Это было ее ошибкой, но ведь нужно время, чтобы повлиять на Бака. Она начнет действовать завтра, и будь она проклята, если не заставит его изменить завещание.
Селеста остановилась у двери в комнату Маделейн. Нога Маделейн стала причиной задержки, на которую она не рассчитывала, и ее служанка скоро заплатит ей за причиненное неудобство.
Селеста не стала утруждать себя стуком в дверь.
Маделейн подняла голову, когда дверь ее комнаты вдруг распахнулась. У нее был тяжелый день. Любая мелочь давалась ей с трудом из-за того, что нога была крепко зажата в лубок и болела. Она не отваживалась принимать обезболивающие порошки, оставленные Док Мэгги, из страха заснуть и пропустить то, что происходит в доме. Она слишком долго и упорно боролась за успех своего плана, а теперь все осложнилось из-за того, что в доме появилась чужая женщина, всего-навсего помощница на кухне.
Измученная переживаниями, Маделейн задремала после обеда. Ей приснилось, будто она слышит крики Бака, но, проснувшись в тишине, она поняла, что ее заботы отразились во сне. Она испытала облегчение, когда, наконец, услышала, как вернулась Селеста, но, увидев ее, поняла, что настроение хозяйки лучше не стало.
– Закончила меня рассматривать, Маделейн? – грубо рявкнула Селеста.
Она подтвердила мысли Маделейн насчет ее настроения, когда разразилась речью:
– Такой ли у меня вид, чтобы не возбудить подозрения моего муженька или той незваной гостьи, что сейчас работает на кухне, или мне следует выдумать подходящее объяснение тому, как я выгляжу?
– Надеюсь, ты добилась своего, – осторожно ответила Маделейн.
– Дерек все понимает. – Селеста выдала себя улыбкой. – Я использовала очень приятные методы убеждения и уговорила его больше не приезжать в наш дом.
Маделейн охватил страх. Дерек и его банда, ворующие скот, были необходимы для осуществления плана Селесты. Они рьяно выполняли ее приказы, чем нанесли большой урон прежде богатому ранчо «Техасская звезда», пока Кэл Стар не поубивал их всех, кроме Дерека. Со времени уничтожения банды прошло несколько месяцев, и Дерек теперь стал обузой. И все же он пока находился поблизости, ожидая своего часа.
Черное лицо Маделейн скривилось от злости. Дерек – выродок, не стоящий и мизинца ее дорогой Селесты. Хуже того – он вытащил на свет божий самые черные качества Селесты, и она по глупости наслаждалась новым состоянием, не думая о том, к чему это приведет. Маделейн не нужно было видеть следы грубых рук на прекрасном теле Селесты, чтобы понять, что, пока та была с Дереком после обеда, она позволила себе слабость, которая может ей повредить.
Негритянка боялась за Селесту и проклинала сломанную ногу.
– Если он понимает, что здесь происходит, ты теперь не скоро с ним встретишься.
– Дерек может быть мне полезен. Я встречусь с ним, когда захочу.
– Это опасно из-за той новой женщины на кухне. У нее могут возникнуть подозрения. Она расскажет обо всем твоему мужу.
– Бак никогда не поверит ни одному слову, направленному против меня.
– Если ты продолжишь интимные встречи с этим человеком, ты подвергнешь риску все, ради чего мы трудились!
– Я ничем не рискую! Дерек мой раб, хотя он и думает, что все обстоит наоборот. Он сделает все, что я скажу, лишь бы меня не потерять.
– А когда мы отсюда уедем, чтобы вернуться в Новый Орлеан?
Селеста улыбнулась:
– Тогда я займу то место в обществе, которое положено мне по праву, и у меня будет много мужчин, готовых удовлетворять любую мою прихоть.
– А Дерек?
– Грубый Дерек? Грязный Дерек? – Селеста рассмеялась. – Я даже не вспомню, как его зовут.
В дверь постучали. Селеста испуганно повернулась.
– В чем дело? – резко отозвалась она.
– Вас зовет муж, – сказала из-за двери Онор.
Селеста усмехнулась.
– А еще я позабочусь о том, чтобы ко мне больше никогда не обращались как к простой служанке, – прошептала она Маделейн.
Задержавшись на пару мгновений и приняв соответствующее случаю выражение лица, Селеста направилась в комнату мужа.
– Не нравится мне это.
Джейс повернулся, услышав тихое замечание Рэнди, когда они шли к кухне, где их ждал ужин. Джейс промолчал. Он устал, мышцы болели – он весь день натягивал на изгородь упрямую проволоку. Оглядев еще раз пастбище, которое они огораживали, Джейс понял, почему работников тревожит запустение на ранчо. Ему не надо было объяснять, что ранчо будет трудно вернуть прежний вид, если Бак не наймет еще работников.
– Это похоже на ожидание того момента, когда тебе на шею опустится топор, – я имею в виду, что мы будем ужинать в доме, а Селеста почему-то молчит. Думаю, расплатой будет настоящий ад, – вздохнул Рэнди.
Ноздрей Джейса достиг запах жареного мяса и печеного сладкого картофеля.
– Но пока ничего не случилось, приятно снова почувствовать себя членами семьи, – одобрительно пробормотал кто-то из работников.
Мужчины уселись за столом, и Онор подала им наполненные едой деревянные тарелки. Джейс терпеливо ждал, когда тарелка достанется ему, и не сводил напряженного взгляда со спокойного лица Онор. Пока его не было, ее что-то расстроило.
Джейс отогнал от себя эту мысль и потянулся за тарелкой, почти уже ускользнувшей от него. Что делает Онор – его не касается. Она несколько раз говорила ему об этом. Пора подчиниться.
– Проклятие, да в этом доме не было сладкого картофеля с тех пор, как умерла миссис Эмма и зарос сад!
Большой Джон улыбнулся, когда к нему повернулась Онор.
– Где вы его нашли?
Онор растянула губы в улыбке:
– Я очень хорошо умею искать еду. У меня большой опыт.
– Это как ореховый пирог, который вы вчера испекли, – добавил Митч.
– Он был очень вкусным, как раз таким, какие пекла миссис Эмма. Это было ее коронное блюдо.
Джейс заметил, как Онор нахмурилась, услышав замечание Митча, и отвернулась. Он все еще размышлял, почему она так отреагировала, как вдруг раздался шум в дальнем конце коридора. Все повернулись в ту сторону. Глухой звук падения и громкий стон Бака вынудили работников вскочить из-за стола.
Не медля ни секунды, Джейс побежал вместе со всеми к комнате хозяина и был лишь в нескольких шагах позади, когда Онор уже распахнула дверь и увидела Бака, лежащего на полу и, судя по выражению его лица, испытывающего острую боль.
Джейс услышал бессвязный лепет Селесты, когда мужчины подошли и уложили Бака на кровать.
– Надо кому-нибудь съездить за Док Мэгги, – непререкаемым тоном заявила Онор.
– Как вы смеете отдавать приказы в моем доме! – Нежное лицо Селесты покраснело от ярости. – Я сама прикажу послать за Док Мэгги, если она будет нужна, – набросилась она на Онор, затем повернулась к Баку: – Прости, я не успела тебе помочь, когда ты соскользнул с кровати, но Док Мэгги тебе не нужна, да, Бак? Ты сейчас себя хорошо чувствуешь, правда? – заговорила она уже более мягким тоном.
– Поезжайте за врачом, – нахмурилась Онор, поворачиваясь к работникам.
Митч шагнул к двери.
– Стой, где стоишь! Я не желаю видеть в этом доме Док Мэгги, поскольку в ней нет необходимости, – злобно процедила Селеста. Она обратилась к тяжело дышавшему Баку. – Скажи, дорогой... мне нужно звать Док Мэгги или с тобой все будет в порядке? – прошептала она.
Бак тяжело дышал.
– Дорогой?..
– Нет... Со мной все хорошо, – с трудом выговорил он.
Селеста взглянула на Онор с победной улыбкой.
– Вы слышали, что он сказал? А теперь можете все уходить. Мне не нужно помогать заботиться о муже.
Выходя последним, Джейс закрыл за собой дверь, и работники вернулись на кухню. Сев за стол, Джейс стал наблюдать за Онор. Она поставила на стол блюда с едой и молча вышла.
Джейс наполнил свою тарелку, порезал жареное мясо на кусочки, полил их соусом, взял кусок свежего хлеба и решительно принялся за еду.
Онор вздохнула, чтобы успокоиться, и вытерла слезы. Почему ей так тяжело видеть страдания Бака? Она едва знала его и, наверное, не захотела бы знакомиться с ним поближе, если бы у нее была возможность.
Перед мысленным взором кухарки стояла победная улыбка Селесты, и к страданиям Онор прибавилось чувство обиды. Бак получает то, что выбрал сам. У него красивая молодая жена, поразительно красивая молодая жена. Даже сейчас, когда казалось, что каждый его вдох может стать последним, он потакал ее желаниям!
Онор сглотнула слезы. Бетти Ганнон всю жизнь любила человека, который не был достоин ее любви. Все очень просто.
И все же ее мучил один вопрос: какое ей до всего этого дело?
– Онор...
Онор стерла слезы со щек и повернулась к Джейсу, стоявшему за ее спиной. Его голос был спокойным, почти без эмоций.
– Бак – упрямый старик. С ним все будет в порядке.
– Ему плохо. Кто-то должен известить Кэла, – всхлипнула она.
Она не была готова услышать резкий ответ Джейса:
– Неужели для вас это просто возможность снова увидеть его? Он женат, Онор, разве это не имеет значения?
– А должно?
Онор почувствовала на себе тяжелый взгляд Джейса и вдруг поняла, что он имел в виду. Ей стало обидно.
– Кэл женат, а я погналась за ним... А теперь я ищу предлог, чтобы увидеть его снова, вот что вы подумали?
Онор смотрела на потемневшее лицо Джейса и с трудом сдерживала слезы. А она уже начала верить в то, что в нем есть что-то особенное... что он, кажется, видел ее насквозь и знал, какая печаль таится в ее сердце. И зачем-то она заставила себя поверить в то, что, несмотря на внешнее равнодушие, он не был таким на самом деле. Но он не лучше остальных, не лучше тех мужчин, с которыми она была знакома в своей жизни, мужчин, открыто осуждавших ее и делавших ей грязные намеки.
– Я до сих пор считала вас другим. Теперь я знаю, что вы такой же, как все, – сказала она тихо, стараясь скрыть свое разочарование.
Не сказав больше ни слова, Онор обошла Джейса и ушла, не оборачиваясь.
Глава 6
– Да, Джейс Рул работал здесь какое-то время.
Ларри Мотт окинул взглядом рыжего ковбоя, подъехавшего к крыльцу его дома в тот час, когда день подходил к концу. На заднем дворе суетились работники, доделывая то, что не успели сделать за день. Они подняли головы, когда во двор въехал всадник и спросил Рула, и вернулись к работе, когда Мотт вышел на крыльцо.
Мотт машинально погладил свой живот, на его морщинистом лице, обрамленном бородой, заиграла улыбка, когда он подошел к незнакомцу поближе. Лицо этого человека скрывала тень от шляпы, но у него был вид работяги, если судить по мускулистому торсу и состоянию уже изрядно послужившего седла.
– Но Рул здесь больше не работает. Через месяц я ему сказал, что он мне больше не нужен. Признаться, я ему не доверял. Он усердно работал и хорошо выполнял мои приказы, но он был слишком уж тихим. Бывшие заключенные все такие – они тихие, пока не набросятся на тебя, – продолжил дородный ранчер.
– Как вы узнали, что он сидел в тюрьме?
– Он приехал в город в почтовой карете. У него не было ни лошади, ни денег, а вид у него был такой, будто ему пришлось несладко.
Мотт пожал плечами.
– Мы расположены достаточно близко от Хантсвиллской тюрьмы, и я сразу понял, почему он так выглядит. Я не нанял бы его, если бы мне тогда и правда не нужен был еще один работник. Я заплатил ему и отпустил, как только смог.
– Вы оказались умнее меня.
– То есть?
– Он меня обманул. У Рула мои деньги, я хочу их забрать.
– Здесь вам не повезло, дружище. Когда Рул уезжал отсюда, у него в кармане была всего пара долларов.
– Это после того, как вы ему заплатили?
– Я платил ему жильем и едой, а еще я отдал ему старую клячу. – Мотт пожал плечами. – Это ему не слишком понравилось, но, по-моему, этого было достаточно для человека, только что вышедшего из тюрьмы.
– Что ж, где-то он должен осесть, думаю, тогда я и получу с него должок. Он не сказал, куда направляется?
– Нет, к сожалению. Он не сказал, а я не спросил.
– Ну что ж, спасибо. – Всадник приложил руку к шляпе. – Тогда я поехал.
– Да, до свидания... э-э-э... как, вы сказали, вас зовут?
– Беллами. Моя фамилия Беллами.
– Удачи, мистер Беллами. Надеюсь, вы его найдете.
– О да, я его найду. – Беллами улыбнулся. – В этом я не сомневаюсь.
– Я сказала: «Только щепотку»! А теперь твой муж на волосок от смерти! Ты рискуешь все потерять!
Селеста холодно смотрела на Маделейн, лежавшую на кровати. Она пришла, чтобы проверить, как себя чувствует ее служанка. Ее муж пережил еще одну нелегкую ночь после «рецидива болезни», случившегося пару дней назад, и Маделейн слышала, как он страдал.
– Мой муж слишком упрям, чтобы умереть, – ответила Селеста, не желая показать свой страх.
– Верни мне порошок, – потребовала Маделейн, на которую ее ответ не произвел впечатления.
– Нет.
– Верни его мне!
– Нет! Он довел меня своим хныканьем. Я разозлилась и дала ему слишком много порошка. Это больше не повторится.
– Положи пузырек мне в руку. – Черные глаза Маделейн прожигали Селесту насквозь. – Больно видеть, что на тебя нельзя положиться, твоя злость затмевает твой разум.
Неохотно подчинившись, Селеста вынула пузырек из кармана и с размаху плюхнула его в ладонь служанке.
Пальцы Маделейн крепко сомкнулись вокруг пузырька.
– Поскольку мы еще не добились своего, нам не остается ничего иного, кроме как сделать так, чтобы твой муж выздоровел, насколько это теперь возможно. При других обстоятельствах я добавила бы в его пищу кое-какие лечебные травы, и он начал бы поправляться, – продолжила она уже мягче.
– Но мы находимся в той ситуации, какая есть. У нас на кухне чужой человек, любопытная чужая женщина, которая без колебаний высказывает свои мысли; Док Мэгги еще не привезла кресло-каталку, да еще ты не доверяешь мне свои порошки.
Маделейн нечего было ответить. Селеста зло рассмеялась:
– Не переживай. Я позабочусь о том, чтобы муж не умер, пока я не буду к этому готова. Я забочусь о нем непрерывно и постоянно. За это я получаю его бесконечную благодарность. И эта ведьма не может это не замечать. Я придумаю, как переломить ситуацию в мою пользу, если это будет необходимо. Дерек сейчас в моем распоряжении, он жаждет доставить мне удовольствие и положить деньги к себе в карман.
– Не связывайся больше с этим человеком! Мы сами все сделаем. Мы осуществим тот план, какой у нас был, когда мы сюда приехали. Все, что нужно для его осуществления, так это чтобы твой муж поправился настолько, чтобы ты смогла уговорить его изменить завещание. Тогда мы выберем момент для последней дозы, которую я ему аккуратно добавлю, чтобы не возникло никаких подозрений.
– Я устала ждать, Маделейн!
– Также, как и я, но я не хочу, чтобы последние годы оказались потрачены впустую. Я надеюсь дожить до той минуты, когда моя дорогая Джанетт будет наконец отомщена.
– Думаешь, для меня это менее важно, чем для тебя? Я страдала всю жизнь из-за того, как грубо с ней обошелся Бак.
– Ты ошибаешься. Больше всех страдала твоя мать.
– Нет, это я страдала, потому что мое самопожертвование длится до сих пор!
– Может, ты и права, но ты будешь жить и видеть, как твой муж расплачивается за свои грехи, и тебе воздастся за твое терпение. У твоей матери не было такой возможности, – мягко ответила Маделейн.
– Она сделала свой выбор сама.
– Я не потерплю, чтобы ты так говорила о собственной матери! Она была потрясена предательством Бака Стара, ее сердце было разбито. У нее не осталось ничего, ради чего стоило бы жить.
– У нее была я.
– Душа моей дорогой Джанетт была слишком хрупкой, чтобы жить с разбитым сердцем. Бак Стар знал это, когда соблазнил ее, у него было красивое лицо и манеры победителя, но потом он ее оттолкнул. Ты сильнее ее.
– Я научилась быть сильной.
– Нет, ты была волевой и решительной уже тогда, когда была еще ребенком. Ты добивалась своего любой ценой. Ты никогда не позволила бы себе страдать так, как страдала твоя мать. Моя дорогая Джанетт знала это, когда умоляла тебя отомстить за нее.
– Я устала от твоей болтовни.
– Я хочу покончить с этим раз и навсегда, – с нарастающим раздражением произнесла негритянка. – Ты позволишь впустую пропасть тем годам, которые уже посвятила этому делу? Ты позволишь мужу получить удовольствие от того, что он передаст сыновьям ранчо, которое он ценил гораздо больше, чем жизнь твоей матери и ее ребенка? Ты позволишь его сыновьям превратить ранчо в цветущий сад, а он и так превратил его в империю ценой крови твоей матери? – перечисляла Маделейн, с трудом сдерживая злость.
Селеста не ответила.
– Ты позволишь ему сделать это? – требовательно спросила Маделейн.
Селеста проигнорировала вопрос служанки и лишь вызывающе вздернула подбородок.
– Держи порошок у себя, если хочешь, он твой, – пробурчала она.
– Селеста...
– Больше не говори со мной на эту тему.
– Селеста...
– Ты меня слышишь?
Селеста помолчала, потом вышла в коридор, едва сдерживая ярость. Она постаралась придать лицу озабоченное выражение, когда проходила мимо комнаты Бака. Она знала, что такое настоящая месть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Селеста остановилась у двери в комнату Маделейн. Нога Маделейн стала причиной задержки, на которую она не рассчитывала, и ее служанка скоро заплатит ей за причиненное неудобство.
Селеста не стала утруждать себя стуком в дверь.
Маделейн подняла голову, когда дверь ее комнаты вдруг распахнулась. У нее был тяжелый день. Любая мелочь давалась ей с трудом из-за того, что нога была крепко зажата в лубок и болела. Она не отваживалась принимать обезболивающие порошки, оставленные Док Мэгги, из страха заснуть и пропустить то, что происходит в доме. Она слишком долго и упорно боролась за успех своего плана, а теперь все осложнилось из-за того, что в доме появилась чужая женщина, всего-навсего помощница на кухне.
Измученная переживаниями, Маделейн задремала после обеда. Ей приснилось, будто она слышит крики Бака, но, проснувшись в тишине, она поняла, что ее заботы отразились во сне. Она испытала облегчение, когда, наконец, услышала, как вернулась Селеста, но, увидев ее, поняла, что настроение хозяйки лучше не стало.
– Закончила меня рассматривать, Маделейн? – грубо рявкнула Селеста.
Она подтвердила мысли Маделейн насчет ее настроения, когда разразилась речью:
– Такой ли у меня вид, чтобы не возбудить подозрения моего муженька или той незваной гостьи, что сейчас работает на кухне, или мне следует выдумать подходящее объяснение тому, как я выгляжу?
– Надеюсь, ты добилась своего, – осторожно ответила Маделейн.
– Дерек все понимает. – Селеста выдала себя улыбкой. – Я использовала очень приятные методы убеждения и уговорила его больше не приезжать в наш дом.
Маделейн охватил страх. Дерек и его банда, ворующие скот, были необходимы для осуществления плана Селесты. Они рьяно выполняли ее приказы, чем нанесли большой урон прежде богатому ранчо «Техасская звезда», пока Кэл Стар не поубивал их всех, кроме Дерека. Со времени уничтожения банды прошло несколько месяцев, и Дерек теперь стал обузой. И все же он пока находился поблизости, ожидая своего часа.
Черное лицо Маделейн скривилось от злости. Дерек – выродок, не стоящий и мизинца ее дорогой Селесты. Хуже того – он вытащил на свет божий самые черные качества Селесты, и она по глупости наслаждалась новым состоянием, не думая о том, к чему это приведет. Маделейн не нужно было видеть следы грубых рук на прекрасном теле Селесты, чтобы понять, что, пока та была с Дереком после обеда, она позволила себе слабость, которая может ей повредить.
Негритянка боялась за Селесту и проклинала сломанную ногу.
– Если он понимает, что здесь происходит, ты теперь не скоро с ним встретишься.
– Дерек может быть мне полезен. Я встречусь с ним, когда захочу.
– Это опасно из-за той новой женщины на кухне. У нее могут возникнуть подозрения. Она расскажет обо всем твоему мужу.
– Бак никогда не поверит ни одному слову, направленному против меня.
– Если ты продолжишь интимные встречи с этим человеком, ты подвергнешь риску все, ради чего мы трудились!
– Я ничем не рискую! Дерек мой раб, хотя он и думает, что все обстоит наоборот. Он сделает все, что я скажу, лишь бы меня не потерять.
– А когда мы отсюда уедем, чтобы вернуться в Новый Орлеан?
Селеста улыбнулась:
– Тогда я займу то место в обществе, которое положено мне по праву, и у меня будет много мужчин, готовых удовлетворять любую мою прихоть.
– А Дерек?
– Грубый Дерек? Грязный Дерек? – Селеста рассмеялась. – Я даже не вспомню, как его зовут.
В дверь постучали. Селеста испуганно повернулась.
– В чем дело? – резко отозвалась она.
– Вас зовет муж, – сказала из-за двери Онор.
Селеста усмехнулась.
– А еще я позабочусь о том, чтобы ко мне больше никогда не обращались как к простой служанке, – прошептала она Маделейн.
Задержавшись на пару мгновений и приняв соответствующее случаю выражение лица, Селеста направилась в комнату мужа.
– Не нравится мне это.
Джейс повернулся, услышав тихое замечание Рэнди, когда они шли к кухне, где их ждал ужин. Джейс промолчал. Он устал, мышцы болели – он весь день натягивал на изгородь упрямую проволоку. Оглядев еще раз пастбище, которое они огораживали, Джейс понял, почему работников тревожит запустение на ранчо. Ему не надо было объяснять, что ранчо будет трудно вернуть прежний вид, если Бак не наймет еще работников.
– Это похоже на ожидание того момента, когда тебе на шею опустится топор, – я имею в виду, что мы будем ужинать в доме, а Селеста почему-то молчит. Думаю, расплатой будет настоящий ад, – вздохнул Рэнди.
Ноздрей Джейса достиг запах жареного мяса и печеного сладкого картофеля.
– Но пока ничего не случилось, приятно снова почувствовать себя членами семьи, – одобрительно пробормотал кто-то из работников.
Мужчины уселись за столом, и Онор подала им наполненные едой деревянные тарелки. Джейс терпеливо ждал, когда тарелка достанется ему, и не сводил напряженного взгляда со спокойного лица Онор. Пока его не было, ее что-то расстроило.
Джейс отогнал от себя эту мысль и потянулся за тарелкой, почти уже ускользнувшей от него. Что делает Онор – его не касается. Она несколько раз говорила ему об этом. Пора подчиниться.
– Проклятие, да в этом доме не было сладкого картофеля с тех пор, как умерла миссис Эмма и зарос сад!
Большой Джон улыбнулся, когда к нему повернулась Онор.
– Где вы его нашли?
Онор растянула губы в улыбке:
– Я очень хорошо умею искать еду. У меня большой опыт.
– Это как ореховый пирог, который вы вчера испекли, – добавил Митч.
– Он был очень вкусным, как раз таким, какие пекла миссис Эмма. Это было ее коронное блюдо.
Джейс заметил, как Онор нахмурилась, услышав замечание Митча, и отвернулась. Он все еще размышлял, почему она так отреагировала, как вдруг раздался шум в дальнем конце коридора. Все повернулись в ту сторону. Глухой звук падения и громкий стон Бака вынудили работников вскочить из-за стола.
Не медля ни секунды, Джейс побежал вместе со всеми к комнате хозяина и был лишь в нескольких шагах позади, когда Онор уже распахнула дверь и увидела Бака, лежащего на полу и, судя по выражению его лица, испытывающего острую боль.
Джейс услышал бессвязный лепет Селесты, когда мужчины подошли и уложили Бака на кровать.
– Надо кому-нибудь съездить за Док Мэгги, – непререкаемым тоном заявила Онор.
– Как вы смеете отдавать приказы в моем доме! – Нежное лицо Селесты покраснело от ярости. – Я сама прикажу послать за Док Мэгги, если она будет нужна, – набросилась она на Онор, затем повернулась к Баку: – Прости, я не успела тебе помочь, когда ты соскользнул с кровати, но Док Мэгги тебе не нужна, да, Бак? Ты сейчас себя хорошо чувствуешь, правда? – заговорила она уже более мягким тоном.
– Поезжайте за врачом, – нахмурилась Онор, поворачиваясь к работникам.
Митч шагнул к двери.
– Стой, где стоишь! Я не желаю видеть в этом доме Док Мэгги, поскольку в ней нет необходимости, – злобно процедила Селеста. Она обратилась к тяжело дышавшему Баку. – Скажи, дорогой... мне нужно звать Док Мэгги или с тобой все будет в порядке? – прошептала она.
Бак тяжело дышал.
– Дорогой?..
– Нет... Со мной все хорошо, – с трудом выговорил он.
Селеста взглянула на Онор с победной улыбкой.
– Вы слышали, что он сказал? А теперь можете все уходить. Мне не нужно помогать заботиться о муже.
Выходя последним, Джейс закрыл за собой дверь, и работники вернулись на кухню. Сев за стол, Джейс стал наблюдать за Онор. Она поставила на стол блюда с едой и молча вышла.
Джейс наполнил свою тарелку, порезал жареное мясо на кусочки, полил их соусом, взял кусок свежего хлеба и решительно принялся за еду.
Онор вздохнула, чтобы успокоиться, и вытерла слезы. Почему ей так тяжело видеть страдания Бака? Она едва знала его и, наверное, не захотела бы знакомиться с ним поближе, если бы у нее была возможность.
Перед мысленным взором кухарки стояла победная улыбка Селесты, и к страданиям Онор прибавилось чувство обиды. Бак получает то, что выбрал сам. У него красивая молодая жена, поразительно красивая молодая жена. Даже сейчас, когда казалось, что каждый его вдох может стать последним, он потакал ее желаниям!
Онор сглотнула слезы. Бетти Ганнон всю жизнь любила человека, который не был достоин ее любви. Все очень просто.
И все же ее мучил один вопрос: какое ей до всего этого дело?
– Онор...
Онор стерла слезы со щек и повернулась к Джейсу, стоявшему за ее спиной. Его голос был спокойным, почти без эмоций.
– Бак – упрямый старик. С ним все будет в порядке.
– Ему плохо. Кто-то должен известить Кэла, – всхлипнула она.
Она не была готова услышать резкий ответ Джейса:
– Неужели для вас это просто возможность снова увидеть его? Он женат, Онор, разве это не имеет значения?
– А должно?
Онор почувствовала на себе тяжелый взгляд Джейса и вдруг поняла, что он имел в виду. Ей стало обидно.
– Кэл женат, а я погналась за ним... А теперь я ищу предлог, чтобы увидеть его снова, вот что вы подумали?
Онор смотрела на потемневшее лицо Джейса и с трудом сдерживала слезы. А она уже начала верить в то, что в нем есть что-то особенное... что он, кажется, видел ее насквозь и знал, какая печаль таится в ее сердце. И зачем-то она заставила себя поверить в то, что, несмотря на внешнее равнодушие, он не был таким на самом деле. Но он не лучше остальных, не лучше тех мужчин, с которыми она была знакома в своей жизни, мужчин, открыто осуждавших ее и делавших ей грязные намеки.
– Я до сих пор считала вас другим. Теперь я знаю, что вы такой же, как все, – сказала она тихо, стараясь скрыть свое разочарование.
Не сказав больше ни слова, Онор обошла Джейса и ушла, не оборачиваясь.
Глава 6
– Да, Джейс Рул работал здесь какое-то время.
Ларри Мотт окинул взглядом рыжего ковбоя, подъехавшего к крыльцу его дома в тот час, когда день подходил к концу. На заднем дворе суетились работники, доделывая то, что не успели сделать за день. Они подняли головы, когда во двор въехал всадник и спросил Рула, и вернулись к работе, когда Мотт вышел на крыльцо.
Мотт машинально погладил свой живот, на его морщинистом лице, обрамленном бородой, заиграла улыбка, когда он подошел к незнакомцу поближе. Лицо этого человека скрывала тень от шляпы, но у него был вид работяги, если судить по мускулистому торсу и состоянию уже изрядно послужившего седла.
– Но Рул здесь больше не работает. Через месяц я ему сказал, что он мне больше не нужен. Признаться, я ему не доверял. Он усердно работал и хорошо выполнял мои приказы, но он был слишком уж тихим. Бывшие заключенные все такие – они тихие, пока не набросятся на тебя, – продолжил дородный ранчер.
– Как вы узнали, что он сидел в тюрьме?
– Он приехал в город в почтовой карете. У него не было ни лошади, ни денег, а вид у него был такой, будто ему пришлось несладко.
Мотт пожал плечами.
– Мы расположены достаточно близко от Хантсвиллской тюрьмы, и я сразу понял, почему он так выглядит. Я не нанял бы его, если бы мне тогда и правда не нужен был еще один работник. Я заплатил ему и отпустил, как только смог.
– Вы оказались умнее меня.
– То есть?
– Он меня обманул. У Рула мои деньги, я хочу их забрать.
– Здесь вам не повезло, дружище. Когда Рул уезжал отсюда, у него в кармане была всего пара долларов.
– Это после того, как вы ему заплатили?
– Я платил ему жильем и едой, а еще я отдал ему старую клячу. – Мотт пожал плечами. – Это ему не слишком понравилось, но, по-моему, этого было достаточно для человека, только что вышедшего из тюрьмы.
– Что ж, где-то он должен осесть, думаю, тогда я и получу с него должок. Он не сказал, куда направляется?
– Нет, к сожалению. Он не сказал, а я не спросил.
– Ну что ж, спасибо. – Всадник приложил руку к шляпе. – Тогда я поехал.
– Да, до свидания... э-э-э... как, вы сказали, вас зовут?
– Беллами. Моя фамилия Беллами.
– Удачи, мистер Беллами. Надеюсь, вы его найдете.
– О да, я его найду. – Беллами улыбнулся. – В этом я не сомневаюсь.
– Я сказала: «Только щепотку»! А теперь твой муж на волосок от смерти! Ты рискуешь все потерять!
Селеста холодно смотрела на Маделейн, лежавшую на кровати. Она пришла, чтобы проверить, как себя чувствует ее служанка. Ее муж пережил еще одну нелегкую ночь после «рецидива болезни», случившегося пару дней назад, и Маделейн слышала, как он страдал.
– Мой муж слишком упрям, чтобы умереть, – ответила Селеста, не желая показать свой страх.
– Верни мне порошок, – потребовала Маделейн, на которую ее ответ не произвел впечатления.
– Нет.
– Верни его мне!
– Нет! Он довел меня своим хныканьем. Я разозлилась и дала ему слишком много порошка. Это больше не повторится.
– Положи пузырек мне в руку. – Черные глаза Маделейн прожигали Селесту насквозь. – Больно видеть, что на тебя нельзя положиться, твоя злость затмевает твой разум.
Неохотно подчинившись, Селеста вынула пузырек из кармана и с размаху плюхнула его в ладонь служанке.
Пальцы Маделейн крепко сомкнулись вокруг пузырька.
– Поскольку мы еще не добились своего, нам не остается ничего иного, кроме как сделать так, чтобы твой муж выздоровел, насколько это теперь возможно. При других обстоятельствах я добавила бы в его пищу кое-какие лечебные травы, и он начал бы поправляться, – продолжила она уже мягче.
– Но мы находимся в той ситуации, какая есть. У нас на кухне чужой человек, любопытная чужая женщина, которая без колебаний высказывает свои мысли; Док Мэгги еще не привезла кресло-каталку, да еще ты не доверяешь мне свои порошки.
Маделейн нечего было ответить. Селеста зло рассмеялась:
– Не переживай. Я позабочусь о том, чтобы муж не умер, пока я не буду к этому готова. Я забочусь о нем непрерывно и постоянно. За это я получаю его бесконечную благодарность. И эта ведьма не может это не замечать. Я придумаю, как переломить ситуацию в мою пользу, если это будет необходимо. Дерек сейчас в моем распоряжении, он жаждет доставить мне удовольствие и положить деньги к себе в карман.
– Не связывайся больше с этим человеком! Мы сами все сделаем. Мы осуществим тот план, какой у нас был, когда мы сюда приехали. Все, что нужно для его осуществления, так это чтобы твой муж поправился настолько, чтобы ты смогла уговорить его изменить завещание. Тогда мы выберем момент для последней дозы, которую я ему аккуратно добавлю, чтобы не возникло никаких подозрений.
– Я устала ждать, Маделейн!
– Также, как и я, но я не хочу, чтобы последние годы оказались потрачены впустую. Я надеюсь дожить до той минуты, когда моя дорогая Джанетт будет наконец отомщена.
– Думаешь, для меня это менее важно, чем для тебя? Я страдала всю жизнь из-за того, как грубо с ней обошелся Бак.
– Ты ошибаешься. Больше всех страдала твоя мать.
– Нет, это я страдала, потому что мое самопожертвование длится до сих пор!
– Может, ты и права, но ты будешь жить и видеть, как твой муж расплачивается за свои грехи, и тебе воздастся за твое терпение. У твоей матери не было такой возможности, – мягко ответила Маделейн.
– Она сделала свой выбор сама.
– Я не потерплю, чтобы ты так говорила о собственной матери! Она была потрясена предательством Бака Стара, ее сердце было разбито. У нее не осталось ничего, ради чего стоило бы жить.
– У нее была я.
– Душа моей дорогой Джанетт была слишком хрупкой, чтобы жить с разбитым сердцем. Бак Стар знал это, когда соблазнил ее, у него было красивое лицо и манеры победителя, но потом он ее оттолкнул. Ты сильнее ее.
– Я научилась быть сильной.
– Нет, ты была волевой и решительной уже тогда, когда была еще ребенком. Ты добивалась своего любой ценой. Ты никогда не позволила бы себе страдать так, как страдала твоя мать. Моя дорогая Джанетт знала это, когда умоляла тебя отомстить за нее.
– Я устала от твоей болтовни.
– Я хочу покончить с этим раз и навсегда, – с нарастающим раздражением произнесла негритянка. – Ты позволишь впустую пропасть тем годам, которые уже посвятила этому делу? Ты позволишь мужу получить удовольствие от того, что он передаст сыновьям ранчо, которое он ценил гораздо больше, чем жизнь твоей матери и ее ребенка? Ты позволишь его сыновьям превратить ранчо в цветущий сад, а он и так превратил его в империю ценой крови твоей матери? – перечисляла Маделейн, с трудом сдерживая злость.
Селеста не ответила.
– Ты позволишь ему сделать это? – требовательно спросила Маделейн.
Селеста проигнорировала вопрос служанки и лишь вызывающе вздернула подбородок.
– Держи порошок у себя, если хочешь, он твой, – пробурчала она.
– Селеста...
– Больше не говори со мной на эту тему.
– Селеста...
– Ты меня слышишь?
Селеста помолчала, потом вышла в коридор, едва сдерживая ярость. Она постаралась придать лицу озабоченное выражение, когда проходила мимо комнаты Бака. Она знала, что такое настоящая месть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24