— Не придется, — согласилась Кассия.— Я слышала также, что новый рыцарь, поступивший на службу вместо сэра Гая, сэр Уолтер не пользуется особой любовью.— С чего ты это взяла? — резко спросила Кассия.Итта пожала плечами:— Кажется, так сказал один из солдат, точно не помню. Это рыцарь сухой, холодный и скрытный, к тому же он хам.— Интересно было бы узнать, что думает о нем Грэлэм, — сказала Кассия скорее самой себе, чем своей старой няньке.— Твой лорд — умный человек. Если этот сэр Уолтер не тот, за кого себя выдает, он быстро выведет его на чистую воду.— Думаю, ты права, Итта.— В чем права? — спросил Грэлэм, входя в комнату. Итта ответила с готовностью:— Мы говорили о сэре Уолтере, милорд.— Возможно, — отважно вступила в разговор Кассия, — он не тот, кем хочет казаться.Брови Грэлэма сошлись над переносицей. Он нахмурился.— Он тебя побеспокоил?Кассия вопросительно посмотрела на мужа, потом ответила:— Нет, милорд. Просто дело в том, что я ему не доверяю. Он мне чем-то напоминает Жоффрея.— Понимаю, — сказал Грэлэм. Он отпустил Итту и теперь спокойно наблюдал, как его жена снует по комнате, то и дело теребя пояс своего платья.— Вы не изменили решения, миледи?-спросил он спокойно.Она судорожно глотнула и кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.— Однажды я обещал вам, что больше никогда не буду принуждать вас. Вы все еще верите, что вам придется терпеть боль и притворяться, будто получаете наслаждение?— Я никогда не знала ничего другого, — ответила леди Кассия, внимательно разглядывая свои босые ноги, утопавшие в мягком ворсе ковра.— Сегодня будет иначе.— Я… я попытаюсь, милорд.Послышался тихий стук в дверь, и Грэлэм отворил ее. Эвиан подал ему поднос, на котором стояли вино и два кубка.— Вы не будете заставлять меня пить вино, милорд! Он улыбнулся ей:— Нет, но, думаю, вам надо слегка расслабиться, миледи. Вот.Он протянул ей кубок с вином, потом налил себе. Кассия медленно пила мелкими глотками холодное сладкое вино, удивляясь тому, что оно еще просачивается в ее сжатое судорогой горло. Когда ей удалось выпить второй кубок, она почувствовала, что лицо ее горит. Все теперь казалось не так страшно; язык ее развязался, и она заговорила вслух:— Почему вам… так важно, чтобы я… чтобы мне нравилось быть с вами?— Мое дитя не должно быть зачато в страхе, — пояснил Грэлэм, сознавая, что не вполне честен с ней.— А это имеет значение?— Для меня — да.Ему не хотелось копаться в себе и разбираться в причинах, почему это было так важно.— Довольно пить, жена, пора в постель.Кассия подчинилась, делая отчаянное усилие, чтобы не зарыться тут же в одеяла.Уголком глаза она следила за Грэлэмом, который торопливо раздевался. И впрямь, думал он, почему для него имеет значение, что чувствует она? Она была всего лишь женщиной… и все же по непонятной ему причине он размышлял о том, что сделать, чтобы заставить ее слушаться. Грэлэм видел, как Кассия побледнела, когда он лег рядом с ней. «Эта пигалица думает, что я накинусь на нее, как дикий зверь», — понял он.Криво улыбнувшись, рыцарь вытянулся на постели, подложив руки под голову. Через минуту он спросил:— Нэн выполнила твое распоряжение?— Да, но неохотно.Ответ ее был произнесен придушенным шепотом. Наступило время, решил он, узнать, готова ли она выполнить условия их договора.— Кассия, иди ко мне.Грэлэм не смотрел на жену, но чувствовал, как завибрировала постель, когда она подвинулась к нему.— А теперь, — сказал он тихо, — я хочу, чтобы ты поцеловала меня.На мгновение Кассия нахмурилась, удивленно глядя на мужа. Он не двинулся с места. Она медленно поднялась, опираясь на локоть, склонилась над ним и быстро клюнула его в губы.— Отлично, — похвалил рыцарь с серьезным видом, — Теперь я хочу, чтобы ты снова меня поцеловала, только на этот раз не сомкнутыми губами и не так быстро.Грэлэм почувствовал теплое дыхание жены, ее сладкие от вина губы, снова прикоснувшиеся к его губам. Он заглянул в глаза Кассии и улыбнулся.— Это было не так ужасно, верно?Она покачала головой.— Хочу почувствовать твой язык на своих губах. Тебе не будет больно, обещаю.Когда, полная смущения и недоверия, Кассия сделала так, как он просил, она внезапно ощутила, что тело ее вплотную прижато к его телу. Он такой большой, слабо подумала она и тут же почувствовала, как его язык в первый раз за это время легонько коснулся ее губ и языка. Она сделала попытку отодвинуться, но Грэлэм продолжал лежать, и она позволила их языкам ощутить друг друга. Это от вина, думала Кассия, от вина ей тепло. Она не замечала, что теперь ее рука покоится у него на груди, а пальцы робко ласкают его густые волосы.Когда она подняла голову, то слегка задыхалась, а в глазах ее было глубокое беспокойство. Грэлэму захотелось одновременно и рассмеяться, и сжать ее в своих объятиях, но он не сделал ни того, ни другого.— Еще, Кассия, — сказал он тихо. Грэлэм позволил ей действовать, как она захочет, и был в восторге, когда почувствовал, что ее поцелуи становится более глубоким, а рука легла на его плечо. Рыцарь почувствовал прикосновение ее нежных грудей к своему телу и удивился, как ему еще удается сохранять спокойствие. Очень медленно он выпростал одну руку из-под головы и осторожно положил на ее спину. Рука его потянулась к ее мягким волосам и погладила их; он старался не спугнуть ее, несмотря на то что его сжигало яростное желание. Грэлэм почувствовал, как она вздрогнула и попыталась отодвинуться, вновь объятая недоверием.Он думал, что лопнет, когда ее рука погладила его по груди и спустилась вниз, к животу.— Тебе нравится мое тело? — спросил рыцарь, не отрываясь от ее рта.Ответом был судорожный вздох; она испуганно отдернула руку. Кассия не знала, почему ей нравится дотрагиваться до него. Ей показалось, что теперь ее тело не принимает приказаний разума, а действует само по себе.— Я… я не против… поцеловать тебя, — прошептала она, с трудом оторвавшись от него.— Вот и отлично, — ответил Грэлэм и услышал хрипоту в своем голосе.«Клянусь костями святого Петра, — подумал он, с трудом подавляя стон, — это мука, какую я и вообразить не мог».Пальчики ее скользнули ему под голову, чтобы притянуть его поближе к себе.Когда она снова коснулась поцелуем его губ, он почувствовал дрожь ее тела при соприкосновении их языков. Ее обнаженное бедро легонько коснулось его бедра, и Грэлэм заметил, как оно напряглось. Если бы он разрешил ей продолжать ласкать его, то не смог бы за себя поручиться.Осторожно рыцарь высвободил руку и сжал плечо жены, стараясь отстраниться.— Ты вела себя хорошо, — сказал он, пристально вглядываясь в ее подернутые дымкой глаза, — спи, Кассия.Она непонимающе смотрела на него, чувствуя, как внутри ее тела, в самой его сердцевине, нарастает жар, а груди набухли и приобрели непривычную чувствительность. Вдруг Кассия поняла, что ей совсем не хочется спать, а хочется продолжать ласкать его.— Я, я… не понимаю, — задыхаясь, пролепетала она.— Спи, — повторил он.Грэлэм осторожно отстранил ее, перекатился на живот и отвернулся. Он почувствовал, что она не шелохнулась, с трудом улыбнувшись, он добавил:— Я хочу, чтобы ты сняла рубашку. Если ночью ты озябнешь, я хочу, чтобы ты прижалась ко мне и согрелась в моих объятиях. Доброй ночи, жена.Кассия потянула пояс своей ночной рубашки онемевшими пальцами и выскользнула из нее с глубоким смущенным вздохом. Потом свернулась клубочком рядом с ним.— Я никогда не научусь тебя понимать, — сказала она в темноту,«Возможно, — думал он, стараясь успокоиться и дышать ровно, — возможно, я и сам никогда не научусь понимать себя». Глава 23 Фермер Роберт с восторгом встретил предложение обзавестись новой женой. То, что жена уже носила в своем чреве ребенка лорда, ничуть его не обеспокоило. Она была пригожая и совсем молодая бабенка. С сыновьями, которых она, вне всякого сомнения, народит ему, ферма его станет процветающей, а вместе с ней будет процветать и он сам. Что же касается ребенка лорда, то о нем позаботятся надлежащим образом. Он тотчас же понял, что ей вовсе не по вкусу перспектива стать его женой, но с присущей ему терпеливостью подумал, что все быстро изменится.Узнав новость, Нэн сначала не поверила, потом пришла в ярость. Она бросала убийственные взгляды на Кассию и умоляющие — на Грэлэма. Но все было напрасно. Мужа она сразу же возненавидела, хотя он не был ни старым, ни безобразным.Священник Вулфтона, отец Тобиас, поженил их не мешкая, и Грэлэм на радостях подарил фермеру бочонок своего лучшего вина, а Нэн дал щедрое приданое.Хотя Кассия и сочла, что Грэлэм слишком жестоко обошелся со своей любовницей, при мысли о том, что Нэн скоро покинет замок, она испытала огромное облегчение.Но еще больше Кассию занимало то, что она почувствовала, когда поцеловала мужа, нечто такое, от чего ее обдало жаром, что-то, что отчаянно толкало ее к нему. Однако Грэлэм опять оттолкнул ее. Отверг. Когда утром она проснулась, его уже не было рядом, а в зале он приветствовал ее так, будто ничего и не произошло и все, что было между ними, не выходило за рамки обыденного. На мгновение у нее даже появилось всепоглощающее желание ударить его.Кассия стояла рядом с мужем, глядя, как Нэн и ее супруг покидают Вулфтон в открытой повозке; бочонок вина примостился возле Нэн и был похож на пухлого ребенка. Какое-то время леди Кассия тешила себя, намереваясь сказать мужу, что она отказывается участвовать в сделке. Он теперь не мог больше угрожать ей тем, что оставит Нэн и та будет донимать ее своей наглостью. Но она вовремя прикусила язычок. Теперь Кассия не была так уж уверена, что не хочет выполнять условия их договоренности, если та останется в силе. Почему, корила она себя, почему она раньше не попросила отца объяснить ей, каковы мужчины?В то же время Грэлэм отчаянно мечтал о битве. Энергия его была неистощимой, настроение — воинственным. Он был бы даже рад, если бы Дайнуолд де Фортенберри напал на его земли, потому что это сулило ему возможность сойтись с врагом в бою. Так как желание его не могло осуществиться, по крайней мере в этот день, он с дюжиной своих людей направился в деревню Вулфтон, и все они лихорадочно принялись достраивать оборонительную стену. Вернувшись домой поздно, рыцарь чувствовал себя совершенно измученным и был доволен, что работа на целый день вытеснила из его головы мысли о жене.Но, когда она вошла в спальню, в то время как Грэлэм принимал ванну, оказалось, что де Моретон переоценил свою усталость.— Я пришла помочь тебе, милорд. — Кассия старалась не встретиться с мужем взглядом. Он был рад, что глубина ванны не позволяет ей видеть, насколько он желает ее.— Можешь помыть мне спину, — сказал рыцарь отрывисто и подался вперед. Кассия не отрываясь смотрела на его широкую спину. Она ощущала упругие мускулы под тканью, которой терла мужа. К своему удивлению, она чувствовала, как тело ее охватило тепло, и это все усиливавшееся тепло шло откуда-то снизу, от ее живота.— Что ты делала сегодня? — спросил Грэлэм, стараясь отвлечься.— Закончила шить новую рубашку, которую, надеюсь, ты одобришь.— А как насчет твоего платья?— Скоро придет и его очередь.Ее рука нырнула в воду и прикоснулась к его бедрам. Он поспешно повернулся:— Довольно, Кассия. Иди позаботься о нашем ужине. Ему показалось, что на мгновение глаза ее изменили выражение — он прочел в них разочарование, но мгновение прошло, и ей удалось скрыть свою обиду.— Я скоро спущусь вниз.Кассия только кивнула, опасаясь, что голос выдаст ее, впрочем, он ей уже не повиновался, потому что в горле образовался комок. Она вышла из спальни и принялась сурово распекать служанку, по беспечности уронившую серебряную тарелку.Сэр Уолтер де Грасс снова устремил взгляд на помост, где помещался хозяйский стол. Он ощущал неприязнь к себе миледи, и это его раздражало. Сколь гордой она ни была, эта жена лорда, а добровольно бежала с Дайнуолдом де Фортенберри. Уолтер слышал, как она описывала этого человека, Эдмунда, своему мужу в надежде умиротворить его. Лицо цвета песка. Черт возьми, не кем иным, кроме Дайнуолда де Фортенберри, он быть не мог. Как ей удалось с ним спеться — этого Уолтер не знал и не мог постигнуть, но полагал, что женщины лукавы, хитры и коварны и гораздо больше, чем мужчины, склонны к обману. Он подался вперед, опираясь локтями о деревянное блюдо. Скоро, думал он, как только представится случай, он доставит сюда, в Вулфтон, этого Фортенберри. Интересно знать, как поведет себя гордая Кассия, когда увидит своего любовника. На мгновение рыцарь нахмурился, думая о мужчинах. готовых развесить уши и поверить невероятным россказням маленькой гордячки. Он-то был уверен, что она солгала. Он только дивился, отчего это лорд Грэлэм так нежен с ней. Будь она его женой, он избил бы ее до смерти за подобное оскорбление.Уолтер гадал, стоит ли ему прямо сказать Грэлэму, кто этот человек. Ярость лорда приведет его прямо к Фортенберри, Бравый вояка опрокинул в глотку кубок эля и продолжал размышлять.— Не желаешь ли сыграть со мной в шахматы? — спросил Грэлэм Кассию.— Пожалуй, да, — ответила она, не переставая вертеть в руках кусочек хлеба.Он тихонько рассмеялся:— Не уверена? Насколько я помню, ты обыгрывала меня много раз. Чаще выигрывала, чем проигрывала.Кассия вспомнила, как ей хотелось лягнуть мужа, и сказала более твердым тоном:— Да, милорд, я получила бы от этого большое удовольствие.Когда они оказались сидящими друг против друга в своей спальне за шахматным столиком, Грэлэм, откинувшись на спинку стула, с любопытством наблюдал за женой. внимательно изучавшей положение своих фигур на доске. Очень медленно он вытянул ноги, позволив своему бедру коснуться ее. Она подскочила, взгляд ее метнулся к его лицу.— Следи за своим слоном, Кассия, — сказал рыцарь любезно, будто и не заметил ее реакции.— За моим слоном, — повторила она, опуская глаза с его лица на доску.— Да, за слоном.Он улыбнулся, заметил ее рассеянность, и потёр подбородок. Глаза его смеялись.— Почему бы нам не сделать игру интереснее?— Как?— Мы можем пустить в ход еще пешку. Давай договоримся, что за каждую потерянную тобой фигуру ты будешь расплачиваться поцелуем.Кассия умолкла. Губы ее подергивались.— А что будет, милорд, если ты проиграешь фигуру мне?— Ну, в этом случае я тебя поцелую. Она с опаской смотрела на разделявшую их шахматную доску.— Ты действительно этого хочешь?— Чего хочу? Поцеловать тебя?Она кивнула, не поднимая на него глаз.— Давай скажем так: я буду терпеть твои поцелуи, а ты — мои. Согласна?— Я… Очень хорошо. Грэлэм сделал ход и забрал ее коня. Откинувшись назад, он наблюдал за сменой выражений на ее лице.— Ну, жена? — поддразнил он.— Это был не очень разумный ход, — сказала она смущенно, — ты потеряешь и слона, и пешку.— Я готов терпеть последствия, — ответил Грэлэм, похлопывая себя по бедру. — Давай-ка плати штраф, Кассия.Кассия неуверенно встала, смущенная тем, что ей и в самом деле хотелось поцеловать его. На мгновение она остановилась, потом позволила мужу привлечь ее к себе. Она плотно зажмурила глаза и сжала губы. Почувствовав, что его большие руки свободно лежат на ее талии, Кассия медленно наклонилась и клюнула мужа в губы.— Это, миледи жена, — заметил Грэлэм, и она увидела искорки смеха в его темных глазах, — едва, ли можно назвать поцелуем. Сделай еще одну попытку.Кассия нервно провела языком по нижней губе.— Я думаю, — сказала она, — что игра может продолжаться еще очень долго.— Да, — тихонько ответил он.Чувствуя настроение мужа, Кассия заглянула глубоко в его глаза.Ей хотелось спросить, почему он так добр к ней. Может быть, он наконец поверил, что она не крала ожерелья и не пыталась бежать от него? Кассия слегка приоткрыла рот и склонилась над ним. Грэлэм позволил ей поцеловать себя. Руки его по-прежнему свободно лежали на ее талии. Он почувствовал прикосновение ее груди к своему телу и попытался угадать, чувствует ли она его возбуждение, когда прикасается к нему.Когда их поцелуй прервался, Грэлэм заметил, что Кассия дышит гораздо чаще, чем обычно, однако не сделал попытки продлить поцелуй, а только улыбнулся ей,— Думаю, наука идет тебе впрок. Он почувствовал, как Кассия снова потянулась к нему, и тотчас же крепче сжал ее талию.— Вперед, жена. Думаю, теперь твой ход. Кассия ощутила легкое головокружение. Она вернулась на стул, стараясь сосредоточиться на игре.Постепенно голова ее прояснилась, и она улыбнулась плутоватой улыбкой, отчего на щеках обозначились глубокие ямочки.— Ваш ход, милорд!— Может быть, игра и не будет столь уж долгой, — сказал Грэлэм.Она не взяла его слона, а только передвинула свою пешку на другую клетку. Не задумываясь он взял пешку и тем самым обрек себя на шах.Не сказав ни слова, рыцарь только похлопал себя по бедру.Когда Кассия снова оказалась на его коленях, она отчего-то подумала, слышит ли он, как стучит ее сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45