— Морис, — сказал он твердо, — вы не можете изменить того, что грядет. Бельтер ваш. Если вы хотите, чтобы он и оставался вашим, вы должны снова жениться и нарожать детей, собственных детей. Вы не должны сдаваться!Морис рассмеялся, но смех его был невеселым, и от этого полного горечи звука, казалось, вздрогнуло все вокруг.— Не могу, — ответил де Лорис. — Несколько лет назад я подцепил нехорошую болезнь. Теперь болезнь прошла, но у меня уже не будет детей. Мое семя мертво.Сказать на это было нечего. Грэлэм закрыл глаза, откинулся на спинку стула, и один только звук тяжелого, хриплого дыхания Мориса нарушал тишину. Внезапно рыцарь почувствовал руку де Лориса на своей руке и открыл глаза. Морис смотрел ему в лицо лихорадочным взглядом.— Послушайте меня, милорд, — сказал Морис, крепко сжимая руку Грэлэма. — Я отплачу вам за спасение. Бельтер расположен близ побережья, и это не так далеко от ваших земель в Корнуолле. Если кровь моя и Кассии не будет струиться в жилах владельцев Бельтера, пусть в них будет ваша. В ваших жилах течет благородная кровь, милорд Грэлэм, и я хочу назвать вас своим сыном и наследником.— Это невозможно, — ответил Грэлэм. — Я англичанин, и ваш суверен никогда не допустит, чтобы вы передали свои земли мне. Да я и не заслуживаю их. Морис, я бы спас вам жизнь, будь вы простым купцом! Постарайтесь помириться с племянником. У вас нет выбора.Глаза Мориса заблестели — он неуклонно стремился к своей цели.— Нет, милорд. Послушайте меня. Если сегодня ночью вы и Кассия обвенчаетесь, вы станете ее мужем и унаследуете Бельтер после моей смерти.Де Моретон испуганно отпрянул:— Клянусь Господом, Морис, вы теряете рассудок! Ваша дочь при смерти! Оставьте ее в покое!— Вы не пострадаете оттого, что у вас окажется незнакомая вам жена. Она не станет для вас бременем. На вас ляжет только ответственность за Бельтер. Какая беда для Кассии, если перед смертью она обвенчается? И какое значение это имеет для вас?Грэлэм со свистом выдохнул воздух. Тело его стало жестким и неподатливым, мускулы свело от напряжения.— Я не женюсь на этой девушке. Я уже похоронил одну жену и не хочу жениться только для того, чтобы похоронить другую! В вас, Морис, говорит ваша скорбь. Но ведь это безумие!Де Лорис откинулся на стуле, не отрывая взгляда от лица Грэлэма.— Послушайте, милорд! Если Кассия умрет незамужней, то моя судьба будет решена. Жоффрей не станет дожидаться, пока мое тело одряхлеет от старости. Он возьмет то, что считает своим. Но если останетесь вы, муж Кассии…— Вдовец!— Пусть вдовец. Жоффрей окажется бессильным против столь могущественного английского дворянина. Я не могу спасти свою дочь, но могу спасти Бельтер! Женитесь на ней, Грэлэм, а потом вы отправитесь к герцогу Бретонскому и засвидетельствуете ему свою вассальную покорность. Я больше ничего у вас не прошу. Вы вернетесь в Англию с честью, и ваши сыновья смогут рассчитывать на то, что унаследуют богатые земельные владения.Де Моретон стремительно поднялся с места и принялся шагать взад и вперед.— Вы ведь даже не знаете меня! — сказал он, стараясь призвать на помощь трезвость суждений и хладнокровие. Наконец рыцарь остановился прямо перед Морисом и стоял теперь, сложив руки на мощной груди. — Находясь в таком нелегком положении, как вы можете доверять свои владения человеку, который может оказаться величайшим негодяем во всем христианском мире?— Я предпочитаю довериться неизвестному мне негодяю, чем известному. А вы негодяй, милорд?На скулах Грэлэма вздулись желваки.— Оставьте меня в покое, Морис! Если вы опасаетесь племянника, я убью его ради вас до того, как покинуть Бретань. Может быть, тогда вам станет легче?— Нет, — спокойно возразил де Лорис. — У Бельтера должен быть владелец. И он должен быть сильным, безжалостным и бесстрашным воином. В вас я вижу будущее для Бельтера. Вы должны стать его хозяином.Грэлэм смотрел на пожилого воина, не нарушая тягостного молчания.— Возможно, сейчас Кассия при последнем издыхании, — продолжал Морис. — Если вы на ней не женитесь, милорд, я потеряю все, что мне дорого в этом бренном мире. Заклинаю вас всем святым! Неужели я прошу так много?Ведь я ничего не беру у вас, только даю! Вы не поступитесь своей честью и не будете иметь оснований стыдиться!Но не страстные слова Мориса де Лориса оказали решающее действие на англичанина, а слезы, катившиеся по его щекам, слезы, за которые его нельзя было упрекнуть.— Будь по-вашему! — сказал Грэлэм.
Рыцарь приблизился к Кассии, в то время как священник произносил обычные в таких случаях слова. Сильная мужская рука, накрыв хрупкую руку, чувствовала тонкие косточки, и сердце Грэлэма сжала тоска. Писец Мориса торопливо составил брачный контракт, и в тягостной тишине удушающе-жаркой комнаты Грэлэм де Моретон поставил на нем свое имя и все свои титулы. Он молча смотрел, как де Лорис водил по пергаменту бесчувственной рукой Кассии.— Моя дочь умеет писать, — сказал Морис, и голос его прервался. — Я научил ее.Дело было сделано. Грэлэм слышал тихие хрипы в ее груди и знал, что конец девушки близок. Неторопливо снял он с пальца тяжелое золотое кольцо с ониксом и выгравированной на нем рельефной фигуркой волка и надел на безымянный палец Кассии. Потом сжал ее пальцы в кулачок, чтобы кольцо не соскользнуло, и осторожно вернул руку на место.— Идемте, милорд, — позвал его Морис. — Нам еще многое предстоит сделать, прежде чем я начну ее оплакивать.Де Моретон бросил прощальный взгляд на свою несчастную жену, потом вслед за Морисом вышел из комнаты.— Скоро наступит утро, милорд. Вы должны немедленно отправиться в Сент-Пол-де-Леон. Это на северном побережье. Там находится замок герцога Бретонского, Вы скажете ему, что женились на Кассии де Лорис и предъявите брачный контракт.— Герцог меня знает, — спокойно произнес Грэлэм.Он помнил этого сильного и гордого человека, Шарля де Марсэ, и был уверен, что тот ценит его. Грэлэм одержал над ним победу на турнире и теперь думал, помнит ли об этом герцог.Голос Мориса окреп.— Вы должны присягнуть герцогу на верность. Надо как можно дольше скрывать от него смерть Кассии.— Хорошо, Морис. Я вернусь…— Нет! В этом нет надобности, милорд. Я похороню дочь, а вы продолжите свое путешествие.На минуту он опустил глаза и посмотрел на свои узловатые руки.— Я хочу предаться скорби в одиночестве. Я могу теперь не опасаться Жоффрея, потому что о вашей свадьбе будет известно всем. Благодарю вас, Грэлэм де Моретон.Грэлэм разделял скорбь де Лориса, но не знал, как выразить свои чувства.— Благодарю вас, — повторил Морис, откидываясь назад и расправляя плечи.— А теперь вам пора в путь. С Богом, сын мой.
Рыцарь остановил свой небольшой отряд, чтобы оглянуться на Бельтер, купающийся в лучах рассвета. Замок был великолепен, и Грэлэм не мог сдержать охватившую его радость оттого, что однажды это владение будет принадлежать его сыновьям.— Гай, — обратился он к своему спутнику. — Ты знаешь, что произошло. Я хочу, чтобы ты об этом не распространялся. И пусть твои люди тоже помалкивают.— Да, милорд, — согласился Гай, который и без того был не очень разговорчив. — Мне… мне жаль, милорд.— Мне тоже жаль, — отозвался Грэлэм. Он пришпорил Демона. Жеребец рванулся вперед, и скоро Бельтер исчез за их спинами в облаке пыли. Глава 4 Шарль де Марсэ, герцог Бретонский, сидел развалившись на стуле. Мысли герцога были далеко от препирательства двоих рыцарей, спор которых ему предстояло решить. Он думал не о них, а о своей жене Алис и ее непомерных требованиях, продиктованных злобой и эгоизмом. Она всегда чего-нибудь требовала от него: новую драгоценность, новое платье — да вообще все, что только ей приходило в данный момент в голову! Черт бы побрал эту сучку, думал он с раждражением, ворочаясь на стуле. Она посмела выбранить его за то, что он приблизил к себе другую, когда эта холодная как лед стерва отказала ему в своем расположении.Внезапный скрип стула заставил мгновенно умолкнуть рыцарей, и они выжидательно устремили взгляды на своего соверена.Герцог махнул рукой.— Продолжайте, — хмуро приказал он и добавил, обращаясь к своему писцу: — Ты, Симон, запиши суть… вопроса.— Да, милорд, — отозвался Симон и снова сгорбился над небольшим столиком, на котором вел записи.«Бедный Симон, — думал Шарль, — у меня на службе он скоро станет горбуном». Вздохнув, герцог подумал, насколько лучше было бы сейчас выехать на охоту. На дворе стоял прекрасный весенний день, воздух был чистым и свежим. Все было бы лучше, чем слушать препирательства о столь маленьком замке, что он, пожалуй, поместится у него под кольчугой. Оба молодых рыцаря нуждались в кровопускании, и герцог вяло размышлял, не стоит ли заставить их сразиться друг с другом. Но тут он заметил взгляд, брошенный на него Симоном — черт бы побрал наблюдательного старика! — и заставил себя снова переключить внимание на рыцарей.Утренние слушания все тянулись и тянулись. Речи тяжущихся гудели у Шарля в ушах. Наконец он сообщил рыцарям, что рассмотрит все их вопросы, и, махнув рукой, отпустил.— Милорд, — приблизившись, почтительно сказал друг и камергер Робер де Гро. — Здесь англичанин, он просит его принять, говорит, что дело неотложное.Шарль, вопросительно подняв густые каштановые брови, перевел взгляд с Робера на дверь. И тут его словно подбросило.— Грэлэм де Моретон! Какими судьбами! — взревел герцог, вскакивая со стула. — А я-то считал, что нам повезло и с тебя уже содрали шкуру в Святой Земле!Грэлэм, отвесив насмешливый поклон, уверенно сделал шаг вперед, испытывая облегчение оттого, что Шарль его вспомнил и, судя по всему, был рад видеть.— Сарацины не могут свалить англичанина, милорд! — расправив плечи, сказал он.Шарль дружески обхватил его и похлопал по спине:— Ты так никогда и не научишься выказывать почтение к тем, кто лучше тебя, а, Грэлэм?— Эдуард, мой король, — заметил Грэлэм негромко, — не имел причины жаловаться на меня. Какой дьявол сообщил вам, что я был в Святой Земле?Шарль рассмеялся и похлопал Грэлэма по плечу.— У твоего короля Эдуарда есть писцы, которые пишут для него письма и, значит, в отличие от остальных его сподвижников грамотны. Я слышал, Грэлэм, что ты один из немногих, кто вернулся из Святой Земли богатым.— Да, — согласился Грэлэм, — возможно, даже привез побрякушку, достойную украсить прекрасную шейку вашей супруги.— Это, пожалуй, самая приятная новость за сегодняшний день. Идем, милорд, потолкуем без свидетелей, и я выслушаю, что у тебя за неотложное дело ко мне.Грэлэм последовал за герцогом через пышно убранный зал, полный щебечущих дам и кавалеров, в маленькую комнатку с двумя стульями и столом. Разглядывая француза, рыцарь подумал, что от придворной жизни Шарль обрюзг и потерял форму. Хотя он был всего на пять лет старше Грэлэма, его красивые черты портили ранние морщины, а стан отяжелел и брюшко уже отвисало мешком. Но в густых каштановых волосах герцога еще не было седины, а темные глаза блестели умом, и теперь скуку в них сменил острый интерес. Он выглядит вполне процветающим, думал Грэлэм, оглядывая богатый малиновый плащ хозяина и рукава его камзола, опушенные мехом горностая.Не теряя времени, Грэлэм вручил де Марсэ брачный контракт.— Я повенчан с Кассией де Лорис из Бельтера и прибыл сюда засвидетельствовать вам свое почтение, принести вассальную клятву верности и получить от вас официальные полномочия.К изумлению Грэлэма, Шарль откинул назад голову и разразился громоподобным смехом.— Вот хитрая старая лиса, — задыхался он от смеха, похлопывая рукой по пергаменту. — Ах! Я мечтаю увидеть лицо Жоффрея, пожелтевшее от злости! Бедный Жоффрей!— Жоффрей де Лэси здесь? — спросил Грэлэм, чувствуя, как его охватывает волнующее предвкушение встречи.— Сядь, лорд Грэлэм, и я расскажу тебе об осином гнезде, которое ты разворошил.Шарль громовым голосом потребовал вина, потом удобно расположился на стуле и сложил руки на животе.— Как своевременно ты явился, милорд, и объявил о своем браке, — сказал он учтиво. — В моей казне как раз недостает денег.— Их никогда не бывает достаточно, — спокойно заметил Грэлам. — К сожалению, все, что я привез из Святой Земли, должно быть потрачено на восстановление моего замка Вулфтон. Я предлагаю вам в ответ на признание моего брака законным крепкую руку, вооруженную мечом, и солдат, которые будут защищать ваши земли. Я отдаю себя в ваше распоряжение, скажем, на два месяца в году. И, разумеется, рубин для вашей жены.— Ладно, это как раз то, чего я и ожидал, — отозвался Шарль, продолжая потягивать свое вино.Углом глаза он заметил служанку, маячившую у двери, несомненно, это была одна из шпионок его жены. Герцог раздраженно прищурился, глядя на нее, и она тотчас же исчезла.— Моя жена, — побормотал он, желает знать все. И я не удивлюсь, если окажется, что она знает даже, как работает мой кишечник.Де Моретон недоверчиво поднял бровь.— Неужто вы, милорд, попали под каблучок? Вы говорите мне такие вещи, от которых, как я чувствую, мое мужское естество съеживается.— Зато свое естество я защищаю как могу! — Герцог издал печальный вздох. — Когда-то я находил ее красивой, нежной и невинной. Впрочем, и теперь ее тело еще привлекает меня.— Но ведь тело вашей жены принадлежит вам! — Грэлэм сделал протестующий жест рукой. — Клянусь костями святого Петра, Шарль, поколотите ее! Мужчина не должен позволять женщине управлять собой! В противном случае он не мужчина!— Ах, — сказал Шарль, ничуть не обидевшись, — так говорит человек, не испытавший нежных чувств. Хотя, — добавил он, хмуро глядя в чашу с вином, — святым угодникам известно, что чувства недолговечны. Трубадуры оказали нам, мужчинам, скверную услугу. Их стихи заставляют женщин думать о нежности, мечтать о любви; а мужчина, безмозглое создание, дудит в свою дуду, чтобы получить, что хочет.— В Англии мужчины не такие глупцы.— Да, они еще достаточно суровы, — вежливо согласился Шарль. — Скажем так, Грэлэм, — мужчина должен терпеть излишнее любопытство жены, если она терпит его похождения.— Женщина не имеет права вмешиваться в дела мужчины, — заявил Грэлэм, и в голосе его прозвучало нетерпение, — если память мне не изменяет, вы в Англии были окружены дамами, которые ничего не желали так сильно, как попасть в вашу постель.— Да, — ответил Шарль, и глаза его приняли мечтательное выражение, потому что эти воспоминания грели его душу. — Увы, когда мужчина становится старше, он должен обзавестись женой.— Я поколочу любую женщину, которая осмелится покуситься на мою свободу или оспорить мои желания, будет она мне женой или нет. Женщина должна быть нежной и податливой. Ее обязанность — думать о том, как оставаться приятной мужчине, и рожать ему сыновей.— А как же насчет вашей милой жены, друг мой? Она достаточно нежна и податлива, чтобы угодить вам?С минуту Грэлэм молчал, вспоминая смертельную бледность, покрывшую лицо Кассии.— Она такая, какая есть, — ответил он коротко.— Я почти испытываю жалость к этой девушке, — сказал де Марсэ, притворно вздыхая. — В англичанах нет рыцарских чувств по отношению к дамам. Надеюсь, в брачную ночь вы не разорвали ее надвое своей огромной булавой?— Морис де Лорис шлет вам свои наилучшие пожелания и привет, — Грэлэм решил, что пришла пора сменить тему, — а также свои уверения в преданности.— Как и его любезный племянник Жоффрей де Лэси, — тихонько ответил Шарль. — До вашего прибытия Жоффрей уверял меня, что получит руку Кассии де Лорис… Он так же клялся в верности и многое обещал.— В таком случае он лжет, — спокойно возразил Грэлэм. — Я был в его замке Бомэнуар. Его крепостные — оборванный сброд. Те мужчины, которых мне довелось увидеть, показались мне наглыми и чванливыми увальнями, а его мать…— Чем меньше мы будем говорить о леди Фелис, тем лучше… — перебил Шарль.— И я с радостью отправил бы Жоффрея де Лэси в ад, если бы встретил его, — добавил англичанин.— Думаю, Жоффрей захочет отправить тебя по тому же адресу, как только увидит. Он храбр и неглуп. Но странно то, что ты говоришь о замке Бомэнуар, потому что Жоффрей богат. Господь свидетель, он меня подмазывает. Ладно, Грэлэм де Моретон, что сделано, то сделано. Я даю тебе официальную санкцию и принимаю твою клятву верности. Нарожай и вырасти как можно больше сыновей, потому что род Бельтер — древний и достойный. Грэлэм склонил голову, не произнося ни слова, и, если Шарлю угодно было счесть это признаком согласия, то было его правом. Единственным способом удержать за собой Бельтер после смерти Мориса было убить Жоффрея. Это Грэлэм понимал отлично. И эта мысль не оставляла ему передышки для того, чтобы сокрушаться.— А теперь, милорд англичанин, расскажи мне о своих приключениях и о том, как ты заполучил свое богатство. Может быть, мне посчастливится освободить тебя от какой-то его части. Грэлэм не стал возражать и рассказал длинную историю о долгих и отчаянных месяцах, проведенных им в Святой Земле, об исходе из нее и о договоре при Кесарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Рыцарь приблизился к Кассии, в то время как священник произносил обычные в таких случаях слова. Сильная мужская рука, накрыв хрупкую руку, чувствовала тонкие косточки, и сердце Грэлэма сжала тоска. Писец Мориса торопливо составил брачный контракт, и в тягостной тишине удушающе-жаркой комнаты Грэлэм де Моретон поставил на нем свое имя и все свои титулы. Он молча смотрел, как де Лорис водил по пергаменту бесчувственной рукой Кассии.— Моя дочь умеет писать, — сказал Морис, и голос его прервался. — Я научил ее.Дело было сделано. Грэлэм слышал тихие хрипы в ее груди и знал, что конец девушки близок. Неторопливо снял он с пальца тяжелое золотое кольцо с ониксом и выгравированной на нем рельефной фигуркой волка и надел на безымянный палец Кассии. Потом сжал ее пальцы в кулачок, чтобы кольцо не соскользнуло, и осторожно вернул руку на место.— Идемте, милорд, — позвал его Морис. — Нам еще многое предстоит сделать, прежде чем я начну ее оплакивать.Де Моретон бросил прощальный взгляд на свою несчастную жену, потом вслед за Морисом вышел из комнаты.— Скоро наступит утро, милорд. Вы должны немедленно отправиться в Сент-Пол-де-Леон. Это на северном побережье. Там находится замок герцога Бретонского, Вы скажете ему, что женились на Кассии де Лорис и предъявите брачный контракт.— Герцог меня знает, — спокойно произнес Грэлэм.Он помнил этого сильного и гордого человека, Шарля де Марсэ, и был уверен, что тот ценит его. Грэлэм одержал над ним победу на турнире и теперь думал, помнит ли об этом герцог.Голос Мориса окреп.— Вы должны присягнуть герцогу на верность. Надо как можно дольше скрывать от него смерть Кассии.— Хорошо, Морис. Я вернусь…— Нет! В этом нет надобности, милорд. Я похороню дочь, а вы продолжите свое путешествие.На минуту он опустил глаза и посмотрел на свои узловатые руки.— Я хочу предаться скорби в одиночестве. Я могу теперь не опасаться Жоффрея, потому что о вашей свадьбе будет известно всем. Благодарю вас, Грэлэм де Моретон.Грэлэм разделял скорбь де Лориса, но не знал, как выразить свои чувства.— Благодарю вас, — повторил Морис, откидываясь назад и расправляя плечи.— А теперь вам пора в путь. С Богом, сын мой.
Рыцарь остановил свой небольшой отряд, чтобы оглянуться на Бельтер, купающийся в лучах рассвета. Замок был великолепен, и Грэлэм не мог сдержать охватившую его радость оттого, что однажды это владение будет принадлежать его сыновьям.— Гай, — обратился он к своему спутнику. — Ты знаешь, что произошло. Я хочу, чтобы ты об этом не распространялся. И пусть твои люди тоже помалкивают.— Да, милорд, — согласился Гай, который и без того был не очень разговорчив. — Мне… мне жаль, милорд.— Мне тоже жаль, — отозвался Грэлэм. Он пришпорил Демона. Жеребец рванулся вперед, и скоро Бельтер исчез за их спинами в облаке пыли. Глава 4 Шарль де Марсэ, герцог Бретонский, сидел развалившись на стуле. Мысли герцога были далеко от препирательства двоих рыцарей, спор которых ему предстояло решить. Он думал не о них, а о своей жене Алис и ее непомерных требованиях, продиктованных злобой и эгоизмом. Она всегда чего-нибудь требовала от него: новую драгоценность, новое платье — да вообще все, что только ей приходило в данный момент в голову! Черт бы побрал эту сучку, думал он с раждражением, ворочаясь на стуле. Она посмела выбранить его за то, что он приблизил к себе другую, когда эта холодная как лед стерва отказала ему в своем расположении.Внезапный скрип стула заставил мгновенно умолкнуть рыцарей, и они выжидательно устремили взгляды на своего соверена.Герцог махнул рукой.— Продолжайте, — хмуро приказал он и добавил, обращаясь к своему писцу: — Ты, Симон, запиши суть… вопроса.— Да, милорд, — отозвался Симон и снова сгорбился над небольшим столиком, на котором вел записи.«Бедный Симон, — думал Шарль, — у меня на службе он скоро станет горбуном». Вздохнув, герцог подумал, насколько лучше было бы сейчас выехать на охоту. На дворе стоял прекрасный весенний день, воздух был чистым и свежим. Все было бы лучше, чем слушать препирательства о столь маленьком замке, что он, пожалуй, поместится у него под кольчугой. Оба молодых рыцаря нуждались в кровопускании, и герцог вяло размышлял, не стоит ли заставить их сразиться друг с другом. Но тут он заметил взгляд, брошенный на него Симоном — черт бы побрал наблюдательного старика! — и заставил себя снова переключить внимание на рыцарей.Утренние слушания все тянулись и тянулись. Речи тяжущихся гудели у Шарля в ушах. Наконец он сообщил рыцарям, что рассмотрит все их вопросы, и, махнув рукой, отпустил.— Милорд, — приблизившись, почтительно сказал друг и камергер Робер де Гро. — Здесь англичанин, он просит его принять, говорит, что дело неотложное.Шарль, вопросительно подняв густые каштановые брови, перевел взгляд с Робера на дверь. И тут его словно подбросило.— Грэлэм де Моретон! Какими судьбами! — взревел герцог, вскакивая со стула. — А я-то считал, что нам повезло и с тебя уже содрали шкуру в Святой Земле!Грэлэм, отвесив насмешливый поклон, уверенно сделал шаг вперед, испытывая облегчение оттого, что Шарль его вспомнил и, судя по всему, был рад видеть.— Сарацины не могут свалить англичанина, милорд! — расправив плечи, сказал он.Шарль дружески обхватил его и похлопал по спине:— Ты так никогда и не научишься выказывать почтение к тем, кто лучше тебя, а, Грэлэм?— Эдуард, мой король, — заметил Грэлэм негромко, — не имел причины жаловаться на меня. Какой дьявол сообщил вам, что я был в Святой Земле?Шарль рассмеялся и похлопал Грэлэма по плечу.— У твоего короля Эдуарда есть писцы, которые пишут для него письма и, значит, в отличие от остальных его сподвижников грамотны. Я слышал, Грэлэм, что ты один из немногих, кто вернулся из Святой Земли богатым.— Да, — согласился Грэлэм, — возможно, даже привез побрякушку, достойную украсить прекрасную шейку вашей супруги.— Это, пожалуй, самая приятная новость за сегодняшний день. Идем, милорд, потолкуем без свидетелей, и я выслушаю, что у тебя за неотложное дело ко мне.Грэлэм последовал за герцогом через пышно убранный зал, полный щебечущих дам и кавалеров, в маленькую комнатку с двумя стульями и столом. Разглядывая француза, рыцарь подумал, что от придворной жизни Шарль обрюзг и потерял форму. Хотя он был всего на пять лет старше Грэлэма, его красивые черты портили ранние морщины, а стан отяжелел и брюшко уже отвисало мешком. Но в густых каштановых волосах герцога еще не было седины, а темные глаза блестели умом, и теперь скуку в них сменил острый интерес. Он выглядит вполне процветающим, думал Грэлэм, оглядывая богатый малиновый плащ хозяина и рукава его камзола, опушенные мехом горностая.Не теряя времени, Грэлэм вручил де Марсэ брачный контракт.— Я повенчан с Кассией де Лорис из Бельтера и прибыл сюда засвидетельствовать вам свое почтение, принести вассальную клятву верности и получить от вас официальные полномочия.К изумлению Грэлэма, Шарль откинул назад голову и разразился громоподобным смехом.— Вот хитрая старая лиса, — задыхался он от смеха, похлопывая рукой по пергаменту. — Ах! Я мечтаю увидеть лицо Жоффрея, пожелтевшее от злости! Бедный Жоффрей!— Жоффрей де Лэси здесь? — спросил Грэлэм, чувствуя, как его охватывает волнующее предвкушение встречи.— Сядь, лорд Грэлэм, и я расскажу тебе об осином гнезде, которое ты разворошил.Шарль громовым голосом потребовал вина, потом удобно расположился на стуле и сложил руки на животе.— Как своевременно ты явился, милорд, и объявил о своем браке, — сказал он учтиво. — В моей казне как раз недостает денег.— Их никогда не бывает достаточно, — спокойно заметил Грэлам. — К сожалению, все, что я привез из Святой Земли, должно быть потрачено на восстановление моего замка Вулфтон. Я предлагаю вам в ответ на признание моего брака законным крепкую руку, вооруженную мечом, и солдат, которые будут защищать ваши земли. Я отдаю себя в ваше распоряжение, скажем, на два месяца в году. И, разумеется, рубин для вашей жены.— Ладно, это как раз то, чего я и ожидал, — отозвался Шарль, продолжая потягивать свое вино.Углом глаза он заметил служанку, маячившую у двери, несомненно, это была одна из шпионок его жены. Герцог раздраженно прищурился, глядя на нее, и она тотчас же исчезла.— Моя жена, — побормотал он, желает знать все. И я не удивлюсь, если окажется, что она знает даже, как работает мой кишечник.Де Моретон недоверчиво поднял бровь.— Неужто вы, милорд, попали под каблучок? Вы говорите мне такие вещи, от которых, как я чувствую, мое мужское естество съеживается.— Зато свое естество я защищаю как могу! — Герцог издал печальный вздох. — Когда-то я находил ее красивой, нежной и невинной. Впрочем, и теперь ее тело еще привлекает меня.— Но ведь тело вашей жены принадлежит вам! — Грэлэм сделал протестующий жест рукой. — Клянусь костями святого Петра, Шарль, поколотите ее! Мужчина не должен позволять женщине управлять собой! В противном случае он не мужчина!— Ах, — сказал Шарль, ничуть не обидевшись, — так говорит человек, не испытавший нежных чувств. Хотя, — добавил он, хмуро глядя в чашу с вином, — святым угодникам известно, что чувства недолговечны. Трубадуры оказали нам, мужчинам, скверную услугу. Их стихи заставляют женщин думать о нежности, мечтать о любви; а мужчина, безмозглое создание, дудит в свою дуду, чтобы получить, что хочет.— В Англии мужчины не такие глупцы.— Да, они еще достаточно суровы, — вежливо согласился Шарль. — Скажем так, Грэлэм, — мужчина должен терпеть излишнее любопытство жены, если она терпит его похождения.— Женщина не имеет права вмешиваться в дела мужчины, — заявил Грэлэм, и в голосе его прозвучало нетерпение, — если память мне не изменяет, вы в Англии были окружены дамами, которые ничего не желали так сильно, как попасть в вашу постель.— Да, — ответил Шарль, и глаза его приняли мечтательное выражение, потому что эти воспоминания грели его душу. — Увы, когда мужчина становится старше, он должен обзавестись женой.— Я поколочу любую женщину, которая осмелится покуситься на мою свободу или оспорить мои желания, будет она мне женой или нет. Женщина должна быть нежной и податливой. Ее обязанность — думать о том, как оставаться приятной мужчине, и рожать ему сыновей.— А как же насчет вашей милой жены, друг мой? Она достаточно нежна и податлива, чтобы угодить вам?С минуту Грэлэм молчал, вспоминая смертельную бледность, покрывшую лицо Кассии.— Она такая, какая есть, — ответил он коротко.— Я почти испытываю жалость к этой девушке, — сказал де Марсэ, притворно вздыхая. — В англичанах нет рыцарских чувств по отношению к дамам. Надеюсь, в брачную ночь вы не разорвали ее надвое своей огромной булавой?— Морис де Лорис шлет вам свои наилучшие пожелания и привет, — Грэлэм решил, что пришла пора сменить тему, — а также свои уверения в преданности.— Как и его любезный племянник Жоффрей де Лэси, — тихонько ответил Шарль. — До вашего прибытия Жоффрей уверял меня, что получит руку Кассии де Лорис… Он так же клялся в верности и многое обещал.— В таком случае он лжет, — спокойно возразил Грэлэм. — Я был в его замке Бомэнуар. Его крепостные — оборванный сброд. Те мужчины, которых мне довелось увидеть, показались мне наглыми и чванливыми увальнями, а его мать…— Чем меньше мы будем говорить о леди Фелис, тем лучше… — перебил Шарль.— И я с радостью отправил бы Жоффрея де Лэси в ад, если бы встретил его, — добавил англичанин.— Думаю, Жоффрей захочет отправить тебя по тому же адресу, как только увидит. Он храбр и неглуп. Но странно то, что ты говоришь о замке Бомэнуар, потому что Жоффрей богат. Господь свидетель, он меня подмазывает. Ладно, Грэлэм де Моретон, что сделано, то сделано. Я даю тебе официальную санкцию и принимаю твою клятву верности. Нарожай и вырасти как можно больше сыновей, потому что род Бельтер — древний и достойный. Грэлэм склонил голову, не произнося ни слова, и, если Шарлю угодно было счесть это признаком согласия, то было его правом. Единственным способом удержать за собой Бельтер после смерти Мориса было убить Жоффрея. Это Грэлэм понимал отлично. И эта мысль не оставляла ему передышки для того, чтобы сокрушаться.— А теперь, милорд англичанин, расскажи мне о своих приключениях и о том, как ты заполучил свое богатство. Может быть, мне посчастливится освободить тебя от какой-то его части. Грэлэм не стал возражать и рассказал длинную историю о долгих и отчаянных месяцах, проведенных им в Святой Земле, об исходе из нее и о договоре при Кесарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45