Горожане, слава богу, не дураки и никогда тебя не выберут. И не надейся выиграть это дело. Тут и так все ясно. Лайла Кювье отравила мужчину, которого считала своим мужем. У меня есть мотив и улики. — Он ухмыльнулся так, что Дрю захотелось разбить ему физиономию.
— В этом-то вся твоя беда, Финни… Ты никогда не зришь в корень. Все, что кажется простым, на самом деле сложно, и мне доставит большое удовольствие оправдать свою клиентку на глазах у всего города, — подытожил Дрю.
— Ты не можешь быть настолько туп, чтобы верить в ее невиновность, Солье. Она призналась в том, что давала мистеру Кювье лауданум. И нам известно, что у нее имелось достаточно поводов, чтобы его убить.
— Я буду ее защищать, и никто не поверит в то, что примерная девушка-католичка способна на преступление. Думаю, не найдется и дюжины людей, способных поверить в то, что она убила своего супруга.
И вновь окружной адвокат усмехнулся.
— Как бы там ни было, но ее муж-многоженец мертв, а ей очень нравилось капать ему в чай опиумную настойку. Только на сей раз она добавила в его лауданум немножко цианистого калия, и он уснул навсегда». Так что мне остается лишь поведать эту правду присяжным, а дальше они сделают выводы сами.
Дрю улыбнулся, стараясь не выдать, сколь обеспокоили его эти новые данные. Неужели Лайла и впрямь подсыпала в чай Жану цианистого калия?
— Думаю, присяжные решат и без наших подсказок.
— Если дело дойдет до суда присяжных, — съехидничал Финни.
— О, можете в этом не сомневаться, — парировал Дрю.
— У меня предостаточно улик, чтобы отправить эту бабу на виселицу, и я, несомненно, буду требовать для нее смертной казни, — зловеще ухмыльнулся окружной адвокат. — Когда жители Нового Орлеана увидят, как она болтается на веревке, они поймут, что именно я избавляю их город от преступников. Так что, может быть, это я буду баллотироваться на пост мэра.
Дрю старался казаться невозмутимым.
— Она не преступница. Ты обманываешь сам себя, если думаешь, что присяжные способны отправить на виселицу добрую католичку, обманутую ублюдком-мужем.
— Да будь она хоть дочкой самого президента Гровера Кливленда. Убийство пока еще вне закона… А я смогу доказать, что именно она убила своего супруга, — вкрадчиво объяснял Финни.
В ответ Дрю лишь пожал плечами.
— Думаю, лишь в суде станет ясно, кто из нас более убедителен.
— Безусловно, а теперь извини, но меня ждут дела, учитывая то, что мне придется оспаривать тебя в суде.
Дрю посмотрел вслед уходящему Полу, и ему захотелось изо всех сил ударить кулаком о стену. Почему из двух окружных адвокатов Нового Орлеана в качестве обвинителя на будущем суде ему попался именно Пол?! Ведь этот ирландец пойдет на все, лишь бы выиграть!..
Среди собравшихся пробежал шепоток, и многие с интересом оглянулись на него. А Дрю стоял у стены и терпеливо ждал, пока один за другим все не ушли, и он остался один.
Наконец дверь открылась, и в комнату вышла оторопевшая Лайла. На пороге она остановилась… Лицо белое, под глазами круги. Но вот женщина заметила Дрю и сделала шаг вперед. Он подбежал к ней и инстинктивно обнял. Ему захотелось хоть немного ее приласкать. Ведь она сейчас так нуждается в поддержке!..
Лайла прижалась к нему.
— Вытащи меня отсюда, — прошептала она, уткнувшись головой в его плечо.
Обняв за плечи, он поспешил вывести женщину поскорее на улицу, где поймал первый попавшийся кеб. Он помог ей забраться в затемненный салон экипажа и крикнул вознице адрес ее отеля. После этого, откинувшись на кожаном сидении, он снова заключил ее в объятия.
— С тобой все в порядке? — спросил он, чувствуя, как дрожит ее тело. Когда на повороте экипаж качнуло, и она вновь на мгновение прижалась к нему, у Дрю просто дыхание перехватило.
О, господи, он даже представить себе не мог, каково это будет, держать эту женщину в объятиях, чувствовать дивные округлости ее тела, ощущать нежность ее кожи. Сейчас она казалась ему маленькой девочкой, уснувшей у него на груди.
Лайла попыталась что-то сказать, но ее голос сорвался на всхлип. Она зарылась лицом в его жилетку, и шелк ее волос коснулся его подбородка. Дрю чувствовал себя сильным, как никогда.
Ему захотелось вечно оберегать и защищать эту хрупкую женщину. Подобные ощущения были прежде ему незнакомы и, честно говоря, они его самого удивили.
Наконец Лайла освободилась и с мольбой взглянула ему в глаза. На ее ресницах блестели слезы.
— Ты ведь пытался меня предупредить. Солье лишился дара речи. Ее губы, полные и мягкие, искушали его, и он не мог ни на чем сосредоточиться. Но при виде ее слез, ему показалось, будто у него вырвали сердце. О, господи, как же ему сейчас хотелось уберечь ее от страшного будущего!
— Да, но я не думал, что все произойдет так скоро.
Она посмотрела на него своими кроткими голубыми глазами, и ему так захотелось облегчить боль, таившуюся в ее взгляде.
— Я поспешил к тебе, как только узнал о случившемся…
Она кивнула, в очередной раз вытирая слезы.
— Дрю…
Лайла казалась такой беззащитной и уязвимой. Куда подевалась ее прежняя неприступность? Теперь она казалась смятенной и потерянной, и Солье был настроен, более чем когда-либо, помочь этой женщине.
Он чувствовал, как ее дыхание щекочет его губы. Ему надо было ее поцеловать. Экипаж основательно тряхнуло на повороте, но Дрю не обратил на это никакого внимания. Ее податливый рот манил его. Он должен был ее поцеловать. Он не мог вытерпеть и секунды. Застонав, он окончательно перестал себя сдерживать.
— Молчи… — прошептал он, закрывая ей рот губами. Сначала он целовал ее нежно, и его губы были так ласковы, что Лайла не отпрянула. Наоборот, она еще сильнее прижалась к нему. Ее плечо прижалось к его груди, он чувствовал упругое тело и знал, что теперь ни за что не позволит кому-либо отнять ее у него.
Ему хотелось только успокаивать ее, предложить ей утешение, попробовать ее на вкус, удовлетворить сны, преследовавшие его по ночам.
Внезапно Лайла напряглась и отстранилась.
О, господи, да он просто сошел с ума! Он позволил себе расслабиться. И с кем?! С новой клиенткой. Клиенткой, которую обвиняют в убийстве мужчины, которого она считала своим мужем.
Он еще никогда не поступал так по-идиотски! И в то же время ему еще никогда в жизни не хотелось так поцеловать женщину.
Похоже, он выбрал не самое удачное место и способ убедить ее в том, что именно ему следует представлять ее интересы в суде.
— Простите. Не знаю, почему я это сделал, — простонал Дрю, отодвигаясь от Лайлы. Он дрожал от напряжения, сдерживая себя от того, чтобы вновь к ней не прикоснуться.
Она тронула кончиками пальцев свои шелковые губы.
— Просто весь день прошел на нервах… И на какое-то время мы оба потеряли голову.
— Совершенно верно, — согласился Дрю, цепляясь за ее готовое оправдание.
Он позволил своим инстинктам возобладать над разумом, а ведь адвокат всегда должен держать себя в руках. Но каким-то образом ей удалось заставить его забыть об этом, и теперь он думал только о том, как бы еще раз ее обнять.
Ему хотелось повалить Лайлу на это мягкое сиденье и целовать ее губы до тех пор, пока она не станет умолять его дать волю страсти. Тяжело вздохнув, Дрю попытался сосредоточиться на необходимых деталях.
— Нам необходимо поговорить о суде, — сказал он, пытаясь думать о чем угодно, только не о ее губах и их потрясающем вкусе.
Экипаж остановился у входа в отель. Швейцар услужливо открыл дверь кареты.
— Давай обсудим все в твоей комнате. Она уперлась ладошкой в его грудь.
— Благодарю тебя за то, что вытащил меня из тюрьмы. Но сегодняшний вечер мне бы хотелось побыть одной. Мне надо немного подумать о том, как жить дальше.
Лайла вышла из экипажа, и Дрю поспешил за ней. Его каблуки застучали по брусчатому тротуару. Времени на раздумья не оставалось. Следовало теперь же объяснить ей, что он добился ее освобождения под свою ответственность и внес залог. Он обещал судье, что она появится на предварительных слушаниях и будет на процессе. Он не мог рисковать и давать ей шанс на побег. Иначе на мечтах о карьере политика можно будет поставить крест.
— Нам надо сейчас о многом поговорить, — повторил Солье, тронув Лайлу за локоть, чтобы остановить.
Она повернулась.
— Ценю твою помощь, Дрю. Благодарю за то, что вытащил меня из тюрьмы, но я очень устала. Так что плохие новости, которые ты намерен сообщить, подождут до утра.
Адвокат взял ее за руку.
— Наверное, ты не понимаешь до конца, что произошло. — Я заплатил за тебя залог в 25 000 долларов.
Глаза Лайлы расширились, и она невольно ахнула.
— К тому же тебя отпустили под мою ответственность, взяв с меня обещание, что ты будешь присутствовать на предварительных слушаниях и в суде. Я дал соответствующие гарантии.
Она смотрела на него, не в состоянии вымолвить ни слова.
— Знаю, что уже поздно, но нам необходимо поговорить о том, как я буду представлять твои интересы на процессе.
Лайла тяжело вздохнула, а затем ее голубые глаза мрачно сверкнули.
— Я вашей помощи не просила, сэр, — резко заявила она. — Я не просила вытаскивать меня из тюрьмы. Вы, может, и заплатили за мое освобождение, но пока я не дам своего согласия, вы не мой адвокат.
Резким движением она высвободила свой локоть, ее нижняя губа дрожала, и сердце Дрю невольно сжалось при виде слез, блестевших на ее ресницах.
— Сегодня вечером я согласия дать не могу, настаивала Лайла.
Он видел, что злость лишила ее последних сил. Пожалуй, он поспешил. Оставалось рисковать собственной репутацией.
Хоть было и настоящим безумием оставить ее одну именно сейчас, как можно было заставлять эту женщину принимать какие-то решения, когда она вот-вот лишится чувств?
— Хорошо, уже поздно. Эту ночь я дарю вам. Но даже и не думайте бежать, потому что я вас из-под земли достану и уверяю, в этом случае вам придется несладко.
— Не волнуйтесь, ваш залог в полной безопасности. У меня осталось сил лишь на то, чтобы добраться до своей комнаты, и я уверена, что утром вы нанесете мне визит, чтобы обсудить, как вы будете представлять мои интересы на суде.
— Рано утром.
— Спите спокойно, Дрю, — саркастически заметила Лайла.
Дрю бросил ей вслед прощальный взгляд. Потом он снова забрался в экипаж и захлопнул дверцу.
Да, он хотел ей помочь, но ему будет плохо, если она сбежит до суда. Он не мог рисковать. Но сегодня, когда она казалась столь беззащитной, ему не хотелось на нее давить…
Как только кеб тронулся, Дрю еще раз посмотрел на парадную дверь отеля, за которой только что скрылась Лайла.
Завтра она либо начнет игру по его правилам, либо снова вернется в тюрьму. Выбор за ней.
Глава ЧЕТВЕРТАЯ
Лайла открыла парадную дверь отеля и обвела взглядом вестибюль. От всех мыслей и переживаний, и от шума, стоящего здесь, у нее разболелась голова. В вестибюле находилось довольно много людей, некоторые стояли небольшими группками и о чем-то разговаривали. Она молила Бога, чтобы здесь не оказалось караулящих ее репортеров, и мечтала побыстрее добраться до своей комнаты.
Проходя через вестибюль, Лайла заметила Колетт, разговаривавшую с высоким, плотным джентльменом. Лайла не могла видеть его лица, потому что тот стоял к ней единой. Черные волосы мужчины посеребрила седина. Он стоял, скрестив на груди руки.
Удивленная тем, что горничная дружелюбно беседует с незнакомцем, Лайла обратила внимание на то, что сейчас лицо Колетт гораздо мягче и милее обычного. Быть может, это полицейский? Или газетчик? Тогда почему она с ним так мило воркует?
И в этот миг Колетт повернулась и увидела Лайлу. Их взгляды встретились. Зрачки Колетт расширились от удивления, но губы продолжали шевелиться, — она что-то торопливо объясняла незнакомцу. Лайла поспешила к Колетт, ей стало любопытно, кто же этот мужчина. Служанка раньше никогда не говорила, что у нее кто-то есть.
Буквально за доли секунды пожилой высокий господин растворился в толпе, и Лайла потеряла его из вида. Колетт подбежала к госпоже.
— Боже мой, я так рада вас видеть… А я-то, глупая, посчитала, что вы теперь не скоро вернетесь. С вами все в порядке? Я сообщила обо всем Солье, сразу же после того, как вас забрала полиция. Давайте-ка я помогу вам подняться по лестнице, а то у вас такой бледный и больной вид.
— С кем это ты болтала? — спросила Лайла, игнорируя сочувственный тон служанки.
— Ах, этот… Да просто спрашивал, как пройти в ресторан… Давайте-ка я лучше провожу вас, а потом закажу что-нибудь съестное.
Вконец измучившаяся женщина согласилась. Бурные события прошедшего дня слегка затуманили ее сознание, и теперь она ко всему относилась с подозрением. В том числе и к расспросам Колетт.
— Уже поздно, и я ничего не хочу, — промолвила Лайла, чувствуя, как ее одолевает усталость. Ей требовалось срочно добраться до своей комнаты, прежде чем она окончательно лишится сил.
— Я тут попыталась собрать денег, чтобы вызволить вас из тюрьмы…
Лайла позволила служанке взять себя под руку.
— Спасибо, но о моем залоге позаботился мистер Солье. Пожалуйста, помоги мне подняться наверх. Боюсь, я слишком устала, чтобы сделать это самостоятельно.
Колетт нахмурилась.
— Само собой… Ведь через какие ужасные испытания вам пришлось пройти сегодня! Какая же я легкомысленная! Стою здесь и забиваю вам голову своей болтовней.
Они стали подниматься по ступенькам, и Лайла оперлась рукой на плечо горничной.
— Колетт, ты помнишь ту ночь, когда умер Жан? Ты слышала, как мы в тот вечер ругались?
— Да, — ответила служанка, вопросительно взглянув на госпожу.
— А что ты по этому поводу рассказала полиции? — спросила Лайла; ей внезапно очень захотелось это узнать.
— Ну, то, что вы довольно часто ругались по ночам.
— А ты смогла разобрать, что именно в тот вечер мы с Жаном говорили друг другу?
— С трудом…
Лайла испытала облегчение, но все же постаралась не доверять собственным чувствам. Как могли слуги не слышать тех оскорблений, что они с Жаном бросали в лицо друг другу!
— Ты слышала тогда что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать полицию?
Колетт поперхнулась.
— Нет, мисс Дю Шамп, ничего такого, чего бы им захотелось узнать.
Лайла кивнула, понимая, что Колетт не стала бы говорить о том, что слышала. Горничная повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. Лайла прошла в номер. Оттого, что окна были целый день закрыты, воздух здесь казался затхлым. Она прислонилась спиной к стене, чувствуя, как подгибаются ее колени. И хоть в гостиничных апартаментах исчез сладковатый трупный запах, Лайла все равно вспоминала его каждый раз, когда входила сюда.
Быстро осмотрев свою комнату, она с облегчением вздохнула. Даже это скромное по размерам помещение казалось царской палатой по сравнению с камерой Ново-Орлеанской тюрьмы.
Скинув с плеч шаль, Лайла протянула ее служанке.
— Я так утомлена…
— Присаживайтесь. Позвольте мне хотя бы согреть вам чашечку чая, — затараторила Колетт. Она суетилась так, будто Лайла отсутствовала несколько месяцев, а не часов.
Лайла отрицательно покачала головой. Она знала, что ей теперь нужно, и чай к этому не имел никакого отношения.
— Нет, я хочу принять ванну, выпить бокал вина или шерри и принять снотворное. И не говори мне, что ты забыла его купить.
— Что вы, мэм! Конечно же я знала, что вам понадобится ваше лекарство.
Лайла ее уже не слушала. Она думала лишь о том, что сегодня ночью ее ждет спокойный сон, а не печаль суровой действительности.
— Простите, мэм, — Колетт запнулась, как будто словно собиралась что-то сказать, но внезапно передумала.
— Спасибо, Колетт, — еле слышно пробормотала Лайла.
— Я прикажу, чтобы на кухне согрели воды для ванны.
Лайла рухнула на диван, и вновь ее мысли вернулись к Дрю. Она коснулась своих губ, вспоминая, как ее обнимали его сильные руки. Тогда на какое-то мгновение ей показалось, что уже никто и никогда не причинит ей вреда, и этот пропахший сандаловым деревом и табаком мужчина навсегда станет ее ангелом-хранителем. О, господи, как же это было приятно…
Но она даже на миг не могла позволить, чтобы ее усыпили его поцелуи. Ведь именно Дрю помогал Жану, и вместе они разорили ее отца. Там, в экипаже, он просто пытался усыпить ее бдительность своими ласками.
О, господи, и как это кто-то может заплатить залог в 25 тысяч долларов? Она ведь не смогла бы заработать и вернуть даже малый процент с этой суммы. Дрю пытался заставить ее назначить его своим адвокатом, и Лайле очень не нравились методы, которыми он этого добивался. Но что она могла поделать?
Смятение охватило ее душу, она никак не могла понять, что и думать о Дрю Солье. А когда он наклонился и поцеловал ее, она была потрясена тем, как откликнулось ее тело на его ласку.
Сознание того, что она никак не может вспомнить, что же чувствовала, когда ее целовали до этого, обескуражило Лайлу. Даже сейчас она все еще не могла оправиться от шока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28