Ты ведь даже в детстве пекла бисквиты, лучше которых я ничего не ел.– Правда? – просияла Виллоу.– Еще бы! Когда я возвращался с поля к ужину, я принюхивался к ветру на манер отцовских гончих. Если унюхивал бисквиты, я бежал на кухню и прятал несколько до прихода Рейфа. Я не мог съесть за один присест столько, сколько съедал он.Виллоу засмеялась. Но тут же смех ее оборвался: она вспомнила, что времена эти безвозвратно ушли, а люди умерли.– Но не опасно ли разводить костер?– Сегодня достаточно безопасно. Что будет завтра… – Рено пожал плечами. – Сделай что-нибудь вкусное, Вилли. Когда еще мы сможем развести костер!– Что ж, хорошо.В молчании Калеб и Рено наблюдали за тем, как Виллоу хлопочет у костра. Когда ужин был готов, мужчины принялись за еду, и оба ели быстро, аккуратно, ничего не оставляя после себя.После ужина Рено возобновил вопросы о семейных делах. Калеб поднялся и пошел готовить постель. В темноте до него доносились приглушенные голоса брата и сестры, иногда долетал тихий смех и отдельные слова воспоминаний о временах, которые никогда не вернутся.Калеб видел, как любила Виллоу зеленоглазого красавца-брата, и от этого холодок пробегал у него по позвоночнику, ибо надежда на то, что Виллоу поймет его, слабела с каждой минутой. Виллоу не знала недостатков Рено, не знала, что он может быть совсем другим с людьми, которые слабее его. Об этих качествах Рено не знал и Вулф. Эта сторона его характера слишком поздно стала известна Ребекке, и она поплатилась своей жизнью и жизнью ребенка.Калеб мрачно резал и складывал хвойные ветви, сооружая постель под прикрытием невысокой ели. Временами наступала полная тишина, и не было слышно ничего, кроме редких вздохов ветра да полуночного лепета крохотного ручья. Затем он услышал, что к нему приближается РеноКалеб повернулся быстро и бесшумно, как змея. Освещенный луной, у кромки луга стоял Рено и смотрел на постель, которую соорудил Калеб.– Где ты спишь? – холодно спросил Рено– Здесь.– Ты не похож на человека, который нуждается в матрасе– Виллоу любит спать на матрасе. Несмотря на свою решительность, она очень хрупкое создание.Даже тусклый лунный свет не мог скрыть гнева на лице Рено.– Не доводи меня до крайности, сукин сын!Улыбка Калеба была страшной.– Если ты не хочешь, чтобы я доводил тебя до крайности, уйди с моей дороги! – Он сделал шаг вперед – бесшумный и агрессивный. – Я хотел, чтобы Виллоу заснула до начала нашего разговора, но – быть по сему!– Я должен буду убить тебя!– Вот и попробуй, – предложил Калеб.В его голосе звучала нескрываемая угроза. Мысль о том, что гнусный соблазнитель типа Рено будет защищать добродетель своей младшей сестры, привела Калеба в ярость. Но он не мог толком возразить, ибо Рено вел себя так же, как и сам Калеб, когда узнал о совращении собственной сестры.В любом случае, сестрами они сквитались.«Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь». Однако эта мысль Калебу успокоения не приносила.Глаза Рено, сверлящие Калеба, казались серебряными при свете луны.– Выстрел как пить дать привлечет сюда Слейтера, – сказал Рено.– Именно поэтому ты еще жив. Я не хочу рисковать жизнью Виллоу из-за такой гадины, как тыОткровенная ненависть, прозвучавшая в голосе Калеба, поразила и озадачила Рено– Я знаю, почему я хочу тебя убить, – медленно произнес Рено. – Но не знаю, почему меня хочешь убить ты. Видно, здесь причина не в Виллоу.– Нет. – Внезапно Калеб понял, что это не так. Теперь уже не так. Ему было отпущено слишком мало времени для того, чтобы побыть с Виллоу. Он будет воевать за каждую минуту оставшегося времени, любым способом. – Не становись между мной и Виллоу, Рено! Иначе тебе будет плохо а это причинит боль и ей. Она моя женщина. И если она пожелает спать со мной, так и будет!От костра донесся голос Виллоу.– Калеб! Мэт! Что-нибудь с лошадьми?– С ними все в порядке, душа моя, – отозвался Калеб.– У тебя хватит сил сыграть на гармонике? У Мэта замечательный голос.– Я буду рад сыграть для тебя.Рено бросил на Калеба быстрый взгляд, который как бы давал отбой неоконченному разговору, и тихо сказал-Мы поговорим, когда она заснет.– Надеюсь.Калеб прошел мимо Рено и направился к костру и к девушке, которая стояла, улыбаясь и протягивая к нему руки наблюдая за ним со смешанным чувством беспокойства и облегчения. Ей было не по себе, когда брат и Калеб оставались наедине.– Ты действительно не устал? – спросила Виллоу, обращаясь к КалебуОн быстро и яростно прикоснулся к ее губам.– Я всегда готов доставить тебе удовольствие.Виллоу прильнула к нему и быстро зашептала:– Мэт все поймет. Не сердись на него, пожалуйста.Слегка сжав Виллоу он отпустил ее и сел в нескольких футах от костра. Виллоу не успела больше ничего сказать, как полились щемящие звуки старинной баллады – песни, в которой рассказывалось о девушке, нашедшей свою любовь.Очень скоро мелодия оборвалась. Калеб сам не ожидал, что заиграет именно эту мелодию, и понял, что это за песня, лишь услышав первые звуки гармоники. Сердце его горестно сжалось, когда он осознал, какую жестокую шутку сыграла с ним память: это была любимая песня Ребекки."Я знаю, куда я иду,Я знаю, кто идет со мной".Виллоу и Мэт запели негромко, но удивительно стройно. Калеб был поражен красотой голоса Виллоу. В долине она никогда не пела под гармонику. Она просто сидела, прижавшись к нему, и смотрела в костер с мечтательной улыбкой на губах.В следующей песне также говорилось о любви, но теперь женщина уходила от мужчины, и его ожидало будущее без детской любви, без женской ласки. В третьей балладе непостоянство проявил мужчина, а жаловалась на это женщина. Рено и Виллоу без затруднений подхватывали каждую песню, ибо в семье Моранов в холодные зимние вечера любили петь, сидя перед камином.Однако брат и сестра почему-то на половине оборвали четвертую песню, в которой мужчина не мог выбрать между любовью и долгом. Гармоника довела до конца эту песню без сопровождения голосов.Виллоу слушала гармонику, и у нее мороз пробегал по коже. Она слышала эту песню сотни раз, часто сама ее певала девчонкой – и при этом улыбалась, потому что трагизм песенных слов только подчеркивал безмятежность ее существования. Но сейчас, когда тишина поглотила последний звук, ей было совсем не до улыбок. Слезы прорвались сквозь ресницы Виллоу и серебряными ручейками скатились по щекам.И тогда Калеб встал и протянул ей руку. Виллоу поднялась и без слов взяла ее. Калеб испытал невыразимое облегчение, ибо только сейчас понял, как он боялся, что Виллоу не пойдет к нему в присутствии брата.– Спокойной ночи, Мэт, – сказала Виллоу.Рено коротко кивнул не доверяя своему голосу. Если бы он не видел, какой любовью светились глаза Виллоу, когда она смотрела на Калеба, Рено задушил бы этого человека. Но это была действительно любовь. Рено мог сколько угодно беситься из-за того, что Виллоу потеряла невинность, но изменить он ничего не мог. Как и не хотел мешать ее счастью, ибо она так мало хорошего видела за последние годы.Внезапно Рено посочувствовал человеку из песенной баллады, который разрывался между любовью и долгом. Плот Рено также оказался между скалой и мелью, когда некуда свернуть, и нет никакого выхода.Калеб остановился перед приготовленной постелью и прислушался. Позади все было тихо. Рено был человек слова – он не пойдет на выяснение отношений до тех пор, пока Виллоу не уснет.– Все в порядке, – сказала Виллоу, сняв обувь и жакет и юркнув под одеяла. – Мэт не в восторге, но он принял это.– Я так не считаю, малышка, – возразил Калеб, располагаясь под одеялами.Когда Виллоу попыталась что-то сказать, он поцеловал ее нежно, но страстно. Поднял на миг голову и снова припал к девушке жадными губами, словно она была родником, а он много дней погибал от жажды.– Калеб, – дрожащим голосом спросила Виллоу – В чем дело? Что происходит?Его ответом был еще один долгий поцелуй, затем еще, пока Виллоу не забыла своего вопроса. Она чувствовала, как в Калебе желание борется со сдержанностью. Он обнимал Виллоу легко, скорее защищая, чем чего-то требуя от нее. После каждого поцелуя он говорил себе, что должен остановиться. Он не хотел, чтобы утром Рено, взглянув на Виллоу, понял, что накануне она была близка с ним, Калебом. Он не хотел, чтобы Виллоу испытывала завтра неловкость.Но его желание было необоримым.Он слегка приподнялся и, продолжая ощущать ее всем телом, шепнул:– Мы должны спать…– Да, рано или поздно…– Виллоу, – так же беззвучно зашептал Калеб, оглаживая руками ее знойное тело, не имея сил одолеть страсть, – ты хочешь меня?– Да, – выдохнула она. – Я всегда хочу тебя, Калеб… Я люблю тебя…Слова Виллоу потонули в тихом стоне наслаждения, когда Калеб снова коснулся ее рта. Поцелуй был медленным, нежным – он был самым началом. Руки блуждали по девичьему телу, снимали одежду, ласкали грудь и бедра. Виллоу расстегнула рубашку Калеба, их горячие тела соприкоснулись.Виллоу испытала уже знакомые, но всегда новые ощущения: возбуждающий жар поцелуя Калеба, шелковистые прикосновения его бороды к бедрам, невыразимо сладостная, обжигающая ласка ртом. Она отдалась страсти, и они оба погрузились в пламя, которое он зажег в ней прикосновениями языка и кончиков пальцев. Когда пребывание на дыбе наслаждения далее стало невыносимым для нее, пришел экстаз освобождения. И Калеб ладонью прикрыл ее рот, гася стоны сладострастия.Наконец Калеб убрал ладонь и нежно поцеловал Виллоу, не делая никаких попыток к соединению тел.– Калеб, – зашептала Виллоу, – ты не хочешь меня?– Я…Дыхание у него остановилось, когда руки Виллоу скользнули к его бедрам.– Ты всегда изумляешь меня, – беззвучно шептала Виллоу, лаская его плоть. – Ты здесь такой гладкий, атласный – и такой твердый.– А ты здесь такая нежная. – Его пальцы скользнули вниз, входя в горячую, податливую плоть. – Я хочу тебя, Виллоу… И с каждым разом все сильней… Я хочу тебя…Вздрагивая от наслаждения, Виллоу смотрела на освещенное луной лицо человека, которого любила и которому отдавалась в эту минуту.– С каждым разом все лучше, – шепнул Калеб.На каждое медленное движение его тела Виллоу отвечала встречным движением и дрожью наслаждения. Он ощущал тепло ее дыхания около своего рта, сладостный вкус поцелуя, видел ее глаза, наблюдавшие за ним сквозь серебряную дымку страсти, и чувствовал, как в ее теле вновь накапливается напряжение. Несмотря на безудержную, всепожирающую страсть, движения Калеба внутри ее тела были легкими и нежными, ибо он хотел, чтобы Виллоу испытала такое наслаждение, которого никогда не испытывала.Тихие стоны и вскрики Виллоу, когда она вновь испытала экстаз, Калеб погасил ртом. Он продолжал медленно двигаться, покачиваться, ласкать ее тело, все еще вздрагивающее от нежной бури сладострастия.– Калеб, – звала она. – Я… – Ее спина выгнулась навстречу ему.– Снова, – произнес шепотом Калеб. – Снова, Виллоу… Пока не останется ничего, кроме тебя и меня… Ни братьев, ни сестер… Ни вчерашнего дня, ни завтрашнего… Одно лишь наслаждение, от которого можно умереть…Виллоу открыла глаза, когда сладостное пламя вновь охватило ее. Она попыталась говорить, но не могла. У нее не было голоса, не было мыслей, не было вчера и завтра – ничего, кроме Калеба и наслаждения, от которого она могла умереть. 16 Виллоу пошевелилась, проснувшись оттого, что более не ощущает рядом тепла Калеба. Она села в постели, не открывая глаз. В тот момент, когда Виллоу хотела позвать Калеба, она услышала его голос со стороны костра, где приготовил себе постель ее брат. Калебу ответил Рено. Голоса мужчин звучали не слишком дружелюбно.Ужас заставил Виллоу мгновенно забыть о сне. Она стала лихорадочно одеваться, со страхом думая о том, чем может закончиться спор брата и Калеба, если их оставить наедине.– Ты, однако, поспешал медленно, – сказал Рено.– Я хотел быть уверен.– Да неужели? – В голосе Рено слышались саркастические нотки. – А теперь она крепко заснула?– Сбавь тон, если не хочешь разбудить ее.– А ты не командуй мной, сукин ты сын! Я чихал на приказы таких, как ты.– Раз дело касается Виллоу, тебе придется подчиниться, – сказал металлическим голосом Калеб.Рено резко подался из полночной тени вперед; и на него упали серебристые лунные блики. Кулаки его были сжаты и, казалось, готовы обрушиться на Калеба.– Ты лучше подумай о том, чтобы побыстрее отвести Виллоу к священнику, – рявкнул Рено. – Если тебе эта идея не по душе, хватайся за свой револьвер. Честно говоря, по мне было бы лучше последнее.– Не будь идиотом, – холодно сказал Калеб. – После первого же выстрела сюда слетится банда Слейтера. Даже если мы будем молчать как рыбы, мы оставили до чертовой матери следов. Слейтер не дурак. Он скоро найдет нас. И нам нужно выбраться отсюда.– Это будет моя проблема, а не твоя. Ты будешь мертв.– А что будет с Виллоу? – суровым тоном спросил Калеб. – Ты знаешь, что с ней сделает банда Слейтера?– То же самое, что сделал с ней ты!Ярость охватила Калеба, сметая остатки хладнокровия.– Я не насиловал Виллоу! Она хотела этого так же, как и я!– Закрой свой поганый рот! – яростно произнес Рено.– Вот что! – сдерживая бешенство, сказал Калеб. – Мне осточертело выслушивать наскоки человека, который делает вид, что никогда не спал с девушкой.– Я никогда не соблазнял девственниц!– Ложь!Калеб сделал шаг, который скорее был похож на прыжок, в сторону Рено, однако в последний момент сумел овладеть собой и остановился.– Моя сестра была такой же невинной, как и Виллоу! – напряженным шепотом произнес Калеб. – Ты соблазнил и бросил ее… Она много дней и ночей рыдала и все смотрела на дорогу… Ожидала, когда человек, который клялся ей в любви, вернется и женится на ней… Но не вернулся тот, который никогда ее не любил. Его интересовало лишь удовольствие, которое может предложить любая женщина, стоит ей только раздвинуть ноги… Его поманило золото – и он бросил ее, и никогда к ней не вернулся.Скрытая темнотой, в десяти футах от мужчин застыла Виллоу, закусив зубами руку, чтобы не закричать от ужаса и боли, которая становилась тем острей и невыносимей, чем больше слов доносилось до ее слуха."Ты соблазнил и бросил мою сестру…Он не вернулся, потому что никогда ее не любил. Его интересовало лишь удовольствие, которое может предложить любая женщина…"– Моя сестра умерла, давая жизнь твоему ребенку, – завершил свой рассказ Калеб, и это прозвучало как угроза неотвратимой мести.Рено видел сдерживаемую ярость Калеба и не сомневался, что тот верит в истинность своего рассказа.Однако у Рено были все основания считать, что истина здесь и не ночевала.– Когда это было? – резко спросил он.– Прошлым летом.– Где?– Послушай, ты…– Где, я спрашиваю тебя? – оборвал Калеба Рено.Конечно, Рено в первую очередь интересовало имя девушки, но он знал, что если об этом спросит, Калеб схватится за оружие. Еще минуту назад Рено только этого и желал.Но не сейчас.Калеб был прав. Если принять во внимание, что неподалеку находится Слейтер, проигравшей окажется Виллоу.И вдруг, сопоставив факты, Рено пришел к поразившему его выводу.– Ты – Человек из Юмы!– Ты попал в точку, Рено! Я чертовски давно охочусь за тобой!Виллоу вздрогнула, уловив беспощадную ненависть в голосе Калеба. Она тут же припомнила, как Эдди в Денвере сказал ему, что непременно даст знать, если что-нибудь услышит о человеке по прзвищу Рено.«Знал ли Калеб с самого начала о том, что ее брата звали Рено? Не потому ли он соблазнил ее? Око за око…»Эта мысль пронзила ее, словно молния. Ей так хотелось, чтобы Калеб не знал прозвища брата до вчерашнего дня.– Ты глубоко заблуждаешься, Человек из Юмы. Я не касался твоей сестры. Это сделал Марти. Он был без ума от нее.Воцарилось напряженное молчание, во время которого собеседники взвешивали полученную информацию, глядя друг на друга. Их разделяли несколько футов и пепелище костра. Искушение поверить тому, что сказал Рено, было огромным, и только сейчас Калеб по-настоящему понял, как ему не хотелось убивать брата Виллоу.– Кто такой Марти? – ровным голосом спросил он.– Мартин Бушер, мой партнер. По крайней мере, был им, пока не встретил Бекки Блэк. Я видел, как у них разворачивались дела.– Где он сейчас?– Он мертв.Калеб испустил продолжительный вздох.– Ты уверен в этом?– Он должен был встретиться здесь со мной около восьми месяцев назад, – сказал Рено. – Мы собирались вести разведку. Он так и не появился. Я ждал его около двух недель, после чего начал разведку сам. Я решил, что он женился и где-то осел. – Лицо Рено приняло суровое выражение. – Однажды я услыхал выстрелы и отправился посмотреть… Когда я приехал на место, Марти был мертв.– Юты?– Вероятно… Не было ни одной подкованной лошади…Поколебавшись, Калеб медленно сунул в карман левую руку, заботясь о том, чтобы его движения были видны. Рено при свете луны.– Не волнуйся, Рено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34