– Не волнуйся парень, через минуту и ты привыкнешь, – сказал он, похлопывая Алекса по спине. – Давай, сделай еще один вдох… вот так… видишь?
– Ради всего святого, что здесь происходит, Оуэн? – хриплым голосом спросил Алекс.
– Готовимся к встрече ведьмы, разумеется, – ответил Оуэн тоном, как будто ответ был очевиден. – Должен тебе сказать, это чертовски неприятное занятие. Просто ужасное, если хочешь знать. О, прошу прощения, миледи, – извинился он, заметив Гвендолин. – Иногда старый вояка забывает придержать язык в присутствии дамы. Еще раз простите. Оуэн Макдан, к вашим услугам.
Он медленно и с трудом поклонился, а затем галантно поцеловал руку девушки.
– Она очень красивая, Макдан, – заметил старик, улыбаясь, и оглядел Гвендолин с головы до ног. – Подружка Бродика?
– Нет, – сказал Бродик, входя в зал в сопровождении Камерона и Неда. – Господи, Оуэн, что это за отвратительная вонь?
– Попридержи язык, – шикнул на него Оуэн и погрозил ему узловатым пальцем. – Здесь присутствует дама, и я попросил бы вести себя соответственно, юный невежа. Пора бы тебе уже бросить свои распутства и остепениться.
– Наш Бродик разбил сердца многих красивых девушек, – доверительно сообщил он Гвендолин. – Слишком красив, и это не принесет ему пользы, вот что я тебе скажу. Значит, так, – продолжал он, поглаживая свою белую бороду. – Ты не можешь быть подружкой Камерона, иначе Кларинда сказала бы ему пару ласковых слов. Точно, она бы ему такое устроила!..
Старик хихикнул, развеселившись от этого предположения. Затем его голубые глаза вдруг широко раскрылись.
– Боже мой, – выдохнул он, пораженный. – Ты же не…
Гвендолин сжалась.
– …не подружка Неда, правда? Потому что это было бы удивительно! – воскликнул он. – Просто удивительно.
Девушка беспомощно взглянула на Алекса.
– Она не с Недом, – сказал Алекс раздраженным тоном. – Может, мы вернемся к тому, что здесь происходит?
– Ну, я же тебе сказал, парень. Мы готовимся к встрече ведьмы, – напомнил ему Оуэн и извинился перед Гвендолин, похлопав ее по руке. – Противное занятие, а запах абсолютно невыносим. Но мы должны быть уверены, что старая карга не сможет наслать на всех нас злые чары, правда? Мы, Макданы, обязаны показать ей, что не собираемся поддаваться ее колдовству. Помню, когда я был еще ребенком, сюда приходила одна ведьма, которая пыталась превратить нашего лэрда в козла. Заклинание не подействовало в полную силу, но в течение многих лет после этого бедный старый Макдан не мог избавиться от привычки грызть стол во время еды. За год он почти полностью уничтожил прекрасный стол. Ты помнишь это, Макдан?
– Меня тогда еще на свете не было.
Оуэн нахмурился, размышляя.
– Да, конечно, не было. – Он скользнул оценивающим взглядом по остальным присутствующим и добавил: – Никого из вас не было. Впрочем, это не важно.
– Я прекрасно помню те времена!
Гвендолин повернулась и увидела, что в зал вошел худой маленький человечек с суровым лицом. В руках он держал серебряную чашу с бурлящей жидкостью. Он был так же стар, как Оуэн. Редкие и тонкие седые волосы венчиком окружали его почти полностью лысую голову, а на изрезанном глубокими морщинами лице, казалось, навсегда застыло выражение подозрительности.
– Ну вот, Макдан, мы должны заставить ведьму сразу же выпить вот это, – заявил он, указывая на темно-зеленую пенистую жидкость, плескавшуюся в чаше.
– Зачем, Лахлан?
Лахлан подозрительно посмотрел на Гвендолин, вероятно, размышляя, можно ли ей доверять. Решив, что можно, он понизил голос и пустился в объяснения:
– Этот эликсир, который я изобрел, поможет выяснить, действительно ли ведьма является ведьмой. Если да, то злые силы нейтрализуют действие яда. Таким образом, мы точно будем знать, кто она! – победоносно заключил он.
– А что будет, если она не ведьма?
Лахлан в замешательстве посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу сказать, что будет, если ты дашь это отвратительного вида зелье тому, кто не защищен злыми силами?
Лахлан растерянно почесал свою лысую голову.
– Ты же утверждал, что собираешься привезти ведьму, Макдан, – напомнил он, пытаясь защититься. – Ты никогда ничего не говорил о том, что привезешь того, кто только может быть ведьмой. Это совершенно разные вещи.
– Он прав, парень, – кивнув, согласился Оуэн.
– Черт бы их всех побрал! – донеслось из коридора гневное восклицание. – Это больше, чем может вынести смертный!
Гвендолин обернулась и увидела, что в зал вбежал еще один седовласый старик.
– Слава Богу, Макдан, ты вернулся. Ты должен сделать что-нибудь с этим жутким кавардаком, который они устроили в замке, – сказал он, взглянув на Оуэна и Лахлана. – Нельзя никуда пойти, чтобы не наткнуться на хлам, здесь нет света и еще меньше воздуха, и даже в собственной комнате нельзя чувствовать себя в безопасности. Утром дым у меня в комнате был таким густым, что я подумал, что заснул голым в чертовой коптильне!
– Ты преувеличиваешь, Реджинальд, – возразила улыбающаяся женщина с пышной грудью и аккуратно причесанными седыми волосами, которая появилась в зале вслед за ним.
– Клянусь Богом, Марджори, я нисколько не преувеличиваю, – не сдавался Реджинальд. – Это самый черный день в жизни мужчины, когда собственная жена пытается задушить его дымом во время сна!
Марджори, похоже, нисколько не обеспокоенная его яростью, торопливо прошмыгнула мимо них с пучком сушеных трав в руке, который она тут же бросила в огонь. Густой дым повалил в комнату.
– Вот видите! – воскликнул Реджинальд. – Они проделывали это днем и ночью. Жгли, развешивали и варили, пока замок и все, что в нем находится, не стало вонять, как протухшая селедка. Говорю вам, этого достаточно, чтобы довести человека до полного безумия!
Глаза Оуэна и Лахлана широко раскрылись.
– Прошу прощения, Макдан, – поспешил извиниться Реджинальд. – Это было просто образное сравнение.
– Знаю, – ответил Алекс.
– Ну вот, теперь все готово. Где же ведьма? – бодро спросил Оуэн, нетерпеливо потирая узловатые руки. Он обвел взглядом комнату и нахмурился. – Ты же не забыл привезти ее, правда, парень?
– Нет, – заверил его Алекс. – Я не забыл.
– Слава Богу, – подал голос Реджинальд. – А то мне противно думать, что я напрасно терпел все это.
– Приведите старую каргу, – приказал Лахлан, который внимательно следил, чтобы жидкость из чаши не попала ему на руку. – Напиток действует лучше, пока свежий.
– Она уже здесь, – объявил тихий надтреснутый голос.
В зале воцарилось молчание, а из скрытого в дыму дальнего конца помещения показалась призрачная фигура. Когда призрак приблизился, Гвендолин увидела древнюю старуху с белыми как снег волосами, которые, казалось, плыли в воздухе вокруг ее головы, образуя венец. Она была одета в роскошное платье из алого шелка, расшитое золотом, а при ходьбе опиралась на украшенный искусной резьбой черный посох. Несмотря на то что тело ее высохло и согнулось, от нее исходила удивительная сила, которая, казалось, рассеивала дым. Ее кожа, бледная и покрытая тонкой паутиной морщин, по-прежнему сохраняла мягкость и блеск, которых Гвендолин никогда не видела у женщин столь преклонного возраста.
Подойдя к Гвендолин, она остановилась, облокотилась на посох и долго молча смотрела на девушку. Гвендолин с нарочитым спокойствием встретила ее испытующий взгляд. В темно-зеленых глазах старухи мерцало загадочное сочетание мудрости, веселья и чего-то еще, как будто она видела в жизни больше, чем хотела бы, но тем не менее сумела остаться непобежденной.
– Ты все сделал правильно, Алекс, – наконец объявила старуха. – В ее душе заключена огромная сила. Но ты должен обращаться с ней осторожно, – добавила она, по-прежнему не отрывая взгляда от Гвендолин. – Она сильна, но ей нанесли глубокую рану. И рана эта еще не зажила.
Гвендолин едва сдержала улыбку. Интересно, сколько лет эта эксцентричная старая женщина придумывала для Макданов фантастические истории и предсказания? Хорошо, что эта колдунья признала в ней ведьму. По выражению лица Макдана девушка поняла: он считается с мнением безумной старухи.
– Боюсь, у меня нет никаких ран, – сказала она.
Старая женщина спокойно взглянула на нее.
– Душевные раны иногда бывают гораздо глубже, чем телесные, моя дорогая.
Оуэн, Лахлан и Реджинальд, приоткрыв рты, изумленно смотрели на Гвендолин.
– Боже милосердный, ты хочешь сказать, что эта хорошенькая девушка ведьма? – испуганно воскликнул Оуэн. – Она же еще совсем ребенок!
– Думаю, ты ошибаешься, Мораг, – заключил Реджинальд. – Вне всякого сомнения. В этом густом дыму ты даже не могла как следует рассмотреть ее! – раздраженно добавил он.
– Ну, девушка, – улыбаясь, сказал Лахлан, – тебя, наверное, мучит жажда после такого долгого путешествия. Почему бы тебе не сделать большой глоток чудесного эликсира, который я приготовил для тебя.
Он поднес к ее лицу пузырящийся напиток.
Алекс вырвал чашу из рук Лахлана и вылил ее содержимое в огонь. Пламя вспыхнуло ослепительным огненным шаром, заставив всех прикрыть глаза рукой и отступить.
– Правда, Лахлан, лучше бы ты оставил зелье мне, – недовольно проворчала Мораг. – Ты сам не соображаешь, что делаешь.
Гвендолин беспомощно смотрела на толстые поленья в очаге, которые быстро исчезали под дымящими остатками эликсира Лахлана.
– Если она настоящая ведьма, зелье не причинило бы ей вреда! – запротестовал старик.
– Не знаю, Лахлан, – задумчиво произнес Оуэн. – Этот напиток производит впечатление очень сильного.
– Мне кажется, девушка каким-то образом околдовала нас, – сказал Реджинальд. – Чары заставляют нас считать, что она выглядит именно так, когда на самом деле она похожа на старую уродливую летучую мышь. – Он взглянул на Мораг и торопливо поправился: – Это не означает, что все старые женщины уродливы, Мораг.
– Почему ты говоришь это мне? – Мораг была явно оскорблена. – Я не старуха.
Алекс посмотрел на Гвендолин. Похоже, она удивительно спокойно выдерживала все это, учитывая то обстоятельство, что, едва избежав смерти на костре, столкнулась с твердым намерением людей его клана извести ее любым способом. С невозмутимым выражением лица она наблюдала, как старики яростно спорили, в каком возрасте человека можно действительно считать старым. На мгновение ему показалось, что она даже видит нечто смешное в этой нелепой встрече.
Затем он заметил, что пальцы девушки вновь стиснули ткань платья, как будто искали, за что ухватиться.
Он подошел к ней и стал рядом, так близко, что почти касался ее обнаженной руки.
– Это Гвендолин из клана Максуинов, – объявил он. – Она ведьма, которую я искал. Когда мы достигли владений Максуинов, то узнали, что клан обвинил ее в колдовстве и приговорил к сожжению на костре. – Он намеренно умолчал о том, что ее обвиняли еще и в убийстве. Макдан не видел смысла тревожить своих людей без особой необходимости. – Когда мое предложение выкупить ведьму было отвергнуто, – продолжал Алекс, – я решил спасти ее, вызвав тем самым гнев клана Максуинов. Боюсь, в будущем нас ожидают от них неприятности.
– Ты хочешь сказать, парень, что мы с Максуинами находимся в состоянии войны? – недоверчиво спросил Оуэн.
– Из-за этой хорошенькой ведьмы? – добавил Лахлан, с возмущением глядя на Гвендолин.
Алекс кивнул.
Старики потрясенно замолчали.
– Ну, я сказал бы, что это просто замечательно, – внезапно заявил Оуэн. Лицо его сияло. – Прошло много лет с тех пор, как Макданы серьезно воевали с другим кланом.
– Не вижу здесь ничего замечательного, – мрачно проворчал Лахлан. – Похоже, мы и глазом не успеем моргнуть, как нам выпустят кишки.
– Мне нужно найти свой меч и щит, – сказал Реджинальд. – Эти коварные дьяволы Максуины могут появиться в любую минуту.
– Не думаю, что стоит ожидать нападения сегодня, – возразил Алекс. – По пути домой мы вступили в бой с несколькими Максуинами и уничтожили их. Пройдет некоторое время, прежде чем сюда доберется новый отряд – если только лэрд Максуин не откажется от своего намерения.
– О, он ни за что не откажется, парень, – заверил его Оуэн. – Это дело чести. Кроме всего прочего, ты украл его ведьму.
– Ты уверена, что она ведьма, Мораг? – спросил Лахлан, недоверчиво разглядывая Гвендолин. – Кажется, на нее совсем не подействовал этот дым.
– Камерон, Бродик и Нед могут подтвердить ее могущество, – ответила Мораг. – Правда?
– Угу, – кивнул Камерон. – Однажды ночью на обратном пути она привела духов в настоящее неистовство, клянусь Богом.
– Я никогда не видел ничего подобного, – поддержал его Бродик. – Представьте: только что бушевала буря, а через минуту ночь стала такой тихой, какую только можно себе представить.
– Правда? – На Оуэна их слова явно произвели впечатление. – А ты можешь, девушка, сделать это здесь прямо сейчас?
– Не вижу, какая нам всем от этого будет польза, – заметил Лахлан, нахмурившись. – Зачем вызывать бурю в ясный день.
– Но это будет так забавно, – прозвучал вкрадчивый голос.
Вошедшая в зал женщина улыбалась, но как только ее взгляд упал на Гвендолин, губы ее скривились, как будто в рот ей попало что-то горькое. Однако она быстро взяла себя в руки и продолжила путь. Женщина была необыкновенно привлекательна, с густыми волосами цвета меда, которые потоком струились по ее роскошному, с пышными формами телу. Ее движения создавали впечатление неторопливой грации, но Гвендолин почувствовала, что такая походка вызвана скорее тем, что все глаза обращены на нее и что женщина получает удовольствие от всеобщего внимания.
– С возвращением, Алекс, – промурлыкала она, останавливаясь напротив него. – Мы скучали по тебе.
Она нахмурилась, заметив изорванную повязку на его обнаженной груди.
– Ты серьезно ранен?
– Нет, Ровена, – заверил он ее. – Это всего лишь царапина.
Гвендолин отметила, что платье женщины было коротким и так плотно облегало ее фигуру, что ткань, казалось, трещит под напором пышной белой груди. Поскольку одежда не была ни грязной, ни поношенной, можно было предположить, что это сделано специально. По непонятной причине Гвендолин почувствовала раздражение. Она боролась с непреодолимым желанием схватить плед и прикрыть женщину.
– Значит, это и есть ведьма, – сказала Ровена, поворачиваясь к Гвендолин.
Она улыбалась, но только губами, а не глазами. Взглянув на обнаженные руки Гвендолин, она поняла, что повязка Макдана сделана из ткани разорванного платья девушки. Теперь, когда женщина подошла ближе, Гвендолин заметила у нее вокруг глаз тонкую сеть морщинок, свидетельствовавших о том, что ей больше лет, чем Гвендолин показалось вначале.
– Бедняжечка, – проворковала Ровена, осматривая взъерошенную девушку. – Ты выглядишь полуголодной. Алекс, разве на обратном пути ты не кормил этого ребенка?
Тон Ровены был игриво-строгим, но Гвендолин почувствовала, что ее присутствие чем-то не нравится женщине.
– Теперь она будет питаться как следует, – ответил Алекс. – Как мой сын?
Атмосфера в комнате стала напряженной. Все члены клана в нерешительности переглядывались, не зная, как ответить на его вопрос. Только лицо Мораг сохраняло безмятежное выражение.
– Его состояние не изменилось, Алекс, – наконец набралась храбрости Ровена. Ее тихий голос был полон сочувствия. – Вчера вечером я попыталась немного покормить его, но его организм отверг пищу. Элспет сказала, что это результат скопившихся в его теле ядов, и пустила ему кровь сначала вечером, а затем сегодня утром. Теперь он отдыхает в своей комнате.
Алекс молча выслушал сообщение. Что-то подобное он и ожидал услышать. Именно поэтому он привез сюда ведьму. Новости могли быть куда хуже. Ему могли сказать, что его сын мертв.
– Я навещу его сейчас, – заявил он, направляясь к лестнице в дальнем конце зала. – Остальные пусть позаботятся о том, чтобы как-нибудь убрать все это безобразие. Мне не нравится, когда в моем замке пахнет, как в выгребной яме.
Ровена, подхватив юбки, бросилась вслед за ним. Внезапно Алекс остановился и выжидательно посмотрел на Гвендолин.
– Ты идешь? – нетерпеливо спросил он.
Все трое поднялись по ступенькам и двинулись вдоль мрачного, освещенного факелами коридора. Чем дальше, тем более тяжелым и спертым становился воздух, и к тому времени, когда они остановились перед дубовой дверью, Гвендолин почувствовала, что едва может дышать. Даже Ровена вытащила из рукава изящный льняной платок и поднесла к носу, чтобы меньше чувствовать удушливый дым. Алекс на мгновение застыл в нерешительности, положив могучую руку на железную задвижку, как будто ему нужно было время приготовиться к тому, что ждет его за дверью. Наконец он отодвинул засов, распахнул дверь и вошел внутрь.
Комната оказалась темной, жаркой и душной, поскольку окна были плотно закрыты, а в камине, несмотря на то что на улице стоял теплый погожий день, пылал огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39