– вопросительно начала я.Дамы неловко подвинулись. Пилар вытащила свой блокнот и открыла его.– Никто так и не предложил хорошую идею для нашего нового проекта, – сказала она, – так что, я думаю, нам нужно серьезно рассмотреть мою идею «Маленьких звезд».И она стала распространяться о своем детище. Собрание было ужасно скучным, но я улыбалась и даже делала заметки, как прилежная ученица. В середине хвастливого повествования Пилар о том, как ей пришла столь блестящая мысль, Синтия наклонилась вперед и выпалила:– Я хочу узнать, так ли Сойер Джексон великолепен, как он выглядит.Повисло тяжелое молчание. Пилар разинула рот.– Да, расскажи нам, – добавила Элизабет. – На фото в газете он просто невероятно красив!После чего девушки стали забрасывать меня вопросами, как мячами на моем великолепном, хотя в настоящее время и забытом теннисном корте.– Какого он роста? На фото он выглядит высоким.– А мускулатура? Наверное, у него восхитительные мускулы.– Да, и в то же время не такие отвратительные, как у культуристов.Мне осталось лишь смириться.Пилар завизжала и затрясла головой, как собака, стряхивающая воду:– Вы что! Она позировала обнаженной!В воздухе повисла тишина, и все взоры обратились к Пилар.– Строго говоря, дорогая, – сказала я своим самым светским тоном, – я не была полностью обнажена.Взволнованная Гвен подалась вперед:– Верно, Пилар. И посмотри на все эти картины в музее. Везде обнаженная натура.Защитница в лице Гвен. Кто бы мог подумать! Глаза Пилар гневно вспыхнули.– Мы не обсуждаем... – казалось, Пилар вот-вот задохнется, – классическое искусство! Мы говорим о женщине, сидящей здесь, среди нас, которая позировала художнику.Но я видела, что остальные по-прежнему были на моей стороне.– Почти голая, – добавила Пилар, – и я не сомневаюсь, что она не долго оставалась в этой рубашке. А она замужем!Дамы вздохнули. Даже изворотливой Гвен нечего было сказать.– Да, на это нечего возразить, – признали они, явно разочарованные, что им так и не удалось услышать ни одной подробности о Сойере Джексоне.Они посмотрели на меня:– Прости.Я улыбнулась. Мне можно было бы дать «Оскара» за исполнение своей роли.– За это можете не волноваться. Я не замужем.Пилар перевела на меня свой гневный взгляд и начала что-то говорить. К счастью, у меня зазвонил мобильник, и я ее оборвала.– Минутку, Пилар.Она закипела от злости. Ее игнорируют! Но это произошло само собой – из трубки на меня обрушился шквал слов.– Говард, я не поняла ни слова из того, что ты сказал.Он повторил, и я оцепенела от шока.– Ты нашел Гордона? – Я поняла, что совершила ошибку. Возможно ее заметили и другие, но сейчас все были слишком заняты Пилар, которая побелела как полотно.– Пилар, милочка, – спросила Элизабет, – ты в порядке?Я не стала дожидаться ответа. У меня были более срочные и насущные проблемы.– Чао, леди, мне надо бежать!Я была слишком поглощена своими мыслями, уезжая с парковки главного офиса, чтобы помахать охраннику. В рекордное время передо мной появились «Ивы», и я едва поздоровалась с Хуаном, пролетая в открытые ворота.Подъехав к дому и вбежав внутрь, я обнаружила Говарда и Кику в большой комнате рядом с холлом.– Где он? – задыхаясь, выпалила я.– Дорогая, успокойся.– Я спокойна! – Или нет. – Где он?Тогда-то я и расслышала голос. Как насмерть перепуганная участница конкурса «Мисс Америка», я на негнущихся ногах подошла к кабинету мужа. Толкнув дверь, я увидела Гордона за его столом. Он курил сигару, говоря по телефону и смеясь, как будто он никуда не уходил. Глава двадцать седьмая Гордон Уайер вернулся в мой дом и в мою жизнь с уверенностью Рассела Кроу в фильме «Гладиатор» – хотя Гордону не хватало налета античной пыли, не смытой после долгих странствий. Во всяком случае, у него был не тот вид, которого можно ожидать от скрывающегося негодяя, но, может быть, это только мне так кажется. Если его и волновало то, что он украл, а потом потерял или промотал мои деньги, он этого не показывал.– Фред, – сказал он важно. – Только посмотри на себя. Все та же скучная блондинка в бежевом.В дополнение к краже еще и оскорбления? Кровь прилила к моей голове, и мне захотелось расцарапать ему лицо.– Где мои деньги?Он пожал плечами:– Какие деньги?– Мои деньги! Деньги, которые ты украл!– Т-с-с! Потише. У меня есть документ, удостоверяющий обратное, и еще один о том, что деньги сгорели. Я потерял деньги. Их больше нет.Он практически пропел это. Я двинулась на него, но Говард перехватил меня.– Послушай, Фреди, – сказал он, – не стоит ко всему устраивать еще и перебранку.Гордон рассмеялся:– А ты, должно быть, печально известный Говард Граут. Черт возьми, ты был еще той занозой в заднице, преследуя меня по всем Карибам и Мексике. Хотя мне следовало понять, что от тебя нелегко отделаться, еще когда ты здесь поселился.На лице Говарда появилось опасное выражение, но он держал себя в руках.– Мы с тобой еще не квиты, – прорычал он. – И если помнишь, тебе не удалось вытолкать меня.Услышав звонок в дверь, Гордон засмеялся и вышел из-за стола.– А вот и они, – сказал он.– Кто еще? – спросила я.Гордон прошел мимо меня и вышел из кабинета, цыкнув по пути на Кику, которая, казалось, приросла к полу.Он открыл дверь, и вошли несколько хмурых мужчин неопрятного вида. Внезапно мне в голову пришла мысль, что это наемные убийцы и что мое бездыханное тело, завернутое в антикварный ковер, вскоре найдут на свалке. Следом за бандитами вошли два местных шерифа. Все это не предвещало ничего хорошего.– Какого черта? – взревел Говард. Именно это я и чувствовала.– Грузчики, – объяснил Гордон.Грузчики?– Ты ничего не получишь, Гордон.– Ничего? Нет, Фред, давай играть по правилам. И кроме того, «что-нибудь» меня не устроит. Я хочу все. – Он вручил Говарду толстую кипу бумаг. – Полагаю, ты не догадывалась о том, что это мой дом, а не твой?Я потеряла самообладание:– Это ложь!Говард быстро просмотрел бумаги и поднял взгляд на Гордона:– Ублюдок, да ты готовил это целые месяцы!Мой бывший муж пожал плечами:– Что я могу сказать?Говард повернулся ко мне:– Это документ о разделе имущества при разводе. Здесь указано, что он получает дом.– У нас был заключен брачный контракт!– Это соглашение аннулирует все, что было раньше. Судя по дате, ты подписала этот документ несколько месяцев назад.Принимая во внимание мою дурную привычку подписывать все подряд, я могла отписать ему всю свою жизнь, не подозревая об этом. Видимо, так я и сделала.Вот вам и наглядный урок того, что нужно читать каждую строчку документов, которые кладет перед вами ваш предположительно преданный муж. А люди еще удивляются, как рок-звезды, разводясь, лишаются своих огромных состояний. Я едва не потеряла сознание при мысли, что меня можно включить в категорию людей, затянутых в кожу, с сережками не только в ушах и очень плохими прическами.В глазах у меня снова помутилось.Грузчики начали подниматься по лестнице. Казалось, я оглохла, окаменела. Я едва различала звуки сквозь звон в ушах. Я видела, как спорят Гордон, Говард и помощники шерифа. Я уловила такие слова, как судья, предписания и «ты еще получишь от меня пинка под зад». Но результат был прежним. Меня выселяли из моего собственного дома. Кика была просто не в себе.– Я говорил тебе, что однажды я от тебя избавлюсь, – сказал Гордон моей горничной.Она замахнулась на него своей сумочкой. Он перехватил ее:– Не в этот раз.Меньше чем через час вся наша с Кикой одежда была упакована в коробки и погружена в фургон, оставивший уродливый шрам на моей прекрасной дорожке из красного кирпича. Когда грузчики закончили свою работу, Гордон повернулся ко мне:– Ну, детка, уматывай.Я бы налетела на него с кулаками, если бы не вошла Джанет Ламберт, с головы до ног одетая от Шанель, а позади нее шли посыльные, неся весь модельный ряд чемоданов от Луи Вюиттона.Минни остановилась, встала в позу и сказала:– Она еще здесь?Думаю, я могу гордиться тем, с каким достоинством и невозмутимым видом я перенесла многое: пропавшие деньги, скандальные картины, критику в адрес моих бедер. Но мисс Мышка, переезжающая в мой дом, стала последней каплей.В ступоре я как-то добралась до дворца Граутов, где наши с Кикой вещи выгрузили и поставили в коттедж для гостей позади дома. Мы сидели за кухонным столом у Граутов, и Кика с Никки кудахтали надо мной. Говард тоже был там, и у него был гораздо более жизнерадостный вид, чем следовало бы.– Гордон заглотил приманку, – сказал он без всякого повода, доставая из холодильника разную еду.– Что? – спросили мы.Он улыбнулся, кладя ломтик болонской ветчины на белый хлеб. Сверху он положил американский сыр, сложил хлеб пополам и откусил, не добавляя приправ, не разрезав сэндвич, не пользуясь тарелкой, вообще без каких-либо признаков цивилизованного поведения.– О чем ты? – спросила я.С набитым ртом он пустился в объяснения.– Как я и сказал тебе еще тогда, когда мы обнаружили документы о разводе, мне нужен был способ, чтобы выманить его из укрытия. Непонятно было, как это сделать. – Он прохаживался по кухне, ел и говорил. Увидев, что я уставилась на его сэндвич, он протянул его мне. – Хочешь кусочек?Да уж.– Нет, спасибо.– Как хочешь. – Он продолжал жевать. – К счастью, ответ внезапно пришел мне в голову, как это и должно было случиться. Я вспомнил, что Гордон изо всех сил пытался не допустить, чтобы я поселился в «Ивах». Кричал повсюду, что мое присутствие губительно скажется на всем поселке, и о том, какое это преступление, если я буду жить по соседству с его прекрасным домом. – Он усмехнулся. – Не нужно было залезать ему в голову, чтобы понять, что он любит это место. – Говард приподнял брови. – Так что я решил пустить слух...У нас с Кикой перехватило дыхание.– В Мексике и на Карибах, – пояснил он, – не здесь.Он закатил глаза, увидев, как мы облегченно вздохнули.– Слух о том, что я, как твой юрист, заставляю тебя продать дом.– Но я не продаю!– Конечно, не продаешь. Но, если я не ошибаюсь, он не хотел, чтобы дом был продан, а единственный способ получить гарантии, что этого не произойдет, – это вернуться сюда. – Он улыбнулся. – Как я сказал, он заглотил наживку. Все идет по плану.– По плану? – Возможно, я взвизгнула. – То, что меня вышвырнули из моего собственного дома, – часть твоего плана?Если Говард и заметил мой взрыв эмоций, он не отреагировал.– Фреди, я верну твой дом. Это так же просто, как отобрать конфетку у ребенка. Женщину выкинули из ее собственного дома? Да я запросто выиграю такое дело в суде. Пока же у нас есть Гордон в городе, который ведет себя, как последний мерзавец. Без сомнения, он способен на большее, чем просто развестись с тобой и захапать твои деньги, я это чую. Вот почему он нужен нам здесь – тогда мы сможем подтолкнуть его к действию.Как будто мне от этого должно было стать легче.Следующие несколько дней Кика от меня не отходила. Я сидела в доме для гостей на кухне, положив локти на стол. Если бы передо мной была тарелка супа, я бы ела, причмокивая.– Кика, что мы будем делать?Она с нежностью посмотрела на меня и провела рукой по моим волосам, как она делала, когда я была ребенком.– Не знаю, как у тебя, малышка, а у меня есть четыреста одна тысяча сбережений.Это было абсолютно нетактично. Я так смеялась, что в итоге расплакалась.Кроме того, что я научилась плохо вести себя за столом, я еще много спала – в противном случае мне пришлось бы прибегнуть к помощи изрядных порций алкоголя, так как каждый раз, как я просыпалась, меня ждала очередная плохая новость.В четверг в «Уиллоу-Крик таймс» появился заголовок: «Уайер и новая жизнь» – объявление об их свадьбе.В пятницу Гордон снова оказался в газете – на этот раз в светской колонке. «Уайеры идут в клуб» – совершенно неостроумная заметка о ленче моего бывшего и его новой жены в загородном клубе Уиллоу-Крика.В субботу позвонила моя мать.Натянув до подбородка одеяло, я поднесла телефон к уху.– Ты читала газету?Я колебалась.– Фредерика, ответь мне, да или нет?– Выбираю ответ «нет» за тысячу баксов.Она сказала, что у нее просто нет слов, после чего долго распространялась о том, какое я для нее наказание. Но я, как всегда, была не в настроении обсуждать свои трудности с матерью. Мне было тяжело читать о том, что Гордон и эта женщина живут в моем доме, общаются с моими бывшими друзьями, но еще больнее было сознавать, что все мои знакомые читают то же самое. Я и подумать не могла о том, чтобы когда-нибудь снова появиться в «Брайтли».– Скажи мне одно, – попросила мать, – это правда, что ты живешь в гостевом доме у Говарда Граута, а твой ни на что не годный муж развелся с тобой и живет в твоем доме с какой-то... какой-то... женщиной?– Да.Одно слово, но его оказалось достаточно, чтобы моя мать выдала тираду о том, что я первая из Хилдебрандов, кто развелся, и, что еще хуже, во мне нет серьезного стержня.– Это позор, скажу я тебе.Волна праведного возмущения захлестнула меня. Я села, сбросив одеяло.– Мама, я вполне серьезна. Ты что, предпочла бы, чтобы я была женой человека, который сделал вазэктомию, ничего не сказав мне, украл мои деньги и сбежал с другой женщиной?Сказать, что она была ошеломлена, было бы слишком мягко.– Боже правый, Фредерика, почему ты мне не рассказала?Я не хотела напоминать ей об их с папой финансовых проблемах:– Мама, мне надо идти.– Фредерика, ты должна срочно приехать сюда и обсудить все это со мной и твоим отцом.– Прости, мама, но я занята, завалена делами по горло. Как-нибудь в другой раз.Я повесила трубку; когда телефон стал снова звонить, я упала назад на сбившиеся простыни. Этот приступ возмущения совершенно вымотал меня.Я спрятала голову под относительно мягкую пуховую подушку, чуть не плача при воспоминании о моих собственных подушках. Но я тут же прогнала эту мысль из головы и уговорила себя снова уснуть.Не знаю точно, сколько прошло времени, но в какой-то момент появилась Кика, раздвинула занавески, нашла пылесос и начала пылесосить. Дело было не в том, что она хотела навести чистоту, уверяю вас. Просто это был ее самый эффективный способ вытащить меня из постели.– Вы не спите, мисси Уайер? – спросила она через плечо.– Сплю.– О, простите меня!Я хмыкнула.Она пренебрежительно фыркнула и направила щетку в сторону кровати.– Пора вам вставать.– Легко тебе говорить. У тебя четыреста одна тысяча сбережений.Она резко поставила пылесос, выключила его со щелчком и сдернула с меня одеяло:– Ну, хватит.Думаю, она теперь смотрит не только мексиканские реалити-шоу, так как в последнее время у нее стало проскакивать ужасно много американского слэнга.– Уходи, – сказала я, с головой укрываясь одеялом.Она шумно выразила недовольство:– Да что это вы? Вы что, собака, которая легла лапами вверх по команде «труп!»?– По команде «умри!».– Неважно.Я застонала в подушку.– Вы не собака, мисси Уайер. Вы борец. Вставайте! – приказала она, полностью срывая одеяло с постели.– Нет, спасибо. – Я, как всегда, вежлива.– Ваша мама здесь.Это привлекло мое внимание.– Но я только что с ней говорила.– Три часа назад, – сказала Кика с изрядной долей сарказма. Я уже говорила, как это недостойно?Отбросив подушку в сторону, я села и посмотрела на горничную невинными глазами:– Скажи ей, что меня нет.– Слишком поздно.– Скажи ей, что я говорю по телефону... или что я в ванной. Пожалуй, ванная лучше, скажи, что я в ванной. Она никогда не зайдет, если будет думать, что я голая.– Не могу.– Кика!– Поторопитесь. Она уже едет от ворот охраны. Я моментально оделась и вышла из спальни как раз тогда, когда с другой стороны в нее, подобно кораблю, вплыла моя мать.– Здравствуй, мама.Она оглядела меня, удивленно приподняв бровь. Если ее и повергло в ужас то, что мои волосы были забраны сзади в узел, а одежда измята, она ничего не сказала. Да и кто на моем месте стал бы заботиться о внешности, когда все мои секреты стали главной газетной сенсацией. Теперь все знают, что муж оставил меня ради другой женщины и что у меня нет денег. За считанные дни из Скандально Известной Женщины я превратилась в Обманутую Нищую. И, позвольте заметить, ни одна из этих категорий не пользуется большой популярностью в Лиге.– Обойдемся без французского? – только и сказала она.Мне удалось рассмеяться:– Я решила переключиться на китайский.Блайт Хилдебранд очень внимательно посмотрела на меня, и я ожидала какого-нибудь колкого замечания, но ничего не последовало. Она крикнула своего водителя и прошла мимо меня прямо в маленькую кухню.Вошел постаревший Радо, неся в руках две сумки.– Мисс Фреди, – сказал он и приложил бы руку к своей ковбойской шляпе, если бы они не были заняты сумками. – Я ужасно сожалею о том, что вы попали в такую неприятную ситуацию.Мне захотелось обнять его.– Спасибо, Радо.Мама извлекла из сумок продукты и вещи, которые, на ее взгляд, могли мне понадобиться. Мне даже показалось, что она хотела обнять меня.На глазах у меня выступили слезы, а в горле застрял комок от этого маленького проявления доброты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35