– Сказано не слишком убедительно. – Он понизил голос.
– Как ты можешь не верить мне, Грей!
– Я люблю тебя, понимаешь? Люблю! – Он был на грани истерики. – Как ты могла поверить!
Лалла поняла, что не знает ответа. Грей окинул ее холодным взглядом, отчего по телу бедной девушки пробежала дрожь. Перед ней было лицо самого несчастного человека на свете.
– Наверно, тебе неприятно будет заниматься любовью с убийцей. Сегодня я посплю один, – хрипло проговорил он. – А завтра советую тебе последовать совету таинственного корреспондента и покинуть мой дом.
– О, Грей, подожди! – закричала Лалла в отчаянии.
Но он не слушал. Отвесив поклон, Грей стремительно покинул комнату.
– Грей! – задыхаясь, кричала Лалла, подбежав к дверям, но вовремя остановилась. Было слишком поздно что-либо предпринимать.
Скоро, совсем скоро настанет завтра, и она покинет Дикие Ветры.
Глава 12
– Мисс Лалла! Неужели это вы?
Лалла улыбнулась высокому седовласому дворецкому, проворно сбежавшему со ступенек крыльца ей навстречу. Он служил в доме Хантеров, сколько она себя помнила. Перехватив восхищенный взгляд слуги, Лалла тронула его за руку:
– Эндрю, не припомню случая, чтобы ты был столь немногословен.
– Не судите строго, мисс Лалла, – ответил тот, поклонившись, когда они входили в маленькую уютную прихожую. – Ведь вы только что были в Париже, еще письмо прислали, и вот стоите передо мной. Никак не ожидал. Вот радость! Простите, я так растерялся!
– Полно, Эндрю, – засмеялась она, стягивая перчатки. – Мои родители, надеюсь, все еще в Калифорнии?
– Да, мисс. С ними вернется мисс Порция, а мисс Миранда обещала приехать позже.
– Вот и хорошо. Значит, дом в моем полном распоряжении.
– Да. Ваш дом всегда ждет свою прелестную юную хозяйку.
У Лаллы отлегло от сердца. Меньше всего ей сейчас хотелось встречаться с родными и отвечать на нескончаемые вопросы.
– Надеюсь, в моей комнате все по-прежнему? – спросила она, вспомнив о великой страсти «императрицы» следовать веяниям моды.
– Ну что вы, мисс, ваша спальня – она как была. Я сейчас, мигом, только приберусь.
– Ступай, Эндрю. Да распорядись, чтобы принесли из коляски мой багаж. Да, и еще: вели подать ленч. Я умираю от голода!
– Хорошо, хорошо, мисс Лалла. Я бегом. – Он засуетился, отдавая распоряжение молодому слуге, но потом вдруг застыл на месте, и Лалла увидела, что по щекам старика текут слезы. – Мисс Лалла, как же я рад, Бог мой! Вы всегда были моей любимицей.
– Эндрю! Не вздумай сказать об этом моим сестрицам!
Он потупился.
– Пусть это будет нашей маленькой тайной!
Дворецкий скрылся на полукруглой лестнице, а Лалла не спеша отправилась бродить по дому. Она зашла в гостиную. Это была просторная, залитая солнцем комната, обставленная с изысканным вкусом дорогой мебелью. Лалла улыбнулась. Почему-то, подъезжая к родительскому дому, она трепетала от страха. Она боялась, что не почувствует себя здесь в безопасности. Но, слава Богу, дом, в котором каждый уголок был до боли знаком с детства, принимал ее с радостью. Особняк, приобретенный четой Хантеров сразу же после женитьбы, был частью ее существования, и у Лаллы полегчало на душе.
Какая-то неведомая сила потянула ее к окну, выходившему на площадь Вашингтона. Лалла выглянула на улицу, где прогуливались парочки и сновали экипажи и повозки, и ей стало так хорошо, словно это было лучшее место на земле! Ни дуновения ветра, ни тени невидимого призрака. Как здорово! Как спокойно!
– Извините, мисс… – Знакомый голос отвлек ее от размышлений.
– Да, Эндрю.
– Все приготовлено. Багаж распакован. Прошу пожаловать наверх.
– Спасибо. Я позвоню, как буду готова.
Она поднялась к себе, распахнула дверь и будто вернулась в детство. Кровать показалась ей до смешного маленькой, большой ящик с игрушками загадочно манил вырезанным окошком, старые обои, с полувыцветшими голубыми цветочками на розовом фоне… Лалла присела на краешек кровати, и старый матрац недовольно заскрипел всеми своими пружинами.
– Как чудесно! – прошептала она, вытирая слезы со щек.
Умывшись с дороги, она позвонила, чтобы принесли ленч. Лалла села на кровать и, скрестив ноги по-турецки, как любила делать в детстве, принялась за еду. Она с удовольствием уплетала холодный ростбиф, сыр и хрустящие свежие булочки и постепенно приходила в себя.
Только теперь она смогла осмыслить события последних двух дней. Поднявшись утром довольно рано, она решила зайти к Грею и была неприятно удивлена, не застав его. Правда, она и не надеялась услышать извинения. Нет, самолюбивый Грей Четвин не станет объясняться! Но Дейзи! Лучшая подруга даже не вышла с ней попрощаться!
Чемоданы и коробки были упакованы менее чем за час, и Лалла попросила отвезти ее до Холодных Весен. Там она дождалась рейса «Превосходной», которая и доставила ее в Нью-Йорк.
Лалла пила горячий чай и доедала ароматную булочку. Как хорошо, что она наконец покинула Дикие Ветры. Почему за одну ночь все так изменилось? Может, надо было сказать Грею, что она не верит ни единому слову Роллинза и автору анонимного послания? Тогда все было бы проще. Но смогла бы она спокойно жить с грузом сомнений на душе? Лалла слишком хорошо знала Грея. Он был человеком гордым, эгоистичным и довольно циничным, так что при известных обстоятельствах смог бы совершить убийство. Но не собственной же жены?
Ей вдруг стало так больно, так горько, что слезы сами собой полились из глаз. Лалла задумчиво отставила чашку с чаем. Существовал только один способ избавиться от сомнений, которые доводили ее до отчаяния, – найти настоящего убийцу Джейн Четвин. Только так они оба станут свободными.
В голове Лаллы постепенно созрел план ближайших действий. Цель была ясна – найти преступника, и Лалла прекрасно понимала, что ей придется идти к ней в одиночку, но она не сдастся, пока не добьется своего.
Она решительно спустилась с кровати и позвонила служанке, чтобы та помогла ей одеться.
Часом позже Лалла бодро шагала по роскошной Уолл-стрит, направляясь к конторе Уинстона Гейта, преуспевающего финансиста и старого приятеля семьи Хантеров, который любил сестер, будто они были его ближайшими родственницами. Девочки ласково прозвали его дядюшкой Уином.
– Лалла! – Гейт раскрыл объятия и вышел из-за большого конторского стола ей навстречу.
Он был смешным полноватым коротышкой, чьи вечно горящие здоровым румянцем щеки и ангельская улыбка скрывали хитрый нрав и железную хватку. Лалла всегда обожала Уинстона Гейта.
– Девочка моя! Что привело вас в Нью-Йорк? Папаша Хантер ни словом не обмолвился о вашем возвращении.
Он нежно обхватил ее руку своими горячими коротенькими пальцами и приблизился, чтобы поцеловать Лаллу в щеку.
– Мои родители даже не знают, что я в Америке. Я гостила у Дейзи Четвин, в Диких Ветрах, а сейчас я в Нью-Йорке, перед вами. Дядюшка Уин, вы все такой же красавец!
Он захохотал, похлопав себя по округлому животу, выпиравшему из-под коричневого жилета.
– Ах, несносная девчонка! Вечно ты поддразниваешь старого дядюшку! – Неожиданно он чуть отстранился и изумленно уставился на Лаллу своими черными, как угольки, глазами, будто увидел ее впервые. – А вы превратились в красавицу! Я-то думал, что самая очаровательная из сестер Хантер – Порция, но вы перещеголяли ее, дитя мое!
– О старый льстец! Меня не проведете. Я же знаю, что вы тайно влюблены в Порцию.
– Вы все – мои любимицы, – схитрил он. – Но что же мы стоим? Проходите, и садитесь, и поведайте старому приятелю, что в такой солнечный денек привело очаровательную юную леди в мою контору?
Лалла уселась напротив Гейта и наклонилась поближе.
– Видите ли, мне нужна кое-какая информация, и я знаю, что только вы можете мне помочь.
Его черные глазки хитро сощурились.
– Знаете, моя красавица, я человек осторожный. Поэтому прежде чем оказывать вам помощь, я должен знать, что именно вас интересует.
Поскольку Уинстон Гейт был видным членом избранного нью-йоркского общества, Лалле не пришлось долго посвящать его в подробности женитьбы Грея Четвина и трагической гибели его жены. Она только поведала ему о последних событиях в Диких Ветрах.
– Дядюшка, может, вы знаете, что у Грея есть враги? Иначе зачем постоянно распускают слухи о его причастности к смерти Джейн.
Уинстон в задумчивости потер лоб рукой.
– Конечно, любой преуспевающий человек имеет немало завистников. Но чтобы обвинять в преступлении – это уж слишком.
– Так, значит, вы не знаете, кто его враги? – Надежды Лаллы рушились на глазах.
– Нет, нет, не думаю. – Неожиданно его глаза подозрительно блеснули. – Но я могу навести кое-какие справки.
– Дядюшка Уин, может пригодиться любая информация, пусть даже она покажется вам пустяковой. И еще я хотела бы побольше узнать о Джейн.
– Ну, по этой части лучшего рассказчика, чем тетушка Касси, не найти. Но она сейчас с детьми в Ньюпорте.
Лалла вздохнула. И как она могла забыть! На лето добрая половина жителей Нью-Йорка отбывает за город.
Уинстон, кажется, читал ее мысли.
– Не волнуйтесь. Каждый уик-энд я нанимаю яхту и еду проведать Касси с ребятишками. Она будет счастлива принять вас у себя. Вы же не виделись пять лет. Вот и потолкуете обо всем.
Девушка тут же воспрянула духом:
– Как славно! Совместим приятное с полезным!
Лалла стала прощаться. Гейт встал и лукаво улыбнулся:
– А может, моя маленькая фея не откажется пообедать вместе со мной в среду?
Лалла медлила с ответом. Она прекрасно знала этот тип немолодых джентльменов, которые, отделавшись от жен и детей, не прочь были потешить свое самолюбие в обществе молодой, не обремененной домашними хлопотами красотки. Но Лалла очень любила Гейта и не смогла отказать.
– С удовольствием, – подмигнула она, и они распрощались до среды.
Вечерний ветерок наполнял жаркий воздух свежей прохладой, толпы гуляющих чинно фланировали мимо шикарных витрин. Лалла шла под руку с Гейтом, и он весь светился от гордости и удовольствия, что ему представился случай блеснуть в обществе с такой красавицей. Он раскланивался направо и налево, ловя завистливые взгляды знакомых джентльменов, обращенные в сторону его спутницы.
Лалла и вправду была очаровательна в шелковом цвета красного вина платье с глубоким декольте, которое шелестело при каждом шаге. Но она не замечала, как сияли глаза дядюшки Уина. Все мысли ее были заняты Греем, и Лалла молила Бога, чтобы ее старания увенчались успехом.
Они вошли в большой обеденный зал известного ресторана. Гейт выбрал неприметный столик в углу, отделенный от основного зала рядом высоких декоративных пальм и пышных папоротников в больших кадках, где их разговор не был бы слышен другим посетителям ресторана, и Лалла прониклась невольным уважением к хитрому осторожному Гейту, который обычно так любил быть на виду у публики.
Они сделали заказ, и Уинстон шепотом объяснил, зачем все эти предосторожности:
– Лалла, у меня уже есть кое-какая информация для вас.
– Так скоро? – Ее глаза расширились от удивления. – Ну вы просто неоценимый помощник, дядюшка Уин.
Он засмеялся:
– Я никогда не отказываюсь помочь юной леди, особенно такой красавице, как вы. Но сначала расскажите-ка мне про вашу жизнь в Париже. Юджиния не нарадуется на вас!
Лалла вскинула брови:
– Она что, так и говорила?
– Ну да, конечно. Она всегда рассказывает мне, как вы идете по стопам своих сестер, которые уже многого добились в жизни.
– Я польщена, – улыбнулась Лалла, обмахнувшись веером. Она не стала говорить Гейту, что мнение «императрицы» теперь ничего для нее не значит. Она твердо верила, что «добиться чего-то в жизни» для нее значило стать женой Грея, пусть даже кто-то стремится помешать этому.
Лалла поведала Гейту о жизни в Париже, естественно, опуская подробности своей работы моделью. Подали вино и сочные бифштексы, и она приготовилась слушать.
Гейт долго рассказывал ей о финансовых делах Грея, о покупке железнодорожных компаний, о конкурентах и врагах, но, сколько ни пыталась Лалла сложить разрозненные кусочки мозаики в единое целое, у нее ничего не выходило. Что-то важное постоянно ускользало от нее.
Но тут Гейт назвал одну фамилию, сразу же привлекшую ее внимание. Лалла была так удивлена, что застыла с вилкой в руке, позабыв о еде.
– Что вы сказали?
– Я говорю, не доводилось ли вам слышать разговоры насчет помощника Грея – Тодда О’Коннора?
Лалла, сдерживая нетерпение, ответила:
– Нет. Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее.
– Насколько хорошо вы знаете этого человека? – Гейт хитро сощурил глазки.
– Я слышала, что Грей взял его личным помощником, после того как Тодд, скромный клерк, предотвратил крупное хищение в одном из банков Грея. Он честолюбивый, неглупый молодой человек, и, кстати, недавно сделал предложение Дейзи Четвин.
– Так вот. Через несколько месяцев после того, как О’Коннор стал работать у Грея, тот был вовлечен в крупный скандал, касающийся покупки железных дорог. Я не буду посвящать вас в детали, но суть в том, что оппонент Грея, некто господин Данбар, выиграл спор, перехитрив его очень интересным способом. Он выведал такие сведения о состоянии дел Грея Четвина, которые никто, кроме ближайшего помощника, сообщить не мог. За определенную плату, разумеется. Вот тогда-то и пошли слухи об источнике этих сведений.
Потрясенная Лалла прошептала:
– Неужели Тодд О’Коннор?
Гейт кивнул.
– Правда, ничего до сих пор не доказано.
– Ну конечно. Наверняка Грей доверяет ему, иначе бы он давно уволил такого помощника и уж тем более не позволил свататься за свою сестру!
Гейт неожиданно вздрогнул:
– Да-да… Ничего не доказано. Но мне приходилось сталкиваться с О’Коннором, и он произвел на меня впечатление весьма шустрого и скользкого молодого человека. Такой непременно убедил бы шефа в своей невиновности.
– И он сделал это. Тодд не дурак, и Грей доверяет ему безраздельно.
Уинстон слегка прикоснулся к губам салфеткой и задумчиво посмотрел на Лаллу:
– Так что, вы находите эту информацию полезной для себя?
– Даже более, чем вы можете себе представить, – кивнула девушка.
– Я рад, что смог помочь. – Он подозвал официанта и попросил подать счет. – Как насчет пятницы? Составите компанию в Ньюпорт?
– О да, непременно, – улыбнулась Лалла.
– Касси будет на седьмом небе от счастья!
– И я тоже. Так соскучилась по ней!
Они поднялись и вышли на улицу. Как и прежде, Гейт ловил взгляды мужчин, очарованных красотой его спутницы. Лалла же погрузилась в невеселые размышления. Слухи о делишках Тодда О’Коннора не давали ей покоя.
Слуги были давно отпущены. Лалла осталась в гостиной наедине с собственными мыслями. В комнате было тихо, лишь монотонно тикали часы на стене, но почему-то их равномерный звук только раздражал ее.
Она попыталась отвлечься от представления о Тодде О’Конноре как о ближайшем союзнике Грея и женихе Дейзи. Что, если временно забыть об этом? Что, если перед ней расчетливый, алчный человек, для которого превыше всего собственные интересы? Начинала вырисовываться интересная картина.
Лалла представила себе рождественскую ночь, когда было найдено тело Джейн. Пока Дейзи только спускалась по ступенькам, Тодд уже был там. Мог он толкнуть ее? Но зачем ему было убивать жену своего хозяина? Как ни старалась Лалла, она никак не могла найти мотив преступления.
Неожиданно на память ей пришло происшествие по дороге из Бентвуда. Что, если это Тодд бросил в Малыша камнем, заставив его понести? Мучительная картина обожгла мозг. Ведь когда Грей внес ее в дом, навстречу вышла лишь Дейзи. Тодда О’Коннора поблизости не было. А в ту ночь, когда кто-то проник в комнату Грея? Он мог нанять специального человека, чтобы стащить «Огненный изумруд». А может, это он подложил анонимное письмо, заставив Лаллу испугаться и покинуть Дикие Ветры?
Она поднялась и принялась расхаживать из угла в угол, ежась от холода, несмотря на теплый вечер. Да, Тодд не зря задумал жениться на Дейзи – таким образом его положение в семье Четвинов укрепится. Грей сделает все для любимой сестры. Возможно, он сделает О’Коннора компаньоном, взяв в долю. А этого Тодд как раз и добивается.
Лалла вздрогнула: мысли завели ее слишком далеко. А что, если Грей больше не женится? Тогда фамильную драгоценность Четвинов унаследовала бы Дейзи, а Тодд… да, ему досталось бы все.
Она сладко зевнула и почувствовала себя настолько уставшей и физически, и морально, что хотела только одного – побыстрее забраться в свою уютную постель и забыться сном.
Да, Уинстон Гейт оказал ей неоценимую помощь. Лалла надеялась, что и встреча с его женой не разочарует ее.
Проходя по уютному садику в сопровождении Касси Гейт, Лалла раскрыла зонтик, прячась от палящего августовского солнца. Сзади нее возвышалось строение под шуточным названием «Башня Гейта» – добротный летний дом в английском стиле, отличавшийся особым очарованием, а впереди простирался бескрайний синий океан, поверхность которого была покрыта белой рябью волн, и вода, блестя на солнце, отливала, словно на ней разбросали серебряные монетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28