На лицо Саймона вновь легла бесстрастная и неподвижная маска, хотя и перед тем оно не было, по мнению Энди, особо выразительным: он позволил себе продемонстрировать, что доволен, да время от времени, когда его взгляд останавливался на губах Энди, загорались его глаза. Но ни мысли, ни единой эмоции на его лице нельзя было прочесть.
Он отвез ее домой, поднялся с ней на крыльцо, но остановился чуть поодаль, тем самым давая понять, что, даже если она пригласит, входить внутрь не намерен. Затем подошел к соседской двери и резко в нее постучался. Зачем? Энди, сдвинув брови, недоуменно наблюдала за ним. Секунд через пятнадцать он постучал еще раз. Никто не отозвался.
– Что ты делаешь?
– Хочу убедиться, что там никого нет. Машина отсутствует, но кто-то из жильцов мог остаться дома. – Из этого следовало, что он достаточно долго наблюдал за домом и выяснил, что ее соседями является супружеская пара, однако ему не хватило времени узнать, что оба они, как и Энди, работают во вторую смену, а потому в час дня обычно отсутствуют.
– Зачем?
– Люди любопытны. Подслушивают, когда не следует.
– Ну и что?
– А то, что их это не касается.
По-прежнему ничего не понимая, Энди с любопытством наблюдала за Саймоном. Тот вытащил свой бумажник и извлек оттуда какую-то карточку.
– Это тебе на случай, если возникнут проблемы с доступом к деньгам, – сказал он, протягивая ее Энди.
Карточка оказалась ее старым водительским удостоверением.
Энди уставилась на фотографию, и ее пальцы, сжимавшие документ, задрожали. Она думала, что Дреа больше нет, что Дреа умерла, хоть ее и не засыпали землей, но вот она снова перед ней: облако длинных светлых кудрей, полный мейкап, глуповатое лицо. Но теперь она другой человек. Чтобы найти сходство женщины на фото с нынешней Энди, большинству потребовалось бы очень внимательно вглядеться в снимок.
– Я решила пожертвовать деньги в госпиталь Святого Иуды, – оцепенело проговорила она. – В местном банке у меня открыт счет. Я собиралась сделать электронный перевод, а потом пойти в банк и выписать чек на госпиталь. IP-адрес этого перевода будет другим, но у меня есть пароль и… – Энди умолкла: она говорила, не думая о том, что слетало у нее с языка – ведь Саймону хорошо известно и об IP-адресах, и об электронных переводах, хотя все свои банковские операции он, верно, совершает в офшоре. Возможно, трудностей с переводом у нее не возникнет, но Энди все равно подумывала, чтобы перед операцией на всякий случай сделать звонок миссис Пирсон. Возвращая Энди старые права, Саймон тем самым гарантировал, что проблем у нее больше не возникнет, и она сможет распоряжаться деньгами по своему усмотрению, даже без помощи миссис Пирсон.
– Спасибо, – прошептала Энди, сжимая в руке права, хотя до этого совсем не хотела когда-нибудь вновь увидеть свою старую фотографию. – Зачем ты их хранил?
Ее вопрос остался без ответа. Ее карт-бланш по части вопросов закончился, когда они вышли из блинной. «Мне пора – у меня скоро самолет», – вместо ответа сказал Саймон и оставил ее одну перед дверью квартиры. Проводив взглядом его машину, Энди вошла в дом и села на кушетку.
Ей нужно было поразмыслить о том, что произошло в последние два часа.
Самолет, видите ли, у него. Как же! Она не поверила ни единому его слову.
С тех пор Энди не видела Саймона, но по опыту знала, что это ровным счетом ничего не значит. Он где-то рядом, наблюдает за ней. Конечно же, он не верит, что она оставила мысль бежать и что его уговоры достигли своей цели.
Но одного он добился: Энди поверила в то, что ей ничего не грозит. Можно жить спокойно и делать все, что вздумается, хотя в Нью-Йорке – пока Рафаэль жив и на свободе – все-таки лучше не появляться. Шансы столкнуться с кем-то в таком большом городе ничтожно малы, но чего только в жизни не бывает? И судьба Энди тому подтверждение.
Вот только Энди, как видно, не хватало здравомыслия, поскольку она планировала именно возвращение в Нью-Йорк. Но для этого требовалось прежде всего избавиться от самозваного телохранителя.
И лучший способ убедить его, что она никуда не собирается, – это попроситься назад к Гленну. Он принял бы ее с распростертыми объятиями, но как раз этого Энди, к ее великому сожалению, сделать не могла: решив на днях отбыть, она не хотела вводить Гленна в заблуждение.
Поэтому Энди решила заняться своими делами и позвонила миссис Пирсон. Та, услышав ее голос, вздохнула с явным облегчением. С тех пор как они в последний раз виделись с Энди, деньги так и лежали на счете, а е-мейлы миссис Пирсон оставались без ответа. Это очень ее встревожило. Не случилось ли чего, гадала она. Да, подтвердила Энди, нее были кое-какие проблемы, но вдаваться в подробности не стала, ограничившись уверениями в том, что сейчас все в порядке. Женщины сказали по паре слов друг другу, и в определенный момент Энди показалось, будто миссис Пирсон упомянула о внучке, которая должна скоро родиться. Но когда она поздравила женщину с предстоящим событием, миссис Пирсон удивленно ахнула:
– Откуда вам это известно?
– Вы же сами сказали, – вдруг засомневалась Энди. – Разве нет?
– Я вам этого не говорила. И пол ребенка мы узнаем только через месяц.
– О! Я уверена на сто… – Энди прервалась на полуслове и поспешила исправить оплошность: пускаться в объяснения не стоило. – Я все же помню, что слышала это от вас. Простите, я сегодня чувствую себя не в своей тарелке. Пожалуй, нужно выпить еще кофе.
Она дала отбой и, сделав электронный перевод, подождала, пока не увидела подтверждение совершенной транзакции. Удостоверившись, что чек уже отослан в госпиталь по «Федерал экспресс», Энди почувствовала, как камень свалился с души. С того самого момента, как она их прикарманила, эти деньги стали для нее жуткой морокой, иначе и быть не могло.
Однако где-то в глубине души ей было немного жаль их. Жаль, что сама не смогла ими воспользоваться. Энди всегда хотелось разбогатеть, пусть даже благодаря грязным, краденым деньгам. И возможно, освободившись от них, она получит еще несколько очков в свою пользу: ведь воровство – это грех. Хотя и добродетель не меньшая морока.
Итак, с деньгами вопрос решен – их больше нет, – она может приступать к следующему пункту своего плана. Только наличных у нее маловато, а значит, пришло время пустить в ход подаренные Рафаэлем драгоценности.
Энди открыла телефонный справочник и принялась искать брокера по подобного рода сделкам. Украшения можно было и заложить, но тогда Энди от их стоимости досталось бы всего ничего, в то время как ломбард сорвал бы огромный куш, поскольку выкупать их Энди не собиралась.
Украшения следовало продать, и терять время, выставляя их на интернет-аукцион «eBay», Энди не хотелось.
Порядок действий был определен, и Энди была уже на старте. Время пришло.
Через неделю с деньгами на счете – которых, однако, оказалось гораздо меньше, чем она рассчитывала, – и новенькой кредитной картой она за день до вылета купила билет на самолет до Нью-Йорка и занялась уборкой квартиры: вполне вероятно, она уже никогда сюда не вернется.
Первым делом Энди освободила холодильник, выбросив все скоропортящиеся продукты: нельзя, чтобы где-то через месяц открывшему дверь хозяину в нос ударила невыносимая вонь от протухшей еды. Сдерживая слезы, Энди подмела и вымыла пол. Купленная ею подержанная мебель была не бог весть что, да и сама квартира Энди не принадлежала, и все-таки это ее первый настоящий дом. Ее дом. Тут все вещи она выбирала сама – от дешевенькой посуды до шениллового постельного покрывала. На домашней распродаже старых вещей она за пять баксов купила люстру в гостиную, на другой – мягкое покрывало на диван за доллар. Освежитель воздуха был именно тот, что нравился ей, мыло в ванной – ее любимое мыло.
Энди упаковала одежду. Вещей у нее было немного – вместе с косметикой, тоже весьма немногочисленной, все уместилось в двух чемоданах. Энди теперь употребляла минимум косметики. Ей нравилось не волноваться из-за того, что ее могут увидеть не при полном параде. Последние остатки локонов с химической завивкой давно отросли. Она по-прежнему красила волосы в темный цвет. Становиться блондинкой больше не хотелось. Блондинка – Дреа. Энди – самая настоящая шатенка.
Наконец квартира была убрана, а чемоданы собраны. Оставалось сделать еще два дела. Во-первых, она хотела зайти в крупный торговый центр, где продают парики. Она на время снова станет Дреа, чтобы привлечь внимание Рафаэля. Но потом ей будет нужно быстро перевоплотиться еще раз, чтобы скрыться неузнанной.
Парика точно такого, как ей требовалось, не нашлось. Пришлось взять похожий: волосы были чуть длиннее и не такие вьющиеся, а по цвету скорее платиновые, чем золотистые, но это ничего, сойдет и так.
Во-вторых, чтобы подстраховаться на тот случай, если Саймон до сих пор за ней следит, Энди, решив схитрить, пошла в бакалею, где обычно отоваривалась, и закупила кучу провизии с длительным сроком хранения. Это, по ее мнению, должно было убедить Саймона в том, что никуда уезжать она не собирается. Ну а если ей вдруг придется вернуться, она найдет дома что поесть.
На следующее утро Энди приехала в аэропорт и оставила «эксплорер» на парковке. Место в самолете, забронированное в самую последнюю минуту, было средним в самом последнем ряду. Энди оказалась зажатой между чрезвычайно дородным мужчиной и его такой же крупной женой. Они выбрали эти места, очевидно, надеясь, что между ними никто не втиснется и они смогут лететь с комфортом. Но им не повезло – между ними вклинилась Энди.
Во время пересадки в ожидании следующего самолета она просидела в аэропорту более трех с лишним часов и когда наконец приземлилась в нью-йоркском Ла-Гуардиа, была уже середина дня. Забрав свой багаж, она встала с чемоданами на остановке в ожидании гостиничного микроавтобуса. Стоял холодный весенний день, наверное, градусов десять, а с ветром и еще меньше.
Кроме Энди, в автобус сели еще четверо – все, кажется, путешествовали по отдельности, поэтому всю дорогу до Манхэттена ехали молча.
Энди с любовью смотрела на приближавшуюся линию горизонта с силуэтами небоскребов. Она любила этот город. Он казался ей красивым, ей нравились люди, окружающая суета, нравились звуки и запахи. Канзас-Сити – тоже немаленький город, но до Нью-Йорка ему далеко. Если все сложится благополучно, думала Энди, она скорее всего сюда вернется.
А может, и нет. Главное, найти высокооплачиваемую работу, ведь в Манхэттене все очень дорого. Денег, что у нее есть, надолго не хватит. Придется экономить, раз ни особых умений, ни профессии у нее нет. Ведь именно желание иметь больше, чем она сама могла себе обеспечить, приводило ее к мужчинам вроде Рафаэля. Отныне она будет довольствоваться тем, на что сама сможет заработать.
Энди поселилась в гостинице «Холидей инк». Оставшись одна в довольно тесном номере, она взяла гигантскую телефонную книгу и начала искать номер.
– Правительство Соединенных Штатов, – пробормотала она себе под нос и стала водить пальцем по названиям учреждений, помещенным под этим заголовком. Дойдя до нужного номера, она включила свой сотовый, дождалась, пока он нашел сеть, и набрала номер.
Вот она. Нашлась. Включила-таки телефон.
Пальцы Саймона запорхали над клавиатурой лэптопа, вводя команды. Он переехал в Сан-Франциско и жил там, на одном месте, гораздо дольше, чем обычно. Сейчас, когда он оставил свое занятие, необходимость постоянно переезжать с места на место отпала. Не сказать, чтобы он уже пустил здесь корни, но его привычки изменились.
Он покинул Канзас-Сити сразу, как только объявил Энди, что уезжает, – не хотел ей мешать, дав ей пищу для размышлений. Правда, наблюдать за ней не перестал, но не усматривая в ее поведении ничего необычного, он успокоился, хотя тот факт, что к Гленну она не вернулась, слегка его насторожил. Словом, повода для беспокойства Энди не давала, а он следил за ней особенно внимательно.
Сотовый телефон зазвонил перед рассветом, но Саймон насторожился не сразу – Канзас-Сити в другой часовой зоне, так что солнце там уже давно взошло, – но все же встал и посмотрел, куда движется «эксплорер». Когда машина остановилась в аэропорту, Саймон похолодел: Энди садится на самолет, а он в тысячах миль от нее и бессилен что-либо сделать.
Он уже много месяцев не влезал ни в одну компьютерную систему: в этом не было надобности. Он не знал, самолетом какой авиакомпании она летела, и это осложняло задачу, но он начал методично просматривать их одну за одной: вдруг Энди не взяла с собой телефон или не побеспокоилась включить его после высадки.
Но вот датчик, установленный на ее мобильнике, наконец подал сигнал, и Саймон тут же ввел необходимые команды – он хотел узнать, где она. Когда на экране компьютера появилась карта, его тело покрылось липким потом.
Она в Нью-Йорке.
Глава 30
На следующее утро, преодолев кордоны и пройдя необходимые проверки, Энди вступила в здание на Федерал-Плаза. Ей выдали гостевой пропуск, выделили сопровождающего и попросили подождать. Наконец Энди вошла в небольшой кабинет. Специальный агент Рик Коттон поднялся ей навстречу и пожал протянутую ему руку. Его рукопожатие Энди понравилось – оно было не слишком крепким, но и не вялым, – хотя с первого взгляда ей не удалось понять, что он за человек.
Она видела перед собой подтянутого седеющего мужчину средних лет со спокойным, добрым лицом. Из поведения окружающих Энди заключила, что к нему здесь хорошо относятся, но никакой харизмы, которая указывала бы на то, что он здесь пользуется большим влиянием, она у него не почувствовала. А это ощущение сильной личности ей было хорошо знакомо: она испытала его на себе в один из летних дней прошлого года. Мощные флюиды, исходившие от Саймона, сразу же чувствовались окружающими, где бы он ни появлялся, тогда как Рика Коттона запросто можно было не заметить.
– Прошу вас, присаживайтесь. – Агент Коттон указал ей на довольно обшарпанный стул. – У вас, кажется, имеется информация относительно некоего Рафаэля Салинаса?
Скрытничает, подумала Энди, боится показать свои карты, прижимает их к груди. Еще немного – и сам уже не сможет их разглядеть. Коттон хотел, чтобы Энди первая сделала шаг. Что ж, она не против.
– Мое имя не Пирсон, – призналась Энди. – Я Андреа Баттс, а раньше звалась Дреа Руссо. Я два года прожила с Рафаэлем Салинасом.
Энди заметила на лице Коттона изумление, прежде чем он успел его скрыть. Агент потрясенно уставился на нее.
– Тогда я была блондинкой и носила длинные волосы с завивкой, – подсказала она.
– Одну минуту, – остановил ее Коттон и, взяв телефонную трубку, набрал внутренний номер. – Дреа Руссо у меня в кабинете, – сказал он кому-то и положил трубку.
Воцарилось молчание. Энди не представляла, сможет ли она хоть чем-то быть полезной ФБР или они ей, но начинать, во всяком случае, следовало именно с этой конторы. Выступать в качестве приманки имело смысл только в том случае, если за ловушкой кто-то наблюдает, иначе приманка может стать просто добычей. Неизвестно, справится ли она с Рафаэлем, но попытаться стоит.
Наконец дверь открылась, и в кабинет вошел человек с соломенными волосами.
– Мисс Руссо, – обратился он к ней, – я спецагент Брайан Халси. Теперь делом Салинаса занимаюсь я. Не согласитесь ли пройти ко мне в кабинет?
Энди помедлила и, слегка склонив голову набок, внимательно оглядела его. Прежде чем войти в кабинет агента Коттона, он даже не постучался, а на слове «теперь» сделал совсем ненужное ударение, явно желая обратить на этот факт особое внимание агента, занимавшегося этим делом до него. Офисные интриги, догадалась Энди, с демонстрацией чувства собственного достоинства и силы. Однако агент Коттон сохранял полную невозмутимость и благодушное выражение лица – ни признака самолюбия или тщеславия.
– Нет, – слегка растягивая слово, ответила Энди. – Я буду говорить только со спецагентом Коттоном.
– Вы меня не так поняли, – возразил спецагент Халси. – Агент Коттон этим больше не…
– Я все прекрасно поняла, – холодно перебила его Энди. – Английский – мой родной язык, и в моем лексиконе достаточно слов. – Английский был не только ее родным, но и единственным языком, которым она владела. Но ему это знать было не обязательно.
Лицо агента стало пунцовым.
– Прошу прощения. Я вовсе не имел в виду…
– Что я дура? Ничего-ничего. На мой счет многие мужчины ошибались. – Энди послала ему такую сладкую улыбку, что присмотрись он к ней внимательнее, у него бы кровь застыла в жилах. Он был очень похож на Рафаэля Салинаса.
– Уверяю вас, мисс Руссо…
– Баттс, – поправила его Энди, подчеркнуто отчетливо выговаривая все звуки фамилии. – Мое настоящее имя Андреа Баттс. Я думала, вам это известно.
– Разумеется, я…
Но Энди, не давшая ему договорить ни одного предложения с тех пор, как он вошел в кабинет, не видела причин изменить себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Он отвез ее домой, поднялся с ней на крыльцо, но остановился чуть поодаль, тем самым давая понять, что, даже если она пригласит, входить внутрь не намерен. Затем подошел к соседской двери и резко в нее постучался. Зачем? Энди, сдвинув брови, недоуменно наблюдала за ним. Секунд через пятнадцать он постучал еще раз. Никто не отозвался.
– Что ты делаешь?
– Хочу убедиться, что там никого нет. Машина отсутствует, но кто-то из жильцов мог остаться дома. – Из этого следовало, что он достаточно долго наблюдал за домом и выяснил, что ее соседями является супружеская пара, однако ему не хватило времени узнать, что оба они, как и Энди, работают во вторую смену, а потому в час дня обычно отсутствуют.
– Зачем?
– Люди любопытны. Подслушивают, когда не следует.
– Ну и что?
– А то, что их это не касается.
По-прежнему ничего не понимая, Энди с любопытством наблюдала за Саймоном. Тот вытащил свой бумажник и извлек оттуда какую-то карточку.
– Это тебе на случай, если возникнут проблемы с доступом к деньгам, – сказал он, протягивая ее Энди.
Карточка оказалась ее старым водительским удостоверением.
Энди уставилась на фотографию, и ее пальцы, сжимавшие документ, задрожали. Она думала, что Дреа больше нет, что Дреа умерла, хоть ее и не засыпали землей, но вот она снова перед ней: облако длинных светлых кудрей, полный мейкап, глуповатое лицо. Но теперь она другой человек. Чтобы найти сходство женщины на фото с нынешней Энди, большинству потребовалось бы очень внимательно вглядеться в снимок.
– Я решила пожертвовать деньги в госпиталь Святого Иуды, – оцепенело проговорила она. – В местном банке у меня открыт счет. Я собиралась сделать электронный перевод, а потом пойти в банк и выписать чек на госпиталь. IP-адрес этого перевода будет другим, но у меня есть пароль и… – Энди умолкла: она говорила, не думая о том, что слетало у нее с языка – ведь Саймону хорошо известно и об IP-адресах, и об электронных переводах, хотя все свои банковские операции он, верно, совершает в офшоре. Возможно, трудностей с переводом у нее не возникнет, но Энди все равно подумывала, чтобы перед операцией на всякий случай сделать звонок миссис Пирсон. Возвращая Энди старые права, Саймон тем самым гарантировал, что проблем у нее больше не возникнет, и она сможет распоряжаться деньгами по своему усмотрению, даже без помощи миссис Пирсон.
– Спасибо, – прошептала Энди, сжимая в руке права, хотя до этого совсем не хотела когда-нибудь вновь увидеть свою старую фотографию. – Зачем ты их хранил?
Ее вопрос остался без ответа. Ее карт-бланш по части вопросов закончился, когда они вышли из блинной. «Мне пора – у меня скоро самолет», – вместо ответа сказал Саймон и оставил ее одну перед дверью квартиры. Проводив взглядом его машину, Энди вошла в дом и села на кушетку.
Ей нужно было поразмыслить о том, что произошло в последние два часа.
Самолет, видите ли, у него. Как же! Она не поверила ни единому его слову.
С тех пор Энди не видела Саймона, но по опыту знала, что это ровным счетом ничего не значит. Он где-то рядом, наблюдает за ней. Конечно же, он не верит, что она оставила мысль бежать и что его уговоры достигли своей цели.
Но одного он добился: Энди поверила в то, что ей ничего не грозит. Можно жить спокойно и делать все, что вздумается, хотя в Нью-Йорке – пока Рафаэль жив и на свободе – все-таки лучше не появляться. Шансы столкнуться с кем-то в таком большом городе ничтожно малы, но чего только в жизни не бывает? И судьба Энди тому подтверждение.
Вот только Энди, как видно, не хватало здравомыслия, поскольку она планировала именно возвращение в Нью-Йорк. Но для этого требовалось прежде всего избавиться от самозваного телохранителя.
И лучший способ убедить его, что она никуда не собирается, – это попроситься назад к Гленну. Он принял бы ее с распростертыми объятиями, но как раз этого Энди, к ее великому сожалению, сделать не могла: решив на днях отбыть, она не хотела вводить Гленна в заблуждение.
Поэтому Энди решила заняться своими делами и позвонила миссис Пирсон. Та, услышав ее голос, вздохнула с явным облегчением. С тех пор как они в последний раз виделись с Энди, деньги так и лежали на счете, а е-мейлы миссис Пирсон оставались без ответа. Это очень ее встревожило. Не случилось ли чего, гадала она. Да, подтвердила Энди, нее были кое-какие проблемы, но вдаваться в подробности не стала, ограничившись уверениями в том, что сейчас все в порядке. Женщины сказали по паре слов друг другу, и в определенный момент Энди показалось, будто миссис Пирсон упомянула о внучке, которая должна скоро родиться. Но когда она поздравила женщину с предстоящим событием, миссис Пирсон удивленно ахнула:
– Откуда вам это известно?
– Вы же сами сказали, – вдруг засомневалась Энди. – Разве нет?
– Я вам этого не говорила. И пол ребенка мы узнаем только через месяц.
– О! Я уверена на сто… – Энди прервалась на полуслове и поспешила исправить оплошность: пускаться в объяснения не стоило. – Я все же помню, что слышала это от вас. Простите, я сегодня чувствую себя не в своей тарелке. Пожалуй, нужно выпить еще кофе.
Она дала отбой и, сделав электронный перевод, подождала, пока не увидела подтверждение совершенной транзакции. Удостоверившись, что чек уже отослан в госпиталь по «Федерал экспресс», Энди почувствовала, как камень свалился с души. С того самого момента, как она их прикарманила, эти деньги стали для нее жуткой морокой, иначе и быть не могло.
Однако где-то в глубине души ей было немного жаль их. Жаль, что сама не смогла ими воспользоваться. Энди всегда хотелось разбогатеть, пусть даже благодаря грязным, краденым деньгам. И возможно, освободившись от них, она получит еще несколько очков в свою пользу: ведь воровство – это грех. Хотя и добродетель не меньшая морока.
Итак, с деньгами вопрос решен – их больше нет, – она может приступать к следующему пункту своего плана. Только наличных у нее маловато, а значит, пришло время пустить в ход подаренные Рафаэлем драгоценности.
Энди открыла телефонный справочник и принялась искать брокера по подобного рода сделкам. Украшения можно было и заложить, но тогда Энди от их стоимости досталось бы всего ничего, в то время как ломбард сорвал бы огромный куш, поскольку выкупать их Энди не собиралась.
Украшения следовало продать, и терять время, выставляя их на интернет-аукцион «eBay», Энди не хотелось.
Порядок действий был определен, и Энди была уже на старте. Время пришло.
Через неделю с деньгами на счете – которых, однако, оказалось гораздо меньше, чем она рассчитывала, – и новенькой кредитной картой она за день до вылета купила билет на самолет до Нью-Йорка и занялась уборкой квартиры: вполне вероятно, она уже никогда сюда не вернется.
Первым делом Энди освободила холодильник, выбросив все скоропортящиеся продукты: нельзя, чтобы где-то через месяц открывшему дверь хозяину в нос ударила невыносимая вонь от протухшей еды. Сдерживая слезы, Энди подмела и вымыла пол. Купленная ею подержанная мебель была не бог весть что, да и сама квартира Энди не принадлежала, и все-таки это ее первый настоящий дом. Ее дом. Тут все вещи она выбирала сама – от дешевенькой посуды до шениллового постельного покрывала. На домашней распродаже старых вещей она за пять баксов купила люстру в гостиную, на другой – мягкое покрывало на диван за доллар. Освежитель воздуха был именно тот, что нравился ей, мыло в ванной – ее любимое мыло.
Энди упаковала одежду. Вещей у нее было немного – вместе с косметикой, тоже весьма немногочисленной, все уместилось в двух чемоданах. Энди теперь употребляла минимум косметики. Ей нравилось не волноваться из-за того, что ее могут увидеть не при полном параде. Последние остатки локонов с химической завивкой давно отросли. Она по-прежнему красила волосы в темный цвет. Становиться блондинкой больше не хотелось. Блондинка – Дреа. Энди – самая настоящая шатенка.
Наконец квартира была убрана, а чемоданы собраны. Оставалось сделать еще два дела. Во-первых, она хотела зайти в крупный торговый центр, где продают парики. Она на время снова станет Дреа, чтобы привлечь внимание Рафаэля. Но потом ей будет нужно быстро перевоплотиться еще раз, чтобы скрыться неузнанной.
Парика точно такого, как ей требовалось, не нашлось. Пришлось взять похожий: волосы были чуть длиннее и не такие вьющиеся, а по цвету скорее платиновые, чем золотистые, но это ничего, сойдет и так.
Во-вторых, чтобы подстраховаться на тот случай, если Саймон до сих пор за ней следит, Энди, решив схитрить, пошла в бакалею, где обычно отоваривалась, и закупила кучу провизии с длительным сроком хранения. Это, по ее мнению, должно было убедить Саймона в том, что никуда уезжать она не собирается. Ну а если ей вдруг придется вернуться, она найдет дома что поесть.
На следующее утро Энди приехала в аэропорт и оставила «эксплорер» на парковке. Место в самолете, забронированное в самую последнюю минуту, было средним в самом последнем ряду. Энди оказалась зажатой между чрезвычайно дородным мужчиной и его такой же крупной женой. Они выбрали эти места, очевидно, надеясь, что между ними никто не втиснется и они смогут лететь с комфортом. Но им не повезло – между ними вклинилась Энди.
Во время пересадки в ожидании следующего самолета она просидела в аэропорту более трех с лишним часов и когда наконец приземлилась в нью-йоркском Ла-Гуардиа, была уже середина дня. Забрав свой багаж, она встала с чемоданами на остановке в ожидании гостиничного микроавтобуса. Стоял холодный весенний день, наверное, градусов десять, а с ветром и еще меньше.
Кроме Энди, в автобус сели еще четверо – все, кажется, путешествовали по отдельности, поэтому всю дорогу до Манхэттена ехали молча.
Энди с любовью смотрела на приближавшуюся линию горизонта с силуэтами небоскребов. Она любила этот город. Он казался ей красивым, ей нравились люди, окружающая суета, нравились звуки и запахи. Канзас-Сити – тоже немаленький город, но до Нью-Йорка ему далеко. Если все сложится благополучно, думала Энди, она скорее всего сюда вернется.
А может, и нет. Главное, найти высокооплачиваемую работу, ведь в Манхэттене все очень дорого. Денег, что у нее есть, надолго не хватит. Придется экономить, раз ни особых умений, ни профессии у нее нет. Ведь именно желание иметь больше, чем она сама могла себе обеспечить, приводило ее к мужчинам вроде Рафаэля. Отныне она будет довольствоваться тем, на что сама сможет заработать.
Энди поселилась в гостинице «Холидей инк». Оставшись одна в довольно тесном номере, она взяла гигантскую телефонную книгу и начала искать номер.
– Правительство Соединенных Штатов, – пробормотала она себе под нос и стала водить пальцем по названиям учреждений, помещенным под этим заголовком. Дойдя до нужного номера, она включила свой сотовый, дождалась, пока он нашел сеть, и набрала номер.
Вот она. Нашлась. Включила-таки телефон.
Пальцы Саймона запорхали над клавиатурой лэптопа, вводя команды. Он переехал в Сан-Франциско и жил там, на одном месте, гораздо дольше, чем обычно. Сейчас, когда он оставил свое занятие, необходимость постоянно переезжать с места на место отпала. Не сказать, чтобы он уже пустил здесь корни, но его привычки изменились.
Он покинул Канзас-Сити сразу, как только объявил Энди, что уезжает, – не хотел ей мешать, дав ей пищу для размышлений. Правда, наблюдать за ней не перестал, но не усматривая в ее поведении ничего необычного, он успокоился, хотя тот факт, что к Гленну она не вернулась, слегка его насторожил. Словом, повода для беспокойства Энди не давала, а он следил за ней особенно внимательно.
Сотовый телефон зазвонил перед рассветом, но Саймон насторожился не сразу – Канзас-Сити в другой часовой зоне, так что солнце там уже давно взошло, – но все же встал и посмотрел, куда движется «эксплорер». Когда машина остановилась в аэропорту, Саймон похолодел: Энди садится на самолет, а он в тысячах миль от нее и бессилен что-либо сделать.
Он уже много месяцев не влезал ни в одну компьютерную систему: в этом не было надобности. Он не знал, самолетом какой авиакомпании она летела, и это осложняло задачу, но он начал методично просматривать их одну за одной: вдруг Энди не взяла с собой телефон или не побеспокоилась включить его после высадки.
Но вот датчик, установленный на ее мобильнике, наконец подал сигнал, и Саймон тут же ввел необходимые команды – он хотел узнать, где она. Когда на экране компьютера появилась карта, его тело покрылось липким потом.
Она в Нью-Йорке.
Глава 30
На следующее утро, преодолев кордоны и пройдя необходимые проверки, Энди вступила в здание на Федерал-Плаза. Ей выдали гостевой пропуск, выделили сопровождающего и попросили подождать. Наконец Энди вошла в небольшой кабинет. Специальный агент Рик Коттон поднялся ей навстречу и пожал протянутую ему руку. Его рукопожатие Энди понравилось – оно было не слишком крепким, но и не вялым, – хотя с первого взгляда ей не удалось понять, что он за человек.
Она видела перед собой подтянутого седеющего мужчину средних лет со спокойным, добрым лицом. Из поведения окружающих Энди заключила, что к нему здесь хорошо относятся, но никакой харизмы, которая указывала бы на то, что он здесь пользуется большим влиянием, она у него не почувствовала. А это ощущение сильной личности ей было хорошо знакомо: она испытала его на себе в один из летних дней прошлого года. Мощные флюиды, исходившие от Саймона, сразу же чувствовались окружающими, где бы он ни появлялся, тогда как Рика Коттона запросто можно было не заметить.
– Прошу вас, присаживайтесь. – Агент Коттон указал ей на довольно обшарпанный стул. – У вас, кажется, имеется информация относительно некоего Рафаэля Салинаса?
Скрытничает, подумала Энди, боится показать свои карты, прижимает их к груди. Еще немного – и сам уже не сможет их разглядеть. Коттон хотел, чтобы Энди первая сделала шаг. Что ж, она не против.
– Мое имя не Пирсон, – призналась Энди. – Я Андреа Баттс, а раньше звалась Дреа Руссо. Я два года прожила с Рафаэлем Салинасом.
Энди заметила на лице Коттона изумление, прежде чем он успел его скрыть. Агент потрясенно уставился на нее.
– Тогда я была блондинкой и носила длинные волосы с завивкой, – подсказала она.
– Одну минуту, – остановил ее Коттон и, взяв телефонную трубку, набрал внутренний номер. – Дреа Руссо у меня в кабинете, – сказал он кому-то и положил трубку.
Воцарилось молчание. Энди не представляла, сможет ли она хоть чем-то быть полезной ФБР или они ей, но начинать, во всяком случае, следовало именно с этой конторы. Выступать в качестве приманки имело смысл только в том случае, если за ловушкой кто-то наблюдает, иначе приманка может стать просто добычей. Неизвестно, справится ли она с Рафаэлем, но попытаться стоит.
Наконец дверь открылась, и в кабинет вошел человек с соломенными волосами.
– Мисс Руссо, – обратился он к ней, – я спецагент Брайан Халси. Теперь делом Салинаса занимаюсь я. Не согласитесь ли пройти ко мне в кабинет?
Энди помедлила и, слегка склонив голову набок, внимательно оглядела его. Прежде чем войти в кабинет агента Коттона, он даже не постучался, а на слове «теперь» сделал совсем ненужное ударение, явно желая обратить на этот факт особое внимание агента, занимавшегося этим делом до него. Офисные интриги, догадалась Энди, с демонстрацией чувства собственного достоинства и силы. Однако агент Коттон сохранял полную невозмутимость и благодушное выражение лица – ни признака самолюбия или тщеславия.
– Нет, – слегка растягивая слово, ответила Энди. – Я буду говорить только со спецагентом Коттоном.
– Вы меня не так поняли, – возразил спецагент Халси. – Агент Коттон этим больше не…
– Я все прекрасно поняла, – холодно перебила его Энди. – Английский – мой родной язык, и в моем лексиконе достаточно слов. – Английский был не только ее родным, но и единственным языком, которым она владела. Но ему это знать было не обязательно.
Лицо агента стало пунцовым.
– Прошу прощения. Я вовсе не имел в виду…
– Что я дура? Ничего-ничего. На мой счет многие мужчины ошибались. – Энди послала ему такую сладкую улыбку, что присмотрись он к ней внимательнее, у него бы кровь застыла в жилах. Он был очень похож на Рафаэля Салинаса.
– Уверяю вас, мисс Руссо…
– Баттс, – поправила его Энди, подчеркнуто отчетливо выговаривая все звуки фамилии. – Мое настоящее имя Андреа Баттс. Я думала, вам это известно.
– Разумеется, я…
Но Энди, не давшая ему договорить ни одного предложения с тех пор, как он вошел в кабинет, не видела причин изменить себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33