Казалось, очаровательная девушка даже не подозревала об этом и нервно теребила кружевную наколку. Несколько длинных локонов упрямо выбивались наружу и кокетливо обрамляли точеное личико. На ней был ослепительно-белый, туго накрахмаленный передник, но, как ни странно, он совершенно не вязался с темно-синим платьем и придавал этому юному созданию какой-то неряшливый вид.
- Прошу прощения, мэм, - извинилась она, неловко приседая. - Я Мэри, горничная. Меган послала меня спросить, не хотите ли принять ванну?
Ленора метнула украдкой взгляд в сторону Малькольма - тот задумчиво поскреб подбородок. Взгляд его остановился на смущенном лице девушки, но, странное дело, он казался погруженным в свои мысли, все ещё потрясенным тем, что услышал от Леноры. Возможно, он решил, что у неё до сих пор не все в порядке с головой. Только бы это заставило его держаться от неё подальше, ни о чем другом она не смела и мечтать. Ленора устала и умирала от желания выкупаться, но заставила себя промолчать, опасаясь говорить об этом, пока Малькольм был ещё в комнате.
Наконец тот почувствовал, что они обе выжидающе смотрят на него, и галантно улыбнулся, глядя прямо в изумрудные глаза Леноры.
- Прости меня, дорогая. Увы, пора уезжать, в городе у меня полно дел, - Встав, он осторожно взял её руку и чуть коснулся поцелуем кончиков пальцев. - Так, значит, до вечера.
Ленора грациозно склонила голову, испытывая неимоверное облегчение оттого, что он уходит. Оставалось только надеяться, что ей в конце концов удастся убедить его поселиться отдельно.
Ни разу с тех пор, как она впервые опустилась в горячую ванну в Белль Шене, Ленора ещё не испытывала такой потребности вытянуться в воде и смыть с себя всю усталость последних часов и боль в мышцах. Переезд из Натчеза стал для неё тяжелым испытанием. Она была уверена, что колеса экипажа находили каждый ухаб, каждую рытвину на дороге и так и норовили попасть туда. И сейчас ей казалось, что все тело у неё покрыто ссадинами и ушибами. Со вздохом облегчения она погрузилась в горячую воду, с наслаждением закрыла глаза и принялась мечтать. Однако, казалось, мысли её могли стремиться только в определенном направлении. Перед её мысленным взором почти сразу же встало воспоминание о том, как Эштон заходил в ванну, когда она купалась, как потом, не в силах сдержать горевшее в нем желание, срывал с себя мокрую одежду и прижимал её к своему обнаженному, мускулистому телу. Конечно, она понимала, что подобные воспоминания не доведут её до добра, но разве можно выкинуть из головы то, что так дорого? Если бы не они, она давно бы уже погрузилась в пучину отчаяния.
Пока она наслаждалась, в её голове одно за другим мелькали какие-то неясные образы, тоже связанные с купанием. Почему-то она была совершенно уверена, что час был поздний, она провела в дороге много часов и собиралась лечь спать ...
Ей казалось, что она ощупью пробирается в темноте, нащупывая разлетевшиеся осколки собственной жизни. Ленора вдруг как бы увидела себя со стороны - на ней ночная сорочка, поверх она накинула на плечи пеньюар. Вокруг царил кромешный мрак. Вдруг ослепительная вспышка света прорезала темноту, и леденящий ужас охватил ее: она поняла, что опять погружается в тот же кошмар, который неотступно преследует её уже много дней. Она снова увидела, как в воздух взвилась кочерга, правда теперь она наблюдала всю эту сцену как бы со стороны. Из темноты выступила какая-то неясная фигура, было понятно, что это мужчина. Его рука в черной перчатке с силой опустила кочергу на чью-то склоненную голову.
Она пронзительно вскрикнула от неожиданности и резко выпрямилась. Весь её страх внезапно рассеялся, и в голове прояснилось. Внезапно она отчетливо поняла смысл того, что только что предстало перед глазами, и от неожиданности открытия у неё захватило дух.
- Это была не я! - с облегчением чуть слышно прошептала она. - Я этого не делала! - Она обвела глазами комнату, будто мир и покой снизошел в её душу после этого открытия. Плечи её распрямились, будто избавившись от непосильного груза терзавших её страхов. Впервые за много недель она почувствовала себя свободной, будто навеки избавилась от маячившей за её спиной виселицы и адского огня. От облегчения слезы подступили ей к глазам. Ей хотелось и рыдать, и кричать от радости, хотя трагедия, только что пережитая заново, все ещё стояла перед глазами, не давая покоя. Более, чем когда-либо она была убеждена - то, что она только что видела - не плод её больного воображения. На её глазах когда-то убили человека. Но кого?!
Не в силах ответить на этот вопрос, она только беспомощно затрясла головой. Если то, что рассказал Малькольм, правда, значит, её похитили из этого самого дома, а потом перевезли в Натчез. Скорее всего, рассчитывали поживиться деньгами её отца ...
Где-то в глубине подсознание копошилось ещё одно смутное воспоминание. Откинув голову на край ванны, она прикрыла глаза и попыталась расслабиться в надежде, что видение само всплывет перед её глазами. Вначале она могла различить какие-то туманные образы, но вскоре ей удалось различить нечто, напоминающее группу людей. На вид это было какое-то отребье, они кричали, перемежая слова грязными ругательствами. Она невольно брезгливо поморщилась, когда один из этих подонков приблизился к ней вплотную и заглянул прямо в лицо.
- Ого, да ты просто красотка! А ну-ка, тащи нам кошелек, мисси! прошепелявил он, визгливо хихикая. - Только, будь я проклят, почему бы нам для начала не позабавиться с тобой? Ты - милашка, что надо, а мне вот раньше не свезло трахнуть хоть одну настоящую леди. Петушок мой сейчас прям торчком стоит, так бы и грыз тебя зубами, как застоявшийся жеребец кобылу! Да разве я один? Мои дружки тоже ждут - не дождутся, когда придет их черед!
Тихонько скрипнула дверь за спиной, и жуткое воспоминание рассеялось к невольному облегчению Леноры. Впрочем, она тут же насторожилась и замерла, прислушиваясь к шороху за дверью. Она выскочила из ванны, завернулась в полотенце и на цыпочках подкралась к двери. На её голос откликнулась Меган и Ленора с облегчением вздохнула, приоткрыв дверь, чтобы впустить служанку. Она заперла дверь на ключ, чтобы быть уверенной, что никто не сможет потревожить во время купания. Бог знает, что может случиться. Вдруг Малькольма обуяет любопытство, или, что ещё хуже, обычная похоть. Поскольку собственные отец все время пел ему дифирамбы, стало быть, у неё нет ни единого союзника в этом доме. А это означало, что ей следует все время быть начеку.
- Я нашла это в вашем дорожный чемодане, мэм. Надеюсь, оно подойдет, сказала служанка, протянув ей платье из бледно-голубого органди*. Она развесила его на спинке постели, чтобы Ленора могла хорошенько рассмотреть платье, и шагнула в сторону, в свою очередь критически разглядывая его. Все ваши красивые платья так долго пролежали в чемодане, мэм, что теперь придется их все перегладить. Такое впечатление, что их просто побросали в дорожный чемодан, не глядя. Видно, кто-то сильно торопился.
_____________
*Органди - кисея жесткой отделки.
Ленора замерла - на память ей пришли слова, которые сказал им хозяин гостиницы в Натчезе. Он будто услышала, как он рассказывал им с Эштоном, в какой-спешке уехал Малькольм, - "... покидал в чемодан платья жены, нанял человека , чтобы отвезти их, и умчался".
У Меган вырвался вздох.
- Ах, какой у вас красивый чемодан, мэм! Новехонький, красивый, просто загляденье! И такой большой, что можно уложить Бог знает сколько платьев, да так, что не будет ни малейшей морщинки. Вот теперь мне ясно, почему хозяин выгнал прежних слуг! Стыд какой, разве можно так обращаться с вещами!
- Ах, Меган, какая разница! Спасибо, благодаря тебе платье почти как новое, - И в самом деле, Ленора не нашла на платье ни единой складки. Платье было очаровательно - глубокий вырез был украшен вышитыми шелковыми листочками, разбросанные тут и там крохотные жемчужины блестели, словно капли росы. Пышные бледно-голубые рукава, обнажавшие руки до локтя, были украшены такими же вышитыми лентами. Широкий шелковый пояс подчеркивал высокую линию талии и пышную, всю в оборках юбку, по широкому подолу которой были тоже разбросаны листья.
Женщина лучезарно улыбнулась.
- Прелестное платье, мэм. Я и то подумала - вы в нем будет точно невеста перед алтарем.
Ленора затрясла головой, пытаясь отогнать нахлынувшее воспоминание. Неужто она видела вокруг смеющиеся, радостные лица? И это Малькольм Синклер стоит подле нее, улыбаясь в точности как жених, счастливый, принимающий поздравления от друзей?!
Внезапно задрожав, Ленора упала на стул и в отчаянии попыталась разобраться, что же ей привиделось. Неужели невеста - это и в самом она? А Малькольм - жених?
Мириады вопросов роились в её мозгу, но ответить на них она не могла. Тем не менее, с той самой минуты, как она вошла в этот дом, её все время одолевали видения, впрочем, скорее, воспоминания о реальных событиях в её прошлом. Кое-что виделось ещё смутно, неясно, но многое она узнавала. Увы, на её несчастье это было совсем не то, чего бы она желала всем сердцем. Она то и дело видела лицо Малькольма, значит, он был в её жизни, но, к её ужасу, в этих воспоминаниях не нашлось места Эштону.
Совсем сбитая с толку, она подперла голову рукой и прикрыла глаза, всем сердцем желая, чтобы память никогда не вернулась к ней. То, что в её воспоминаниях не находилось места Эштону, повергло её в пучину отчаяния, унося с собой всякую надежду на то, что она благополучно избавится от своей болезни. Ленора чувствовала себя слабой и опустошенной. Конечно, она понимала - рано или поздно, ей придется взглянуть жестокой правде в глаза, но её бедное сердце истекало кровавыми слезами. Чем дальше она была от него, тем слаще казались ей минуты, которые они провели вместе.
- Мэм? - Меган осторожно дотронулась до её плеча. - С вами все в порядке, мэм?
Слабый вздох вырвался у неё из груди. Она устало откинулась на спинку стула.
- Не знаю. Мне что-то сегодня весь день не по себе.
- Может быть, вам лучше прилечь, мэм? - предложила служанка. - Я намочу полотенце в холодной воде. Вы полежите немного, а потом оботрете им лицо.
- Разве мне не нужно переодеться к обеду? - Ленора туже стянула полотенце на груди. Даже мысль о том, что нужно переодеваться, была ей невыносима.
- У вас ещё есть время, мэм. Не думайте ни о чем. Просто лягте и укройтесь одеялом, и вам сразу станет лучше. Ведь вы так долго были в дороге, ехали от самого Натчеза, вам надо немного отдохнуть.
Послушавшись совета служанки, Ленора откинула легкое одеяло и вытянулась на постели. Простыни были прохладные, благоухали свежестью и, убаюканная мерным тиканьем часов, Ленора очень скоро погрузилась в сон. Некоторое время она плыла в океане грез, где реальность незаметно переходила в мечты, подернутые легкой дымкой. Сны, один прекраснее другого, наплывали на неё и она свободно перелетала от одного видения к другому. Вскоре почти незаметно темный занавес сомкнулся вокруг нее, чтобы через мгновение озариться светом, как будто пронизанный солнечными лучами. На неё надвинулась чья-то массивная фигура, вначале смутная и расплывчатая. Вдруг её сердце отчаянно заколотилось, когда из темноты выплыло загорелое лицо Эштона. Голова его склонилась к её обнаженной груди, и он приник к ней в жадном поцелуе. Но вдруг его черты заколебались и расплылись, неуловимо меняясь на глазах. Под тонкими губами появились усы, и Ленора с ужасом обнаружила, что смотрит прямо в горящие страстью глаза Малькольма Синклера. Полог, окружавший её, превратился в пылающий костер, и она извивалась в агонии, когда огненные языки пламени тянулись к ней, обжигая обнаженное тело. Потом вдруг из бушующего пламени появились человеческие фигуры и сомкнулись кольцом вокруг неё так тесно, что ей нечем стало дышать. Куда бы она ни повернулась, на неё смотрели глумливые лица. Приветственно звенели поднятые бокалы, как будто призраки слетелись отпраздновать её смерть в этом огненном аду...все ликовали...кроме одного человека, что держался в стороне от толпы. Словно попавший в ловушку испуганный зверек, он метался из стороны в сторону, все ближе придвигаясь к ней, пока не подобрался почти вплотную. Вдруг он оказался прямо перед ней. Его беззвучный крик острием кинжала пронзил её измученный мозг.
Ленора отчаянно вскрикнула и проснулась. Она обвела диким взглядом комнату, не узнавая её, и все ещё не в силах прийти в себя после кошмара. Ей чудилось, что в любое мгновение искаженное криком лицо появится перед ней снова, возникнув, подобно привидению, из любого темного угла, из любой щели. Сердце её от страха готово было выпрыгнуть из груди. Ей показалось, что какая-то темная тень склонилась над постелью, и она с трудом удержалась от крика, не сразу узнав Меган. Глядя с жалостью на её испуганное лицо, служанка протянула руку и откинула с лица спутанные, мокрые от пота волосы.
- Вы все стонали да причитали, будто вам снился страшный сон, мэм. Сдается мне, у вас лихорадка.
Все ещё не придя в себя, Ленора окинула беспокойным взглядом комнату.
- Здесь кто-нибудь есть, кроме тебя?
Меган удивленно нахмурилась.
- Только вы и я, больше никого, мэм.
С потрескавшихся губ Леноры сорвался прерывистый вздох, и она откинулась на подушки.
- Да, должно быть, мне что-то приснилось.
- Точно, мэм. Так оно и было, - согласилась Меган и положила ей мокрое полотенце на лоб. - Вы ещё поспите, ладно? А когда придет время переодеваться к обеду, я вас разбужу. Ну, а уж коли вам не полегчает, так я предупрежу вашего папеньку, что вы останетесь у себя.
- Я так устала, - призналась Ленора.
- Конечно, устали, мэм, да и кто бы не устал?
Ленора вздохнула, снова погружаясь в сон. На этот раз она спала спокойно, лишь только раз ненадолго отчаяние вновь охватило её, когда в спутанном клубке видений на неё нахлынула волна неясных голосов, в которой отчетливо слышались сердитые ругательства, тоненький женский плач, да ещё что-то, смутно похожее на бормотание пьяного поэта.
Ленора рывком села в кровати, протирая глаза и пытаясь сообразить, где это она. Моментально вспомнив, она поднялась и неохотно облачилась в приготовленное Меган платье. Бесшумно приоткрыв дверь, она выскользнула в коридор и тихо спустилась по лестнице.
Сквозь открытые настежь окна потоком вливались звуки ночи, в котором отчетливо выделялся мерный шорох набегающих волн океана. Широкие двери в гостиную были распахнуты настежь, чтобы впустить в дом соленый морской ветерок, но, несмотря на жару, Ленора почувствовала, как по спине пробежала дрожь, и она помедлила, страшась переступить порог. Снедавшая её лихорадка не прошла и её до сих пор бил озноб. Правда, Меган изрядно потрудилась над её прической, так что её состояние не слишком бросалось в глаза. К тому же жар придал нежный румянец её бледным щекам, глаза Леноры ярко блестели, а бледно-голубое платье выгодно оттеняло гладкую, как слоновая кость, кожу.
Стоя на пороге гостиной, она чуть помедлила, и тут же до неё долетел приглушенный голос её отца.
- Чем ты недоволен, собственно говоря? Разве я плохо потрудился, да и Бард уверил меня, что все отлично. Любящий отец должен хорошо знать собственное дитя.
Ответ Малькольма поразил её.
- Счастлив только тот, чей родитель убрался к черту на рога!
- Тихо, тихо! - пристыдил его Роберт. - Тебя что, не учили в детстве, что старших надо уважать, а, молодой человек?! - Последовавшее за этим долгое молчание, а затем глубокий, удовлетворенный вздох свидетельствовал о том, что Сомертон осушил бокал своего любимого напитка. Хихикнув, он продолжал: - Теперь будь осторожен. Не то оставлю денежки кому-то еще, а тебе придется постараться, чтобы отыскать их.
- Ты пьян, - глухо прозвучал голос Малькольма.
- Да неужто? - прошипел Роберт сквозь стиснутые зубы и уже собирался ответить, как вдруг из коридора появилась Мери и окликнула хозяйку. В руках у неё был тяжело нагруженный поднос с чистой посудой.
- Добрый вечер, мэм. Слава Богу, вы оправились.
Ленора слабо улыбнулась, у неё не было желания спорить с девушкой. Увидев, что Мери скромно отошла в сторону, Ленора толкнула дверь в гостиную. Увидев её, Малькольм встал и стремительно двинулся ей навстречу. На губах его играла странная улыбка, он окинул её нежным взглядом. Представив на минуту, как его руки смыкаются у неё на талии, Ленора стиснула кулаки и отпрянула к двери, собираясь бежать.
- Присоединяйтесь к нам, дорогая. Мы уже истосковались без лицезрения вашей красоты, а теперь вы с нами и это радость для нас. Ты же не будешь так жестока, чтобы лишить нас этого наслаждения. Позволь нам только полюбоваться тобой.
Роберт с видимым трудом выбрался из кресла и поднял свой бокал, приветствуя её.
- Присоединяюсь. Ты - самая очаровательная дочь, которую только может пожелать мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56