— У вас ведь сейчас нет кровей?В ответ Кассия издала прерывистый вздох; не поднимая головы от его груди, она покачала ею из стороны в сторону.— Посмотрите на меня.Заметив, что Кассия не решается на него взглянуть, Грэлэм нежно поднял ее головку за подбородок.— А теперь расслабьтесь и стойте спокойно.Он коснулся кончиками пальцев ее губ, провел по ним, затем медленно склонился к ней. Когда его губы встретились с ее губами, Кассия вздрогнула. Ощущение не было неприятным. Его губы оказались теплыми и твердыми. Она почувствовала, как его язык скользнул по ее губе, и нахмурилась, ощутив, как в нижней части ее тела внезапно образовался источник тепла. Одновременно его пальцы ласково перебирали ее волосы. Потом он отпустил ее.— Ведь это было неплохо, а?— Неплохо, — признала Кассия, склоняя головку к плечу мужа и внимательно изучая его лицо. — У меня в животе стало тепло. Это очень странно. Я никогда не испытывала ничего подобного.Он усмехнулся, и от этой мальчишеской улыбки лицо его стало совсем молодым.— Поедем, — сказал он, поднимая ее и подсаживая на лошадь, и тотчас же вскочил на своего коня.Во все время поездки обратно в Вулфтон Грэлэм ощущал непривычное волнение: никогда прежде у него не было подобного разговора с женщиной. В Кассии он почувствовал нечто столь хрупкое и уязвимое, что это вызвало его ярость против себя самого и одновременно желание защитить ее. Рыцарь полагал, что именно ее невинная искренность заставила его разболтаться и повести себя так, будто он был какой-нибудь галантный дурень или отец, помешанный на счастье своего ребенка. Как ни странно, ему почему-то не хотелось, чтобы она боялась близости с ним. Он разбудит в ней страсть — обладая достаточной сноровкой, нетрудно заставить себя быть терпеливым. Она была молода, податлива, и Грэлэм не сомневался, что из нее легко будет слепить послушную и нежную жену. В своем воображении он рисовал счастливое, полное радостей будущее.В тот вечер де Моретон прилежно обхаживал свою юную жену и ворковал с ней. Во время обеда все его внимание было обращено только на нее: он проследил, чтобы Кассия выпила два кубка сладкого вина и съела как можно больше острого тушеного мяса, которым рыцарь сам же и кормил ее. Она улыбалась ему, и он чувствовал, как все его тело омывает непривычная приятная теплота. Исходивший от жены нежный запах глубоко проник в него. В свете лучин ее каштановые кудри отливали медью.— Мои волосы скоро отрастут, — сказала Кассия, заметив, что рыцарь не сводит с нее глаз.Грэлэм обернул ее локоном свой палец.— Ваши волосы такие мягкие. Как у ребенка. На щеках Кассии обозначились прелестные ямочки, которых Грэлэм не замечал раньше.— Но, милорд, — ответила она шаловливо, — вы ведь не хотите, чтобы ваша жена оставалась ребенком.Грэлэм хмыкнул и взъерошил ее кудри.— Вы правы, миледи. Особенно я этого не хочу сегодня.Ее глаза расширились, но Кассия не отвела их, а продолжала смотреть на него. Ему это было приятно. Повернув голову, Грэлэм сделал знак менестрелю Луи, французу, которого пригласил пожить в своем корнуоллском замке несколько дней. Низкорослый темноволосый человек с выжженной солнцем в непрестанных скитаниях кожей в течение всей трапезы нежно и негромко наигрывал что-то. Теперь же он вышел вперед и сел на скамейку прямо перед помостом, на котором стоял стол хозяина замка. Улыбнувшись Кассии, Луи сыграл несколько вступительных завораживающих аккордов на лютне.— Посвящается вашей прелестной жене, происходящей из Бретани, милорд, — сказал он и, склонив голову, слегка тронул струны своего инструмента. — Я назвал это «Песней огня». Огонь в кровиВлечет к любви,О дева из Бретани,И нежность глазВселяет в насМечту о гибком стане;И кровь кипит,И жар струит,И я мечтаю страстноТебя обнять, к груди прижатьИ не страдать безгласно.Твоя улыбка, ангел мой —Я не встречал нежнее!Желаю быть весь век с тобой,О стань женой моею!Огонь, что в сердце у меня,Зажжен твоей красою,Одно спасенье от огня —Мне быть всегда с тобою.Я здесь стою,Тебе пою,К ногам твоим слагаюИ песнь свою,И жизнь свою,И все, чем обладаю. Его голос был нежен, как весенний дождик, и заполнял собой всё пространство примолкшего зала. Кассия застенчиво улыбнулась мужу. Грэлэм прижался плечом к ее плечу и сжал ее руку.— Огонь, миледи, — поддразнил он её. — Скоро мы узнаем, правду ли говорит песня.Заканчивая петь, Луи опустил голову и тихо наигрывал на лютне последние аккорды песни. Они были печальными и жалобными. Наконец он поднял глаза на Кассию и поклонился ей.— Отлично исполнено, Луи! — крикнул ему Грэлэм, перекрывая своим зычным голосом восторженный хор похвал. — Я доволен не меньше, чем моя прелестная жена.— Это для меня радость, милорд, — отозвался Луи. Он запел снова. Теперь это была песня о великом Роланде и о его гибели от рук сарацин в Ронсевальском ущелье.Продолжая слушать менестреля, Грэлэм спокойно приказал жене:— Идите в нашу спальню, Кассия. Скоро я последую за вами.Кассия поднялась и кивнула окружавшим и придворным.— Пусть Господь пошлет вам сладкие сны, миледи, — сказал вслед, улыбаясь, Гай.Юная леди махнула ему рукой, потом повернулась и покинула зал. Гай перевел взгляд на Грэлэма. Никогда прежде его господин не обращался с женщиной так нежно. Супружество обещает быть счастливым, подумал он.Грэлэм медленно потягивал сладкое вино и размышлял. Женщина должна желать мужчину. Значит, он заставит Кассию отвечать на его страсть, стонать в его объятиях и забыть до своих девических страхах. Пламя, горящее в его теле, согреет и ее. Хозяин Вулфтона допил свое вино и поднялся со стула как раз в тот момент, когда Луи закончил песню. Он заметил сосредоточенность на морщинистом лице Блаунта, улыбку Гая и понял, что ни один из его людей не сомневается относительно его намерений в эту ночь.— Продолжай, Луи, — сказал Грэлэм менестрелю. — Что же касается вас, остолопы, — обратился он к своим людям, — слушайте и учитесь, — и вышел из зала, чувствуя себя по-дурацки, потому что все знали, что он идет к жене.Поднимаясь по лестнице, суровый рыцарь как мальчишка перепрыгивал через две ступеньки сразу. Рывком открыв дверь спальни, он застал жену сидящей на постели и кутающейся в свой синий шерстяной платок.— Идите сюда, Кассия. — Голос, его звучал непривычно мягко.Она соскользнула с постели и зашлепала к нему босыми ногами. Грэлэм раскрыл ей объятия; она вошла в круг его рук и обхватила его руками за талию. Руки рыцаря сомкнулись, у нее за спиной и он нежно погладил ее плечи, стараясь изгнать из ее тела напряжение.— Ты так сладко пахнешь, — сказал Грэлэм, вдыхая исходящий от нее аромат лаванды, и провел длинными пальцами по ее волосам, пропуская через них короткие пряди, поглаживая ее головку и ероша мягкие локоны у нее за ушами. Потом привлек жену ближе к себе и обнял крепче, слегка поднимая над полом, так, что она почувствовала твердость его проснувшегося естества.Кассия подняла голову с плеча мужа и долго смотрела в его темные глаза. Медленно и без его нажима она прижалась ртом к его рту и ощутила возбуждающее прикосновение его отвердевшей плоти к своему животу. Странная теплота разлилась по ее телу.Грэлэм поднял жену на руки и понес на постель. Он уложил ее на спину, лег с ней рядом и медленно распустил кушак ее одежды. Услышав ее тихий взволнованный вздох, рыцарь приостановился.— Я рассказывал тебе о своем боевом коне Демоне? — спросил он.Кассия смотрела на него с удивлением:— Нет, милорд.— Демон родом из небольшого местечка поблизости от Йорка, — тихо продолжал Грэлэм, — его отца звали Сатаной, а мать — Ведьмой.Он наклонился и поцеловал Кассию в сомкнутые губы, потом нежно провел языком по ее нижней губе, продолжая тихонько рассказывать о своем жеребце.— В Святой Земле он спас мне жизнь. Когда сарацин уже хотел разрубить меня пополам, конь встал на дыбы и затоптал неверного.Слишком поздно Грэлэм осознал, что слова его, как бы нежно они ни звучали, не могли успокоить Кассию. Какого черта он говорил с ней о своем дурацком коне? Рыцарь помотал головой, досадуя на собственную глупость.— Я хочу тебя видеть, — сказал он и раздвинул полы ее пеньюара.Его руки дрожали, но он постарался обуздать себя, сжав их над ее головой.— Какая у тебя прекрасная грудь.— Я… я худая, — пожаловалась Кассия, — но я поправлюсь.— Ты прекрасно сложена, просто само совершенство? — Грэлэм удивился себе самому.Ему не нравились хрупкие женщины, но почему-то изящные небольшие округлые груди Кассии вызывали у него волнение, особенно ее нежные розовые соски, пока еще мягкие, не отвердевшие в порыве страсти.— Вы так смотрите на меня, — прошептала Кассия.— Да. — Грэлэм сморщился, вспоминая, как Морис отрывал от ее груди пиявок и бросал через комнату.— Я вам не нравлюсь, милорд?— Ты мне очень нравишься. Поверь, я прекрасно помню и хорошо чувствую слова менестреля.Рыцарь склонился к ней и поцеловал в стройную шею, потом стал медленно дотрагиваться губами до нежной кожи ее груди, слегка прикасаясь языком к соску. Кассия порывисто вздохнула, и, подняв голову, Грэлэм заметил изумленное выражение на ее лице. Он улыбнулся, снова склонился к ее груди и, взяв сосок губами, сделал сосательное движение. Где-то у его щеки билось ее сердце.— Когда-нибудь, — заверил он Кассию, поднимая лицо, чтобы взглянуть на нее, — наш ребенок будет вот так же сосать твою грудь.— О! — Лицо ее исказилось, как от боли.— В чем дело?— Я… я не знаю, — задыхаясь, прошептала Кассия. — Судорога прошла по ее телу, и она вскрикнула.Грэлэм сел на постели и приложил ладонь к ее щеке. Внезапно Кассия качнулась, и лицо ее стало пепельно-серым.— Мне нехорошо! — воскликнула она. Он вовремя подал ей ночной горшок.Ее тело сотрясалось от рвоты до тех пор, пока в желудке не осталось пищи.— Прощу прощения, милорд. — Судорога снова сотрясла ее тело, колени подтянулись к животу.— Тихо, тихо. — Грэлэм погладил жену по голове. Что же она съела такого, чего не ел он? — с беспокойством размышлял рыцарь. Может быть, он заставил ее съесть слишком много? Или страх перед ним вызвал этот приступ? Куском ткани он отер пот с ее лица.— Лежи спокойно. Я позову твою няньку.
Грэлэм беспомощно наблюдал за Иттой, кудахтавшей над его женой.— Что с ней? — спросил он. Итта покачала головой.— Съела что-то дурное, так я думаю, милорд. — Она поднялась. — Пойду приготовлю отвар.В этот момент Грэлэм почувствовал, как его живот свело судорогой, и согнулся пополам.— Боже, — пробормотал он и торопливо выбежал из спальни.По крайней мере, думал рыцарь несколькими минутами позже, когда и его желудок был опустошен рвотой, по крайней мере это не был страх перед ним. Он проверил самочувствие своих людей, еще остававшихся в зале. Все они чувствовали себя отлично. Спазмы продолжались, и Грэлэм с благодарностью выпил отвар, приготовленный Иттой.«Все дело в рагу, — решил он, — его ели только Кассия и я, а она, бедняжка, съела большую часть».Кассия жалобно стонала, держась за живот. Теперь спазмы у нее были уже не столь сильными, но лицо оставалось пепельно-серым, и это пугало Грэлэма. Она была такой хрупкой, у нее не было и половины его сил. Он сидел с ней рядом, баюкая ее в своих объятиях.— Скоро она уснет, милорд, — обнадежила Итта, продолжая суетиться вокруг своей молодой госпожи, — в ее теле не осталось ничего вредного.Кассия бессильно откинула головку на его плечо и сказала слабым голосом:— Я повешу повара вверх ногами так, что его голова утонет в этом рагу.Грэлэм подумывал о более свирепом наказании для своего незадачливого слуги.— Завтра ты будешь в порядке, малышка. — Итта нежно отерла влажной тканью лоб своей госпожи.— Мне так стыдно, — прошептала Кассия и уткнулась лицом в плечо Грэлэма.— Не будь глупышкой, — сказал он отрывисто. — Ты можешь сейчас заснуть?— Да, — пробормотала она. Грэлэм уложил жену на спину и натянул на нее одеяло.— Я позову тебя, если ей станет хуже, — обратился он к Итте.Эта ночь была длинной. Кассия просыпалась каждые два часа, живот ее сводило конвульсиями. Грэлэм насильно заставлял ее пить, но она не могла проглотить даже воду. Наконец ближе к рассвету Кассия уснула крепким сном, дав возможность отдохнуть мужу.Около полудня следующего дня Грэлэм вошел в спальню и застал Кассию бодрствующей. В комнате стоял кислый запах рвоты, и он почувствовал, что от этого запаха у него тоже начинается тошнота.— Она выпила немного говяжьего бульона, милорд, — гордо доложила Итта.— Но она не сможет удержать его в желудке, если останется здесь. — Грэлэм подошел к жене и завернул ее в одеяло. — Я отнесу ее на воздух, а ты пока убери в комнате и открой окна. Да сожги здесь благовония или что угодно, только избавь нас от этого запаха.Грэлэм вынес Кассию на руках из замка и приказал оседлать Демона.— Что вы собираетесь со мной сделать?Кассия крепко уцепилась за его рукав. Теперь, когда судороги прошли, она почувствовала благодарность к мужу. Он держал ее в объятиях, пока не кончилась рвота. Всю ночь он ухаживал за ней. Ей захотелось спрятать лицо у него на груди.— Возможно, я швырну тебя вниз с утеса, — пошутил Грэлэм, крепко прижимая к себе свою юную спутницу.— Никто не осудит вас, — вздохнула Кассия. — Я пока что не была для вас хорошей женой.Грэлэм от души рассмеялся.— Ты вообще еще не была мне женой. А теперь дай отдохнуть языку.Он продолжал держать ее в объятиях, направляя Демона через опущенный подъемный мост.— Дыши глубоко, Кассия, — предупредил Грэлэм.Подъехав к утесу, он спешился и привязал Демона к можжевеловому кусту. Потом осторожно опустился на землю у подножия кривобокой сосны и усадил Кассию себе на колени.— А теперь мы будем выздоравливать.— Мне так стыдно. — Кассия беспомощно подняла глаза на мужа.— Мне тоже нездоровилось. Но мы оба выжили. Я хочу, чтобы ты успокоилась и подышала чистым воздухом.Грэлэм почувствовал, как доверчиво она прижалась к нему; рука ее сжалась в кулачок у него на груди. Он легонько прикоснулся губами к ее лбу, потом откинулся назад, прижимаясь спиной к стволу дерева, и закрыл глаза.— Милорд.Рыцарь, стряхивая с себя остатки сна, посмотрел на подошедшего Гая.— Уже поздно, — тихо произнес Гай.Кассия все еще дремала у Грэлэма на коленях.— Я скоро вернусь, Гай.— Как она? В порядке?— Да, слава Богу. Ты говорил с поваром? Кстати, как имя негодяя?— Его зовут Дэйкин. Я отколотил его по толстому заду, но он клянется, что мясо было свежим. Я не понимаю этого. Похоже на… — Он осекся и покачал головой.— Похоже на что?— Ничего, милорд.— Если ты собирался мне что-то сказать, Гай, сделай это.Гай почесал за ухом.— Мне не нравится, что занемогли только вы двое.— Мне это тоже не нравится, — тихо ответил Грэлэм. — Вопрос только в том — кто?— Ревность может довести женщину до очень скверных вещей, милорд.Грэлэм фыркнул.— О какой женщине ты говоришь, Гай? — спросил он.— Не Бланш, милорд, в этом я уверен.Действительно, говоря с ней, Гай наблюдал за выражением ее прекрасных глаз, ища в них фальшь, лживость, обман. Ему не хотелось признаваться себе, что его охватило чувство огромного облегчения, когда он понял, что она невиновна. Молодой рыцарь покачал головой:— Все знали, что вы собираетесь провести ночь со своей леди.Он вспыхнул под внимательным взглядом прищуренных глаз господина.— Это не обязательно должна быть женщина, Гай, — заметил де Моретон.Кассия зашевелилась у него на коленях и подняла голову.— Милорд? — прошептала она нетвердым голосом.— Ничего, Кассия, — успокоил Грэлэм жену. — Как ты себя чувствуешь?Она улыбнулась, и ямочки на ее щеках проступили отчетливее.— Хочу есть.— Отлично. Не сомневаюсь, что твоя нянька приготовила тебе горшок крепкой мясной похлебки. Тебя больше не мучают судороги?Увидев Гая, Кассия покраснела и покачала головой. Грэлэм легко поднялся на ноги, держа жену на руках. Одеяла от его движения упали, и на мгновение Гай увидел изящные очертания ее белой груди.— Приведу Демона, милорд, — заторопился он, направляясь к жеребцу своего господина. Глава 12 После полудня день испортился. Набежали тучи, гонимые холодным ветром с моря. Кассия стояла, глядя, как Грэлэм, обнаженный по пояс, борется с одним из самых сильных своих людей, верзилой, похожим на могучий дуб. Мужчины образовали полукруг, подбадривая противников громкими криками и советами.Кассия подошла ближе. Она увидела сосредоточенное лицо мужа — он, словно подкрадываясь, описывал круги вокруг противника. Его выпад оказался столь внезапным, что Кассия только изумленно заморгала. Грэлэм издал яростный вопль, согнув ногу, как крючком, обхватил ею ногу противника и, опрокинув его наземь, тотчас же оказался сидящим у него на груди.Мужчины приветствовали победу своего господина громкими криками. Рыцарь встал и протянул руку поверженному. В этот момент его глаза встретились с глазами жены, и он улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45