На пороге с дубиной в руке стоял Джуд Троуг. Глава 3 Зловещая фигура Джуда четко вырисовывалась в бледном лунном свете, и Марианна краешком сознания успела удивиться тому, как быстро наступила ночь. Но сейчас ей было не до этого. По сравнению с огромным Джудом Филип казался слабым и хрупким. Джуд убьет его, задушит голыми руками!Никогда еще Марианна не чувствовала себя такой беспомощной. Что же им делать? Как спастись? Чуда ждать не приходилось.– Сука! – прорычал Джуд, и в голосе его была такая ярость, что у Марианны мороз пошел по коже. – Так вот, значит, чем ты здесь занимаешься! Кто этот мозгляк, черт бы его побрал? Я ему сейчас башку снесу!Марианна бросилась между мужчинами, благодаря Бога за то, что в хижине стоит кромешная тьма. Очевидно, Джуд принял Филипа за одного из деревенских мужчин. Может, если Джуд не узнает, что Филип с того погибшего корабля, он не станет его убивать? Может, удастся упросить его пощадить Филипа?– Джуд, прошу тебя! – взмолилась Марианна, бросаясь к нему. – Пожалуйста, не трогай его!Джуд расхохотался:– Не трогать, говоришь? Не трогать, сука?! Да что это за мужик такой, раз прячется за женскими юбками? Раз боится честной драки?– Не честной, – проговорила Марианна дрожащим голосом. – У тебя в руках дубинка.Джуд снова захохотал.– Чтобы справиться с таким сопляком, как он, мне никакая дубинка не нужна. Отойди, дай на него взглянуть!Марианна не двинулась с места.– Джуд...– Я сказал, отойди! – заорал Джуд. – Зажги лампу!– Здесь нет... нет лампы. Нет даже свечи.– Врешь!– Нет-нет, я говорю правду. Я боялась, что свет могут увидеть в поселке.Джуд презрительно фыркнул:– Не хотела, чтобы вас видели, а? Да кто же это такой, что ты так за него трясешься? Как его зовут? Ну хорошо. Я захватил огрызок свечи и коробок спичек. Сейчас посмотрим, кто это мне наставляет рога! Я хочу увидеть лицо этой сволочи, прежде чем сверну ему шею!От этих слов у Марианны подкосились ноги. Горячее дыхание Филипа обжигало ей ухо. До сих пор он не проронил ни слова, и она никак не могла понять почему. У них на острове мужчины перед дракой всегда поносили друг друга на чем свет стоит.Джуд чиркнул спичкой, и огонек на мгновение осветил лачугу. Марианна стояла, оцепенев. Боже, сейчас он увидит Филипа!Через секунду стало еще светлее, теперь Марианна отчетливо видела грубое лицо Джуда. Внезапно – Марианна и глазом моргнуть не успела – из-за ее спины выскочил Филип.Джуд тоже оторопел от неожиданности. Он разинул рот, пытаясь что-то сказать, но из глотки вырвался лишь какой-то хрюкающий звук. В следующее мгновение Филип вышиб огарок свечи из руки Джуда. Тот издал яростный вопль. Хижина погрузилась в кромешную мглу.– Филип! – испуганно вскрикнула Марианна.Ответа не было. Кто-то толкнул ее, и она полетела на кровать, затем кто-то вскрикнул (Марианна не поняла кто), и, наконец, на пол свалилось что-то мягкое – по-видимому, тело. Марианна затаила дыхание. Кто это? Джуд или Филип?– Филип! – снова крикнула она.И наконец послышался голос Филипа:– Все в порядке, Марианна. Найди свечу и зажги ее. Никак не пойму, жив он или нет.Марианна принялась судорожно шарить по полу. Вскоре она нашла огарок свечи, а Филип передал ей спичечный коробок. Чиркнув спичкой, она зажгла свечу и протянула ее Филипу. Он нагнулся над телом Джуда.Марианна с содроганием отвернулась. Одного взгляда на Джуда было достаточно, чтобы все стало ясно: открытые глаза не мигая смотрят в потолок, из левого бока торчит нож. Без всякого сомнения – Джуд мертв.Она услышала, как Филип глубоко вздохнул, а потом почувствовала на своем плече его руку. Тяжело дыша, он проговорил:– Да, он мертв. Я успел вовремя пырнуть его ножом. Еще секунда, и вместо него на полу лежал бы я. Марианна, теперь я просто должен уходить! Другого выхода нет.Голос его раздавался глухо, словно Филип произносил слова сквозь толстый слой ваты. И хотя все слова были понятны, Марианна никак не могла сообразить, о чем он толкует.– Марианна, ты слушаешь меня? – Филип рывком повернул ее к себе лицом и хорошенько встряхнул.Потом поставил свечку на стол. В тусклом свете видно было, что он бледен как смерть, а лицо в капельках пота.– Если ваши люди до сих пор не убили меня, то теперь, когда они найдут его, меня точно не пощадят.«Не пощадят», – тупо подумала Марианна.Мысли ее вернулись к отцу Джуда, и, вспомнив, каким он бывает в минуты гнева, она содрогнулась от ужаса.Филип еще крепче схватил ее за плечи.– Ты должна показать мне, в какую сторону идти и где вы храните лодки. Мне нужно добраться до материка. Ты слышишь меня, Марианна? Марианна!Марианна смотрела ему прямо в глаза, но ничего не видела. Внезапно она словно очнулась, стряхнула с себя оцепенение. Вмиг все стало ясным и понятным. Теперь она знает, что делать.– Это ни к чему, – спокойно произнесла она.Филип недоуменно поднял брови.– Что ты имеешь в виду?– Я пойду с тобой. Я покажу тебе дорогу и помогу взять лодку.Филип покачал головой.– Но это... Я хочу сказать, это вовсе не нужно. Никто не заподозрит тебя в смерти этого человека. Ты можешь спокойно вернуться в деревню и лечь в постель задолго до того, как найдут его тело.Перед глазами Марианны встало лицо Иезекииля Троуга.– Ошибаешься, Филип. Они сразу меня заподозрят, во всяком случае, отец Джуда. Теперь я понимаю, что он давно следил за мной. Нужно мне было раньше сообразить, что его-то провести не удастся. Неужели ты думаешь, что у Джуда хватило бы ума самому выследить нас? Нет! Наверняка отец сказал ему, что я веду себя как-то странно, и посоветовал пойти за мной следом. Мне придется уйти с тобой, Филип. Если я останусь, меня убьют. Черт бы тебя побрал, неужели ты хочешь моей смерти?!Филип отвернулся и тяжело вздохнул.– Ты же знаешь, что нет. Хорошо, Марианна. Я тебе верю. Мы отправимся вместе, однако не думай, что это будет увеселительная прогулка. Мужчина может путешествовать без денег, крова и еды, а вот женщина вряд ли.Марианна горько улыбнулась.– Ты забываешь, что я не просто женщина, а женщина, занимающаяся мужским делом, и привыкла к суровой жизни. Так что не беспокойся, я не буду тебе обузой.Когда огарок свечи разгорелся ярче и осветил всю комнату, Марианна с Филипом забегали по хижине, собирая в дорогу еду, которую так и не успел съесть Филип, и воду. Сняв с кровати покрывало, они завернули в него провизию, после чего Филип, облаченный до этого в грубую одежду, которую раздобыла для него Марианна, переоделся в свой костюм, а сверху накинул ее тяжелое пальто. Сунув руку в карман, он нащупал в нем какой-то предмет и вытащил его на свет. Глаза его расширились от удивления, когда он увидел, что на ладони у него лежит маленький аметистовый флакончик для духов.– Что это? – спросил он.– Ой! – Марианна бросилась к нему, выхватила флакон и сконфуженно проговорила: – Это мое. Я нашла его на берегу в тот же день, когда и тебя. Он принесет нам удачу.– Очень на это надеюсь, – мрачно заметил Филип. – Нам бы она совсем не помешала. Хорошо бы нам к удаче еще и капельку денег. На те, что у меня в кошельке, долго не протянуть. Ну вот все готово. Задуй свечу.Марианна послушно задула огарок и положила восковой комочек в карман, где уже лежали спички Джуда. Ей было очень страшно и в то же время радостно. До этого дня она думала, что всю свою жизнь проведет на этом вонючем острове, так и не увидев ничего хорошего, вечно голодая и замерзая. Но в то же время ей страшно покидать остров. Что она будет делать там, на материке? Она ведь ничего не умеет. А чем занимаются там женщины, как зарабатывают себе на хлеб? Что ждет ее в будущем? Ну да ладно, будь что будет. По крайней мере она останется с Филипом, и он ей поможет... то есть они станут помогать друг другу.В горле у Марианны пересохло от волнения, и она с трудом смогла прошептать:– Я готова.Филип взял ее за руку, и вместе шагнули они за порог во влажную ночную тьму.В последующие годы Марианна так никогда и не смогла забыть эту ночь: как они брели по берегу, а ноги их увязали во влажном песке, как они отчаянно боялись погони, как надеялись, что все обойдется, и какую чувствовали усталость.Лодки находились на берегу всего в нескольких метрах от поселка, и Марианне с Филипом пришлось пробираться мимо ветхих лачуг, причем так близко, что можно было различить доносившиеся оттуда голоса. Внезапно откуда-то выскочила тощая собачонка и с лаем бросилась к беглецам. Марианна поспешно нагнулась и погладила ее. Животное замолчало и затрусило за ними по берегу.Теперь уже Марианна шла впереди, показывая дорогу. Подойдя к лодкам, Марианна указала Филипу на одну из небольших плоскодонок, и они вдвоем принялись сталкивать ее в воду. Лодка оказалась страшно тяжелой, ноги увязали в песке, а они так устали. Но отчаяние придало им сил, и наконец им удалось перевернуть лодку и подтащить ее к воде.Филип сбегал к лодкам за веслами, а когда вернулся, они с Марианной столкнули плоскодонку на воду и прыгнули следом.Слава Богу, полдела сделано: их лодка взяла курс на побережье Каролины. Марианна каждую секунду ждала, что позади раздадутся громкие крики и треск выстрелов. К счастью, все было тихо.Юбки ее, пока она сталкивала лодку в воду, намокли и теперь, холодные и влажные, липли к ногам. Тело промерзло до костей. Скрючившись, сидела она на корме, наблюдая за тем, как Филип, едва различимый в темноте, пытался управиться с тяжелыми веслами. Наконец Марианна не выдержала, подползла к нему и взялась за одно из них. Стараясь грести как можно тише, выбиваясь из последних сил, плыли они к материку, где, как надеялась Марианна, их ждет такая желанная свобода.Вокруг царила непроглядная тьма. Иезекииль Троуг лежал на матрасе единственной в поселке приличной кровати, лениво глядя в черневший над головой потолок. Рядом с ним примостилась, сладко посапывая Бетси Джонс, чей муж, Люк, утонул во время шторма на прошлой неделе. Бетси была молоденькая, пухленькая и свеженькая... Относительно, конечно, для жительницы острова в самый раз. Она согревала по ночам его постель и стирала его одежду, а большего Троугу было не нужно.Хотя только что они с Бетси яростно занимались любовью, сон не шел к Троугу. Голова его была занята другим: перед глазами вставали картины одна слаще другой.Вот Джуд входит в хижину старого Джека, до смерти перепугав парочку, наставляющую ему рога. Марианна, голая, аппетитная, и таинственный незнакомец – Троуг почему-то представлял его совсем юным – лежат на кровати, слившись в сладострастном объятии. Животный страх охватывает их при виде Джуда. Вот Джуд наносит своему хилому противнику сокрушительный удар, Марианна испуганно таращит глаза, а потом начинает пронзительно вопить. А Джуд, не обращая внимания на ее вопли, продолжает лупить юнца своей дубинкой, потом отбрасывает ее в сторону и подходит к Марианне. Руки и одежда его обагрены кровью ее любовника. Джуд рывком прижимает Марианну к себе, валит ее на грязный пол и грубо овладевает ею. Троуг до мельчайших деталей представляет их неистовое совокупление. Кажется, он видит каждую мелочь, слышит каждый крик. У него такое чувство, будто это он сам, а не Джуд ощущает, как восхитительное тепло и влажность обволакивают его...Застонав, Троуг повернулся и, схватив Бетси за руку, притянул к себе. Сонная, она даже не сопротивлялась, когда он, навалившись на нее, принялся поспешно удовлетворять свою похоть.Лицо Марианны все стояло у него перед глазами, пока Троуг претворял в жизнь свои необузданные, разнузданные фантазии. Наконец, громко вскрикнув, он содрогнулся в экстазе, а потом, обессиленный, откинулся навзничь, оттолкнув Бетси на край кровати. Бетси закрыла глаза и снова заснула.Да, подумал Троуг, он правильно сделал, что поведал Джуду о своих подозрениях, поскольку именно Джуд должен... нет, не должен, а просто обязан восстановить справедливость.Троуг следил за девчонкой с той самой минуты, как встретил ее тогда у дома. Оглядев потом хорошенько все вокруг, он без труда нашел спрятанные под крыльцом одежду и еду. Позже, уже ночью, он заметил, как Марианна выскользнула из комнаты и под покровом темноты помчалась к лачуге старого Джека. Все ясно! Значит, не все погибли в результате кораблекрушения, кто-то уцелел, иначе с какой стати ей тащить с собой еду, вино и одежду.Троуг заметил и еще кое-что. Марианну за эти три дня словно подменили: она вся так и светилась от счастья. Такой лучезарный свет обычно исходит от женщины, когда она влюблена. Джуд никогда не мог этого добиться. Ничего, его сын еще заставит ее полюбить его.Сейчас он, наверное, уже преподал урок девчонке и скоро вернется домой, решил Троуг.«Домой...» – криво усмехнулся он. Да разве эту лачугу можно назвать домом? Однако другого дома его сын, его мальчик никогда не знал. Интересно, обрадуется ли Джуд, когда он скажет ему, что скоро они уедут с острова и отправятся в Чарлстон, а быть может, в Новый Орлеан, где Иезекииль Троуг займется каким-нибудь стоящим делом? Например, станет судовладельцем. А что? Деньги большие, да и работенка непыльная. Иезекииль Троуг никогда не любил работать: пусть дураки вкалывают.Правда, нельзя сказать, что его изнуряющая работа не приносила дохода. Приносила, да еще какой! Троуг усмехнулся, подумав о всех тех сундуках с золотом, зарытых позади своей хижины. Кораблекрушения обогатили его, однако годы, прожитые в нищете, под палящим солнцем и пронизывающим ветром, уже давали о себе знать. Ему до смерти надоело носить грубую рыбацкую одежду, он устал от вечной вони и грязи, скудной пищи, от постоянного холода, а больше всего – от того жалкого сброда, которым ему приходится командовать.Однако Иезекииль Троуг был человеком целеустремленным. Он поставил себе цель в жизни – сделаться очень богатым – и шел к ней, невзирая ни на какие неудобства, сметая все преграды. Но время шло, он становился все старше, жизнь его уже шла к закату, и усталое тело требовало отдыха. Да и в конце концов, должен же он получить хоть малую толику удовольствий на те деньги, что ему удалось скопить! Ведь как бы там ни было, Иезекииль Троуг был рожден для лучшей жизни.Джозеф Хендерсон Дартер происходил из преуспевающей семьи. Родился он 31 марта 1785 года в Нью-Йорке. Отец его, Эбенайзер Уилтон Дартер, был судоторговцем. Жену его звали Мирабель Дартер, урожденная Хендерсон. Джозеф был их первенцем. Через несколько лет после его появления на свет у молодой четы родилось еще двое детей, сын Генри и дочь Луиза.Троуг до сих пор не мог забыть гнев и отвращение, охватившие его, когда родились эти братец с сестрицей. Они казались ему самозванцами, врагами, отнявшими принадлежавшее ему родительское внимание, а в дальнейшем готовые отнять и наследство. И потому он мстил им, измываясь и колотя их так, что они то и дело мчались ябедничать на него матери.Поскольку за этим неизменно следовало наказание, Троуг вскоре избрал другую тактику. Открытой, честной борьбе он предпочел хитрость и обман и быстро понял, что исподтишка действовать куда лучше. Он был очень умен и изобретателен и превратил жизнь бедных ребятишек в сущий ад.Сначала они пытались бороться, но Троуг всегда умело доказывал, что он тут ни при чем, так что младшие брат с сестрой вскоре перестали жаловаться на него родителям и стали просто делать все возможное, чтобы держаться от своего братца как можно дальше.Лицо Троуга исказила злая гримаса. Маленькие негодяи! Как же он их ненавидел, да и до сих пор ненавидит. Генри наверняка уже стал во главе семейного предприятия, а Луиза, без сомнения, вышла замуж за какого-нибудь чванливого преуспевающего торговца и нарожала ему с полдюжины щенков. Они, наверное, считают его мертвым и, конечно, несказанно этому рады, хотя ни за что не признаются в этом даже самим себе: слишком уж лицемерны и двуличны.Ну да ладно, не стоит забивать себе голову мыслями о них. Пусть себе считают, что его уже нет на белом свете, а он жив и здоров и по-своему очень даже преуспел. Да, именно по-своему.Он всегда, с самого детства поступал по-своему, так, как считал нужным. Однажды в гневе мать назвала его бессердечным исчадием ада.– Ты умен, – бросила она. – Быть может, даже слишком умен. И умеешь, когда тебе хочется, вести себя, как паинька. Но ты бессердечный человек, Джозеф. У тебя отсутствует главное человеческое качество, присущее всем нормальным людям, – доброта. Ты представления не имеешь о том, что такое хорошо и что такое плохо. Иногда мне кажется, что у тебя вообще нет души!После этих слов мать сложила руки на груди и грозно выпрямилась, но на Троуга это не произвело ни малейшего впечатления. Сам он считал, что имеет все, что ему нужно, и слова матери о том, что у него нет души, лишь заинтриговали его. Значит, он не такой, как все эти жалкие людишки? Вот и отлично!Позже Троуг, поразмыслив над словами матери, попытался сравнить себя с другими людьми и пришел к выводу, что он и в самом деле совершенно не такой, как все те, кого он знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38