Раскрыв рот от удивления, малыш слушал рассказы Николя о схватках с жестокими аллигаторами, которые водятся в тихих заводях Миссисипи, об обитателях морских глубин, об экспедициях отважных путешественников. А однажды Николя едва не удалось внести коррективы в историю, когда во время битвы при Ватерлоо, которая состоялась на койке в каюте Пэдди, его Наполеон оказался близок к тому, чтобы нанести поражение графу Веллингтону, стоявшему во главе войска малыша.
Проявив интерес к Пэдди и уделив ему внимание, Николя занял в душе малыша пустовавшее место авторитетного старшего товарища. Брендан не баловал сына вниманием и уделял ему время лишь тогда, когда был в настроении поиграть в отца. Он любил Пэдди, но предпочитал держаться от него на расстоянии, перекладывая бремя воспитания сына на плечи Мары. Стоило Николя и Пэдди подружиться, как Mapa с еще большей отчетливостью поняла всю безнадежность своего положения — она любила человека, который, судя по всему, мог бы взять на себя заботу о ней и малыше, мог им обоим дать ощущение дома, семьи. Mapa видела, как легко складываются отношения между Николя и Пэдди, и испытывала нечто похожее на ревность. Почему у нее с Николя не может быть все так же просто, как У Пэдди!
Как-то днем Mapa и Николя играли в карты у себя в каюте. Море было неспокойно, надвигался шторм. Mapa размышляла о том, с какой карты пойти — от этого зависел итог игры, — и вдруг замерла на месте, словно окаменев. Николя поднял на нее глаза и заметил странное выражение на ее лице. Mapa словно к чему-то прислушивалась, из-за двери раздавались какие-то странные звуки. Она медленно поднялась со своего места.
— Нет, не может быть, он мертв, — прошептала Mapa упавшим голосом и съежилась от этой мысли. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, далеко за стены каюты. — Брендан… Он терпеть не мог моря. По иронии судьбы его назвали в честь святого Брендана Навигатора. Когда ему становилось совсем невмоготу от качки, он всегда брался за скрипку, — вымолвила Mapa вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. Николя прислушался, и до него тоже донеслись жалобные звуки скрипки. Mapa зажала уши ладонями и бросилась вон из каюты.
Как завороженная она шла на тоскливый голос скрипки. Наконец она толкнула какую-то дверь и обмерла от неожиданности. Это не Брендан. Но у скрипача были такие же рыжие кудряшки и смеющиеся глаза, как у ее покойного брата. Пэдди! Он стоял посреди каюты и играл на скрипке Брендана. Mapa совсем позабыла о том, что по духовному завещанию брата его сыну достался этот инструмент. Пэдди почувствовал на себе ее взгляд и смущенно поднял на нее глаза.
— Ты удивилась, правда? — рассмеялся он.
— Я не знала, что ты умеешь играть, — изумленно сказала Mapa.
— Папа научил меня. Он давал мне играть иногда, и я часто смотрел, как он сам это делает. Вот и запомнил, — с гордостью объяснил Пэдди, не отдавая себе отчета в том, что испугал и взволновал Мару. Он играл с такой же страстностью и обладал природным даром, как и его отец. Mapa почувствовала, как кто-то обнял ее за плечи, и, обернувшись, увидела, что это Николя.
— Брендан замечательно играл на скрипке, — сказала она тихо, склоня голову на грудь Николя.
— Я знаю. Однажды мне довелось услышать, как он играет, — ответил он, не зная, какими еще словами утешить Мару.
Остаток того дня Mapa провела в тоскливо-задумчивом настроении, которое вполне соответствовало состоянию природы. Над горизонтом собирались грозовые тучи, не обещавшие пароходу и его пассажирам ничего хорошего. Когда наступил вечер и пришло время ложиться спать, Mapa с облегчением свернулась под теплыми пледами.
Но не успела она сомкнуть веки, как пароход качнуло, подбросило и швырнуло в сторону. Mapa в ужасе открыла глаза и потянулась к Николя. Она нащупала в темноте его руку и крепко сжала ее.
— Николя! — воскликнула Mapa.
Он обнял ее и притянул к себе. Mapa ощущала спасительное тепло его тела, но сооруженный ею барьер мешай им приблизиться друг к другу.
— Обними меня покрепче, Николя, — прошептала она.
Осыпая в душе проклятиями ненавистное, скрученное валиком одеяло, Шанталь далеко отшвырнул его от койки. Дрожа от страха и холода, Mapa прижалась к его груди и слышала, как спокойно и ровно бьется его сердце.
— Похоже, мы идем ко дну, — заплетающимся языком вымолвила она, когда у них над головой раздался страшный треск деревянной обшивки.
— Неужели ты думаешь, что я это допущу в тот момент, когда, наконец, избавился от этого проклятого валика? — с усмешкой отозвался он, ласково поглаживая ее по обнаженному плечу, успокаивая, расслабляя ее напряженное тело. — У тебя ледяной нос, — добавил он, потеревшись щекой о ее щеку. И затем их губы слились в жарком поцелуе.
Пальцы Николя нетерпеливо ворошили складки ее ночной рубашки, спеша прикоснуться к обнаженному телу. Ее мягкая, податливая грудь с напряженными, возбужденными сосками прижалась к его мускулистому торсу, спина по-кошачьи выгнулась, словно внутри ее таилась неведомая пружина. Mapa продолжала дрожать, но уже не от холода и страха, а в предвкушении долгожданной близости. Она готова была раствориться во всепожигающем огне его неукротимой страсти.
В то время как океан обрушился на хрупкую скорлупку парохода со всей безжалостной мощью, Mapa отдалась во власть своих любовных ощущений. Mapa чувствовала на себе приятную тяжесть его тела, испытывала восторг оттого, что его плоть стала ее неотъемлемой частью, пульсировала и вибрировала внутри ее лона, чуткая к малейшим изменениям в ее состоянии. Mapa очертя голову бросилась в водоворот любви, отвечая на его поцелуи и ласки с такой неистовостью и естественностью, что это не могло не удивить Николя, который возбуждался от этой нежданной взаимности еще сильнее. А между тем Мару не покидала уверенность в том, что близость с Николя, которой она жаждала всеми силами своей души, принесет ей в результате лишь боль, отчаяние и новые страдания.
Но это будет завтра. А пока Mapa наслаждалась забытым вкусом его губ, упивалась нежностью и мастерством его рук. Mapa несколько раз пыталась заговорить, но Николя прерывал ее поцелуем, вынуждая отвечать на ласки, внося в ее мысли путаницу. В конце концов, ему удалось добиться того, что Mapa не только отказалась от своих попыток, но и напрочь забыла о том, что они по-прежнему находятся во власти стихии.
Mapa заснула крепким сном и проснулась лишь на рассвете. Пароход мягко покачивался на волнах еще не вполне успокоившегося после бури моря, но небо прояснилось, и это означало, что самое страшное позади. Девушка зевнула и потянулась, упершись локтем в бок Николя, и ее тут же со всей отчетливостью поразило воспоминание о прошедшей ночи. Николя еще спал. Она вгляделась в его лицо и заметила, как смягчились его суровые черты, объятые сном. Зная, что в этот момент ее никто не видит, она позволила себе не прятать нежность в глубине своих глаз и дать волю искреннему чувству, которое она испытывала к этому мужчине. Она ласкала взором любимые черты, стараясь сохранить их в памяти такими, какими они были ночью, — темный локон, упавший на лоб, красиво очерченные, умеющие творить чудеса губы, на которых застыла умиротворенная улыбка. Mapa положила голову ему на грудь, упершись щекой в курчавую жесткую поросль, которая щекотала ей нос. Ее рука против воли потянулась, чтобы погладить его плоский живот, поделенный на квадратики мышц, а взгляд беспрепятственно скользил по упругому бедру, похожему на сгусток мускулов, наработанных за долгие годы физического труда. Mapa тяжело вздохнула и мысленно прокляла Николя за то, что он так чертовски красив, и себя за то, что его полюбила.
Вдруг она почувствовала, как сильные властные руки заключили ее в тесное кольцо, и через секунду оказалась лежащей на спине. Прямо перед ней сияли теплотой его ласковые глаза, в которых Mapa заметила признаки вновь пробуждающегося желания.
— Николя, прошу тебя. Нам надо поговорить, — умоляюще взглянула на него Mapa и уклонилась от поцелуя, упершись руками ему в грудь и чувствуя, что сама заражается его желанием.
— Вы неправильно выбрали время, мадемуазель, — с притворным укором отозвался Николя и разочарованно нахмурился. — Неужели вы не понимаете, что ощущение вашего обнаженного тела вовсе не располагает к беседам? Напротив, оно возбуждает плоть. — С этими словами он сделал очередную попытку ее поцеловать.
— Но, Николя, нам необходимо прояснить некоторые вещи, — срывающимся от волнения голосом и борясь с учащенным сердцебиением, вымолвила Mapa.
Николя смиренно вздохнул и откатился на свою половину койки. Mapa едва не вскрикнула от досады и внезапной неуютности, когда лишилась ощущения его теплой кожи, однако сдержалась, исполненная решимости довести до конца задуманное, расставить все точки над i, чтобы не утратить преимущества своего положения.
— Что тебя тревожит, Mapa? Ты все еще отказываешься признать, что мы испытываем влечение друг к другу? Это естественно, поверь, и тут нечего стыдиться, — сказал Николя, ласково проводя рукой по ее бедру.
— А я и не стыжусь, — честно призналась Mapa, искренне не понимая, как можно стыдиться того, что любишь.
— Тогда в чем дело? — с непритворным любопытством поинтересовался Николя. И вдруг, словно пораженный догадкой, повернулся к Маре и пытливо взглянул ей в лицо. — Мне кажется, я понял. Ты хочешь поговорить о некоторых финансовых обстоятельствах, имеющих отношение к нашей связи? Мне кажется, что заводить подобные разговоры так сразу, да еще в постели, — признак дурного тона. Однако… — Он задумчиво замолчал и сел, подложив под спину подушку.
Mapa чуть было не задохнулась от возмущения. Она отодвинулась от Николя и села перед ним на колени.
? Черт бы; тебя побрал, Николя Шанталь! — выпалила она ожесточенно. — Ты ничего не понял и никогда не сможешь понять. Мне ничего от тебя не нужно — ни денег, ни подарков, ничего! Ты прав, я действительно считаю тебя привлекательным. Именно поэтому ты мне ничего не должен. Предложив мне деньги, ты оскорбил меня. Я никогда не была шлюхой и не собираюсь ею становиться. Я отдалась тебе потому, что захотела этого, а не потому, что ожидала чего-то взамен. Я никогда не стану твоей содержанкой, Николя, и когда мы сможем избавиться друг от друга, я пойду своей дорогой, а ты своей. Ты меня не любишь, я… — Она сделала еле заметную паузу. — Я тоже тебя не люблю. Мы приедем в Новый Орлеан, ты вернешься в свою семью, а я стану собираться в Англию. Придет конец нашим запутанным, странным отношениям, и мы освободимся друг от друга окончательно, — заключила Mapa резко.
— На мой взгляд, ты слишком холодно и равнодушно относишься к этому делу, — помолчав с минуту, которая показалась Маре вечностью, ответил Николя.
— Вовсе нет. Просто я стараюсь быть практичной, — возразила Mapa с непринужденной улыбкой. — Мне не хочется оставлять тебя в неведении относительно своих намерений. А то вдруг ты станешь опасаться, что по приезде в Новый Орлеан я начну держаться как твоя любовница и предъявлять на тебя права. Я хочу, чтобы ты был уверен в том, что вскоре мы распростимся навсегда.
Николя был хмур и задумчив: У него вдруг появилось ощущение, что эта женщина пытается исподволь руководить им. Или он действительно так держится по отношению к ней, что она почувствовала необходимость заранее оговорить момент расставания? Николя никогда не испытывал затруднений, разрывая отношения с женщинами, хотя и находил слезные мольбы и проклятия в свой адрес отвратительными. Но Mapa была соткана из сюрпризов и загадок, она имела мало общего с другими женщинами. Как бы то ни было, Николя не мог допустить, чтобы кто-то устраивал его жизнь без него. A Mapa, похоже, была настроена подчинить развитие их отношений своей воле.
— Конечно, ты права, — стараясь скрыть свою обескураженность, ответил Николя. — Не стоит омрачать момент расставания, который рано или поздно настанет, сценами ревности и взаимными оскорблениями. Однако я настаиваю на том, чтобы оплатить твой проезд из Нового Орлеана в Англию. В конце концов, именно я втянул тебя в это путешествие. Возражения не принимаются, — добавил он строго, видя, что Mapa готовится что-то сказать.
Она пожала плечами и молча кивнула, посчитав пожелания Николя правомерными. Неудивительно, что он чувствует себя ответственным за ее дальнейшую судьбу, ведь именно он вынудил ее отправиться в Новый Орлеан. Именно он ведет против нее жестокую вендетту. Он непрошенно ворвался в ее жизнь, которая была счастливой и безмятежной до его появления, и перевернул в ней все вверх дном. Пусть теперь хотя бы отчасти возместит причиненный ей ущерб, оплатив билеты на пароход до Лондона! Убедив себя таким образом, Mapa снисходительно приняла предложение Николя, в результате чего у него осталось ощущение, что ему тем самым оказали огромную честь.
В течение следующих двух месяцев их любовные отношения развивались стремительно и необратимо. Mapa ощущала себя на вершине счастья, о возможности которого даже не подозревала. Ее сердце раскрылось навстречу любви и отвергло все преграды. Николя был пылким и очень требовательным любовником. Мару восхищала его способность мгновенно перевоплощаться из дикого, необузданного в своей страсти зверя в нежного, романтического поклонника, готового беспрекословно выполнить любой ее каприз. Mapa искренне завидовала женщине, которая когда-нибудь станет его избранницей, но старалась гнать прочь от себя эти мысли, наслаждаясь каждым днем, каждой минутой, проведенной с Николя. Иногда ей даже не верилось, что корабль их любви в один несчастный день бросит якорь в Новом Орлеане.
День этот настал в самом начале нового года. Им пришлось более двух месяцев провести в Рио-де-Жанейро, поскольку судно требовало серьезного ремонта. Mapa ничуть не сожалела об этой задержке, напротив, радовалась возможности хоть ненадолго продлить ускользающее счастье. Николя стал частью ее существования, его близость была нужна ей как воздух. Mapa понимала, что ей суждено сохранить воспоминание о благословенной поре их любви на всю жизнь, и жадно впитывала ее всей душой. Теперь плавание подошло к концу, и Mapa, стоя на палубе, уныло оглядывала пристань, к которой приближался пароход. Она была похожа на муравейник, в котором из суетливых и бессмысленных действий каждой отдельно взятой букашки, коих великое множество, складывается нечто разумное. Тяжелые океанские пароходы и баржи, сухогрузы и мелкие суденышки освобождались от грузов и тут же наполняли трюмы новыми. Над всей этой неразберихой царственно возвышались многопалубные громадины, украшенные лентами и флажками, сияющие свежевыкрашенными бортами. Маневрируя среди тюков и ящиков, к выезду из порта пробирались фургоны, доверху нагруженные товарами. Но стоило им выбраться за его пределы, как возчики принимались хлестать лошадей, спеша доставить груз по назначению и скорее вернуться за очередной партией. Пешеходы рассыпались в стороны, чтобы не попасть под колеса, и вслед фургонам неслись отчаянные проклятия.
Пароход пришвартовался у пристани, и пока экипаж и грузчики занимались разгрузкой, Николя нанял экипаж и распорядился насчет багажа, за которым собирался прислать позднее.
Джэми и Пэдди с удовольствием разместились в открытом четырехместном ландо. И хотя день был по-зимнему свеж и дул порывистый холодный ветер, из-за сизых туч то и дело проглядывало солнышко. Они закутались в теплые пледы и предвкушали — занимательную поездку по городу. Несмотря на неважную погоду, приятно было прокатиться по свежему воздуху после долгих месяцев, проведенных в тесноте и духоте кают.
Николя помог Маре подняться в экипаж, а затем повернулся к кучеру-негру, который почтительно ждал приказаний, и, закурив сигару, осведомился:
— Какой отель ты нам порекомендуешь?
— Ну, это зависит от того, сколько господин собирается платить, — многозначительно промолвил негр и, почесав подбородок, окинул Николя оценивающим взглядом. От него не укрылись ни естественная элегантность господина, ни природное высокомерие и заносчивость, которые отличают людей знатного, аристократического происхождения. Кучер не упустил из виду и красивую женщину, которая его сопровождала. Судя по тому, как изысканно и дорого она была одета, а более всего по тому, с каким достоинством она держалась и с каким безразлично-скучающим видом оглядывала пристань, можно было сделать безошибочный вывод о ее принадлежности к высшему свету.
— Мне не важно, сколько это будет стоить. Главное, чтобы меня устроило качество обслуживания, — непринужденно ответил Николя.
— Ну, в таком случае… — Кучер усмехнулся, предвидя щедрые чаевые. — Или «Сент-Чарльз», или «Сент-Луи» во Французском городе. Оба отеля превосходные, сэр, но «Сент-Чарльз» современнее и престижнее. Видите вон там белый купол?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Проявив интерес к Пэдди и уделив ему внимание, Николя занял в душе малыша пустовавшее место авторитетного старшего товарища. Брендан не баловал сына вниманием и уделял ему время лишь тогда, когда был в настроении поиграть в отца. Он любил Пэдди, но предпочитал держаться от него на расстоянии, перекладывая бремя воспитания сына на плечи Мары. Стоило Николя и Пэдди подружиться, как Mapa с еще большей отчетливостью поняла всю безнадежность своего положения — она любила человека, который, судя по всему, мог бы взять на себя заботу о ней и малыше, мог им обоим дать ощущение дома, семьи. Mapa видела, как легко складываются отношения между Николя и Пэдди, и испытывала нечто похожее на ревность. Почему у нее с Николя не может быть все так же просто, как У Пэдди!
Как-то днем Mapa и Николя играли в карты у себя в каюте. Море было неспокойно, надвигался шторм. Mapa размышляла о том, с какой карты пойти — от этого зависел итог игры, — и вдруг замерла на месте, словно окаменев. Николя поднял на нее глаза и заметил странное выражение на ее лице. Mapa словно к чему-то прислушивалась, из-за двери раздавались какие-то странные звуки. Она медленно поднялась со своего места.
— Нет, не может быть, он мертв, — прошептала Mapa упавшим голосом и съежилась от этой мысли. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, далеко за стены каюты. — Брендан… Он терпеть не мог моря. По иронии судьбы его назвали в честь святого Брендана Навигатора. Когда ему становилось совсем невмоготу от качки, он всегда брался за скрипку, — вымолвила Mapa вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. Николя прислушался, и до него тоже донеслись жалобные звуки скрипки. Mapa зажала уши ладонями и бросилась вон из каюты.
Как завороженная она шла на тоскливый голос скрипки. Наконец она толкнула какую-то дверь и обмерла от неожиданности. Это не Брендан. Но у скрипача были такие же рыжие кудряшки и смеющиеся глаза, как у ее покойного брата. Пэдди! Он стоял посреди каюты и играл на скрипке Брендана. Mapa совсем позабыла о том, что по духовному завещанию брата его сыну достался этот инструмент. Пэдди почувствовал на себе ее взгляд и смущенно поднял на нее глаза.
— Ты удивилась, правда? — рассмеялся он.
— Я не знала, что ты умеешь играть, — изумленно сказала Mapa.
— Папа научил меня. Он давал мне играть иногда, и я часто смотрел, как он сам это делает. Вот и запомнил, — с гордостью объяснил Пэдди, не отдавая себе отчета в том, что испугал и взволновал Мару. Он играл с такой же страстностью и обладал природным даром, как и его отец. Mapa почувствовала, как кто-то обнял ее за плечи, и, обернувшись, увидела, что это Николя.
— Брендан замечательно играл на скрипке, — сказала она тихо, склоня голову на грудь Николя.
— Я знаю. Однажды мне довелось услышать, как он играет, — ответил он, не зная, какими еще словами утешить Мару.
Остаток того дня Mapa провела в тоскливо-задумчивом настроении, которое вполне соответствовало состоянию природы. Над горизонтом собирались грозовые тучи, не обещавшие пароходу и его пассажирам ничего хорошего. Когда наступил вечер и пришло время ложиться спать, Mapa с облегчением свернулась под теплыми пледами.
Но не успела она сомкнуть веки, как пароход качнуло, подбросило и швырнуло в сторону. Mapa в ужасе открыла глаза и потянулась к Николя. Она нащупала в темноте его руку и крепко сжала ее.
— Николя! — воскликнула Mapa.
Он обнял ее и притянул к себе. Mapa ощущала спасительное тепло его тела, но сооруженный ею барьер мешай им приблизиться друг к другу.
— Обними меня покрепче, Николя, — прошептала она.
Осыпая в душе проклятиями ненавистное, скрученное валиком одеяло, Шанталь далеко отшвырнул его от койки. Дрожа от страха и холода, Mapa прижалась к его груди и слышала, как спокойно и ровно бьется его сердце.
— Похоже, мы идем ко дну, — заплетающимся языком вымолвила она, когда у них над головой раздался страшный треск деревянной обшивки.
— Неужели ты думаешь, что я это допущу в тот момент, когда, наконец, избавился от этого проклятого валика? — с усмешкой отозвался он, ласково поглаживая ее по обнаженному плечу, успокаивая, расслабляя ее напряженное тело. — У тебя ледяной нос, — добавил он, потеревшись щекой о ее щеку. И затем их губы слились в жарком поцелуе.
Пальцы Николя нетерпеливо ворошили складки ее ночной рубашки, спеша прикоснуться к обнаженному телу. Ее мягкая, податливая грудь с напряженными, возбужденными сосками прижалась к его мускулистому торсу, спина по-кошачьи выгнулась, словно внутри ее таилась неведомая пружина. Mapa продолжала дрожать, но уже не от холода и страха, а в предвкушении долгожданной близости. Она готова была раствориться во всепожигающем огне его неукротимой страсти.
В то время как океан обрушился на хрупкую скорлупку парохода со всей безжалостной мощью, Mapa отдалась во власть своих любовных ощущений. Mapa чувствовала на себе приятную тяжесть его тела, испытывала восторг оттого, что его плоть стала ее неотъемлемой частью, пульсировала и вибрировала внутри ее лона, чуткая к малейшим изменениям в ее состоянии. Mapa очертя голову бросилась в водоворот любви, отвечая на его поцелуи и ласки с такой неистовостью и естественностью, что это не могло не удивить Николя, который возбуждался от этой нежданной взаимности еще сильнее. А между тем Мару не покидала уверенность в том, что близость с Николя, которой она жаждала всеми силами своей души, принесет ей в результате лишь боль, отчаяние и новые страдания.
Но это будет завтра. А пока Mapa наслаждалась забытым вкусом его губ, упивалась нежностью и мастерством его рук. Mapa несколько раз пыталась заговорить, но Николя прерывал ее поцелуем, вынуждая отвечать на ласки, внося в ее мысли путаницу. В конце концов, ему удалось добиться того, что Mapa не только отказалась от своих попыток, но и напрочь забыла о том, что они по-прежнему находятся во власти стихии.
Mapa заснула крепким сном и проснулась лишь на рассвете. Пароход мягко покачивался на волнах еще не вполне успокоившегося после бури моря, но небо прояснилось, и это означало, что самое страшное позади. Девушка зевнула и потянулась, упершись локтем в бок Николя, и ее тут же со всей отчетливостью поразило воспоминание о прошедшей ночи. Николя еще спал. Она вгляделась в его лицо и заметила, как смягчились его суровые черты, объятые сном. Зная, что в этот момент ее никто не видит, она позволила себе не прятать нежность в глубине своих глаз и дать волю искреннему чувству, которое она испытывала к этому мужчине. Она ласкала взором любимые черты, стараясь сохранить их в памяти такими, какими они были ночью, — темный локон, упавший на лоб, красиво очерченные, умеющие творить чудеса губы, на которых застыла умиротворенная улыбка. Mapa положила голову ему на грудь, упершись щекой в курчавую жесткую поросль, которая щекотала ей нос. Ее рука против воли потянулась, чтобы погладить его плоский живот, поделенный на квадратики мышц, а взгляд беспрепятственно скользил по упругому бедру, похожему на сгусток мускулов, наработанных за долгие годы физического труда. Mapa тяжело вздохнула и мысленно прокляла Николя за то, что он так чертовски красив, и себя за то, что его полюбила.
Вдруг она почувствовала, как сильные властные руки заключили ее в тесное кольцо, и через секунду оказалась лежащей на спине. Прямо перед ней сияли теплотой его ласковые глаза, в которых Mapa заметила признаки вновь пробуждающегося желания.
— Николя, прошу тебя. Нам надо поговорить, — умоляюще взглянула на него Mapa и уклонилась от поцелуя, упершись руками ему в грудь и чувствуя, что сама заражается его желанием.
— Вы неправильно выбрали время, мадемуазель, — с притворным укором отозвался Николя и разочарованно нахмурился. — Неужели вы не понимаете, что ощущение вашего обнаженного тела вовсе не располагает к беседам? Напротив, оно возбуждает плоть. — С этими словами он сделал очередную попытку ее поцеловать.
— Но, Николя, нам необходимо прояснить некоторые вещи, — срывающимся от волнения голосом и борясь с учащенным сердцебиением, вымолвила Mapa.
Николя смиренно вздохнул и откатился на свою половину койки. Mapa едва не вскрикнула от досады и внезапной неуютности, когда лишилась ощущения его теплой кожи, однако сдержалась, исполненная решимости довести до конца задуманное, расставить все точки над i, чтобы не утратить преимущества своего положения.
— Что тебя тревожит, Mapa? Ты все еще отказываешься признать, что мы испытываем влечение друг к другу? Это естественно, поверь, и тут нечего стыдиться, — сказал Николя, ласково проводя рукой по ее бедру.
— А я и не стыжусь, — честно призналась Mapa, искренне не понимая, как можно стыдиться того, что любишь.
— Тогда в чем дело? — с непритворным любопытством поинтересовался Николя. И вдруг, словно пораженный догадкой, повернулся к Маре и пытливо взглянул ей в лицо. — Мне кажется, я понял. Ты хочешь поговорить о некоторых финансовых обстоятельствах, имеющих отношение к нашей связи? Мне кажется, что заводить подобные разговоры так сразу, да еще в постели, — признак дурного тона. Однако… — Он задумчиво замолчал и сел, подложив под спину подушку.
Mapa чуть было не задохнулась от возмущения. Она отодвинулась от Николя и села перед ним на колени.
? Черт бы; тебя побрал, Николя Шанталь! — выпалила она ожесточенно. — Ты ничего не понял и никогда не сможешь понять. Мне ничего от тебя не нужно — ни денег, ни подарков, ничего! Ты прав, я действительно считаю тебя привлекательным. Именно поэтому ты мне ничего не должен. Предложив мне деньги, ты оскорбил меня. Я никогда не была шлюхой и не собираюсь ею становиться. Я отдалась тебе потому, что захотела этого, а не потому, что ожидала чего-то взамен. Я никогда не стану твоей содержанкой, Николя, и когда мы сможем избавиться друг от друга, я пойду своей дорогой, а ты своей. Ты меня не любишь, я… — Она сделала еле заметную паузу. — Я тоже тебя не люблю. Мы приедем в Новый Орлеан, ты вернешься в свою семью, а я стану собираться в Англию. Придет конец нашим запутанным, странным отношениям, и мы освободимся друг от друга окончательно, — заключила Mapa резко.
— На мой взгляд, ты слишком холодно и равнодушно относишься к этому делу, — помолчав с минуту, которая показалась Маре вечностью, ответил Николя.
— Вовсе нет. Просто я стараюсь быть практичной, — возразила Mapa с непринужденной улыбкой. — Мне не хочется оставлять тебя в неведении относительно своих намерений. А то вдруг ты станешь опасаться, что по приезде в Новый Орлеан я начну держаться как твоя любовница и предъявлять на тебя права. Я хочу, чтобы ты был уверен в том, что вскоре мы распростимся навсегда.
Николя был хмур и задумчив: У него вдруг появилось ощущение, что эта женщина пытается исподволь руководить им. Или он действительно так держится по отношению к ней, что она почувствовала необходимость заранее оговорить момент расставания? Николя никогда не испытывал затруднений, разрывая отношения с женщинами, хотя и находил слезные мольбы и проклятия в свой адрес отвратительными. Но Mapa была соткана из сюрпризов и загадок, она имела мало общего с другими женщинами. Как бы то ни было, Николя не мог допустить, чтобы кто-то устраивал его жизнь без него. A Mapa, похоже, была настроена подчинить развитие их отношений своей воле.
— Конечно, ты права, — стараясь скрыть свою обескураженность, ответил Николя. — Не стоит омрачать момент расставания, который рано или поздно настанет, сценами ревности и взаимными оскорблениями. Однако я настаиваю на том, чтобы оплатить твой проезд из Нового Орлеана в Англию. В конце концов, именно я втянул тебя в это путешествие. Возражения не принимаются, — добавил он строго, видя, что Mapa готовится что-то сказать.
Она пожала плечами и молча кивнула, посчитав пожелания Николя правомерными. Неудивительно, что он чувствует себя ответственным за ее дальнейшую судьбу, ведь именно он вынудил ее отправиться в Новый Орлеан. Именно он ведет против нее жестокую вендетту. Он непрошенно ворвался в ее жизнь, которая была счастливой и безмятежной до его появления, и перевернул в ней все вверх дном. Пусть теперь хотя бы отчасти возместит причиненный ей ущерб, оплатив билеты на пароход до Лондона! Убедив себя таким образом, Mapa снисходительно приняла предложение Николя, в результате чего у него осталось ощущение, что ему тем самым оказали огромную честь.
В течение следующих двух месяцев их любовные отношения развивались стремительно и необратимо. Mapa ощущала себя на вершине счастья, о возможности которого даже не подозревала. Ее сердце раскрылось навстречу любви и отвергло все преграды. Николя был пылким и очень требовательным любовником. Мару восхищала его способность мгновенно перевоплощаться из дикого, необузданного в своей страсти зверя в нежного, романтического поклонника, готового беспрекословно выполнить любой ее каприз. Mapa искренне завидовала женщине, которая когда-нибудь станет его избранницей, но старалась гнать прочь от себя эти мысли, наслаждаясь каждым днем, каждой минутой, проведенной с Николя. Иногда ей даже не верилось, что корабль их любви в один несчастный день бросит якорь в Новом Орлеане.
День этот настал в самом начале нового года. Им пришлось более двух месяцев провести в Рио-де-Жанейро, поскольку судно требовало серьезного ремонта. Mapa ничуть не сожалела об этой задержке, напротив, радовалась возможности хоть ненадолго продлить ускользающее счастье. Николя стал частью ее существования, его близость была нужна ей как воздух. Mapa понимала, что ей суждено сохранить воспоминание о благословенной поре их любви на всю жизнь, и жадно впитывала ее всей душой. Теперь плавание подошло к концу, и Mapa, стоя на палубе, уныло оглядывала пристань, к которой приближался пароход. Она была похожа на муравейник, в котором из суетливых и бессмысленных действий каждой отдельно взятой букашки, коих великое множество, складывается нечто разумное. Тяжелые океанские пароходы и баржи, сухогрузы и мелкие суденышки освобождались от грузов и тут же наполняли трюмы новыми. Над всей этой неразберихой царственно возвышались многопалубные громадины, украшенные лентами и флажками, сияющие свежевыкрашенными бортами. Маневрируя среди тюков и ящиков, к выезду из порта пробирались фургоны, доверху нагруженные товарами. Но стоило им выбраться за его пределы, как возчики принимались хлестать лошадей, спеша доставить груз по назначению и скорее вернуться за очередной партией. Пешеходы рассыпались в стороны, чтобы не попасть под колеса, и вслед фургонам неслись отчаянные проклятия.
Пароход пришвартовался у пристани, и пока экипаж и грузчики занимались разгрузкой, Николя нанял экипаж и распорядился насчет багажа, за которым собирался прислать позднее.
Джэми и Пэдди с удовольствием разместились в открытом четырехместном ландо. И хотя день был по-зимнему свеж и дул порывистый холодный ветер, из-за сизых туч то и дело проглядывало солнышко. Они закутались в теплые пледы и предвкушали — занимательную поездку по городу. Несмотря на неважную погоду, приятно было прокатиться по свежему воздуху после долгих месяцев, проведенных в тесноте и духоте кают.
Николя помог Маре подняться в экипаж, а затем повернулся к кучеру-негру, который почтительно ждал приказаний, и, закурив сигару, осведомился:
— Какой отель ты нам порекомендуешь?
— Ну, это зависит от того, сколько господин собирается платить, — многозначительно промолвил негр и, почесав подбородок, окинул Николя оценивающим взглядом. От него не укрылись ни естественная элегантность господина, ни природное высокомерие и заносчивость, которые отличают людей знатного, аристократического происхождения. Кучер не упустил из виду и красивую женщину, которая его сопровождала. Судя по тому, как изысканно и дорого она была одета, а более всего по тому, с каким достоинством она держалась и с каким безразлично-скучающим видом оглядывала пристань, можно было сделать безошибочный вывод о ее принадлежности к высшему свету.
— Мне не важно, сколько это будет стоить. Главное, чтобы меня устроило качество обслуживания, — непринужденно ответил Николя.
— Ну, в таком случае… — Кучер усмехнулся, предвидя щедрые чаевые. — Или «Сент-Чарльз», или «Сент-Луи» во Французском городе. Оба отеля превосходные, сэр, но «Сент-Чарльз» современнее и престижнее. Видите вон там белый купол?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63