– Это мне подходит.
Онор отдала деньги, и ей показали ее комнату.
– Вы будете искать здесь работу? – поинтересовалась Софи.
– Работу?
– Мне кажется, вы привыкли заботиться о себе сами. Понимаете, я знаю, каково это, так что, если вы ищете работу, я спрошу, не нуждается ли кто в помощнице.
Онор поразила перемена в поведении хозяйки пансиона. Она приехала в Лоуэлл, вовсе не думая о том, что останется здесь навсегда. Напротив, она собиралась пробыть здесь очень недолго. Но Софи ждала ответа.
– Я хотела сначала осмотреть город... но если вы бы могли навести для меня некоторые справки, я была бы вам очень признательна.
Обрадовавшись, что за хозяйкой наконец-то закрылась дверь, Онор с интересом осмотрела комнату. Скромная, но удобная мебель, чистое белье на кровати, окно с видом на улицу. Чего ей еще желать?
Онор из окна оглядела улицу, залитую жарким солнцем. Все казалось ей так просто. Нужно всего лишь выбрать удобное место и время и встретиться с Баком Старом.
Сегодня он еще ничего не ел, но голодать ему было не впервой.
Джейс Рул неторопливо скакал вперед под безжалостным послеполуденным солнцем. Он взглянул на ясное техасское небо и определил, что полдень уже давно позади. Он ехал несколько часов по пересеченной местности, поднимался на холмы из грубых гранитных пород, проезжал залитые солнцем пастбища, любовался извилистыми руслами рек, но так и не смог обнаружить никаких признаков города. Его лошадь – трудолюбивый гнедой – не спеша трусила по дороге. Вчера он истратил последние деньги и съел последний кусок хлеба. Ему дали лошадь в счет первого платежа за ту работу, которую он выполнил после того, как вышел из тюрьмы. У него были одни-единственные брюки и рубашка, в кармане завалялась пара долларов. Он сначала решил, что это будет хорошая сделка, когда ее предложил хозяин ранчо, и усердно трудился, чтобы заработать первую плату. Когда работа была выполнена, ему вручили эту жалкую лошаденку, на которой он сейчас ехал, и приказали убираться с глаз долой.
Джейс похлопал старого жеребца по шее. Вообще-то они со стариной Уистлером – достойная парочка. Оба прошли через невзгоды, много пережили и работали на совесть.
Будто в ответ на его мысли Уистлер вдруг резко мотнул головой и ускорил шаг. Джейс не удивился, когда в тени деревьев показалась небольшая речушка. Он спешился у берега и с интересом смотрел, как лошадь, низко наклонив голову, пила воду.
Простые удовольствия жизни...
Джейс стиснул зубы. Он вспомнил то время, когда воспринимал простые удовольствия жизни как нечто само собой разумеющееся – этими удовольствиями были работа на собственном ранчо и сон в мягкой постели под теплым боком красавицы Пег.
В памяти Джейса с ужасающей ясностью всплыл образ жены, лежавшей в неуклюжей позе в самой мягкой постели в их доме на ранчо – одежда с нее была сорвана, кровь сочилась из глубокой раны на голове, а глаза безжизненно смотрели в одну точку.
Мертва.
Нет!
Он испытал неверие, а потом мучительное горе.
Почему... как... кто?
Он вспомнил все – перчатку для верховой езды, валявшуюся на полу, полускрытую разбросанным постельным бельем. Монограмма и тончайшая кожа выдали ее хозяина. Перчатка принадлежала Уинстону Коуберну, избалованному молодому наследнику банкирского дома Коуберна, прибывшему недавно с Дальнего Востока. Якобы нанося деловые визиты в банк отца, он вел себя так, что ни у кого не осталось сомнений относительно того, что его интересовало на самом деле.
Джейс терзал себя.
Он должен был понять, что у Коуберна на уме, когда этот развращенный мерзавец в первый раз увидел Пег!
Он должен был предупредить Коуберна, чтобы тот держался от нее подальше.
Он должен был защитить Пег!
Он должен был... мог бы... сделал бы...
Эти мысли проносились у него в голове, когда он привязал лошадь перед банком и вошел в кабинет Коуберна.
Следующие несколько мгновений отпечатались в его памяти так ясно, что Джейс их никогда не забудет.
Он распахнул дверь, и Коуберн молча встал из-за стола. Точно такая же перчатка для верховой езды лежала перед ним на столе, подтверждая его вину. Неожиданно Коуберн выхватил из ящика револьвер и выстрелил в Джейса.
Джейс ощутил боль в груди, но успел выстрелить почти одновременно с Коуберном...
В этом месте воспоминания расплывались. Джейс помнил удивление на лице упавшего Коуберна, а потом почувствовал, как его спина ударилась о жесткий деревянный пол... Ему стало трудно дышать... Он услышал топот бегущих ног и встревоженные голоса. Он начал терять сознание, и последнее, что он помнил, – одно очень ясное мгновение, это когда он повернул голову и увидел Коуберна, неподвижно лежавшего на полу за столом, и только тогда Джеймс осознал, что Коуберн никогда больше не откроет глаза.
Джейс с трудом отбросил тяжелые воспоминания, наполнил флягу водой из реки и подошел к ближайшему дереву. Усевшись в его тени, он напился и тут услышал какой-то незнакомый звук, раздавшийся рядом. На землю упал орех пекан. Он поднял голову. Усыпанное плодами дерево начало сбрасывать первые в этом сезоне плоды.
Поддавшись искушению, он поднял орех, расколол его и запихнул сердцевину в рот. Орех оказался гораздо вкуснее, чем он помнил. Он собрал орехи, лежавшие поблизости, и жадно принялся поглощать их, ведь это была у него первая еда за весь день. Но стук палки в ближайших зарослях и коровье мычание отвлекли его от столь приятного занятия.
Джейс вскочил на ноги и осторожно приблизился к тому месту, откуда раздавались звуки. И вдруг остановился.
Волки... Три волка окружили корову и новорожденного теленка.
Джейс вынул револьвер и выстрелил в воздух. Волки бросились наутек.
Перепуганная корова тыкала теленка носом, заставляя его подняться на ноги, и тут Джейс услышал в кустах за спиной какой-то шорох. Он резко повернулся с поднятым оружием и увидел всадника, неожиданно выскочившего прямо на него.
Всадник остановил лошадь. Его бледное морщинистое лицо было нахмурено.
– Не тычь в меня револьвером, если не собираешься стрелять, мальчишка! – прорычал он.
Мальчишка.
– Ты меня слышал?
– Я тебя слышал.
Джейс убрал револьвер, и всадник спешился.
– Эта хитрая корова улизнула от меня. Я видел, что она вот-вот родит, и поехал за ней. – Он покачал головой. – Было время, когда это не имело значения – коровой больше, коровой меньше, но теперь...
Старик взглянул на Джейса, буравя его выцветшими глазками:
– Это ты отогнал волков, да?
Джейс кивнул.
– Тогда почему ты их не пристрелил? От этих зверюг одни неприятности.
Старик ждал ответа, но его не последовало, зато Джейс смог рассмотреть собеседника. Выглядел старик болезненно, но голос у него был сильный.
– Знаешь, тебе повезло. Эти волки могли наброситься на тебя.
– Я не допустил бы этого.
– Кстати, а что ты делаешь на моей земле?
– На вашей земле?
Засомневавшись в правомочности заявления старика, Джейс вгляделся в него повнимательнее. У старика под глазами были темные круги, руки дрожали, но взгляд был прямым и уверенным. Да, это его земля, но за последнее время Джейс видел больше владельцев, чем смог бы сосчитать. Еще один его не удивил.
– Я просто проезжал мимо, – пожал он плечами.
– Едешь налегке, да? Сдается мне, ты не отказался бы от хорошего обеда. – Старик взглянул на Уистлера. – А о твоей кляче и говорить нечего.
– Он везет меня туда, куда мне надо.
– И куда это?
– Куда – что?
– Куда тебе надо?
Старик что-то задумал, но и Джейса не так легко было провести.
– Вы хотите мне что-то предложить?
Старик испытующе посмотрел на него, а потом неожиданно произнес:
– У меня много земли, а вот работников не хватает. У нас были кражи скота, но эта проблема теперь решена. Думаю, дела скоро наладятся, если мне удастся нанять несколько ковбоев.
– Да?
– Поскольку, я думаю, ты знаком с работой на ранчо, то мог бы ненадолго остаться здесь и поработать на меня.
Джейс насторожился:
– Я здесь чужой, а вы предлагаете мне работу, хотя могли бы найти нужных вам людей в ближайшем городке, – осторожно ответил он.
– Никто из них не будет работать за то жалованье, какое я могу предложить.
– Вы считаете, что я буду?
– Судя по вашему внешнему виду – да.
В ответ Джейс посмотрел старику в глаза и резко проговорил:
– Я не буду работать только за еду, если вы об этом подумали.
Старик поднял бровь.
– Я не настолько голоден.
Старик обдумал ответ Джейса.
– Хорошо. Вот мое предложение: ты работаешь за еду, а в конце месяца, если дела пойдут хорошо, я заплачу тебе столько, сколько ты заслуживаешь.
– Нет, спасибо.
Старик улыбнулся.
– Ты такое уже слышал, да?
Джейсу не пришлось ничего отвечать.
– Я заплачу тебе едой, и ты получишь половину того, что я плачу моим работникам в первый месяц, пока не увижу, как продвигаются дела.
– Половину?
– Именно.
– А когда первый месяц закончится?
Взгляд старика стал жестким.
– Гарантий я не даю. Договорились или нет?
У Джейса забурлило в животе. Черт, с кем он шутит? Он не в том положении, чтобы торговаться.
– Договорились. – Старик кивнул и протянул руку. – Как тебя зовут?
– Джейс Рул, – ответил Джейс, пожимая ему руку.
– Хорошо, Рул. На случай, если ты не знаешь этого, ты на земле ранчо «Техасская звезда». Меня зовут Бак Стар.
– Бак, иногда я тебя просто не понимаю!
Селеста покосилась в сторону кухни, где оставила Маделейн, хмуро взиравшую на нового ковбоя, сидящего за столом и жадно поглощающего пищу. В своей обычной ворчливой манере Бак приказал Маделейн накормить нового ковбоя. Селеста знала, что ее преданная няня и служанка возмущена поведением Бака, и знала, что он услышит об этом обязательно. Кроме того, она знала, что для Бака еще не наступило время «всплыть» после «болезни».
Селеста затащила супруга в спальню и продолжила гневную речь, широко распахнув глаза с давно отрепетированным недоверчивым взглядом.
– Зачем ты это сделал? Ты даже не знаешь этого человека, и ты знаешь так же хорошо, как и я, что мы не можем себе позволить взять еще одного человека.
– Это временное, дорогая. Теперь, когда кражи скота пресечены...
– Они пресечены не до конца!
Селеста была вне себя. Она не была к этому готова. Она работала долго и кропотливо над тем, чтобы Бак и шагу не сделал на ранчо, предварительно не посоветовавшись с ней.
Она рассказывала обо всем Дереку и его шайке и знала, что те, кто занимался кражей скота, обязаны своим успехом непосредственно ей. Она почивала на лаврах, пока в Лоуэлл не явился Кэл Стар. Ей стало не по себе, когда давно изгнанный из семьи сын Бака неожиданно вернулся в город и столь же неожиданно сократил число воров с шести до одного. Единственным ее утешением было то, что Бак до сих пор отказывался принимать у себя Кэла.
Она пока не была уверена, рада ли она тому, что из всех угонщиков скота в живых остался только Дерек. Ее связь с ним продолжалась несколько лет, и она была столь же распущенна, как и он, в чем она никогда бы не призналась, потому что это было ее единственное утешение в тех случаях, когда до нее дотрагивался выживший из ума муж-импотент. Это позволяло ей сохранять видимость любящей жены и контроль над Баком, и это из-за нее Бак держал Кэла вдали от дома.
А теперь вдруг появился новый работник! Она хитро избавилась от большинства работников Бака, оставив лишь троих ковбоев, слишком упрямых, чтобы уволиться. Она утешала себя тем, что эти трое уже доходят до точки. Она была уверена, что скоро наступит время, когда рядом с Баком останется только она одна. Она не сомневалась, что тогда он перестанет сопротивляться и переменит свое завещание в ее пользу.
Победа, месть Баку Стару приобретали четкие очертания.
– Бак, ты знаешь, как сильно я волнуюсь за тебя и за ранчо. Я не хочу, чтобы ты перенапрягался, – прошептала Селеста, замаскировав злость слезами.
– Тебе не следует волноваться. Я знаю, когда стоит совершить сделку.
– Что ты имеешь в виду?
– Я говорю, что сразу узнаю опытного ковбоя, если его увижу. Рул – именно такой человек, я понял это мгновенно, как только взглянул на него, но его преследуют неудачи, и он был голоден, когда я его увидел. Он был готов приняться за любую работу, какую я только ему предложу.
– Но ты не можешь быть уверен...
– Я уже сказал: я узнаю опытного ковбоя, если его увижу.
– Бак...
– Ты должна мне довериться в этом, Селеста.
Его тон стал примирительным, когда Селеста предоставила возможность еще одной слезинке скатиться по ее щеке.
– Не волнуйся, дорогая. Я могу выкинуть Рула так же быстро, как и нанял, если он не будет работать. Но он будет работать, я в этом уверен. Да и дела наши поправятся. Я знаю, что выгляжу плохо, но я начинаю побеждать свою болезнь. Я чувствую, как силы возвращаются ко мне с каждым днем. Я собираюсь превратить «Техасскую звезду» в то, чем она была до моей болезни и до того, как все пошло наперекосяк. Тогда я покажу любому в городе, кто сбросил меня со счетов, что я еще не побежден.
Селеста смотрела на решительное выражение лица Бака и знала, что он прав. Ему и впрямь стало лучше, и ей это совсем не нравилось. Она ведь такая умная. Дерек и его люди разорили «Техасскую звезду», грабя их скот, а Маделейн и черная магия сводили Бака в могилу.
План Селесты пока хорошо осуществлялся. Ей не понадобилось много усилий, чтобы стать женой Бака. Она приехала в город после того, как умерли его жена и дочь. Очень хорошо зная его слабость к молодым женщинам, она легко очаровала его своим чувственным шармом. Они поженились через два месяца. Кэл уехал с ранчо до ее появления, и она играла роль преданной и любящей жены, неназойливо убеждая Бака отослать куда-нибудь и непослушного младшего сына Тейлора. Не составило никакого труда держать Бака на привязи, и вскоре даже друзья покинули его.
Часть плана Селесты, которую приводила в исполнение Маделейн, тоже выполнялась безукоризненно. Не старая еще негритянка использовала свои знания островных трав и ядов для развития болезни Бака – болезни, которой Док Мэгги не могла найти ни названия, ни лечения. Как Селеста и ожидала, болезнь Бака гарантировала ей его бесконечную благодарность за ее преданность, но эта же благодарность превращала его в жалкую тень человека, каким он когда-то был.
Впрочем, ей приходилось расплачиваться за успех каждый раз, когда Бак заключал ее в свои костлявые объятия. Она питала к нему глубокое отвращение...
– Ты единственная, кто никогда не терял веру в меня, дорогая.
Мысли Селесты вернулись к настоящему, когда Бак прижал ее к сухопарому телу с неожиданным пылом. Она сразу поняла, что за этим последует.
– Ты не будешь раскаиваться, и я этого не забуду... никогда.
Ее ум протестовал, но Селеста пробормотала нежные слова, когда Бак стянул корсаж ее с плеч. Она вскрикнула в «страстном» порыве, а губы Бака следовали в это время знакомой интимной тропинкой.
Да, она заставит Бака дорого заплатить за каждое мгновение, когда вынуждена была терпеть его прикосновения.
А потом она с радостью будет наблюдать, как он умирает.
Притаившись, Маделейн подслушивала у двери спальни, но вот все стихло. Она услышала тихое бормотание, которое иногда раздавалось в тишине, и отчетливые звуки, не нуждавшиеся в объяснении. Ее черное лицо прорезали морщины, а темные глаза сощурились, когда она в ярости заскрипела зубами. Бродячий ковбой, которого только что нанял Бак, приканчивал в кухне еду, которую распорядился подать ему Бак. Она видела, как Селеста повела Бака в спальню, и знала, что та обязательно будет протестовать. Теперь результат усилий Селесты был слишком очевиден.
Маделейн злилась. Бак Стар стал причиной смерти ее дорогой красавицы Джанетт – матери Селесты. Это случилось много лет назад, когда он равнодушно отказался от нее после их краткой любовной связи. Он уничтожил Джанетт и разрушил жизнь ее юной дочери. Посвятив себя мести, Маделейн осталась с Селестой, разделив с ней беспутный образ жизни, который им пришлось вести после этого много лет. За каждый день, когда они с Селестой страдали от нищеты, за каждого мужчину, которого удовлетворяла Селеста ради того, чтобы заработать денег, Бак Стар заслуживал те страдания, которые он сейчас испытывает.
Маделейн задрожала от гнева. Неожиданное возвращение Кэла Стара было для них совсем некстати, но она была убеждена, что ничто и никто не помешает их мести или тому будущему, о каком они с Селестой мечтали. Когда они вернутся в Новый Орлеан богатыми и с победой, они...
Маделейн подняла голову – на кухне скрипнул стул. Новый работник наелся и встал из-за стола. Несколько шагов, и он увидит, как она подслушивает под дверью спальни Селесты.
Маделейн повернулась и в раздражении ринулась на кухню. Ей не понравился Джейс Рул. Кажется, у него неприятности, но это никак на нем не отразилось, его проницательный взгляд очень ее беспокоил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24