Сначала я не увидела ничего, затем мои глаза привыкли к полумраку, и я в изумлении уставилась на машину для механической вспашки – она была огромной, ее задние колеса были выше моей головы. Лео хмыкнул над моим удивлением и начал объяснять, что к чему относится. Флора со спутницей вскоре ушли наружу к цыплятам, но я была в восторге. Подойдя к ближайшему из двух монстров, я попыталась совместить маленькую картинку в книГе, с этой громадиной.
Когда мы вышли наружу, Лео сказал:
– Она еще больше впечатляет, когда работает. Когда-нибудь тебе следует посмотреть, как с ней управляется миссис Хокинс, – он лукаво взглянул на меня.
– Ты сказал – миссис Хокинс?
– Ее отец, Батти Вильямс, обслуживал машину на пару с Джемом Хокинсом. Когда тот ушел на войну, Джуди Хокинс настояла на том, чтобы работать на ней вместо мужа. Талантам Хокинсов нет конца, – добавил он. – Ее сестра Джаэль заменила своего зятя в мастерской.
– Не верю, ты разыгрываешь меня – особенно с этой Джаэль!
Теперь Лео откровенно смеялся.
– Уверяю тебя, Эми, ее зовут именно так. Вильяме дал своим дочерям примечательные имена, и они, безусловно, их оправдывают. Они обе, естественно, крупные, сильные женщины, иначе не справились бы с этой работой.
Я взглянула на него исподлобья.
– Ты еще скажи мне, что мужа Джаэль зовут Сисера.
– Нет, всего лишь Боб, – усмехнулся Лео. – Кстати, его жена тоже вполне способна разбить палатку в мужском стане. И гораздо лучше выглядит – настоящая Юнона.
– Забавно, что ты это заметил!
– О, я это замечаю, Эми, замечаю. – Я почувствовала, что краснею, а Лео живо добавил: – Как бы ни было, я очень рад, что эти две амазонки прикрыли брешь, – он прислушался. – Я слышу голоса – наверное, мужчины пригнали повозку.
Я последовала за ним на гумно. Несколько скирд соломы были сложены полностью, еще одну продолжали укладывать. Пока я смотрела, как лошади тянут повозку, полную золотистых соломенных снопов, возница увидел нас и снял шапку.
– Добрый день, мой лорд, – я услышала удивление в его голосе, – и моя леди.
Повозку начали разгружать, сильные загорелые руки мужчин ритмично двигались в работе.
– Со стороны это кажется легким, – заметил Лео, – но это квалифицированный труд – уложить повозку так, чтобы в дороге не вышло неприятностей.
– Да, эти снопы нужно складывать на дно поперек, верхушкой к середине – иначе груз соскользнет.
Лео поднял свои густые брови.
– Откуда ты это знаешь, Эми?
– Дедушка говорил, да я и сама видела, когда носила ему на поле еду во время сбора урожая. Он много мне рассказывал о сельском хозяйстве, мой дедушка.
– Хорошо. Теперь это тебе пригодится, Эми. Давай пройдемся в Хай Хэмс к Арнотту.
Флора не захотела идти с нами. Она хорошо устроилась со своей новой подружкой, а миссис Арнотт обещала нам, приглядеть за ними, поэтому Лео взял у меня Розу, и мы пошли по проселочной дороге. Я никогда не была здесь и вертела головой по сторонам, Лео поддерживал мое любопытство.
– Рядом с тем сараем была водонапорная башня, там стоял электродвигатель. К несчастью, его реквизировал ACS – корпус армейского снабжения – но остальные наши моторы оказались неразборными. Строения рядом – это наши мастерские. Сейчас там работает Джаэль Древетт.
– Как она находит время работать по дому?
– У дочерей Вильямса немало талантов, – улыбнулся Лео, – но, подозреваю, домашнее хозяйство к ним не относится. Эти женщины предпочитают работать в других местах. Однако их дети выглядят достаточно здоровыми, даже если простыни, на которых они спят, не безупречно белые. А вот джерсийки, – он остановился у ворот загона. Элегантные светло-бурые коровы за изгородью подняли головы и уставились на нас. – Дома мы пьем их молоко. Я купил их, когда ожидалось... хм, появление Флоры. Я приказал Хиллу регулярно проверять их на туберкулез – однако рад сообщить, что эта скверная болезнь еще не высовывала свою голову в истонском стаде. Открытый воздух – наилучшая защита, поэтому мы держим скот снаружи, насколько это возможно. Правда, Арнотт обвиняет меня, что я балую этих животных.
– Мы видели их в парке, верно, Роза? – сказала я Розе. – Флоре понравилось их гладить.
– Да, они – смирные животные, но мы не выпускаем их из загона, когда с ними бык. Джерсийские быки известны своей свирепостью. К сожалению, выдающаяся покорность джерсийских коров потворствует дурному нраву их быков, – Лео взтлянул на меня. – Боюсь, это черта, характерная не только для джерсийского скота.
– У тебя не настолько дурной нрав, – взглянула я в ответ, – в эти дни.
– Возможно, потому что ты не так покорна – в эти дни.
Я не знала, что на это ответить, и вздохнула с облегчением, когда он продолжил:
– Быка здесь нет на этой неделе, потому что Джордж Бартон держит пару коров для дома, и время от времени берет у меня его взаймы.
– Как зовут быка?
– Антиной. Это самый красивый и самый вероломный из всех женихов Пенелопы. – Лео добавил, без надобности: – Все имена животным стада я даю сам.
– Надеюсь, ты не назвал другого быка Одиссеем – иначе здесь могут возникнуть проблемы, – заметила я. Лео откинул голову назад и захохотал. Роза забеспокоилась у него на руках, и я забрала ее себе. Кроме того, мы уже слышали голоса сборщиков урожая, и я подумала, что будет неловко, если они увидят его с младенцем на руках.
Когда мы подошли ближе, я увидела, что множество рабочих на поле были одеты в хаки.
– Солдаты, которые еще остались в Англии, получили приказ помочь с уборкой урожая, – пояснил Лео. – Слава Богу, без них у нас были бы серьезные затруднения.
Я услышала мужчину, орущего, что есть силы:
– Что вы, ослепли или окосели? Выпрямите эту скирду!
– Это Арнотт! – сказал Лео.
– Ну, – заметила я, – миссис Арнотт, наверное, очень покорная.
Лео засмеялся.
– Он не всегда такой невыдержанный, но сбор урожая – беспокойное время.
Машина в конце поля развернулась и поехала в нашу сторону.
– Ой, это сноповязалка! – воскликнула я. – Я слышала о них, но никогда не видела – в Борреле у фермеров были только культиваторы. Здорово придумано! – В отличии от огромных, широких крыльев культиватора, у сноповязалки они были поуже и покороче, и они вращались, захватывая стебли и сбрасывая в парусиновый приемник, а затем снова выбрасывая наружу, но уже связанные в снопы. – Ой, она экономит столько сил, надо же!
Я не сводила с нее глаз, пока мистер Арнотт не подошел к нам по стерне. Он был невысоким, плотным мужчиной, с черной повязкой на глазу, как у пирата.
– День добрый, мой лорд, моя леди, – поднял он шапку.
– Леди Ворминстер в восторге от сноповязалки, мистер Арнотт.
– Ничего работает, если не сломается, – буркнул он. – Однако она слишком тяжела для лошадей.
– Механизм управляется цепями от колес, поэтому лошади сразу и тянут ее, и обеспечивают ее работу, – объяснил Лео.
В сноповязалку были попарно запряжены четыре лошади, на спине одной из них сидел возница. Лошади выглядели так, словно они тяжело работали, еще тяжелее, чем команда солдат и мальчиков, подбирающих и ставящих в скирды снопы. Уже половина поля была заставлена этими миниатюрными золотыми палатками.
– Колосья должны высохнуть перед уборкой, Эми, – указал на них Лео.
– Конечно, – нашлась я. – Собери зерно сейчас, и оно загорится, если его сложить в кучу. Около трех недель должен сохнуть овес, около двух – пшеница, в зависимости то того, сколько в них всякого мусора – сорняков и тому подобного.
Лео удивился, и я почувствовала, что довольна собой, а он вдруг повернулся к мистеру Арнотту и сказал:
– Кстати, леди Ворминстер займется счетами домашней фермы.
Я удивленно уставилась на Лео, но мистер Арнотт только пожал плечами:
– Сколько угодно, лишь бы вы не вручили их мне, мой лорд, – его тело напряглось: – Вы только посмотрите! Эти солдаты думают, что они здесь в отпуске. Эй, вы! – он побежал по стерне обратно.
– Домашняя ферма слишком велика, чтобы я вела ее, счета, – обернулась я к Лео.
– Справишься, Эми, справишься. Селби поможет тебе, если потребуется.
– Но... – Роза стала хвататься за мою блузку. Заметив это, Лео сказал:
– Нам нужно найти место, где ты можешь сесть, – он повел меня в тень раскидистого вяза и расстелил мне пиджак. Прислонившись к стволу, я покормила Розу, а Лео растянулся рядом со мной, опершись на локоть, с соломинкой во рту глядя на ветви. Сегодня он держался непринужденно – его очень изменило сознание возможности вступить в армию.
На поле сменили двух лошадей. Мужчина привел взмыленную пару отдыхать в тень соседнего вяза. Понурясь, они остановились там. Мужчина подошел к нам и снял шапку со сверкающей лысиной головы.
– Добрый день, мой лорд, моя леди.
– Как поживаете, Дженкинс? – приподнялся Лео. – Как ваши сыновья?
– Вчера получили письмо от Тома – не хотите ли почитать? – он вытащил из кармана жилета сложенный вдвое клочок бумаги и, тщательно разгладив, вручил Лео. Пока Лео просматривал письмо, Дженкинс взглянул на нас с Розой. – Хозяйка будет рада еще раз повидать вас с малышкой, моя леди. Приходите, когда угодно.
– Спасибо, мистер Дженкинс.
– Моя сестра – миссис Хэйл, то есть – сказала мне, что ее так утешило, как вы говорили с ней о Джордже и плакали с ней над ее утратой. Большое вам спасибо.
Лео внимательно взглянул на меня, возвращая письмо.
– Ваш сын, кажется, и там находит себе развлечения, Дженкинс.
– Ох... ах... они такие, эта молодежь, – он запнулся на мгновение. – А правда, что вы собираетесь вступить в армию?
– Надеюсь, что вступлю, – вспыхнул Лео. Мистер Дженкинс вытер потную руку об штаны и протянул Лео.
– Ну, тогда удачи вам, мой лорд, – Лео встал, и они пожали друг другу руки. – Я пойду напою этих лошадок, – он ушел.
– Значит, ты посещала семьи погибших, – тихо сказал Лео.
– Это все, что я могла для них сделать.
– И ты плакала с ними над их детьми?
– Я не могла сдержаться.
– Конечно, не могла, – он отвернулся и сказал: – Я люблю тебя, Эми.
– Я... я...
– Не бойся, – поспешно добавил он. – Я не скажу этого снова. Я не мог удержаться, чтобы не сказать это сейчас – но я не повторю этого снова, обещаю – я ведь понимаю. Давай вернемся и заберем Флору, хорошо?
Когда мы шли назад, Лео заговорил о скоте, и я успокоилась – он меня понимал. Он рассказал мне, что предпочитает для молока шотгорнов, а для мяса херфордов.
– Если мы сделаем небольшой крюк, по этой тропке, ты сможешь увидеть некоторых из моих шотгорнов, – Лео похлопал себя по карману. – По счастью, сегодня у меня есть с собой хлебные корки.
Мы вошли в ворота.
– Они – красивые животные, правда?
Они были прекрасными животными, а лучше всех был бык. В его массивных красно-бурых плечах и тяжелых ляжках не было никакого изящества, но, тем не менее, он был полон достоинства и вышел на несколько шагов перед коровами, словно защищая их.
– Боже, какой красавец, а как его... – сказала я.
– Перси.
– Перси! – подозрительно воскликнула я. – Ты никогда не назвал бы его Перси.
– Так его зовет Арнотт.
Я задумалась на мгновение, а затем воскликнула:
– Ты назвал его именем Персея, который спас Андромеду от дракона.
– А теперь он стережет своих телок от дракона Неллы, – улыбнулся Лео. – Он не любит, когда собаки вертятся у копыт коровы или теленка.
– Нелла не делает этого.
– Да, и он это знает, но даже и близко не подпускает ее к ним. Нелла, назад! – она благоразумно отступила на дорогу и села. Бык слегка фыркнул, словно удовлетворенный этим, и тяжело направился к нам. Лео полез на перекладину ворот ограды. Я в испуге протянула руку, чтобы остановить его, но он улыбнулся:
– Не беспокойся, Эми, мы с Перси старые друзья. Кроме того, в этой груде костей и мускулов лежит нежное сердце. – Лео задержался на воротах, дожидаясь, пока я уберу руку, а затем соскочил по другую сторону ограды и направился вперед. Перси пошел к нему навстречу. Мужчина и бык сходились одинаково твердой поступью. Когда они встретились, Лео полез в карман, а широкий нос быка опустился вниз, обнюхивая подношение. Глядя, как Персей ест корки с широкой руки Лео, я догадалась наконец, почему мне так часто приходилось вытряхивать крошки из кармана пиджака Лео – а я-то всегда считала, что он кормит лошадей!
Глядя на них, я вдруг подумала, как они были похожи, бык и мужчина, оба с тяжелыми плечами и крепкими бедрами. Лео в последний раз похлопал быка по мощной бурой шее. Тот подождал чуть-чуть и пошел назад, мотнув головой, словно сказав «спасибо» перед возвращением к своим телкам. Я облегченно вздохнула.
Лео тоже повернулся и пошел ко мне. Он ухватился за ворота и, перелезая через них, сказал:
– Некоторые быки очень вспыльчивые, поэтому их часто держат взаперти. Я не позволяю запирать своих, это ненужно и жестоко. Давай, я понесу Розу.
Когда мы вернулись домой, я сказала:
– Спасибо, Лео, поездка мне очень понравилась.
– Хорошо, – Лео вспыхнул от удовольствия. – Я хотел провести последнюю неделю в поездках по имению, значит, смогу брать в них и тебя с детьми.
Это стало правилом – каждый день после обеда мы посещали разные части имения, а после ужина разглядывали карты в деловом кабинете. Из его окон был виден внутренний двор и задняя дорога, ведущая к конюшне. Кабинет был тихим и уединенным, пропахшим трубкой мистера Селби, оба окна обвивал плющ. Настенные полки были заставлены отчетами имения, карты хранились в нижнем ящике шкафа. Лео надевал очки и разворачивал карты на огромном, обтянутом кожей столе, таком широком, что мне приходилось вставать на стуле на колени, чтобы увидеть его дальний край. Я была в восторге, потому что никогда еще не видела карт такого масштаба. В первый вечер Лео научил меня читать их.
– Видишь, вот здание домашней фермы, за ней сарай, а вот дорога в Хай Хэмс, – мы стали прослеживать путь прошедшего дня. Когда мы добрались до Истона, он провел меня через лес вокруг особняка. – Это граница поля, здесь дорога изгибается, мимо коттеджа...
Пока он объяснял, карта в моей голове складывалась в картину и совмещалась с миром, который я видела вокруг.
– Покажи мне пешую тропинку, которая выводит на дорогу за церковью, – сказала я.
– Вот, – покрытый черными волосами палец Лео уперся в карту. Потянувшись поглядеть, я оперлась на его плечо и почувствовала, как оно напряглось под моей рукой.
Я знала, что у меня есть выбор. Я могла осторожно отодвинуться, словно хотела взглянуть на другую часть карты, но если бы я это сделала, Лео никогда не позволил бы себе снова так приблизиться ко мне. Его лицо было чуть повернуто в сторону, поэтому я не могла видеть выражения его глаз, но он был так близко, что я могла видеть темные точки там, где черная щетина уже пробивалась после вечернего бритья. Кроме того, я видела изгиб его уха и линии завитков волос, вьющихся так же, как и у Розы, потому что он был отцом Розы и моим мужем. Я тихонько придвинулась поближе, всем весом своего тела опершись на его плечо.
– Тропа углубляется сюда, в эту рощицу, затем выходит на открытое место... – снова заговорил Лео.
Каждый вечер мы приходили в кабинет, и я прослеживала на карте дорогу, которую мы проделали за этот день. Затем Лео показывал мне, куда мы поедем на следующий день, и каждый вечер он располагал карту так, что я должна была опираться на его плечо, если хотела изучить ее дальний угол. И каждый вечер я решала изучать этот угол, потому что Лео теперь понимал. Мы сидели, прижавшись, друг к другу, и рассматривали карту. Но в других случаях мы не касались друг друга.
Однажды, когда установилась чудесная погода, Лео подкатил в открытой тележке, в которую была впряжена Бесси. Я еще ни разу не видела его управляющим лошадью. Лео соскочил, отдал поводья мальчику-конюху и помог поднять в тележку Флору, плед, корзинку с Розой.
– Ты справишься, Эми?
– Да, – я уселась в тележку, а Нелла примостилась у моих ног, Лео влез на сиденье передо мной.
– Нн-ноо! – крикнул он, и мы мягко покатили по дороге. – Слава богу, Бесси слишком стара, чтобы ее реквизировали. А теперь мы для начала поедем в низину Харбинс. Я ввел ее в пахоту в 93-м...
Мы говорили о земледелии, и только о земледелии. Каждое поле, каждая ограда, даже каждая канава имела свою историю. Лео рассказывал о плодородии земель, об уроне, нанесенном им войной.
– Мы были вынуждены получать с них слишком много и слишком быстро. Землям нужно давать не меньше, чем с них берешь, – он вздохнул. – Но сейчас нашей стране нужен хлеб, поэтому нужно растить зерно.
Мы проехали проселком к небольшой кучке коттеджей в речной долине. Бесси остановилась на дворе мельницы, запорошенный мукой мельник вытер руку и протянул Лео.
– Я слышал, что вы уходите в солдаты, мой лорд – желаю вам всего самого наилучшего.
Узкой дорожкой мы дошли до огромного брызжущего колеса. Флора крепко вцепилась в грудь Лео, Роза – в мою. Рядом по мельничному лотку несся быстрый поток, падающий в глубокую воду за дамбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Когда мы вышли наружу, Лео сказал:
– Она еще больше впечатляет, когда работает. Когда-нибудь тебе следует посмотреть, как с ней управляется миссис Хокинс, – он лукаво взглянул на меня.
– Ты сказал – миссис Хокинс?
– Ее отец, Батти Вильямс, обслуживал машину на пару с Джемом Хокинсом. Когда тот ушел на войну, Джуди Хокинс настояла на том, чтобы работать на ней вместо мужа. Талантам Хокинсов нет конца, – добавил он. – Ее сестра Джаэль заменила своего зятя в мастерской.
– Не верю, ты разыгрываешь меня – особенно с этой Джаэль!
Теперь Лео откровенно смеялся.
– Уверяю тебя, Эми, ее зовут именно так. Вильяме дал своим дочерям примечательные имена, и они, безусловно, их оправдывают. Они обе, естественно, крупные, сильные женщины, иначе не справились бы с этой работой.
Я взглянула на него исподлобья.
– Ты еще скажи мне, что мужа Джаэль зовут Сисера.
– Нет, всего лишь Боб, – усмехнулся Лео. – Кстати, его жена тоже вполне способна разбить палатку в мужском стане. И гораздо лучше выглядит – настоящая Юнона.
– Забавно, что ты это заметил!
– О, я это замечаю, Эми, замечаю. – Я почувствовала, что краснею, а Лео живо добавил: – Как бы ни было, я очень рад, что эти две амазонки прикрыли брешь, – он прислушался. – Я слышу голоса – наверное, мужчины пригнали повозку.
Я последовала за ним на гумно. Несколько скирд соломы были сложены полностью, еще одну продолжали укладывать. Пока я смотрела, как лошади тянут повозку, полную золотистых соломенных снопов, возница увидел нас и снял шапку.
– Добрый день, мой лорд, – я услышала удивление в его голосе, – и моя леди.
Повозку начали разгружать, сильные загорелые руки мужчин ритмично двигались в работе.
– Со стороны это кажется легким, – заметил Лео, – но это квалифицированный труд – уложить повозку так, чтобы в дороге не вышло неприятностей.
– Да, эти снопы нужно складывать на дно поперек, верхушкой к середине – иначе груз соскользнет.
Лео поднял свои густые брови.
– Откуда ты это знаешь, Эми?
– Дедушка говорил, да я и сама видела, когда носила ему на поле еду во время сбора урожая. Он много мне рассказывал о сельском хозяйстве, мой дедушка.
– Хорошо. Теперь это тебе пригодится, Эми. Давай пройдемся в Хай Хэмс к Арнотту.
Флора не захотела идти с нами. Она хорошо устроилась со своей новой подружкой, а миссис Арнотт обещала нам, приглядеть за ними, поэтому Лео взял у меня Розу, и мы пошли по проселочной дороге. Я никогда не была здесь и вертела головой по сторонам, Лео поддерживал мое любопытство.
– Рядом с тем сараем была водонапорная башня, там стоял электродвигатель. К несчастью, его реквизировал ACS – корпус армейского снабжения – но остальные наши моторы оказались неразборными. Строения рядом – это наши мастерские. Сейчас там работает Джаэль Древетт.
– Как она находит время работать по дому?
– У дочерей Вильямса немало талантов, – улыбнулся Лео, – но, подозреваю, домашнее хозяйство к ним не относится. Эти женщины предпочитают работать в других местах. Однако их дети выглядят достаточно здоровыми, даже если простыни, на которых они спят, не безупречно белые. А вот джерсийки, – он остановился у ворот загона. Элегантные светло-бурые коровы за изгородью подняли головы и уставились на нас. – Дома мы пьем их молоко. Я купил их, когда ожидалось... хм, появление Флоры. Я приказал Хиллу регулярно проверять их на туберкулез – однако рад сообщить, что эта скверная болезнь еще не высовывала свою голову в истонском стаде. Открытый воздух – наилучшая защита, поэтому мы держим скот снаружи, насколько это возможно. Правда, Арнотт обвиняет меня, что я балую этих животных.
– Мы видели их в парке, верно, Роза? – сказала я Розе. – Флоре понравилось их гладить.
– Да, они – смирные животные, но мы не выпускаем их из загона, когда с ними бык. Джерсийские быки известны своей свирепостью. К сожалению, выдающаяся покорность джерсийских коров потворствует дурному нраву их быков, – Лео взтлянул на меня. – Боюсь, это черта, характерная не только для джерсийского скота.
– У тебя не настолько дурной нрав, – взглянула я в ответ, – в эти дни.
– Возможно, потому что ты не так покорна – в эти дни.
Я не знала, что на это ответить, и вздохнула с облегчением, когда он продолжил:
– Быка здесь нет на этой неделе, потому что Джордж Бартон держит пару коров для дома, и время от времени берет у меня его взаймы.
– Как зовут быка?
– Антиной. Это самый красивый и самый вероломный из всех женихов Пенелопы. – Лео добавил, без надобности: – Все имена животным стада я даю сам.
– Надеюсь, ты не назвал другого быка Одиссеем – иначе здесь могут возникнуть проблемы, – заметила я. Лео откинул голову назад и захохотал. Роза забеспокоилась у него на руках, и я забрала ее себе. Кроме того, мы уже слышали голоса сборщиков урожая, и я подумала, что будет неловко, если они увидят его с младенцем на руках.
Когда мы подошли ближе, я увидела, что множество рабочих на поле были одеты в хаки.
– Солдаты, которые еще остались в Англии, получили приказ помочь с уборкой урожая, – пояснил Лео. – Слава Богу, без них у нас были бы серьезные затруднения.
Я услышала мужчину, орущего, что есть силы:
– Что вы, ослепли или окосели? Выпрямите эту скирду!
– Это Арнотт! – сказал Лео.
– Ну, – заметила я, – миссис Арнотт, наверное, очень покорная.
Лео засмеялся.
– Он не всегда такой невыдержанный, но сбор урожая – беспокойное время.
Машина в конце поля развернулась и поехала в нашу сторону.
– Ой, это сноповязалка! – воскликнула я. – Я слышала о них, но никогда не видела – в Борреле у фермеров были только культиваторы. Здорово придумано! – В отличии от огромных, широких крыльев культиватора, у сноповязалки они были поуже и покороче, и они вращались, захватывая стебли и сбрасывая в парусиновый приемник, а затем снова выбрасывая наружу, но уже связанные в снопы. – Ой, она экономит столько сил, надо же!
Я не сводила с нее глаз, пока мистер Арнотт не подошел к нам по стерне. Он был невысоким, плотным мужчиной, с черной повязкой на глазу, как у пирата.
– День добрый, мой лорд, моя леди, – поднял он шапку.
– Леди Ворминстер в восторге от сноповязалки, мистер Арнотт.
– Ничего работает, если не сломается, – буркнул он. – Однако она слишком тяжела для лошадей.
– Механизм управляется цепями от колес, поэтому лошади сразу и тянут ее, и обеспечивают ее работу, – объяснил Лео.
В сноповязалку были попарно запряжены четыре лошади, на спине одной из них сидел возница. Лошади выглядели так, словно они тяжело работали, еще тяжелее, чем команда солдат и мальчиков, подбирающих и ставящих в скирды снопы. Уже половина поля была заставлена этими миниатюрными золотыми палатками.
– Колосья должны высохнуть перед уборкой, Эми, – указал на них Лео.
– Конечно, – нашлась я. – Собери зерно сейчас, и оно загорится, если его сложить в кучу. Около трех недель должен сохнуть овес, около двух – пшеница, в зависимости то того, сколько в них всякого мусора – сорняков и тому подобного.
Лео удивился, и я почувствовала, что довольна собой, а он вдруг повернулся к мистеру Арнотту и сказал:
– Кстати, леди Ворминстер займется счетами домашней фермы.
Я удивленно уставилась на Лео, но мистер Арнотт только пожал плечами:
– Сколько угодно, лишь бы вы не вручили их мне, мой лорд, – его тело напряглось: – Вы только посмотрите! Эти солдаты думают, что они здесь в отпуске. Эй, вы! – он побежал по стерне обратно.
– Домашняя ферма слишком велика, чтобы я вела ее, счета, – обернулась я к Лео.
– Справишься, Эми, справишься. Селби поможет тебе, если потребуется.
– Но... – Роза стала хвататься за мою блузку. Заметив это, Лео сказал:
– Нам нужно найти место, где ты можешь сесть, – он повел меня в тень раскидистого вяза и расстелил мне пиджак. Прислонившись к стволу, я покормила Розу, а Лео растянулся рядом со мной, опершись на локоть, с соломинкой во рту глядя на ветви. Сегодня он держался непринужденно – его очень изменило сознание возможности вступить в армию.
На поле сменили двух лошадей. Мужчина привел взмыленную пару отдыхать в тень соседнего вяза. Понурясь, они остановились там. Мужчина подошел к нам и снял шапку со сверкающей лысиной головы.
– Добрый день, мой лорд, моя леди.
– Как поживаете, Дженкинс? – приподнялся Лео. – Как ваши сыновья?
– Вчера получили письмо от Тома – не хотите ли почитать? – он вытащил из кармана жилета сложенный вдвое клочок бумаги и, тщательно разгладив, вручил Лео. Пока Лео просматривал письмо, Дженкинс взглянул на нас с Розой. – Хозяйка будет рада еще раз повидать вас с малышкой, моя леди. Приходите, когда угодно.
– Спасибо, мистер Дженкинс.
– Моя сестра – миссис Хэйл, то есть – сказала мне, что ее так утешило, как вы говорили с ней о Джордже и плакали с ней над ее утратой. Большое вам спасибо.
Лео внимательно взглянул на меня, возвращая письмо.
– Ваш сын, кажется, и там находит себе развлечения, Дженкинс.
– Ох... ах... они такие, эта молодежь, – он запнулся на мгновение. – А правда, что вы собираетесь вступить в армию?
– Надеюсь, что вступлю, – вспыхнул Лео. Мистер Дженкинс вытер потную руку об штаны и протянул Лео.
– Ну, тогда удачи вам, мой лорд, – Лео встал, и они пожали друг другу руки. – Я пойду напою этих лошадок, – он ушел.
– Значит, ты посещала семьи погибших, – тихо сказал Лео.
– Это все, что я могла для них сделать.
– И ты плакала с ними над их детьми?
– Я не могла сдержаться.
– Конечно, не могла, – он отвернулся и сказал: – Я люблю тебя, Эми.
– Я... я...
– Не бойся, – поспешно добавил он. – Я не скажу этого снова. Я не мог удержаться, чтобы не сказать это сейчас – но я не повторю этого снова, обещаю – я ведь понимаю. Давай вернемся и заберем Флору, хорошо?
Когда мы шли назад, Лео заговорил о скоте, и я успокоилась – он меня понимал. Он рассказал мне, что предпочитает для молока шотгорнов, а для мяса херфордов.
– Если мы сделаем небольшой крюк, по этой тропке, ты сможешь увидеть некоторых из моих шотгорнов, – Лео похлопал себя по карману. – По счастью, сегодня у меня есть с собой хлебные корки.
Мы вошли в ворота.
– Они – красивые животные, правда?
Они были прекрасными животными, а лучше всех был бык. В его массивных красно-бурых плечах и тяжелых ляжках не было никакого изящества, но, тем не менее, он был полон достоинства и вышел на несколько шагов перед коровами, словно защищая их.
– Боже, какой красавец, а как его... – сказала я.
– Перси.
– Перси! – подозрительно воскликнула я. – Ты никогда не назвал бы его Перси.
– Так его зовет Арнотт.
Я задумалась на мгновение, а затем воскликнула:
– Ты назвал его именем Персея, который спас Андромеду от дракона.
– А теперь он стережет своих телок от дракона Неллы, – улыбнулся Лео. – Он не любит, когда собаки вертятся у копыт коровы или теленка.
– Нелла не делает этого.
– Да, и он это знает, но даже и близко не подпускает ее к ним. Нелла, назад! – она благоразумно отступила на дорогу и села. Бык слегка фыркнул, словно удовлетворенный этим, и тяжело направился к нам. Лео полез на перекладину ворот ограды. Я в испуге протянула руку, чтобы остановить его, но он улыбнулся:
– Не беспокойся, Эми, мы с Перси старые друзья. Кроме того, в этой груде костей и мускулов лежит нежное сердце. – Лео задержался на воротах, дожидаясь, пока я уберу руку, а затем соскочил по другую сторону ограды и направился вперед. Перси пошел к нему навстречу. Мужчина и бык сходились одинаково твердой поступью. Когда они встретились, Лео полез в карман, а широкий нос быка опустился вниз, обнюхивая подношение. Глядя, как Персей ест корки с широкой руки Лео, я догадалась наконец, почему мне так часто приходилось вытряхивать крошки из кармана пиджака Лео – а я-то всегда считала, что он кормит лошадей!
Глядя на них, я вдруг подумала, как они были похожи, бык и мужчина, оба с тяжелыми плечами и крепкими бедрами. Лео в последний раз похлопал быка по мощной бурой шее. Тот подождал чуть-чуть и пошел назад, мотнув головой, словно сказав «спасибо» перед возвращением к своим телкам. Я облегченно вздохнула.
Лео тоже повернулся и пошел ко мне. Он ухватился за ворота и, перелезая через них, сказал:
– Некоторые быки очень вспыльчивые, поэтому их часто держат взаперти. Я не позволяю запирать своих, это ненужно и жестоко. Давай, я понесу Розу.
Когда мы вернулись домой, я сказала:
– Спасибо, Лео, поездка мне очень понравилась.
– Хорошо, – Лео вспыхнул от удовольствия. – Я хотел провести последнюю неделю в поездках по имению, значит, смогу брать в них и тебя с детьми.
Это стало правилом – каждый день после обеда мы посещали разные части имения, а после ужина разглядывали карты в деловом кабинете. Из его окон был виден внутренний двор и задняя дорога, ведущая к конюшне. Кабинет был тихим и уединенным, пропахшим трубкой мистера Селби, оба окна обвивал плющ. Настенные полки были заставлены отчетами имения, карты хранились в нижнем ящике шкафа. Лео надевал очки и разворачивал карты на огромном, обтянутом кожей столе, таком широком, что мне приходилось вставать на стуле на колени, чтобы увидеть его дальний край. Я была в восторге, потому что никогда еще не видела карт такого масштаба. В первый вечер Лео научил меня читать их.
– Видишь, вот здание домашней фермы, за ней сарай, а вот дорога в Хай Хэмс, – мы стали прослеживать путь прошедшего дня. Когда мы добрались до Истона, он провел меня через лес вокруг особняка. – Это граница поля, здесь дорога изгибается, мимо коттеджа...
Пока он объяснял, карта в моей голове складывалась в картину и совмещалась с миром, который я видела вокруг.
– Покажи мне пешую тропинку, которая выводит на дорогу за церковью, – сказала я.
– Вот, – покрытый черными волосами палец Лео уперся в карту. Потянувшись поглядеть, я оперлась на его плечо и почувствовала, как оно напряглось под моей рукой.
Я знала, что у меня есть выбор. Я могла осторожно отодвинуться, словно хотела взглянуть на другую часть карты, но если бы я это сделала, Лео никогда не позволил бы себе снова так приблизиться ко мне. Его лицо было чуть повернуто в сторону, поэтому я не могла видеть выражения его глаз, но он был так близко, что я могла видеть темные точки там, где черная щетина уже пробивалась после вечернего бритья. Кроме того, я видела изгиб его уха и линии завитков волос, вьющихся так же, как и у Розы, потому что он был отцом Розы и моим мужем. Я тихонько придвинулась поближе, всем весом своего тела опершись на его плечо.
– Тропа углубляется сюда, в эту рощицу, затем выходит на открытое место... – снова заговорил Лео.
Каждый вечер мы приходили в кабинет, и я прослеживала на карте дорогу, которую мы проделали за этот день. Затем Лео показывал мне, куда мы поедем на следующий день, и каждый вечер он располагал карту так, что я должна была опираться на его плечо, если хотела изучить ее дальний угол. И каждый вечер я решала изучать этот угол, потому что Лео теперь понимал. Мы сидели, прижавшись, друг к другу, и рассматривали карту. Но в других случаях мы не касались друг друга.
Однажды, когда установилась чудесная погода, Лео подкатил в открытой тележке, в которую была впряжена Бесси. Я еще ни разу не видела его управляющим лошадью. Лео соскочил, отдал поводья мальчику-конюху и помог поднять в тележку Флору, плед, корзинку с Розой.
– Ты справишься, Эми?
– Да, – я уселась в тележку, а Нелла примостилась у моих ног, Лео влез на сиденье передо мной.
– Нн-ноо! – крикнул он, и мы мягко покатили по дороге. – Слава богу, Бесси слишком стара, чтобы ее реквизировали. А теперь мы для начала поедем в низину Харбинс. Я ввел ее в пахоту в 93-м...
Мы говорили о земледелии, и только о земледелии. Каждое поле, каждая ограда, даже каждая канава имела свою историю. Лео рассказывал о плодородии земель, об уроне, нанесенном им войной.
– Мы были вынуждены получать с них слишком много и слишком быстро. Землям нужно давать не меньше, чем с них берешь, – он вздохнул. – Но сейчас нашей стране нужен хлеб, поэтому нужно растить зерно.
Мы проехали проселком к небольшой кучке коттеджей в речной долине. Бесси остановилась на дворе мельницы, запорошенный мукой мельник вытер руку и протянул Лео.
– Я слышал, что вы уходите в солдаты, мой лорд – желаю вам всего самого наилучшего.
Узкой дорожкой мы дошли до огромного брызжущего колеса. Флора крепко вцепилась в грудь Лео, Роза – в мою. Рядом по мельничному лотку несся быстрый поток, падающий в глубокую воду за дамбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31