— Стало быть, мы будем считать прошлую ночь столь же случайным событием, каким оно было в погребе? Мы просто забудем о ней?— О, нет, я ничего не забываю, Нелли, — ответил Деймон. Говорил он, осторожно подбирая слова и сложив руки на груди. Нелли внимательно его слушала и так же внимательно разглядывала. Но лицо его снова сделалось непроницаемым. — Но я не намерен обсуждать наши отношения до тех пор, пока не выяснятся кое-какие обстоятельства.— Например, здоровье Изетты и выплата моего долга, — с издевкой подсказала она.— В том числе и это, — с невозмутимым видом произнес Деймон. Он явно не хотел делиться с ней своими нынешними соображениями.— И пока не выяснится, кто вор? — спросила она тем же язвительным тоном. Твердая линия его рта была ей ответом. — Ты не веришь, что я не причастна к пропаже вещей.— Я верю, что ты никогда не имела намерения причинить вред моим тетушкам. — Он поднял со стула ее накидку. — Пошли. Я провожу тебя до твоей комнаты. Как только ты оденешься и соберешь свои вещи, мы тотчас отправимся в путь.«А верит ли он в то, что было между нами этой ночью?» — с упавшим сердцем подумала Нелли. Она хотела даже спросить его об этом, но тут же отказалась от этой мысли. Она отдалась ему, потому что любила его, и для нее этого вполне достаточно.— Спасибо, я сама найду дорогу к себе в комнату. А сейчас, пожалуйста, выйди отсюда…— Я предпочитаю не тратить время зря, — сказал Деймон, употребив ее накидку в качестве занавеса.Нелли сунула под мышку новую ночную сорочку и, сняв с постели простыню, обернулась ею. После чего Деймон набросил на нее старую накидку. 20 Солнце светило прямо в окно хижины в Роузвуде, предоставляя Тео Макгрегору достаточно света для обработки раны.— Очень сложное повреждение, — отметил он, затягивая последнюю петлю в шве на рваной ране вдоль левой руки Элайджи. За все то время, пока Тео, глубоко прокалывая кожу, завязывал одиннадцать крепких узлов, плотник лишь морщился.Стоявшая рядом Изетта, не дожидаясь просьбы Тео, подала ему ножницы, чтобы отрезать нитку. Она настояла на том, чтобы сопровождать Тео к хижине Элайджи. Доктор разрешил ей это потому, что Изетта всегда радовалась, если могла чем-то помочь своим работникам. И, кроме того, он посчитал, что свежий воздух и движения пойдут ей на пользу.— Доктор, он теперь не сможет работать? — спросила сидевшая рядом с Элайджей Элма. Ее хорошенькое личико выражало озабоченность.— Ничто не может помешать мне работать, детка, — успокаивал ее Элайджа, широко при этом улыбаясь. — И вы тоже не беспокойтесь, мисс Изетта. Никто пусть не беспокоится. Я дострою ту ограду для мисс Вэрины. У старины Элайджи все болячки быстро заживают.— Я не беспокоюсь об ограде, — сказала Изетта.— Но с этой раной тебе надо быть поосторожней, — предостерег Элайджу Тео, бросив взгляд на Элму. Он слышал, что Элайджа пытается купить ей свободу, но у него были некоторые подозрения относительно этой девицы. Несмотря на ее привлекательную внешность и благопристойное поведение, в ней чувствовались и своеволие, и хватка. Он сомневался, что Элма будет хорошей женой для работяги-плотника. — Держи рану в чистоте и, если что-то будет беспокоить, сразу же сообщи мисс Изетте.— Эту рану надо каждый день перевязывать, так ведь, Тео? — спросила Изетта.Тео кивнул, довольный тем, что она, как обычно, берет на себя это дело.— Приходи завтра в дом, Элайджа. Мы с Вэриной сделаем тебе перевязку, ты слышишь? — Изетта погрозила костлявым пальцем. — Нельзя позволить, чтобы в рану попала инфекция, и чтобы от этого пострадал лучший плотник в Луизиане.— Слушаюсь, мэм, — сказал Элайджа. — Я и сам не хочу страдать от этого.Он расплылся в улыбке, посмотрев на Элму, и она ответила ему обольстительной улыбкой. Тео заподозрил, что этот обмен улыбками означал, что Элайджа доведет до конца свою работу, о которой договорился с одной новоорлеанской церковью, — сделает там двери и получит деньги, чтобы купить свободу Элме. Тео надеялся, что Элайджа знает, на что идет. Она была хорошенькой, но своим непредсказуемым поведением, как считал Тео, может разбить сердце любому мужчине, который добивается ее.— По-моему, на сегодня это наш последний пациент. — Тео собрал свои хирургические принадлежности и сложил все в свою докторскую сумку.— Да, кажется, так, — согласилась Изетта и взяла в руки свою сумку.Они шли молча, пока не отошли достаточно далеко от хижины, чтобы Элайджа не мог их услышать, и только тогда Изетта обратилась к Тео.— Вижу все по твоему лицу, — заявила она.Тропинка, по которой они направлялись к дому, проходила в тени деревьев и давала им приятную прохладу. Особенно приятную после духоты в освещенной солнцем хижине, где пришлось пробыть довольно долго. Они шли не спеша, торопиться было некуда, можно было позволить себе отдохнуть.— Так что ты слышал, Тео?Он покачал головой: Изетта умела читать по его лицу, как по книге.— Да ничего особенного, дорогая моя.— Это уж мне судить. Выкладывай.— Вчера меня вызвали в поместье Истербруков выправить ногу одному пареньку, — начал Тео. — Мул ударил копытами этого несчастного. Вывихнул ногу и…— Тео, ближе к делу.— Там ходят слухи, что у Элмы есть другой мужчина.— Что?! Кто же? — Изетта остановилась и внимательно посмотрела на Тео. — Нет, я попробую сама догадаться. Кузнец? Предмет зависти всех плантаторов в округе.— Он раньше ляжет в могилу, чем заработает деньги на свою и ее свободу, — сказал Тео.Изетта произнесла сквозь зубы не слишком приличные для леди слова проклятия.— Не скажу, что я удивлена. Виолета Истербрук очень ценит Элму, но у меня всегда были сомнения относительно этой девицы и ее характера.Тео, как обычно, не заметил выпада Изетты.— Элайджа взрослый и свободный мужчина. Он волен сам распоряжаться своей жизнью.— Но мы-то не можем оставаться равнодушными, видя, как он напрасно расходует все свои силы на эту… шлюшку, — возмутилась Изетта. — Она разобьет ему сердце. Ты же видел, он ее любит.Тео ничего не сказал в ответ, предоставляя ей право принять его молчание за согласие.— Неужели все мужчины так глупеют, стоит им влюбиться? — спросила Изетта.Тео долго смотрел на нее изучающим взглядом. Цвет лица у Изетты был прекрасный, голос сильный. Ее походка явно свидетельствовала о том, что палка ей без надобности, хотя она настаивала, что не может двигаться без нее. А ничего более странного, чем сердечные приступы Изетты, доктор вообще не наблюдал в своей практике.Изетта встретила его изучающий взгляд и тут же отвела свой, опасаясь, что выдаст больше, чем ей бы хотелось.— Ну, так как? Я права?— Что ж, боюсь, любовь действительно делает из мужчин слепых дураков, — согласился Тео. — И я подозреваю, что это бывает гораздо чаще, чем они сами признают это.— Как ты думаешь, Элайджа может знать о своем сопернике?— Думаю, он знает только то, что любит ее, и полагает, что она любит его.— Какую же игру она ведет? — спросила Изетта. — Ты не считаешь, что она пойдет за тем, кто первый купит ей свободу?— Вероятно, именно таков ее план, — пожав плечами, ответил Тео.Изетта была настроена на решительные действия:— Мы могли бы сказать об этом Клео, а она шепнула бы матушке Луле, которая уж обязательно постарается, чтобы это дошло до Элайджи.— Не исключено, что им уже все известно об Элме, — сказал Тео. — Ты же знаешь, как быстро переносятся слухи и сплетни с плантации на плантацию. Может, они уже пытались открыть глаза Элайдже, а он закрывал и глаза, и уши, когда кто-либо начинал говорить плохое о женщине, которую он любит. Не исключен и другой вариант: узнав о сопернике, он может решиться на какую-нибудь глупость, например, станет работать быстрее и напряженнее, рискуя получить еще одну рану.— Пожалуй, ты прав, — согласилась Изетта, с негодованием сознавая, что управлять ситуацией не в ее силах.Они долго шли молча. Наконец Тео решил сменить тему:— Ты что-нибудь слышала о Деймоне?— Ничего. — Уже в одном этом слове звучало раздражение. — Его нет уже целую неделю.— Ну, неделя не так уж много, любовь моя, — заметил Тео.— Это целая вечность, если у тебя под ногами болтается Артур Ситуэлл со своим сыночком. Вчера Артур явился домой еще и с этим перекупщиком, Джоном Майнером.Тео сочувственно кивнул. У Изетты никогда душа не лежала к сыну Мирабелы и к его друзьям. Деймон был для нее светом в очах. И, честно говоря, Тео сам с большим удовольствием провел бы вечер с Деймоном, чем с Артуром.— А ты знаешь, не будь я врачом, я мог бы подумать, что желание досадить Артуру возвращает тебе силы.— Так оно и есть, — признала Изетта без капли юмора. — Всякий раз, когда я вижу его — а сейчас к тому же он с этим перекупщиком скрупулезно подсчитывает стоимость папиной коллекции, — я ощущаю прилив энергии.— Догадайся я об этом раньше, я бы специально вызвал Артура после первого же твоего приступа, — засмеялся Тео. — А он возвращался к вопросу о завещании?— Нет, после того инцидента в саду.Они уже подходили к роузвудскому саду; из дома вышла Вэрина и помахала им рукой.— Кажется, Вэрина сегодня выглядит лучше, — заметил Тео. — Меня немного встревожила ее истерика в тот вечер.— Дядя Кейто тоже был не в себе, — добавила Изетта. — Теперь никто из них носа не кажет из дома после наступления темноты.— А что Артур сказал о привидении?— Да почти ничего. И это очень странно, правда?Тео промолчал. Но, пока они шли к дому, он думал об этом. Если Артур хоть немного соображает, он ради здоровья Изетты должен был держать язык за зубами. Ведь случись что с Изеттой, и Роузвуд отходит Деймону. И хотя она в последние дни выглядела гораздо лучше, чем в прошлые недели, Тео все же беспокоило ее здоровье. Врачи знают, что сердце — самый уязвимый орган, остро реагирующий и непредсказуемый. Рецидив возможен в любую минуту.
Деймон держал Нелли за руку, чтобы она не упала с узкой колыхающейся сходни.— Осторожно, дорогая. Смотри, не упади в реку, а то мне придется объяснять, почему я привез тебя домой мокрой до нитки.— Я отсюда хотела полюбоваться Роузвудом, — Нелли задумчиво улыбнулась. — Он всегда представлялся мне до…Она не закончила слово и подавила улыбку, словно боясь выдать себя.— В общем, Роузвуд с первого взгляда показался мне каким-то особенным местом.Это ее признание успокоило совесть Деймона. Он ведь заставил Нелли вернуться сюда, воспользовавшись тем, что она в долгу перед ним, а это особой чести ему не делало. Когда же она без особых возражений согласилась ехать с ним в Роузвуд, он испытал тайное чувство облегчения. Обернись ее гордость упрямством, ему пришлось бы применить тактику Раффина — увезти ее силой.— Я тоже люблю вот этот первый взгляд на Роузвуд после разлуки, — признался Деймон. — Отсюда еще не виден дом. Полная картина откроется с высокого берега.— А я думала, ты всегда ненавидел Роузвуд, — заметила Нелли, пытаясь высвободить свою руку, которую слишком сильно сжал Деймон.— О, нет. Когда я был маленьким, мне и в голову не приходило покинуть Роузвуд даже ради яркого Нового Орлеана.— Тогда с каких же пор ты стал его ненавидеть? — спросила Нелли с искренним любопытством.— Позже.— После того, как дед приказал тебе убираться из дома?— Да, после того, — ответил Деймон, стараясь вспомнить, когда именно уже сам вид дома стал вызывать в нем чувство обиды. Это произошло не сразу, а постепенно. Чем старше он становился, тем больше осмысливал всю жестокость решения деда, несмотря на любовь и доброту Изетты и Вэрины. Ведь его выгнал родной дед. Для него нет места в Роузвуде и никогда не будет.Матросы выгрузили багаж Нелли и ящики, предназначенные для Роузвуда. На берегу появились три помощницы матушки Лулы, чтобы забрать продукты, заказанные в лавке. Увидев Деймона и Нелли, они очень удивились и радостно замахали им руками. Те ответили. После чего самая молодая и резвая негритянка скрылась из виду.— Она предупредит, что мы приехали, и дома нас уже будут ждать, — сказал Деймон. — Надеюсь, там у них все в порядке.— Я тоже надеюсь, — ответила Нелли и стала подниматься вверх на дорогу. — Если там все хорошо, то что мы должны сказать твоим тетушкам и доктору Макгрегору?— Не вижу никакой необходимости что-либо им рассказывать, кроме того, что твой кузен поправился, и ты согласилась вернуться, чтобы продолжить свою опеку над тетей Изеттой.— То есть мы не собираемся говорить им правду? — спросила Нелли, с упреком подняв кверху брови.— Не мучь меня этим, Нелли, и не создавай лишних трудностей, — сказал Деймон. — Они лишь смутно догадываются, что что-то не так, и я не хочу их тревожить.— Понимаю, — согласилась Нелли, — я, в самом деле, тебя понимаю. Но как ты собираешься определить, кто настоящий вор?— Еще точно не знаю, — ответил Деймон и отпустил ее руку. Он вдруг почувствовал, как ему тяжело и неприятно возвращаться к этой теме. — Кстати, о воре. Что тебе известно о горгульях моей матери, про которые говорила тетя Вэрина?— О горгульях? — Нелли остановилась посреди дороги. — Я чуть не забыла о них. Это очень странная история.— Какая? Расскажи мне все подробно, — настоятельно попросил Деймон.— Значит, так. Я нашла одну из них. Прелестная, необычная фигурка, вырезанная из дерева. Мисс Вэрина сказала мне, что это одна из двух фигурок, сделанных Элайджей для твоей матери.— И что дальше?— Я спросила об этом Элайджу, и он подтвердил, что их было две.— А где же вторая?— Я не смогла найти вторую, — ответила Нелли. — А потом однажды видела ее на коробке с вещами твоей матери. Но раньше, когда я составляла опись вещей, этой фигурки там не было. Я точно знаю, Деймон.— И что это означает, как ты думаешь?— Ничего с уверенностью сказать не могу. В то время я еще не знала, что пропали и какие-то другие вещи.Деймон посмотрел вперед на дорогу.— Вон идет Пьюг, наверное, за почтой.Бухгалтер остановился около оранжереи очень удивленный: он явно не ожидал увидеть их здесь.Позади них раздался гудок парохода, эхом отозвавшийся на другой стороне реки. Разгрузка закончилась, на палубе послышались команды, матросы стали поднимать сходни. Из двух труб повалил дым, колеса закрутились, отбрасывая воду, и пароход двинулся вверх по течению реки до следующей плантации.Среди этого шума стоявшие на берегу и пассажиры на палубе махали друг другу.— С возвращением вас в Роузвуд! — прокричал сквозь общий шум Пьюг. Его бесцветные глаза цепко всматривались в лица Нелли и Деймона. — Я пошлю кого-нибудь за вашим багажом.— Спасибо, мистер Пьюг, — поблагодарила Нелли, и Деймон заметил, что ей стало не по себе под взглядом бухгалтера.— Как там в доме? — спросил он.— Хорошо настолько, насколько можно ожидать, мистер Дюранд, — ответил Пьюг в своей обычной неопределенной манере. — После вашего отъезда, сэр, было довольно много событий. Мистер Ситуэлл пригласил перекупщика предметов искусства пожить в Роузвуде, чтобы оценить коллекцию.— Ах, так! И кто бы это мог быть? — Деймон на хмурился, недовольный уклончивым ответом Пьюга.Он хотел поскорей узнать, о ком идет речь.— Некий мистер Майнер, — сказал Пьюг. — Он находился с визитом в Лорелсе, и мистер Ситуэлл пригласил его в Роузвуд. Весьма знающий джентльмен, как я слышал.Деймон заметил, как напряглась Нелли при этом сообщении.— И еще я хотел сказать вам, мистер Дюранд, что все бухгалтерские книги приведены в полный порядок, — добавил Пьюг.— Рад это слышать. — Деймон взял Нелли за руку и повел ее дальше, минуя бухгалтера. — О делах мы поговорим потом.— Да, сэр, — ответил Пьюг и продолжил свой путь к реке, где его ждала куча корзин и почтовый мешок.— Пьюг знает, что ты заменишь его? — спросила Нелли.— Он знает, что работает здесь временно, — ответил Деймон. — Я дал ему это понять сразу же, как только увидел, в каком состоянии финансовые документы и счета. Но сейчас я хотел бы знать, что происходит в доме.— Скорее всего, с мисс Изеттой все в порядке, иначе мистер Пьюг что-нибудь сказал бы.— Это верно, — согласился Деймон и, тем не менее, ускорил шаг. — Но мне не нравится, что в доме пребывает Джон Майнер.— Мне тоже. — Нелли старалась не отставать от Деймона. Оба не могли отвести глаз от входной двери дома в конце дорожки.При виде знакомого дома в душе Деймона неожиданно вспыхнула радость. Он сбавил шаг, пораженный тем, какое удовольствие доставляет ему облик гостеприимного белого здания. Нелли тоже замедлила шаг. Он почувствовал ее быстрый взгляд украдкой и подумал, что, наверно, лицо его сейчас ясно выражает его чувства.— Знаешь, пока я была в Новом Орлеане, мне не хватало милых мелочей Роузвуда, — сказала Нелли, когда они продолжили путь к дому. — По утрам, например, солнечные лучи, проходя через вентиляционное окошко над дверью, образуют дорожку в холле.Деймон ничего не ответил, но слова Нелли напомнили ему, как он скучал по просторной столовой, где всегда стоял запах хлеба, только что испеченного матушкой Лулой. Он опять ускорил шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Деймон держал Нелли за руку, чтобы она не упала с узкой колыхающейся сходни.— Осторожно, дорогая. Смотри, не упади в реку, а то мне придется объяснять, почему я привез тебя домой мокрой до нитки.— Я отсюда хотела полюбоваться Роузвудом, — Нелли задумчиво улыбнулась. — Он всегда представлялся мне до…Она не закончила слово и подавила улыбку, словно боясь выдать себя.— В общем, Роузвуд с первого взгляда показался мне каким-то особенным местом.Это ее признание успокоило совесть Деймона. Он ведь заставил Нелли вернуться сюда, воспользовавшись тем, что она в долгу перед ним, а это особой чести ему не делало. Когда же она без особых возражений согласилась ехать с ним в Роузвуд, он испытал тайное чувство облегчения. Обернись ее гордость упрямством, ему пришлось бы применить тактику Раффина — увезти ее силой.— Я тоже люблю вот этот первый взгляд на Роузвуд после разлуки, — признался Деймон. — Отсюда еще не виден дом. Полная картина откроется с высокого берега.— А я думала, ты всегда ненавидел Роузвуд, — заметила Нелли, пытаясь высвободить свою руку, которую слишком сильно сжал Деймон.— О, нет. Когда я был маленьким, мне и в голову не приходило покинуть Роузвуд даже ради яркого Нового Орлеана.— Тогда с каких же пор ты стал его ненавидеть? — спросила Нелли с искренним любопытством.— Позже.— После того, как дед приказал тебе убираться из дома?— Да, после того, — ответил Деймон, стараясь вспомнить, когда именно уже сам вид дома стал вызывать в нем чувство обиды. Это произошло не сразу, а постепенно. Чем старше он становился, тем больше осмысливал всю жестокость решения деда, несмотря на любовь и доброту Изетты и Вэрины. Ведь его выгнал родной дед. Для него нет места в Роузвуде и никогда не будет.Матросы выгрузили багаж Нелли и ящики, предназначенные для Роузвуда. На берегу появились три помощницы матушки Лулы, чтобы забрать продукты, заказанные в лавке. Увидев Деймона и Нелли, они очень удивились и радостно замахали им руками. Те ответили. После чего самая молодая и резвая негритянка скрылась из виду.— Она предупредит, что мы приехали, и дома нас уже будут ждать, — сказал Деймон. — Надеюсь, там у них все в порядке.— Я тоже надеюсь, — ответила Нелли и стала подниматься вверх на дорогу. — Если там все хорошо, то что мы должны сказать твоим тетушкам и доктору Макгрегору?— Не вижу никакой необходимости что-либо им рассказывать, кроме того, что твой кузен поправился, и ты согласилась вернуться, чтобы продолжить свою опеку над тетей Изеттой.— То есть мы не собираемся говорить им правду? — спросила Нелли, с упреком подняв кверху брови.— Не мучь меня этим, Нелли, и не создавай лишних трудностей, — сказал Деймон. — Они лишь смутно догадываются, что что-то не так, и я не хочу их тревожить.— Понимаю, — согласилась Нелли, — я, в самом деле, тебя понимаю. Но как ты собираешься определить, кто настоящий вор?— Еще точно не знаю, — ответил Деймон и отпустил ее руку. Он вдруг почувствовал, как ему тяжело и неприятно возвращаться к этой теме. — Кстати, о воре. Что тебе известно о горгульях моей матери, про которые говорила тетя Вэрина?— О горгульях? — Нелли остановилась посреди дороги. — Я чуть не забыла о них. Это очень странная история.— Какая? Расскажи мне все подробно, — настоятельно попросил Деймон.— Значит, так. Я нашла одну из них. Прелестная, необычная фигурка, вырезанная из дерева. Мисс Вэрина сказала мне, что это одна из двух фигурок, сделанных Элайджей для твоей матери.— И что дальше?— Я спросила об этом Элайджу, и он подтвердил, что их было две.— А где же вторая?— Я не смогла найти вторую, — ответила Нелли. — А потом однажды видела ее на коробке с вещами твоей матери. Но раньше, когда я составляла опись вещей, этой фигурки там не было. Я точно знаю, Деймон.— И что это означает, как ты думаешь?— Ничего с уверенностью сказать не могу. В то время я еще не знала, что пропали и какие-то другие вещи.Деймон посмотрел вперед на дорогу.— Вон идет Пьюг, наверное, за почтой.Бухгалтер остановился около оранжереи очень удивленный: он явно не ожидал увидеть их здесь.Позади них раздался гудок парохода, эхом отозвавшийся на другой стороне реки. Разгрузка закончилась, на палубе послышались команды, матросы стали поднимать сходни. Из двух труб повалил дым, колеса закрутились, отбрасывая воду, и пароход двинулся вверх по течению реки до следующей плантации.Среди этого шума стоявшие на берегу и пассажиры на палубе махали друг другу.— С возвращением вас в Роузвуд! — прокричал сквозь общий шум Пьюг. Его бесцветные глаза цепко всматривались в лица Нелли и Деймона. — Я пошлю кого-нибудь за вашим багажом.— Спасибо, мистер Пьюг, — поблагодарила Нелли, и Деймон заметил, что ей стало не по себе под взглядом бухгалтера.— Как там в доме? — спросил он.— Хорошо настолько, насколько можно ожидать, мистер Дюранд, — ответил Пьюг в своей обычной неопределенной манере. — После вашего отъезда, сэр, было довольно много событий. Мистер Ситуэлл пригласил перекупщика предметов искусства пожить в Роузвуде, чтобы оценить коллекцию.— Ах, так! И кто бы это мог быть? — Деймон на хмурился, недовольный уклончивым ответом Пьюга.Он хотел поскорей узнать, о ком идет речь.— Некий мистер Майнер, — сказал Пьюг. — Он находился с визитом в Лорелсе, и мистер Ситуэлл пригласил его в Роузвуд. Весьма знающий джентльмен, как я слышал.Деймон заметил, как напряглась Нелли при этом сообщении.— И еще я хотел сказать вам, мистер Дюранд, что все бухгалтерские книги приведены в полный порядок, — добавил Пьюг.— Рад это слышать. — Деймон взял Нелли за руку и повел ее дальше, минуя бухгалтера. — О делах мы поговорим потом.— Да, сэр, — ответил Пьюг и продолжил свой путь к реке, где его ждала куча корзин и почтовый мешок.— Пьюг знает, что ты заменишь его? — спросила Нелли.— Он знает, что работает здесь временно, — ответил Деймон. — Я дал ему это понять сразу же, как только увидел, в каком состоянии финансовые документы и счета. Но сейчас я хотел бы знать, что происходит в доме.— Скорее всего, с мисс Изеттой все в порядке, иначе мистер Пьюг что-нибудь сказал бы.— Это верно, — согласился Деймон и, тем не менее, ускорил шаг. — Но мне не нравится, что в доме пребывает Джон Майнер.— Мне тоже. — Нелли старалась не отставать от Деймона. Оба не могли отвести глаз от входной двери дома в конце дорожки.При виде знакомого дома в душе Деймона неожиданно вспыхнула радость. Он сбавил шаг, пораженный тем, какое удовольствие доставляет ему облик гостеприимного белого здания. Нелли тоже замедлила шаг. Он почувствовал ее быстрый взгляд украдкой и подумал, что, наверно, лицо его сейчас ясно выражает его чувства.— Знаешь, пока я была в Новом Орлеане, мне не хватало милых мелочей Роузвуда, — сказала Нелли, когда они продолжили путь к дому. — По утрам, например, солнечные лучи, проходя через вентиляционное окошко над дверью, образуют дорожку в холле.Деймон ничего не ответил, но слова Нелли напомнили ему, как он скучал по просторной столовой, где всегда стоял запах хлеба, только что испеченного матушкой Лулой. Он опять ускорил шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38