Ты только взгляни на свои волосы — они жесткие, словно проволока!
— А вы, ручаюсь, родились с куском мыла во рту, — задорно парировала Элайна. — Никогда еще не видывал человека, так безнадежно помешанного на чистоте!
— Интересно, в каком виде родился ты? — Коул насмешливо улыбнулся.
В тот вечер, когда капитан явился с визитом к Роберте, Элайна сделала все возможное, чтобы оказаться подальше от дома — у нее и в мыслях не было присутствовать на общем ужине, тем более что, как она рассудила, капитан вряд ли станет спрашивать у Энгуса, куда подевался Эл.
И все же, хотя ей удалось избежать званого ужина, позднее Элайне пришлось-таки выслушать подробный рассказ о нем из уст кузины. Едва она вернулась домой, как Роберта заявилась к ней в комнату.
— О, Лайни, это был восхитительный вечер! Знаешь, отец Коула тоже врач, он овдовел вскоре после рождения сына. Теперь я уверена — они богаты!
— Ты что, спрашивала его об этом? — Элайна сонно зевнула.
— Разумеется, нет, глупышка, ведь это было бы неучтиво. Но я знаю, что они состоятельные люди. — Роберта лукаво улыбнулась. — Коул путешествовал за границей и учился на востоке, где у его отца есть недвижимость, помимо дома в Миннесоте. Полагаю, после смерти старика все состояние достанется сыну, у которого и без того полно денег — главное, что нужно мужчине!
Элайна задумчиво уставилась в потолок.
— Он хвастлив?
— О, Лайни, как ты несносна! — Роберта поморщилась. — Ну конечно, нет! Просто я умею задавать деликатные вопросы.
— Пожалуй, я спрошу его, вправду ли он богат, — словно размышляя вслух, решила Элайна. — Ведь тебе не терпится выяснить это, не так ли?
— Ну разумеется, — откликнулась Роберта. — В наши времена девушка должна исходить прежде всего из своих интересов. Мне ужасно надоело носить эти тряпки — вот почему я намерена найти богача, который купит мне все, что я пожелаю.
В ответ Элайна только покачала головой:
— Уже поздно, Роберта, и мне хочется спать — я и так чуть не уснула на берегу, дожидаясь, пока кончится этот званый ужин. Может, поговорим в другой раз?
Роберта притворно вздохнула:
— Бедняга Эл, здорово тебе достается! Впрочем…
— Знаю, знаю — ничего другого я и не заслуживаю. — Элайна энергично взбила подушку и просунула под нее руку. — А капитан Латимер, похоже, послан сюда только затем, чтобы лишить меня сна!
С уборкой палат Элайна теперь управлялась за каких-нибудь два часа: она мыла, скребла и выносила мусор, стараясь доказать своему благодетелю, что не зря получает жалованье, даже несмотря на столь неопрятный вид. Раненые воспринимали уборку как желанную перемену в веренице однообразных дней, и девушка даже начала обмениваться с ними короткими замечаниями, смягчаясь по мере того, как солдаты переставали казаться ей врагами.
В палатах постоянно велись разговоры о доме, родных, политике и войне. Несмотря на плачевное положение, кое-кто из солдат отнюдь не утратил чувство юмора. С такими Элайна вступала в жестокие перепалки, а иногда обменивалась шутками. К тяжелораненым она испытывала жалость, сочувствие и странную горьковатую нежность. Она выполняла поручения тех, кто не мог ходить сам, иногда покупала им гребни, помазки и туалетную воду.
Каждый день Элайна относила на почту огромную пачку писем. Появления парнишки с ведром, метлой и тряпкой вскоре с нетерпением начали ждать все, кто был прикован к постели. Эл стал для них лучиком света, яркой искрой на фоне серой и однообразной жизни. Мрачное молчание в палатах сменялось оживлением, стоило раненым увидеть детскую задорную усмешку нового служащего. Изнуряющую вонь, наконец-то, вытеснил чистый запах мыла и соснового масла, а стоны боли все чаще заглушались приглушенными разговорами и взрывами смеха.
Для Элайны посещения госпиталя начались как утомительная работа, изнурительный труд ради денег, но вскоре они превратились в источник постоянной внутренней борьбы. Душой она по-прежнему была на стороне конфедератов, но теперь и среди северян у нее появились свои любимцы. Многие раненые солдаты были всего одним-двумя годами старше ее, а попадались и совсем молоденькие — смелые, уверенные в своей правоте, они отправились в бой, подобно отцу и братьям Элайны, и вот теперь оказались на узких койках, беспомощно ожидая исцеления или смерти.
В Брайер-Хилле Элайне казалось, что любой янки заслуживает смерти, и вдруг она обнаружила, что многие из них ведут ту же борьбу, которая истощала ее силы на протяжении последних лет. Она поняла, что северяне — такие же люди, что они стонут от боли, страдают и умирают. Не раз она убегала в укромный уголок и застывала, прижав к губам дрожащие ладони, чтобы сдержать рыдания; все попытки девушки подавить в себе чувство сострадания терпели фиаско. С каждым днем она все острее ощущала боль, которую испытывали раненые.
Однажды утром в начале ноября Элайна дала себе клятву держаться подальше от тех, кто вплотную приблизился к вратам иного мира. Старательно все обдумав, она пришла к выводу, что это единственный способ уберечь себя от страданий. В этот прохладный осенний день ей пришлось добираться до госпиталя в запряженной мулом повозке, перевозившей пассажиров по улицам города.
— Ты опоздал, — рассеянно заметил Коул, когда Элайна проскользнула мимо него по коридору.
— Мне не по карману купить лошадь и повозку, — парировала она, не останавливаясь, и уже собиралась продолжить свою отповедь, но тут из палаты вышел доктор Митчелл, главный врач госпиталя. Быстро взглянув на капитана, он обернулся к зардевшемуся пареньку.
— У тебя жалобы, сынок?
Элайна судорожно сглотнула.
— Нет, сэр.
— Тогда берись за работу. Ночью привезли новых раненых, в палатах надо убирать как можно чаще, а капитан Латимер сейчас слишком занят, чтобы обсуждать твое жалованье.
— Да, сэр, — пробормотала Элайна.
Клей Митчелл был единственным янки, которому она не осмеливалась дерзить. К этому высокому, широкоплечему ирландцу все в госпитале относились с уважением, а Элайна не имела привычки грубить джентльменам, пусть даже они и были северянами.
В коридорах поставили новые койки для раненых, которые, лежа на них, корчились от боли и стонали; многие тихо плакали. Один из вновь прибывших лежал в стороне; он был абсолютно неподвижен, и Элайна сначала приняла его за мертвеца: повязка закрывала ему глаза, из угла рта стекала струйка крови. Раненый был накрыт простыней, чтобы мухи не садились на рану, и белая ткань быстро пропитывалась темной кровью. Видимо, врачи считали, что он все равно не выживет, и потому не подходили к нему, пытаясь спасти тех, у кого еще оставалась надежда.
Это жуткое зрелище заставило Элайну попятиться. «Хватит! — мысленно взмолилась она. — С меня хватит!» Она бросилась туда, где хранила ведра и тряпки, решив собраться с силами и приняться за мытье полов в дальней палате, где не было тяжелораненых. Но сдержать данную себе клятву оказалось нелегко, так как со всех сторон до нее долетали слабые мольбы о помощи. Некоторое время Элайна пыталась не замечать их: наверняка кто-нибудь еще услышит несчастного и принесет ему воды — ведь это так просто!
Время шло, а к солдату так никто и не подходил. Элайна окунула жесткий веник в ведро с водой и принялась возить им по полу, но все же не могла не слышать слабый непрекращающийся стон.
— Проклятие! — Элайна выпрямилась и бросилась в коридор, где лежал раненый. Только теперь она увидела, что он медленно водит языком по потрескавшимся сухим губам.
— Подождите! Я принесу вам воды.
Коснувшись руки раненого, Элайна бросилась в столовую за стаканом. Но как только она снова наклонилась и приподняла голову несчастного, кто-то схватил ее за запястье.
— Не смей! — резко скомандовал Коул и отнял у нее стакан. — Ты не поможешь ему, а только навредишь. — Увидев изумление на грязном лице паренька, он смягчился: — Тем, кто ранен в живот, нельзя пить. Смотри, я покажу тебе. — Из ближайшей комнаты он вынес чистое полотенце, окунул его в воду и осторожно смочил раненому пересохшие губы, а затем влил несколько капель в рот.
Элайна молча наблюдала за капитаном, пока тот разговаривал с пациентом.
— Это Эл, он побудет с тобой немного. — Элайна покачала головой, отчаянно желая убежать, но Латимер нахмурился и приложил к губам палец. — Не волнуйся. Через несколько минут мы осмотрим тебя.
Выпрямившись, он стиснул тонкую руку девушки в своей большой ладони и вложил в нее влажную ткань.
— Оставайся здесь, пока я не вернусь. Если кто-нибудь спросит, объясни, что это мой приказ.
Элайна неловко кивнула.
— Постарайся успокоить его. За ним скоро придут.
Она снова кивнула и направилась к умывальнику, а затем, вернувшись, влажной тканью осторожно смыла засохшую кровь со щеки раненого, вытерла ему лоб и подбородок.
— Эл! — донесся до нее тихий полувозглас-полустон.
— Я здесь, — шепнула она.
Следующее слово стоило солдату немалых трудов:
— Спасибо.
Элайна прикусила дрожащую губу и ответила с мальчишеским задором:
— Не за что, янки.
Коул направлялся к двери комнаты для врачей, когда кто-то окликнул его по имени. К нему спешил сержант Гриссом.
— К вам юная леди, капитан. Она ждет в холле.
— У меня нет времени для юных леди, — отрезал Коул.
— Говорит, что у нее срочное дело и она не может ждать. Коул нахмурился: странный визит озадачил его, но у него не было возможности прервать работу.
— Она ранена?
Гриссом усмехнулся:
— Ни в коем случае, сэр.
— Значит, ранен кто-то другой?
— Я бы так не сказал.
— Что ж, пусть к ней выйдет кто-нибудь из врачей.
Сержант поднял брови:
— Но она требует лично вас, капитан.
Вздохнув, Коул вытащил из кармана часы.
— У меня всего одна минута. Передайте леди, пусть подождет.
В комнате он поспешно снял запачканный кровью халат. Его мундир покрылся темными пятнами. Выходить к даме в таком виде ему не хотелось, но одеваться было некогда.
Застегнувшись на все пуговицы, Коул быстро прошел в холл.
Увидев направляющегося к ней Латимера, Роберта расцвела в улыбке.
— Вижу, вы удивлены, капитан. — Она скромно опустила ресницы. — Полагаю, с моей стороны было слишком смело явиться сюда…
— Что вы, мисс Крэгхью! — учтиво возразил Коул. — Мне только что доложили о вашем приходе. Если бы сержант Гриссом упомянул, что меня ждет столь прелестная леди, я постарался бы получше подготовиться к встрече. Увы, я сейчас очень занят…
— Вам вовсе незачем готовиться к встрече со мной, сэр. — Роберта с трудом удерживалась, чтобы не поморщиться при виде кровавых пятен. Перед этим она долго упражнялась у зеркала. — Я пришла сюда, надеясь, что вы простите мне такой поступок, капитан.
— Продолжайте, мисс Крэгхью. — Он улыбнулся. — Я давно не слышал такого приятного голоса и никак не могу насладиться им.
— Вы сама галантность, капитан. — Роберта слегка поправила широкополую шляпу, позволяя доктору полюбоваться ее тонким аристократическим профилем. Она знала, как красивы ее точеный нос и высокие скулы, как выразительны пухлые губы. — Я проезжала мимо и, зная, каково вам сейчас приходится, решила пригласить вас на обед. Мужчинам нельзя голодать — верно, капитан? Я знаю одно чудное местечко на Вье-Карре, где подают восхитительные креветки. Не хотите ли составить мне компанию? — Она с замиранием ждала ответа. Об этой встрече Роберта втайне мечтала всю неделю и теперь смертельно боялась отказа.
— Вынужден извиниться, мисс Крэгхью, меня ждут раненые, в противном случае я бы с удовольствием присоединился к вам.
Роберта подавила вздох разочарования и попробовала пустить в ход еще одну уловку:
— Тогда, надеюсь, сегодня вы приедете к нам поужинать?
Ее настойчивость вызвала у Коула улыбку.
— А что скажет ваш отец, мисс Крэгхью? У меня сложилось впечатление, что он не одобряет знакомство дочери с янки.
Роберта ответила ему кокетливой гримасой.
— Право, капитан Латимер, мне показалось, что мнение моего отца вас ничуть не смущает.
Коул рассмеялся:
— Напротив, мисс Крэгхью, меня очень интересует его мнение. А что касается вашего приглашения… Я предпочел бы, чтобы о моем визите стало известно заранее.
— О, об этом не беспокойтесь! И вот еще что: Дульси готовит чудесный буйабес — вы непременно должны попробовать его.
— Если обстоятельства не изменятся, вечером я буду свободен.
Сердце Роберты затрепетало.
— Тогда я с нетерпением буду ждать новой встречи, капитан. А теперь не смею больше вас задерживать. — Она сделала паузу, надеясь услышать протесты, но была вынуждена удовольствоваться тем, чего ей уже удалось добиться. Нежно коснувшись ладонью пальцев Латимера, Роберта прибавила: — Надеюсь, вы простите меня? Я мало что знаю о работе врачей и потому считала, что вы сами себе хозяин…
— Увы! — Коул вздохнул и, проводив гостью на крыльцо, помог ей сесть в экипаж. — И все же вы сумели скрасить этот тяжелый день.
— Значит, до вечера.
— До вечера. — Коул с улыбкой помахал ей рукой, круто развернулся и почти бегом направился к зданию госпиталя.
Роберта смотрела ему вслед, представляя, как этот потрясающий мужчина вводит ее в бальный зал. А его деньги! При этой мысли ее пронзила сладостная дрожь, но она тут же одернула себя и постучала зонтиком по плечу кучера:
— Джедедайя, прежде чем мы вернемся домой, провези меня по площади Джексона. Я целую вечность не каталась в коляске!
Глава 6
Майор Магрудер, сложив руки за спиной и широко расставив ноги, поджидал капитана на верхней площадке лестницы.
— Ну и милашку вы подцепили, Латимер!
— Ее зовут мисс Крэгхью, — сообщил Коул, откровенно забавляясь любопытством майора.
— Должно быть, одна из потаскушек-южанок.
— Потаскушка? Вряд ли. Южанка — да, разумеется. Это кузина Эла, и я предпочел бы, чтобы вы отзывались о ней более уважительно, иначе вам придется иметь дело с этим отчаянным сорванцом. — Коул улыбнулся при мысли о том, что вышло бы из столкновения невысокого и плотного майора с миниатюрным кузеном Роберты.
— Подумаешь! — Магрудер фыркнул. — Какая-то ничтожная рвань!
— Отнюдь, майор, — возразил Коул. — Эл раньше жил на ферме, расположенной выше по реке. Во время войны он потерял родителей…
— Что-то вы слишком рьяно встаете на защиту мятежников, — съязвил майор. — Чего доброго, вы еще начнете сочувствовать генералу Ли!
Коул твердо взглянул на собеседника:
— Я сочувствую всем пострадавшим и именно по этой причине стал врачом. Свою клятву я считаю священной.
Магрудер хмыкнул:
— Ладно, ладно, не будем ссориться. Я разыскивал вас затем, чтобы предложить составить нам компанию. — Заметив тень удивления на лице Латимера, майор пожал плечами: — Так предложил Митчелл. Мы собираемся к Сейзераку — отпраздновать нашу очередную победу. Вы что-нибудь слышали о поражении конфедератов у Броуд-Ран?
— О поражении? Хм, не больше, чем о так называемом «тактическом отступлении» старины Роузи у Чикамоги.
— Мы празднуем только победы, — пояснил майор. — До конца войны мы еще успеем воздать проклятым мятежникам по заслугам.
— Пока мне ясно только одно… — Коул принялся деловито смывать пот с лица. — Кто бы ни победил, впереди нас ждет еще очень много крови.
— А вы, я вижу, сентиментальны, капитан! Коул потянулся за полотенцем:
— Нет, майор, нет. Просто, на мой взгляд, все это бесполезная трата времени, сил и человеческих жизней.
— Так вы отказываетесь отпраздновать победу вместе с нами? — Магрудер насторожился.
— Сейчас я должен осмотреть ослепшего юношу и выяснить, чем можно ему помочь, а вечер уже обещал мисс Крэгхью — она пригласила меня поужинать вместе с ее родителями.
— С этим мальчишкой вы только зря потратите время. Он умрет прежде, чем наступит ночь. — Магрудер вздохнул. — На вашем месте я бы пораньше покинул госпиталь, чтобы насладиться обществом леди.
Коул повесил полотенце и надел свежий халат.
— Что бы его ни ждало, майор, я остаюсь верен клятве. Это самое меньшее, что я могу сделать.
— А по-моему, капитан, вы только причините этому раненому лишние страдания. И потом, вам потребуется помощник…
В этот момент в комнату заглянул ординарец:
— Капитан, мы перенесли пациента в операционную и дали ему хлороформ.
Кивнув, Коул обернулся к Магрудеру:
— Доктор Брукс уже согласился помочь мне.
— Брукс? Этот старый мятежник? Не спускайте с него глаз, иначе он улучит минуту и перережет парню горло.
— Он принес ту же клятву, что и я, — спокойно возразил Коул, — и относится к ней не менее серьезно. — Взявшись за ручку двери, он задумчиво добавил: — К тому же он вовсе не мятежник: высказавшись в пользу выхода из Союза, он потерял нескольких друзей. — Капитан открыл дверь. — Прошу прощения, майор, меня ждут дела.
Магрудер мрачно последовал за ним: его всегда раздражала невнимательность молодежи к его советам. И тут, как назло, возле операционной он заметил мальчишку-уборщика с тряпкой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— А вы, ручаюсь, родились с куском мыла во рту, — задорно парировала Элайна. — Никогда еще не видывал человека, так безнадежно помешанного на чистоте!
— Интересно, в каком виде родился ты? — Коул насмешливо улыбнулся.
В тот вечер, когда капитан явился с визитом к Роберте, Элайна сделала все возможное, чтобы оказаться подальше от дома — у нее и в мыслях не было присутствовать на общем ужине, тем более что, как она рассудила, капитан вряд ли станет спрашивать у Энгуса, куда подевался Эл.
И все же, хотя ей удалось избежать званого ужина, позднее Элайне пришлось-таки выслушать подробный рассказ о нем из уст кузины. Едва она вернулась домой, как Роберта заявилась к ней в комнату.
— О, Лайни, это был восхитительный вечер! Знаешь, отец Коула тоже врач, он овдовел вскоре после рождения сына. Теперь я уверена — они богаты!
— Ты что, спрашивала его об этом? — Элайна сонно зевнула.
— Разумеется, нет, глупышка, ведь это было бы неучтиво. Но я знаю, что они состоятельные люди. — Роберта лукаво улыбнулась. — Коул путешествовал за границей и учился на востоке, где у его отца есть недвижимость, помимо дома в Миннесоте. Полагаю, после смерти старика все состояние достанется сыну, у которого и без того полно денег — главное, что нужно мужчине!
Элайна задумчиво уставилась в потолок.
— Он хвастлив?
— О, Лайни, как ты несносна! — Роберта поморщилась. — Ну конечно, нет! Просто я умею задавать деликатные вопросы.
— Пожалуй, я спрошу его, вправду ли он богат, — словно размышляя вслух, решила Элайна. — Ведь тебе не терпится выяснить это, не так ли?
— Ну разумеется, — откликнулась Роберта. — В наши времена девушка должна исходить прежде всего из своих интересов. Мне ужасно надоело носить эти тряпки — вот почему я намерена найти богача, который купит мне все, что я пожелаю.
В ответ Элайна только покачала головой:
— Уже поздно, Роберта, и мне хочется спать — я и так чуть не уснула на берегу, дожидаясь, пока кончится этот званый ужин. Может, поговорим в другой раз?
Роберта притворно вздохнула:
— Бедняга Эл, здорово тебе достается! Впрочем…
— Знаю, знаю — ничего другого я и не заслуживаю. — Элайна энергично взбила подушку и просунула под нее руку. — А капитан Латимер, похоже, послан сюда только затем, чтобы лишить меня сна!
С уборкой палат Элайна теперь управлялась за каких-нибудь два часа: она мыла, скребла и выносила мусор, стараясь доказать своему благодетелю, что не зря получает жалованье, даже несмотря на столь неопрятный вид. Раненые воспринимали уборку как желанную перемену в веренице однообразных дней, и девушка даже начала обмениваться с ними короткими замечаниями, смягчаясь по мере того, как солдаты переставали казаться ей врагами.
В палатах постоянно велись разговоры о доме, родных, политике и войне. Несмотря на плачевное положение, кое-кто из солдат отнюдь не утратил чувство юмора. С такими Элайна вступала в жестокие перепалки, а иногда обменивалась шутками. К тяжелораненым она испытывала жалость, сочувствие и странную горьковатую нежность. Она выполняла поручения тех, кто не мог ходить сам, иногда покупала им гребни, помазки и туалетную воду.
Каждый день Элайна относила на почту огромную пачку писем. Появления парнишки с ведром, метлой и тряпкой вскоре с нетерпением начали ждать все, кто был прикован к постели. Эл стал для них лучиком света, яркой искрой на фоне серой и однообразной жизни. Мрачное молчание в палатах сменялось оживлением, стоило раненым увидеть детскую задорную усмешку нового служащего. Изнуряющую вонь, наконец-то, вытеснил чистый запах мыла и соснового масла, а стоны боли все чаще заглушались приглушенными разговорами и взрывами смеха.
Для Элайны посещения госпиталя начались как утомительная работа, изнурительный труд ради денег, но вскоре они превратились в источник постоянной внутренней борьбы. Душой она по-прежнему была на стороне конфедератов, но теперь и среди северян у нее появились свои любимцы. Многие раненые солдаты были всего одним-двумя годами старше ее, а попадались и совсем молоденькие — смелые, уверенные в своей правоте, они отправились в бой, подобно отцу и братьям Элайны, и вот теперь оказались на узких койках, беспомощно ожидая исцеления или смерти.
В Брайер-Хилле Элайне казалось, что любой янки заслуживает смерти, и вдруг она обнаружила, что многие из них ведут ту же борьбу, которая истощала ее силы на протяжении последних лет. Она поняла, что северяне — такие же люди, что они стонут от боли, страдают и умирают. Не раз она убегала в укромный уголок и застывала, прижав к губам дрожащие ладони, чтобы сдержать рыдания; все попытки девушки подавить в себе чувство сострадания терпели фиаско. С каждым днем она все острее ощущала боль, которую испытывали раненые.
Однажды утром в начале ноября Элайна дала себе клятву держаться подальше от тех, кто вплотную приблизился к вратам иного мира. Старательно все обдумав, она пришла к выводу, что это единственный способ уберечь себя от страданий. В этот прохладный осенний день ей пришлось добираться до госпиталя в запряженной мулом повозке, перевозившей пассажиров по улицам города.
— Ты опоздал, — рассеянно заметил Коул, когда Элайна проскользнула мимо него по коридору.
— Мне не по карману купить лошадь и повозку, — парировала она, не останавливаясь, и уже собиралась продолжить свою отповедь, но тут из палаты вышел доктор Митчелл, главный врач госпиталя. Быстро взглянув на капитана, он обернулся к зардевшемуся пареньку.
— У тебя жалобы, сынок?
Элайна судорожно сглотнула.
— Нет, сэр.
— Тогда берись за работу. Ночью привезли новых раненых, в палатах надо убирать как можно чаще, а капитан Латимер сейчас слишком занят, чтобы обсуждать твое жалованье.
— Да, сэр, — пробормотала Элайна.
Клей Митчелл был единственным янки, которому она не осмеливалась дерзить. К этому высокому, широкоплечему ирландцу все в госпитале относились с уважением, а Элайна не имела привычки грубить джентльменам, пусть даже они и были северянами.
В коридорах поставили новые койки для раненых, которые, лежа на них, корчились от боли и стонали; многие тихо плакали. Один из вновь прибывших лежал в стороне; он был абсолютно неподвижен, и Элайна сначала приняла его за мертвеца: повязка закрывала ему глаза, из угла рта стекала струйка крови. Раненый был накрыт простыней, чтобы мухи не садились на рану, и белая ткань быстро пропитывалась темной кровью. Видимо, врачи считали, что он все равно не выживет, и потому не подходили к нему, пытаясь спасти тех, у кого еще оставалась надежда.
Это жуткое зрелище заставило Элайну попятиться. «Хватит! — мысленно взмолилась она. — С меня хватит!» Она бросилась туда, где хранила ведра и тряпки, решив собраться с силами и приняться за мытье полов в дальней палате, где не было тяжелораненых. Но сдержать данную себе клятву оказалось нелегко, так как со всех сторон до нее долетали слабые мольбы о помощи. Некоторое время Элайна пыталась не замечать их: наверняка кто-нибудь еще услышит несчастного и принесет ему воды — ведь это так просто!
Время шло, а к солдату так никто и не подходил. Элайна окунула жесткий веник в ведро с водой и принялась возить им по полу, но все же не могла не слышать слабый непрекращающийся стон.
— Проклятие! — Элайна выпрямилась и бросилась в коридор, где лежал раненый. Только теперь она увидела, что он медленно водит языком по потрескавшимся сухим губам.
— Подождите! Я принесу вам воды.
Коснувшись руки раненого, Элайна бросилась в столовую за стаканом. Но как только она снова наклонилась и приподняла голову несчастного, кто-то схватил ее за запястье.
— Не смей! — резко скомандовал Коул и отнял у нее стакан. — Ты не поможешь ему, а только навредишь. — Увидев изумление на грязном лице паренька, он смягчился: — Тем, кто ранен в живот, нельзя пить. Смотри, я покажу тебе. — Из ближайшей комнаты он вынес чистое полотенце, окунул его в воду и осторожно смочил раненому пересохшие губы, а затем влил несколько капель в рот.
Элайна молча наблюдала за капитаном, пока тот разговаривал с пациентом.
— Это Эл, он побудет с тобой немного. — Элайна покачала головой, отчаянно желая убежать, но Латимер нахмурился и приложил к губам палец. — Не волнуйся. Через несколько минут мы осмотрим тебя.
Выпрямившись, он стиснул тонкую руку девушки в своей большой ладони и вложил в нее влажную ткань.
— Оставайся здесь, пока я не вернусь. Если кто-нибудь спросит, объясни, что это мой приказ.
Элайна неловко кивнула.
— Постарайся успокоить его. За ним скоро придут.
Она снова кивнула и направилась к умывальнику, а затем, вернувшись, влажной тканью осторожно смыла засохшую кровь со щеки раненого, вытерла ему лоб и подбородок.
— Эл! — донесся до нее тихий полувозглас-полустон.
— Я здесь, — шепнула она.
Следующее слово стоило солдату немалых трудов:
— Спасибо.
Элайна прикусила дрожащую губу и ответила с мальчишеским задором:
— Не за что, янки.
Коул направлялся к двери комнаты для врачей, когда кто-то окликнул его по имени. К нему спешил сержант Гриссом.
— К вам юная леди, капитан. Она ждет в холле.
— У меня нет времени для юных леди, — отрезал Коул.
— Говорит, что у нее срочное дело и она не может ждать. Коул нахмурился: странный визит озадачил его, но у него не было возможности прервать работу.
— Она ранена?
Гриссом усмехнулся:
— Ни в коем случае, сэр.
— Значит, ранен кто-то другой?
— Я бы так не сказал.
— Что ж, пусть к ней выйдет кто-нибудь из врачей.
Сержант поднял брови:
— Но она требует лично вас, капитан.
Вздохнув, Коул вытащил из кармана часы.
— У меня всего одна минута. Передайте леди, пусть подождет.
В комнате он поспешно снял запачканный кровью халат. Его мундир покрылся темными пятнами. Выходить к даме в таком виде ему не хотелось, но одеваться было некогда.
Застегнувшись на все пуговицы, Коул быстро прошел в холл.
Увидев направляющегося к ней Латимера, Роберта расцвела в улыбке.
— Вижу, вы удивлены, капитан. — Она скромно опустила ресницы. — Полагаю, с моей стороны было слишком смело явиться сюда…
— Что вы, мисс Крэгхью! — учтиво возразил Коул. — Мне только что доложили о вашем приходе. Если бы сержант Гриссом упомянул, что меня ждет столь прелестная леди, я постарался бы получше подготовиться к встрече. Увы, я сейчас очень занят…
— Вам вовсе незачем готовиться к встрече со мной, сэр. — Роберта с трудом удерживалась, чтобы не поморщиться при виде кровавых пятен. Перед этим она долго упражнялась у зеркала. — Я пришла сюда, надеясь, что вы простите мне такой поступок, капитан.
— Продолжайте, мисс Крэгхью. — Он улыбнулся. — Я давно не слышал такого приятного голоса и никак не могу насладиться им.
— Вы сама галантность, капитан. — Роберта слегка поправила широкополую шляпу, позволяя доктору полюбоваться ее тонким аристократическим профилем. Она знала, как красивы ее точеный нос и высокие скулы, как выразительны пухлые губы. — Я проезжала мимо и, зная, каково вам сейчас приходится, решила пригласить вас на обед. Мужчинам нельзя голодать — верно, капитан? Я знаю одно чудное местечко на Вье-Карре, где подают восхитительные креветки. Не хотите ли составить мне компанию? — Она с замиранием ждала ответа. Об этой встрече Роберта втайне мечтала всю неделю и теперь смертельно боялась отказа.
— Вынужден извиниться, мисс Крэгхью, меня ждут раненые, в противном случае я бы с удовольствием присоединился к вам.
Роберта подавила вздох разочарования и попробовала пустить в ход еще одну уловку:
— Тогда, надеюсь, сегодня вы приедете к нам поужинать?
Ее настойчивость вызвала у Коула улыбку.
— А что скажет ваш отец, мисс Крэгхью? У меня сложилось впечатление, что он не одобряет знакомство дочери с янки.
Роберта ответила ему кокетливой гримасой.
— Право, капитан Латимер, мне показалось, что мнение моего отца вас ничуть не смущает.
Коул рассмеялся:
— Напротив, мисс Крэгхью, меня очень интересует его мнение. А что касается вашего приглашения… Я предпочел бы, чтобы о моем визите стало известно заранее.
— О, об этом не беспокойтесь! И вот еще что: Дульси готовит чудесный буйабес — вы непременно должны попробовать его.
— Если обстоятельства не изменятся, вечером я буду свободен.
Сердце Роберты затрепетало.
— Тогда я с нетерпением буду ждать новой встречи, капитан. А теперь не смею больше вас задерживать. — Она сделала паузу, надеясь услышать протесты, но была вынуждена удовольствоваться тем, чего ей уже удалось добиться. Нежно коснувшись ладонью пальцев Латимера, Роберта прибавила: — Надеюсь, вы простите меня? Я мало что знаю о работе врачей и потому считала, что вы сами себе хозяин…
— Увы! — Коул вздохнул и, проводив гостью на крыльцо, помог ей сесть в экипаж. — И все же вы сумели скрасить этот тяжелый день.
— Значит, до вечера.
— До вечера. — Коул с улыбкой помахал ей рукой, круто развернулся и почти бегом направился к зданию госпиталя.
Роберта смотрела ему вслед, представляя, как этот потрясающий мужчина вводит ее в бальный зал. А его деньги! При этой мысли ее пронзила сладостная дрожь, но она тут же одернула себя и постучала зонтиком по плечу кучера:
— Джедедайя, прежде чем мы вернемся домой, провези меня по площади Джексона. Я целую вечность не каталась в коляске!
Глава 6
Майор Магрудер, сложив руки за спиной и широко расставив ноги, поджидал капитана на верхней площадке лестницы.
— Ну и милашку вы подцепили, Латимер!
— Ее зовут мисс Крэгхью, — сообщил Коул, откровенно забавляясь любопытством майора.
— Должно быть, одна из потаскушек-южанок.
— Потаскушка? Вряд ли. Южанка — да, разумеется. Это кузина Эла, и я предпочел бы, чтобы вы отзывались о ней более уважительно, иначе вам придется иметь дело с этим отчаянным сорванцом. — Коул улыбнулся при мысли о том, что вышло бы из столкновения невысокого и плотного майора с миниатюрным кузеном Роберты.
— Подумаешь! — Магрудер фыркнул. — Какая-то ничтожная рвань!
— Отнюдь, майор, — возразил Коул. — Эл раньше жил на ферме, расположенной выше по реке. Во время войны он потерял родителей…
— Что-то вы слишком рьяно встаете на защиту мятежников, — съязвил майор. — Чего доброго, вы еще начнете сочувствовать генералу Ли!
Коул твердо взглянул на собеседника:
— Я сочувствую всем пострадавшим и именно по этой причине стал врачом. Свою клятву я считаю священной.
Магрудер хмыкнул:
— Ладно, ладно, не будем ссориться. Я разыскивал вас затем, чтобы предложить составить нам компанию. — Заметив тень удивления на лице Латимера, майор пожал плечами: — Так предложил Митчелл. Мы собираемся к Сейзераку — отпраздновать нашу очередную победу. Вы что-нибудь слышали о поражении конфедератов у Броуд-Ран?
— О поражении? Хм, не больше, чем о так называемом «тактическом отступлении» старины Роузи у Чикамоги.
— Мы празднуем только победы, — пояснил майор. — До конца войны мы еще успеем воздать проклятым мятежникам по заслугам.
— Пока мне ясно только одно… — Коул принялся деловито смывать пот с лица. — Кто бы ни победил, впереди нас ждет еще очень много крови.
— А вы, я вижу, сентиментальны, капитан! Коул потянулся за полотенцем:
— Нет, майор, нет. Просто, на мой взгляд, все это бесполезная трата времени, сил и человеческих жизней.
— Так вы отказываетесь отпраздновать победу вместе с нами? — Магрудер насторожился.
— Сейчас я должен осмотреть ослепшего юношу и выяснить, чем можно ему помочь, а вечер уже обещал мисс Крэгхью — она пригласила меня поужинать вместе с ее родителями.
— С этим мальчишкой вы только зря потратите время. Он умрет прежде, чем наступит ночь. — Магрудер вздохнул. — На вашем месте я бы пораньше покинул госпиталь, чтобы насладиться обществом леди.
Коул повесил полотенце и надел свежий халат.
— Что бы его ни ждало, майор, я остаюсь верен клятве. Это самое меньшее, что я могу сделать.
— А по-моему, капитан, вы только причините этому раненому лишние страдания. И потом, вам потребуется помощник…
В этот момент в комнату заглянул ординарец:
— Капитан, мы перенесли пациента в операционную и дали ему хлороформ.
Кивнув, Коул обернулся к Магрудеру:
— Доктор Брукс уже согласился помочь мне.
— Брукс? Этот старый мятежник? Не спускайте с него глаз, иначе он улучит минуту и перережет парню горло.
— Он принес ту же клятву, что и я, — спокойно возразил Коул, — и относится к ней не менее серьезно. — Взявшись за ручку двери, он задумчиво добавил: — К тому же он вовсе не мятежник: высказавшись в пользу выхода из Союза, он потерял нескольких друзей. — Капитан открыл дверь. — Прошу прощения, майор, меня ждут дела.
Магрудер мрачно последовал за ним: его всегда раздражала невнимательность молодежи к его советам. И тут, как назло, возле операционной он заметил мальчишку-уборщика с тряпкой в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58