— Но я ничего не слышал.— И я тоже. — Белл мягко потянула поводья. — Вперед, детка, — дождь начинается.Эмбер сделала несколько опасливых шагов и вновь остановилась, резко повернув голову вправо.— Понятия не имею, что с ней стряслось, — робко заметила Белл.И тут раздался треск.Белл услышала звук ружейного выстрела из-за ближайших деревьев, а затем ощутила ветерок, когда пуля просвистела мимо нее.— Что такое… — начала она, но так и не закончила вопрос — напуганная Эмбер при громком звуке попятилась и попыталась встать на дыбы. Белл пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы просто усидеть в седле. Она обняла кобылу за шею, приговаривая: «Тише, тише, детка. Ну, успокойся». Белл была настолько ошеломлена, что не знала наверняка, кого желает успокоить — себя или лошадь.Белл едва не свалилась с пляшущей лошади, но тут железные руки Джона обхватили ее за талию и сняли с седла, а затем бесцеремонно посадили на спину Тора.— С вами все в порядке? — спросил Джон.Белл кивнула.— Пожалуй, да — я лишь немного запыхалась и, по правде говоря, просто испугалась.Джон крепче обхватил Белл, все еще не опомнившись от страха за нее. Эмбер нервно приплясывала на месте, громко фыркала, но постепенно успокаивалась.Белл наконец овладела собой и отстранилась, чтобы взглянуть в лицо Джону.— Я слышала выстрел.Джон мрачно кивнул. Он не представлял, зачем кому-то понадобилось стрелять в них, но понял: им не следует торчать здесь, на виду, как подсадным уткам.— Если вы поедете со мной, Эмбер пойдет за нами?Белл кивнула, и они галопом устремились к Уэстонберту.— По-моему, это была случайность, — предположила Белл, едва жеребец замедлил бег. — Вы про выстрел?— Да. Как-то Алекс рассказывал мне, что у него немало хлопот с браконьерами. Уверена, Эмбер испугала шальная пуля.— Слишком слабое утешение.— Понимаю, но чем еще можно объяснить этот выстрел? Зачем кому-нибудь понадобилось стрелять в нас?Джон пожал плечами. У него не было врагов. — Непременно поговорю об этом с Алексом, — продолжала Белл. — Уверена, после этого он начнет построже следить за своими владениями. Нас могли ранить — пуля пролетела совсем рядом.Джон кивнул, крепче прижимая Белл к себе и побуждая Тора ускорить шаг. Спустя несколько минут они въехали в ворота конюшни Уэстонберта, и тут же дождевые капли стремительно застучали по земле.— Вот вы и дома, миледи, — произнес он, помогая Белл спешиться. — Вы сможете благополучно добраться до двери?— Конечно, но разве вы не пойдете со мной? — разочарование ясно отразилось на лице Белл.— Нет, не могу. Я…— Но вы промокнете насквозь, если отправитесь домой сейчас. Вы непременно должны выпить чаю — хотя бы для того, чтобы согреться.— Белл, я…— Ну пожалуйста!Глядя в ее умоляющие синие глаза, Джон понял, что ни в чем не сможет отказать ей. Он выглянул из ворот конюшни.— Да, дождь действительно усилился.Белл кивнула.— И вы обязательно простудитесь, если попытаетесь поехать домой. Пойдемте, — она взяла Джона за руку и они вместе побежали к дому.К тому моменту, как они достигли двери и ворвались в холл, — оба промокли. Мокрые пряди волос прилипли к щекам Белл.— Должно быть, я выгляжу ужасно, — смущенно пробормотала она. — Мне следовало бы переодеться…— Вздор, — возразил Джон, убирая влажный локон за ухо Белл. — Вы выглядите чудесно — как в дымке.Белл затаила дыхание, ощущая щекой прикосновение пальцев Джона.— Должно быть, вы имели в виду «как выуженная из воды». Я чувствую себя мокрой курицей.— Уверяю вас, леди Арабелла, вы никоим образом не напоминаете мне курицу. — Джон опустил руку. — Уж скорее розу в капельках дождя.Белл выпрямилась.— Прекрасный комплимент, но, похоже, вы считаете меня избалованным ребенком. Уверяю вас, вы ошибаетесь.Джон не мог оторвать глаз от сокрушительно прелестной женщины. Ее волосы выбились из узла, и золотистые пряди, завившиеся от влаги, упали на щеки, обрамляя нежное лицо. На длинных ресницах Белл поблескивали крохотные капельки, придавая глазам неописуемый оттенок синевы. Джон затаил дыхание, не позволяя взгляду опуститься ниже, к ее мягким губам.— Поверьте мне, я вовсе не считаю вас ребенком, — наконец выговорил он.Белл пожала плечами, не в силах сдержать разочарование, — она надеялась услышать совсем другие слова.— Вероятно, нам следует продолжить беседу в гостиной.Повернувшись, она чинно проследовала через холл, приподняв плечи и, как по струнке, выпрямив спину.Джон подавил вздох и последовал за ней. Он каждый раз ухитрялся чем-нибудь обидеть ее. Ему хотелось схватить Белл в объятия, сказать, что он считает ее чудесной, прекрасной, остроумной, доброй — словом, такой женщиной, лучше которой мужчине невозможно пожелать.Если, конечно, этот мужчина вообще заслуживает такое сокровище. Во всяком случае, он никогда не сможет жениться, никогда не примет любовь такой женщины — после того, что случилось с Аной.Когда Джон вошел в гостиную, Белл стояла у окна, глядя, как капли скатываются по стеклу. Он начал было закрывать дверь, но потом передумал и оставил ее приоткрытой на несколько дюймов. Помедлив, Джон подошел к Белл, желая положить руку ей на плечо, как вдруг она резко повернулась. — Я не избалована, — упрямо произнесла она. — Да, мне жилось слишком беспечно, я знаю это, но меня не баловали.— Я вас понимаю, — мягко отозвался Джон.— Быть избалованным — значит проявлять своеволие, требовать, чтобы окружающие потакали твоим капризам, — продолжала Белл. — Я никогда не делала ничего подобного.Джон кивнул.— И я не понимаю, почему вы вечно делаете такие неприятные предположения на мой счет. Ведь ваш отец тоже граф — Алекс рассказывал мне.— Был графом, — поправил Джон, — обедневшим графом, который не мог обеспечить семерых детей. Я был последним из них и родился уже после смерти отца.— Семь детей? — широко распахнув глаза, переспросила Белл. — В самом деле?— Один из них родился мертвым, — признался Джон.— Должно быть, в детстве вам жилось чудесно — ведь у вас было так много товарищей для игр.— В сущности, я мало времени проводил со своими братьями и сестрами.Обычно у них находились свои занятия.— Вот как? — Белл нахмурилась, недовольная нарисованным Джоном семейным портретом. — Наверное, у вашей матушки было слишком много хлопот с детьми.Джон хмыкнул.— Полагаю, и у моего отца тоже.Белл вспыхнула.— Как, по-вашему, не стоит ли нам вернуться к началу разговора? спросил Джон, подхватывая руку Белл и легчайшим прикосновением губ целуя ее. — Приношу свои глубочайшие извинения за все, что я наговорил вам в прошлом, а заодно и за то, что еще наговорю в будущем.Белл усмехнулась.— Это самое нелепое извинение, какое мне доводилось слышать.— В самом деле? А я считал его весьма элегантным — особенно с таким дополнением, как поцелуй.— Поцелуй был восхитителен, как, впрочем, и само извинение.Не отпуская ее руки, Джон подвел ее к ближайшему дивану, где они и расположились поодаль друг от друга.— Я заметил, что у вас с собой томик Вордсворта.Белл взглянула на книгу, только сейчас вспомнив о ней.— Ах, да. Пожалуй, это ваше влияние. Но сейчас мне хотелось бы знать, когда вы приступите к сочинению собственных стихов. Уверена, они будут блестящими.Джон улыбнулся, услышав такую преждевременную похвалу.— Вспомните, что случилось, когда я совсем недавно попытался выразиться поэтично. Я сказал, что вы выглядите, как в дымке. Но мне кажется, что это выражение не вяжется с высокой поэзией.— Вы шутите. Всякий, кто любит поэзию так, как вы, способен писать стихи. Вам надо только попробовать.Джон взглянул в ее сияющее лицо — Белл была так уверена в нем. Это чувство для Джона было в новинку: родственники проявляли слишком мало интереса к его занятиям. Джон не отваживался признаться Белл, что ее уверенность ошибочна, к тому же он не представлял себе ее поведения, когда она обнаружит, что за человек он на самом деле.Но обо всем этом ему не хотелось думать. Всем его существом завладела сидящая рядом женщина, чем-то похожая на весенний цветок. Джон задумался о том, сколько времени он сможет отгонять от себя воспоминания о прошлом. Продержится ли он еще несколько минут? Сумеет ли провести в обществе этой женщины целый день?— О Господи! — нарушила Белл его невеселые мысли. — Я забыла заказать чай, — поднявшись, она прошла через комнату к шнуру колокольчика.Джон поднялся вместе с ней, стараясь перенести тяжесть тела на здоровую ногу. Прежде чем Белл успела сесть, в комнату быстро и бесшумно вошел Норвуд. Белл распорядилась, чтобы им принесли чаю и печенья, и Норвуд вышел — так же тихо, как и вошел, притворив за собой дверь.Белл проводила взглядом выходящего из комнаты дворецкого, а затем повернулась к Джону. Она как бы заново увидела его. Он выглядел таким привлекательным и стройным в костюме для верховой езды, а в глазах его было такое откровенное восхищение и обожание, что у Белл перехватило дыхание. Но почему-то ей припомнились его слова, сказанные днем раньше.«Я совсем не тот мужчина, каким вам представляюсь».Правда ли это? Возможно ли, чтобы он ошибался в самом себе? Ответы казались Белл слишком очевидными. Она узнала их в те минуты, когда Джон читал стихи или крепко держал ее в объятиях, пока они верхом возвращались к дому. Надо только, чтобы кто-нибудь объяснил ему, какой он славный и сильный. Смела ли Белл надеяться, что Джон нуждается в ней?Она пересекла комнату и остановилась прямо перед Джоном.— По-моему, вы очень хороший человек, — мягко произнесла она. Неудержимая волна нежности и страсти подхватила его, сметая барьеры благоразумия, которыми он тщетно пытался отгородиться от Белл.— Нет, Белл. Прежде чем вы встали, чтобы позвонить, я как раз собирался сказать… — Господи, как же ей объяснить? — Я хотел сказать…— Что, Джон? — невыносима ласково прервала она. — Что вы хотели мне сказать?— Белл, я…— О поцелуе?В нем бушевала чувственная буря. Белл стояла перед ним, словно предлагая себя, и было просто невозможно прислушиваться к доводам рассудка. — О Господи, Белл, — простонал он, — вы не понимаете, что говорите.— Нет, понимаю. Я помню каждый миг нашего поцелуя у пруда.Взывая о Божьей помощи, Джон шагнул к ней. Не совладав с собой, он протянул руку и сжал ладонь Белл.— О Джон! — вздохнула она, глядя на его руку так, словно та была в силах исцелить любую боль.Выдержать такое преклонение и чистую веру он не смог. Со стоном, в котором смешались счастье и мука, он грубо привлек ее к себе. Их губы слились в жарком поцелуе, он упивался ею, как человек, долго страдавший от жажды. Он запустил пальцы в ее волосы, наслаждаясь их нежным шелковистым прикосновением, а его губы с благоговением касались ее глаз, носа, щек.Джон чувствовал, что начинает исцеляться. Черная пустота в его сердце не исчезла, но стала съеживаться, уменьшаясь в размерах. Тяжесть не упала с его плеч, но в ней словно убавилось весу.Неужели она способна принести ему такой дар? Неужели ее чистота и доброта в состоянии уничтожить мрачные тени в его душе? У Джона закружилась голова, и он крепче прижал к себе Белл.Она вздохнула.— О, Джон, как хорошо!— Очень хорошо? — пробормотал он, касаясь губами уголка ее рта.— Очень, очень! — рассмеялась Белл, с жаром отвечая на его поцелуи.Губы Джона прошлись по ее щеке к уху, и он шутливо прикусил его бархатистую мочку.— У вас такие приятные ушки, — прошептал он, — как абрикосы.Белл отпрянула с недоуменной улыбкой на лице.— Абрикосы?— Я же говорил вам, что мне недостает поэтичности.— Я люблю абрикосы, — решительно возразила Белл.— Идите же сюда, — приказал он строгим голосом, в котором сквозила насмешка. Он сел на диван и усадил рядом Белл.— Как вам будет угодно, милорд. — Белл попыталась изобразить покорность.— Что вы за сластолюбивая плутовка!— Сластолюбивая плутовка? Вот это уже совсем не поэтично.— Тише! — Верный своему принципу, Джон заставил ее замолчать очередным поцелуем, откидываясь на подушки и привлекая Белл к себе. — Говорил ли я вам, — спросил он в краткий промежуток между поцелуями, — что вы — прекраснейшая из женщин, каких мне доводилось видеть?— Нет.— Ну так слушайте. А еще — самая умная, добрая, а еще… — рука Джона скользнула вдоль тела Белл, охватила ее ягодицы и сжала их, — а еще у нее самое соблазнительное мягкое место, какое я когда-либо чувствовал. Белл отпрянула с видом оскорбленной невинности, но тут же рассмеялась и прильнула к нему.— Никто еще не говорил мне, что целоваться так забавно.— Разумеется. Ваши родители опасались, что после этого вы броситесь целоваться с кем угодно.Белл прикоснулась пальцами к его щеке, осторожно провела по щетине бакенбардов. — Нет, только с вами.Джон считал, что родители Белл вряд ли могут быть довольны поведением дочери, но поскорее прогнал эту мысль, не желая нарушать очарование момента.— Большинство людей, целуясь, не смеются. — Он по-мальчишески усмехнулся и дернул ее за нос.Белл ответила ему таким же жестом.— В самом деле? Тем хуже для них.Джон прижал ее к себе так, словно мог удержать одной силой. Может, ее доброта повлияет на него, омоет ему душу и… Он закрыл глаза: воображение заводило его слишком далеко.— Вы даже не представляете себе, какие чувства я сейчас испытываю, пробормотал он, вдыхая аромат ее волос.Белл придвинулась поближе.— Нет, я знаю — это блаженство.— К сожалению, теперь в любую секунду могут принести заказанный вами чай, и вряд ли нам стоит делиться с прислугой нашим блаженством.— О Господи! — воскликнула Белл, мгновенно отскочив в другую сторону комнаты. — Как я выгляжу? Можно ли по моему виду понять, что я… что мы…— Я понял бы это с первого взгляда, — сообщил Джон, стараясь не обращать внимания на боль неудовлетворенного желания, пульсирующую во всем теле. — Но если вы пригладите волосы, думаю, никому, кроме меня, об этом не догадаться.— Мы попали под дождь, — возразила Белл. — Норвуд решит, что именно потому я такая растрепанная. — Несмотря на всю свою смелость, Белл оказалась не готова к тому, чтобы дворецкий кузины застал ее в объятиях Джона.— Садитесь же, — приказал Джон. — Мы будем беседовать, как рассудительные взрослые люди, и тогда Норвуд ничего не заподозрит.— Вы думаете?..— Просто сядьте на свое место, и к тому времени, как дворецкий вернется сюда, мы успеем завязать вежливую беседу.— Я не смогу, — еле слышно прошептала Белл.— Почему же?Белл опустилась на стул и уставилась на носки туфель.— Потому, что каждый раз глядя на вас, я вспоминаю, как вы обнимали меня.Сердце Джона глухо ударилось в груди. Он глубоко вздохнул, борясь с растущим и мучительным желанием вскочить с дивана, схватить Белл и овладеть ею прямо здесь. К счастью, от необходимости отвечать на откровенное замечание Белл его избавил негромкий стук в дверь.Вошел Норвуд, неся поднос с чайной посудой и печеньем. Поблагодарив дворецкого, Белл стала разливать чай. Джон заметил, как у нее трясутся руки. Он молча взял предложенную чашку и сделал глоток.Белл потягивала чай, досадуя, что дрожь в руках никак не утихает. Не то чтобы она стыдилась — она была просто потрясена собственными ощущениями.— Пенни за ваши мысли, — вдруг предложил Джон.Белл взглянула на него поверх чашки и улыбнулась.— Они стоят гораздо дороже пенни.— Тогда как насчет фунта.Секунду Белл обдумывала, стоит ли признаваться Джону в своих мыслях. Но это размышление продолжалось всего секунду. Мать приучила ее к сдержанности.— Я размышляла, стоит ли пролить чай на вашу ногу немедленно или лучше дождаться, когда он немного остынет.Джон вытянул раненую ногу и оценивающе оглядел ее, делая вид, что всерьез обдумывает заявление Белл.Белл с коварной усмешкой взялась за чайник.— Если этот способ подействует, в медицине произойдет настоящий переворот. — Она склонилась над вытянутой ногой, и на секунду Джону подумалось, что Белл действительно решила облить ее чаем. Но в последний момент она перехватила чайник другой рукой и поставила его на стол.— Дождь усиливается, — заметила она, выглянув в окно. — Вам придется повременить с отъездом домой.— Полагаю, мы найдем себе занятие.Одного взгляда в лицо Джона Белл хватило, чтобы безошибочно понять, какое занятие он имеет в виду. Белл была бы не против, но слишком были велики шансы, что Алекс или Эмма застанут их, а Белл меньше всего хотелось попадать в неловкое положение перед кузенами.— Пожалуй, — наконец произнесла она, — мы могли бы выбрать иное занятие.Лицо Джона стало таким разочарованным, что Белл едва сдержала смех.— И чем же вы предлагаете заняться?Белл отставила чашку.— Может, потанцуем? Глава 7 Джон медленно, словно во сне, опустил чашку на стол.— Белл, — наконец заговорил он, — вам следует знать: танцевать я не умею.— Вздор. Танцевать умеют все. Надо только попробовать.— Белл, если это не шутка…— Разумеется, нет, — торопливо прервала она. — Я помню о том, что вы ранены в ногу, но, по-видимому, рана не мешает вам ходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31