– спросил он Саммер.
– Чем же мне еще заняться?
– Я думаю, – предложил он, – мы могли бы потанцевать.
– Вы приглашаете меня на танец? – удивленно спросила Саммер.
– При одном условии…
Его длинные черные ресницы опустились, когда он увидел, как она обрадовалась.
– Кстати, должен тебе сказать, что ты хорошо выглядишь… Как писала поя любимая писательница Шарлотта Бронте: «Сияющая, улыбающаяся и прекрасная… Воистину прекрасная. Это и есть мой бледный маленький эльф? Это мое горчичное семечко? Эта маленькая солнечная девочка с ямочками на щеках и розовыми губками…»
– Как красиво.
Она опустила ресницы, закрыла глаза и представила себе, что сейчас он ее, наконец, поцелует. Так и получилось: его губы коснулись ее губ, мягких, как теплый воздух. Саммер застонала и открыла глаза. Смуглые щеки Ника покраснели, а на его виске забилась невидимая жилка.
– А как же условие? – спросила она шепотом.
– Мы будем танцевать здесь, а не с другими… Девушка кивнула головой, не в силах больше говорить. Предложив Саммер руку. Ник помог ей встать и, когда снова заиграла музыка, закружил в танце. Звуки дивной мелодии захватили Саммер и она начала смеяться. Смеяться и плакать. Ребятишки встали вокруг них и запели, взявшись за руки. Их лица сияли от солнца и удовольствия. Вскоре появились и другие люди – почти все «какаду» прибежали к ним.
А музыка все не прекращалась. Подошедший Вайсимус Селлерс наигрывал веселый мотив, сладкий, как мед. Остальные пары тоже пустились в пляс вокруг Саммер и Ника, а Дора Джонсон воскликнула:
– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе! Саммер засмеялась и тревожно посмотрела на Ника. Может быть, он сейчас рассердится, бросит ее и уйдет, унося с собой очарование этого дня?
Ник казался взволнованным. Глядя горящими глазами прямо в ее глаза, он прошептал: «О, Боже!» и погрузил свое лицо в ее пышные волосы.
Глава 13
Дети играли с уэками – лысыми, бескрылыми птицами, типичными представителями местной фауны. Несмотря на всю свою забавность, уэки стали истинным бичом фермеров – они отыскивали подходы к курятникам, крали оттуда яйца, а иногда даже нападали на самих кур.
Николас и Саммер, обнявшись, шли по тропинке. Похоже, они неплохо смотрятся вдвоем. Девушке нравилось, что люди смотрят на них с любопытством. Какаду приняли Николаса и признательна за это она должна была быть Джонсонам и Шарки.
Улыбаясь, Саммер сказала:
– Сегодня ты приобрел много новых друзей. Я горжусь тобой.
Ник посмотрел на нее сверху вниз.
– Надеюсь, теперь ты станешь бывать здесь каждый месяц. Теперь у тебя масса знакомых, они станут приглашать тебя на обеды, ужины.
– Вообще-то я не слишком страдаю от одиночества.
– Да?
Ник нахмурился и поглядел в сторону. Лесная мгла постепенно сгустилась, явственней стал запах болотистой почвы, а смех детей заметно отдалился. Наконец, Саммер сказала:
– Ты очень хорошо танцуешь.
– Спасибо, но раньше я танцевал лучше. Девушка засмеялась, и ее веселый радостный смех затмил своей мелодичностью даже пение птиц.
– Могу себе представить, как ты учился танцевать. Неужели тебе больше нечем было заняться?
– Знаешь, маму было очень трудно убедить, что карабкаться по деревьям и ловить форель в горной речушке – занятия куда как более полезные для становления моего характера. Кроме того, в то время у нее был страстный роман с моим преподавателем танцев.
Саммер нерешительно замедлила шаг, заметив, что на лицо Ника легла так хорошо знакомая ей тень. Она понимала его злость. Его боль. Его сожаление и смущение. Она и сама не раз испытывала подобные чувства, живя с Мартой.
– Никогда не забуду день, когда я узнал об их романе, – продолжил он с кривой усмешкой. – Мне исполнилось одиннадцать лет. Занятие закончилось и моя дорогая мама, сак всегда, попросила меня подождать в экипаже, пока она обсудит с преподавателем мои успехи. Через некоторое время мне наскучило ждать – такое частенько случается с мальчишками, когда их оставляют одних. Я вернулся в бальную комнату и застал их обоих в самый ответственный момент. Мама так и не узнала, что я их разоблачил. Правда, я довольно резко отказался продолжать занятия танцами и остальными дисциплинами, навязанными мне. Я очень боялся, что матушка завела любовные отношения не только с преподавателем танцев, но и с преподавателями музыки, пения, фехтования, верховой езды…
Саммер сочувственно положила руку на его локоть и тихо сказала:
– Мне очень жаль тебя, ты так страдал, Николас. Они подошли к развилке и остановились. Вдруг их внимание привлек чей-то шепот. На некотором расстоянии от себя они увидели страстно целующихся мужчину и женщину.
Лицо Саммер вспыхнуло точно так же, как в тот раз, когда она увидела обнаженное тело Сейбра. Видимо, поцелуи перешли во что-то еще, потому что теперь женщина сладко постанывала. Ник помрачнел и крепко взял девушку за плечи.
– Знаешь ли ты, как опустошительно стало твое вторжение в мою жизнь, ирландка? – спросил он сдавленным голосом. Затем он склонился к ней, и она ощутила его теплое дыхание на своих губах. Саммер, буквально, таяла в его объятиях – силы оставили ее, ноги подкосились.
– Знаешь ли ты, чего мне стоило прийти сюда? – он коснулся рукой ее затылка. – Сегодня я расстался с последними остатками своей гордости.
– Но зачем же ты это сделал? – спросила она едва дыша.
– Чтобы увидеть, как ты улыбаешься – так, как ты улыбнулась мне тогда, стоя на пороге моего дома.
Ее веки закрылись – она испытывала такое томление, что не в состоянии была бы их открыть. Если только Ник поцелует ее сейчас…
Но он этого не сделал, он опять налился злостью. Что-то мучило его. Привстав на цыпочки, она коснулась губами его губ, как он сам это сделал час назад. Напряжение ощущалось во всем его теле. Вдруг, с какой-то неестественной силой Сейбр притянул Саммер к себе.
– Черт тебя возьми, – проговорил он грубо. – Черт тебя возьми!
Он страстно впился в ее рот. Толчки его языка, его сила, его страсть заставили девушку забыть обо всем.
Ник застонал, ощущая как нарастает его желание. Руки Саммер впились в его пиджак, но он не понял – от страха или от страсти. Ему было все равно. В это мгновение он думал только о том, как наказать Саммер за то, что она нарушила его устоявшееся бытие. Он хотел сделать ей больно за то, что она оживила его, снова заставила его испытать надежду, мечты и боль. Черт бы ее подрал за то, что она вынудила его поверить, что у них двоих есть будущее. Но больше всего она провинилась в том, что сумела вселить в его тело желание, в том, что он потерял контроль над своим телом.
Ник целовал Саммер все настойчивее и настойчивее, пока руки ее не взметнулись беспомощно вверх, в беспомощной попытке оттолкнуть его. Стоны и прерывистое дыхание неведомых любовников взбудоражили его настолько, что он готов был задушить ее в своих объятиях. Разорвать на мелкие клочки ткань, прикрывающую ее тело.
– Николас! – услышал он ее тихий вскрик. «Ты делаешь ей больно» – пронеслось у него в голове. – Ты теряешь контроль над собой, ты пугаешь ее».
– Разве не этого ты хотела? – спросил Ник грубо. Он резко тряхнул Саммер, и ее голова откинулась назад. – Прежде чем соблазнять взрослого мужчину, тебе стоило подумать и соотнести свой возраст с возможными последствиями.
Кровь отхлынула от ее лица.
Одна его рука все еще тонула в ее волосах, а другая решительно обнажила ее совершенную грудь. Саммер попыталась прикрыться, но он не дал ей этого сделать.
– Ты – моя жена, миссис Сейбр.
– Пожалуйста, – взмолилась девушка. – Не надо так.
– Ты хочешь, чтобы тебе дарили цветы, чтобы тебе клялись в вечной любви? Да, моя любовь, я знаю, что ты хочешь. Мне не ясно только одно – на что ты рассчитывала, отдавая себя во власть совершенно незнакомого человека, которому, может, и нужно от тебя только то, чтобы ты готовила, убиралась и удовлетворяла его сексуально?
Саммер оторопела, она никак не ожидала услышать от Ника такое именно сегодня. Постепенно недоумение уступило место ярости, и она влепила ему увесистую пощечину.
Похоже это отрезвило Сейбра. Кровь глухо стучала в его висках, но он стал различать и другие звуки, доносившиеся с опушки. Пронзительные крики Детей заставили его медленно поднять голову. Раздался выстрел. Он окончательно вернул Саммер и Николаса к действительности, и они кинулись назад. На месте пикника творилось нечто невообразимое. Всадник в капюшоне, размахивая хлыстом, гонялся за кучкой обезумевших от страха детей. Еще около шести членов Клана носились по опушке, сшибая столы и сбрасывая расставленную на них еду. Они направляли коней прямо на женщин, которые, отчаянно визжа, пытались защитить собой детей. Через поле к своей повозке мчался Арнольд Шарки. Дэн Джонсон и Джеф Мэд созывали детей, разбежавшихся кто куда.
Ник схватил толстый сук дерева и оттолкнул Саммер к лесу.
– Что ты собираешься делать? – вскричала она.
– Прячься и не выходи, пока я тебя не позову, – скомандовал он, кинулся к клановцу, теснившему конем дюжину плачущих детей и встал между ними и всадником. Клановец испустил угрожающий крик и пришпорил лошадь. Только в самый последний момент, когда, казалось, смерть под копытами бешеного коня неизбежна, Ник, размахнувшись, бросил сук во всадника, который не удержался в седле и навзничь упал на землю. Первым делом Ник сорвал с него капюшон. Это был Роэль Ормсби, прозванный Визгуном за свою любовь к охоте на свиней. Лицо его пылало ненавистью, и Ник ударил его кулаком в челюсть.
В эту же секунду он получил такой страшный удар в спину, что дыхание его прервалось, а все вокруг погрузилось в темноту. Он распластался на земле, ощущая, как боль, подобно молнии, пронзает его позвоночник и ноги. Скрежеща зубами, он поднялся на колени и взглянул на человека, напавшего на него сзади – натянув поводья, тот снова направлял свою лошадь на Ника. Блеснуло лезвие кинжала.
Нику Сейбру пришлось бы не сладко, если бы Арнольд Шарки не поднял винтовку. Воздух содрогнулся от выстрела, и всадник в капюшоне рухнул с лошади кучей черного тряпья. Тем временем Визгун сумел оседлать лошадь и ринулся прочь, остальные клановцы последовали за ним, убедившись, что какаду готовы постоять за себя.
В эту секунду Ник услышал истошный крик Саммер.
Вирджил Мак-Ленни сорвал капюшон с головы и, бросив его на землю, направил свою лошадь в сторону Саммер. Она бросилась в лесную чащу, но кусты и деревья не остановили преследователя. Низко склонившись к седлу, он схватил Саммер за волосы и резко потянул вверх. Лошадь заржала и сдала назад, всадник упал. Вирджил и Саммер покатились в ракитник. Ошеломленный падением Вирджил, увидел над собой разъяренного Николасв и заорал: «На помощь!» Как бы то ни было, уклониться от удара он не смог. Ник вновь и вновь бил Вирджила по лицу, пока не сломал ему нос и тот не стал захлебываться кровью.
Саммер выбралась из ракитника и бросилась к мужу.
– Ты убьешь его, Николас, остановись, пожалуйста! Дэн и Джеф Мэд схватили Николасв за руки. Пока Вирджил вставал на ноги и ковылял к лошади, Ник отчаянно пытался вырваться.
– Он чуть не убил мою жену…
Встав между Джефом и Николасом, Саммер попыталась утихомирить его.
– Он не ударил меня, Николас. Со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно. Пожалуйста… Со мной все в порядке.
Постепенно ярость Николасв утихла и он, наконец, сосредоточил свой взгляд на лице Саммер. Глаза ее были широко раскрыты, лицо побелело.
– Со мной все в порядке, – заверила она еще раз и бросилась к нему в объятия. – Я думала он убьет тебя этим ужасным ножом!..
Щеки Саммер были залиты слезами, и от нахлынувших чувств в груди Ника что-то сжалось. Его пронзило осознание одной простой истины: шесть долгих лет он сдерживал любые проявления злости и потерял над собой контроль именно в тот момент, когда увидел, что этот ублюдок поднял руку на Саммер.
Арнольд Шарки сел на приступок своего фургона. Он отворачивался от распростертого перед ним мертвеца.
– Я никогда в жизни никого не убивал, – сказал он голосом, полным боли. – Как мне жить дальше?
– Кто это? – поинтересовался Джеф.
– Никогда раньше его не видел, – ответил кто-то. – И мы, – эхом отозвались остальные.
Дора Джонсон стояла спиной к толпе и, обхватив себя руками, воскликнула:
– Негодяи, у нас и так мало радости в жизни. – Она бросила взгляд на усыпанные цветами луга. – Теперь они пытаются отнять у нас и немногие часы удовольствия. Мы больше не сможем чувствовать себя здесь в безопасности.
Николас, облокотившийся о повозку, не отрываясь глядел на мертвого бородатого человека.
– И что же нам теперь делать? – спросила Нан Шарки, оглядывая своих детей.
– Мы возьмем дело в свои руки! – крикнул Джеф Мэд. – Мы будем бороться! И пусть этот мертвый ублюдок станет уроком для тех, кто еще попробует прогнать нас с нашей земли.
– Согласны! – заявил Дик Торндайк. Он потряс в воздухе своим огромным кулаком, и его веснушчатое лицо побагровело. – Если им нужна война, мы ответим войной!
– Да! Да!
– И как же ты собираешься вести эту войну? – спросил Ник низким спокойным голосом, глядя на обозленных людей, собравшихся вокруг него. – Мы живем, разделенные десятками миль. Пока вы, мужчины, будете работать, кто защитит наши дома, женщин и детей?
– Мы знаем, что стоит за этими налетами: Рой Тэннисон и Шон 0'Коннелл, – ответил Торндайк. – С них и начнем.
– Возможно, – взгляд Ника упал на Саммер, которая сидела в тени вместе с детьми. Ребекка Шарки примостилась на одном ее колене, Уэйн Джонсон пригрелся на другом. При одном только воспоминании о том, как Мак-Ленни сбил ее с ног, Николаса начало трясти. Он буквально терял голову от мысли, что мог ее лишиться. – Но даже, если ты остановишь 0'Коннелла, кто-нибудь другой займет его место.
– Но почему же правительство не поможет нам? – спросила жена Джефа, Фанни Мэд, хрупкая, белолицая женщина. Ник обошел труп:
– Я скажу, почему никто из вас не узнает его. Это осужденный из Австралии.
Вайсимус Селлерс пододвинулся поближе.
– Откуда ты знаешь?
– На внутренней стороне его запястья вытатуирован номер.
Люди столпились вокруг убитого человека. Нан протиснулась сквозь толпу, плотно прижимая к себе младенца.
– Рой Тэннисон нанимает убийц, чтобы они делали за него грязную работу. Вы это хотите сказать, мистер Сейбр?
– Давайте, не будем торопиться с выводами, – посоветовал ей муж.
Склонившись над телом. Ник поднял кинжал, который незнакомец уже готов был пустить в ход.
– Я думаю, ты вовсе не поспешила с выводами: этот человек действительно наемный убийца.
– Значит, – воскликнула Нан, – Рою Тэннисону стало жучно просто запугивать нас. Теперь мы имеем дело с группой опасных бандитов, готовых на что угодно, лишь бы согнать нас с земли.
– Да, – согласился Ник.
Когда Саммер и Ник вернулись домой, солнце уже стояло над горизонтом. Фрэнк оставил на кухонном столе записку – ушел рыбачить. Сейбр быстро переоделся в рабочий костюм и, не говоря ни слова Саммер, отправился в свой сарай.
Оставшись одна, Саммер выскользнула из платья и повеяла его в гардероб, еще немного полюбовавшись его красотой. 5на верила, что это очаровательное, богатое платье каким-то образом поможет ей осуществить все ее заветные мечты.
По дороге на кухню она задержалась в дверях и долго смотрела на тропинку, которая вела к складу овечьей шерсти. Там, она знала, работает Сейбр, без рубахи, потный и извергающий ругательства. Саммер ощутила беспокойство. Ник помимо ее воли пробуждал в ней новые странные чувства. В ее теле что-то менялось и только Ник был способен помочь ей разобраться – что именно. Хмурясь и покачивая головой, девушка размышляла – кажется, сегодня там в лесу, она сумела проситься к нему. Если бы она была поопытней, она наверняка умела бы обуздать его агрессивность. Пощечина в тот момент, когда он был так возбужден, конечно – не самый лучший выход. А тут еще этот Клан… Суровое испытание вернуло его обратно в его ракушку.
Цокот копыт снова привлек внимание Саммер. На крыльцо их убогого домика поднимался Бен Биконсфильд, с конвертом в руке. Поспешив к двери, Саммер приветливо распахнула ее.
Бен вежливо улыбнулся, но лицо его выглядело весьма встревоженным.
– Ник здесь?
– Он на складе.
Бен посмотрел в сторону:
– Я слышал, что Клан напал на какаду, когда те мирно отдыхали, – он вздохнул. – Извините, я к вам с неприятной миссией: начальник почты попросил побыстрее с этим разделаться. – Бен протянул Саммер письмо. – Нику оно не понравится. Он опять помрачнеет.
– Да он так все время мрачен, – возразила девушка, и Бен хмыкнув в знак согласия. – Не волнуйтесь, скоро вернется Фрэнк, вдвоем с ним мы уж как-нибудь поддержим Сейбра.
Снизив свой голос до шепота, Бен объяснил:
– Это письмо Ник послал своему отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Чем же мне еще заняться?
– Я думаю, – предложил он, – мы могли бы потанцевать.
– Вы приглашаете меня на танец? – удивленно спросила Саммер.
– При одном условии…
Его длинные черные ресницы опустились, когда он увидел, как она обрадовалась.
– Кстати, должен тебе сказать, что ты хорошо выглядишь… Как писала поя любимая писательница Шарлотта Бронте: «Сияющая, улыбающаяся и прекрасная… Воистину прекрасная. Это и есть мой бледный маленький эльф? Это мое горчичное семечко? Эта маленькая солнечная девочка с ямочками на щеках и розовыми губками…»
– Как красиво.
Она опустила ресницы, закрыла глаза и представила себе, что сейчас он ее, наконец, поцелует. Так и получилось: его губы коснулись ее губ, мягких, как теплый воздух. Саммер застонала и открыла глаза. Смуглые щеки Ника покраснели, а на его виске забилась невидимая жилка.
– А как же условие? – спросила она шепотом.
– Мы будем танцевать здесь, а не с другими… Девушка кивнула головой, не в силах больше говорить. Предложив Саммер руку. Ник помог ей встать и, когда снова заиграла музыка, закружил в танце. Звуки дивной мелодии захватили Саммер и она начала смеяться. Смеяться и плакать. Ребятишки встали вокруг них и запели, взявшись за руки. Их лица сияли от солнца и удовольствия. Вскоре появились и другие люди – почти все «какаду» прибежали к ним.
А музыка все не прекращалась. Подошедший Вайсимус Селлерс наигрывал веселый мотив, сладкий, как мед. Остальные пары тоже пустились в пляс вокруг Саммер и Ника, а Дора Джонсон воскликнула:
– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе! Саммер засмеялась и тревожно посмотрела на Ника. Может быть, он сейчас рассердится, бросит ее и уйдет, унося с собой очарование этого дня?
Ник казался взволнованным. Глядя горящими глазами прямо в ее глаза, он прошептал: «О, Боже!» и погрузил свое лицо в ее пышные волосы.
Глава 13
Дети играли с уэками – лысыми, бескрылыми птицами, типичными представителями местной фауны. Несмотря на всю свою забавность, уэки стали истинным бичом фермеров – они отыскивали подходы к курятникам, крали оттуда яйца, а иногда даже нападали на самих кур.
Николас и Саммер, обнявшись, шли по тропинке. Похоже, они неплохо смотрятся вдвоем. Девушке нравилось, что люди смотрят на них с любопытством. Какаду приняли Николаса и признательна за это она должна была быть Джонсонам и Шарки.
Улыбаясь, Саммер сказала:
– Сегодня ты приобрел много новых друзей. Я горжусь тобой.
Ник посмотрел на нее сверху вниз.
– Надеюсь, теперь ты станешь бывать здесь каждый месяц. Теперь у тебя масса знакомых, они станут приглашать тебя на обеды, ужины.
– Вообще-то я не слишком страдаю от одиночества.
– Да?
Ник нахмурился и поглядел в сторону. Лесная мгла постепенно сгустилась, явственней стал запах болотистой почвы, а смех детей заметно отдалился. Наконец, Саммер сказала:
– Ты очень хорошо танцуешь.
– Спасибо, но раньше я танцевал лучше. Девушка засмеялась, и ее веселый радостный смех затмил своей мелодичностью даже пение птиц.
– Могу себе представить, как ты учился танцевать. Неужели тебе больше нечем было заняться?
– Знаешь, маму было очень трудно убедить, что карабкаться по деревьям и ловить форель в горной речушке – занятия куда как более полезные для становления моего характера. Кроме того, в то время у нее был страстный роман с моим преподавателем танцев.
Саммер нерешительно замедлила шаг, заметив, что на лицо Ника легла так хорошо знакомая ей тень. Она понимала его злость. Его боль. Его сожаление и смущение. Она и сама не раз испытывала подобные чувства, живя с Мартой.
– Никогда не забуду день, когда я узнал об их романе, – продолжил он с кривой усмешкой. – Мне исполнилось одиннадцать лет. Занятие закончилось и моя дорогая мама, сак всегда, попросила меня подождать в экипаже, пока она обсудит с преподавателем мои успехи. Через некоторое время мне наскучило ждать – такое частенько случается с мальчишками, когда их оставляют одних. Я вернулся в бальную комнату и застал их обоих в самый ответственный момент. Мама так и не узнала, что я их разоблачил. Правда, я довольно резко отказался продолжать занятия танцами и остальными дисциплинами, навязанными мне. Я очень боялся, что матушка завела любовные отношения не только с преподавателем танцев, но и с преподавателями музыки, пения, фехтования, верховой езды…
Саммер сочувственно положила руку на его локоть и тихо сказала:
– Мне очень жаль тебя, ты так страдал, Николас. Они подошли к развилке и остановились. Вдруг их внимание привлек чей-то шепот. На некотором расстоянии от себя они увидели страстно целующихся мужчину и женщину.
Лицо Саммер вспыхнуло точно так же, как в тот раз, когда она увидела обнаженное тело Сейбра. Видимо, поцелуи перешли во что-то еще, потому что теперь женщина сладко постанывала. Ник помрачнел и крепко взял девушку за плечи.
– Знаешь ли ты, как опустошительно стало твое вторжение в мою жизнь, ирландка? – спросил он сдавленным голосом. Затем он склонился к ней, и она ощутила его теплое дыхание на своих губах. Саммер, буквально, таяла в его объятиях – силы оставили ее, ноги подкосились.
– Знаешь ли ты, чего мне стоило прийти сюда? – он коснулся рукой ее затылка. – Сегодня я расстался с последними остатками своей гордости.
– Но зачем же ты это сделал? – спросила она едва дыша.
– Чтобы увидеть, как ты улыбаешься – так, как ты улыбнулась мне тогда, стоя на пороге моего дома.
Ее веки закрылись – она испытывала такое томление, что не в состоянии была бы их открыть. Если только Ник поцелует ее сейчас…
Но он этого не сделал, он опять налился злостью. Что-то мучило его. Привстав на цыпочки, она коснулась губами его губ, как он сам это сделал час назад. Напряжение ощущалось во всем его теле. Вдруг, с какой-то неестественной силой Сейбр притянул Саммер к себе.
– Черт тебя возьми, – проговорил он грубо. – Черт тебя возьми!
Он страстно впился в ее рот. Толчки его языка, его сила, его страсть заставили девушку забыть обо всем.
Ник застонал, ощущая как нарастает его желание. Руки Саммер впились в его пиджак, но он не понял – от страха или от страсти. Ему было все равно. В это мгновение он думал только о том, как наказать Саммер за то, что она нарушила его устоявшееся бытие. Он хотел сделать ей больно за то, что она оживила его, снова заставила его испытать надежду, мечты и боль. Черт бы ее подрал за то, что она вынудила его поверить, что у них двоих есть будущее. Но больше всего она провинилась в том, что сумела вселить в его тело желание, в том, что он потерял контроль над своим телом.
Ник целовал Саммер все настойчивее и настойчивее, пока руки ее не взметнулись беспомощно вверх, в беспомощной попытке оттолкнуть его. Стоны и прерывистое дыхание неведомых любовников взбудоражили его настолько, что он готов был задушить ее в своих объятиях. Разорвать на мелкие клочки ткань, прикрывающую ее тело.
– Николас! – услышал он ее тихий вскрик. «Ты делаешь ей больно» – пронеслось у него в голове. – Ты теряешь контроль над собой, ты пугаешь ее».
– Разве не этого ты хотела? – спросил Ник грубо. Он резко тряхнул Саммер, и ее голова откинулась назад. – Прежде чем соблазнять взрослого мужчину, тебе стоило подумать и соотнести свой возраст с возможными последствиями.
Кровь отхлынула от ее лица.
Одна его рука все еще тонула в ее волосах, а другая решительно обнажила ее совершенную грудь. Саммер попыталась прикрыться, но он не дал ей этого сделать.
– Ты – моя жена, миссис Сейбр.
– Пожалуйста, – взмолилась девушка. – Не надо так.
– Ты хочешь, чтобы тебе дарили цветы, чтобы тебе клялись в вечной любви? Да, моя любовь, я знаю, что ты хочешь. Мне не ясно только одно – на что ты рассчитывала, отдавая себя во власть совершенно незнакомого человека, которому, может, и нужно от тебя только то, чтобы ты готовила, убиралась и удовлетворяла его сексуально?
Саммер оторопела, она никак не ожидала услышать от Ника такое именно сегодня. Постепенно недоумение уступило место ярости, и она влепила ему увесистую пощечину.
Похоже это отрезвило Сейбра. Кровь глухо стучала в его висках, но он стал различать и другие звуки, доносившиеся с опушки. Пронзительные крики Детей заставили его медленно поднять голову. Раздался выстрел. Он окончательно вернул Саммер и Николаса к действительности, и они кинулись назад. На месте пикника творилось нечто невообразимое. Всадник в капюшоне, размахивая хлыстом, гонялся за кучкой обезумевших от страха детей. Еще около шести членов Клана носились по опушке, сшибая столы и сбрасывая расставленную на них еду. Они направляли коней прямо на женщин, которые, отчаянно визжа, пытались защитить собой детей. Через поле к своей повозке мчался Арнольд Шарки. Дэн Джонсон и Джеф Мэд созывали детей, разбежавшихся кто куда.
Ник схватил толстый сук дерева и оттолкнул Саммер к лесу.
– Что ты собираешься делать? – вскричала она.
– Прячься и не выходи, пока я тебя не позову, – скомандовал он, кинулся к клановцу, теснившему конем дюжину плачущих детей и встал между ними и всадником. Клановец испустил угрожающий крик и пришпорил лошадь. Только в самый последний момент, когда, казалось, смерть под копытами бешеного коня неизбежна, Ник, размахнувшись, бросил сук во всадника, который не удержался в седле и навзничь упал на землю. Первым делом Ник сорвал с него капюшон. Это был Роэль Ормсби, прозванный Визгуном за свою любовь к охоте на свиней. Лицо его пылало ненавистью, и Ник ударил его кулаком в челюсть.
В эту же секунду он получил такой страшный удар в спину, что дыхание его прервалось, а все вокруг погрузилось в темноту. Он распластался на земле, ощущая, как боль, подобно молнии, пронзает его позвоночник и ноги. Скрежеща зубами, он поднялся на колени и взглянул на человека, напавшего на него сзади – натянув поводья, тот снова направлял свою лошадь на Ника. Блеснуло лезвие кинжала.
Нику Сейбру пришлось бы не сладко, если бы Арнольд Шарки не поднял винтовку. Воздух содрогнулся от выстрела, и всадник в капюшоне рухнул с лошади кучей черного тряпья. Тем временем Визгун сумел оседлать лошадь и ринулся прочь, остальные клановцы последовали за ним, убедившись, что какаду готовы постоять за себя.
В эту секунду Ник услышал истошный крик Саммер.
Вирджил Мак-Ленни сорвал капюшон с головы и, бросив его на землю, направил свою лошадь в сторону Саммер. Она бросилась в лесную чащу, но кусты и деревья не остановили преследователя. Низко склонившись к седлу, он схватил Саммер за волосы и резко потянул вверх. Лошадь заржала и сдала назад, всадник упал. Вирджил и Саммер покатились в ракитник. Ошеломленный падением Вирджил, увидел над собой разъяренного Николасв и заорал: «На помощь!» Как бы то ни было, уклониться от удара он не смог. Ник вновь и вновь бил Вирджила по лицу, пока не сломал ему нос и тот не стал захлебываться кровью.
Саммер выбралась из ракитника и бросилась к мужу.
– Ты убьешь его, Николас, остановись, пожалуйста! Дэн и Джеф Мэд схватили Николасв за руки. Пока Вирджил вставал на ноги и ковылял к лошади, Ник отчаянно пытался вырваться.
– Он чуть не убил мою жену…
Встав между Джефом и Николасом, Саммер попыталась утихомирить его.
– Он не ударил меня, Николас. Со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно. Пожалуйста… Со мной все в порядке.
Постепенно ярость Николасв утихла и он, наконец, сосредоточил свой взгляд на лице Саммер. Глаза ее были широко раскрыты, лицо побелело.
– Со мной все в порядке, – заверила она еще раз и бросилась к нему в объятия. – Я думала он убьет тебя этим ужасным ножом!..
Щеки Саммер были залиты слезами, и от нахлынувших чувств в груди Ника что-то сжалось. Его пронзило осознание одной простой истины: шесть долгих лет он сдерживал любые проявления злости и потерял над собой контроль именно в тот момент, когда увидел, что этот ублюдок поднял руку на Саммер.
Арнольд Шарки сел на приступок своего фургона. Он отворачивался от распростертого перед ним мертвеца.
– Я никогда в жизни никого не убивал, – сказал он голосом, полным боли. – Как мне жить дальше?
– Кто это? – поинтересовался Джеф.
– Никогда раньше его не видел, – ответил кто-то. – И мы, – эхом отозвались остальные.
Дора Джонсон стояла спиной к толпе и, обхватив себя руками, воскликнула:
– Негодяи, у нас и так мало радости в жизни. – Она бросила взгляд на усыпанные цветами луга. – Теперь они пытаются отнять у нас и немногие часы удовольствия. Мы больше не сможем чувствовать себя здесь в безопасности.
Николас, облокотившийся о повозку, не отрываясь глядел на мертвого бородатого человека.
– И что же нам теперь делать? – спросила Нан Шарки, оглядывая своих детей.
– Мы возьмем дело в свои руки! – крикнул Джеф Мэд. – Мы будем бороться! И пусть этот мертвый ублюдок станет уроком для тех, кто еще попробует прогнать нас с нашей земли.
– Согласны! – заявил Дик Торндайк. Он потряс в воздухе своим огромным кулаком, и его веснушчатое лицо побагровело. – Если им нужна война, мы ответим войной!
– Да! Да!
– И как же ты собираешься вести эту войну? – спросил Ник низким спокойным голосом, глядя на обозленных людей, собравшихся вокруг него. – Мы живем, разделенные десятками миль. Пока вы, мужчины, будете работать, кто защитит наши дома, женщин и детей?
– Мы знаем, что стоит за этими налетами: Рой Тэннисон и Шон 0'Коннелл, – ответил Торндайк. – С них и начнем.
– Возможно, – взгляд Ника упал на Саммер, которая сидела в тени вместе с детьми. Ребекка Шарки примостилась на одном ее колене, Уэйн Джонсон пригрелся на другом. При одном только воспоминании о том, как Мак-Ленни сбил ее с ног, Николаса начало трясти. Он буквально терял голову от мысли, что мог ее лишиться. – Но даже, если ты остановишь 0'Коннелла, кто-нибудь другой займет его место.
– Но почему же правительство не поможет нам? – спросила жена Джефа, Фанни Мэд, хрупкая, белолицая женщина. Ник обошел труп:
– Я скажу, почему никто из вас не узнает его. Это осужденный из Австралии.
Вайсимус Селлерс пододвинулся поближе.
– Откуда ты знаешь?
– На внутренней стороне его запястья вытатуирован номер.
Люди столпились вокруг убитого человека. Нан протиснулась сквозь толпу, плотно прижимая к себе младенца.
– Рой Тэннисон нанимает убийц, чтобы они делали за него грязную работу. Вы это хотите сказать, мистер Сейбр?
– Давайте, не будем торопиться с выводами, – посоветовал ей муж.
Склонившись над телом. Ник поднял кинжал, который незнакомец уже готов был пустить в ход.
– Я думаю, ты вовсе не поспешила с выводами: этот человек действительно наемный убийца.
– Значит, – воскликнула Нан, – Рою Тэннисону стало жучно просто запугивать нас. Теперь мы имеем дело с группой опасных бандитов, готовых на что угодно, лишь бы согнать нас с земли.
– Да, – согласился Ник.
Когда Саммер и Ник вернулись домой, солнце уже стояло над горизонтом. Фрэнк оставил на кухонном столе записку – ушел рыбачить. Сейбр быстро переоделся в рабочий костюм и, не говоря ни слова Саммер, отправился в свой сарай.
Оставшись одна, Саммер выскользнула из платья и повеяла его в гардероб, еще немного полюбовавшись его красотой. 5на верила, что это очаровательное, богатое платье каким-то образом поможет ей осуществить все ее заветные мечты.
По дороге на кухню она задержалась в дверях и долго смотрела на тропинку, которая вела к складу овечьей шерсти. Там, она знала, работает Сейбр, без рубахи, потный и извергающий ругательства. Саммер ощутила беспокойство. Ник помимо ее воли пробуждал в ней новые странные чувства. В ее теле что-то менялось и только Ник был способен помочь ей разобраться – что именно. Хмурясь и покачивая головой, девушка размышляла – кажется, сегодня там в лесу, она сумела проситься к нему. Если бы она была поопытней, она наверняка умела бы обуздать его агрессивность. Пощечина в тот момент, когда он был так возбужден, конечно – не самый лучший выход. А тут еще этот Клан… Суровое испытание вернуло его обратно в его ракушку.
Цокот копыт снова привлек внимание Саммер. На крыльцо их убогого домика поднимался Бен Биконсфильд, с конвертом в руке. Поспешив к двери, Саммер приветливо распахнула ее.
Бен вежливо улыбнулся, но лицо его выглядело весьма встревоженным.
– Ник здесь?
– Он на складе.
Бен посмотрел в сторону:
– Я слышал, что Клан напал на какаду, когда те мирно отдыхали, – он вздохнул. – Извините, я к вам с неприятной миссией: начальник почты попросил побыстрее с этим разделаться. – Бен протянул Саммер письмо. – Нику оно не понравится. Он опять помрачнеет.
– Да он так все время мрачен, – возразила девушка, и Бен хмыкнув в знак согласия. – Не волнуйтесь, скоро вернется Фрэнк, вдвоем с ним мы уж как-нибудь поддержим Сейбра.
Снизив свой голос до шепота, Бен объяснил:
– Это письмо Ник послал своему отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30