– О, я не буду вам мешать. – Онор отступила назад. – Я приду попозже.
Высокий красивый Кэл шагнул к ней.
– Мы ждем вас, Онор. Входите.
Не замечая, что Док выскользнула на улицу, оставив их наедине, Онор ждала, пока Кэл заговорит.
Ее сердце учащенно забилось, когда Кэл наконец сказал:
– Во-первых, я хочу поблагодарить вас зато, что вы пришли. Наверное, у вас много дел на ранчо, и вам не так-то просто найти время для встречи со мной. Но мне нужно было поговорить с вами, Онор. Док говорит, что вы смело выступаете против моего отца, пытаясь привести дела на ранчо в порядок, насколько вы в состоянии это сделать. Я знаю, дела там идут неважно в основном из-за того, что мой отец во всем слушается Селесту. Она поощряет не лучшие качества его характера.
Онор не знала, что ему ответить, но тут Кэл продолжил, хотя слова давались ему с трудом:
– Я не хочу, чтобы вы поняли меня неверно, Онор. Я знаю, что поведение моего отца вас возмущает. Но не понимаю, почему вы принимаете это так близко к сердцу?
К сердцу.
Онор вздрогнула, когда это слово достигло ее сознания. Все дело в заботе... внимании, которые Бак не проявлял ни к кому, кроме себя самого, во внимании, которого ей так не хватало, потому что он лишил ее всех шансов обрести семью.
– Я знаю, какую безнадежность ощущаешь, когда очень хочется все исправить, а такой возможности нет, – выдавила она из себя.
– Наверное, вы знаете, из-за чего у нас с отцом произошел разрыв. – Кэл помрачнел. – Мой отец считает, что я виноват в смерти сестры. Не знаю... думаю, моей вины здесь нет, но иногда я себя в этом виню. Я должен был присматривать за ней, когда произошел несчастный случай. Отец любил Бонни. Она была его единственной дочерью. Не думаю, что он когда-нибудь смирится с потерей.
Онор уклонилась от его взгляда. Сестра Бонни, которую она могла знать, брат Тейлор, который ушел из семьи и которого она никогда не увидит, и Кэл, стоящий рядом с ней и даже не подозревающий, что в их жилах течет одна кровь.
– Онор...
Онор взглянула на него.
– Мы раньше не встречались? – Кэл внимательно посмотрел на нее. – Я спрашивал вас об этом и раньше. Вы ответили, что нет, но, может быть, мы все-таки встречались?
– Нет, мы никогда не встречались.
– Вы кажетесь мне такой знакомой.
– И что же во мне вам знакомо? – не удержалась Онор.
– Не знаю... – Кэл разглядывал ее лицо. – Цвет ваших волос вызывает у меня какие-то подсознательные ассоциации. Эти глаза... – Он рассмеялся. – Их не так-то просто забыть.
– У меня глаза моей матери и ее цвет волос.
– У нее была привычка так же смотреть... проникая взглядом тебе в душу? На свете не много найдется людей с таким проницательным взглядом.
– Да, не много. Моя мать всегда говорила, что в этом я похожа на отца.
– А где сейчас ваша мать?
– Она умерла.
– А ваш отец?
– Он никогда не участвовал в моей жизни.
– Это его ошибка.
Глаза Онор наполнились слезами. Кэл нахмурился:
– Я не хотел ворошить старые раны.
– Конечно.
– Онор... – Кэл нерешительно шагнул вперед. – Не знаю, чем объяснить мои ощущения... Вы как будто знаете, что я пытаюсь сказать, несмотря на то что я не могу выразить это словами.
– Вы пытаетесь сказать, что у нас с вами есть нечто общее, а что именно, вы никак не можете понять?
– Да, думаю так и есть.
– Ты не узнаешь меня, Кэл? – прошептала Онор, и по щеке ее скатилась слеза.
– Узнаю?
– Я твоя сестра.
Кэл нервно вдохнул и в страхе отступил.
– Бонни умерла. Я видел, как она лежала на дне того колодца.
– Да, Бонни умерла, и жаль, что я не была с ней знакома. Как бы я хотела познакомиться со всеми вами, вместо того чтобы расти только с матерью, которая любила меня, несмотря на то что после моего рождения ее все презирали.
– Что вы такое говорите?
– Меня зовут Онор Ганнон, потому что моя мать вернула себе девичье имя, когда решила начать жизнь заново. По мужу она была Монтгомери... Бетти Монтгомери.
– Монтгомери!
У Кэла перехватило дыхание.
– Лучшую подругу моей матери звали Бетти Монтгомери. Бетти уехала из Лоуэлла после смерти мужа, даже не попрощавшись.
По ее щекам катились слезы, Онор уже не вытирала их.
– Онор... этого не может быть.
– Значит, это неправда. Правда лишь то, во что веришь, Кэл, – прошептала Онор, пытаясь проглотить комок, подступивший к горлу.
Онор отвернулась, но тут руки Кэла схватили ее за плечи и повернули к себе.
– Это правда, да? – Он снова вгляделся в ее лицо. – Я помню Бетти. У тебя такие же волосы и глаза, но есть что-то еще... – Взгляд Кэла затуманился. – Проклятие, Онор... Я понял, почему я думал, что мы раньше встречались. – Он хрипло вздохнул. – Ты похожа на Бонни.
Онор разрыдалась, когда Кэл обнял ее и крепко прижал к себе. Она никак не могла успокоиться.
– Прости, Онор. Мне так жаль того времени, которое мы потеряли, всех этих ушедших лет, – прошептал он.
Ей тоже было жаль.
– Как бы мне хотелось возместить их тебе!
Ей хотелось объяснить ему, что он уже все возместил, но у нее не хватало слов.
Кэл резко отстранился от нее.
– Отец не знает, да?
Онор помотала головой.
– Я приехала на ранчо, чтобы рассказать ему. Я хотела ославить его перед всем городом как человека, нарушившего супружескую верность. Я хотела заставить его страдать. – Она всхлипнула. – А потом я увидела его, слабого... цепляющегося за жизнь, и не смогла заставить себя так поступить.
– Но ты осталась.
– Ничего не изменилось. – Онор отступила назад. – Я намерена сказать ему, кто я такая, Кэл. Я хочу всем объявить, что он собой представляет, но придется подождать, пока он будет настолько здоров, что сможет смотреть мне в глаза, когда я скажу ему, что он сделал со мной и моей матерью. Я буду ждать, когда у него хватит сил сказать мне, что ему на меня наплевать, а я могла бы ему ответить, что и мне наплевать на него; когда я смогу сказать ему, что он заслуживает Селесты, потому что она такая же, как и он сам, – она притворяется, будто кого-то любит, а наделе любит только себя. Мне нужно выждать, когда я смогу сказать ему, что Селеста использует и бросит его, получив то, что хочет, что бы это ни было, точно также, как он использовал мою мать. И еще мне нужно сказать Баку, что, я надеюсь, он проживет долгую жизнь и будет страдать, когда горе, которое он причинил другим, вернется к нему и будет его преследовать.
– Онор...
– Мне жаль. – Она улыбнулась дрожащими губами. – Я пришла сегодня сюда не для того, чтобы рассказывать тебе, кто я такая, или загружать тебя своими проблемами. Я пришла потому, что Док Мэгги сказала, что ты расстроен. Я этого не хотела. Я даже не знала о твоем существовании, пока не приехала сюда, но я горжусь, что у меня есть такой брат.
– Я скажу отцу, кто ты. Я заставлю его...
– Нет!
– Он должен знать!
– Я скажу ему, когда буду к этому готова, не раньше.
– Он болен, Онор. Он может никогда не выздороветь настолько, чтобы ты смогла сделать то, что задумала.
Онор занервничала:
– Я не хочу, чтобы ты ему что-то говорил! Дай мне слово, что ты ему ничего не скажешь, Кэл, что ты вообще никому не скажешь, кто я такая.
– Но...
– Пожалуйста. Я так долго ждала. Я хочу сделать это тогда, когда сочту нужным.
– Онор... как же я смогу хранить такую тайну?
– Также, как и я.
– Ты никому не говорила об этом?
– Лишь одному человеку, а он никому не скажет.
– Ты ему доверяешь?
Онор кивнула:
– Я могла бы доверить ему свою жизнь.
Кэл помолчал немного.
– Есть только один человек, которому я доверяю так же. Это моя жена Пру. Я сохраню твою тайну, но хочу, чтобы ты знала, как много для меня значит то, что ты моя сестра. Спасибо, Онор.
От иронии происходящего у Онор сдавило горло. Кэл благодарил ее, не понимая, что именно он самый дорогой подарок из тех, которые она когда-либо получала.
Слова Кэла музыкой звучали в ее ушах, когда Онор вышла из приемной Док. Теперь она стала богаче, о чем до сих пор не смела и мечтать.
Беллами лениво шагал по тротуару Лоуэлла, стараясь не замечать Дерека, идущего рядом. Дерек выполнил свою задачу – развлек его в скучные вечерние часы, но при свете дня этот человек был ему отвратителен.
К сожалению, Беллами проснулся утром в номере гостиницы с тяжелой головой и смутными воспоминаниями о том, что делал накануне вечером, когда они с Дереком сверх меры потворствовали своим прихотям, а также о том, что Дерек, наверное, лежит на кровати в соседней комнате и мучается от тяжелого похмелья. Его общение с Дереком было временным. Оно вернуло его в тот период жизни, когда он был таким же выродком, как его собутыльник. А еще оно напомнило о том, что ему необходимо вернуться к работе и той новой жизни, которую он сам для себя создал, раньше, чем дурные привычки возьмут над ним верх.
И все же он не зря потратил на него время. Поначалу со скукой слушая пьяную болтовню Дерека, он насторожился, когда было упомянуто ранчо «Техасская звезда». История семьи Стар была рассказана с весьма заманчивыми подробностями, которые, в этом Беллами был уверен, он сможет выгодно использовать, когда будет готов покончить с Джейсом Рулом. Его забавляло, что Дерек не понимал, что сам себя выдает, что точное знание деталей может исходить от кого-то, приближенного к владельцу ранчо.
Этот кто-то был наверняка близок с Дереком.
Это мог быть только один человек – и это была жена хозяина.
Он видел Селесту Стар, когда украдкой наблюдал за «Техасской звездой». Она была молодой красивой женщиной, похоже, не любившей больного старика – владельца ранчо. Подозрения у него появились с самого начала, а через несколько дней они подтвердились во время болтовни Дерека. По правде говоря, его не волновало, что вкусы Селесты Стар развращены настолько, что она позволяет Дереку себя развлекать. У него мелькнула мысль предложить ей войти в высшее общество после того, как он завершит свою работу. Эта мысль долго вертелась у него в голове.
Он замедлил шаг, потом остановился, заметив Онор Ганнон, выходящую из приемной Док на другой стороне улицы. Он видел эту женщину раньше и знал, кто она такая. Именно она – та маленькая заноза, которая помчалась искать Джейса Рула, когда его лошадь вернулась на ранчо без седока. Она подъехала в тот момент, когда он снял проволоку и прикреплял ее к седлу. Он убрался очень вовремя. Появись она на пару минут раньше, она увидела бы его.
Беллами внимательно осмотрел точеную фигурку девушки, не спеша шедшей по улице. Худенькая, но женственная. Это ему в ней нравилось. Если судить по ее лицу, у этой женщины твердый характер. Это ему тоже нравилось.
– На что это ты уставился, приятель! – Дерек рассмеялся. – Ты зря тратишь время, разглядывая эту дамочку.
– Разве? – Беллами улыбнулся. – Я так понимаю, ты судишь на основании собственного опыта?
– Мне не нужен никакой опыт, потому что я в любое время могу получить кое-что получше.
– А это «кое-что получше»... она не возражает, что ты провел три последние ночи с другими женщинами?
– О чем она не знает, то ее и не обидит.
– Ты уверен?
– Я очень хорошо о ней забочусь. Она знает, куда прийти, когда захочет получить то, что я могу ей дать.
– То есть тебе не нужно назначать свидание? Она приходит к тебе, когда пожелает?
Лоснящееся лицо Дерека окаменело.
– Это тебя не касается.
– А тебя не касается, на какую женщину мне охота посмотреть.
Дерек долго молчал.
– Ты прав. Я просто решил тебя предостеречь. Эта Онор Ганнон слишком умна для женщины.
– Откуда ты знаешь?
Дерек улыбнулся:
– У меня есть кое-какие возможности.
– У меня тоже, и я бы сказал, что она заслуживает внимания. Судя по виду, ее трудно испугать.
– Тут ты попал в точку. Стоило ей здесь появиться и узнать, что Джейс Рул работает на ранчо, она тут же уговорила его отвезти ее на «Техасскую звезду» – она решила там получить работу, к которой большинство жителей города и близко не подошли бы.
– Правда?
– А еще я слышал, у них с Рулом неплохие отношения. Интересно.
Дерек посмотрел на приемную Док, и тут на улицу вышел высокий ковбой со светлыми волосами.
– Впрочем, откуда ты можешь это знать? – медленно проговорил Дерек.
– А с этим парнем ты знаком?
– Его все в городе знают. Он местный герой, Кэл Стар. – Дерек помрачнел. – Я тебе про него говорил. Он стал для всех настоящим героем, кроме собственного отца, когда донес на бандитов, которые крали на ранчо скот, и всех их убили.
– Правда?
– Да. Его отец не хочет иметь с ним ничего общего, но мне кажется, что Кэл, в конце концов, нашел способ пробраться на «Техасскую звезду». Мне нужно идти, у меня дела, – резко прервал свои откровения Дерек.
– Куда ты? – с любопытством спросил Беллами. – Я думал, мы останемся в городе еще на пару дней.
– Я изменил планы. Увидимся.
Не произнеся больше ни слова, Дерек повернулся и направился к конторе по прокату лошадей, а Беллами чуть было не расхохотался во все горло. Дерек был настолько откровенен, что Беллами стало интересно, почему весь город еще не в курсе, чьей это жене Дерек так энергично «доставляет удовольствие».
Беллами обдумал полученные сведения об Онор Ганнон и Джейсе Руле. Это может оказаться полезным.
Пора приниматься за работу.
Беллами так резко повернулся к гостинице, что налетел на мужчину с тяжелой челюстью, шагавшего за ним. Он уже собирался устроить скандал, когда увидел на груди старика значок шерифа.
– Простите, я должен был смотреть, куда иду, – произнес он с улыбкой.
Беллами удерживал улыбку до тех пор, пока старик внимательно разглядывал его. Наконец, он хмыкнул и продолжил свой путь. Улыбка Беллами сменилась настороженной гримаской, и теперь он шел по тротуару, внимательно оглядываясь вокруг. Шериф Картер. Беллами взял себе за правило выяснять, кто является блюстителем порядка и где его можно найти, в каждом городке, где он появлялся, просто ради собственной безопасности. Он также взял себе за правило не привлекать к себе внимания полиции, даже если шериф вроде этого старика оказывался не чем иным, как номинальным начальником.
Беллами забыл о шерифе и ускорил шаг. Ему есть чем заняться.
Глава 10
– Что произошло, черт побери? Непохоже, что этот парень сможет выкарабкаться.
Рэнди стоял рядом со стойлом, в котором тяжело дыша лежал жеребец Джейса. Джейсу нечего было ответить. Он возвращался после длинного рабочего дня, своего второго рабочего дня, как вдруг его лошадь зашаталась так сильно, что ему пришлось спешиться и вести ее на поводу. Он едва успел поставить лошадь в стойло, как та рухнула на землю. Он не знал, чем объяснить внезапную болезнь животного.
Состояние жеребца быстро ухудшалось, несмотря на то что Джейс старался изо всех сил помочь ему лекарствами, бывшими в его распоряжении. Но ничто не помогало. А сейчас, при свете заходящего солнца, ему показалось, что жеребец не дотянет до утра.
Рэнди оглянулся на Большого Джона и Митча, стоящих у стойла. Он помотал головой и снова обратился к Джейсу:
– Еще утром лошадь была здорова. Даже сейчас у нее не видно никаких признаков болезни, просто проблемы с желудком. Она что, нашла и съела что-то, чего не следовало? Если так, то мы должны это знать.
– Жеребец весь день был у реки вместе с остальными лошадьми.
– Но ведь остальные лошади здоровы, – удивился Рэнди.
– Бак будет злее шершня, когда услышит об этом. Мы не можем себе позволить терять скот на ранчо.
Джейс продолжал растерянно молчать. Рэнди все говорил верно, и если бы не свежие отпечатки сапог и следы на дереве, которые Джейс обнаружил несколько дней назад, наверное, он посчитал бы это всего лишь случайностью.
Джейс быстро шагнул вперед, когда жеребец вздрогнул и хрипло вздохнул в последний раз.
Тишина в сарае стала почти осязаемой.
– Мне очень жаль. Не знаю, что сказать, кроме того, что не понимаю, в чем тут дело, – со слезами на глазах произнес Джейс.
– Ты не виноват, Джейс, – заговорил Большой Джон. – Должно быть, у него уже что-то было не так, когда ты начал на нем ездить, но Рэнди прав. Бак придет в бешенство. – Он хмыкнул. – Я так рад, что не должен ему ничего говорить.
– Я сам ему скажу. Он наверняка захочет со мной поговорить, чтобы выяснить, что произошло, – ответил Джейс.
– Я это улажу. – Рэнди решительно сжал губы. – Бак будет ждать отчета от меня. Избавьтесь от туши как можно быстрее, просто на всякий случай. Уистлер еще не готов к работе, Джейс, поэтому тебе лучше всего взять завтра одну из лошадей с пастбища, – добавил он, немного подумав.
Джейс молча наблюдал, как Рэнди шел к дому.
– Давай мы поможем тебе убрать его, – тихо сказал Митч.
Джейс заметил взгляды, которыми обменялись работники, хотя они и предложили ему помощь. Из-за несчастного случая его собственная лошадь не может работать, а теперь при загадочных обстоятельствах умирает жеребец, на котором он временно ездил. Что будет дальше?
На этот вопрос ответа у него не было.
Беллами нетерпеливо всматривался через монокуляр в дверной проем конюшни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24