- Да не переживайте вы так, - мягко сказала служанка, погладив её худенькую руку. - Я ведь тоже когда-то была влюблена, так что понимаю, каково вам.
Ленора все ещё держалась настороже.
- А что вы обо мне знаете?
Служанка передернула плечами.
- Да слышала, как они толковали о том, что вы, дескать, потеряли память и решили, что замужем за кем-то еще, - Тут она запнулась, словно до неё наконец дошло, и Меган растерянно взглянула на хозяйку. Та все ещё колебалась. - Так, стало быть, это он и есть? То есть, я хотела сказать, вы считаете, что мистер Уингейт и есть ваш муж?
Под её испытующим взглядом Ленора опустила глаза. Стоило ли лукавить, если служанка читала в её лице, как в открытой книге?
- Да, это он. Я люблю его, только вот если бы...
- Да, нелегко вам, мэм. Уж я-то вижу.
Ленора в ответ только слабо кивнула. Глупо было даже пытаться забыть о нем? Как она могла даже надеяться, что это возможно?!
Маленькие настольные часы чуть слышно пробили два. Словно эхо, в тишине дома гулко откликнулись большие часы в холле. Ленора даже не обернулась - она старательно укладывала подушки, пытаясь придать им форму человеческого тела. Закончив, она отступила в сторону, чтобы оценить свои труды. Сквозь щели между неплотно задернутыми портьерами пробивался серебряный свет луны, в его слабом свете была хорошо видна кровать и любому вошедшему станет ясно, что она крепко спит. Во всяком случае, если не подойти вплотную, а до тех пор у неё будет достаточно времени, чтобы незаметно выбраться из дому и дать знать Эштону, чтобы ни к коем случае не спускался на берег. За обедом Малькольм то и дело сыпал проклятиями, и это заставило её всерьез встревожиться. Следовало предупредить Эштона, чтобы он был начеку. Весь день какой-то мальчишка рыбачил неподалеку от дома, а потом вечером оставил на берегу лодку, ей-то она и собиралась воспользоваться, чтобы добраться до "Речной ведьмы". Меган по её просьбе принесла ей кое-что из мужской одежды, сделав вид, что не понимает, зачем это понадобилось хозяйке. Ленора решила благоразумно промолчать.
Подобрав повыше густую массу вьющихся волос, Ленора затолкала их под шапочку и недовольно сморщила нос, взглянув на себя в зеркало. Конечно, истинная леди ничего подобного никогда бы не нацепила. На рубашке не хватало нескольких пуговиц, и поэтому она просто туго стянула её узлом на тонкой талии, чтобы та не распахивалась. Брюки оказались почти впору, но тонкая ткань от старости и частой стирки стала почти прозрачной. Застежка вверху отсутствовала, так что Ленора махнула рукой и, подобрав кусок веревки, туго перепоясалась. Честно говоря, в этом наряде она выглядела на редкость вызывающе, и, попадись она кому-то на глаза в таком виде, можно было бы сказать, что она просто напрашивается, чтобы её изнасиловали. Поэтому она решила, что будет безопаснее накинуть сверху поношенную куртку.
Уже собираясь выскользнуть из дома, она замешкалась у двери и, прислушиваясь, прижала ухо к стене. Из комнаты отца доносился громкий храп, и она догадалась, что тот, согласно недвусмысленному приказу Малькольма, остался дома. Таким образом, ей некого было опасаться, кроме Малькольма, но как раз его-то она и боялась больше всего. Этот человек не будет тратить время на пустые угрозы. Если он поймает её, то немедленно догадается, куда она собралась.
Подхватив пару кожаных сандалий, она крадучись вышла на веранду и застыла, укрывшись в густой тени, лихорадочно ловя каждый шорох. Все было тихо, и он осторожно двинулась вперед, затаив дыхания и замирая на каждом шагу, пока спускалась по лестнице. Последняя едва слышно скрипнула под ногой и она замерла, испугавшись до полусмерти, что её побег будет обнаружен. Но никто не появился, и она постепенно пришла в себя и обрела способность двигаться. Осторожно сделав несколько шагов, Ленора прокралась к выходу и, закрыв за собой дверь, перевела дух. Обувшись, она легкой тенью пересекла лужайку перед домом. К счастью, лодка все ещё была на берегу, она вставила весла в уключины и, с силой оттолкнувшись, принялась грести, направляя лодку носом к набегавшей волне.
На палубе парохода ярко горели несколько фонарей, а из иллюминаторов каюты Эштона струился мягкий свет. Она принялась яростно грести, то и дело оборачиваясь и поглядывая через плечо на эти огоньки, чтобы не сбиться с пути. Скоро она убедилась, что до парохода гораздо дальше, чем ей поначалу казалось. Уставшие от непривычной работы руки начали дрожать и к тому времени, когда она добралась до цели, силы почти оставили её. Ленора бросила весла и беспомощно уронила голову, оставив лодку мирно покачиваться у высокого борта парохода. Ее все ещё била дрожь и, казалось, только сверхчеловеческим усилием воли она сможет заставить себя подняться. Сделав над собой последнее усилие, Ленора принялась толкать лодку, чтобы та попала в тень борта - на тот случай, если отцу или Малькольму придет в голову следить за кораблем. Уцепившись за веревку, которая свисала с борта, она подтянулась и кое-как вскарабкалась на нижнюю палубу. Из последних сил Ленора привязала лодку и рухнула на палубу, что бы дать отдых усталому телу.
Здесь царила кромешная тьма, разглядеть в которой она ничего бы не смогла, сколько не пыталась, поэтому Ленора даже не поняла, что за неясное чувство подсказало ей, что рядом кто-то есть. Вдруг холодок пробежал у неё по спине, и Ленора со слабым криком метнулась в сторону, пытаясь освободиться из стиснувших её чужих рук. Одна из них мертвой хваткой вцепилась ей в колено, а другая - в воротник куртки. Страх настолько парализовал её, что она даже боялась открыть рот, чтобы сказать, для чего она здесь. Ленора быстрым движением выскользнула из куртки, оставив её в руках незнакомца. Лицо её исказилось от боли, когда его пальцы крепче стиснули её ногу, и в ту же секунду он свободной рукой ухватил её за рубашку. Глаза её округлились от ужаса - она почувствовала, как распустился туго стянутый на талии узел. Рукава больно врезались ей в кожу, раздался громкий треск, и ветхая ткань лопнула. С подавленным стоном Ленора скорчилась, пытаясь прикрыть руками обнаженную грудь, и отчаянно рванулась, стремясь вырваться на свободу, прежде чем её разоблачат. Послышалось приглушенное ругательство, и мужчина снова схватил её, на этот раз за руку и за пояс штанов. Он рывком поднял её на ноги, так что обвязанная вокруг пояса веревка едва не задушила её при этом, и резко встряхнул.
- Кто тебя послал, парень? - рявкнул он в самое ухо.
- Эштон! - с облегчением прорыдала она, сразу узнав этот глубокий, низкий голос. Никогда ещё за всю свою жизнь не приходилось ей слышать ничего более прекрасного.
- Какого...? - железные пальцы мгновенно разжались. - Лирин!
Даже под покровом темноты она поняла, что он вглядывается в её лицо. Щеки её моментально вспыхнули - его взгляд жадно скользнул к её груди, и Ленора тут же зябко обхватила себя руками.
Эштон не понимал, каким чудом его самая сокровенная мечта стала явью, но хотя ему и понравилось, как она одета, вернее, раздета, следовало поторопиться.
- Чтобы ни привело тебя ко мне, любимая, я глубоко благодарен за это судьбе, - хрипло пробормотал он, - но сейчас, я думаю, будет лучше, если я отведу тебя в каюту. Вахтенный делает обход и через пару минут будет здесь.
При мысли о том, что её вот-вот застигнут в таком плачевном виде, Ленора побагровела до слез. Спотыкаясь, она почти побежала за ним и только и успела, что прошептать на бегу.
- Эштон, моя рубашка...
Эштон подхватил остатки её одеяния и последовал за ней, догнав её в ту минуту, когда она уже скреблась в дверь каюты. Он протянул руку, чтобы помочь ей, и Ленора закрыла глаза - все внутри неё замерло при таком знакомом прикосновении этой широкой, мускулистой груди, когда он, склонившись над ней, на мгновение прижался к её обнаженной спине. Что же касается Эштона, у него будто все взорвалось внутри. Кровь мгновенно закипела и с бешеной скоростью заструилась по жилам. Он резко захлопнул за собой дверь, и её рубаха и куртка тут же полетели в разные стороны. В слабом свете лампы её обнаженные плечи отливали перламутром, и при виде этого зрелища словно огонь охватил его. Эштон обнял её, крепко прижимая к груди, и слабый стон сорвался с губ Леноры, когда его руки скользнули вниз, нащупывая мягкие округлости груди. Шапочка свалилась на пол, а она уронила голову ему на плечо и пышная масса шелковистых кудрей укутала его словно плащом. Эштон с наслаждением вдохнул полной грудью аромат её кожи. Ветхая ткань брюк была ей слабой защитой - даже сквозь неё Ленора чувствовал обжигающий жар его руки, моментально пробравшейся внутрь. Это было как раз то, чего она ждала, для чего пробралась сюда. Каждая клеточка её тела словно просила - возьми меня! Снова сделай меня своей! Даже мысль о том, чтобы оттолкнуть его, была хуже смерти!
- Мы не должны... - слабым, чуть слышным шепотом взмолилась она. Эштон, прошу тебя...мы не можем так поступить... особенно сейчас.
- Мы должны, - шепнул он ей в самое ухо, покрывая страстными поцелуями её шею. Чувствовать её в своих объятиях - это все, что ему нужно, чтобы обрести счастье. - Мы должны ...
Он бережно подхватил её на руки. Двумя шагами Эштон пересек каюту и оказался у кровати, у самых райских врат, где в прежние времена они столько раз дарили друг другу ослепительное наслаждение. Он опустил её на постель и выпрямился, взглядом лаская каждый изгиб её тела. Через мгновение он уже лежал рядом с ней, крепко прижав её к себе. Ленора коснулась рукой, ладонью провела по обнаженной груди и отвернулась, стараясь уклониться от его жадных поцелуев, пока она ещё не потеряла голову.
- Я пришла лишь для того, чтобы предупредить тебя, Эштон, - в отчаянии прошептала она. - Стоит тебе только причалить к берегу, и ты пропал! Малькольм убьет тебя! Уезжай, я тебя умоляю!
Эштон с трудом оторвался от нее. Приподнявшись на локте, он пожирал её голодным взглядом. Бывает в жизни порой, что любовь налетает, подобно ветру, дующему с моря, и так же быстро стихает. Но случается и так, что любовь превращается в нечто, не имеющее пределов, в чудо, которое не подвластно ни расстоянию, ни времени, ни самым страшным бедам. Для Эштона это чувство было безумным счастьем и черной бедой, три года оно не давало ему покоя и пустило глубокие корни в его душе, изменив и всю его жизнь. То, что она покинула его, должно было убедить его в том, что она и в самом деле Ленора и, следовательно, принимает единственно правильное решение. Но как он мог принять это, если она забрала с собой его сердце?!
- Забудь о нем. Забудь все, что он говорил. Останься со мной, Лирин, и мы немедленно поднимем якорь. Если потребуется, я увезу тебя на край света.
Слезы заструились у неё по щекам.
- О, Эштон, разве ты не понимаешь? Тебе ведь нужна она, а вовсе не я.
- Мне нужна ты!
- Я не та женщина, которую ты любишь, Эштон. Я не та, за которую ты меня принимаешь. Ведь я Ленора, а не Лирин.
- Твоя память... - Он заколебался, почти со страхом взглянув ей в глаза, - Она вернулась?
- Нет, - Она не осмеливалась встретиться с ним взглядом. - Но все-таки я Ленора. Мой отец сам сказал это.
- Не забывай, твой отец люто ненавидит меня. Если бы он мог, он радостью разлучил бы нас.
- Он не пойдет на это, - возразила она.
Эштон тяжело вздохнул.
- Если ты настаиваешь, я могу называть тебя Ленорой, но это ничего не изменит. В моем сердце ты по-прежнему моя жена...ты - моя жизнь.
- Ты должен уехать, - настойчиво перебила она. - Ты должен уехать, иначе не миновать беды.
- Ты уедешь со мной? - с тревогой спросил он. Она покачала головой.
- Тогда я остаюсь...и буду с тобой, пока не кончится весь этот кошмар.
- О, прошу тебя.... Прошу тебя, Эштон, - слабо умоляла она. - Я не переживу, если что-нибудь случится с тобой.
- Я не могу уехать. Я должен остаться.
Она в отчаянии покачала головой.
- Ты действительно упрям, как осел, они были правы. Почему ты не можешь смириться с неизбежным?
- Неизбежным? - Жестко рассмеявшись, он перекатился на спину и уставился на низкий потолок каюты. - Я искал тебя долгих три года, но не было на свете женщины, которая могла бы занять твое место в моем сердце. Я ведь мужчина, и, тем не менее, я предпочел оставаться холостяком, хотя порой это было нелегко. Ты можешь представить себе, какие муки я терпел, терпел долго, без всякой надежды унять эту боль? Можешь считать меня одержимым, если хочешь. Или сумасшедшим. А можешь - бесконечно одиноким и безнадежно влюбленным в мечту, которую только ты способна сделать явью, Откинувшись на подушку, он бросил на неё долгий взгляд. - Я уже понял, каково это - жить без тебя. Нет, любимая, теперь я так просто тебя не отдам. Я пришел сюда сражаться и буду бороться за тебя до конца.
Ленора приподнялась и склонила голову ему на грудь. Она и не пыталась прикрыть наготу, с наслаждением позволив обнаженной груди прижаться к его горячему сильному телу. Глаза её светились нежностью и любовью, губы раздвинулись в чувственной улыбке.
- Мы с тобой - будто единое целое - ты и я. Мы оба хотим того, что не можем получить. Я должна вернуться, а ты не желаешь уехать. Ну, раз так, попробую убедить тебя по-другому, - Она заколебалась на мгновение, будто стесняясь того, что намерена была сделать, потом нерешительно заговорила, стараясь не встречаться с ним глазами. - Если я сейчас отдамся тебе, представив на мгновение, что ты прав и я твоя жена, ты согласишься уехать, пока ещё с тобой не случилась беда?
Эштон притянул её к себе, вне всякого сомнения, он готов был ответить согласием, но он вдруг отстранился и покачал головой.
- Нет, я не могу заключить с тобой подобную сделку, милая. Не могу, пусть я даже умираю от желания. Слишком сильно я люблю тебя, чтобы удовлетвориться этим на прощанье. Ты нужна мне вся, без остатка и навсегда, и на меньшее я не согласен.
Она слабо вздохнула.
- Тогда я должна идти.
- Куда так торопиться? Побудь со мной ещё немного. Позволь мне любить тебя.
- Это невозможно, Эштон. Ведь я принадлежу Малькольму.
Глубокая морщина прорезала его лоб. Он отвернулся, пораженный в самое сердце жгучей ревностью. На скулах его заходили желваки. Он с трудом удержался от желания рассказать, как ему удалось отыскать её драгоценное убежище. Много дней, обходя все кабаки в районе Билокси, он успел потолковать не только с пьяными собутыльниками Сомертона, но и с бесчисленными шлюхами. Похоже, многие из них были рады удовлетворить все желания Синклера.
- Мне не нравится, что ты собираешься вернуться к нему.
- Я должна, - прошептала она. Легко коснувшись поцелуем его губ, она вскочила с постели. Улыбнувшись ему на прощанье, она накинула порванную рубашку и куртку и заправила волосы под шапочку.
- Я отвезу тебя, - вздохнул он, спустив с кровати длинные ноги.
Ленора ещё не забыла, как она чуть не умерла от усталости, когда гребла к кораблю. Поэтому она предпочла не спорить.
- А как ты вернешься?
- Привяжу к корме другую лодку и вернусь на ней, - Он потянулся за рубашкой и замер от наслаждения, почувствовав, как она на мгновение коснулась ладонью тугих бугров его мышц. Это осторожное прикосновение заставило его затрепетать от жгучего желания. Он взглянул на нее, мечтая схватить её в объятия, но хорошо понимал, что стоит ему только дотронуться до нее, и он уже не сможет остановиться. С губ его слетели слова, которые давно уже просились, чтобы он сказал их, - Я люблю тебя.
- Я знаю, - едва слышно прошептала она, - я тоже люблю тебя.
- Если бы я не боялся, что ты возненавидишь меня, я бы, не колеблясь, запер бы тебя на корабле. Но ты должна сама все решить. До тех пор я буду рядом, достаточно близко, чтобы явиться по первому твоему зову. - Он опустил маленький "дерринджер" в её ладонь. - Я ведь учил тебя стрелять. Один выстрел - и я окажусь рядом. Только будь осторожна, пока я не появлюсь.
Он отвез её на берег, и после долгого поцелуя Ленора неслышно прокралась на темную веранду. Облокотившись на перила, она следила, как он греб к кораблю, а потом, подавив мучительный стон, вернулась в спальню. Никогда она не чувствовала себя так одиноко.
Глава 11
Тихий, подавленный плач нарушил сон Леноры с той же грубой настойчивостью, что и яркие лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь щели между портьерами. Она, все ещё не проснувшись, долго крутилась, пытаясь снова погрузиться в сладкую дремоту, но все это беспокоило её, не давало ей покоя. Вчера поздно ночью, вернувшись с "Речной ведьмы" она мгновенно провалилась в сон, полный сладких сновидений. И больше всего на свете сейчас ей хотелось бы провести все утро в мечтах, а весь остальной мир пусть катится в тартарары! Но не тут-то было. Уже одно то, что в её спальне было множество окон, а широкие застекленные двери на веранду были обращены к океану и давали утреннему солнцу полную возможность заглядывать к ней, поспать подольше было просто невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56