ее голос сорвался от волнения. – Что тебя беспокоит?
– Беспокоит? Твое присутствие в Диких Ветрах – вот что. Лучше бы тебе возвратиться в Париж.
Лалла стремительно повернулась. Она чувствовала, что больше не может мириться с той завесой вражды, которая разделяет их, и выпалила на одном дыхании:
– Я знаю, что однажды уже причинила тебе боль. Но, Грей, с тех пор много воды утекло. Неужели ты все еще порицаешь меня? Пора наконец покончить с прошлым – прошло пять лет! Так позволь мне быть твоим другом и просто прийти на помощь в беде!
Он посмотрел на нее, и в его глазах она увидела такую смертельную тоску, что сердце ее готово было разорваться от боли.
– Нет, Лалла. Я никогда не смогу этого сделать. Я любил тебя – одному Богу известно, как я любил… – Он прикрыл глаза. – Поэтому уже никогда я не смогу просто так все забыть и простить тебя. – Он снова открыл глаза, и выражение грусти в них вдруг сменилось холодным блеском. – Уезжай, Лалла! Уезжай, ради собственной безопасности!
Она решительно покачала головой:
– Нет. Я дала слово Дейзи провести в Диких Ветрах все лето.
– Сомневаюсь. Моя сестра слишком мудра, чтобы подвергать тебя такому риску.
– Я остаюсь, Грей, это мое последнее слово. И к тому же ничего мне не грозит!
– О черт! – Он в отчаянии сжал правую руку в кулак и с силой стукнул по деревянной голове несчастной лошади, отчего та закачалась, поднимая в воздух массу мелких пылинок, которые закружились в лучах солнечного света. Затем он оседлал лошадку и посмотрел на Лаллу с такой мольбой в глазах, что ей стало не по себе. – Господи! Ну что я еще должен сказать тебе, чтобы ты поняла! Ты чуть не погибла, Лалла!
Неожиданно Лалла поняла, о какой опасности твердит Грей. Да, она чуть не погибла, она может погибнуть в руках этого ужасного человека, способного так просто переступить через человеческую жизнь!
Лалла с ужасом подумала: а что, если она больше никогда не сможет видеть, слышать, дышать, ходить по земле, улыбаться, плакать? Ей стало страшно. Сердце бедной девушки, казалось, готово было остановиться, и волна смертельного холода вдруг нахлынула к ее голове. Лалла открыла было рот, но почувствовала, что слова застревают в горле. Из противоположного угла комнаты за ней наблюдала пара ярких голубых глаз. Не в силах справиться с подступившим страхом, Лалла почувствовала, как бессильно разжимаются ее пальцы. Она услышала, как ударилась о пол кисточка. В следующее мгновение колени ее ослабели, и ноги подкосились, в глазах помутилось, и тело обмякло.
…Открыв глаза, она почувствовала, что полулежит в сильных руках Грея. Одной рукой он поддерживал ее за талию, а другой гладил по спине. Медленно приходя в себя, Лалла задрожала.
Грей склонился над ней, щекоча своей шершавой щекой ее нежную кожу.
– Тихо, тихо, все хорошо, – шептал он у нее над ухом. – Я с тобой. Я никому не позволю причинить тебе вред.
Неожиданно Лалла почувствовала глубоко внутри такое знакомое сладостно-мучительное ощущение, что вся внутренне устремилась ему навстречу. Ее воспаленный мозг подсказывал, что ни в коем случае нельзя поддаваться чувствам, но волна безудержной страсти захлестывала ее все больше, сметая все на своем пути. Лалла поняла, что теряет над собой контроль. Все, чего она желала сейчас, – раствориться в бездонном потоке страсти, разливавшемся по всему телу от прикосновения твердой мужской плоти, упиравшейся в ее тело.
У нее безумно заколотилось сердце – то ли от страха, то ли от желания, она не знала, да и не хотела разбираться. Ей было слишком хорошо – от нежных объятий, от чуть слышных слов, которые Грей шептал ей на ухо, от прикосновения его пальцев к ее груди. Лалла вздрогнула.
Грей нагнулся ближе и заглянул ей в глаза:
– Тебе уже лучше?
Лалла молча кивнула и подняла глаза. Над ней склонился будто бы другой человек, не тот, что был несколько минут назад. Ни следа раздражения или злобы, ни намека на гнев или ненависть, только нестерпимое желание в глазах.
У Лаллы перехватило дыхание. Она улыбнулась про себя. И все-таки она любила этого человека!
– О Грей, – пробормотала она и положила руки на его мощные плечи.
Глаза Грея потемнели, как темнеет голубое небо в опускающихся сумерках. Взгляд его задержался на ее полуоткрытых губах, потом скользнул вниз к ее шее. На мгновение Лалле стало страшно: она зажмурила глаза. В следующий момент пальцы Грея уже расстегивали пуговицы высокого воротника ее платья. Лалла поняла, что попала в объятия безумной страсти.
Дыхание ее стало частым и прерывистым. Она снова прикрыла веки. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Вот сейчас его настойчивые руки сорвут с нее платье; мягкий шелк, соскользнув с тела, тихо упадет на пол, и тогда…
Но почему-то долгожданный момент никак не наступал.
Лалла в замешательстве открыла глаза. Сколько равнодушия, сколько презрения вдруг увидела она в твердом взгляде Грея! Лалла невольно отпрянула.
Грей опустил голову так, что лица его не стало видно, и прильнул губами к желтовато-синему пятну на ее шее, остававшемуся после ночного происшествия. Почему-то от этого прикосновения Лалле стало холодно. Она подалась назад и запрокинула голову. Губы Грея были совсем близко от ее губ. У Лаллы снова закружилась голова…
Неожиданно легкий стук в дверь вернул ее к действительности: она вдруг вспомнила, что находится в детской, лежит на руках Грея, платье ее расстегнуто… Она мигом выскользнула из его объятий.
– Одну минуту, – хрипло отозвался Грей.
Лалла начала лихорадочно застегивать пуговицы на воротнике. Через пару минут Грей громко объявил:
– Войдите!
В дверях появилась Миллисент и посмотрела на лица Лаллы и Грея с некоторым удивлением.
– Прошу прощения, не хотела мешать. Мистер Четвин, Тодд ждет вас в кабинете. Ему требуется ваша помощь.
– Хорошо, Миллисент, – раздраженно проговорил он. – Через пару минут я буду.
Она кивнула и ушла. Лалла бросила на Грея беглый взгляд, и этого было достаточно, чтобы понять: все рухнуло. Его лицо снова стало непроницаемым, и Лалла ощутила, словно между ними выросла железная преграда.
Грей склонил голову.
– Прости. Кажется, я зашел слишком далеко. Надеюсь, теперь ты выбросишь из головы свое глупое упрямство?
Лалла не ответила, отчаянно стараясь восстановить дыхание.
Глаза Грея горели страстным огнем, наконец он проговорил:
– Лалла, теперь, думаю, ты не будешь сопротивляться и оставишь Дикие Ветры как можно быстрее. Я же сказал, что ты здесь в опасности. Надеюсь, теперь ты поняла, в какой?
Она решительно покачала головой:
– Я остаюсь.
– О черт, что у тебя за характер!
Лалла гордо подняла подбородок, нисколько не смущаясь презрительного блеска в его глазах.
– Ты привык распоряжаться людьми и заставлять их поступать так, как этого желаешь лишь ты, Грей! Ты считаешь, что слово мистера Четвина – закон! – Она вспыхнула. – Но никогда еще тебе не приходилось получать вызов собственному самолюбию, особенно от женщины. Так вот, учти: мое упрямство не более чем ответ на твое собственное!
Грей приблизился к ней на шаг.
– Нет, Лалла. До того упрямства, которое сидит в тебе, мне еще далеко. И иногда я готов расправиться с тобой собственными руками.
Неожиданно он умолк. Лалла еле дышала, будто и вправду прощалась с жизнью. Грей слегка прикоснулся к больному месту на ее шее.
– Ты ведешь себя неразумно, Лалла, – недобро усмехнулся он и стремительно направился к выходу. У самых дверей он вдруг остановился. – Ладно. Стой на своем сколько хочешь. Но если что-то произойдет, не говори потом, что я тебя не предупреждал!
Грей вышел, притворив за собой дверь, а его слова еще долго звенели в ушах Лаллы словно угроза. Шаги в коридоре постепенно затихли. Она осмотрелась в пустой комнате, и вдруг детская показалась ей такой тесной, такой душной, что она начала жадно хватать ртом воздух. Запах пыли и скипидара забил ее ноздри, и Лалла несколько раз чихнула. Она начала поспешно собирать краски и кисти, чтобы скорее покинуть студию.
Несмотря на настойчивое предложение Грея, она не могла оставить Дикие Ветры. По крайней мере сейчас. Сейчас, когда на вопрос о причине загадочной смерти Джейн еще не найден ответ, а страшные догадки, одна ужаснее другой, не оставляют ее ни на минуту.
Лалла начала поспешно оттирать палитру, и тревожные мысли проносились в ее голове так же стремительно, как быстры были движения ее руки. Мозг ее лихорадочно работал. Нет, она не могла уехать отсюда – ведь Дейзи так просила помочь брату, а за все время пребывания в Диких Ветрах она и на сотую долю не продвинулась к достижению этой цели. Тогда, пять лет назад, обманув Грея, отвергнув его любовь, она сделала ему слишком больно и, возможно, никогда не заслужит его прощения. При этой мысли по спине девушки пробежал холодок.
Она быстро упаковала краски в большую коробку и покинула детскую.
– Если я хоть день еще просижу в такой скуке, то просто сойду с ума! – капризно заявила Дейзи за завтраком.
– И что же ты предлагаешь в качестве развлечения? – поинтересовалась Лалла.
Дейзи нетерпеливо заерзала на стуле.
– У меня есть идея. Давай отправимся сразу после кофе в Холодные Весны! Конечно, в деревне жизнь течет не так стремительно, как в Нью-Йорке, но это приятное местечко, и мы сможем весело провести время.
Лалла вспомнила улочки и дома, лавчонки с яркими вывесками, магазины, где продавалась всякая всячина, большой базар у церкви, причал, куда месяц назад доставила их с Дейзи «Превосходная», и невольно улыбнулась:
– Прекрасная мысль!
– Ну вот и славно. Распоряжусь, чтобы Роджерс готовил коляску.
Через несколько минут подруги уже направлялись в Холодные Весны. Проезжая по деревне, Лалла отметила про себя, что, хотя прошло столько лет, поселение на берегу Гудзона совсем не изменилось. Деревня казалась одновременно и спокойной, и суматошной. Многочисленные экипажи и повозки поднимали клубы пыли каждый раз, когда, громыхая, сновали вверх и вниз по покрытой гравием широкой дороге. А по обеим сторонам центральной улицы застыли, словно на картинке, опрятные белые дома. Яркие цветы в больших деревянных ящиках и плетеные стулья из ивовых прутьев, выставленные на верандах, придавали Холодным Веснам какой-то особый провинциальный шарм.
Коляска остановилась неподалеку от пристани. Дейзи сошла с подножки и, оправив юбки, огляделась по сторонам:
– Ну, с чего начнем?
Лалла всматривалась в многочисленные вывески магазинов и лавок, трактиров и ресторанов, как вдруг увидела на реке белоснежную яхту. Это была «Превосходная», ежедневно ходившая по Гудзону до Нью-Йорка и обратно. Взгляд ее неожиданно привлекла фигура молодой леди, направлявшейся от пристани вверх, в деревню.
– Дейзи, – Лалла схватила ее за рукав, – тебе не кажется, что это наша Миллисент?
Дейзи прищурилась от солнечных лучей.
– Похоже. Но в этом нет ничего удивительного. Грей часто посылает ее сюда передавать со знакомым капитаном яхты разные бумаги. Так получается быстрее, чем отсылать почтой. И если Миллисент здесь, значит, возникла необходимость что-то срочно переправить в город. – Она равнодушно пожала плечами.
Они наблюдали за секретаршей Грея, стоя на противоположной стороне улицы, но Миллисент не замечала их. Держа под мышкой толстую связку бумаг, она торопливо шагала по тротуару, направляясь, видимо, к стоявшей неподалеку двуколке. Неожиданно из-за угла возник какой-то человек и довольно фамильярно схватил ее за руку.
У Дейзи глаза расширились от удивления.
– Лалла! Ты только посмотри! У нашей Миллисент, оказывается, есть ухажер, а она и словом не обмолвилась о нем.
– Странно, знаешь, но мне так не кажется, – неуверенно проговорила Лалла. – По-моему, Миллисент совсем не рада встрече с ним. Ты присмотрись повнимательней!
К сожалению, разговор этих двоих не был слышен из-за значительного расстояния. Но по оживленным жестам Миллисент Лалла поняла, что они о чем-то жарко спорят.
Неожиданно незнакомец довольно грубо схватил Миллисент за руку и подошел к ней совсем близко, отчего выражение ее лица стало крайне недовольным.
Миллисент еще какое-то время слушала, а потом, не говоря ни слова, резко оттолкнула его и поспешила к своему экипажу. Мужчина только зло посмотрел ей вслед, не предпринимая попытки остановить ее. Между тем она торопливо поднялась на подножку двуколки и пустила лошадь легкой рысцой. Загадочный человек взбежал на ступеньки крыльца гостиницы, располагавшейся на углу улицы, и исчез так же внезапно, как и появился.
Двуколка скрылась из виду, грохоча по гравию. Миллисент сидела с высоко поднятой головой и, казалось, ничего не замечала вокруг. Девушки удивленно переглянулись.
– Ну и что ты теперь думаешь? – спросила Дейзи.
Лалла еще пару минут задумчиво смотрела вслед исчезнувшему джентльмену и покачала головой.
– Нет, он никакой не избранник Миллисент.
– О, наша великая мисс Шерлок Хо… простите, Хантер, вы пришли к столь смелому выводу излюбленным методом дедукции?
– Сама подумай, Дейзи, – засмеялась Лалла, – ты запомнила, как выглядел человек, с которым повстречалась Миллисент?
Дейзи насупила брови:
– Так-так… Среднего роста, довольно сухощав и…
– Что «и»?
– И должна признаться, какой-то неприятный, есть в нем что-то отталкивающее.
– Вот-вот, совсем не тот тип мужчины, которому такая самолюбивая особа, как Миллисент Пейс, могла бы отдать предпочтение.
Дейзи в восхищении захлопала в ладоши:
– Гениально, мисс Хантер! Восхищаюсь вашим выводом!
– И кроме того, ты когда-нибудь видела, чтобы Миллисент надолго пропадала из дома, как это бывает, когда за тобой кто-то ухаживает?
– Нет, – поспешила согласиться Дейзи. – В основном она всегда дома, за работой. Часто Миллисент подолгу засиживается за машинкой даже после ужина, когда у Грея появляются срочные дела.
– Вот и я о том же.
– Но если этот мужчина не ее избранник, то кто же он? – Дейзи была в явном недоумении. – Судя по их поведению, они хорошо знают друг друга.
– Возможно, просто знакомый. Но если это тебя так заинтриговало, спроси у Миллисент сама, когда вернемся в Дикие Ветры.
Лицо Дейзи мгновенно просветлело, и она взяла подругу за руку:
– Я так и сделаю!
Вскоре о загадочном человеке и о Миллисент было забыто, и молодые леди увлеклись посещением магазинов, коих на центральной улице было великое множество.
Порядком устав, подруги собирались возвращаться к коляске, как вдруг с противоположной стороны улицы раздался звонкий, как колокольчик, голосок:
– О, Дейзи! Дей-зи! Дейзи Четвин!
К ним торопливо зашагала Белл Бентон, улыбаясь во весь рот. Ее сопровождал угрюмый и молчаливый Эллиот. Белл заключила Дейзи в объятия и расцеловала, затем поздоровалась с Лаллой.
– Моя дорогая, как я рада снова видеть вас в добром здравии! Я слышала, вы немного простудились?
Дейзи нежно улыбнулась:
– Ерунда, все уже в порядке.
Неожиданно Белл Бентон переметнула взгляд на Лаллу и, хотя та выбрала для поездки платье с высоким воротником, сумела заметить фиолетовое пятно на ее шее.
– О Пресвятая Дева! Что с вами, Лалла?
Она смутилась и покраснела. Невольно скосив глаза на Эллиота, она увидела, что тот невозмутимо разглядывает вывески трактиров, и поведала Белл историю об ужасном ночном происшествии в Диких Ветрах. Неожиданно лицо Эллиота приобрело нездоровый малиновый оттенок.
– И вы, конечно, не сомневаетесь, что это я ворвался в ваш дом среди ночи? – съязвил он.
– Как ни странно, вас я не подозреваю, мистер Роллинз. – Лалла смело посмотрела ему в глаза. – Но нападавший был примерно вашего роста, правда, уступал вам в силе.
Эллиот театрально снял с головы большую соломенную шляпу и отвесил Лалле низкий поклон:
– О мисс Хантер, благодарю! Вы очень благоволите к моей персоне!
– Эллиот! Прекрати паясничать! – взвизгнула Белл. И поспешно добавила, повернувшись к Дейзи: – Кстати, в ту ночь Эллиот играл с нами в карты до рассвета. Мы уже говорили вашему брату.
«Кто же, в самом деле, набросился на меня в ту ночь, если у Роллинза железное алиби?» – подумала Лалла.
Белл прикрыла рукой глаза от ярких солнечных лучей.
– Как это ужасно! – воскликнула она. – Добропорядочные граждане не могут спокойно ночевать в своих домах!
– Ах, мы все думали, что было нужно негодяю в нашем доме, но так и не нашли ответа, – тяжело вздохнула Дейзи.
Вдруг Белл быстро сменила тему разговора. Ссылаясь на нехватку времени, она поспешно расспросила, в каком из магазинов есть что-нибудь достойное внимания, и о происшествии в Диких Ветрах больше никто не вспоминал. Через пару минут все распрощались и отправились в разные стороны.
За ужином Дейзи села напротив Миллисент. Когда на смену нежнейшему палтусу подали сочный ростбиф, Дейзи подняла глаза от тарелки и в упор посмотрела на секретаршу Грея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Беспокоит? Твое присутствие в Диких Ветрах – вот что. Лучше бы тебе возвратиться в Париж.
Лалла стремительно повернулась. Она чувствовала, что больше не может мириться с той завесой вражды, которая разделяет их, и выпалила на одном дыхании:
– Я знаю, что однажды уже причинила тебе боль. Но, Грей, с тех пор много воды утекло. Неужели ты все еще порицаешь меня? Пора наконец покончить с прошлым – прошло пять лет! Так позволь мне быть твоим другом и просто прийти на помощь в беде!
Он посмотрел на нее, и в его глазах она увидела такую смертельную тоску, что сердце ее готово было разорваться от боли.
– Нет, Лалла. Я никогда не смогу этого сделать. Я любил тебя – одному Богу известно, как я любил… – Он прикрыл глаза. – Поэтому уже никогда я не смогу просто так все забыть и простить тебя. – Он снова открыл глаза, и выражение грусти в них вдруг сменилось холодным блеском. – Уезжай, Лалла! Уезжай, ради собственной безопасности!
Она решительно покачала головой:
– Нет. Я дала слово Дейзи провести в Диких Ветрах все лето.
– Сомневаюсь. Моя сестра слишком мудра, чтобы подвергать тебя такому риску.
– Я остаюсь, Грей, это мое последнее слово. И к тому же ничего мне не грозит!
– О черт! – Он в отчаянии сжал правую руку в кулак и с силой стукнул по деревянной голове несчастной лошади, отчего та закачалась, поднимая в воздух массу мелких пылинок, которые закружились в лучах солнечного света. Затем он оседлал лошадку и посмотрел на Лаллу с такой мольбой в глазах, что ей стало не по себе. – Господи! Ну что я еще должен сказать тебе, чтобы ты поняла! Ты чуть не погибла, Лалла!
Неожиданно Лалла поняла, о какой опасности твердит Грей. Да, она чуть не погибла, она может погибнуть в руках этого ужасного человека, способного так просто переступить через человеческую жизнь!
Лалла с ужасом подумала: а что, если она больше никогда не сможет видеть, слышать, дышать, ходить по земле, улыбаться, плакать? Ей стало страшно. Сердце бедной девушки, казалось, готово было остановиться, и волна смертельного холода вдруг нахлынула к ее голове. Лалла открыла было рот, но почувствовала, что слова застревают в горле. Из противоположного угла комнаты за ней наблюдала пара ярких голубых глаз. Не в силах справиться с подступившим страхом, Лалла почувствовала, как бессильно разжимаются ее пальцы. Она услышала, как ударилась о пол кисточка. В следующее мгновение колени ее ослабели, и ноги подкосились, в глазах помутилось, и тело обмякло.
…Открыв глаза, она почувствовала, что полулежит в сильных руках Грея. Одной рукой он поддерживал ее за талию, а другой гладил по спине. Медленно приходя в себя, Лалла задрожала.
Грей склонился над ней, щекоча своей шершавой щекой ее нежную кожу.
– Тихо, тихо, все хорошо, – шептал он у нее над ухом. – Я с тобой. Я никому не позволю причинить тебе вред.
Неожиданно Лалла почувствовала глубоко внутри такое знакомое сладостно-мучительное ощущение, что вся внутренне устремилась ему навстречу. Ее воспаленный мозг подсказывал, что ни в коем случае нельзя поддаваться чувствам, но волна безудержной страсти захлестывала ее все больше, сметая все на своем пути. Лалла поняла, что теряет над собой контроль. Все, чего она желала сейчас, – раствориться в бездонном потоке страсти, разливавшемся по всему телу от прикосновения твердой мужской плоти, упиравшейся в ее тело.
У нее безумно заколотилось сердце – то ли от страха, то ли от желания, она не знала, да и не хотела разбираться. Ей было слишком хорошо – от нежных объятий, от чуть слышных слов, которые Грей шептал ей на ухо, от прикосновения его пальцев к ее груди. Лалла вздрогнула.
Грей нагнулся ближе и заглянул ей в глаза:
– Тебе уже лучше?
Лалла молча кивнула и подняла глаза. Над ней склонился будто бы другой человек, не тот, что был несколько минут назад. Ни следа раздражения или злобы, ни намека на гнев или ненависть, только нестерпимое желание в глазах.
У Лаллы перехватило дыхание. Она улыбнулась про себя. И все-таки она любила этого человека!
– О Грей, – пробормотала она и положила руки на его мощные плечи.
Глаза Грея потемнели, как темнеет голубое небо в опускающихся сумерках. Взгляд его задержался на ее полуоткрытых губах, потом скользнул вниз к ее шее. На мгновение Лалле стало страшно: она зажмурила глаза. В следующий момент пальцы Грея уже расстегивали пуговицы высокого воротника ее платья. Лалла поняла, что попала в объятия безумной страсти.
Дыхание ее стало частым и прерывистым. Она снова прикрыла веки. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Вот сейчас его настойчивые руки сорвут с нее платье; мягкий шелк, соскользнув с тела, тихо упадет на пол, и тогда…
Но почему-то долгожданный момент никак не наступал.
Лалла в замешательстве открыла глаза. Сколько равнодушия, сколько презрения вдруг увидела она в твердом взгляде Грея! Лалла невольно отпрянула.
Грей опустил голову так, что лица его не стало видно, и прильнул губами к желтовато-синему пятну на ее шее, остававшемуся после ночного происшествия. Почему-то от этого прикосновения Лалле стало холодно. Она подалась назад и запрокинула голову. Губы Грея были совсем близко от ее губ. У Лаллы снова закружилась голова…
Неожиданно легкий стук в дверь вернул ее к действительности: она вдруг вспомнила, что находится в детской, лежит на руках Грея, платье ее расстегнуто… Она мигом выскользнула из его объятий.
– Одну минуту, – хрипло отозвался Грей.
Лалла начала лихорадочно застегивать пуговицы на воротнике. Через пару минут Грей громко объявил:
– Войдите!
В дверях появилась Миллисент и посмотрела на лица Лаллы и Грея с некоторым удивлением.
– Прошу прощения, не хотела мешать. Мистер Четвин, Тодд ждет вас в кабинете. Ему требуется ваша помощь.
– Хорошо, Миллисент, – раздраженно проговорил он. – Через пару минут я буду.
Она кивнула и ушла. Лалла бросила на Грея беглый взгляд, и этого было достаточно, чтобы понять: все рухнуло. Его лицо снова стало непроницаемым, и Лалла ощутила, словно между ними выросла железная преграда.
Грей склонил голову.
– Прости. Кажется, я зашел слишком далеко. Надеюсь, теперь ты выбросишь из головы свое глупое упрямство?
Лалла не ответила, отчаянно стараясь восстановить дыхание.
Глаза Грея горели страстным огнем, наконец он проговорил:
– Лалла, теперь, думаю, ты не будешь сопротивляться и оставишь Дикие Ветры как можно быстрее. Я же сказал, что ты здесь в опасности. Надеюсь, теперь ты поняла, в какой?
Она решительно покачала головой:
– Я остаюсь.
– О черт, что у тебя за характер!
Лалла гордо подняла подбородок, нисколько не смущаясь презрительного блеска в его глазах.
– Ты привык распоряжаться людьми и заставлять их поступать так, как этого желаешь лишь ты, Грей! Ты считаешь, что слово мистера Четвина – закон! – Она вспыхнула. – Но никогда еще тебе не приходилось получать вызов собственному самолюбию, особенно от женщины. Так вот, учти: мое упрямство не более чем ответ на твое собственное!
Грей приблизился к ней на шаг.
– Нет, Лалла. До того упрямства, которое сидит в тебе, мне еще далеко. И иногда я готов расправиться с тобой собственными руками.
Неожиданно он умолк. Лалла еле дышала, будто и вправду прощалась с жизнью. Грей слегка прикоснулся к больному месту на ее шее.
– Ты ведешь себя неразумно, Лалла, – недобро усмехнулся он и стремительно направился к выходу. У самых дверей он вдруг остановился. – Ладно. Стой на своем сколько хочешь. Но если что-то произойдет, не говори потом, что я тебя не предупреждал!
Грей вышел, притворив за собой дверь, а его слова еще долго звенели в ушах Лаллы словно угроза. Шаги в коридоре постепенно затихли. Она осмотрелась в пустой комнате, и вдруг детская показалась ей такой тесной, такой душной, что она начала жадно хватать ртом воздух. Запах пыли и скипидара забил ее ноздри, и Лалла несколько раз чихнула. Она начала поспешно собирать краски и кисти, чтобы скорее покинуть студию.
Несмотря на настойчивое предложение Грея, она не могла оставить Дикие Ветры. По крайней мере сейчас. Сейчас, когда на вопрос о причине загадочной смерти Джейн еще не найден ответ, а страшные догадки, одна ужаснее другой, не оставляют ее ни на минуту.
Лалла начала поспешно оттирать палитру, и тревожные мысли проносились в ее голове так же стремительно, как быстры были движения ее руки. Мозг ее лихорадочно работал. Нет, она не могла уехать отсюда – ведь Дейзи так просила помочь брату, а за все время пребывания в Диких Ветрах она и на сотую долю не продвинулась к достижению этой цели. Тогда, пять лет назад, обманув Грея, отвергнув его любовь, она сделала ему слишком больно и, возможно, никогда не заслужит его прощения. При этой мысли по спине девушки пробежал холодок.
Она быстро упаковала краски в большую коробку и покинула детскую.
– Если я хоть день еще просижу в такой скуке, то просто сойду с ума! – капризно заявила Дейзи за завтраком.
– И что же ты предлагаешь в качестве развлечения? – поинтересовалась Лалла.
Дейзи нетерпеливо заерзала на стуле.
– У меня есть идея. Давай отправимся сразу после кофе в Холодные Весны! Конечно, в деревне жизнь течет не так стремительно, как в Нью-Йорке, но это приятное местечко, и мы сможем весело провести время.
Лалла вспомнила улочки и дома, лавчонки с яркими вывесками, магазины, где продавалась всякая всячина, большой базар у церкви, причал, куда месяц назад доставила их с Дейзи «Превосходная», и невольно улыбнулась:
– Прекрасная мысль!
– Ну вот и славно. Распоряжусь, чтобы Роджерс готовил коляску.
Через несколько минут подруги уже направлялись в Холодные Весны. Проезжая по деревне, Лалла отметила про себя, что, хотя прошло столько лет, поселение на берегу Гудзона совсем не изменилось. Деревня казалась одновременно и спокойной, и суматошной. Многочисленные экипажи и повозки поднимали клубы пыли каждый раз, когда, громыхая, сновали вверх и вниз по покрытой гравием широкой дороге. А по обеим сторонам центральной улицы застыли, словно на картинке, опрятные белые дома. Яркие цветы в больших деревянных ящиках и плетеные стулья из ивовых прутьев, выставленные на верандах, придавали Холодным Веснам какой-то особый провинциальный шарм.
Коляска остановилась неподалеку от пристани. Дейзи сошла с подножки и, оправив юбки, огляделась по сторонам:
– Ну, с чего начнем?
Лалла всматривалась в многочисленные вывески магазинов и лавок, трактиров и ресторанов, как вдруг увидела на реке белоснежную яхту. Это была «Превосходная», ежедневно ходившая по Гудзону до Нью-Йорка и обратно. Взгляд ее неожиданно привлекла фигура молодой леди, направлявшейся от пристани вверх, в деревню.
– Дейзи, – Лалла схватила ее за рукав, – тебе не кажется, что это наша Миллисент?
Дейзи прищурилась от солнечных лучей.
– Похоже. Но в этом нет ничего удивительного. Грей часто посылает ее сюда передавать со знакомым капитаном яхты разные бумаги. Так получается быстрее, чем отсылать почтой. И если Миллисент здесь, значит, возникла необходимость что-то срочно переправить в город. – Она равнодушно пожала плечами.
Они наблюдали за секретаршей Грея, стоя на противоположной стороне улицы, но Миллисент не замечала их. Держа под мышкой толстую связку бумаг, она торопливо шагала по тротуару, направляясь, видимо, к стоявшей неподалеку двуколке. Неожиданно из-за угла возник какой-то человек и довольно фамильярно схватил ее за руку.
У Дейзи глаза расширились от удивления.
– Лалла! Ты только посмотри! У нашей Миллисент, оказывается, есть ухажер, а она и словом не обмолвилась о нем.
– Странно, знаешь, но мне так не кажется, – неуверенно проговорила Лалла. – По-моему, Миллисент совсем не рада встрече с ним. Ты присмотрись повнимательней!
К сожалению, разговор этих двоих не был слышен из-за значительного расстояния. Но по оживленным жестам Миллисент Лалла поняла, что они о чем-то жарко спорят.
Неожиданно незнакомец довольно грубо схватил Миллисент за руку и подошел к ней совсем близко, отчего выражение ее лица стало крайне недовольным.
Миллисент еще какое-то время слушала, а потом, не говоря ни слова, резко оттолкнула его и поспешила к своему экипажу. Мужчина только зло посмотрел ей вслед, не предпринимая попытки остановить ее. Между тем она торопливо поднялась на подножку двуколки и пустила лошадь легкой рысцой. Загадочный человек взбежал на ступеньки крыльца гостиницы, располагавшейся на углу улицы, и исчез так же внезапно, как и появился.
Двуколка скрылась из виду, грохоча по гравию. Миллисент сидела с высоко поднятой головой и, казалось, ничего не замечала вокруг. Девушки удивленно переглянулись.
– Ну и что ты теперь думаешь? – спросила Дейзи.
Лалла еще пару минут задумчиво смотрела вслед исчезнувшему джентльмену и покачала головой.
– Нет, он никакой не избранник Миллисент.
– О, наша великая мисс Шерлок Хо… простите, Хантер, вы пришли к столь смелому выводу излюбленным методом дедукции?
– Сама подумай, Дейзи, – засмеялась Лалла, – ты запомнила, как выглядел человек, с которым повстречалась Миллисент?
Дейзи насупила брови:
– Так-так… Среднего роста, довольно сухощав и…
– Что «и»?
– И должна признаться, какой-то неприятный, есть в нем что-то отталкивающее.
– Вот-вот, совсем не тот тип мужчины, которому такая самолюбивая особа, как Миллисент Пейс, могла бы отдать предпочтение.
Дейзи в восхищении захлопала в ладоши:
– Гениально, мисс Хантер! Восхищаюсь вашим выводом!
– И кроме того, ты когда-нибудь видела, чтобы Миллисент надолго пропадала из дома, как это бывает, когда за тобой кто-то ухаживает?
– Нет, – поспешила согласиться Дейзи. – В основном она всегда дома, за работой. Часто Миллисент подолгу засиживается за машинкой даже после ужина, когда у Грея появляются срочные дела.
– Вот и я о том же.
– Но если этот мужчина не ее избранник, то кто же он? – Дейзи была в явном недоумении. – Судя по их поведению, они хорошо знают друг друга.
– Возможно, просто знакомый. Но если это тебя так заинтриговало, спроси у Миллисент сама, когда вернемся в Дикие Ветры.
Лицо Дейзи мгновенно просветлело, и она взяла подругу за руку:
– Я так и сделаю!
Вскоре о загадочном человеке и о Миллисент было забыто, и молодые леди увлеклись посещением магазинов, коих на центральной улице было великое множество.
Порядком устав, подруги собирались возвращаться к коляске, как вдруг с противоположной стороны улицы раздался звонкий, как колокольчик, голосок:
– О, Дейзи! Дей-зи! Дейзи Четвин!
К ним торопливо зашагала Белл Бентон, улыбаясь во весь рот. Ее сопровождал угрюмый и молчаливый Эллиот. Белл заключила Дейзи в объятия и расцеловала, затем поздоровалась с Лаллой.
– Моя дорогая, как я рада снова видеть вас в добром здравии! Я слышала, вы немного простудились?
Дейзи нежно улыбнулась:
– Ерунда, все уже в порядке.
Неожиданно Белл Бентон переметнула взгляд на Лаллу и, хотя та выбрала для поездки платье с высоким воротником, сумела заметить фиолетовое пятно на ее шее.
– О Пресвятая Дева! Что с вами, Лалла?
Она смутилась и покраснела. Невольно скосив глаза на Эллиота, она увидела, что тот невозмутимо разглядывает вывески трактиров, и поведала Белл историю об ужасном ночном происшествии в Диких Ветрах. Неожиданно лицо Эллиота приобрело нездоровый малиновый оттенок.
– И вы, конечно, не сомневаетесь, что это я ворвался в ваш дом среди ночи? – съязвил он.
– Как ни странно, вас я не подозреваю, мистер Роллинз. – Лалла смело посмотрела ему в глаза. – Но нападавший был примерно вашего роста, правда, уступал вам в силе.
Эллиот театрально снял с головы большую соломенную шляпу и отвесил Лалле низкий поклон:
– О мисс Хантер, благодарю! Вы очень благоволите к моей персоне!
– Эллиот! Прекрати паясничать! – взвизгнула Белл. И поспешно добавила, повернувшись к Дейзи: – Кстати, в ту ночь Эллиот играл с нами в карты до рассвета. Мы уже говорили вашему брату.
«Кто же, в самом деле, набросился на меня в ту ночь, если у Роллинза железное алиби?» – подумала Лалла.
Белл прикрыла рукой глаза от ярких солнечных лучей.
– Как это ужасно! – воскликнула она. – Добропорядочные граждане не могут спокойно ночевать в своих домах!
– Ах, мы все думали, что было нужно негодяю в нашем доме, но так и не нашли ответа, – тяжело вздохнула Дейзи.
Вдруг Белл быстро сменила тему разговора. Ссылаясь на нехватку времени, она поспешно расспросила, в каком из магазинов есть что-нибудь достойное внимания, и о происшествии в Диких Ветрах больше никто не вспоминал. Через пару минут все распрощались и отправились в разные стороны.
За ужином Дейзи села напротив Миллисент. Когда на смену нежнейшему палтусу подали сочный ростбиф, Дейзи подняла глаза от тарелки и в упор посмотрела на секретаршу Грея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28