— И гадаю, простишь ли ты меня когда-нибудь.
— Это было бы нелегко сделать, — загадочным тоном откликнулась Александра. — Но, к счастью, я обнаружила в тебе кое-что, искупающее твои грехи.
— Вот как? А мне ты скажешь, что это такое? Александра весело рассмеялась:
— Ладно, скажу. Видишь ли, Ричард, я просто тебя раскусила.
Лоб Хоука пересекла морщинка.
— Да-да, дорогой, я открыла секрет Черного Герцога. — К восторгу Александры, герцог явно встревожился. — Эй, Ричард! Что это ты завертелся, как червяк? Неужели ты обзавелся подружкой-другой, пока я была слишком занята Джульеттой? Нашел тут в окрестностях забаву, да? — Александра постаралась, чтобы ее голос прозвучал оскорбленно.
— Боже упаси! В моем поместье уже предостаточно женщин! — Он осторожно провел пальцем по губам жены, и она тут же улыбнулась. — Ну, выкладывай, сфинкс! Что за страшную тайну ты открыла?
— Я открыла, — мягко заговорила Александра, — что герцог Хоуксворт — очень добрый человек, заботливый и милый, но он скорее умрет, чем позволит кому-нибудь заметить это.
Хоук уставился в сияющее лицо Александры, и на его щеке резко дернулся мускул.
— Как я благодарен судьбе за то, что нашел тебя, прекрасный подменыш… Иначе, пожалуй, я был бы обречен всю жизнь брести наугад в поисках нежной лебедушки…
— И я тоже, — прошептала Александра. — Но ты поставил на мне свое клеймо…
— Ты не шутишь, любовь моя? — спросил Хоук, и в его голосе послышалась неуверенность. Перегнувшись назад, он сорвал с куста темную розу и осторожно провел цветком по щеке Александры. — Она почти такая же нежная, как твоя кожа. Возьми ее, любимая, и знай — вместе с ней я отдаю тебе свое сердце.
Александра, глядя на мужа огромными сияющими глазами, приняла дар.
— И мое сердце принадлежит тебе.
— И никаких сожалений о прошлом? — настойчиво спросил Хоук. — Ты не жалеешь о той стране, которую тебе пришлось покинуть? Но ты знаешь, что теперь можешь туда вернуться, ведь с твоего отца снято обвинение. Только скажи, и я отвезу тебя.
— Это очень мило с твоей стороны, Ричард, — сказала Александра, искренне тронутая. Но она знала, что никогда не вернется в Индию: ее жизнь отныне принадлежала Англии, мужу и ребенку.
И все же ей никогда не забыть страны, в которой она родилась…
И в тихие ночи, когда шафранная луна плывет по бархатному черному небу, ей будет чудиться на горизонте снежная линия Гималаев…
И в жаркие летние дни ей будет казаться, что в воздухе витают ароматы имбиря и кардамона…
Но она не сожалела ни о чем.
— Я, пожалуй, задержусь здесь до церемонии клеймения лебедей… и до следующей, и до следующей, до тех пор, пока ты сам будешь этого хотеть, Ричард.
— Значит, навсегда, — мрачно произнес Хоук, склоняясь к жене и прижимаясь губами к ее шее. Он пытался утолить жажду, горевшую в его крови… его желание грозило уже вырваться из-под контроля — ведь ему пришлось сдерживаться в последние месяцы…
Негромко выругавшись, Хоук оттолкнул Александру и напряженно откинулся назад, стряхивая с рукава липовые цветки.
— Н-да… так на чем я остановился?.. Леди Джерси страстно желает познакомиться с тобой, и даже Принни пробурчал что-то насчет желания показать тебе план нового павильона в Брайтоне. Немалая честь, должен заметить.
Александра покачала головой.
— Как все это странно! Ведь всего лишь год назад…
— Нет, — жестко сказал Хоук. — Все это позади, и лучше забыть об этом. Телфорд мертв, а Изабель… она после его смерти стала ничем. Она никогда больше нас не потревожит. Подозреваю, что их отношения были куда ближе, чем мне могло прийти в голову. Нет-нет, — продолжил он, видя в глазах Александры вопрос. — Не знаю, не могу сказать. Достаточно того, что теперь она живет в мире мечтаний, но устроена вполне хорошо… лучше, чем она того заслужила. А сейчас, — решительно произнес он, предупреждая взглядом, что эта тема закончена, — тебе следует узнать, что мадам Грез прислала изумительные крестильные платьица для Джульетты, а заодно и категорическое требование, чтобы ты предстала перед ней, прежде чем появишься в лондонском свете. Она клянется, что, если ты будешь выглядеть как деревенская неряха, ее репутация окажется погубленной раз и навсегда. — Он неожиданно прищурился. — Кстати, что ты такого наговорила Робби? Он в последние дни не ходит, а прямо-таки летает по воздуху!
— Я просто сказала ему правду относительно того, почему я вышла за тебя замуж.
— Вот как? Ну-ка, продолжай! — зарычал Хоук.
— Что ж, я призналась ему, что сначала влюбилась в него. И, к несчастью, единственным способом не расставаться с ним оказался брак с тобой. — Светящиеся синевато-зеленые глаза Александры с любовью посмотрели на мужа.
— Мне бы следовало наказать тебя за это… А что еще я собирался сказать? — Хоук сделал вид, что никак не может вспомнить, а Александра нетерпеливо уставилась на него. — А, да! Я получил сообщение, что брата Пенни, Тома, нашли наконец. Он ужасно тревожился о малыше и счастлив был узнать, что тот теперь работает в Хоуксвише. И сам рад будет работать здесь. Похоже, он хотел бы стать егерем… Да, кстати, вот что я вспомнил. Сегодня, когда я вернулся из конюшен, Хэверс преподнес мне маленькую отличную удочку из дубовой ветки. И в то же мгновение объявился Джефферс с картинкой — он сам нарисовал лошадь. Представь, как они оба косились друг на друга, не зная, чей дар покажется мне более интересным… опасный был момент, должен заметить.
— Какие они оба милые! — тихо сказала Александра, и ее глаза неожиданно повлажнели.
Супруги ненадолго умолкли, размышляя о странной судьбе, которая свела их вместе, о друзьях, поддержавших их в трудную минуту, и о том, как близки они были к тому, чтобы потерять друг друга… Их руки встретились, пальцы сплелись…
— Знаешь, я очень рада, что у малыша Раджи есть теперь подружка, — немного погодя заговорила Александра. — Так любезно было со стороны сэра Стэнфорда подарить нам мангусту, ведь он хотел увезти ее с собой на Восток…
— Да, Раффлс отличный человек… и, думаю, в истории он останется как гений. Но мне бы хотелось убедить его не спешить с возвращением на Яву.
— Он очень похож на моего отца, — сказала Александра. — У него такой же строгий кодекс чести.
— А его мангуста сумела мгновенно окрутить Раджу… Впрочем, этому нахалу так и надо, она сбила с него спесь. Я его, конечно, понимаю, я и сам теперь под чьей-то лапкой.
— Вот как, ваша светлость?
— Можешь не сомневаться. — Свободная рука Хоука нежно погладила щеку Александры. — Но я намерен поучиться у Шекспира и укротить мою строптивую. И хотя меня бесцеремонно отвергали в последние месяцы, моему терпению приходит конец… — Его длинные пальцы скользнули по шее жены.
Младенец, лежавший рядом с ними, довольно загукал и сунул в рот толстенький большой палец. Глаза Александры расширились.
— Но, Ричард!.. А что, если придет кто-нибудь из прислуги! Я до сих пор сгораю от стыда, вспоминая, как Хэверс…
— Ерунда! Хэверс давным-давно обо всем забыл. Что же касается остальных, так им под угрозой смерти запрещено даже приближаться к этому уголку имения.
Александра почувствовала, как ее щеки заливает краска.
— Ричард, ты не должен…
— Я определенно должен, — ворчливо откликнулся ее муж. — И всей прислуге следовало бы благословлять тебя за то, что ты достаточно оправилась, потому что в последнее время я стал уж слишком несдержан. Наверное, тебе нетрудно понять почему. — Его взгляд смягчился. — Но если ты думаешь, что пока еще действительно рановато…
И тут же его сердце подпрыгнуло, потому что в ее пылком взоре он увидел ответ… И как раз в это мгновение они услышали быстрые шаги.
— Так вот вы где, миледи. — Это был женский голос, низкий, звучавший слишком не по-английски и к тому же бранчливо. — О чем вы думаете, лежа тут прямо на холодной земле, без одеяла?! — Темнокожая женщина, вошедшая в тень липы, развернула пеструю кашемировую шаль и быстро укутала ею ноги Александры.
— Мне бы следовало догадаться, что по крайней мере один человек пропустит мимо ушей любой мой приказ, — раздраженно сказал Хоук. — Уж можете мне поверить, я бы не позволил герцогине замерзнуть.
— Ха! — откликнулась старая индианка, небрежно взмахивая рукой. — Я никому не доверю свою малышку, потому и принесла ей шаль. И можете сколько угодно называть ее герцогиней, она все равно будет моей малышкой, моей Садис. И ничем этого не изменить!
— Садис… что это значит? — удивленно спросила Александра, радуясь тому, что может сменить тему. — Ты меня давно уже так называешь, а я не понимаю…
Старая индианка на мгновение нахмурилась, ища нужные английские слова.
— Это… она богиня мудрости и музыки, и она катается верхом на лебедях. — Она бросила на Александру загадочный взгляд, потом быстро отвернулась и наклонилась к сонному младенцу. — А теперь, мишаки, идем-ка в дом, с твоей айей, она тебе расскажет историю про Кришну. — Говоря это, индианка подняла воркующую девочку и прижала к себе.
— Спасибо, айя, — сказала Александра.
— Мне не нужны ваши благодарности, мистрис, — бросила через плечо старая женщина, направляясь вверх по склону. — И это очень хорошо. Зачем мне чьи-то благодарности в этой варварской стране, с таким ужасным климатом, где нет ни тепла, ни специй, ни опахал? Клянусь Шивой, я здесь останусь лишь на полгода, и ни днем дольше! Я это и тебе говорю, мишаки, и ничьи слезы меня не остановят! — Ее голос затихал по мере того, как она удалялась. — Ни базаров тут нет, ни приличной еды! И поговорить не с кем! Ба! Страна дикарей, и только!..
Александра посмотрела на рассерженное лицо Хоука и виновато рассмеялась.
— Будь благословен за то, что послал за ней, любимый… и постарайся простить ее. Она старая женщина, и она так далеко от дома!
— Похоже, все старики одинаковы, — сухо произнес Хоук. — Моя нянюшка была точно такой же. Но ведь ты можешь доверить свое дитя только своей айе, и никому больше, так?
— Совершенно верно.
— Тогда мне придется научиться терпеть ее присутствие. — Странный свет полыхнул в его глазах, и он оценивающе уставился на жену. — Но, к сожалению, по твоей вине я стал слишком возбудимым и не всегда владею собой.
— Возбудимым?..
— Да, — прорычал герцог, — и я нуждаюсь в утешении. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-то облегчил мою боль… — Он сжал плечи Александры. — Слишком поздно быть застенчивой, мой драгоценный подменыш. Ты в моих сетях, лебедушка, и я не намерен выпускать тебя. — Он опрокинул ее на траву. А потом, расстегнув верхнюю пуговку лифа, жадно уставился на выглянувшую пышную грудь. — Ах, любимая, ты стала еще прекраснее! Я и не думал, что такое возможно!
Он легко коснулся груди Александры, но это чуть заметное прикосновение заставило все ее тело вспыхнуть и содрогнуться, и лишь теперь Александра поняла, как ей не хватало Хоука в месяцы, прошедшие после рождения дочери.
— Хоук?.. — чуть слышно произнесла она взволнованным от страсти голосом.
— Предупреждаю тебя, радость моя: когда ты произносишь мое имя вот так, я не в силах отказать тебе ни в чем.
— Вообще ни в чем? — с легкой улыбкой спросила Александра.
— Вообще ни в чем… перед тобой пропащий человек!
С ее губ сорвался нежный смех, и она, ласково куснув его за ухо, что-то чуть слышно прошептала. Хоук застонал.
— С огромным удовольствием! — неуверенным голосом произнес он. И тут же понял, что им обоим больше не нужны слова…
Солнце стояло высоко в небе, и пчелы деловито гудели над гиацинтами, а из травы вдруг высунулась маленькая темная головка. Выгнув хвост, мангуст оглядел представшую ему картину и с довольным видом направился к прогретому солнцем большому валуну.
Вспрыгнув на него, Раджа распушил шерстку и снисходительно оглядел зеленые склоны холмов и уютные долинки.
До чего же странен был этот новый мир! Земля тут была слишком холодной, деревья не похожи на деревья его родины… Мангуст повернул голову и лизнул ушибленную лапу — то место, в которое его ударила гадюка. Но это было последним движением злобной твари…
Раджа подумал о пяти крошечных пушистых комочках, скрытых в дупле старого дерева по ту сторону долинки. Даже его хозяйка пока не знала о них; они были еще слишком маленькими, чтобы позволить человеческой руке коснуться их. К тому же ей и без того было о ком заботиться — у нее было собственное златовласое дитя… Ну, позже Раджа представит свое потомство хозяйке.
«Да, — довольно думал Раджа, — здесь мне есть чем заняться». Все люди нуждаются в охране, и, само собой, охранять их — обязанность мангустов. Особенно следует присматривать за этой парой, решил Раджа, потому что оба они — самые непредсказуемые из всех известных ему человеческих существ.
Впрочем, ни один из мангустов не способен предугадать, как в ту или иную минуту поступит человек.
До Раджи донесся очередной взрыв смеха его хозяйки. Да, этот большой мужчина ей подходит, как и предвидел Раджа. А хозяйка сумеет прогнать боль из его глаз, а их малыша Раджа будет беречь от черной смерти, затаившейся в траве.
Наконец, бросив последний взгляд на пару, лежавшую в тени пышной липы, маленький мангуст спрыгнул с валуна. Его одолела жажда деятельности. Да и в самом деле, было ли у него время для отдыха? Вокруг прятались гадюки, которых следовало уничтожить, и открывался большой новый мир, который надлежало освоить…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Это было бы нелегко сделать, — загадочным тоном откликнулась Александра. — Но, к счастью, я обнаружила в тебе кое-что, искупающее твои грехи.
— Вот как? А мне ты скажешь, что это такое? Александра весело рассмеялась:
— Ладно, скажу. Видишь ли, Ричард, я просто тебя раскусила.
Лоб Хоука пересекла морщинка.
— Да-да, дорогой, я открыла секрет Черного Герцога. — К восторгу Александры, герцог явно встревожился. — Эй, Ричард! Что это ты завертелся, как червяк? Неужели ты обзавелся подружкой-другой, пока я была слишком занята Джульеттой? Нашел тут в окрестностях забаву, да? — Александра постаралась, чтобы ее голос прозвучал оскорбленно.
— Боже упаси! В моем поместье уже предостаточно женщин! — Он осторожно провел пальцем по губам жены, и она тут же улыбнулась. — Ну, выкладывай, сфинкс! Что за страшную тайну ты открыла?
— Я открыла, — мягко заговорила Александра, — что герцог Хоуксворт — очень добрый человек, заботливый и милый, но он скорее умрет, чем позволит кому-нибудь заметить это.
Хоук уставился в сияющее лицо Александры, и на его щеке резко дернулся мускул.
— Как я благодарен судьбе за то, что нашел тебя, прекрасный подменыш… Иначе, пожалуй, я был бы обречен всю жизнь брести наугад в поисках нежной лебедушки…
— И я тоже, — прошептала Александра. — Но ты поставил на мне свое клеймо…
— Ты не шутишь, любовь моя? — спросил Хоук, и в его голосе послышалась неуверенность. Перегнувшись назад, он сорвал с куста темную розу и осторожно провел цветком по щеке Александры. — Она почти такая же нежная, как твоя кожа. Возьми ее, любимая, и знай — вместе с ней я отдаю тебе свое сердце.
Александра, глядя на мужа огромными сияющими глазами, приняла дар.
— И мое сердце принадлежит тебе.
— И никаких сожалений о прошлом? — настойчиво спросил Хоук. — Ты не жалеешь о той стране, которую тебе пришлось покинуть? Но ты знаешь, что теперь можешь туда вернуться, ведь с твоего отца снято обвинение. Только скажи, и я отвезу тебя.
— Это очень мило с твоей стороны, Ричард, — сказала Александра, искренне тронутая. Но она знала, что никогда не вернется в Индию: ее жизнь отныне принадлежала Англии, мужу и ребенку.
И все же ей никогда не забыть страны, в которой она родилась…
И в тихие ночи, когда шафранная луна плывет по бархатному черному небу, ей будет чудиться на горизонте снежная линия Гималаев…
И в жаркие летние дни ей будет казаться, что в воздухе витают ароматы имбиря и кардамона…
Но она не сожалела ни о чем.
— Я, пожалуй, задержусь здесь до церемонии клеймения лебедей… и до следующей, и до следующей, до тех пор, пока ты сам будешь этого хотеть, Ричард.
— Значит, навсегда, — мрачно произнес Хоук, склоняясь к жене и прижимаясь губами к ее шее. Он пытался утолить жажду, горевшую в его крови… его желание грозило уже вырваться из-под контроля — ведь ему пришлось сдерживаться в последние месяцы…
Негромко выругавшись, Хоук оттолкнул Александру и напряженно откинулся назад, стряхивая с рукава липовые цветки.
— Н-да… так на чем я остановился?.. Леди Джерси страстно желает познакомиться с тобой, и даже Принни пробурчал что-то насчет желания показать тебе план нового павильона в Брайтоне. Немалая честь, должен заметить.
Александра покачала головой.
— Как все это странно! Ведь всего лишь год назад…
— Нет, — жестко сказал Хоук. — Все это позади, и лучше забыть об этом. Телфорд мертв, а Изабель… она после его смерти стала ничем. Она никогда больше нас не потревожит. Подозреваю, что их отношения были куда ближе, чем мне могло прийти в голову. Нет-нет, — продолжил он, видя в глазах Александры вопрос. — Не знаю, не могу сказать. Достаточно того, что теперь она живет в мире мечтаний, но устроена вполне хорошо… лучше, чем она того заслужила. А сейчас, — решительно произнес он, предупреждая взглядом, что эта тема закончена, — тебе следует узнать, что мадам Грез прислала изумительные крестильные платьица для Джульетты, а заодно и категорическое требование, чтобы ты предстала перед ней, прежде чем появишься в лондонском свете. Она клянется, что, если ты будешь выглядеть как деревенская неряха, ее репутация окажется погубленной раз и навсегда. — Он неожиданно прищурился. — Кстати, что ты такого наговорила Робби? Он в последние дни не ходит, а прямо-таки летает по воздуху!
— Я просто сказала ему правду относительно того, почему я вышла за тебя замуж.
— Вот как? Ну-ка, продолжай! — зарычал Хоук.
— Что ж, я призналась ему, что сначала влюбилась в него. И, к несчастью, единственным способом не расставаться с ним оказался брак с тобой. — Светящиеся синевато-зеленые глаза Александры с любовью посмотрели на мужа.
— Мне бы следовало наказать тебя за это… А что еще я собирался сказать? — Хоук сделал вид, что никак не может вспомнить, а Александра нетерпеливо уставилась на него. — А, да! Я получил сообщение, что брата Пенни, Тома, нашли наконец. Он ужасно тревожился о малыше и счастлив был узнать, что тот теперь работает в Хоуксвише. И сам рад будет работать здесь. Похоже, он хотел бы стать егерем… Да, кстати, вот что я вспомнил. Сегодня, когда я вернулся из конюшен, Хэверс преподнес мне маленькую отличную удочку из дубовой ветки. И в то же мгновение объявился Джефферс с картинкой — он сам нарисовал лошадь. Представь, как они оба косились друг на друга, не зная, чей дар покажется мне более интересным… опасный был момент, должен заметить.
— Какие они оба милые! — тихо сказала Александра, и ее глаза неожиданно повлажнели.
Супруги ненадолго умолкли, размышляя о странной судьбе, которая свела их вместе, о друзьях, поддержавших их в трудную минуту, и о том, как близки они были к тому, чтобы потерять друг друга… Их руки встретились, пальцы сплелись…
— Знаешь, я очень рада, что у малыша Раджи есть теперь подружка, — немного погодя заговорила Александра. — Так любезно было со стороны сэра Стэнфорда подарить нам мангусту, ведь он хотел увезти ее с собой на Восток…
— Да, Раффлс отличный человек… и, думаю, в истории он останется как гений. Но мне бы хотелось убедить его не спешить с возвращением на Яву.
— Он очень похож на моего отца, — сказала Александра. — У него такой же строгий кодекс чести.
— А его мангуста сумела мгновенно окрутить Раджу… Впрочем, этому нахалу так и надо, она сбила с него спесь. Я его, конечно, понимаю, я и сам теперь под чьей-то лапкой.
— Вот как, ваша светлость?
— Можешь не сомневаться. — Свободная рука Хоука нежно погладила щеку Александры. — Но я намерен поучиться у Шекспира и укротить мою строптивую. И хотя меня бесцеремонно отвергали в последние месяцы, моему терпению приходит конец… — Его длинные пальцы скользнули по шее жены.
Младенец, лежавший рядом с ними, довольно загукал и сунул в рот толстенький большой палец. Глаза Александры расширились.
— Но, Ричард!.. А что, если придет кто-нибудь из прислуги! Я до сих пор сгораю от стыда, вспоминая, как Хэверс…
— Ерунда! Хэверс давным-давно обо всем забыл. Что же касается остальных, так им под угрозой смерти запрещено даже приближаться к этому уголку имения.
Александра почувствовала, как ее щеки заливает краска.
— Ричард, ты не должен…
— Я определенно должен, — ворчливо откликнулся ее муж. — И всей прислуге следовало бы благословлять тебя за то, что ты достаточно оправилась, потому что в последнее время я стал уж слишком несдержан. Наверное, тебе нетрудно понять почему. — Его взгляд смягчился. — Но если ты думаешь, что пока еще действительно рановато…
И тут же его сердце подпрыгнуло, потому что в ее пылком взоре он увидел ответ… И как раз в это мгновение они услышали быстрые шаги.
— Так вот вы где, миледи. — Это был женский голос, низкий, звучавший слишком не по-английски и к тому же бранчливо. — О чем вы думаете, лежа тут прямо на холодной земле, без одеяла?! — Темнокожая женщина, вошедшая в тень липы, развернула пеструю кашемировую шаль и быстро укутала ею ноги Александры.
— Мне бы следовало догадаться, что по крайней мере один человек пропустит мимо ушей любой мой приказ, — раздраженно сказал Хоук. — Уж можете мне поверить, я бы не позволил герцогине замерзнуть.
— Ха! — откликнулась старая индианка, небрежно взмахивая рукой. — Я никому не доверю свою малышку, потому и принесла ей шаль. И можете сколько угодно называть ее герцогиней, она все равно будет моей малышкой, моей Садис. И ничем этого не изменить!
— Садис… что это значит? — удивленно спросила Александра, радуясь тому, что может сменить тему. — Ты меня давно уже так называешь, а я не понимаю…
Старая индианка на мгновение нахмурилась, ища нужные английские слова.
— Это… она богиня мудрости и музыки, и она катается верхом на лебедях. — Она бросила на Александру загадочный взгляд, потом быстро отвернулась и наклонилась к сонному младенцу. — А теперь, мишаки, идем-ка в дом, с твоей айей, она тебе расскажет историю про Кришну. — Говоря это, индианка подняла воркующую девочку и прижала к себе.
— Спасибо, айя, — сказала Александра.
— Мне не нужны ваши благодарности, мистрис, — бросила через плечо старая женщина, направляясь вверх по склону. — И это очень хорошо. Зачем мне чьи-то благодарности в этой варварской стране, с таким ужасным климатом, где нет ни тепла, ни специй, ни опахал? Клянусь Шивой, я здесь останусь лишь на полгода, и ни днем дольше! Я это и тебе говорю, мишаки, и ничьи слезы меня не остановят! — Ее голос затихал по мере того, как она удалялась. — Ни базаров тут нет, ни приличной еды! И поговорить не с кем! Ба! Страна дикарей, и только!..
Александра посмотрела на рассерженное лицо Хоука и виновато рассмеялась.
— Будь благословен за то, что послал за ней, любимый… и постарайся простить ее. Она старая женщина, и она так далеко от дома!
— Похоже, все старики одинаковы, — сухо произнес Хоук. — Моя нянюшка была точно такой же. Но ведь ты можешь доверить свое дитя только своей айе, и никому больше, так?
— Совершенно верно.
— Тогда мне придется научиться терпеть ее присутствие. — Странный свет полыхнул в его глазах, и он оценивающе уставился на жену. — Но, к сожалению, по твоей вине я стал слишком возбудимым и не всегда владею собой.
— Возбудимым?..
— Да, — прорычал герцог, — и я нуждаюсь в утешении. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-то облегчил мою боль… — Он сжал плечи Александры. — Слишком поздно быть застенчивой, мой драгоценный подменыш. Ты в моих сетях, лебедушка, и я не намерен выпускать тебя. — Он опрокинул ее на траву. А потом, расстегнув верхнюю пуговку лифа, жадно уставился на выглянувшую пышную грудь. — Ах, любимая, ты стала еще прекраснее! Я и не думал, что такое возможно!
Он легко коснулся груди Александры, но это чуть заметное прикосновение заставило все ее тело вспыхнуть и содрогнуться, и лишь теперь Александра поняла, как ей не хватало Хоука в месяцы, прошедшие после рождения дочери.
— Хоук?.. — чуть слышно произнесла она взволнованным от страсти голосом.
— Предупреждаю тебя, радость моя: когда ты произносишь мое имя вот так, я не в силах отказать тебе ни в чем.
— Вообще ни в чем? — с легкой улыбкой спросила Александра.
— Вообще ни в чем… перед тобой пропащий человек!
С ее губ сорвался нежный смех, и она, ласково куснув его за ухо, что-то чуть слышно прошептала. Хоук застонал.
— С огромным удовольствием! — неуверенным голосом произнес он. И тут же понял, что им обоим больше не нужны слова…
Солнце стояло высоко в небе, и пчелы деловито гудели над гиацинтами, а из травы вдруг высунулась маленькая темная головка. Выгнув хвост, мангуст оглядел представшую ему картину и с довольным видом направился к прогретому солнцем большому валуну.
Вспрыгнув на него, Раджа распушил шерстку и снисходительно оглядел зеленые склоны холмов и уютные долинки.
До чего же странен был этот новый мир! Земля тут была слишком холодной, деревья не похожи на деревья его родины… Мангуст повернул голову и лизнул ушибленную лапу — то место, в которое его ударила гадюка. Но это было последним движением злобной твари…
Раджа подумал о пяти крошечных пушистых комочках, скрытых в дупле старого дерева по ту сторону долинки. Даже его хозяйка пока не знала о них; они были еще слишком маленькими, чтобы позволить человеческой руке коснуться их. К тому же ей и без того было о ком заботиться — у нее было собственное златовласое дитя… Ну, позже Раджа представит свое потомство хозяйке.
«Да, — довольно думал Раджа, — здесь мне есть чем заняться». Все люди нуждаются в охране, и, само собой, охранять их — обязанность мангустов. Особенно следует присматривать за этой парой, решил Раджа, потому что оба они — самые непредсказуемые из всех известных ему человеческих существ.
Впрочем, ни один из мангустов не способен предугадать, как в ту или иную минуту поступит человек.
До Раджи донесся очередной взрыв смеха его хозяйки. Да, этот большой мужчина ей подходит, как и предвидел Раджа. А хозяйка сумеет прогнать боль из его глаз, а их малыша Раджа будет беречь от черной смерти, затаившейся в траве.
Наконец, бросив последний взгляд на пару, лежавшую в тени пышной липы, маленький мангуст спрыгнул с валуна. Его одолела жажда деятельности. Да и в самом деле, было ли у него время для отдыха? Вокруг прятались гадюки, которых следовало уничтожить, и открывался большой новый мир, который надлежало освоить…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45