Она стыдилась себя, думая о том, что предает человека, за которого когда-нибудь выйдет замуж. При этой мысли все внутри Александры взбунтовалось. Это вина ее тюремщика, черт бы его побрал! Все случилось из-за его безрассудства и колоссальной самоуверенности!
Охваченная горечью, она принялась натягивать свой влажный жакет, и тут ее взгляд упал на куртку Хоука, еще недавно прикрывавшую ее. Она порывисто схватила мягкую шерстяную ткань, швырнула ее в ручей, подумав при этом: если бы она могла так же легко избавиться и от владельца этой куртки!..
Минут через пять Александра уже стояла на гребне холма. Перед ней раскинулись зеленые долинки, пологие склоны…
Как она и предполагала, лошади исчезли.
Чтоб ему пусто было! Этот дьявол делает все, чтобы лишить ее шанса на побег.
Крепко сжав губы, Александра изучающе всмотрелась в ручей, бегущий на юг, в его берега… Сначала она видела лишь заросли кустарника и густую траву, но потом заметила красновато-коричневую шкуру Аладдина в тени старого дуба. Рядом с конем стояли, оживленно разговаривая, два человека.
«Ну ладно, ваша дерьмовая светлость, — подумала Александра, — с этой подлой пьесой покончено». Решительно подобрав юбку, девушка повернулась и быстро зашагала вниз по холму в противоположном направлении, удаляясь от ручья.
При других обстоятельствах она нашла бы окружающий пейзаж восхитительным. Свежий ветерок трепал траву, воздух был наполнен пьянящими ароматами; пахло вербеной, морской соленой водой… Над головой Александры грациозно кружила пара крупных птиц. Но девушка не замечала ничего, даже хрупких голубых горечавок, красовавшихся прямо у нее под ногами.
Она не прошла и пятидесяти шагов, когда позади раздался топот лошадиных копыт. Александра бросилась бежать.
— Ваша светлость! Стойте! Вы не должны… — донесся дрожащий голос. — Герцог ждет вас ниже по течению. — Лишь явное смущение и беспокойство старого управляющего заставили Александру замедлить шаг.
Старик, догнавший девушку верхом на Блубелл, дышал тяжело, с трудом. Его открытое лицо светилось искренним беспокойством.
— Вы идете не в ту сторону! К тому же до большого дома девять миль, это его светлость просил вам напомнить. Вам нечего и пытаться дойти пешком!
Александра, гневно скривив губы, резко обернулась.
— Вы не по адресу обращаетесь, сэр! Я не герцогиня Хоуксворт! И я не намерена возвращаться в тот дом!
Она решительно повернулась и зашагала дальше. Позади нее раздался глубокий нервный вздох.
— Но, ваша светлость… мадам… мисс… — неуверенно пробормотал Хэверс.
Александра продолжала молча идти. Через несколько минут она увидела узкую тропинку — возможно, это была пастушья тропа — и направилась по ней к холмам. Очевидно, она шла на север, так как запах моря стал гораздо слабее. Платье Александры почти уже просохло, но все равно холод пробирал ее до костей, — организм ее еще не отвык от мадрасской жары. Больная лодыжка совсем онемела; девушка чувствовала, что очень скоро ей придется несладко.
Александра остановилась и внимательно огляделась. Она увидела то, что искала, — длинный неровный сук, который можно было превратить в некое подобие трости. Конечно, это не бог весть какая подмога, но все же можно опереться…
Сзади снова донесся стук копыт. «Старик уж чересчур прилежен», — подумала Александра. Но на этот раз она не остановилась, даже когда лошадь очутилась уже совсем рядом.
— Вернись и скажи своему хозяину, что лебедушка уплыла! — бросила она через плечо.
— И куда же, черт побери, она направилась? — ледяным голосом прорычал Хоук.
Он обогнал девушку и развернул коня, перегораживая дорогу. Александра дерзко подбоченилась.
— А, так значит, на этот раз вы соблаговолили отправиться за мной сами, а не посылать уставшего прислужника? Может быть, вы намерены снова швырнуть меня поперек седла? Ну так предупреждаю: и не пытайтесь этого сделать, потому что теперь мне терять уже нечего, а ногти у меня очень острые!
Аладдин пританцовывал на месте, поднимая облачка белой меловой пыли, но Александра не отступила ни на шаг. Она предпочла бы оказаться растоптанной лошадиными копытами, нежели хоть как-то проявить свою слабость перед этим грубым животным, именуемым герцогом.
— Мне бы следовало догадаться, что ты ничем не отличаешься от других представительниц своего пола… что ты такая же закоренелая лгунья! Но от этого ничего не изменится. Ты останешься здесь.
— Да лучше я буду жить в грязи лондонских доков, чем задержусь еще на минуту в вашем обществе! — прошипела Александра.
— Черт бы тебя побрал, женщина! Как заставить тебя понять, что ты бежишь навстречу опасности? Только я могу защитить тебя! Телфорд ждет, он где-то неподалеку! И пока я не выгоню его из засады и не уничтожу, тебе не остается ничего другого, кроме как жить у меня!
— Ну да, в качестве вашей пленницы! — в бешенстве закричала Александра, топая ногой. И тут же острая боль пронзила ее лодыжку, и девушка пошатнулась, выронив самодельную трость.
— Ну, настоящая тюрьма — куда более неприятное место, — язвительно произнес Хоук. — Ты же просто понятия не имеешь, каково приходится узникам Ньюгейта.
— Я бы предпочла очутиться в Ньюгейте — это лучше, чем ваше общество.
— Не тебе это решать, черт побери! И вообще, можешь ты хоть на минуту перестать думать только о самой себе? До Хоуксвиша почти десять миль. При других обстоятельствах я бы с восторгом понаблюдал за твоей дурацкой прогулкой, она наверняка охладила бы тебя. Но Хэверс еще слишком слаб после болезни. Ему твои фокусы могут дорого стоить!
— А какое он имеет отношение ко мне? У него есть Блубелл, — огрызнулась Александра, демонстративно скрестив руки на груди.
— Он не сядет на лошадь, пока ты идешь пешком, это само собой разумеется, — нетерпеливо пояснил Хоук, словно говоря с маленьким ребенком. — Если ты идешь, он тоже пойдет пешком. Иное для него немыслимо.
— Ну, из всех нелепостей… Вы что, и ему внушили, что я ваша жена?
Глаза Хоука раздраженно вспыхнули.
— Нет, этого я не делал, но у Хэверса твердые понятия о приличиях. Он никогда не допустит, чтобы женщина — любая женщина — тащилась по холмам на своих двоих, в то время как он едет верхом.
— Прекрасно! В таком случае я сяду на Блубелл, а вы вдвоем поедете на Аладдине.
— Это невозможно, — спокойно произнес Хоук.
— Почему же нет? Ах, ну да, потому что великому сахибу хочется другого.
— Потому, дурочка, что старик скорее умрет, чем согласится на это.
Тогда Александру осенила новая идея.
— Что ж, пусть он едет со мной.
— И говорить не о чем! — сурово бросил Хоук. — Что с тобой, что со мной — это не для него. Ты сядешь впереди меня, черт побери, и хватит об этом. Я не желаю видеть, как старик доводит себя до изнеможения из-за твоей дурости.
Аквамариновые глаза Александры вспыхнули гневом; девушка присела перед Хоуком в насмешливом реверансе.
— О, разумеется! Я всего лишь бесправная рабыня, и я склоняюсь к вашим ногам, хозяин!
— Если Хэверсу станет хуже из-за того, что он гонялся тут за тобой, я тебя перекину через колено, и…
— Только попробуйте, дерьмо! Неожиданно Хоук прищурился, глядя на нее.
— Как моя куртка очутилась в ручье? Или я не смею спрашивать об этом?
Александра уставилась на хвост Аладдина. Конь, ловко взмахнув им, прихлопнул шершня, севшего на его зад.
— Я ее туда бросила, — огрызнулась девушка. Хоук с презрением покачал головой.
— Мне бы следовало догадаться. — «Каким же я был дураком», — подумал Хоук, решив, что такая сорвиголова может оказаться в опасности! — Что ж, можешь себя поздравить. Хэверс полез в ручей за курткой и чуть не утонул. Ты что, задумала истребить весь мой штат?
— Из всех омерзительных, тупоголовых, злобных…
— Садись на лошадь, черт побери!
Александра метнула на него уничтожающий взгляд. У нее мелькнула было мысль о том, чтобы побежать, но открытое пространство впереди не давало ей никакой возможности скрыться.
— Забудь и думать, — грубо предостерег ее Хоук. — Я же все равно тебя догоню, куда ты денешься? — В его голосе послышалось крайнее нетерпение. — Неужели ты не можешь ни на минуту забыть о своей идиотской гордости? Хотя бы ради человека, который тебе в дедушки годится?
— Ну, это уже слишком! — разозлилась она. — Какого черта вы все выворачиваете наизнанку?
Но Хоуку уже надоело ждать. Он тронул Аладдина с места, протянул руку и, подхватив девушку, усадил ее боком впереди себя.
Аладдин нервно загарцевал на месте, когда Александра, обернувшись, принялась колотить кулаками по груди Хоука.
— Отпустите меня, подлая тварь! Хватит этих дурацких игр!
— Так ты считаешь это игрой, да? Нет, Телфорд не играет, да и я тоже, и ты это очень скоро поймешь. — Хоук выругался, когда ногти Александры впились в его щеку, и тут же завернул ей руки за спину. — А ну, прекрати вертеться, черт бы тебя побрал, пока Аладдин не сбросил нас обоих!
— Я не верчусь, — яростно закричала Александра в ту секунду, когда Хоук пустил коня в галоп. И при каждом движении животного Александра ощущала спиной крепкие мускулы Хоука…
— Ну, значит, прекрати делать то, что ты делаешь! — Хоук чуть наклонился вперед, перехватывая поводья, и его губы на долю секунды коснулись уха Александры. — Во всяком случае, лучше подожди, пока мы не очутимся в постели, уж там ты сможешь полностью выплеснуть свою страсть! Впрочем, я даже сам буду на этом настаивать.
Александра от гнева залилась краской. Она скользила по спине лошади, оказываясь все ближе к широкой груди и крепким бедрам Хоука. Но что было хуже всего, так это то, что она не знала, куда девать руки. Она пыталась просто положить их на колени, но Аладдин скакал слишком быстро, и она часто теряла равновесие. Но воспользоваться другими возможностями удержаться она не желала.
Неожиданно Хоук придержал Аладдина.
— Моя дорогая мисс Мэйфилд, — заговорил он, четко и ясно выговаривая слова, будто обращался к глупому или нестерпимо избалованному ребенку, — тебе бы следовало держаться за меня: обхвати за плечи или за талию… ну, в конце концов, вцепись мне в волосы. Но все-таки держись хоть за что-то! Обещаю, я не усмотрю в твоем жесте ничего, кроме желания усидеть на лошади.
Александра, пылая презрением, посмотрела в его тревожные серые глаза. «Проклятый тип, он, как всегда, прав», — рассерженно подумала она и неохотно положила руку на плечо Хоука, стараясь при этом держаться как можно дальше от герцога.
— Ну же, ну! Покрепче!
Александра внутренне кипела, вспоминая, как в последний раз вместе с ним ехала на лошади. Но в это мгновение Аладдин, повинуясь руке герцога, поднялся на дыбы, и Александра чуть не свалилась. Она поневоле изо всех сил вцепилась в Хоука, обхватив его за шею и запутавшись пальцами в спадавших на воротник волосах. И услышала его раскатистый смех.
— Ох, если бы при мне была моя трость! — выкрикнула она в бессильной ярости.
— Да зачем она тебе, ты же сегодня больше не будешь гулять пешком!
Когда они миновали изгиб ручья ниже по течению, до них донеслось ржание Блубелл. А через мгновение увидели Хэверса в мокрой одежде, прилипшей к его тощему телу.
— Э, вот и вы, мисс… Садитесь на Блубелл, и скоро будете в Хоуксвише. А я проверю запруды, а потом отправлюсь домой, — сказал Хэверс и слез с лошади.
— Взбирайся обратно на чалую, да побыстрее, — приказал Хоук, — а запруды оставь на завтра. Тебе нужно поскорее просохнуть и согреться.
— Но, ваша светлость, весь день еще впереди! — протестующе заговорил старик. Его лицо потемнело. — Если вы думаете, что я уже не в силах работать, так…
— Я намерен разобраться с гадюками, и ты мне по дороге расскажешь, как обстоят дела, — быстро перебил его Хоук.
— Ну, если так… — неуверенно нахмурился Хэверс. Хоук решил прекратить дискуссию:
— Именно так. Поехали скорее, я просто умираю от голода, да и ты, должно быть, промерз до костей.
Старик неохотно взгромоздился на Блубелл и последовал за Хоуком вверх по склону холма. Неожиданно он широко улыбнулся.
— Ох, до чего же хороши у нас форели в верхнем течении! Во всем Суссексе таких не найти!
— Мисс Мэйфилд сегодня поймала одну. Управляющий нахмурился и почесал затылок.
— Я что-то не заметил удочек. Как же она… — И тут он, изумленно вытаращив глаза, уставился на герцога. — Не хотите же вы сказать, ваша светлость, что учили молодую мисс хватать форель руками? Хотя это, конечно, отличный способ, и мне он нравится. Но для дамы…
Александра скосила глаза на высокомерного герцога, чтобы посмотреть, как он отнесется к выговору, полученному от слуги, пусть даже и уважаемого.
Но герцог, похоже, ничуть не был раздражен.
— Видел бы ты, Хэверс, у нее отлично получилось. После небольшой практики она вполне может стать лучшей из всех твоих учеников.
— Видать, вы ее уже научили — ваша похвала многого стоит. Александра, не сдержавшись, презрительно фыркнула при этих словах старого слуги.
— Да, давненько это было, ваша светлость… — тихо и задумчиво произнес старик, и в его голосе послышалась искренняя печаль.
— Восемь лет прошло, — откликнулся Хоук. И они надолго умолкли, а девушке показалось, что оба они ушли в воспоминания… и, судя по выражению их лиц, не слишком приятные.
Наконец Хэверс откашлялся и заговорил:
— Может, сейчас и не время… но я должен сказать, ваша светлость, что есть тут кое-какие дела, требующие вашего внимания. Плотины в нижней части ручья нуждаются в ремонте, мелководье внизу заиливается, а лебеди… — Голос его замер.
— Что с лебедями? — резко спросил герцог.
— Они вымирают, ваша светлость. Там, где много ила, молодняк застревает и частенько гибнет, это для них вроде ловушек. — Хэверс горестно покачал головой. — Королевские лебеди уже восемь поколений живут в Хоуксвише, — более твердо продолжил он, — и мне бы хотелось думать, что они и дальше будут здесь жить и украшать имение своей чистотой и красотой… — Внезапно старик умолк, явно смутившись оттого, что слишком разговорился.
— Почему мне не доложили обо всем раньше?
— Не потому, что не старались, ваша светлость. Дэвис постоянно слышит мои предостережения, и он обещал, что напишет вам в Лондон. Может быть, он так и не написал. А может быть, вы были слишком заняты другими делами, — с легким укором в голосе ответил Хэверс.
Хоук, нахмурившись, припомнил глупую суету двух последних лет. Два года после побега Изабель. Два года, в течение которых он забыл обо всем на свете, кроме отчаянного желания отыскать жену и сбросить с себя бремя своей одержимости ею.
Он совершенно не помнил, чтобы ему доводилось слышать о проблемах Хоуксвиша, но он не мог бы поклясться, что ему о них не докладывали. Просто в эти годы он лишь краем глаза просматривал доклады управляющего.
Хоуксворта охватил стыд, когда он понял, как запущенны дела имения. И лебеди были всего лишь примером общего положения вещей…
— Да еще с гадюками трудности, — грубовато продолжил седовласый слуга. — Непонятно, где у них гнезда. Я уж и так, и эдак их выслеживал — нет, не найти. А их сейчас расплодилось столько, сколько я в жизни не видал! И если зима будет теплой, их станет еще больше. Честно говоря, меня это до смерти беспокоит, ваша светлость, и я их боюсь… хотя вообще-то я не многого боюсь в этом мире.
На этот раз укор в голосе старого слуги прозвучал весьма отчетливо. Хоук, конечно же, знал, что змеи всегда представляли собой немалую угрозу… и если их число начнет быстро расти…
— А пещеры в нижнем течении осматривали?
— Те, где вы поймали гадюку в день своего рождения, когда вам исполнилось десять лет? Да, там я обнаружил одну семейку, но и только. Остальные, должно быть, нашли местечко понадежнее. Если бы только мне дали побольше людей…
— Так почему ты не потребуешь дюжину-другую? — нетерпеливо перебил его герцог.
Хэверс задержался с ответом, явно чем-то смущенный.
— Ну?..
— Да ведь не дело Дэвиса нарушать ваши приказы, ваша светлость. «Лакеи работают в доме, конюхи в конюшнях, садовники в парке, егеря в лесных угодьях…» Так вы распорядились.
Хоуксворт ощутил холодный ком в желудке, когда вспомнил, почему произнес эти слова. Слова, сказанные в горечи и гневе. Слова, сказанные сразу после того, как он наткнулся на Изабель и юного конюха, скрывавшихся в густом кустарнике…
— Все теперь изменится, — коротко сказал Хоук, пылая гневом на самого себя за то, что так грубо пренебрегал делами своих владений в последние годы. — Ты скоро получишь нужную тебе помощь. Мы найдем змеиные гнезда и избавим Хоуксвиш от черной угрозы. А чуть позднее у тебя будет разрешение делать для защиты лебедей все, что ты посчитаешь нужным. Наймем в Альфристоне сотню человек, поставим новые плотины. Я не намерен терять лебедей, — добавил он резко, и похоже было, что последние его слова прозвучали скорее для женщины, сидевшей впереди него на лошади, чем для старого управляющего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45