Оглянувшись назад, Саммер увидела, что Джонсоны и Шарки машут ей вслед руками и улыбаются. Мальчишки шумно возились за их спинами, гоготали и размахивали руками, как еще неоперившиеся, но стремящиеся в небо птенцы. У Саммер сладко защемило сердце: вот оно счастье – дружная веселая семья и хороший домик среди лугов и гор.
Фрэнк торопился домой, ибо снова зашелестел дождь, усиливающийся с каждой минутой. Только сейчас Саммер очнулась от своих грез и поняла, что старик накинул на нее свой макинтош, с которого уже ручейками стекала дождевая вода. Никогда прежде у нее не было настоящих друзей. Джонсоны и Шарки отнеслись к ней как к личности, а не как к безделушке, незаконнорожденной сироте. Девушке было легко и уютно с ними.
Неужели Николас Сейбр действительно хочет посадить ее на проклятый корабль и отправить обратно?..
Когда они подъехали к ферме Сейбра, ливень стих и в воздухе повис плотный, мрачный туман. Фрэнку пришлось за руку отвести Саммер к главному крыльцу. Она стояла под козырьком и смотрела вслед Фрэнку, который опять сел в фургон и куда-то поехал, постепенно растворяясь в дрожащем мареве.
Вступив в дом, Саммер, полная новых впечатлений, поразилась его убогости. Господи, как же она оторвалась от реальности! Что дало ей повод думать о том, как усовершенствовать хибару Сейбра? Разве он не собирается при первой же возможности отправить ее на континент? Саммер вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя печальные мысли. Ветер донес до ее ушей собачий лай. Туман рассеялся, и с заднего крыльца можно было увидеть загоны для скота, вокруг которых сновал пес, бросаясь на овец, отбившихся от стада. Где-то там сейчас был и Сейбр.
Приглядевшись, девушка увидела его. На этот раз он был одет в традиционную пастушью одежду: синюю хлопчатобумажную рубаху с закатанными до локтей рукавами, коричневые брюки и грязные сапоги. Длинные волосы он прихватил сзади в своеобразный «конский» хвост. Лоб Ника оказался перевязан тряпкой, призванной впитывать пот, застилающий его глаза. Сейбр как раз вышел из сарая, где производил стрижку овец. Вытерев лицо рукавом, он подозвал Бетси, и та с лаем отделила от стада очередную овцу, которая с беспомощным блеянием понеслась прямо в сарай.
Саммер без труда представила себе выражение его лица: тяжелые брови нависали над черными глазами, холодными и загадочными, как глубины моря. Невероятно: как он может жить, полностью отгородившись от общения с другими людьми?
Своенравный, капризный, сварливый, придирчивый аристократ с темной и зловещей репутацией. Он, наверное, считает себя выше своих соседей, выше всех людей в этой стране, выше самой Новой Зеландии. Боже, Саммер готова была побиться об заклад, что он уже разучился улыбаться!
– Отлично! – вслух пробормотала она, непроизвольно сжимая кулаки. – Я все-таки выскажу тебе прямо в лицо все, что я думаю о тебе, о твоем невыносимом упрямстве и идиотском характере! – Девушка пнула ногой пустую корзину, валявшуюся на ступеньках заднего крыльца. – Думаете, я не посмею развенчать вас, высокочтимый и могущественный мистер Сейбр? Ошибаетесь! Я не собираюсь больше спать в вашей дурацкой постели! Она пахнет вами! И не буду жить в вашей полуразвалившейся халупе с ее отвратительным крыльцом! Я не привыкла жить в курятниках! Да, именно так я и скажу, – громко пообещала она самой себе. – Я скажу, что только и мечтаю оказаться на корабле, отплывающем в Англию!..
Саммер расхаживала взад-вперед по крыльцу, накачивая себя негодованием и гневом, пока вся не задрожала от распирающих ее чувств. Наконец, решившись, она двинулась вперед – к выгонам, к сараю, в котором орудовали овцеводы.
Из сарая неслось жалобное блеяние, но это не остановило девушку, а только лишь немного заставило поколебаться в своей решимости. Специфический запах овчины пропитал здесь все вокруг. Дверь сарая скрипнула и раскрылась. Внутри было довольно светло от ярких ламп, рядами тянувшихся вдоль стен, на равном удалении одна от другой. Влажность, жара, запах овечьего раствора, овчины и мокрого дерева еще раз заставили Саммер усомниться в правильности намеченного шага. Входить в эту экзекуторскую ей не очень хотелось, но поворачивать назад было уже поздно. Что с того, что ей стало не по себе от окружающей вони? Не важно, что к распиравшему ее гневу теперь примешивалась добрая порция опаски. Вены пульсировали, в ушах звенело, но Саммер шла вперед.
Придерживая распахнувшуюся от ветра дверь, она осторожно вступила внутрь и стала приглядываться к окружающей обстановке. Хорошо утоптанный земляной пол, длинный стол, заваленный овечьей шерстью. Возле стола было устроено что-то вроде закромов, разбитых на ячейки, в которых, видимо, тоже хранилась овчина.
Внутри было тихо и спокойно. Истерическое блеяние ополоумевших овец почти не доносилось сюда. Тишину нарушало только равномерное клацанье ножниц для стрижки овец, звук шагов, вздохи, негромкое бормотание и приглушенное чертыхание. Саммер сделала еще шаг вперед, осторожно выглянула вперед и увидела Сейбра, который, скрючившись, сидел в небольшом загончике, в котором хватало места, пожалуй, только для него и для той овцы, которую он в данный момент стриг. Рубаха плотно обтягивающая его широкую спину, потемнела от пота.
Ник яростно боролся с вырывающейся овцой, пока ему не удалось крепко зажать ее между колен. Саммер еще чуть-чуть продвинулась, чтобы лучше его видеть. Ее поразило, с какой силой и грацией обращается он с перепуганным животным. Устав сопротивляться, овца наконец успокоилась и отдалась на милость человеку, жалобно блея и мелко подрагивая всем телом. Сейбр именно этого и добивался, поскольку мечущееся животное он мог случайно поранить ножницами. На земляной пол упал первый клок овечьей шерсти, оголив розоватую кожу животного. Округлившимися глазами Саммер смотрела на это зрелище, удивляясь великолепной игре мышц Сейбра под натянувшейся рубахой. Пот настоящими ручейками стекал со лба, преодолевал импровизированную преграду из повязки, которую можно было выжимать, капал на концы ресниц, на нос и подбородок. Наконец Сейбр вынужден был остановиться, чтобы перевести дух и стряхнуть пот с ресниц. На секунду он расслабился и во всем его теле промелькнула тень невообразимой усталости. Тряхнув головой, он, видимо, решил подобраться к овце с другого бока.
Саммер во все глаза смотрела на Сейбра и чувствовала, как ее гнев быстро и неумолимо улетучивается… У нее немного сжалось сердце, когда она увидела его здесь, одинокого, усталого, терпеливо борющегося с животным, у которого, судя по всему, не было никакого желания гулять с голой кожей среди своих обстриженных собратьев.
Меняя позу, Сейбр чуть повернул овцу и ослабил хватку, чем та незамедлительно воспользовалась, лягнув Ника в голень. Пока тот со стоном потирал пораненное место, овца высвободилась окончательно и бросилась наутек. Неожиданно для себя самой Саммер выскочила из своего угла и помчалась на помощь Сейбру, который успел схватить овцу за задние лапы, в то время как Саммер, падая, обхватила обеими руками шею животного. Все трое покатились по земле, и сарай огласился отчаянным блеянием овцы и смехом Саммер.
Смех. Этот звук заполнил мрачную тишину сарая, как звон колокольчиков. Николас в изумлении уставился на девушку, храбро ухватившую смирившуюся уже овцу; на ее бледные руки, выпроставшиеся из длинных рукавов макинтоша Фрэнка. Ее волосы рассыпались по земляному полу, как жидкое пламя, до которого страшно было дотронуться. Он думал о Саммер, борясь с упрямым животным, как вдруг она очутилась перед его глазами, привнеся в это сумрачное помещение солнечный свет, воздух и веселый смех.
– Мы поймали ее! – дошел до его сознания ее ликующий вопль.
Его жена…
Что это нашло на него тогда, за дальним столиком в пивной? Мрачные воспоминания? Подействовал эль? И его необдуманный шаг повлек за собой приезд Саммер?.. Цепи одиночества, которыми он добровольно приковал себя к овцеводческой ферме, ослабли. Господи, что же ему делать с этим пугливым и мнительным ребенком?..
Какие большие глаза!.. От девушки пахло персиками и дождем… Нику захотелось приникнуть губами к ее губам, почувствовать их вкус, нежность, теплоту… Ему захотелось ощутить руками ее маленькие груди, испытать радостное волнение от осознания их округлости и податливости. Ему захотелось хоть раз поцеловать ее соски, а затем – целовать их снова и снова, пока она не затонет от наслаждения.
Поцелуй меня! Поцелуй меня, звали ее полураскрывшиеся губы.
Дотронься до меня, умоляли ее глаза.
Медленно, мучительно медленно и осторожно она коснулась рукой его влажного от пота лица и тихо сказала:
– Здравствуйте…
– Здравствуй, – услышал Ник свой собственный ответ.
– Вы никогда не улыбаетесь, мистер Сейбр?
– Нет.
– Почему?
– Мне не с чего веселиться.
– Мне жаль вас.
Молодые люди не заметили, что овца давно уже укрылась в одном из загончиков. Они лежали на полу и смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания на пыль, кружившуюся над ними в свете ламп.
Наконец глаза девушки закрылись и ресницы дрогнули в немом приглашении. Губы Ника приблизились…
– Вы здесь, босс? – дверь сарая противно скрипнула, и в проеме показалась голова Фрэнка.
Глаза Саммер широко раскрылись. Ник напрягся и отшатнулся. Чувство реальности вернулось к нему. Застонав, он откатился в сторону и изо всех сил воткнул ножницы в землю.
– Ну-ка, проваливай отсюда! – глухо приказал он и девушка тенью метнулась к выходу.
Фрэнк, замерший у входа, смущенно почесывал в затылке.
– Похоже, мне теперь придется научиться стучать, – пробормотал он.
Закрыв глаза, Ник вдохнул оставшийся после Саммер нежный аромат и с чувством ударил кулаком по земляному полу. Затем еще раз, и еще раз, и еще…
Глава 8
Незнакомец оказался высоким и стройным, с тонкими каштановыми волосами и теплыми глазами за толстыми линзами очков. Он смотрел на Саммер, открывшую дверь, с явным удивлением. Добрые полминуты прошли, пока он вспомнил о правилах хорошего тона и снял шляпу.
– Я – Бен Биконсфильд, – представился он.
– А я Саммер Сейбр, – ответила она, протягивая руку и приглашая его войти. В голове Саммер мелькнуло, что ее старания принять ванну, вымыть голову и надеть свою лучшую одежду не пропали даром.
Бен взял ее руку в свою, продолжая пытливо изучать черты ее лица.
– Должен заметить, я представлял вас совсем не такой, – признался он.
– Интересно, что же вы ожидали увидеть, мистер Биконсфильд!
Она слегка покраснела, пожала плечами и опустила глаза с самым невинным выражением на лице.
– Может быть, несколько тоньше, – ответил он задумчиво. – Чуточку постарше и… неопытнее. Сколько вам лет?
Вздрогнув, Саммер приняла его шляпу.
– Определенно, все здесь испытывают большой интерес к моему возрасту. Не понимаю, какое это имеет значение. Мне уже восемнадцать.
– Дело в том, что вы выглядите лет на четырнадцать…
– Это комплимент?
– Уверяю вас, я вовсе не хотел оскорбить вас…
– Ладно, – девушка смотрела на него сияющими глазами. – Полагаю, вы пришли к моему мужу.
– К кому?
– К Сейбру.
– О… – На его лице отразилось огорчение. – Приношу свои извинения. Я не привык еще к… э…
– Я тоже, если говорить откровенно, сэр. Я постоянно вынуждена напоминать себе, кто я и что я, собственно, здесь делаю. Уверена, Ник относится ко мне так же.
Откровенность Саммер застала Бена врасплох.
– Ник в сарае вместе с Фрэнком. Если хотите, подождите, они подойдут к ужину. Кстати, я буду очень признательна, если вы останетесь и разделите с нами трапезу.
– О, я не хотел бы быть…
– Навязчивым? Ну что вы? Я приготовила много еды. Сказать по правде, я решила сделать сюрприз. Мне нечего было делать днем и я немного постряпала. Иначе, для чего, собственно, существуют жены? Она повернулась на пятках и умчалась на кухню, оставив Бена в гостиной. 0'Коннелл уже говорил ему, что Саммер – симпатичная девчонка, но то, что он увидел собственными глазами, превзошло все его ожидания. Молодость вовсе не портила ее. Никогда еще в своей жизни Бен не видел таких красивых волос.
Совершенно очевидно, что Саммер заботилась о своей внешности. Даже одежду, которая была ей явно велика, и большие ботинки, которые не подходили ей по размеру, она носила с достоинством, даже с гордостью.
– Располагайтесь поудобней, – крикнула она с кухни. – Кофе хотите?
– Да, спасибо.
Что-то изменилось в гостиной, понял Бен. Край одеяла, прикрывающего окно, теперь был отогнут, давая солнечному свету возможность беспрепятственно литься через недавно вымытые стекла. Напротив диванчика появилась импровизированная цветочная корзина: обшарпанная, эмалированная холостяцкая кастрюля с цветами, распространявшими аромат на всю квартиру.
– А вот и кофе, – раздался за его спиной голос хозяйки, заставивший его вскочить. – Что-нибудь не так?
– Я восхищаюсь вашей изобретательностью. Цветы действительно украсили комнату.
– Спасибо. Мне хотелось, чтобы их аромат и краски улучшали настроение.
Бен попробовал кофе, и его улыбка тут же превратилась в гримасу: на языке было густое, черное, горькое варево. С трудом подавив инстинктивное желание выплюнуть все в чашку, Бен посмотрел на девушку, с надеждой взирающую на него.
– Ну как? Нормально? – спросила она. Бен кивнул.
– А знаете, ведь это моя первая самостоятельная попытка варить кофе. Я не перестаралась?
– О, нет. Я хочу сказать, он получился немного крепким, но это очень хорошо. – Бен отпил еще, надеясь убедить Саммер в том, что кофе ему действительно понравился, и даже закрыл глаза, имитируя удовольствие. Его старания были не напрасными: лицо девушки засветилось от радости.
– Надеюсь, Николасу тоже понравится. – Она шагнула было к диванчику, но тут же заспешила прочь. – Чувствуйте себя, как дома. Скоро будет готов ужин.
Забежав в спальню, она осмотрела свое отражение в зеркале, поправила юбку, блузку, ленту в волосах, слегка похлопала себя по щечкам, куснула губку, сделала глубокий вдох, чтобы ее маленькая грудь хоть на мгновение показалась больше, и пошла на кухню.
Простыню она обнаружила на дне комода Сейбра. Получилась прекрасная скатерть. Старая консервная банка из-под растительного масла превратилась в очередной цветочный горшок. Сюда она посадила широколистный мирт с красными цветами.
Наконец, в дом вошли Сейбр и Фрэнк.
– Какой приятный сюрприз, – воскликнул Фрэнк, принюхиваясь к запаху пищи. – Я так устал, что вряд ли сумел бы приготовить что-нибудь толковое. А тут, смотрю, все уже на столе…
Саммер, волнуясь, взглянула на Ника, который, прежде чем войти на кухню, вымыл лицо и руки. Он даже не смотрел в ее сторону, ясно давая понять, что не помнит о происшествии в сарае. Поприветствовав кивком Бена, он уселся на стул.
– Выглядит довольно аппетитно, – сказал Бен.
– Ну что ж, – Саммер всплеснула руками. – Угощайтесь, пожалуйста.
– Что это? – спросил Фрэнк, указывая на блюдо. – Пудинг?
– Омлет.
После некоторого колебания Фрэнк положил порцию кушанья на тарелку и передал блюдо Бену, который, в свою очередь, адресовал его Нику. Потом каждый мужчина получил по кукурузной лепешке. Едоки вертели их в руках, разглядывая с нескрываемым удивлением. Фрэнк случайно уронил свою и она отбила край его тарелки. Однако, на этом их злоключения не закончились. Вслед за лепешками Саммер принесла кастрюлю с вареной картошкой, которую никому из присутствующих не удалось насадить на вилку. Фрэнк разрезал одну картофелину и обнаружил, что внутри она сырая и холодная. Тем не менее он героически отрезал кусок и сунул его в рот, старательно пережевывая. Несмотря на предупреждающее покашливание Бена, Фрэнк потянулся к кофе, сделал глоток и…
– Что-нибудь не так? – спросила Саммер, испуганно переводя взгляд с одного лица на другое.
– Все в порядке! – ответил Фрэнк. Девушка посмотрела на Сейбра, мрачно тыкающего вилкой в картофелину.
– А у меня есть еще суп, – объявила она. Бен и Фрэнк заметно оживились.
– Суп? – переспросил Фрэнк.
– Я нашла кладовку и взяла там кусок баранины, если не возражаете, – объяснила Саммер.
– Люблю суп, – с энтузиазмом воскликнул Фрэнк. – А вы, ребята, любите суп?
Бен и Ник закивали головами и с облегчением положили вилки. Побледневшая Саммер принесла большую плошку наваристого супа, в котором аппетитно плавали ломтики лука. Ей хотелось верить, что хотя бы он понравится мужчинам. Те взяли ложки, зачерпнули, поднесли ко рту, попробовали и… Разом плюнули и вскочили из-за стола.
– Святые угодники, чем ты заправляла его, дорогуша? – поинтересовался Фрэнк.
– Воды, – застонал Бен. – Дайте, пожалуйста, воды. Саммер принесла воды и со слезами на глазах наполнила чашки. Мужчины залпом выпили воду и попросили еще.
– Не понимаю, что я сделала не так, – запричитала несчастная девушка, заламывая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Фрэнк торопился домой, ибо снова зашелестел дождь, усиливающийся с каждой минутой. Только сейчас Саммер очнулась от своих грез и поняла, что старик накинул на нее свой макинтош, с которого уже ручейками стекала дождевая вода. Никогда прежде у нее не было настоящих друзей. Джонсоны и Шарки отнеслись к ней как к личности, а не как к безделушке, незаконнорожденной сироте. Девушке было легко и уютно с ними.
Неужели Николас Сейбр действительно хочет посадить ее на проклятый корабль и отправить обратно?..
Когда они подъехали к ферме Сейбра, ливень стих и в воздухе повис плотный, мрачный туман. Фрэнку пришлось за руку отвести Саммер к главному крыльцу. Она стояла под козырьком и смотрела вслед Фрэнку, который опять сел в фургон и куда-то поехал, постепенно растворяясь в дрожащем мареве.
Вступив в дом, Саммер, полная новых впечатлений, поразилась его убогости. Господи, как же она оторвалась от реальности! Что дало ей повод думать о том, как усовершенствовать хибару Сейбра? Разве он не собирается при первой же возможности отправить ее на континент? Саммер вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя печальные мысли. Ветер донес до ее ушей собачий лай. Туман рассеялся, и с заднего крыльца можно было увидеть загоны для скота, вокруг которых сновал пес, бросаясь на овец, отбившихся от стада. Где-то там сейчас был и Сейбр.
Приглядевшись, девушка увидела его. На этот раз он был одет в традиционную пастушью одежду: синюю хлопчатобумажную рубаху с закатанными до локтей рукавами, коричневые брюки и грязные сапоги. Длинные волосы он прихватил сзади в своеобразный «конский» хвост. Лоб Ника оказался перевязан тряпкой, призванной впитывать пот, застилающий его глаза. Сейбр как раз вышел из сарая, где производил стрижку овец. Вытерев лицо рукавом, он подозвал Бетси, и та с лаем отделила от стада очередную овцу, которая с беспомощным блеянием понеслась прямо в сарай.
Саммер без труда представила себе выражение его лица: тяжелые брови нависали над черными глазами, холодными и загадочными, как глубины моря. Невероятно: как он может жить, полностью отгородившись от общения с другими людьми?
Своенравный, капризный, сварливый, придирчивый аристократ с темной и зловещей репутацией. Он, наверное, считает себя выше своих соседей, выше всех людей в этой стране, выше самой Новой Зеландии. Боже, Саммер готова была побиться об заклад, что он уже разучился улыбаться!
– Отлично! – вслух пробормотала она, непроизвольно сжимая кулаки. – Я все-таки выскажу тебе прямо в лицо все, что я думаю о тебе, о твоем невыносимом упрямстве и идиотском характере! – Девушка пнула ногой пустую корзину, валявшуюся на ступеньках заднего крыльца. – Думаете, я не посмею развенчать вас, высокочтимый и могущественный мистер Сейбр? Ошибаетесь! Я не собираюсь больше спать в вашей дурацкой постели! Она пахнет вами! И не буду жить в вашей полуразвалившейся халупе с ее отвратительным крыльцом! Я не привыкла жить в курятниках! Да, именно так я и скажу, – громко пообещала она самой себе. – Я скажу, что только и мечтаю оказаться на корабле, отплывающем в Англию!..
Саммер расхаживала взад-вперед по крыльцу, накачивая себя негодованием и гневом, пока вся не задрожала от распирающих ее чувств. Наконец, решившись, она двинулась вперед – к выгонам, к сараю, в котором орудовали овцеводы.
Из сарая неслось жалобное блеяние, но это не остановило девушку, а только лишь немного заставило поколебаться в своей решимости. Специфический запах овчины пропитал здесь все вокруг. Дверь сарая скрипнула и раскрылась. Внутри было довольно светло от ярких ламп, рядами тянувшихся вдоль стен, на равном удалении одна от другой. Влажность, жара, запах овечьего раствора, овчины и мокрого дерева еще раз заставили Саммер усомниться в правильности намеченного шага. Входить в эту экзекуторскую ей не очень хотелось, но поворачивать назад было уже поздно. Что с того, что ей стало не по себе от окружающей вони? Не важно, что к распиравшему ее гневу теперь примешивалась добрая порция опаски. Вены пульсировали, в ушах звенело, но Саммер шла вперед.
Придерживая распахнувшуюся от ветра дверь, она осторожно вступила внутрь и стала приглядываться к окружающей обстановке. Хорошо утоптанный земляной пол, длинный стол, заваленный овечьей шерстью. Возле стола было устроено что-то вроде закромов, разбитых на ячейки, в которых, видимо, тоже хранилась овчина.
Внутри было тихо и спокойно. Истерическое блеяние ополоумевших овец почти не доносилось сюда. Тишину нарушало только равномерное клацанье ножниц для стрижки овец, звук шагов, вздохи, негромкое бормотание и приглушенное чертыхание. Саммер сделала еще шаг вперед, осторожно выглянула вперед и увидела Сейбра, который, скрючившись, сидел в небольшом загончике, в котором хватало места, пожалуй, только для него и для той овцы, которую он в данный момент стриг. Рубаха плотно обтягивающая его широкую спину, потемнела от пота.
Ник яростно боролся с вырывающейся овцой, пока ему не удалось крепко зажать ее между колен. Саммер еще чуть-чуть продвинулась, чтобы лучше его видеть. Ее поразило, с какой силой и грацией обращается он с перепуганным животным. Устав сопротивляться, овца наконец успокоилась и отдалась на милость человеку, жалобно блея и мелко подрагивая всем телом. Сейбр именно этого и добивался, поскольку мечущееся животное он мог случайно поранить ножницами. На земляной пол упал первый клок овечьей шерсти, оголив розоватую кожу животного. Округлившимися глазами Саммер смотрела на это зрелище, удивляясь великолепной игре мышц Сейбра под натянувшейся рубахой. Пот настоящими ручейками стекал со лба, преодолевал импровизированную преграду из повязки, которую можно было выжимать, капал на концы ресниц, на нос и подбородок. Наконец Сейбр вынужден был остановиться, чтобы перевести дух и стряхнуть пот с ресниц. На секунду он расслабился и во всем его теле промелькнула тень невообразимой усталости. Тряхнув головой, он, видимо, решил подобраться к овце с другого бока.
Саммер во все глаза смотрела на Сейбра и чувствовала, как ее гнев быстро и неумолимо улетучивается… У нее немного сжалось сердце, когда она увидела его здесь, одинокого, усталого, терпеливо борющегося с животным, у которого, судя по всему, не было никакого желания гулять с голой кожей среди своих обстриженных собратьев.
Меняя позу, Сейбр чуть повернул овцу и ослабил хватку, чем та незамедлительно воспользовалась, лягнув Ника в голень. Пока тот со стоном потирал пораненное место, овца высвободилась окончательно и бросилась наутек. Неожиданно для себя самой Саммер выскочила из своего угла и помчалась на помощь Сейбру, который успел схватить овцу за задние лапы, в то время как Саммер, падая, обхватила обеими руками шею животного. Все трое покатились по земле, и сарай огласился отчаянным блеянием овцы и смехом Саммер.
Смех. Этот звук заполнил мрачную тишину сарая, как звон колокольчиков. Николас в изумлении уставился на девушку, храбро ухватившую смирившуюся уже овцу; на ее бледные руки, выпроставшиеся из длинных рукавов макинтоша Фрэнка. Ее волосы рассыпались по земляному полу, как жидкое пламя, до которого страшно было дотронуться. Он думал о Саммер, борясь с упрямым животным, как вдруг она очутилась перед его глазами, привнеся в это сумрачное помещение солнечный свет, воздух и веселый смех.
– Мы поймали ее! – дошел до его сознания ее ликующий вопль.
Его жена…
Что это нашло на него тогда, за дальним столиком в пивной? Мрачные воспоминания? Подействовал эль? И его необдуманный шаг повлек за собой приезд Саммер?.. Цепи одиночества, которыми он добровольно приковал себя к овцеводческой ферме, ослабли. Господи, что же ему делать с этим пугливым и мнительным ребенком?..
Какие большие глаза!.. От девушки пахло персиками и дождем… Нику захотелось приникнуть губами к ее губам, почувствовать их вкус, нежность, теплоту… Ему захотелось ощутить руками ее маленькие груди, испытать радостное волнение от осознания их округлости и податливости. Ему захотелось хоть раз поцеловать ее соски, а затем – целовать их снова и снова, пока она не затонет от наслаждения.
Поцелуй меня! Поцелуй меня, звали ее полураскрывшиеся губы.
Дотронься до меня, умоляли ее глаза.
Медленно, мучительно медленно и осторожно она коснулась рукой его влажного от пота лица и тихо сказала:
– Здравствуйте…
– Здравствуй, – услышал Ник свой собственный ответ.
– Вы никогда не улыбаетесь, мистер Сейбр?
– Нет.
– Почему?
– Мне не с чего веселиться.
– Мне жаль вас.
Молодые люди не заметили, что овца давно уже укрылась в одном из загончиков. Они лежали на полу и смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания на пыль, кружившуюся над ними в свете ламп.
Наконец глаза девушки закрылись и ресницы дрогнули в немом приглашении. Губы Ника приблизились…
– Вы здесь, босс? – дверь сарая противно скрипнула, и в проеме показалась голова Фрэнка.
Глаза Саммер широко раскрылись. Ник напрягся и отшатнулся. Чувство реальности вернулось к нему. Застонав, он откатился в сторону и изо всех сил воткнул ножницы в землю.
– Ну-ка, проваливай отсюда! – глухо приказал он и девушка тенью метнулась к выходу.
Фрэнк, замерший у входа, смущенно почесывал в затылке.
– Похоже, мне теперь придется научиться стучать, – пробормотал он.
Закрыв глаза, Ник вдохнул оставшийся после Саммер нежный аромат и с чувством ударил кулаком по земляному полу. Затем еще раз, и еще раз, и еще…
Глава 8
Незнакомец оказался высоким и стройным, с тонкими каштановыми волосами и теплыми глазами за толстыми линзами очков. Он смотрел на Саммер, открывшую дверь, с явным удивлением. Добрые полминуты прошли, пока он вспомнил о правилах хорошего тона и снял шляпу.
– Я – Бен Биконсфильд, – представился он.
– А я Саммер Сейбр, – ответила она, протягивая руку и приглашая его войти. В голове Саммер мелькнуло, что ее старания принять ванну, вымыть голову и надеть свою лучшую одежду не пропали даром.
Бен взял ее руку в свою, продолжая пытливо изучать черты ее лица.
– Должен заметить, я представлял вас совсем не такой, – признался он.
– Интересно, что же вы ожидали увидеть, мистер Биконсфильд!
Она слегка покраснела, пожала плечами и опустила глаза с самым невинным выражением на лице.
– Может быть, несколько тоньше, – ответил он задумчиво. – Чуточку постарше и… неопытнее. Сколько вам лет?
Вздрогнув, Саммер приняла его шляпу.
– Определенно, все здесь испытывают большой интерес к моему возрасту. Не понимаю, какое это имеет значение. Мне уже восемнадцать.
– Дело в том, что вы выглядите лет на четырнадцать…
– Это комплимент?
– Уверяю вас, я вовсе не хотел оскорбить вас…
– Ладно, – девушка смотрела на него сияющими глазами. – Полагаю, вы пришли к моему мужу.
– К кому?
– К Сейбру.
– О… – На его лице отразилось огорчение. – Приношу свои извинения. Я не привык еще к… э…
– Я тоже, если говорить откровенно, сэр. Я постоянно вынуждена напоминать себе, кто я и что я, собственно, здесь делаю. Уверена, Ник относится ко мне так же.
Откровенность Саммер застала Бена врасплох.
– Ник в сарае вместе с Фрэнком. Если хотите, подождите, они подойдут к ужину. Кстати, я буду очень признательна, если вы останетесь и разделите с нами трапезу.
– О, я не хотел бы быть…
– Навязчивым? Ну что вы? Я приготовила много еды. Сказать по правде, я решила сделать сюрприз. Мне нечего было делать днем и я немного постряпала. Иначе, для чего, собственно, существуют жены? Она повернулась на пятках и умчалась на кухню, оставив Бена в гостиной. 0'Коннелл уже говорил ему, что Саммер – симпатичная девчонка, но то, что он увидел собственными глазами, превзошло все его ожидания. Молодость вовсе не портила ее. Никогда еще в своей жизни Бен не видел таких красивых волос.
Совершенно очевидно, что Саммер заботилась о своей внешности. Даже одежду, которая была ей явно велика, и большие ботинки, которые не подходили ей по размеру, она носила с достоинством, даже с гордостью.
– Располагайтесь поудобней, – крикнула она с кухни. – Кофе хотите?
– Да, спасибо.
Что-то изменилось в гостиной, понял Бен. Край одеяла, прикрывающего окно, теперь был отогнут, давая солнечному свету возможность беспрепятственно литься через недавно вымытые стекла. Напротив диванчика появилась импровизированная цветочная корзина: обшарпанная, эмалированная холостяцкая кастрюля с цветами, распространявшими аромат на всю квартиру.
– А вот и кофе, – раздался за его спиной голос хозяйки, заставивший его вскочить. – Что-нибудь не так?
– Я восхищаюсь вашей изобретательностью. Цветы действительно украсили комнату.
– Спасибо. Мне хотелось, чтобы их аромат и краски улучшали настроение.
Бен попробовал кофе, и его улыбка тут же превратилась в гримасу: на языке было густое, черное, горькое варево. С трудом подавив инстинктивное желание выплюнуть все в чашку, Бен посмотрел на девушку, с надеждой взирающую на него.
– Ну как? Нормально? – спросила она. Бен кивнул.
– А знаете, ведь это моя первая самостоятельная попытка варить кофе. Я не перестаралась?
– О, нет. Я хочу сказать, он получился немного крепким, но это очень хорошо. – Бен отпил еще, надеясь убедить Саммер в том, что кофе ему действительно понравился, и даже закрыл глаза, имитируя удовольствие. Его старания были не напрасными: лицо девушки засветилось от радости.
– Надеюсь, Николасу тоже понравится. – Она шагнула было к диванчику, но тут же заспешила прочь. – Чувствуйте себя, как дома. Скоро будет готов ужин.
Забежав в спальню, она осмотрела свое отражение в зеркале, поправила юбку, блузку, ленту в волосах, слегка похлопала себя по щечкам, куснула губку, сделала глубокий вдох, чтобы ее маленькая грудь хоть на мгновение показалась больше, и пошла на кухню.
Простыню она обнаружила на дне комода Сейбра. Получилась прекрасная скатерть. Старая консервная банка из-под растительного масла превратилась в очередной цветочный горшок. Сюда она посадила широколистный мирт с красными цветами.
Наконец, в дом вошли Сейбр и Фрэнк.
– Какой приятный сюрприз, – воскликнул Фрэнк, принюхиваясь к запаху пищи. – Я так устал, что вряд ли сумел бы приготовить что-нибудь толковое. А тут, смотрю, все уже на столе…
Саммер, волнуясь, взглянула на Ника, который, прежде чем войти на кухню, вымыл лицо и руки. Он даже не смотрел в ее сторону, ясно давая понять, что не помнит о происшествии в сарае. Поприветствовав кивком Бена, он уселся на стул.
– Выглядит довольно аппетитно, – сказал Бен.
– Ну что ж, – Саммер всплеснула руками. – Угощайтесь, пожалуйста.
– Что это? – спросил Фрэнк, указывая на блюдо. – Пудинг?
– Омлет.
После некоторого колебания Фрэнк положил порцию кушанья на тарелку и передал блюдо Бену, который, в свою очередь, адресовал его Нику. Потом каждый мужчина получил по кукурузной лепешке. Едоки вертели их в руках, разглядывая с нескрываемым удивлением. Фрэнк случайно уронил свою и она отбила край его тарелки. Однако, на этом их злоключения не закончились. Вслед за лепешками Саммер принесла кастрюлю с вареной картошкой, которую никому из присутствующих не удалось насадить на вилку. Фрэнк разрезал одну картофелину и обнаружил, что внутри она сырая и холодная. Тем не менее он героически отрезал кусок и сунул его в рот, старательно пережевывая. Несмотря на предупреждающее покашливание Бена, Фрэнк потянулся к кофе, сделал глоток и…
– Что-нибудь не так? – спросила Саммер, испуганно переводя взгляд с одного лица на другое.
– Все в порядке! – ответил Фрэнк. Девушка посмотрела на Сейбра, мрачно тыкающего вилкой в картофелину.
– А у меня есть еще суп, – объявила она. Бен и Фрэнк заметно оживились.
– Суп? – переспросил Фрэнк.
– Я нашла кладовку и взяла там кусок баранины, если не возражаете, – объяснила Саммер.
– Люблю суп, – с энтузиазмом воскликнул Фрэнк. – А вы, ребята, любите суп?
Бен и Ник закивали головами и с облегчением положили вилки. Побледневшая Саммер принесла большую плошку наваристого супа, в котором аппетитно плавали ломтики лука. Ей хотелось верить, что хотя бы он понравится мужчинам. Те взяли ложки, зачерпнули, поднесли ко рту, попробовали и… Разом плюнули и вскочили из-за стола.
– Святые угодники, чем ты заправляла его, дорогуша? – поинтересовался Фрэнк.
– Воды, – застонал Бен. – Дайте, пожалуйста, воды. Саммер принесла воды и со слезами на глазах наполнила чашки. Мужчины залпом выпили воду и попросили еще.
– Не понимаю, что я сделала не так, – запричитала несчастная девушка, заламывая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30