— Но, Джулиан, у меня были самые благие намерения. Что, если…
— Нет! Мне нет никакого дела до твоих намерений, я больше не потерплю твоих выходок, ты поняла меня?
— Да, конечно, Джулиан.
Ее покорный тон ни на секунду не ввел его в заблуждение. Он посмотрел на Блейз сквозь прищуренные веки, раздираемый раздражением и желанием поцеловать ее так, чтобы она задохнулась.
— Ну почему у меня такое чувство, что до тебя не дошло ни одно слово из того, что я сказал?
— Дошло, Джулиан, клянусь, я буду послушна. Никогда-никогда больше я не стану перечить тебе.
— Конечно, до следующего раза, когда я откажусь уступить тебе, — натянуто произнес Джулиан.
— Как ты думаешь… ты сможешь простить меня?
— Полагаю, смогу… если в будущем твои скандальные выходки ограничатся спальней.
— Значит… — она замялась, неуверенно глядя на него. — Ты даешь мне шанс? — едва слышно спросила она. — Ты не отошлешь меня?
Что-то сжало грудь Джулиана, ему стало трудно дышать. Его синие глаза сделались очень серьезными, и он медленно ответил:
— Да, если и ты даешь мне шанс, Блейз. Я ведь тоже перед тобой в долгу. Я вел себя отвратительно, сделал нелепые выводы, обвинил тебя в неверности.
— Да, в этом ты ошибся. Как ты мог подумать, что между мной и Винсентом Фостером что-то есть? Я люблю тебя. Я никогда не изменю тебе.
— Теперь я понял.
— Я пыталась объяснить это до твоего отъезда, но ты не верил.
— Знаю, я был не прав.
— Я не Каролина, — возмущенно проговорила Блейз.
Он улыбнулся ее горячности и постарался успокоить:
— Мне это известно, дорогая. Ты совсем другая. Каролина никогда бы не прикрыла меня собой от пули.
— Я не хотела, чтобы он убил тебя. Я люблю тебя, Джулиан, пора тебе понять это. И желала бы одного…
— Чего?
— Чтобы и ты полюбил меня.
Джулиан откинулся на спину, уставившись в холщовый верх фургона. Раньше он, возможно, и не был уверен в своих чувствах к Блейз, но долгая разлука показала, кому принадлежит его сердце. Он уже не представлял будущего без нее. Она осветила темноту и заполнила пустоту в его душе.
— Я люблю тебя, плутовка.
Она тотчас приподнялась, опершись на локоть, и пристально посмотрела на него.
— Ты говоришь серьезно? Ты действительно любишь меня?
— Безумно. — Он улыбнулся чуть грустной улыбкой. — Разве ты сама не видишь? Уверяю тебя, ни от кого другого я бы не стал терпеть ничего подобного.
Джулиану показалось, что от лучистой, сияющей улыбки Блейз фургон осветился солнечным светом. Он нежно привлек ее к себе и крепко прижал, но Блейз, по-видимому, требовались не только физические, но и словесные заверения.
— Ты действительно не раскаиваешься, что был вынужден жениться на мне?
— Раскаиваюсь? — Он задумчиво запечатлел поцелуй у нее на лбу. — Нет. Поначалу, возможно, такое чувство было. Меня обижало, что ты старалась упорно возвратить меня к жизни. Я точно не хотел любить тебя. Я боролся как мог, но быстро понял, что это сильнее меня. Необычайно довольная услышанным, Блейз потерлась лицом о его плечо, с наслаждением вдыхая терпкий мужской запах.
— Я тоже не хотела любить тебя поначалу. Думала, ты такой же холодный англичанин, как мой отчим. — Джулиан сжался. — И еще, я очень не хотела выходить замуж по необходимости. По-моему, это просто ужасно.
— А наш брак и не был браком по необходимости. От него мы имели только одни неприятности.
— Ты, правда так думаешь?
Он вздрогнул от того, с какой болью она спросила. Джулиан обнял ее крепче и сжал изо всех сил.
— Да, я действительно думаю именно так, моя обворожительная маленькая мучительница, но я ни за что на свете не променяю этот брак ни на какой другой, даже если бы мог, что маловероятно. Думаю, Панна сказала бы, что мы предназначены друг для друга.
— Но ты вовсе не обязан терпеть меня, — осторожно заметила Блейз. — Я всегда могу переехать к тете Агнес.
— Тише, глупышка. Я люблю тебя и никуда не отпущу. Никогда. Скорее вырву себе сердце. — Он немного отодвинулся и улыбнулся. — Однако это было бы глупо, я ведь только что обрел его. — Голос его смягчился. — Все эти четыре года я жил словно из меня вынули душу. Ты помогла мне вернуть ее. Ты вернула меня к жизни.
Блейз вздрогнула, поняв, что едва не потеряла Джулиана.
— Я только хотела, чтобы ты перестал винить себя.
— Уже перестал… Перестану. Все это в прошлом. И даже… Что ты скажешь, если мы начнем все заново? С сегодняшнего дня…
— О Джулиан!.. — Фиалковые глаза Блейз засияли от счастья. — Мне бы хотелось этого больше всего на свете. — Она на мгновение умолкла. — Я знаю! Мне в голову пришла отличная мысль: мы можем повторить все наши свадебные клятвы и обеты по цыганскому обряду. Уверена, Миклош не станет возражать. Цыгане обожают праздники.
Джулиан встретил это предложение без особой радости, но возражать не стал.
— Посмотрим.
Он лениво поднял голову и задумчиво посмотрел на крошечное окошечко в стенке фургона.
— Думаю, надо сообщить Уиллу Террелу в Лондон, где я. Он наверняка тревожится, что я не вернулся домой. Когда меня ранило, он выхаживал меня, словно наседка, и только тебе уступил право ухаживать за мной здесь, но в Лондоне тебя не было. Кстати, он не одобрял моего отъезда, и каждый раз, когда я видел его осуждающее лицо, мне хотелось выпить.
— Он желает тебе добра.
— Знаю. Не удивлюсь, если он обратится к сыщикам за помощью, — рассмеялся Джулиан. — Господи, надеюсь, эта история не станет гулять по Лондону. Мне тогда житья не будет. Никто не поймет, как герой войны допустил, чтобы его похитила собственная жена в сговоре с цыганами.
— Но ты ведь не прогонишь Миклоша?
— Еще не решил.
— Джулиан, умоляю. Ведь он сделал это по моей просьбе.
— Должен был понимать, что делает, нашел кого слушать. — Джулиан удовлетворенно сжал под одеялом кулак. — Хочу сказать, я с большим удовольствием врезал ему.
— Как ты мог, это отвратительно. Послышался смешок.
— Он заслуживает гораздо большего. И ты тоже. Я еще не придумал, как наказать тебя.
— Мне нравится это наказание…
— Правда? — Джулиан перевернулся на бок, лицом к ней. — Тогда нам следует продолжить.
Он отбросил одеяло, медленно стянул с нее накидку и начал осторожно расстегивать застежки на платье, превратив, как обычно, процесс раздевания в чувственное наслаждение.
Блейз не позволялось помогать, ей разрешалось только говорить.
— Мне бы хотелось поехать с тобой в Лондон, если ты не против.
— Думаю, можно рискнуть, но прежде стоит поместить объявление в газетах и предупредить всех о твоем приезде. Не сомневаюсь, что через пару минут после твоего появлении город будет гудеть, как растревоженный улей.
— Там, по крайней мере я смогу противостоять твоей любовнице.
Джулиан уловил неуверенность в голосе Блейз.
— У меня нет любовницы в Лондоне, Блейз. У меня ее вообще нет, и мне не нужны любовницы.
— Совсем?
— Совсем. С тех пор как я встретил тебя, я даже не думал о других женщинах. Зачем? Ведь у меня есть ты.
— Правда?
— Правда.
Блейз облегченно улыбнулась. Потом она что-то вспомнила, глаза у нее округлились.
— Ты действительно хочешь вернуться домой? Ко мне?
— Да, любимая. Только к тебе. И никуда больше. К этому времени он расстегнул ей платье и обнажил грудь. Голодным взглядом Джулиан рассматривал в полумраке Блейз, задержавшись на набухших темных сосках. Он протянул руку и принялся ладонью поглаживать один из них. Блейз тут же выгнула спину в экстазе. От того, как на Блейз подействовала ласка, на губах Джулиана появилась чувственная улыбка. Дыхание ее стало прерывистым, тело разгорячилось.
— Джулиан…
Он не обратил внимания на ее мольбу, продолжая ласкать ее грудь теперь обеими руками.
— У тебя настоящий дар причинять неудобства… В ответ Блейз лишь тихо проговорила:
— Я так стараюсь, Джулиан, клянусь тебе, но ты, наверное, уже понял, что это бесполезно.
Он знал, что она говорит правду. Добиваться от Блейз обещаний хорошо вести себя — одно, а ожидать, что она сдержит их, — совсем другое. Это равносильно попытке поймать волшебную пыль — просто невозможно. Он печально покачал головой:
— Что же мне делать с тобой?
Ее фиалковые глаза заволокло туманом, она притянула его голову к себе.
— Просто люби меня…
Джулиан почувствовал, как желание обладать этой женщиной с новой силой вспыхивает в нем.
Внезапно он понял, что не может больше ждать ни мгновения. Быстрым движением он стянул с нее платье, раздвинул ноги и навис над ней.
— Джулиан, твоя нога…
— К черту ногу. Я хочу тебя.
Он наблюдал, как меняется выражение ее лица по мере того, как он входит в нее, как счастье озаряет дорогие черты, теплеет расслабленное тело.
— О Джулиан… — едва дыша, с обожанием прошептала она.
— Моя огненная женщина… Я люблю тебя. Блейз вздохнула, чувствуя, как от его ласковых слов ожила и воспарила ввысь ее надежда. Она еще никогда не видела, чтобы глаза Джулиана были такими насыщенно синими, так полны любви и покоя. Ее красавец муж с боевым шрамом на лице наконец-то победил призраки прошлого. Он обретет радость в будущем, если только Блейз что-нибудь смыслит в этом.
Эпилог
Завороженно он следил за танцующей черноволосой красавицей, освещаемой отблесками костра. Его плотский голод усиливался радостным сознанием того, что она принадлежит только ему. Теперь Блейз его жена и душой, и телом, и именем.
Джулиан, лорд Линден, сидел на бревне, захваченный зрелищем. Блейз светилась счастьем, ее шелковистая кожа отражала отблески пламени цыганского костра.
Она танцевала только для него, ее фиалковые глаза сияли, губы приоткрылись, взгляд был прикован к нему, словно никого, кроме них, в мире не существовало. Она кружилась и переступала под звуки скрипки и бубнов, подняв руки над голевой, ритмично притоптывая ногами в такт страстной музыки, на ее покачивающихся стройных бедрах колыхались пестрые юбки.
Его колдовская цыганка, доводящая до исступления. Его любовь. Его огненная женщина.
Он не принимал участия в танцах из-за разболевшейся ноги, но с наслаждением наблюдал за происходящим, вдыхая холодный ночной воздух с дымом костра, потягивая легкое вино, разделяя простые удовольствия цыганской жизни. Каждая клеточка в нем отзывалась на страстные цыганские мелодии. Он вернулся к жизни, с трудом веря в свершившееся чудо. Как повезло ему, что он встретил Блейз. Как убога была бы его жизнь, не случись этого, не встреть он ее тогда в Уэре, не отправься за ней по проселочным дорогам, не возьми он ее в жены по необходимости. Даже все ее выходки не смогли уменьшить его любовь к ней.
Он отомстил Блейз за похищение, сделав ее своей обнаженной пленницей на целых три дня. Это было время чувственных упражнений и плотских утех. Они почти не покидали постели, удовлетворяя свою ненасытную страсть, потом без сил засыпали, а проснувшись, опять предавались любви.
Это была их настоящая свадьба. По приглашению раскаявшегося Миклоша они недавно повторно сыграли свадьбу, но уже по цыганскому обряду. По обычаю, Блейз провела ночь перед этим в палатке у Панны, и Джулиан не мог видеть ее до начала обряда. Когда подошло время забирать невесту, ему пришлось притворяться, что он ее похищает. Весь табор собрался посмотреть, как он делает это под веселые шутки и одобрительные возгласы.
Миклош выступил в роли священника, но формальной церемонии не было. Жених с невестой просто поклялись в верности друг другу, наступили на метлу — и все. Панна, освятила их брак, посыпав солью половинки разломанной хлебной буханки. Жених и невеста обменялись половинками друг с другом, откусили по куску и запили вином. Со всех сторон слышались пожелания счастья и удачи, а потом начался шумный праздник с танцами и угощением.
Для цыган свадьба — очень важное событие. Она часто длится по нескольку дней, хотя в данном случае, поскольку лорд и леди Линден были уже женаты, все должно было закончиться завтра. Цыгане зажарили целого барана, а вино и эль из погребов Линден-Парка лились рекой. Позднее жениху и невесте предстояло выполнить супружеский долг в специально подготовленной для этого палатке. Ночь была холодная, изо рта шел пар, но Джулиан надеялся, что страсть согреет их.
Он предвкушал это приятное событие, когда подошел Миклош и сел рядом.
— Прекрасная ночь для любви, милорд. Джулиан согласно кивнул, не считая необходимым словами подтверждать очевидное.
— Надеюсь, вы простили мне недавнее приключение?
Джулиан посмотрел на него сквозь прищуренные веки.
— Простил, но не забыл.
— Да, милорд. — Цыган потер ноющую до сих пор челюсть и ссадину, которая осталась от удара. — Вы правы, милорд.
— Хорошо будет, если и ты запомнишь.
— Обязательно запомню, милорд. И не волнуйтесь, мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. В конце недели мы уходим, даю слово. Мы, бедные цыгане, знаем, когда надо уйти.
Стоило Джулиану услышать, как беспомощно Миклош пытается изобразить покорность, как у него на губах появилась хитроватая улыбка.
— Ты сгущаешь краски, друг мой. Возвращайтесь, когда хотите, здесь вам всегда рады, ты и сам это отлично знаешь… Лучше следующей весной. Возможно, к тому времени Блейз сумеет освободиться от вашего пагубного влияния.
— А кто знает, может, и наследник будет на подходе. — Джулиан одобрительно улыбнулся этой мысли. — Я без страха оставляю нашу Раунийог в ваших руках. С вами ей будет хорошо.
Тяжело волоча ноги, к ним подошла Панна и медленно опустилась на бревно, так что Джулиан оказался посередине. Она взглянула на него черными глазами.
— Предсказать вам судьбу, милорд? Хотите знать, кто будет ваш первенец — мальчик или девочка?
— Если не возражаете, я не прочь догадаться сам. Взглянув в сторону костра, где танцевала Блейз, Панна удовлетворенно усмехнулась:
— И без карт видно, где ваше счастье.
— Да, — пробормотал Джулиан, лицо его озарилось любовью. — Это совершенно ясно.
— Ваша жизнь не будет безоблачной. Блейз задаст вам жару, попомните мои слова. Даже в своем доме вам не быть больше хозяином.
— Позвольте мне сохранить иллюзии, матушка, прошу вас, — натянуто проговорил Джулиан.
Панна стянула с головы платок и каркнула. Этот резкий звук пронзил тишину ночи — музыка и танцы только что закончились.
Блейз, с трудом переводя дыхание, присоединилась к ним.
— Над чем вы смеетесь?
Поднявшись на ноги, Джулиан обхватил ее стройный стан и притянул к себе.
— Над тобой, плутовка. Панна предсказывает, что ты еще задашь мне жару, но говорит, что я должен покориться судьбе.
Блейз взглянула в ослепительно синие, полные любви глаза Джулиана и улыбнулась.
— Это будет не очень трудно, нужно только любить меня.
— Я всегда буду любить тебя, любовь моя.
Счастье переполняло Блейз, глаза ее сияли, она подняла руку и погладила шрам на щеке Джулиана. Она почувствовала, что это признание важнее всех клятв и уверений в верности, которые они давали во время первой и второй своих свадеб. Любовь Джулиана — это все и даже больше, чем ей нужно и когда-либо может понадобиться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41