– Пожалуй, я могла бы провести свое небольшое расследование, – неожиданно для себя объявила Джордан, вставая. Этот гнусный человечек успел вывести ее из себя, и теперь она была исполнена решимости раздобыть кое-какие факты и посрамить профессора. Все Бьюкенены – дикари? Какой историк способен выступить со столь категоричным утверждением? И насколько можно ему верить? Действительно ли он преподает историю? Джордан определенно намеревалась проверить, так ли это.– Возможно, мне удастся доказать, что именно Бьюкенены были святыми, – насмешливо хмыкнула она.– Вряд ли такое возможно, дорогуша. Мои исследования безупречны.Джордан, уже успевшая удалиться на несколько шагов, оглянулась:– А вот это мы увидим. Глава 3 Только в начале одиннадцатого Джордан наконец удалось снять линзы. Она вернулась в бальный зал и встала у входа, пытаясь разглядеть Ноа среди танцующих. Ее очки все еще у него в кармане!Профессор Маккенна покинул прием час назад, и Изабель пространно извинилась за его непозволительное поведение. Джордан посоветовала ей не волноваться, заверив, что ничуть не оскорбилась, но Изабель ужасно расстроилась, что не сможет прочитать документы. Джордан хотела было предложить свою помощь, но передумала. Пусть, как напомнил Майкл, она сейчас вольная птица, но, занявшись расследованием, она будет вынуждена терпеть общество профессора. Нет уж, спасибо. Никакая древняя история не стоит даже одного часа в компании этого человека.– Почему такой хмурый вид? – осведомился Ник, еще один брат Джордан.– Ничуть не хмурый. Я просто щурюсь. Мои очки у Ноа. Ты его не видишь?– Конечно, вижу. Он прямо перед тобой.Джордан прищурилась еще сильнее, сфокусировала взгляд, заметила Ноа и на этот раз действительно нахмурилась.– Взгляни только на этих дурочек, облизывающихся на твоего партнера! Слюнки так и текут! Омерзительно!– Ты так считаешь?– Считаю, – бросила Джордан. – Обещай мне кое-что.– Что именно?– Если я когда-нибудь буду вести себя таким образом, ты меня пристрелишь.– Буду счастлив! – пообещал Ник, открыто смеясь над ней. Ноа наконец удалось ускользнуть от своего фан-клуба, и он подошел к ним.– Что за веселье?– Джордан просит ее пристрелить.Ноа оглядел Джордан. На секунду-другую она полностью завладела его вниманием.– Я сам это сделаю! – предложил он.По ее мнению, его голос так и сочился злорадством. Она тут же решила убраться подальше от этой парочки, но заметила идущего к ним Дэна Роббинса. По крайней мере ей показалось, что это Дэн: на самом деле все, что видела Джордан, – довольно неясный силуэт. В начале вечера он пригласил ее на танец, и не важно, какая музыка звучала: вальс, танго или хип-хоп, – Дэн подпрыгивал под свою собственную мелодию в такт чему-то, напоминавшему вариант спазматической польки.Джордан тут же передумала, осталась на месте и даже подвинулась ближе к Ноа и улыбнулась. Похоже, ее план сработал, поскольку Дэн поколебался и отошел.– Не хочешь узнать, почему она просит ее пристрелить? – спросил Ник.– Я уже знаю почему, – объявил Ноа. – Ей скучно.Джордан сунула руку ему в карман, нашла очки и нацепила на нос.– Мне не скучно.– Еще как скучно, – усмехнулся Ноа. При этом он смотрел поверх ее головы, должно быть, специально, чтобы ее разозлить.– Он прав, – поддержал Ник. – Тебе должно быть скучно. Все, что у тебя было – твоя компания, и, поскольку ты все продала…– И что дальше?– Ты просто не можешь не скучать, – пожал плечами Ник.– Если мне не нравятся те же вещи, что и вам, это еще не значит, что я скучаю или несчастлива… У меня насыщенная жизнь, и…– Даже у мертвецов жизнь куда более насыщенная, – перебил Ноа.– У тебя и вправду маловато развлечений, – согласился Ник.– Но почему? Я люблю читать и…Оба ехидно заулыбались. До чего же отвратительные шуты!Она только собиралась сообщить им свое мнение, когда Ник кивнул:– Ты действительно любишь хорошие книжки. Что ты там читала два дня назад?– Не помню. Я вообще много читаю.– Зато я помню, – омерзительно жизнерадостным голосом вставил Ноа. – Мы с Ником и Диланом как раз вернулись с рыбалки, а ты сидела на письменном столе и читала полное собрание работ Стивена Хокинса. Британский ученый, выдвинувший смелые идеи о происхождении Вселенной. Страдает от тяжелой болезни, не дающей ему свободно двигаться и говорить, поэтому общается посредством специально созданного для него компьютера.
– Но это так увлекательно, – оправдывалась она, на что мужчины дружно засмеялись. – Прекратите измываться надо мной и убирайтесь. Оба.Выбор времени оказался крайне неподходящим, поскольку она снова увидела приближавшегося Дэна. Пришлось схватиться за руку Ноа. Джордан была уверена, что он понял, в чем дело: только слепой не заметил бы Дэна. Однако Ноа занимало совсем другое.– Твоя сестра живет в маленькой уютненькой коробочке, – заметил он.– Это точно, – согласился Ник. – Джордан, когда ты в последний раз делала что-то просто ради забавы?– Я многое делаю ради забавы.– Позволь мне уточнить. Когда твои так называемые забавы не имели ничего общего с компьютерами, с микросхемами или программным обеспечением?Джордан открыла рот, чтобы ответить, но, подумав, сжала губы. Да и что ей было отвечать? Впрочем, под таким давлением она теряла способность думать.– Ты когда-нибудь сделала что-то непрактичное? – допытывался Ноа.– Какая в этом логика? – парировала Джордан.– Она это серьезно? – спросил Ноа Ника.– Боюсь, что так, – вздохнул Ник. – Прежде чем моей сестре придет в голову сделать что-то необдуманное, она сначала проанализирует данные, определит статистические вероятности успеха…Оба искренне веселились, поддразнивая Джордан, и все это продолжалось бы еще долго, не появись рядом их начальник, доктор Питер Моргенштерн, с тарелкой, на которой лежало два ломтика свадебного торта.Моргенштерн стал добрым другом семьи и ни за что на свете не пропустил бы такого события. Он был блестящим судебным психиатром, возглавившим специальное подразделение ФБР. В обиходе подразделение называли отделом потерь и находок. Брат Джордан Ник и Ноа были частью программы Моргенштерна. В число их обязанностей входили поиски потерявшихся и эксплуатируемых детей, и Джордан была уверена, что успех программы во многом зависел от них.– Похоже, вы трое неплохо проводите время.– Как вы их терпите? По-моему, с ними невозможно работать, – заметила Джордан.– Знаете, бывают моменты, когда я, кажется, теряю рассудок. Особенно в присутствии этого типа, – пожаловался Моргенштерн, кивком показав на Ноа.– Сэр, мне очень жаль, что вы и ваша жена оказались за одним столом с нашей тетушкой Айрис, – вмешался Ник. – Она каким-то образом обнаружила, что вы доктор?– Боюсь, что так.– Айрис страдает навязчивой ипохондрией, – пояснил Ник.– А каковы шансы, что рядом с ней за одним столом окажется доктор? – спросил Ноа.Все повернулись к столу, где сидели тетушка Айрис и жена Моргенштерна.– Один шанс на сто семьдесят девять тысяч семьсот, – выпалила не успевшая сдержаться Джордан.Мужчины дружно уставились на нее.– Это точное или приблизительное число? – потрясенно пролепетал доктор.– Точное, если считать, что приглашенных – шестьсот человек. Я никогда не делаю приблизительных подсчетов.– Она все время выкидывает такие штуки? – подивился Ноа.– В общем, да, – кивнул Ник.– Если у меня математический ум…– И ни капли здравого смысла, – подхватил Ник.– Вы здорово пригодились бы в нашей команде, – объявил Моргенштерн. – Если когда-нибудь захотите сменить карьеру, идите работать ко мне.– Ни за что! – с чувством воскликнул Ник.– Ни в коем случае! – подхватил Ноа.Доктор заговорщически подмигнул Джордан.– Я бы не стал сразу выпускать ее на поле. Как и вы, она нуждается в длительной тренировке, – изрек он и, немного подумав, добавил: – У меня хорошее предчувствие относительно Джордан. Я считаю, что она может стать великолепным приобретением для подразделения.– Сэр, разве правила не запрещают членам одной семьи работать вместе?– Меня эти правила не интересуют, – отмахнулся Моргенштерн. – Я бы не отпустил ее в академию. Обучал бы сам.– По-моему, сэр, это не слишком хорошая идея, – настаивал Ноа с возмущенным видом. Ник энергично закивал.– Послушайте, мистер Задница, – раздраженно бросила Джордан. – Решать не вам, а мне!Доктор, казалось, заинтересовался реакцией Ноа на свое предложение.– А мне дадут пистолет? – спросила Джордан.– Об этом не может быть и речи, – отрезал Ник.– Ты слишком неуклюжа и слепа, как летучая мышь, – вставил Ноа. – Еще пристрелишь себя!Джордан улыбнулась Моргенштерну:– Рада была поговорить с вами. А теперь прошу извинить, мне нужно убраться подальше от этих двух кретинов.– Лучше давай потанцуем! – предложил Ноа, хватая ее за руку. И поскольку он уже тащил ее на танцпол, спорить было бесполезно.Новобрачная уговорила сестру спеть. У Изабель был чудесный голос, и когда она запела любимую балладу Кейт, в зале наступила тишина. И молодые, и старые были одинаково заворожены пением.Ноа притянул к себе Джордан и прижал к груди. Пришлось признать, что это вовсе не так уж неприятно. Ей нравилось чувствовать его сильное тело. И запах его тоже нравился. Грубовато-сексуальный. Что у него за одеколон?По-прежнему глядя поверх ее головы, он спросил:– Ты, надеюсь, не собираешься работать на доктора? Похоже, он действительно обеспокоен.Джордан не могла устоять перед искушением немного его подразнить.– Только если при этом мне придется работать в паре с тобой.Ноа, улыбаясь, покачал головой:– Ни под каким видом. Ты это всерьез?– Конечно, – призналась она. – Я ни за что не стала бы работать на доктора Моргенштерна. Счастлив?– Я всегда счастлив.Джордан закатила глаза. О Господи, что за эго!– Кстати, – заметила она, – доктор Моргенштерн не думал предлагать мне работу. Просто дразнил тебя и Ника. По-моему, у него блестяще получилось. Ты ужасно разозлился.– Доктор никогда никого не дразнит. А я никогда не злюсь.– Ладно, если даже и так, я все равно бы не стала работать на него.Ник сверкнул улыбкой, и на какую-то долю секунды она забыла, до чего он иногда ее раздражает.– Вряд ли тебе интересно такое занятие.– В таком случае к чему эти разговоры? – досадливо буркнула она. – Если знаешь ответ, почему спрашиваешь?– Только чтобы убедиться. Вот и все.Добрых полминуты они покачивались в такт музыке, и она успела немного расслабиться, когда он все испортил:– Кроме того, ты все провалила бы…– Что именно?– Да любое задание.– Откуда тебе известно, провалила бы или нет?– Ты живешь в зоне комфорта. Поэтому и знаю.– Я сейчас тебя укушу! И что такое «зона комфорта»?– Это то место, границы которого ты никогда не переступаешь. Никогда не выглядываешь за пределы своего благополучного окружения. Своей зоны комфорта, – пояснил он. – Твой удел – вечно оставаться в тени. – Джордан не успела возразить, как он добавил: – Бьюсь об заклад, ты в жизни не сделала ничего спонтанного. Ни разу не рискнула.– Только за последний год я почти непрерывно рисковала.– Да ну? Каким же это образом?– Продала свою компанию.– Твое решение основывалось на чистом расчете, и ты получила огромную прибыль, – возразил он. – Что еще?– Я много бегаю и, пожалуй, в будущем году попытаюсь участвовать в Бостонском марафоне, – оправдывалась она.– Это режим, требующий дисциплины. Кроме того, ты делаешь это, чтобы держать себя в форме, – не согласился Ноа.Теперь он смотрел не куда-то вдаль, а прямо ей в глаза, и от этого было ужасно неловко. Как ни старалась Джордан, по-прежнему не могла придумать ни одного спонтанного поступка, ни одного рискованного предприятия. Все, что она делала, было хорошо продумано и спланировано до последней мелочи. Неужели ее жизнь действительно настолько уныла? Неужели она сама так скучна?– Ну что, нечего ответить?– По-моему, в осмотрительности ничего плохого нет.Класс! Сейчас она лепечет, как девятилетняя малышка!Ноа, казалось, едва сдерживал смех.– Ты совершенно права. Что плохого в осмотрительности?Смутившаяся Джордан только сейчас поняла, какой занудой кажется Ноа. Впрочем, он и без того видит ее насквозь! Поэтому она поспешно сменила тему и попыталась отвлечь его от обсуждения ее серенького существования.– Какой чудесный голос у Изабель, правда? – выпалила она первое, что пришло в голову. – Знаешь, ее буквально осаждают агенты, мечтающие открыть новую звезду. Впрочем, ее это не интересует. Она только на первом курсе, но уже решила специализироваться по истории, а потом получить степень магистра и стать преподавателем. Подумать только, отказаться от славы и состояния! Просто поразительно, не находишь?Ноа ответил ослепительной улыбкой, буквально пронзившей ее насквозь, хотя вид при этом у него был несколько недоумевающим. И неудивительно. Она несет чушь, как несмышленый младенец.Она отчетливо понимала, что следует немедленно замолчать, но не могла заставить себя закрыть рот. Под этим пристальным взглядом она все больше нервничала.«Ради Господа Бога, Изабель, заканчивай балладу!» С нее довольно!– Знаешь, через несколько лет Изабель должна унаследовать землю в Шотландии! Глен-Маккенна, так эта земля называется, – тараторила Джордан. – Она пригласила на свадьбу и прием ужасно странного человечка. Я только что познакомилась с ним. Он хвастается, что собрал несколько ящиков с документами о клане Маккенна. Он профессор и много лет расследует вражду, существовавшую много веков между Бьюкененами и Маккенна. Если верить профессору, Дилан и Кейт вообще не должны были пожениться. Там еще есть какая-то легенда о сокровище. Поразительная история, по крайней мере меня она заинтересовала.Она наконец была вынуждена замолчать, чтобы глотнуть воздуха: в глазах уже темнело.Ноа на несколько секунд забыл о танце.– Я тебя нервирую? – вдруг спросил он.Еще бы!– Да, когда вот так таращишься на меня. Буду крайне тебе признательна, если снова начнешь грубить и смотреть поверх моей головы, когда мы разговариваем. Ты ведь именно поэтому делаешь это? Чтобы меня унизить?Его лицо зажглось подлинной радостью.– Точно. И еще чтобы тебя раздражать.– У тебя получается. Ты меня раздражаешь.Неужели Изабель никогда не замолчит?! Прошла, кажется, целая вечность!Джордан беспечно улыбалась парам, скользившим мимо, но втайне желала одного: чтобы танец поскорее кончился. Будет очень невежливо по отношению к Ноа просто повернуться и уйти, не так ли?Ноа приподнял ее подбородок указательным пальцем и снова заглянул в глаза.– Могу я предложить тебе совет?– Валяй! – вздохнула она. – Предлагай.– Тебе нужно подумать о том, как бы включиться в игру.– Какая еще игра? – вздохнула она.– Жизнь.Очевидно, он еще не устал от попыток разнообразить ее жалкое существование.– Знаешь разницу между мной и тобой? – не унимался Ноа.– Лично я могу перечислить не меньше чем тысячу различий.– Я ем десерт.– И что это должно означать? – удивилась она.– Только то, что жизнь слишком коротка. Иногда приходится сначала есть десерт.Она понимала, куда он клонит.– Ясно. Я предпочитаю наблюдать за жизнью, а ты – жить. По-твоему, мне необходимо сделать нечто спонтанное, вместо того чтобы все планировать заранее. Но, к твоему сведению, я намереваюсь сделать нечто спонтанное.– Да неужели? – подначил он. – Что именно?– Спонтанное, – повторила она.– Может, просветишь меня?Джордан понимала, что он ей не верит. Но как бы туго ни пришлось, она обязательно совершит спонтанный поступок, даже если это ее убьет. Есть ли в мире большее удовольствие, чем стереть улыбочку всезнайки с его физиономии? Да такое стоит любых жертв, даже если ее посчитают нелогичной.– Я еду в Техас, – объявила она, подчеркнув свое решение кивком.– Зачем? – удивился он.– Зачем я еду в Техас?Сначала она понятия не имела, что тянет ее в Техас, но, к счастью, соображала она быстро. И прежде чем он успел что-то сказать, Джордан уже ответила на собственный вопрос:– На охоту за сокровищем. Глава 4 Пол Ньютон Пруитт любил женщин. Любил в женщинах все: мягкую, гладкую кожу, женственный запах, чудесное ощущение шелковистых волос, щекочущих грудь, эротические звуки, которые они издавали, когда он дотрагивался до них. Обожал их заразительный смех, возбуждающие вопли восторга.Он не имел предпочтений. Цвет глаз, волос или кожи не играл никакой роли. Высокие, коротышки, тощие, толстые… ему было абсолютно безразлично. Все казались восхитительными, а для него каждая была неповторимой.Но самую большую слабость он имел к тем, кто улыбался ему некоей особенной улыбкой, для которой невозможно было найти определение. Он знал только, что стоило такой женщине взглянуть в его сторону, и сердце начинало бешено колотиться. Против такой улыбки он был бессилен. Не мог устоять, не мог сказать «нет» и был готов на все.До того, как ему пришлось полностью изменить свое поведение и образ жизни, чтобы выжить, он был настоящим волокитой и дамским угодником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Но это так увлекательно, – оправдывалась она, на что мужчины дружно засмеялись. – Прекратите измываться надо мной и убирайтесь. Оба.Выбор времени оказался крайне неподходящим, поскольку она снова увидела приближавшегося Дэна. Пришлось схватиться за руку Ноа. Джордан была уверена, что он понял, в чем дело: только слепой не заметил бы Дэна. Однако Ноа занимало совсем другое.– Твоя сестра живет в маленькой уютненькой коробочке, – заметил он.– Это точно, – согласился Ник. – Джордан, когда ты в последний раз делала что-то просто ради забавы?– Я многое делаю ради забавы.– Позволь мне уточнить. Когда твои так называемые забавы не имели ничего общего с компьютерами, с микросхемами или программным обеспечением?Джордан открыла рот, чтобы ответить, но, подумав, сжала губы. Да и что ей было отвечать? Впрочем, под таким давлением она теряла способность думать.– Ты когда-нибудь сделала что-то непрактичное? – допытывался Ноа.– Какая в этом логика? – парировала Джордан.– Она это серьезно? – спросил Ноа Ника.– Боюсь, что так, – вздохнул Ник. – Прежде чем моей сестре придет в голову сделать что-то необдуманное, она сначала проанализирует данные, определит статистические вероятности успеха…Оба искренне веселились, поддразнивая Джордан, и все это продолжалось бы еще долго, не появись рядом их начальник, доктор Питер Моргенштерн, с тарелкой, на которой лежало два ломтика свадебного торта.Моргенштерн стал добрым другом семьи и ни за что на свете не пропустил бы такого события. Он был блестящим судебным психиатром, возглавившим специальное подразделение ФБР. В обиходе подразделение называли отделом потерь и находок. Брат Джордан Ник и Ноа были частью программы Моргенштерна. В число их обязанностей входили поиски потерявшихся и эксплуатируемых детей, и Джордан была уверена, что успех программы во многом зависел от них.– Похоже, вы трое неплохо проводите время.– Как вы их терпите? По-моему, с ними невозможно работать, – заметила Джордан.– Знаете, бывают моменты, когда я, кажется, теряю рассудок. Особенно в присутствии этого типа, – пожаловался Моргенштерн, кивком показав на Ноа.– Сэр, мне очень жаль, что вы и ваша жена оказались за одним столом с нашей тетушкой Айрис, – вмешался Ник. – Она каким-то образом обнаружила, что вы доктор?– Боюсь, что так.– Айрис страдает навязчивой ипохондрией, – пояснил Ник.– А каковы шансы, что рядом с ней за одним столом окажется доктор? – спросил Ноа.Все повернулись к столу, где сидели тетушка Айрис и жена Моргенштерна.– Один шанс на сто семьдесят девять тысяч семьсот, – выпалила не успевшая сдержаться Джордан.Мужчины дружно уставились на нее.– Это точное или приблизительное число? – потрясенно пролепетал доктор.– Точное, если считать, что приглашенных – шестьсот человек. Я никогда не делаю приблизительных подсчетов.– Она все время выкидывает такие штуки? – подивился Ноа.– В общем, да, – кивнул Ник.– Если у меня математический ум…– И ни капли здравого смысла, – подхватил Ник.– Вы здорово пригодились бы в нашей команде, – объявил Моргенштерн. – Если когда-нибудь захотите сменить карьеру, идите работать ко мне.– Ни за что! – с чувством воскликнул Ник.– Ни в коем случае! – подхватил Ноа.Доктор заговорщически подмигнул Джордан.– Я бы не стал сразу выпускать ее на поле. Как и вы, она нуждается в длительной тренировке, – изрек он и, немного подумав, добавил: – У меня хорошее предчувствие относительно Джордан. Я считаю, что она может стать великолепным приобретением для подразделения.– Сэр, разве правила не запрещают членам одной семьи работать вместе?– Меня эти правила не интересуют, – отмахнулся Моргенштерн. – Я бы не отпустил ее в академию. Обучал бы сам.– По-моему, сэр, это не слишком хорошая идея, – настаивал Ноа с возмущенным видом. Ник энергично закивал.– Послушайте, мистер Задница, – раздраженно бросила Джордан. – Решать не вам, а мне!Доктор, казалось, заинтересовался реакцией Ноа на свое предложение.– А мне дадут пистолет? – спросила Джордан.– Об этом не может быть и речи, – отрезал Ник.– Ты слишком неуклюжа и слепа, как летучая мышь, – вставил Ноа. – Еще пристрелишь себя!Джордан улыбнулась Моргенштерну:– Рада была поговорить с вами. А теперь прошу извинить, мне нужно убраться подальше от этих двух кретинов.– Лучше давай потанцуем! – предложил Ноа, хватая ее за руку. И поскольку он уже тащил ее на танцпол, спорить было бесполезно.Новобрачная уговорила сестру спеть. У Изабель был чудесный голос, и когда она запела любимую балладу Кейт, в зале наступила тишина. И молодые, и старые были одинаково заворожены пением.Ноа притянул к себе Джордан и прижал к груди. Пришлось признать, что это вовсе не так уж неприятно. Ей нравилось чувствовать его сильное тело. И запах его тоже нравился. Грубовато-сексуальный. Что у него за одеколон?По-прежнему глядя поверх ее головы, он спросил:– Ты, надеюсь, не собираешься работать на доктора? Похоже, он действительно обеспокоен.Джордан не могла устоять перед искушением немного его подразнить.– Только если при этом мне придется работать в паре с тобой.Ноа, улыбаясь, покачал головой:– Ни под каким видом. Ты это всерьез?– Конечно, – призналась она. – Я ни за что не стала бы работать на доктора Моргенштерна. Счастлив?– Я всегда счастлив.Джордан закатила глаза. О Господи, что за эго!– Кстати, – заметила она, – доктор Моргенштерн не думал предлагать мне работу. Просто дразнил тебя и Ника. По-моему, у него блестяще получилось. Ты ужасно разозлился.– Доктор никогда никого не дразнит. А я никогда не злюсь.– Ладно, если даже и так, я все равно бы не стала работать на него.Ник сверкнул улыбкой, и на какую-то долю секунды она забыла, до чего он иногда ее раздражает.– Вряд ли тебе интересно такое занятие.– В таком случае к чему эти разговоры? – досадливо буркнула она. – Если знаешь ответ, почему спрашиваешь?– Только чтобы убедиться. Вот и все.Добрых полминуты они покачивались в такт музыке, и она успела немного расслабиться, когда он все испортил:– Кроме того, ты все провалила бы…– Что именно?– Да любое задание.– Откуда тебе известно, провалила бы или нет?– Ты живешь в зоне комфорта. Поэтому и знаю.– Я сейчас тебя укушу! И что такое «зона комфорта»?– Это то место, границы которого ты никогда не переступаешь. Никогда не выглядываешь за пределы своего благополучного окружения. Своей зоны комфорта, – пояснил он. – Твой удел – вечно оставаться в тени. – Джордан не успела возразить, как он добавил: – Бьюсь об заклад, ты в жизни не сделала ничего спонтанного. Ни разу не рискнула.– Только за последний год я почти непрерывно рисковала.– Да ну? Каким же это образом?– Продала свою компанию.– Твое решение основывалось на чистом расчете, и ты получила огромную прибыль, – возразил он. – Что еще?– Я много бегаю и, пожалуй, в будущем году попытаюсь участвовать в Бостонском марафоне, – оправдывалась она.– Это режим, требующий дисциплины. Кроме того, ты делаешь это, чтобы держать себя в форме, – не согласился Ноа.Теперь он смотрел не куда-то вдаль, а прямо ей в глаза, и от этого было ужасно неловко. Как ни старалась Джордан, по-прежнему не могла придумать ни одного спонтанного поступка, ни одного рискованного предприятия. Все, что она делала, было хорошо продумано и спланировано до последней мелочи. Неужели ее жизнь действительно настолько уныла? Неужели она сама так скучна?– Ну что, нечего ответить?– По-моему, в осмотрительности ничего плохого нет.Класс! Сейчас она лепечет, как девятилетняя малышка!Ноа, казалось, едва сдерживал смех.– Ты совершенно права. Что плохого в осмотрительности?Смутившаяся Джордан только сейчас поняла, какой занудой кажется Ноа. Впрочем, он и без того видит ее насквозь! Поэтому она поспешно сменила тему и попыталась отвлечь его от обсуждения ее серенького существования.– Какой чудесный голос у Изабель, правда? – выпалила она первое, что пришло в голову. – Знаешь, ее буквально осаждают агенты, мечтающие открыть новую звезду. Впрочем, ее это не интересует. Она только на первом курсе, но уже решила специализироваться по истории, а потом получить степень магистра и стать преподавателем. Подумать только, отказаться от славы и состояния! Просто поразительно, не находишь?Ноа ответил ослепительной улыбкой, буквально пронзившей ее насквозь, хотя вид при этом у него был несколько недоумевающим. И неудивительно. Она несет чушь, как несмышленый младенец.Она отчетливо понимала, что следует немедленно замолчать, но не могла заставить себя закрыть рот. Под этим пристальным взглядом она все больше нервничала.«Ради Господа Бога, Изабель, заканчивай балладу!» С нее довольно!– Знаешь, через несколько лет Изабель должна унаследовать землю в Шотландии! Глен-Маккенна, так эта земля называется, – тараторила Джордан. – Она пригласила на свадьбу и прием ужасно странного человечка. Я только что познакомилась с ним. Он хвастается, что собрал несколько ящиков с документами о клане Маккенна. Он профессор и много лет расследует вражду, существовавшую много веков между Бьюкененами и Маккенна. Если верить профессору, Дилан и Кейт вообще не должны были пожениться. Там еще есть какая-то легенда о сокровище. Поразительная история, по крайней мере меня она заинтересовала.Она наконец была вынуждена замолчать, чтобы глотнуть воздуха: в глазах уже темнело.Ноа на несколько секунд забыл о танце.– Я тебя нервирую? – вдруг спросил он.Еще бы!– Да, когда вот так таращишься на меня. Буду крайне тебе признательна, если снова начнешь грубить и смотреть поверх моей головы, когда мы разговариваем. Ты ведь именно поэтому делаешь это? Чтобы меня унизить?Его лицо зажглось подлинной радостью.– Точно. И еще чтобы тебя раздражать.– У тебя получается. Ты меня раздражаешь.Неужели Изабель никогда не замолчит?! Прошла, кажется, целая вечность!Джордан беспечно улыбалась парам, скользившим мимо, но втайне желала одного: чтобы танец поскорее кончился. Будет очень невежливо по отношению к Ноа просто повернуться и уйти, не так ли?Ноа приподнял ее подбородок указательным пальцем и снова заглянул в глаза.– Могу я предложить тебе совет?– Валяй! – вздохнула она. – Предлагай.– Тебе нужно подумать о том, как бы включиться в игру.– Какая еще игра? – вздохнула она.– Жизнь.Очевидно, он еще не устал от попыток разнообразить ее жалкое существование.– Знаешь разницу между мной и тобой? – не унимался Ноа.– Лично я могу перечислить не меньше чем тысячу различий.– Я ем десерт.– И что это должно означать? – удивилась она.– Только то, что жизнь слишком коротка. Иногда приходится сначала есть десерт.Она понимала, куда он клонит.– Ясно. Я предпочитаю наблюдать за жизнью, а ты – жить. По-твоему, мне необходимо сделать нечто спонтанное, вместо того чтобы все планировать заранее. Но, к твоему сведению, я намереваюсь сделать нечто спонтанное.– Да неужели? – подначил он. – Что именно?– Спонтанное, – повторила она.– Может, просветишь меня?Джордан понимала, что он ей не верит. Но как бы туго ни пришлось, она обязательно совершит спонтанный поступок, даже если это ее убьет. Есть ли в мире большее удовольствие, чем стереть улыбочку всезнайки с его физиономии? Да такое стоит любых жертв, даже если ее посчитают нелогичной.– Я еду в Техас, – объявила она, подчеркнув свое решение кивком.– Зачем? – удивился он.– Зачем я еду в Техас?Сначала она понятия не имела, что тянет ее в Техас, но, к счастью, соображала она быстро. И прежде чем он успел что-то сказать, Джордан уже ответила на собственный вопрос:– На охоту за сокровищем. Глава 4 Пол Ньютон Пруитт любил женщин. Любил в женщинах все: мягкую, гладкую кожу, женственный запах, чудесное ощущение шелковистых волос, щекочущих грудь, эротические звуки, которые они издавали, когда он дотрагивался до них. Обожал их заразительный смех, возбуждающие вопли восторга.Он не имел предпочтений. Цвет глаз, волос или кожи не играл никакой роли. Высокие, коротышки, тощие, толстые… ему было абсолютно безразлично. Все казались восхитительными, а для него каждая была неповторимой.Но самую большую слабость он имел к тем, кто улыбался ему некоей особенной улыбкой, для которой невозможно было найти определение. Он знал только, что стоило такой женщине взглянуть в его сторону, и сердце начинало бешено колотиться. Против такой улыбки он был бессилен. Не мог устоять, не мог сказать «нет» и был готов на все.До того, как ему пришлось полностью изменить свое поведение и образ жизни, чтобы выжить, он был настоящим волокитой и дамским угодником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29