Конечно, Уитби знал о репутации Черного Герцога. И подумал, что прозвище Хоуксворта вполне оправданно.
— Разумеется, ваша светлость, — ответил он бесстрастным тоном. — Возможно, вашей светлости понадобится что-нибудь?..
— Нет, ничего.
Гостиную освещали лишь тлеющие в камине угли. Хоук втолкнул Александру в комнату, вошел следом и захлопнул дверь ногой. Звук удара эхом разнесся по тихому дому.
Морлэнд явно был большим любителем искусства — картины и восточные редкости заполняли каждый уголок гостиной.
Хоук молча подошел к камину и принялся ворошить угли. Вспыхнуло пламя, бросив на его лицо красноватый свет и заставив глаза Хоука загореться странным медным огнем. Когда он повернулся к Александре, та как раз снимала пелерину. Хоук холодно оглядел девушку, и его брови насмешливо изогнулись.
— Лучше наконец покончить с этим, не так ли? Вы достаточно долго играли со мной! — гневно сказала Александра, швыряя пелерину на пол и стягивая перчатки, которые полетели следом за пелериной. Александра села в ближайшее кресло и наклонилась, чтобы расстегнуть пряжки легких туфель.
Хоук, наблюдая за ней, нахмурился. И его глаза угрожающе сверкнули, когда он сбрасывал черный сюртук и развязывал галстук. И чуть заметно улыбнулся, когда мимо него пролетели туфельки Александры, а за ними — ее сумочка.
А в следующее мгновение девушка выдернула булавку, удерживающую разорванное платье, и дрожащей от гнева рукой швырнула ее в Хоука.
— Не потеряйте свои поганые драгоценности! — прошипела она. — Мне бы не хотелось, чтобы вы потом заявили, будто я пыталась вас обокрасть!
В глазах Александры бушевала буря, когда она, мгновенно встав с кресла, принялась стаскивать с себя платье. Дыра еще сильнее разошлась от ее резких движений, открыв нежную кожу от шеи до самого пупка, но Александра не заметила этого, охваченная яростью.
— Может быть, мне следует вернуть вам и платье?
Слова тут же подтвердились действием: сбросив платье, девушка пинком отправила его в сторону Хоука.
— Ах да, я забыла сорочку! Она вам пригодится для следующей любовницы!
— Прекрати, Александра! — прорычал он угрожающе.
— Прекратить, теперь? — язвительно передразнила его она. — Но разве не этого вы от меня требовали? Так что же останавливает вас? Или вы в очередной раз передумали? — Она нервно расхохоталась. — А еще говорят, что это женщины переменчивы и непостоянны!
Он шагнул к ней и твердой рукой обхватил за талию, когда она попыталась снять сорочку.
— Прекрати! — крикнул он.
Александра в ответ расхохоталась, откинув голову.
— Что, не нравится, ваша светлость? Да ведь и меня тошнит от этой игры! Так не лучше ли нам поскорее покончить с этим грязным делом?
Хоук крепко схватил ее за плечи.
— Прекрати болтать! Сегодня мой вечер, и распоряжаться буду я! — Он злобно оскалился. — Ну, разве что тебя больше не интересует дело твоего отца!
Александра едва заметно вздрогнула. А потом язвительно усмехнулась и, прищурившись, оглядела Хоука.
— Нет, наша сделка останется в силе. — И, видя, что Хоук не двигается с места, Александра выпустила самую ядовитую из своих стрел: — Ну же, Хоук! Вперед! Вы же образец мужчины, — прошипела она. — Вы что, забыли, как это делается? Или сегодня вы просто не в состоянии? Да, похоже, вам необходимо напугать женщину, причинить ей боль — только тогда ваша кровь закипит. В таком случае, разумеется…
Хоук, опалив ее безумным взглядом, внезапно так крепко прижал Александру к груди, что их лица почти соприкоснулись.
— О, я чертовски в состоянии, Александра! Уж если Изабель не удалось оскорбить меня, так неужели ты думаешь, что ты сумеешь это сделать? — Скользнув рукой по спине Александры, он прижал ее бедра к своему восставшему естеству и жестоко улыбнулся, когда девушка вздрогнула. — Вопрос в том, — продолжал он, — стоишь ли ты усилий. И захочу ли я тебя после того, как к тебе прикасался другой мужчина.
Александра нервно втянула воздух.
— Вы тупой, злобный, отвратительный скорпион!
— А ты жаждешь испытать мой укус! — насмешливо бросил он.
— Вы пропитаны ядом! И все, к чему вы прикасаетесь, становится ядовитым! Ваша жена, ваш сын…
— Не трогай Робби, черт бы тебя побрал! Я уже предупреждал тебя — не вмешивай мальчика в наши дела! Даже Изабель не смогла нас с ним поссорить! И уж конечно, тебе это тоже не удастся!
Он внезапно разжал руки и оттолкнул от себя девушку. Александра, споткнувшись, чуть не упала, но успела схватиться за подлокотник козетки розового дерева. Всхлипнув, она опустилась на колени, чувствуя, как комната отчаянно кружится у нее перед глазами.
Позади она услышала стремительные шаги Хоука, направлявшегося к двери. На секунду она понадеялась, что он уйдет, но тут же до нее донесся звон хрусталя, и сердце Александры снова отчаянно заколотилось: Хоук всего лишь решил подкрепить свои силы спиртным. На глазах Александры выступили слезы, но девушка тут же смахнула их, не желая признавать свое поражение перед таким отвратительным существом.
— Не тревожься, милая, я выпью всего стаканчик, — сказал Хоук. — Было бы просто непростительно, если бы я разочаровал тебя после того, как ты приложила массу усилий, стараясь разжечь меня.
Александра села на пол. Стиснув зубы, она заставила себя посмотреть на своего мучителя.
— Все, что вы делаете, — непростительно. С самого начала, с первого момента все ваши поступки непростительны. Так почему сегодня должно быть исключение? — резко и горько произнесла она.
На Хоука упал отсвет огня из камина, превратив его лицо в красную маску. Герцог вдруг вспомнил, как Александра противилась ему во время грозы — пока он не довел ее до безумия страсти…
Негромко выругавшись, Хоук отшвырнул от себя сомнения и сожаления. Все женщины похожи друг на друга, в конце концов. И с какой стати он вдруг стал так много думать об этой упрямой, неопытной и чертовски соблазнительной особе из далекой Индии?
Но Хоук знал ответ на вопрос, который даже не успел задать самому себе. Ведь Александра с самого начала взволновала его своей гордостью и силой духа и пробудила в нем самые противоречивые чувства… И их отношения совсем не просты, понял Хоук. Он повернулся спиной к огню, и Александра не могла рассмотреть выражения его лица.
— Ты же знаешь, все может быть по-другому. — Он прошел половину гостиной, прежде чем Александра осознала, что он приближается к ней, и ее вдруг зачаровала странная тоска, зазвучавшая в его голосе. — Ты спасла мне жизнь, Александра, когда я был в руках бандитов Телфорда. Почему бы тебе на спасти меня снова? Только одна ночь — вот все, о чем я прошу. И предоставим будущее самому себе.
Александре стало холодно. Ее неподвижное тело покрылось мурашками. Она прижала ладонь к горлу — там застрял тяжелый ком. Губы пересохли. Она не могла произнести ни слова.
— Я не хочу вынуждать тебя. В конце концов, в условия нашего договора это входит — что ты придешь ко мне по своей воле.
Он уже стоял рядом с ней, наклонившись, и его пальцы осторожно касались ее щеки. Как она была прекрасна! Пальцы Хоука задрожали при этой мысли, его охватил жар. Он коснулся ее слегка распухших губ, не обращая внимания на бешеное биение своего сердца.
— Все зависит от тебя. Я не хочу причинить тебе боль. И никогда этого не хотел. И что бы ни случилось потом, я благодарен тебе, и всегда буду благодарен — потому что ты научила меня разбираться в себе. — Он чуть сжал ее подбородок. — Даже если не все будет так уж хорошо…
Она все еще не двигалась, вглядываясь в него. Хоук, посмотрев на нее с непонятным выражением, отвернулся к огню.
Александра смутно осознавала, что он смят и побежден. Его дикий напор остыл… так почему же она не торжествует?
Гордость была грехом ее отца. Может быть, это и ее грех тоже?
Она молча встала. Ее влекла непонятная ей самой сила. Александра, нервно сжимая пальцы, смотрела на устало ссутулившиеся плечи Хоука. Она подняла руку — и вдруг комната покачнулась…
— Хоук…
Он подхватил ее в тот момент, когда она уже падала, он поднял ее на руки и пристально всмотрелся в ее побелевшее лицо. На его виске колотилась вена, когда он нес девушку в соседнюю комнату, где свеча в серебряном канделябре бросала неяркий свет на кровать под темно-красным бархатным пологом.
Александра даже не заметила, как Хоук ненадолго вышел из комнаты; потом он обнял ее за плечи, приподнял. Холодное стекло коснулось ее губ.
— Выпей. Немножко. Бог мой, ты бледна, как привидение!
А Александре почудилось, что она и вправду увидела привидение. Ей вдруг стало предельно ясно, до чего может довести человека гордыня. Она вспомнила свой последний гневный спор с отцом, всего за несколько часов до того, как он покончил с собой. Как обычно, они поссорились из-за ее будущего. Отец требовал ответа: почему Александра не хочет выйти замуж за приятного и энергичного молодого человека, только что приехавшего из Англии? Он по уши влюблен в нее. Она могла бы наконец обзавестись семьей, детьми…
Но Александра, как обычно, лишь фыркнула и ответила отказом. А потом вдруг заметила во взгляде отца странную мольбу — мольбу, которой она то ли по наивности, то ли по эгоистичности не поняла.
Да, сейчас для Александры смотреть на устало согнувшиеся плечи и темное лицо Хоука было все равно что увидеть призрак собственного отца.
— Я никогда не забуду, какой ты была, когда я впервые увидел тебя, — мягко произнес Хоук, прерывая болезненные мысли Александры. — Видение в тумане…
И как прелестный призрак, ты несла мгновенье красоты; И пышным облаком волос Закрыла мир до самых звезд…
Думаю, уже тогда я понимал, что ты — не Изабель. Ты была не мгновенным явлением красоты, отнюдь не мгновенным…
Хоук крепко сжал кулаки. Где-то в глубине, в той части души, которую он считал давно погибшей, возникла боль… В Испании ему не раз приходилось видеть людей, потерявших в боях руки или ноги, но продолжавших чувствовать, как болит то, чего уже нет…
Вот и он теперь испытывал такую же боль. Болело то, что он давно отбросил… Может быть, его душа понемногу возрождалась из руин? А может быть, вернулись мечты юности… Во всяком случае, таких чувств ему не доводилось испытывать прежде.
Серебристые глаза Хоука с тоской вернулись к лицу Александры, вглядываясь в изысканные черты, никогда не исчезавшие из его памяти. Синевато-зеленые глаза сверкали ярче драгоценностей… и в его чреслах снова родилось желание.
Он боялся подойти ближе, потому что ее тело слишком сильно манило его. Аромат жасмина исходил волнами от ее теплой кожи, завитки красно-золотых волос чуть вздрагивали в потоке воздуха, идущем от окна. Сам того не осознавая, Хоук шагнул к Александре и поймал колышущийся локон. И его взгляд с жадностью остановился на ее губах.
Александра чувствовала, как его желание обжигает ее, притягивает… и она совершенно беспомощна перед ним. Она закрыла глаза и чуть заметно выгнулась, потому что ее тело само ответило на призыв…
Она хотела ощутить его руки на своей коже, вкус его губ, языка… Она хотела прогнать из его глаз боль и усталость.
А Хоук, как во сне, наблюдал за тем, как на лице девушки вспыхнул румянец, и его сердце сжалось от отчаянной надежды.
— Значит ли это «да», моя любовь? — выдохнул он, касаясь пальцами ее подбородка и приподнимая лицо Александры. Он зачарованно смотрел в измученные аквамариновые глаза, нежно погладил ее по щеке, и прикосновение его большой руки было легким, как перышко. — Скажи, Александра! — пробормотал он хриплым от возбуждения голосом.
Но Александра не могла говорить — по крайней мере губами. За нее ответило тело, на языке куда более древнем, чем слова. И внутри ее все судорожно сжалось, когда она прислонилась к его груди.
И в это мгновение она поняла этого человека. Судьба сделала их врагами, но они очень похожи, они совершали одни и те же ошибки во имя чести и чувства собственного достоинства.
Над ними нависло молчание. Хоук осторожно взял в ладони лицо Александры, а она облизнула неожиданно пересохшие губы.
— Александра! — простонал он. — Нежная лебедушка, я должен быть с тобой! Еще раз… позволь мне любить тебя, сегодня! Даруй мне свой огонь, пусть и в последний раз!
Но лучше бы он горел всегда…
Голос Хоука подействовал на Александру, как сладкое густое вино, и голос этот слегка дрожал, и Александра смутно подумала, что Хоук почему-то перестал таиться перед ней… А может быть, из-за того, что она поняла его уязвимость? Ее собственное сердце вздрогнуло, когда она погрузилась в его бездонные глаза и, разглядев в этих глазах безысходное отчаяние, внезапно поняла, что не может отказать ему ни в чем. Она хотела сказать об этом, но Хоук не мог больше ждать, он стремился к ней…
Он наклонился, желая ощутить вкус ее губ, желая отдать ей всего себя, и через мгновение она тихо застонала, потому что их губы слились.
Хоука пронзило острое желание, ему стало трудно дышать, когда язычок Александры осторожно скользнул по его губам… Ошеломляющая волна наслаждения окатила Хоука. Но он крепко держал себя в руках, позволяя девушке продолжать новое для нее исследование, и, замирая, чувствовал, как движения ее языка становятся все смелее и соблазнительнее. А когда до него донеслось приглушенное всхлипывание, он впился в ее губы со всей терзавшей его страстью.
«Я тону, — подумала Александра, — тону в этом человеке, в море расплавленного серебра…» Ее тело, томное и воспламененное, купалось в жидком огне. И ей казалось, что она плывет навстречу его притягивающему желанию…
— Да, моя нежная любовь, отдайся мне, вся, без остатка! — Его серебристый взгляд оторвался от лица девушки и скользнул к бретелькам сорочки. — Александра, я понял, что такое жить, лишь в тот момент, когда в ту ночь, в тумане, увидел тебя. А до тех пор все было дурным сном.
На щеке Хоука сильно дернулся мускул, когда его пальцы спускали сорочку с плеч девушки. Тонкий батист с тихим шорохом упал на пол, и прохладный ветерок от окна коснулся чувствительной кожи Александры. Губы Хоука скользнули по ее шее, плечам…
— Ты само совершенство, — прошептал он, не отрываясь от нее, нежно лаская белые плечи и мягкий изгиб груди. — Ты даже прекраснее, чем мне запомнилось… пышнее… В тебе появилась зрелость, дерзость, вот здесь… — задыхаясь, шептал он, дразня языком темные бутоны, набухшие от страсти. — Открой глаза! — неожиданно попросил он. — Дай мне увидеть твое чувство! Это принесет мне неизъяснимое наслаждение…
Глаза Александры распахнулись, и девушка, застонав, запустила пальцы в темные волосы Хоука.
— Мой яростный и упрямый… Только скажи… я должна сегодня отдать тебе все, что смогу…
— Где ты пропадала так долго, сердце мое? — шептал Хоук. — Почему я не встретил тебя шесть лет назад? — Его голос звучал прерывисто из-за желания. — Да, да, я должен был тебя встретить…
Александра, вздохнув, крепче прижала к себе его голову, и ее кровь пела, ее голова кружилась от острого наслаждения, похожего на боль…
Глаза Хоука были бездонны.
— Останови меня сейчас, Александра, если сможешь… потому что скоро пути назад не будет…
Она лишь смотрела на него, не в силах двинуться, не в силах говорить.
— Ты понимаешь, Александра? — резко спросил Хоук низким голосом, пытаясь удержать свою страсть, не дать ей выплеснуться сейчас, в это мгновение…
Александра смогла лишь молча кивнуть. Их взгляды встретились, и аквамариновые искры зажгли серебряное пламя. И то, что пытался сказать Хоук, утонуло в мягкой ткани рубашки, которую он содрал через голову.
И Александра задохнулась, увидев его широкую грудь. Она и забыла, как сильно, как безупречно его тело… Дрожащими пальцами девушка коснулась густых темных волос. Зачарованная, она поцеловала его плоский мужской сосок.
Хоук мгновенно напрягся, и Александра отпрянула, не понимая, в чем дело.
В темной глубине глаз Хоука что-то вспыхнуло и исчезло.
— Ох, молю… не останавливайся! — прохрипел он. Его пальцы запутались в золотых кудрях…
Чуть заметно улыбнувшись, Александра придвинулась к нему и провела языком по темному кружочку, наслаждаясь вкусом кожи Хоука.
Неожиданно его пальцы напряглись, и он резко отодвинул девушку от себя.
— Подожди, — прошептал он, — иначе я забуду обо всех своих хороших намерениях и овладею тобой прямо сейчас!
На губах Александры возникла коварная улыбка.
— Неужели это будет так ужасно, ваша светлость? Хоук застонал…
— Ну нет, маленькая чертовка! Сначала я намерен довести тебя до безумия. Надеюсь, что мне это удастся… — угрожающе сказал он, хватая руку Александры и прижимаясь губами к запястью. Потом резко поднялся, сбросил брюки и пинком отшвырнул их прочь.
Александра замерла, увидев его бронзовые стройные ноги и бедра. И ошеломленно уставилась на то, что возвышалось под плотной порослью темных, чуть красноватых волос…
Когда она подняла взгляд к лицу Хоука, то увидела в его серебристых глазах веселые искорки и поняла, что он заметил ее смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Разумеется, ваша светлость, — ответил он бесстрастным тоном. — Возможно, вашей светлости понадобится что-нибудь?..
— Нет, ничего.
Гостиную освещали лишь тлеющие в камине угли. Хоук втолкнул Александру в комнату, вошел следом и захлопнул дверь ногой. Звук удара эхом разнесся по тихому дому.
Морлэнд явно был большим любителем искусства — картины и восточные редкости заполняли каждый уголок гостиной.
Хоук молча подошел к камину и принялся ворошить угли. Вспыхнуло пламя, бросив на его лицо красноватый свет и заставив глаза Хоука загореться странным медным огнем. Когда он повернулся к Александре, та как раз снимала пелерину. Хоук холодно оглядел девушку, и его брови насмешливо изогнулись.
— Лучше наконец покончить с этим, не так ли? Вы достаточно долго играли со мной! — гневно сказала Александра, швыряя пелерину на пол и стягивая перчатки, которые полетели следом за пелериной. Александра села в ближайшее кресло и наклонилась, чтобы расстегнуть пряжки легких туфель.
Хоук, наблюдая за ней, нахмурился. И его глаза угрожающе сверкнули, когда он сбрасывал черный сюртук и развязывал галстук. И чуть заметно улыбнулся, когда мимо него пролетели туфельки Александры, а за ними — ее сумочка.
А в следующее мгновение девушка выдернула булавку, удерживающую разорванное платье, и дрожащей от гнева рукой швырнула ее в Хоука.
— Не потеряйте свои поганые драгоценности! — прошипела она. — Мне бы не хотелось, чтобы вы потом заявили, будто я пыталась вас обокрасть!
В глазах Александры бушевала буря, когда она, мгновенно встав с кресла, принялась стаскивать с себя платье. Дыра еще сильнее разошлась от ее резких движений, открыв нежную кожу от шеи до самого пупка, но Александра не заметила этого, охваченная яростью.
— Может быть, мне следует вернуть вам и платье?
Слова тут же подтвердились действием: сбросив платье, девушка пинком отправила его в сторону Хоука.
— Ах да, я забыла сорочку! Она вам пригодится для следующей любовницы!
— Прекрати, Александра! — прорычал он угрожающе.
— Прекратить, теперь? — язвительно передразнила его она. — Но разве не этого вы от меня требовали? Так что же останавливает вас? Или вы в очередной раз передумали? — Она нервно расхохоталась. — А еще говорят, что это женщины переменчивы и непостоянны!
Он шагнул к ней и твердой рукой обхватил за талию, когда она попыталась снять сорочку.
— Прекрати! — крикнул он.
Александра в ответ расхохоталась, откинув голову.
— Что, не нравится, ваша светлость? Да ведь и меня тошнит от этой игры! Так не лучше ли нам поскорее покончить с этим грязным делом?
Хоук крепко схватил ее за плечи.
— Прекрати болтать! Сегодня мой вечер, и распоряжаться буду я! — Он злобно оскалился. — Ну, разве что тебя больше не интересует дело твоего отца!
Александра едва заметно вздрогнула. А потом язвительно усмехнулась и, прищурившись, оглядела Хоука.
— Нет, наша сделка останется в силе. — И, видя, что Хоук не двигается с места, Александра выпустила самую ядовитую из своих стрел: — Ну же, Хоук! Вперед! Вы же образец мужчины, — прошипела она. — Вы что, забыли, как это делается? Или сегодня вы просто не в состоянии? Да, похоже, вам необходимо напугать женщину, причинить ей боль — только тогда ваша кровь закипит. В таком случае, разумеется…
Хоук, опалив ее безумным взглядом, внезапно так крепко прижал Александру к груди, что их лица почти соприкоснулись.
— О, я чертовски в состоянии, Александра! Уж если Изабель не удалось оскорбить меня, так неужели ты думаешь, что ты сумеешь это сделать? — Скользнув рукой по спине Александры, он прижал ее бедра к своему восставшему естеству и жестоко улыбнулся, когда девушка вздрогнула. — Вопрос в том, — продолжал он, — стоишь ли ты усилий. И захочу ли я тебя после того, как к тебе прикасался другой мужчина.
Александра нервно втянула воздух.
— Вы тупой, злобный, отвратительный скорпион!
— А ты жаждешь испытать мой укус! — насмешливо бросил он.
— Вы пропитаны ядом! И все, к чему вы прикасаетесь, становится ядовитым! Ваша жена, ваш сын…
— Не трогай Робби, черт бы тебя побрал! Я уже предупреждал тебя — не вмешивай мальчика в наши дела! Даже Изабель не смогла нас с ним поссорить! И уж конечно, тебе это тоже не удастся!
Он внезапно разжал руки и оттолкнул от себя девушку. Александра, споткнувшись, чуть не упала, но успела схватиться за подлокотник козетки розового дерева. Всхлипнув, она опустилась на колени, чувствуя, как комната отчаянно кружится у нее перед глазами.
Позади она услышала стремительные шаги Хоука, направлявшегося к двери. На секунду она понадеялась, что он уйдет, но тут же до нее донесся звон хрусталя, и сердце Александры снова отчаянно заколотилось: Хоук всего лишь решил подкрепить свои силы спиртным. На глазах Александры выступили слезы, но девушка тут же смахнула их, не желая признавать свое поражение перед таким отвратительным существом.
— Не тревожься, милая, я выпью всего стаканчик, — сказал Хоук. — Было бы просто непростительно, если бы я разочаровал тебя после того, как ты приложила массу усилий, стараясь разжечь меня.
Александра села на пол. Стиснув зубы, она заставила себя посмотреть на своего мучителя.
— Все, что вы делаете, — непростительно. С самого начала, с первого момента все ваши поступки непростительны. Так почему сегодня должно быть исключение? — резко и горько произнесла она.
На Хоука упал отсвет огня из камина, превратив его лицо в красную маску. Герцог вдруг вспомнил, как Александра противилась ему во время грозы — пока он не довел ее до безумия страсти…
Негромко выругавшись, Хоук отшвырнул от себя сомнения и сожаления. Все женщины похожи друг на друга, в конце концов. И с какой стати он вдруг стал так много думать об этой упрямой, неопытной и чертовски соблазнительной особе из далекой Индии?
Но Хоук знал ответ на вопрос, который даже не успел задать самому себе. Ведь Александра с самого начала взволновала его своей гордостью и силой духа и пробудила в нем самые противоречивые чувства… И их отношения совсем не просты, понял Хоук. Он повернулся спиной к огню, и Александра не могла рассмотреть выражения его лица.
— Ты же знаешь, все может быть по-другому. — Он прошел половину гостиной, прежде чем Александра осознала, что он приближается к ней, и ее вдруг зачаровала странная тоска, зазвучавшая в его голосе. — Ты спасла мне жизнь, Александра, когда я был в руках бандитов Телфорда. Почему бы тебе на спасти меня снова? Только одна ночь — вот все, о чем я прошу. И предоставим будущее самому себе.
Александре стало холодно. Ее неподвижное тело покрылось мурашками. Она прижала ладонь к горлу — там застрял тяжелый ком. Губы пересохли. Она не могла произнести ни слова.
— Я не хочу вынуждать тебя. В конце концов, в условия нашего договора это входит — что ты придешь ко мне по своей воле.
Он уже стоял рядом с ней, наклонившись, и его пальцы осторожно касались ее щеки. Как она была прекрасна! Пальцы Хоука задрожали при этой мысли, его охватил жар. Он коснулся ее слегка распухших губ, не обращая внимания на бешеное биение своего сердца.
— Все зависит от тебя. Я не хочу причинить тебе боль. И никогда этого не хотел. И что бы ни случилось потом, я благодарен тебе, и всегда буду благодарен — потому что ты научила меня разбираться в себе. — Он чуть сжал ее подбородок. — Даже если не все будет так уж хорошо…
Она все еще не двигалась, вглядываясь в него. Хоук, посмотрев на нее с непонятным выражением, отвернулся к огню.
Александра смутно осознавала, что он смят и побежден. Его дикий напор остыл… так почему же она не торжествует?
Гордость была грехом ее отца. Может быть, это и ее грех тоже?
Она молча встала. Ее влекла непонятная ей самой сила. Александра, нервно сжимая пальцы, смотрела на устало ссутулившиеся плечи Хоука. Она подняла руку — и вдруг комната покачнулась…
— Хоук…
Он подхватил ее в тот момент, когда она уже падала, он поднял ее на руки и пристально всмотрелся в ее побелевшее лицо. На его виске колотилась вена, когда он нес девушку в соседнюю комнату, где свеча в серебряном канделябре бросала неяркий свет на кровать под темно-красным бархатным пологом.
Александра даже не заметила, как Хоук ненадолго вышел из комнаты; потом он обнял ее за плечи, приподнял. Холодное стекло коснулось ее губ.
— Выпей. Немножко. Бог мой, ты бледна, как привидение!
А Александре почудилось, что она и вправду увидела привидение. Ей вдруг стало предельно ясно, до чего может довести человека гордыня. Она вспомнила свой последний гневный спор с отцом, всего за несколько часов до того, как он покончил с собой. Как обычно, они поссорились из-за ее будущего. Отец требовал ответа: почему Александра не хочет выйти замуж за приятного и энергичного молодого человека, только что приехавшего из Англии? Он по уши влюблен в нее. Она могла бы наконец обзавестись семьей, детьми…
Но Александра, как обычно, лишь фыркнула и ответила отказом. А потом вдруг заметила во взгляде отца странную мольбу — мольбу, которой она то ли по наивности, то ли по эгоистичности не поняла.
Да, сейчас для Александры смотреть на устало согнувшиеся плечи и темное лицо Хоука было все равно что увидеть призрак собственного отца.
— Я никогда не забуду, какой ты была, когда я впервые увидел тебя, — мягко произнес Хоук, прерывая болезненные мысли Александры. — Видение в тумане…
И как прелестный призрак, ты несла мгновенье красоты; И пышным облаком волос Закрыла мир до самых звезд…
Думаю, уже тогда я понимал, что ты — не Изабель. Ты была не мгновенным явлением красоты, отнюдь не мгновенным…
Хоук крепко сжал кулаки. Где-то в глубине, в той части души, которую он считал давно погибшей, возникла боль… В Испании ему не раз приходилось видеть людей, потерявших в боях руки или ноги, но продолжавших чувствовать, как болит то, чего уже нет…
Вот и он теперь испытывал такую же боль. Болело то, что он давно отбросил… Может быть, его душа понемногу возрождалась из руин? А может быть, вернулись мечты юности… Во всяком случае, таких чувств ему не доводилось испытывать прежде.
Серебристые глаза Хоука с тоской вернулись к лицу Александры, вглядываясь в изысканные черты, никогда не исчезавшие из его памяти. Синевато-зеленые глаза сверкали ярче драгоценностей… и в его чреслах снова родилось желание.
Он боялся подойти ближе, потому что ее тело слишком сильно манило его. Аромат жасмина исходил волнами от ее теплой кожи, завитки красно-золотых волос чуть вздрагивали в потоке воздуха, идущем от окна. Сам того не осознавая, Хоук шагнул к Александре и поймал колышущийся локон. И его взгляд с жадностью остановился на ее губах.
Александра чувствовала, как его желание обжигает ее, притягивает… и она совершенно беспомощна перед ним. Она закрыла глаза и чуть заметно выгнулась, потому что ее тело само ответило на призыв…
Она хотела ощутить его руки на своей коже, вкус его губ, языка… Она хотела прогнать из его глаз боль и усталость.
А Хоук, как во сне, наблюдал за тем, как на лице девушки вспыхнул румянец, и его сердце сжалось от отчаянной надежды.
— Значит ли это «да», моя любовь? — выдохнул он, касаясь пальцами ее подбородка и приподнимая лицо Александры. Он зачарованно смотрел в измученные аквамариновые глаза, нежно погладил ее по щеке, и прикосновение его большой руки было легким, как перышко. — Скажи, Александра! — пробормотал он хриплым от возбуждения голосом.
Но Александра не могла говорить — по крайней мере губами. За нее ответило тело, на языке куда более древнем, чем слова. И внутри ее все судорожно сжалось, когда она прислонилась к его груди.
И в это мгновение она поняла этого человека. Судьба сделала их врагами, но они очень похожи, они совершали одни и те же ошибки во имя чести и чувства собственного достоинства.
Над ними нависло молчание. Хоук осторожно взял в ладони лицо Александры, а она облизнула неожиданно пересохшие губы.
— Александра! — простонал он. — Нежная лебедушка, я должен быть с тобой! Еще раз… позволь мне любить тебя, сегодня! Даруй мне свой огонь, пусть и в последний раз!
Но лучше бы он горел всегда…
Голос Хоука подействовал на Александру, как сладкое густое вино, и голос этот слегка дрожал, и Александра смутно подумала, что Хоук почему-то перестал таиться перед ней… А может быть, из-за того, что она поняла его уязвимость? Ее собственное сердце вздрогнуло, когда она погрузилась в его бездонные глаза и, разглядев в этих глазах безысходное отчаяние, внезапно поняла, что не может отказать ему ни в чем. Она хотела сказать об этом, но Хоук не мог больше ждать, он стремился к ней…
Он наклонился, желая ощутить вкус ее губ, желая отдать ей всего себя, и через мгновение она тихо застонала, потому что их губы слились.
Хоука пронзило острое желание, ему стало трудно дышать, когда язычок Александры осторожно скользнул по его губам… Ошеломляющая волна наслаждения окатила Хоука. Но он крепко держал себя в руках, позволяя девушке продолжать новое для нее исследование, и, замирая, чувствовал, как движения ее языка становятся все смелее и соблазнительнее. А когда до него донеслось приглушенное всхлипывание, он впился в ее губы со всей терзавшей его страстью.
«Я тону, — подумала Александра, — тону в этом человеке, в море расплавленного серебра…» Ее тело, томное и воспламененное, купалось в жидком огне. И ей казалось, что она плывет навстречу его притягивающему желанию…
— Да, моя нежная любовь, отдайся мне, вся, без остатка! — Его серебристый взгляд оторвался от лица девушки и скользнул к бретелькам сорочки. — Александра, я понял, что такое жить, лишь в тот момент, когда в ту ночь, в тумане, увидел тебя. А до тех пор все было дурным сном.
На щеке Хоука сильно дернулся мускул, когда его пальцы спускали сорочку с плеч девушки. Тонкий батист с тихим шорохом упал на пол, и прохладный ветерок от окна коснулся чувствительной кожи Александры. Губы Хоука скользнули по ее шее, плечам…
— Ты само совершенство, — прошептал он, не отрываясь от нее, нежно лаская белые плечи и мягкий изгиб груди. — Ты даже прекраснее, чем мне запомнилось… пышнее… В тебе появилась зрелость, дерзость, вот здесь… — задыхаясь, шептал он, дразня языком темные бутоны, набухшие от страсти. — Открой глаза! — неожиданно попросил он. — Дай мне увидеть твое чувство! Это принесет мне неизъяснимое наслаждение…
Глаза Александры распахнулись, и девушка, застонав, запустила пальцы в темные волосы Хоука.
— Мой яростный и упрямый… Только скажи… я должна сегодня отдать тебе все, что смогу…
— Где ты пропадала так долго, сердце мое? — шептал Хоук. — Почему я не встретил тебя шесть лет назад? — Его голос звучал прерывисто из-за желания. — Да, да, я должен был тебя встретить…
Александра, вздохнув, крепче прижала к себе его голову, и ее кровь пела, ее голова кружилась от острого наслаждения, похожего на боль…
Глаза Хоука были бездонны.
— Останови меня сейчас, Александра, если сможешь… потому что скоро пути назад не будет…
Она лишь смотрела на него, не в силах двинуться, не в силах говорить.
— Ты понимаешь, Александра? — резко спросил Хоук низким голосом, пытаясь удержать свою страсть, не дать ей выплеснуться сейчас, в это мгновение…
Александра смогла лишь молча кивнуть. Их взгляды встретились, и аквамариновые искры зажгли серебряное пламя. И то, что пытался сказать Хоук, утонуло в мягкой ткани рубашки, которую он содрал через голову.
И Александра задохнулась, увидев его широкую грудь. Она и забыла, как сильно, как безупречно его тело… Дрожащими пальцами девушка коснулась густых темных волос. Зачарованная, она поцеловала его плоский мужской сосок.
Хоук мгновенно напрягся, и Александра отпрянула, не понимая, в чем дело.
В темной глубине глаз Хоука что-то вспыхнуло и исчезло.
— Ох, молю… не останавливайся! — прохрипел он. Его пальцы запутались в золотых кудрях…
Чуть заметно улыбнувшись, Александра придвинулась к нему и провела языком по темному кружочку, наслаждаясь вкусом кожи Хоука.
Неожиданно его пальцы напряглись, и он резко отодвинул девушку от себя.
— Подожди, — прошептал он, — иначе я забуду обо всех своих хороших намерениях и овладею тобой прямо сейчас!
На губах Александры возникла коварная улыбка.
— Неужели это будет так ужасно, ваша светлость? Хоук застонал…
— Ну нет, маленькая чертовка! Сначала я намерен довести тебя до безумия. Надеюсь, что мне это удастся… — угрожающе сказал он, хватая руку Александры и прижимаясь губами к запястью. Потом резко поднялся, сбросил брюки и пинком отшвырнул их прочь.
Александра замерла, увидев его бронзовые стройные ноги и бедра. И ошеломленно уставилась на то, что возвышалось под плотной порослью темных, чуть красноватых волос…
Когда она подняла взгляд к лицу Хоука, то увидела в его серебристых глазах веселые искорки и поняла, что он заметил ее смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45