– Это вы убирайтесь из моей комнаты.
– И не подумаю!
В дверях показалась Клара. Ее рот формой напоминал идеально выписанную букву О.
– Я забираю ее с собой, – добавила Кассандра.
– Прекрасно! Вы с ней одного поля ягоды! Грязнуля и потаскуха!
Захлопнув крышку сундука, Кассандра крепко сжала кулачки.
– Вы злобная, завистливая старуха, тетя Бесс. Надеюсь, что никогда в жизни больше вас не увижу.
Колени у нее так сильно дрожали, что она побоялась, как бы не оступиться на лестнице.
– Клара, ты не поможешь мне нести сундук?
– Да, мисс.
Глазки горничной возбужденно блестели. Она проскользнула в комнату, с легкостью подхватила тяжелый сундук и направилась к выходу.
– Если я что-то забыла, вы можете…
– Я вышвырну это на улицу!
Кассандра прикусила язык, потому что с него просилось еще одно грязное выражение, подхваченное ею у Ри-ордана.
– Прощайте, тетя Бесс.
Она прошла мимо тетки, не глядя ей в лицо, и начала спускаться по ступеням.
– Это долго не протянется, – бросила леди Синклер в спину племяннице, спускаясь за нею следом. – Тебе не удастся его удержать, он с тобой разведется. Запросто разведется, он же член парламента! Именно там дают разводы – в парламенте. Ты этого не знала? Так вот, учти, члены парламента – все его дружки и собутыльники!
Она остановилась на пороге, но продолжила свою речь, пока Трипп забирал у Клары сундук и грузил его на задок кареты.
– И не вздумайте сюда возвращаться, когда он с вами покончит, ваше высокоблагородие миссис Филипп Риордан! Двери этого дома для вас закрыты!
Дверь захлопнулась с таким стуком, что Кассандра подпрыгнула на месте. Храня невозмутимость, возница помог ей забраться в карету. Она села, глядя на Клару. Обе уставились друг на друга, не зная, что сказать. Кассандре хотелось и плакать, и смеяться от радости.
Горничная первая обрела дар речи:
– Вы и вправду хотите, чтобы я у вас служила, мисс?
– Ой, Клара, прости, я даже не спросила, хочешь ли ты служить у меня. Ты не против?
– Ну что вы, мисс, конечно, нет!
– Тогда приходи как можно скорей. – Кассандра дала ей адрес. – Точно сказать не могу, но полагаю, жалованье будет больше.
– Да я взяла бы и меньше, мисс, только бы от нее избавиться, – и Клара дернула подбородком в сторону дома. – Можно мне прийти прямо завтра?
– Отлично, приходи завтра. До свиданья, Клара.
– До свиданья, мисс. Спасибо вам большое. И передайте привет вашему благоверному!
Кассандра откинулась на спинку сиденья и попыталась успокоиться, полным ртом глотая воздух. Очень скоро ей полегчало. Визгливый и злобный голос тетушки, звучавший у нее в ушах, с каждой милей становился все глуше. Даже воздух показался ей свежее по мере того, как она удалялась от Илай-Плейс. В ее жизни открывалась новая страница, и у нее не было ни малейшего основания сожалеть о перевернутой. Она возвращалась домой к мужу. К любимому мужу.
«Может, стоит ему признаться?» – подумала Кассандра, с острым волнением предвкушая предстоящее объяснение. Она больше не испытывала стыда при воспоминании о партии в карты. Их свела сама Фортуна, а вовсе не выпивка, не случай и не жульничество. И она ему нравится, по-настоящему нравится. Кассандра это точно знала. И не только в постели, хотя, конечно, и в постели тоже. Она обхватила себя руками, вздрагивая в ожидании того, что ждало ее вечером.
Она не только любила его, она безмерно гордилась им. Он был честолюбив, но думал больше о других, чем о себе самом. Ей было известно, как раздражает его необходимость ломать комедию, разыгрывая роль развратника и себялюбца. Строго говоря, он даже не имел права разрабатывать и продвигать законопроект об уменьшении списка правонарушений, караемых смертной казнью, чтобы не разрушить созданный образ, но мистеру Куинну не удалось его удержать.
Когда Риордан объяснял ей, что к повешению приговаривают за сто пятьдесят шесть различных правонарушений, причем закон не делает различия между кражей и убийством, его голос звенел от страсти: «Девять из десяти преступников, казнимых в Лондоне, – несовершеннолетние, Касс, и детей приговаривают к тому же наказанию, что и взрослых! Нам не преступников надо искоренять каленым железом, а невежество, равнодушие и самодовольство!»
Ей нетрудно было вообразить, как он выступает в палате общин и убеждает своих товарищей предпринять шаги к исправлению столь вопиющей несправедливости. Как приятно и радостно было сознавать, что у Филиппа есть воля и власть для осуществления перемен в мире! Она поклялась, что будет помогать ему, чем только сможет. Вместе они сумеют добиться успеха.
Карета медленно продвигалась по Стрэнду . Кассандра открыла кошелек и насчитала три фунта десять пенсов. Что ему подарить? В витрине, мимо которой она проезжала, был выставлен Камзол из небеленого шелка-сырца с золочеными пуговицами. Нет, это, конечно, ей не по карману, да и ему вряд ли понравится: у него более строгие вкусы.
Но вот карета поравнялась с ювелирным магазином. В витрине Кассандра увидела золотые часы с резной крышкой, кольца с бриллиантами, черепаховую табакерку с серебряными накладками, золотые и серебряные пряжки. Она тяжело вздохнула. На три фунта и десять пенсов тут не больно-то разгуляешься.
На боковой стенке кареты был прикреплен колокольчик, висящий на крючке. Кассандра сняла его и позвонила, высунув руку из окна. Трипп направил лошадей к тротуару, остановил экипаж и спрыгнул с козел.
– Мне бы хотелось выйти и немного прогуляться, – сказала ему Кассандра.
– Очень хорошо, мэм.
Он помог ей сойти на тротуар и приподнял шляпу.
– Вы подождете меня здесь?
– Да, мэм, сколько угодно.
Она послала ему благодарную улыбку и отважно шагнула в поток прохожих с твердым намерением найти подходящий подарок для мужа.
* * *
– Желаете сделать гравировку, сэр? Риордан сжал в пальцах массивное золотое кольцо и улыбнулся своим мыслям.
– «Tu et nul autre» , – ответил он ювелиру. – А внутри «Ф.Р. и К.М. 28892».
– Очень хорошо, сэр. Будет готово примерно через неделю, я полагаю.
– Неделю! Оно мне нужно раньше.
– Когда же?
Риордан вновь улыбнулся, на этот раз с надеждой.
– К сегодняшнему вечеру!
Оскорбленный в лучших чувствах ювелир воздел руки к небу.
– Это невозможно!
Они начали торговаться о сроке, и Риордан не замутил, как у него за спиной открылась и закрылась дверь мастерской. Он умолк и обернулся, лишь почувствовав легкое, как перышко, прикосновение женской ручки к своему плечу.
– Привет, Филипп! Выбираете подарок для жены? Полагаю, до свадьбы у вас совсем не было для этого времени?
Клодия протянула ему обе руки, он машинально взял их в свои.
– Когда же вы вернулись? Ваше письмо пришло три дня назад, но к тому времени весть о вашей женитьбе уже облетела весь город. Мои поздравления. Надеюсь, вы будете очень счастливы.
Придя наконец в себя, Риордан взял ее под руку и отвел к окну, подальше от любопытных ушей хозяина ювелирной лавки. Впрочем, в голове у него было по-прежнему пусто.
– Вы прекрасно выглядите, Клодия. Это было чистой правдой.
– Значит, слухи дошли до вас раньше, чем мое письмо? Простите, я хотел сам вам сказать, но все произошло так быстро…
– Да уж, могу себе представить.
Он опустил взгляд.
– Вы, конечно, вправе на меня сердиться.
– Вовсе нет. Я, пожалуй, немного разочарована, но не сердита.
– Нет? Но ваш отец и леди Алисия, наверное, никогда меня не простят.
– Они в недоумении. Я им сказала, что мы с вами просто старые друзья. В конце концов, это ведь правда!
Ее улыбка была насмешливо-дружелюбной, и ему стало немного легче.
– Ну а теперь расскажите о себе. Вы счастливы? Вы надеетесь хорошо прожить жизнь с этой Кассандрой Мерлин?
– По правде говоря, Клодия, я и сам не знаю. Но я женат на ней и намерен приложить все усилия, чтобы мы были счастливы.
– Дорогой Филипп!
Во внезапном порыве она сжала его руки и легко коснулась губами его губ.
– Я желаю вам счастья.
В его ответной улыбке сквозило облегчение.
– Для меня ваши слова очень много значат. Вы всегда будете…
Тут вдруг лицо его побелело, приветливые слова замерли на языке. Он до боли, словно тисками, сжал руки Клодии. Она попыталась проследить за его обезумевшим взглядом, щурясь в косых лучах послеполуденного солнца, проникавших сквозь стекло витрины.
– Филипп, что случилось?
Риордан с неприличной поспешностью отпрянул от нее.
– Боже милостивый, я только что увидел свою жену!
А главное, она его увидела. Торопливо извинившись, Риордан выскочил за дверь и скрылся из виду прежде, чем Клодия успела сказать еще хоть слово.
По натуре незлая, Клодия все-таки была женщиной и потому, глядя ему вслед, не удержалась от улыбочки, полной торжества.
Риордан окинул взглядом улицу в обоих направлениях в поисках желтого платья, но безуспешно. Одно платье он заметил, но у его хозяйки были каштановые волосы. Должно быть, Касс зашла в магазин, чтобы избежать встречи с ним. Эта мысль заставила его скрипнуть зубами. Надо же было такому случиться – еще не прошел их медовый месяц, а Касс застала его целующимся с Клодией в витрине магазина!
В лавке обойщика ее не было, в магазине дамских шляп и у серебряных дел мастера – тоже. Он дважды обошел весь квартал, заглядывая в каждую витрину по дороге. Тут ему пришло в голову, что она могла вернуться домой. Повернувшись кругом, Риордан решительным шагом отправился на Портмен-сквер. Он не сомневался, что сумеет ее вразумить, объяснить ей все. Но объяснение откладывалось, и это бесило его.
Увы, когда он добрался до дома двадцать минут спустя, оказалось, что Кассандра еще не вернулась.
Зато его ждал Куинн.
* * *
– Скажи мне, что это не правда.
– Не могу.
Никогда в жизни Риордану не приходилось видеть своего друга таким расстроенным. На этот раз стальное хладнокровие изменило Куинну: он слепо метался взад-вперед от письменного стола до дверей библиотеки и обратно, то и дело хватаясь руками за голову, словно боялся ее потерять.
– Ты был пьян?
– Да.
– Боже!
Весь в черном, как на похоронах, Куинн зажал уши ладонями, не прекращая бегать взад-вперед по комнате. Его лицо было бледно, жидкие волосы всклокочены. Казалось, он постарел лет на десять с тех пор, как Риордан видел его в последний раз.
– Неужели ты не можешь попытаться понять, Оливер? Я был…
Куинн повернулся к нему:
– Что я должен понять? Что ты позволил себе потерять голову и забыться настолько, что женился на женщине, которая ничем не лучше…
– Не смей так говорить! – прогремел Риордан, взвиваясь со стула. – Это не правда!
Ему с трудом удалось овладеть собой.
– Ты ошибся насчет Касс, Оливер, и я хочу знать, как это получилось.
Куинн поглядел на него с жалостью.
– Ты болван.
– Нет. Это ты допустил ошибку. Моя жена была невинна, когда я женился на ней.
– Невинна? – Куинн запрокинул голову и деланно расхохотался. – Ты что, видел кровь?
Риордан сделал три шага по направлению к нему и остановился, сжав кулаки. Лицо Куинна неясно маячило перед Ним в черном облаке гнева.
– Ты опять собираешься меня ударить, Филипп? – прорычал Куинн. – У меня еще остался шрам с прошлого раза.
Он оттянул вверх манжету и показал запястье. Риордан отвернулся в мучительном смущении и направился к своему столу. Руки у него тряслись.
Через минуту Куинн заговорил более спокойным тоном.
– Дело сделано. Так или иначе жизнь продолжается. Мне придется позабыть о своих личных переживаниях, хотя я очень разочарован, и сосредоточиться на достижении главной цели, а именно: на разоблачении убийцы.
Каждое его слово резало Риордана, точно лезвие бритвы. Он тяжело опустился в кресло.
– Касс порядочная женщина, Оливер. Дай ей шанс доказать это. Она…
– Ты слышал, что я сказал? Нам надо думать о более важных вещах. Теперь, когда король Людовик арестован, нам…
– Что?
Куинн вскинул на Него удивленный взгляд. Удивление быстро уступило место отвращению.
– Ты хочешь сказать, что не знал об этом?
– Нет, мы были… – Риордан беспомощно развел руками. – Расскажи толком.
– Людовик искал убежища от толпы бунтовщиков в Конвенте. Швейцарские гвардейцы, которые должны бы ди его защищать, получили приказ отойти, многие из них были застрелены в ходе отступления. Якобинцы в Конвенте объявили, что Людовик «смещен со своего поста», вместе с семьей он заключен в Темпль . Питт отозвал нашего посла.
– О Господи! Я не думал, что до этого дойдет.
– Арест короля всколыхнул все революционные группировки не только во Франции, но – что еще важнее – и у нас тоже. Настал час испытаний, Филипп. Нам срочно нужны новые данные, и, как мне ни жаль, Уэйд по-прежнему остается нашим лучшим источником.
– У меня есть новости от Уэйда. Он признался Касс в том, что именно он стоял во главе группы заговорщиков, пытавшихся убить короля Георга.
– Это все?
– Нет. Он сказал ей, что они по-прежнему метят в короля и что следующее покушение произойдет в ноябре.
– В ноябре… – Куинн задумчиво уставился в пространство. – В ноябре откроется сессия парламента.
– Вот именно.
– Два месяца. Мы должны все разузнать.
Риордан поднялся на ноги. Он знал, что за этим последует.
– Я не хочу, чтобы она с ним встречалась, Оливер. Куинн ответил ему уничтожающим взглядом.
– Повтори, что ты сказал. Я, должно быть, ослышался.
– Послушай меня. Он пытался сделать ей больно. Как-то раз я тебя спрашивал, все ли у него в порядке по части женщин, и ты сказал «да». Твои сведения неверны, Оливер. И это уже во второй раз. Я больше не позволю ей видеться с ним.
Куинну стоило заметного труда сдержать свое возмущение.
– Ты просто ошалел, Филипп. Мои сведения были точны как в первом случае, так и во втором. Когда-нибудь ты это поймешь, и я надеюсь, что этот день не за горами. Что касается твоих слов о том, что она не должна видеться с Уэйдом, я могу сказать лишь одно: ты лишился рассудка. Мы должны раскрыть его планы, для нас это вопрос жизни и смерти, и тебе это отлично известно. Он явно ей доверяет. У нас нет выбора – мы должны ее использовать, как бы тебе ни было неприятно. Твои чувства больше не имеют значения. На карту поставлено нечто большее. Речь идет о жизни монарха, Филипп.
Он продолжал говорить, но Риордан перестал слушать. Он ничего не мог противопоставить логике Куинна, но при одной мысли о том, что Касс должна вновь встретиться с Уэйдом, к горлу подступала тошнота. Внезапная вспышка озарения помогла ему понять, что Касс значит для него гораздо больше, чем одобрение или неодобрение Оливера. Кроме того, он твердо знал, что она не станет встречаться с Уэйдом против его воли. Он перебил Куинна на середине фразы:
– Хорошо, я не стану ей мешать встречаться с ним. Но решение будет зависеть от нее самой. Мы ее спросим, и она даст ответ. Как она решит, Оливер, так и будет.
Куинн ответил ему кривоватой улыбкой. Риордан удивился, когда он сказал:
– Согласен.
* * *
Трипп помог Кассандре выбраться из кареты в тот самый момент, когда к дому подкатил еще один экипаж, из которого высадились пятеро мужчин. Она догадалась, что это товарищи Риордана – члены парламентского комитета, пришедшие обсудить билль о реформе уголовного законодательства. Ее сердце наполнилось гордостью: хотя все они были старше ее мужа, главой комитета являлся именно он. Она приветливо поздоровалась с ними на крыльце и провела их в дом, ощущая на себе любопытные взгляды.
Из библиотеки до нее сразу же донеслись разгневанные голоса. Кассандра обрадовалась появлению Уокера, который сразу же взял обязанности распорядителя на себя и увел господ в гостиную. Сама она направилась в библиотеку, все еще держа под мышкой ноты, купленные у уличного продавца баллад. Голоса становились все громче, пока она приближалась к двери. Уже взявшись за ручку, она услышала, как Куинн закричал:
– Ну так подумай об этом, подумай головой! Ради всего святого! Неужели ты не понимаешь? Если ты ее обрюхатишь, это сорвет весь наш план!
С побелевшим лицом Кассандра открыла дверь, переводя взгляд с одного на другого. Оба взглянули на нее с виноватым видом, и ей вспомнилось, какое лицо было у Риордана, когда она увидела его в витрине ювелирного магазина с Клодией.
– Касс!
Он подошел и взял ее за руку.
– У тебя посетители, Филипп, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Они в гостиной. Это члены твоего комитета.
Он тихо выругался, потом обнял ее за талию и повернулся к Куинну.
– Оливер, я уверен, что ты захочешь сказать Касс, как ты счастлив был узнать о нашей свадьбе.
В комнате повисло тяжелое молчание. Кассандра судорожно сглотнула, чувствуя, что между мужчинами идет молчаливый поединок. Наконец Куинн слегка поклонился и растянул губы в подобии улыбки.
– Желаю вам… удачи.
Риордан сурово выпрямился.
– Это все?
Не успел Куинн ответить, как послышался стук в дверь, и в образовавшуюся щель просунулась голова Уокера.
– Сэр, члены комитета…
– Сейчас иду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– И не подумаю!
В дверях показалась Клара. Ее рот формой напоминал идеально выписанную букву О.
– Я забираю ее с собой, – добавила Кассандра.
– Прекрасно! Вы с ней одного поля ягоды! Грязнуля и потаскуха!
Захлопнув крышку сундука, Кассандра крепко сжала кулачки.
– Вы злобная, завистливая старуха, тетя Бесс. Надеюсь, что никогда в жизни больше вас не увижу.
Колени у нее так сильно дрожали, что она побоялась, как бы не оступиться на лестнице.
– Клара, ты не поможешь мне нести сундук?
– Да, мисс.
Глазки горничной возбужденно блестели. Она проскользнула в комнату, с легкостью подхватила тяжелый сундук и направилась к выходу.
– Если я что-то забыла, вы можете…
– Я вышвырну это на улицу!
Кассандра прикусила язык, потому что с него просилось еще одно грязное выражение, подхваченное ею у Ри-ордана.
– Прощайте, тетя Бесс.
Она прошла мимо тетки, не глядя ей в лицо, и начала спускаться по ступеням.
– Это долго не протянется, – бросила леди Синклер в спину племяннице, спускаясь за нею следом. – Тебе не удастся его удержать, он с тобой разведется. Запросто разведется, он же член парламента! Именно там дают разводы – в парламенте. Ты этого не знала? Так вот, учти, члены парламента – все его дружки и собутыльники!
Она остановилась на пороге, но продолжила свою речь, пока Трипп забирал у Клары сундук и грузил его на задок кареты.
– И не вздумайте сюда возвращаться, когда он с вами покончит, ваше высокоблагородие миссис Филипп Риордан! Двери этого дома для вас закрыты!
Дверь захлопнулась с таким стуком, что Кассандра подпрыгнула на месте. Храня невозмутимость, возница помог ей забраться в карету. Она села, глядя на Клару. Обе уставились друг на друга, не зная, что сказать. Кассандре хотелось и плакать, и смеяться от радости.
Горничная первая обрела дар речи:
– Вы и вправду хотите, чтобы я у вас служила, мисс?
– Ой, Клара, прости, я даже не спросила, хочешь ли ты служить у меня. Ты не против?
– Ну что вы, мисс, конечно, нет!
– Тогда приходи как можно скорей. – Кассандра дала ей адрес. – Точно сказать не могу, но полагаю, жалованье будет больше.
– Да я взяла бы и меньше, мисс, только бы от нее избавиться, – и Клара дернула подбородком в сторону дома. – Можно мне прийти прямо завтра?
– Отлично, приходи завтра. До свиданья, Клара.
– До свиданья, мисс. Спасибо вам большое. И передайте привет вашему благоверному!
Кассандра откинулась на спинку сиденья и попыталась успокоиться, полным ртом глотая воздух. Очень скоро ей полегчало. Визгливый и злобный голос тетушки, звучавший у нее в ушах, с каждой милей становился все глуше. Даже воздух показался ей свежее по мере того, как она удалялась от Илай-Плейс. В ее жизни открывалась новая страница, и у нее не было ни малейшего основания сожалеть о перевернутой. Она возвращалась домой к мужу. К любимому мужу.
«Может, стоит ему признаться?» – подумала Кассандра, с острым волнением предвкушая предстоящее объяснение. Она больше не испытывала стыда при воспоминании о партии в карты. Их свела сама Фортуна, а вовсе не выпивка, не случай и не жульничество. И она ему нравится, по-настоящему нравится. Кассандра это точно знала. И не только в постели, хотя, конечно, и в постели тоже. Она обхватила себя руками, вздрагивая в ожидании того, что ждало ее вечером.
Она не только любила его, она безмерно гордилась им. Он был честолюбив, но думал больше о других, чем о себе самом. Ей было известно, как раздражает его необходимость ломать комедию, разыгрывая роль развратника и себялюбца. Строго говоря, он даже не имел права разрабатывать и продвигать законопроект об уменьшении списка правонарушений, караемых смертной казнью, чтобы не разрушить созданный образ, но мистеру Куинну не удалось его удержать.
Когда Риордан объяснял ей, что к повешению приговаривают за сто пятьдесят шесть различных правонарушений, причем закон не делает различия между кражей и убийством, его голос звенел от страсти: «Девять из десяти преступников, казнимых в Лондоне, – несовершеннолетние, Касс, и детей приговаривают к тому же наказанию, что и взрослых! Нам не преступников надо искоренять каленым железом, а невежество, равнодушие и самодовольство!»
Ей нетрудно было вообразить, как он выступает в палате общин и убеждает своих товарищей предпринять шаги к исправлению столь вопиющей несправедливости. Как приятно и радостно было сознавать, что у Филиппа есть воля и власть для осуществления перемен в мире! Она поклялась, что будет помогать ему, чем только сможет. Вместе они сумеют добиться успеха.
Карета медленно продвигалась по Стрэнду . Кассандра открыла кошелек и насчитала три фунта десять пенсов. Что ему подарить? В витрине, мимо которой она проезжала, был выставлен Камзол из небеленого шелка-сырца с золочеными пуговицами. Нет, это, конечно, ей не по карману, да и ему вряд ли понравится: у него более строгие вкусы.
Но вот карета поравнялась с ювелирным магазином. В витрине Кассандра увидела золотые часы с резной крышкой, кольца с бриллиантами, черепаховую табакерку с серебряными накладками, золотые и серебряные пряжки. Она тяжело вздохнула. На три фунта и десять пенсов тут не больно-то разгуляешься.
На боковой стенке кареты был прикреплен колокольчик, висящий на крючке. Кассандра сняла его и позвонила, высунув руку из окна. Трипп направил лошадей к тротуару, остановил экипаж и спрыгнул с козел.
– Мне бы хотелось выйти и немного прогуляться, – сказала ему Кассандра.
– Очень хорошо, мэм.
Он помог ей сойти на тротуар и приподнял шляпу.
– Вы подождете меня здесь?
– Да, мэм, сколько угодно.
Она послала ему благодарную улыбку и отважно шагнула в поток прохожих с твердым намерением найти подходящий подарок для мужа.
* * *
– Желаете сделать гравировку, сэр? Риордан сжал в пальцах массивное золотое кольцо и улыбнулся своим мыслям.
– «Tu et nul autre» , – ответил он ювелиру. – А внутри «Ф.Р. и К.М. 28892».
– Очень хорошо, сэр. Будет готово примерно через неделю, я полагаю.
– Неделю! Оно мне нужно раньше.
– Когда же?
Риордан вновь улыбнулся, на этот раз с надеждой.
– К сегодняшнему вечеру!
Оскорбленный в лучших чувствах ювелир воздел руки к небу.
– Это невозможно!
Они начали торговаться о сроке, и Риордан не замутил, как у него за спиной открылась и закрылась дверь мастерской. Он умолк и обернулся, лишь почувствовав легкое, как перышко, прикосновение женской ручки к своему плечу.
– Привет, Филипп! Выбираете подарок для жены? Полагаю, до свадьбы у вас совсем не было для этого времени?
Клодия протянула ему обе руки, он машинально взял их в свои.
– Когда же вы вернулись? Ваше письмо пришло три дня назад, но к тому времени весть о вашей женитьбе уже облетела весь город. Мои поздравления. Надеюсь, вы будете очень счастливы.
Придя наконец в себя, Риордан взял ее под руку и отвел к окну, подальше от любопытных ушей хозяина ювелирной лавки. Впрочем, в голове у него было по-прежнему пусто.
– Вы прекрасно выглядите, Клодия. Это было чистой правдой.
– Значит, слухи дошли до вас раньше, чем мое письмо? Простите, я хотел сам вам сказать, но все произошло так быстро…
– Да уж, могу себе представить.
Он опустил взгляд.
– Вы, конечно, вправе на меня сердиться.
– Вовсе нет. Я, пожалуй, немного разочарована, но не сердита.
– Нет? Но ваш отец и леди Алисия, наверное, никогда меня не простят.
– Они в недоумении. Я им сказала, что мы с вами просто старые друзья. В конце концов, это ведь правда!
Ее улыбка была насмешливо-дружелюбной, и ему стало немного легче.
– Ну а теперь расскажите о себе. Вы счастливы? Вы надеетесь хорошо прожить жизнь с этой Кассандрой Мерлин?
– По правде говоря, Клодия, я и сам не знаю. Но я женат на ней и намерен приложить все усилия, чтобы мы были счастливы.
– Дорогой Филипп!
Во внезапном порыве она сжала его руки и легко коснулась губами его губ.
– Я желаю вам счастья.
В его ответной улыбке сквозило облегчение.
– Для меня ваши слова очень много значат. Вы всегда будете…
Тут вдруг лицо его побелело, приветливые слова замерли на языке. Он до боли, словно тисками, сжал руки Клодии. Она попыталась проследить за его обезумевшим взглядом, щурясь в косых лучах послеполуденного солнца, проникавших сквозь стекло витрины.
– Филипп, что случилось?
Риордан с неприличной поспешностью отпрянул от нее.
– Боже милостивый, я только что увидел свою жену!
А главное, она его увидела. Торопливо извинившись, Риордан выскочил за дверь и скрылся из виду прежде, чем Клодия успела сказать еще хоть слово.
По натуре незлая, Клодия все-таки была женщиной и потому, глядя ему вслед, не удержалась от улыбочки, полной торжества.
Риордан окинул взглядом улицу в обоих направлениях в поисках желтого платья, но безуспешно. Одно платье он заметил, но у его хозяйки были каштановые волосы. Должно быть, Касс зашла в магазин, чтобы избежать встречи с ним. Эта мысль заставила его скрипнуть зубами. Надо же было такому случиться – еще не прошел их медовый месяц, а Касс застала его целующимся с Клодией в витрине магазина!
В лавке обойщика ее не было, в магазине дамских шляп и у серебряных дел мастера – тоже. Он дважды обошел весь квартал, заглядывая в каждую витрину по дороге. Тут ему пришло в голову, что она могла вернуться домой. Повернувшись кругом, Риордан решительным шагом отправился на Портмен-сквер. Он не сомневался, что сумеет ее вразумить, объяснить ей все. Но объяснение откладывалось, и это бесило его.
Увы, когда он добрался до дома двадцать минут спустя, оказалось, что Кассандра еще не вернулась.
Зато его ждал Куинн.
* * *
– Скажи мне, что это не правда.
– Не могу.
Никогда в жизни Риордану не приходилось видеть своего друга таким расстроенным. На этот раз стальное хладнокровие изменило Куинну: он слепо метался взад-вперед от письменного стола до дверей библиотеки и обратно, то и дело хватаясь руками за голову, словно боялся ее потерять.
– Ты был пьян?
– Да.
– Боже!
Весь в черном, как на похоронах, Куинн зажал уши ладонями, не прекращая бегать взад-вперед по комнате. Его лицо было бледно, жидкие волосы всклокочены. Казалось, он постарел лет на десять с тех пор, как Риордан видел его в последний раз.
– Неужели ты не можешь попытаться понять, Оливер? Я был…
Куинн повернулся к нему:
– Что я должен понять? Что ты позволил себе потерять голову и забыться настолько, что женился на женщине, которая ничем не лучше…
– Не смей так говорить! – прогремел Риордан, взвиваясь со стула. – Это не правда!
Ему с трудом удалось овладеть собой.
– Ты ошибся насчет Касс, Оливер, и я хочу знать, как это получилось.
Куинн поглядел на него с жалостью.
– Ты болван.
– Нет. Это ты допустил ошибку. Моя жена была невинна, когда я женился на ней.
– Невинна? – Куинн запрокинул голову и деланно расхохотался. – Ты что, видел кровь?
Риордан сделал три шага по направлению к нему и остановился, сжав кулаки. Лицо Куинна неясно маячило перед Ним в черном облаке гнева.
– Ты опять собираешься меня ударить, Филипп? – прорычал Куинн. – У меня еще остался шрам с прошлого раза.
Он оттянул вверх манжету и показал запястье. Риордан отвернулся в мучительном смущении и направился к своему столу. Руки у него тряслись.
Через минуту Куинн заговорил более спокойным тоном.
– Дело сделано. Так или иначе жизнь продолжается. Мне придется позабыть о своих личных переживаниях, хотя я очень разочарован, и сосредоточиться на достижении главной цели, а именно: на разоблачении убийцы.
Каждое его слово резало Риордана, точно лезвие бритвы. Он тяжело опустился в кресло.
– Касс порядочная женщина, Оливер. Дай ей шанс доказать это. Она…
– Ты слышал, что я сказал? Нам надо думать о более важных вещах. Теперь, когда король Людовик арестован, нам…
– Что?
Куинн вскинул на Него удивленный взгляд. Удивление быстро уступило место отвращению.
– Ты хочешь сказать, что не знал об этом?
– Нет, мы были… – Риордан беспомощно развел руками. – Расскажи толком.
– Людовик искал убежища от толпы бунтовщиков в Конвенте. Швейцарские гвардейцы, которые должны бы ди его защищать, получили приказ отойти, многие из них были застрелены в ходе отступления. Якобинцы в Конвенте объявили, что Людовик «смещен со своего поста», вместе с семьей он заключен в Темпль . Питт отозвал нашего посла.
– О Господи! Я не думал, что до этого дойдет.
– Арест короля всколыхнул все революционные группировки не только во Франции, но – что еще важнее – и у нас тоже. Настал час испытаний, Филипп. Нам срочно нужны новые данные, и, как мне ни жаль, Уэйд по-прежнему остается нашим лучшим источником.
– У меня есть новости от Уэйда. Он признался Касс в том, что именно он стоял во главе группы заговорщиков, пытавшихся убить короля Георга.
– Это все?
– Нет. Он сказал ей, что они по-прежнему метят в короля и что следующее покушение произойдет в ноябре.
– В ноябре… – Куинн задумчиво уставился в пространство. – В ноябре откроется сессия парламента.
– Вот именно.
– Два месяца. Мы должны все разузнать.
Риордан поднялся на ноги. Он знал, что за этим последует.
– Я не хочу, чтобы она с ним встречалась, Оливер. Куинн ответил ему уничтожающим взглядом.
– Повтори, что ты сказал. Я, должно быть, ослышался.
– Послушай меня. Он пытался сделать ей больно. Как-то раз я тебя спрашивал, все ли у него в порядке по части женщин, и ты сказал «да». Твои сведения неверны, Оливер. И это уже во второй раз. Я больше не позволю ей видеться с ним.
Куинну стоило заметного труда сдержать свое возмущение.
– Ты просто ошалел, Филипп. Мои сведения были точны как в первом случае, так и во втором. Когда-нибудь ты это поймешь, и я надеюсь, что этот день не за горами. Что касается твоих слов о том, что она не должна видеться с Уэйдом, я могу сказать лишь одно: ты лишился рассудка. Мы должны раскрыть его планы, для нас это вопрос жизни и смерти, и тебе это отлично известно. Он явно ей доверяет. У нас нет выбора – мы должны ее использовать, как бы тебе ни было неприятно. Твои чувства больше не имеют значения. На карту поставлено нечто большее. Речь идет о жизни монарха, Филипп.
Он продолжал говорить, но Риордан перестал слушать. Он ничего не мог противопоставить логике Куинна, но при одной мысли о том, что Касс должна вновь встретиться с Уэйдом, к горлу подступала тошнота. Внезапная вспышка озарения помогла ему понять, что Касс значит для него гораздо больше, чем одобрение или неодобрение Оливера. Кроме того, он твердо знал, что она не станет встречаться с Уэйдом против его воли. Он перебил Куинна на середине фразы:
– Хорошо, я не стану ей мешать встречаться с ним. Но решение будет зависеть от нее самой. Мы ее спросим, и она даст ответ. Как она решит, Оливер, так и будет.
Куинн ответил ему кривоватой улыбкой. Риордан удивился, когда он сказал:
– Согласен.
* * *
Трипп помог Кассандре выбраться из кареты в тот самый момент, когда к дому подкатил еще один экипаж, из которого высадились пятеро мужчин. Она догадалась, что это товарищи Риордана – члены парламентского комитета, пришедшие обсудить билль о реформе уголовного законодательства. Ее сердце наполнилось гордостью: хотя все они были старше ее мужа, главой комитета являлся именно он. Она приветливо поздоровалась с ними на крыльце и провела их в дом, ощущая на себе любопытные взгляды.
Из библиотеки до нее сразу же донеслись разгневанные голоса. Кассандра обрадовалась появлению Уокера, который сразу же взял обязанности распорядителя на себя и увел господ в гостиную. Сама она направилась в библиотеку, все еще держа под мышкой ноты, купленные у уличного продавца баллад. Голоса становились все громче, пока она приближалась к двери. Уже взявшись за ручку, она услышала, как Куинн закричал:
– Ну так подумай об этом, подумай головой! Ради всего святого! Неужели ты не понимаешь? Если ты ее обрюхатишь, это сорвет весь наш план!
С побелевшим лицом Кассандра открыла дверь, переводя взгляд с одного на другого. Оба взглянули на нее с виноватым видом, и ей вспомнилось, какое лицо было у Риордана, когда она увидела его в витрине ювелирного магазина с Клодией.
– Касс!
Он подошел и взял ее за руку.
– У тебя посетители, Филипп, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Они в гостиной. Это члены твоего комитета.
Он тихо выругался, потом обнял ее за талию и повернулся к Куинну.
– Оливер, я уверен, что ты захочешь сказать Касс, как ты счастлив был узнать о нашей свадьбе.
В комнате повисло тяжелое молчание. Кассандра судорожно сглотнула, чувствуя, что между мужчинами идет молчаливый поединок. Наконец Куинн слегка поклонился и растянул губы в подобии улыбки.
– Желаю вам… удачи.
Риордан сурово выпрямился.
– Это все?
Не успел Куинн ответить, как послышался стук в дверь, и в образовавшуюся щель просунулась голова Уокера.
– Сэр, члены комитета…
– Сейчас иду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50