Она застонала в подушку, и он начал дразнить ее медленными круговыми движениями пальцев.
— Я не верю! — пробормотала Фиби, с удивлением осознавая, что снова возбуждается.
— Позволь мне убедить тебя, — сказал он.
— Ты имеешь представление, что дом битком набит красномундирниками и тори? — осведомилась Фиби чуть позже, когда ее мышцы снова стали крепкими, и она смогла встать на ноги. Она зажгла лампу и отошла на безопасное расстояние от Дункана, чтобы он не мог дотянуться до нее.
Дункан оставался в кровати, лежа на спине и подложив руки под голову. Он был классическим воплощением мужской лени удовлетворенный и чертовски уверенный, что удовлетворил свою партнершу.
— Я заметил, когда входил, — ответил он. Либо он не понимал серьезности ситуации, либо безрассудство стало для него таким привычным делом, что он напрочь забыл о предосторожностях. — Мы будем в полной безопасности, если только кто-нибудь не услышал, как ты выла волчицей во время наших забав.
К щекам Фиби прилила кровь.
— Ну ладно, — прошептала она. — Допустим, я немного шумела. Но если бы ты был джентльменом, то не упоминал бы о таких вещах.
— Если бы я был джентльменом, — возразил Дункан с ухмылкой, — между нами бы, во-первых, не случилось ничего подобного.
Фиби уже надела корсаж и панталоны; теперь она облачалась в нижние юбки и затягивала пояс. Взгляд в зеркало обнаружил преступный румянец на ее щеках и блеск глаз, и то и другое имело своим источником нечто иное, чем ее постоянное отчаяние.
— Как ты попал сюда? — спросила она, пытаясь не повышать голоса. Сейчас, когда разум Фиби просветлел, ее охватил страх. — Я же помню, что запирала дверь!
Дункан ухмыльнулся еще шире. Если его и беспокоило присутствие майора Стоуна или других англичан, то он никак не показывал этого.
— Запертые двери не остановят меня, Фиби, — поддразнил он. — Особенно если с другой стороны ты с нетерпением ждешь знаков внимания от своего мужа.
Она схватила подушку, лежавшую на канапе рядом с камином, и швырнула в него.
— Не льстите себе, мистер Рурк. Как ни странно, я думала вовсе не о вас. Я размышляла, удастся ли мне сбежать из Трои так, чтобы не лишиться скальпа от рук индейцев и не попасться красномундирникам!
Дункан нахмурился, затем сел и потянулся за бриджами.
— Тебе здесь плохо?
Фиби отвела глаза. Гордость мешала ей признаться, что без него ей всюду плохо.
— Твои родственники были очень добры ко мне, — сказала она тихо. — Но я боялась.
— Чего? — Дункан встал с кровати, натягивая бриджи. Она молчала так долго, что он подошел к ней, взял рукой за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Фиби, скажи мне, чего ты боишься.
Она заморгала, потому что хотела плакать, но не собиралась выказывать такую слабость.
— Я боялась, что у тебя хватит глупости явиться сюда, — ответила она, наконец.
— И я была права.
Его улыбка была неторопливой и более чем самоуверенной.
— Не притворяйся, что ты не рада видеть меня, — сказал он. — Это же не так.
Фиби высвободилась из его объятий. В саду играла музыка, раздавался смех, но рано или поздно присутствие Дункана обнаружат. Когда это случится, ничто не спасет его от английской петли ни ее любовь, ни влияние его отца и старшего брата. Ее разъярило, с какой легкостью он шел на риск.
— Здесь, на балу, найдется не один человек, который мечтает тебя повесить!
Дункан философски вздохнул.
— И даже не одна женщина, — согласился он. — Дорогая Фиби, когда же ты прекратишь хныкать? Я избегал эшафота с самого начала войны, и продолжу в том же духе. Кроме того, ты же знала, что я собирался приехать в Трою.
Фиби услышала в коридоре шаги и голоса. Ее сердце замерло, пропустив пару ударов, затем забилось снова, лишь чуть-чуть быстрее, чем обычно.
— Ты плохо рассчитал время, — прошептала она. — Ты мог приехать перед балом или после него, когда угодно, только не сейчас.
Он снова привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— Я хочу повидать отца, — сказал он. — Как только я удостоверюсь, что он здоров, то немедленно уеду.
Что-то в его поведении, в тоне его голоса встревожило Фиби даже глубже, чем его плохо рассчитанное по времени возвращение.
— И, конечно, возьмешь меня с собой.
Дункан колебался. — Фиби…
Она сложила руки на груди.
— Не утруждай себя речью, что я буду в большей безопасности в Трое, — предупредила она, — потому что это неправда. Едва кто-нибудь из тори или красномундирников узнает, что я вовсе не монахиня и не немая служанка…
От смеха его глаза зажглись и уголок рта пополз вверх.
— Монахиня? Немая служанка? Черт возьми, что все это значит?
Фиби снова почувствовала, как запылало ее лицо.
— Отчасти это моя вина, — торопливо призналась она. — Я сказала Филиппе, что была в монастыре ну, чтобы объяснить, почему у меня короткие волосы. Я больше ничего не могла в тот момент придумать. Но сказку о том, что я немая служанка-невольница, придумал Лукас для майора Стоуна. — Она вздохнула. — В тот момент это была подходящая версия, если учесть, что майор встретил «Принцессу Чарльстона» с эскортом вооруженных солдат и, похоже, имел какие-то подозрения относительно меня. Однако теперь все совсем запуталось, потому что он здесь, на этом балу, а твои мать и отец рассказали всем, что я твоя жена.
— Я вижу, в чем проблема, — сказал Дункан, хотя, похоже, он был не слишком озабочен.
— Видишь? — переспросила Фиби, снова разозлившись. Как такой умный человек может быть столь недальновидным? — Меня самое меньшее допросят, а возможно, даже арестуют.
Он коснулся пальцем ее подбородка, который чуть-чуть дрожал, хотя она упрямо задрала его.
— Нет, — сказал он. — Ты не попадешь в руки англичан ни для допроса, ни для любой другой цели. Ты принадлежишь революции и мне.
У Фиби отлегло от сердца, хотя сознание того, что скоро ей придется покинуть Трою и семью, которая уже стала для нее родной, наполняло ее горькой печалью.
— Каким образом ты проберешься к отцу, когда кругом столько народа?
Палец Дункана скользнул по ее губам, опухшим от его поцелуев. На его лице появилась мимолетная улыбка, как будто он вспомнил что-то, хотя было ли это воспоминание о недавнем, Фиби не могла решить.
— Ты будешь моим посланцем, — сказал он. — Найди отца, если сможешь, и скажи ему, что вернулся блудный сын и жаждет отведать тучного тельца.
Фиби открыла было рот для протеста, но ничего не произнесла, понимая, что это будет потерей времени.
— Хорошо, — согласилась она, наконец, с сомнением, пригладила волосы, которые отрастали и, следовательно, становились непослушными, и расправила смятые юбки бального платья. — Если я не вернусь через пятнадцать минут, считай, что меня забрали и упекли в кутузку.
Дункан недоуменно посмотрел на нее, что порадовало Фиби, хотя, конечно, это было слабым утешением за тот риск, на который приходилось идти по его требованию.
Она повернула ключ в замке, открыла дверь и бросила взгляд в оба конца коридора. Мимо пробежали две девочки, хихикая и приятно шурша накрахмаленными нижними юбками бальных платьев, не обратив на Фиби никакого внимания.
Закрыв за собой дверь, Фиби направилась к лестнице, высоко подняв голову и уверенно шагая вперед, не глядя по сторонам. Нижний этаж дома был полон гостей: пары танцевали в гостиной, превращенной в бальный зал, и прогуливались в саду. В поисках Джона Рурка Фиби старалась избегать Филиппы, Маргарет и Лукаса; любой из них мог понять по выражению ее глаз, что вернулся Дункан.
Наконец Фиби нашла Марву, которая несла через толпу блюдо с фруктовыми пирожными, и спросила ее о своем свекре. Марва кивнула в сторону закрытых дверей кабинета мистера Рурка.
— Он там, мистрисс, — объяснила служанка с усталой улыбкой. — Постучите и скажите хозяину, что Марва напоминает ему об ужине.
Фиби поблагодарила служанку и направилась к личным покоям Джона Рурка. Она постучала в одну из высоких дверей, получила приглашение войти и переступила через порог, не успев подумать, есть ли в кабинете еще кто-нибудь. Затем думать об этом стало слишком поздно.
У холодного камина стоял майор Бэзил Стоун, положив одну руку в малиновом рукаве на мраморную каминную полку и держа в другой бокал с бренди. Взгляд его бледно-голубых глаз остановился на Фиби в то же мгновение, как она вошла в комнату, и было очевидно, что он вспомнил их встречу на причале в день ее прибытия в Чарльстон.
— Ну-ну, — сказал он задумчиво.
Джон, сидевший за столом, поднялся из кресла с широкой отцовской улыбкой на лице. Предотвратить неизбежное было невозможно.
— Вот где вы, моя дорогая, а я уже начал волноваться, что с вами случилось. Майор, могу ли я представить вам мою невестку, Фиби? Фиби, это майор Бэзил Стоун.
Фиби, оцепенев, стояла, как пугало, посреди кабинета, так крепко сцепив пальцы, что заболели суставы. Сердце провалилось в желудок и колотилось там.
— Ваша невестка… — пробормотал майор. — Хитрый парень ваш Лукас. Ни словом не обмолвился, что женился, когда я встретил его в Чарльстоне недели две назад. Собственно говоря, он представил эту прелестную юную леди как служанку.
Фиби попыталась улыбнуться, но знала, что только оскалилась и ее глаза, вероятно, слегка остекленели. Какое-то мгновение ей даже не было нужды изображать из себя немую, как утверждал Лукас. Она не могла бы вымолвить ни слова, даже чтобы спастись от вечных мук ада.
Джон Рурк засмеялся.
— Полагаю, Лукас решил, что вы станете приставать к нему с расспросами, — сказал он Стоуну, который, очевидно, был доверенным другом мистера Рурка. — Моему старшему сыну еще предстоит жениться, хотя, видит Бог, мы с его матерью ждем с нетерепением, когда он остепенится и заведет семью. Фиби жена Дункана.
Наступила гнетущая тишина. Фиби казалось, что ее сердце раздулось до размеров комнаты и, даже стены и половицы пульсируют в такт с его учащенным биением. Пот выступил на ее верхней губе и между лопатками, а она все так же стояла на месте с застывшей на губах глупой улыбкой.
— Фиби жена Дункана, — повторил Стоун после значительной паузы. Его задумчивый взгляд проникал глубоко и видел слишком многое.
Фиби бросила отчаянный взгляд на свекра и в то же мгновение поняла, что он знает о приезде Дункана. Возможно, он все это время собирался выдать своего младшего сына, обманутый чувством политической лояльности…
Джон Рурк глубоко вздохнул и протянул к ней руку, и Фиби, несмотря на все свои сомнения, подошла к нему. Он похлопал ее по руке и бросил на нее взгляд, полный нежности и печали.
— Боюсь, что моего сына нельзя считать джентльменом. Он женился на Фиби, повинуясь импульсу, а затем бросил ее на наше попечение.
— Вы знаете, где ваш муж? — спросил майор Стоун у Фиби, пересекая кабинет и остановившись в нескольких футах от нее.
Фиби боялась даже подумать о комнате наверху, где ждал Дункан и где он совсем недавно с таким упоением занимался, с ней любовью. Она боялась, что майор прочтет правду на ее лице.
— Нет, — пробормотала она, не отрывая взгляда от носа майора, чтобы не смотреть ему в глаза. Внутри нее нарастало напряжение, сопровождаемое щедрым выбросом адреналина, и она разрыдалась. — И я не хочу никогда больше слышать его имени, сэр, потому что он негодяй и мерзавец, и никогда не собирался быть мне верным мужем!
— Ну, ну, Фиби, — умоляюще сказал Джон Рурк, по-прежнему похлопывая ее по руке. — Дункан не стоит ваших слез, моя дорогая. — Он бесстрашно встретил взгляд майора. — Поверьте мне, Бэзил, когда Дункана наконец найдут, я хочу лично поговорить с ним.
— Вы понимаете, — сказал Стоун, отпив глоток бренди, — что давать убежище разыскиваемому преступнику преступление против короны? Даже когда этот преступник одной крови с вами?
— Бэзил, под небесами совершается много разных проступков, — ответил мистер Рурк. — Иногда приходится сравнивать их друг с другом и пытаться выбрать наименьшее зло.
Фиби затаила дыхание, наблюдая за майором краем глаза. Стоун дураком не был и в любой момент мог призвать своих людей и приказать им обыскать дом от винных подвалов до чердака.
— Если этот преступник здесь, — ответил Бэзил, — я найду его.
Рурк только махнул рукой, безмолвно приглашая его действовать. Если бы он не держал Фиби, она могла бы совершить что-нибудь безрассудное, например броситься из комнаты, крича Дункану, чтобы он спасал свою жизнь. Но сейчас все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть в обморок и чтобы ее не стошнило на персидский ковер.
Стоун, с лицом холодным и застывшим, как мрамор, из которого был сделан камин, отставил бокал бренди и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Больше говорить было не о чем.
Фиби повернулась к своему свекру. Ее глаза жгли слезы ярости.
— Как вы могли?! — прошептала она, высвобождая руку и отступая на шаг. — Как вы могли предать своего сына?
— Боже мой! — Восклицание вырвалось у мистера Рурка вместе с горьким вздохом. Его глаза были пустыми от отчаяния, он казался совсем старым и усталым до глубины души. — Он здесь, под этой крышей! И если Дункана не повесят за измену, его наверняка повесят за глупость.
ГЛАВА 14
Предсказание Лукаса, что майор Стоун слишком хорошо воспитан и никогда не позволит себе расстроить праздник, оказалось абсолютно неверным. Фиби и мистер Рурк вышли из кабинета как раз вовремя, чтобы услышать, как старый вояка делает ошеломляющее объявление толпе солдат и фермеров, тори и тайных патриотов.
Стоун, герой дня, стоял на лестнице, чтобы все его видели и слышали.
— Именем его величества короля Георга Третьего Английского, — объявил он, — я помещаю Джона и Лукаса Рурков под домашний арест! — Когда в толпе поднялся испуганный ропот, Стоун повысил голос. Его глаза были холодными, щеки побагровели от убежденности в своей правоте, жизни, проводимой на свежем воздухе, и пищи с большим количеством холестерина. — Взять их немедленно!
Лукас, в этот момент находившийся в центре бального зала и ведущий миловидную девушку в менуэте, издал громкое восклицание и, оставив свою партнершу, стал пробираться через толпу. Как и подобает Рурку, он не пытался скрыться, а приближался к Стоуну, возмутителю спокойствия, как будто он, Лукас, был неуязвим. Выражение его лица было чуть ли не кровожадным.
Джон Рурк неподвижно стоял рядом с Фиби, не выказывая ни гнева, ни какого-либо желания сопротивляться аресту. «Он ожидал чего-то подобного», — подумала Фиби, подавляя приступ истерики.
Мимолетное движение на верхней площадке большой лестницы, не более чем в десяти футах от Стоуна, усилило ее страхи во сто крат.
Дункан! «Пожалуйста, — умоляла она безмолвно и беспомощно, — не делай никаких глупостей!»
— Возьмите его, — приказал майор Стоун, когда Лукас подошел к нему.
Очевидно, это была семейная черта направляться прямо в пасть ко льву, когда любой дурак развернулся бы и убежал.
Люди в алых мундирах и бриджах из буйволовой кожи, озабоченные и бледные, неохотно отделились от остальных гостей, сосредоточившись на неприятной задаче лишить свободы Лукаса Рурка. Старший брат Дункана отчаянно боролся и в конце концов был утихомирен, но не усилиями шестерых насевших на него солдат, а тихим властным голосом отца.
— Хватит, Лукас, — сказал Джон Рурк, когда ему самому заломили руки за спину и связали. Он держал голову высоко, и голос его был таким же спокойным, как его взгляд.
«Пусть он и покорился судьбе, — подумала Фиби, — но ни его, ни его сына запугать не удастся». Однако он был гораздо мудрее Лукаса.
Вспыхнув, Лукас прекратил сопротивление явно против своей воли.
Филиппа, появившись как будто из ниоткуда, бросилась на несчастного юного лейтенанта, который схватил ее отца. Прыщавый, наверняка тоскующий по дому мальчишка-солдат был застигнут врасплох и поднял руку, намереваясь грубо отпихнуть ее. Увидев это, старший мистер Рурк заговорил снова. Его голос был таким же спокойным, как и несколько мгновений назад, когда он упрекал Лукаса.
— Только прикоснитесь к моей дочери, сэр, — сказал он, — и я убью вас.
Лейтенант услышал его и опустил руку. Фиби тем временем схватила Филиппу, отчаянно пытаясь оттащить в сторону. Затем появилась Маргарет, немного бледная, но сохранившая самообладание и полная достоинства.
— Что все это означает, Бэзил? — спросила она холодно. — Наш дом всегда хранил верность королю. Как вы осмеливаетесь обращаться с нами таким образом?
В проницательных глазах Стоуна мелькнула тень стыда и тут же пропала.
— Я приношу извинения, мистрисс Рурк. Однако времена нынче отчаянные, и, к сожалению, иногда требуются решительные меры. — Он сделал паузу, оглянулся, бросив взгляд на затемненную лестницу, отчего у Фиби остановилось сердце, и решительно продолжил: — Люди, дающие убежище врагу короля, не могут считаться друзьями его величества. Джон и Лукас Рурки должны быть доставлены в штаб-квартиру в Чарльстон, где их будут судить за измену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Я не верю! — пробормотала Фиби, с удивлением осознавая, что снова возбуждается.
— Позволь мне убедить тебя, — сказал он.
— Ты имеешь представление, что дом битком набит красномундирниками и тори? — осведомилась Фиби чуть позже, когда ее мышцы снова стали крепкими, и она смогла встать на ноги. Она зажгла лампу и отошла на безопасное расстояние от Дункана, чтобы он не мог дотянуться до нее.
Дункан оставался в кровати, лежа на спине и подложив руки под голову. Он был классическим воплощением мужской лени удовлетворенный и чертовски уверенный, что удовлетворил свою партнершу.
— Я заметил, когда входил, — ответил он. Либо он не понимал серьезности ситуации, либо безрассудство стало для него таким привычным делом, что он напрочь забыл о предосторожностях. — Мы будем в полной безопасности, если только кто-нибудь не услышал, как ты выла волчицей во время наших забав.
К щекам Фиби прилила кровь.
— Ну ладно, — прошептала она. — Допустим, я немного шумела. Но если бы ты был джентльменом, то не упоминал бы о таких вещах.
— Если бы я был джентльменом, — возразил Дункан с ухмылкой, — между нами бы, во-первых, не случилось ничего подобного.
Фиби уже надела корсаж и панталоны; теперь она облачалась в нижние юбки и затягивала пояс. Взгляд в зеркало обнаружил преступный румянец на ее щеках и блеск глаз, и то и другое имело своим источником нечто иное, чем ее постоянное отчаяние.
— Как ты попал сюда? — спросила она, пытаясь не повышать голоса. Сейчас, когда разум Фиби просветлел, ее охватил страх. — Я же помню, что запирала дверь!
Дункан ухмыльнулся еще шире. Если его и беспокоило присутствие майора Стоуна или других англичан, то он никак не показывал этого.
— Запертые двери не остановят меня, Фиби, — поддразнил он. — Особенно если с другой стороны ты с нетерпением ждешь знаков внимания от своего мужа.
Она схватила подушку, лежавшую на канапе рядом с камином, и швырнула в него.
— Не льстите себе, мистер Рурк. Как ни странно, я думала вовсе не о вас. Я размышляла, удастся ли мне сбежать из Трои так, чтобы не лишиться скальпа от рук индейцев и не попасться красномундирникам!
Дункан нахмурился, затем сел и потянулся за бриджами.
— Тебе здесь плохо?
Фиби отвела глаза. Гордость мешала ей признаться, что без него ей всюду плохо.
— Твои родственники были очень добры ко мне, — сказала она тихо. — Но я боялась.
— Чего? — Дункан встал с кровати, натягивая бриджи. Она молчала так долго, что он подошел к ней, взял рукой за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Фиби, скажи мне, чего ты боишься.
Она заморгала, потому что хотела плакать, но не собиралась выказывать такую слабость.
— Я боялась, что у тебя хватит глупости явиться сюда, — ответила она, наконец.
— И я была права.
Его улыбка была неторопливой и более чем самоуверенной.
— Не притворяйся, что ты не рада видеть меня, — сказал он. — Это же не так.
Фиби высвободилась из его объятий. В саду играла музыка, раздавался смех, но рано или поздно присутствие Дункана обнаружат. Когда это случится, ничто не спасет его от английской петли ни ее любовь, ни влияние его отца и старшего брата. Ее разъярило, с какой легкостью он шел на риск.
— Здесь, на балу, найдется не один человек, который мечтает тебя повесить!
Дункан философски вздохнул.
— И даже не одна женщина, — согласился он. — Дорогая Фиби, когда же ты прекратишь хныкать? Я избегал эшафота с самого начала войны, и продолжу в том же духе. Кроме того, ты же знала, что я собирался приехать в Трою.
Фиби услышала в коридоре шаги и голоса. Ее сердце замерло, пропустив пару ударов, затем забилось снова, лишь чуть-чуть быстрее, чем обычно.
— Ты плохо рассчитал время, — прошептала она. — Ты мог приехать перед балом или после него, когда угодно, только не сейчас.
Он снова привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— Я хочу повидать отца, — сказал он. — Как только я удостоверюсь, что он здоров, то немедленно уеду.
Что-то в его поведении, в тоне его голоса встревожило Фиби даже глубже, чем его плохо рассчитанное по времени возвращение.
— И, конечно, возьмешь меня с собой.
Дункан колебался. — Фиби…
Она сложила руки на груди.
— Не утруждай себя речью, что я буду в большей безопасности в Трое, — предупредила она, — потому что это неправда. Едва кто-нибудь из тори или красномундирников узнает, что я вовсе не монахиня и не немая служанка…
От смеха его глаза зажглись и уголок рта пополз вверх.
— Монахиня? Немая служанка? Черт возьми, что все это значит?
Фиби снова почувствовала, как запылало ее лицо.
— Отчасти это моя вина, — торопливо призналась она. — Я сказала Филиппе, что была в монастыре ну, чтобы объяснить, почему у меня короткие волосы. Я больше ничего не могла в тот момент придумать. Но сказку о том, что я немая служанка-невольница, придумал Лукас для майора Стоуна. — Она вздохнула. — В тот момент это была подходящая версия, если учесть, что майор встретил «Принцессу Чарльстона» с эскортом вооруженных солдат и, похоже, имел какие-то подозрения относительно меня. Однако теперь все совсем запуталось, потому что он здесь, на этом балу, а твои мать и отец рассказали всем, что я твоя жена.
— Я вижу, в чем проблема, — сказал Дункан, хотя, похоже, он был не слишком озабочен.
— Видишь? — переспросила Фиби, снова разозлившись. Как такой умный человек может быть столь недальновидным? — Меня самое меньшее допросят, а возможно, даже арестуют.
Он коснулся пальцем ее подбородка, который чуть-чуть дрожал, хотя она упрямо задрала его.
— Нет, — сказал он. — Ты не попадешь в руки англичан ни для допроса, ни для любой другой цели. Ты принадлежишь революции и мне.
У Фиби отлегло от сердца, хотя сознание того, что скоро ей придется покинуть Трою и семью, которая уже стала для нее родной, наполняло ее горькой печалью.
— Каким образом ты проберешься к отцу, когда кругом столько народа?
Палец Дункана скользнул по ее губам, опухшим от его поцелуев. На его лице появилась мимолетная улыбка, как будто он вспомнил что-то, хотя было ли это воспоминание о недавнем, Фиби не могла решить.
— Ты будешь моим посланцем, — сказал он. — Найди отца, если сможешь, и скажи ему, что вернулся блудный сын и жаждет отведать тучного тельца.
Фиби открыла было рот для протеста, но ничего не произнесла, понимая, что это будет потерей времени.
— Хорошо, — согласилась она, наконец, с сомнением, пригладила волосы, которые отрастали и, следовательно, становились непослушными, и расправила смятые юбки бального платья. — Если я не вернусь через пятнадцать минут, считай, что меня забрали и упекли в кутузку.
Дункан недоуменно посмотрел на нее, что порадовало Фиби, хотя, конечно, это было слабым утешением за тот риск, на который приходилось идти по его требованию.
Она повернула ключ в замке, открыла дверь и бросила взгляд в оба конца коридора. Мимо пробежали две девочки, хихикая и приятно шурша накрахмаленными нижними юбками бальных платьев, не обратив на Фиби никакого внимания.
Закрыв за собой дверь, Фиби направилась к лестнице, высоко подняв голову и уверенно шагая вперед, не глядя по сторонам. Нижний этаж дома был полон гостей: пары танцевали в гостиной, превращенной в бальный зал, и прогуливались в саду. В поисках Джона Рурка Фиби старалась избегать Филиппы, Маргарет и Лукаса; любой из них мог понять по выражению ее глаз, что вернулся Дункан.
Наконец Фиби нашла Марву, которая несла через толпу блюдо с фруктовыми пирожными, и спросила ее о своем свекре. Марва кивнула в сторону закрытых дверей кабинета мистера Рурка.
— Он там, мистрисс, — объяснила служанка с усталой улыбкой. — Постучите и скажите хозяину, что Марва напоминает ему об ужине.
Фиби поблагодарила служанку и направилась к личным покоям Джона Рурка. Она постучала в одну из высоких дверей, получила приглашение войти и переступила через порог, не успев подумать, есть ли в кабинете еще кто-нибудь. Затем думать об этом стало слишком поздно.
У холодного камина стоял майор Бэзил Стоун, положив одну руку в малиновом рукаве на мраморную каминную полку и держа в другой бокал с бренди. Взгляд его бледно-голубых глаз остановился на Фиби в то же мгновение, как она вошла в комнату, и было очевидно, что он вспомнил их встречу на причале в день ее прибытия в Чарльстон.
— Ну-ну, — сказал он задумчиво.
Джон, сидевший за столом, поднялся из кресла с широкой отцовской улыбкой на лице. Предотвратить неизбежное было невозможно.
— Вот где вы, моя дорогая, а я уже начал волноваться, что с вами случилось. Майор, могу ли я представить вам мою невестку, Фиби? Фиби, это майор Бэзил Стоун.
Фиби, оцепенев, стояла, как пугало, посреди кабинета, так крепко сцепив пальцы, что заболели суставы. Сердце провалилось в желудок и колотилось там.
— Ваша невестка… — пробормотал майор. — Хитрый парень ваш Лукас. Ни словом не обмолвился, что женился, когда я встретил его в Чарльстоне недели две назад. Собственно говоря, он представил эту прелестную юную леди как служанку.
Фиби попыталась улыбнуться, но знала, что только оскалилась и ее глаза, вероятно, слегка остекленели. Какое-то мгновение ей даже не было нужды изображать из себя немую, как утверждал Лукас. Она не могла бы вымолвить ни слова, даже чтобы спастись от вечных мук ада.
Джон Рурк засмеялся.
— Полагаю, Лукас решил, что вы станете приставать к нему с расспросами, — сказал он Стоуну, который, очевидно, был доверенным другом мистера Рурка. — Моему старшему сыну еще предстоит жениться, хотя, видит Бог, мы с его матерью ждем с нетерепением, когда он остепенится и заведет семью. Фиби жена Дункана.
Наступила гнетущая тишина. Фиби казалось, что ее сердце раздулось до размеров комнаты и, даже стены и половицы пульсируют в такт с его учащенным биением. Пот выступил на ее верхней губе и между лопатками, а она все так же стояла на месте с застывшей на губах глупой улыбкой.
— Фиби жена Дункана, — повторил Стоун после значительной паузы. Его задумчивый взгляд проникал глубоко и видел слишком многое.
Фиби бросила отчаянный взгляд на свекра и в то же мгновение поняла, что он знает о приезде Дункана. Возможно, он все это время собирался выдать своего младшего сына, обманутый чувством политической лояльности…
Джон Рурк глубоко вздохнул и протянул к ней руку, и Фиби, несмотря на все свои сомнения, подошла к нему. Он похлопал ее по руке и бросил на нее взгляд, полный нежности и печали.
— Боюсь, что моего сына нельзя считать джентльменом. Он женился на Фиби, повинуясь импульсу, а затем бросил ее на наше попечение.
— Вы знаете, где ваш муж? — спросил майор Стоун у Фиби, пересекая кабинет и остановившись в нескольких футах от нее.
Фиби боялась даже подумать о комнате наверху, где ждал Дункан и где он совсем недавно с таким упоением занимался, с ней любовью. Она боялась, что майор прочтет правду на ее лице.
— Нет, — пробормотала она, не отрывая взгляда от носа майора, чтобы не смотреть ему в глаза. Внутри нее нарастало напряжение, сопровождаемое щедрым выбросом адреналина, и она разрыдалась. — И я не хочу никогда больше слышать его имени, сэр, потому что он негодяй и мерзавец, и никогда не собирался быть мне верным мужем!
— Ну, ну, Фиби, — умоляюще сказал Джон Рурк, по-прежнему похлопывая ее по руке. — Дункан не стоит ваших слез, моя дорогая. — Он бесстрашно встретил взгляд майора. — Поверьте мне, Бэзил, когда Дункана наконец найдут, я хочу лично поговорить с ним.
— Вы понимаете, — сказал Стоун, отпив глоток бренди, — что давать убежище разыскиваемому преступнику преступление против короны? Даже когда этот преступник одной крови с вами?
— Бэзил, под небесами совершается много разных проступков, — ответил мистер Рурк. — Иногда приходится сравнивать их друг с другом и пытаться выбрать наименьшее зло.
Фиби затаила дыхание, наблюдая за майором краем глаза. Стоун дураком не был и в любой момент мог призвать своих людей и приказать им обыскать дом от винных подвалов до чердака.
— Если этот преступник здесь, — ответил Бэзил, — я найду его.
Рурк только махнул рукой, безмолвно приглашая его действовать. Если бы он не держал Фиби, она могла бы совершить что-нибудь безрассудное, например броситься из комнаты, крича Дункану, чтобы он спасал свою жизнь. Но сейчас все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть в обморок и чтобы ее не стошнило на персидский ковер.
Стоун, с лицом холодным и застывшим, как мрамор, из которого был сделан камин, отставил бокал бренди и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Больше говорить было не о чем.
Фиби повернулась к своему свекру. Ее глаза жгли слезы ярости.
— Как вы могли?! — прошептала она, высвобождая руку и отступая на шаг. — Как вы могли предать своего сына?
— Боже мой! — Восклицание вырвалось у мистера Рурка вместе с горьким вздохом. Его глаза были пустыми от отчаяния, он казался совсем старым и усталым до глубины души. — Он здесь, под этой крышей! И если Дункана не повесят за измену, его наверняка повесят за глупость.
ГЛАВА 14
Предсказание Лукаса, что майор Стоун слишком хорошо воспитан и никогда не позволит себе расстроить праздник, оказалось абсолютно неверным. Фиби и мистер Рурк вышли из кабинета как раз вовремя, чтобы услышать, как старый вояка делает ошеломляющее объявление толпе солдат и фермеров, тори и тайных патриотов.
Стоун, герой дня, стоял на лестнице, чтобы все его видели и слышали.
— Именем его величества короля Георга Третьего Английского, — объявил он, — я помещаю Джона и Лукаса Рурков под домашний арест! — Когда в толпе поднялся испуганный ропот, Стоун повысил голос. Его глаза были холодными, щеки побагровели от убежденности в своей правоте, жизни, проводимой на свежем воздухе, и пищи с большим количеством холестерина. — Взять их немедленно!
Лукас, в этот момент находившийся в центре бального зала и ведущий миловидную девушку в менуэте, издал громкое восклицание и, оставив свою партнершу, стал пробираться через толпу. Как и подобает Рурку, он не пытался скрыться, а приближался к Стоуну, возмутителю спокойствия, как будто он, Лукас, был неуязвим. Выражение его лица было чуть ли не кровожадным.
Джон Рурк неподвижно стоял рядом с Фиби, не выказывая ни гнева, ни какого-либо желания сопротивляться аресту. «Он ожидал чего-то подобного», — подумала Фиби, подавляя приступ истерики.
Мимолетное движение на верхней площадке большой лестницы, не более чем в десяти футах от Стоуна, усилило ее страхи во сто крат.
Дункан! «Пожалуйста, — умоляла она безмолвно и беспомощно, — не делай никаких глупостей!»
— Возьмите его, — приказал майор Стоун, когда Лукас подошел к нему.
Очевидно, это была семейная черта направляться прямо в пасть ко льву, когда любой дурак развернулся бы и убежал.
Люди в алых мундирах и бриджах из буйволовой кожи, озабоченные и бледные, неохотно отделились от остальных гостей, сосредоточившись на неприятной задаче лишить свободы Лукаса Рурка. Старший брат Дункана отчаянно боролся и в конце концов был утихомирен, но не усилиями шестерых насевших на него солдат, а тихим властным голосом отца.
— Хватит, Лукас, — сказал Джон Рурк, когда ему самому заломили руки за спину и связали. Он держал голову высоко, и голос его был таким же спокойным, как его взгляд.
«Пусть он и покорился судьбе, — подумала Фиби, — но ни его, ни его сына запугать не удастся». Однако он был гораздо мудрее Лукаса.
Вспыхнув, Лукас прекратил сопротивление явно против своей воли.
Филиппа, появившись как будто из ниоткуда, бросилась на несчастного юного лейтенанта, который схватил ее отца. Прыщавый, наверняка тоскующий по дому мальчишка-солдат был застигнут врасплох и поднял руку, намереваясь грубо отпихнуть ее. Увидев это, старший мистер Рурк заговорил снова. Его голос был таким же спокойным, как и несколько мгновений назад, когда он упрекал Лукаса.
— Только прикоснитесь к моей дочери, сэр, — сказал он, — и я убью вас.
Лейтенант услышал его и опустил руку. Фиби тем временем схватила Филиппу, отчаянно пытаясь оттащить в сторону. Затем появилась Маргарет, немного бледная, но сохранившая самообладание и полная достоинства.
— Что все это означает, Бэзил? — спросила она холодно. — Наш дом всегда хранил верность королю. Как вы осмеливаетесь обращаться с нами таким образом?
В проницательных глазах Стоуна мелькнула тень стыда и тут же пропала.
— Я приношу извинения, мистрисс Рурк. Однако времена нынче отчаянные, и, к сожалению, иногда требуются решительные меры. — Он сделал паузу, оглянулся, бросив взгляд на затемненную лестницу, отчего у Фиби остановилось сердце, и решительно продолжил: — Люди, дающие убежище врагу короля, не могут считаться друзьями его величества. Джон и Лукас Рурки должны быть доставлены в штаб-квартиру в Чарльстон, где их будут судить за измену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34