.
Поль вышел из кельи вслед за ним, старательно изображая тяжелую,
топающую поступь, по его мнению вполне соответствующую замаскированному
чудовищу. Пройдя мимо окна, Поль увидел, что день в самом разгаре, но он
не видел положения солнца и не мог определить, который час. Они шли
совершенно иным маршрутом, не тем, по которому он на магической волне
преследовал Ларика; и тем не менее, по которому его вело пламя.
- Если ты будешь сотрудничать с нами, - бросил ему небрежно Ларик, -
то возможно тебя освободят без всяких увечий.
- Я вообще не считаю, что мне причинен какой-то вред или ущерб, -
ответил Поль, поднимаясь по ступенькам.
- Твое нынешнее положение можно исправить.
- А что это даст тебе? - поинтересовался Поль.
Ларик долго молчал, затем произнес:
- Возможно ты меня не понял.
- Что ж, попытайся объяснить.
- Нет. Объяснять и разжевывать тебе - это не по мне, - ответил он, -
скоро ты можешь найти свои объяснения.
- Сколько тебе заплатили за обман и срыв обряда посвящения?
- Есть вещи, которые всегда останутся главнее других. Ты скоро сам
все поймешь.
Поль хмыкнул. Энергия и могущество било и закипало ключом. Его
удивляло, что Ларик ничего не замечает. Он едва сдерживался, чтобы не
выдать себя.
Они прошли вдоль длинного коридора, снова поднялись по лестнице и
вышли в огромный холл.
- Мне бы очень хотелось встретиться с тобой при других
обстоятельствах, - произнес Ларик, стоя на последней ступеньке.
- Я верю, что хочешь, - ответил Поль.
Он узнал это место по своему ночному путешествию. Он понял, что они
находятся в северо-западном крыле здания. Они подошли к тяжелой, окованной
двери. Ларик прошел вперед и постучался.
- Войдите, - раздался голос, более высокий, чем ожидал Поль.
Ларик открыл двери и переступил порог. Затем повернулся.
- Входи.
Поль вошел в комнату. Это был рабочий кабинет, отделанный грубо
обработанным деревом и камнем, на полу лежали четыре красно-черных ковра.
Окон в комнате не было. Райл Мерсон восседал за огромным столом, перед ним
стояли остатки завтрака. Он не соизволил подняться навстречу.
- Вот, тот самый Одержимый Магией, о котором мы говорили, - сказал
Ларик. - Он почти послушный и ручной за исключением бунтующего духа.
- Хорошо, это тебе зачтется, - ответил Райл. - Оставь его мне.
- Да.
- Я подразумевал в буквальном смысле.
Поль увидел, как по лицу Ларика проскользнуло удивление, его глаза
расширились, рот приоткрылся в немом вопросе.
- Ты хочешь, чтобы я ушел?
Широкое лицо Райла ничего не выражало, кроме безразличия.
- Будь любезен.
Ларик явно смутился.
- Очень хорошо, - сказал он искусственно бодрым голоском.
Он повернулся и направился к двери.
- Но не уходи далеко, возможно ты мне понадобишься.
Ларик оглянулся, мрачно кивнул и вышел из комнаты, плотно прикрыв
дверь.
Райл внимательно рассматривал Поля.
- Я тебя видел на Балкине, - сказал он после затянувшейся паузы.
- Я тоже тебя видел, - проговорил Поль интонацией и фразой старика, -
на улице. Ты разговаривал с Лариком около кафе, где сидел я.
- У тебя хорошая память.
Поль покачал головой.
- Я не помню, что дал повод для насильного похищения и
злоупотребления собой.
- Я предполагаю, что все это выглядит для тебя именно так.
- Я предполагаю, что все это будет выглядеть именно так для любого.
- Мне бы не хотелось начинать с тобой с подобной ноты.
- Мне бы не хотелось начинать с тобой с любой ноты. Чего ты хочешь?
Райл вздохнул.
- Хорошо. Если все так случилось, то подобным образом и продолжим. Ты
мой пленник. Ты в опасности. Я нахожусь в выигрышной позиции и могу
причинить тебе любой вред, включая вопрос жизни и смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26