Тогда он возьмет Хорна. Ведь он стоит на страже закона.
Заходящее солнце освещало бледным розовым светом дверь сарая, когда три ковбоя неподвижно стояли у переднего стойла. В сарае было так тихо, что Джейс слышал свое дыхание. Он смотрел вниз, на тело второй лошади, на которой он временно ездил, на гнедого жеребца, который вовсе не собирался умирать, когда Джейс седлал его сегодня утром, чтобы поехать на пастбище.
Джейс поднял голову, услышав вопрос Рэнди:
– Что произошло на этот раз, Джейс? Бак взовьется до потолка, когда услышит об этом, и мне нужно дать ему хоть какое-то объяснение.
– У меня нет никаких объяснений. Утром он был здоров. Я не заметил, что с ним что-то не так до тех пор, пока мы не решили вернуться вечером на ранчо. Он неожиданно начал спотыкаться, – проворчал он, настроенный столь же скептически, как и другие ковбои, стоявшие рядом.
– Как Уистлер и пегий.
– Нет, Уистлер не спотыкался. Уистлер крепко держался на ногах. Его ноги подкосились неожиданно. Это было не похоже на то, что произошло вчера с пегим или сегодня с гнедым. Оба они шатались так сильно, что едва были в состоянии дойти до своего стойла.
– Ни одна из других лошадей не больна, и гнедой большую часть времени провел на пастбище, он никогда не приближался к пегому так близко, чтобы заразиться от него.
– Я не могу этого объяснить.
Рэнди нахмурился:
– Бак этого не потерпит, Джейс.
– Я его не виню. Хотелось бы мне ему все объяснить, но я не могу – нечего.
– Ты пользовался одним седлом для обеих лошадей? Может быть, в попоне было что-то, что могло... – высказал предположение Митч.
– Я специально взял запасное седло из кладовки.
Рэнди внимательно посмотрел на него:
– Так что ты хочешь, чтобы я сказал Баку?
– Тебе не нужно ничего говорить. Я поговорю с ним сам.
– Из этого ничего хорошего не выйдет. Бак не из тех, кто умеет прощать.
– По крайней мере у меня будет шанс высказаться... и извиниться.
– Ты знаешь, что ответит на это Бак, – от извинений толку мало.
Рэнди посмотрел Джейсу в глаза и произнес:
– Но если ты все-таки еще хочешь с ним поговорить, несмотря ни на что, дай мне сначала несколько минут. Не стоит начинать такой разговор без подготовки.
Джейс оглянулся на бездыханного жеребца. То короткое время, которое он провел сегодня утром с Онор, почти заставило его поверить, что жизнь его еще может измениться к лучшему. Обнимая ее, он очень хотел верить в это. Теперь он знал, что ошибался.
Рэнди ждал его ответа.
– Я начну убирать это стойло, пока ты будешь разговаривать с Баком. Позови меня, когда он будет готов встретиться со мной, – произнес Джейс.
– Откровенно говоря, Джейс, все эти проблемы с твоими лошадьми любому из нас кажутся очевидными. Никто из нас не знает о тебе ничего, но что касается лично меня, то я считаю, нет такой причины, по которой ты стал бы уничтожать скотину хозяина. Поэтому я думаю, тут дело, должно быть, в глистах, – рассудительно произнес Митч, когда Рэнди вышел за дверь.
– Мы все знаем, что дело не в том, что ты плохо знаешь свою работу. Ты такой же хороший ковбой, как и любой из нас, и думаю, ни один человек в здравом уме не стал бы метить на твое место, – добавил Большой Джон. – Так что давай-ка избавимся от туши. Мы быстро с ней справимся, если будем работать вместе.
– Нет, я все сделаю сам.
– Джейс...
– Я так хочу.
Большой Джо пожал широкими плечами:
– Хорошо, как скажешь. – Он взглянул на Митча. – Мы можем и сходить поужинать. Наверное, Онор уже ждет.
Джейс оглянулся на безжизненное тело жеребца, когда они шли к двери. Да, ни один человек в здравом уме не поставил бы себя в такое положение, в какое он попал на ранчо «Техасская звезда».
Эта мысль не давала ему покоя.
– Кто тебя подстрекал? Говори! Я хочу знать!
Глаза Бака сверкали от гнева, пока он ждал ответа Джейса. Он неистовствовал, и Джейсу было не в чем его винить, как раз такой реакции он и ожидал, когда вошел в гостиную, где ждал его хозяин.
В ответ Джейс спокойно смотрел на Бака. Селеста стояла за его спиной и молчала, выражение ее лица было высокомерным. Если бы Джейс знал ее получше, он подумал бы, что она наслаждается ситуацией.
Неосознанно Джейс рассматривал Бака и искал в нем черты Онор, но сходство было едва уловимым. Нет, неправда. В цвете их глаз не было ничего общего, но взгляды их были одинаково пронзительными.
– Никто меня ни к чему не подстрекал. Я так же, как и вы, не могу объяснить, что произошло с этими лошадьми, – ответил Джейс под обжигающим взглядом Бака.
– И это все? Все, что ты можешь сказать?
– Больше говорить нечего, кроме того, что я сожалею о случившемся. Плохо потерять одну лошадь, но двух... – покачал головой. – Я не скоро это забуду.
– Ты об этом не забудешь – я не могу тебе этого позволить, даже если бы хотел.
Бак схватился за стул, стоявший рядом, чтобы не упасть, он был настолько слаб, что жестокие слова не производили на Джейса особого впечатления.
– Я сказал Рэнди, что, если что-либо подобное повторится, ты будешь уволен, но я не ожидал, что ты убьешь еще одну лошадь тем же способом, каким ты убил пегую.
– Я не убивал ее! Я не убивал ни одной из них.
– Тогда что с ними случилось? Никакой болезни у них нет.
– Желудочная болезнь.
– Явная нелепица!
– Я могу ответить вам только так. – Джейс помолчал, потом заговорил спокойнее: – Я пришел сюда, чтобы вам сказать, что я очень сожалею о случившемся, а не извиняться. Я не имею никакого отношения к гибели этих двух лошадей. Так случилось, что я ездил на них в те дни, и это все.
– Совпадение, да?
– Не знаю, что это было.
– Так вот как ты говоришь?
– Именно это я и говорю. Я не знаю, что убило этих лошадей, но я знаю, что это был не я.
– А кто-то еще?
– Я же сказал вам – не знаю.
Бак прищурил бледно-голубые глаза.
– Ты намекаешь на то, что кто-то пытается перебить скот на моем ранчо?
– Я же вам сказал...
– Я знаю, что ты сказал. Теперь я хочу знать, что ты имел в виду.
Джейс несколько мгновений смотрел на Бака. У него сейчас была возможность выговориться, объясниться, что он нашел следы сапог и отметины от проволоки, свидетельствующие о том, что «несчастный случай», который с ним произошел, вовсе не был несчастным случаем. Значит, смерть этих двух лошадей не была совпадением, но он не мог ничего доказать, к тому же он понимал, что не найдет понимания со стороны Бака.
– Я не знаю, пытается ли кто-то перебить скот на вашем ранчо. Я лишь знаю, что это не я, – осторожно ответил Джейс.
Выцветшие глаза Бака впились в него.
– Это не ты. Это беда, которую ты принес с собой.
– Может быть.
– Не хочу сказать, будто у меня не было неприятностей до твоего появления, но...
Джейс молчал, ожидая приговора.
– У нас на ранчо мало работников. Рэнди говорит, ты хороший работник, так что думаю, ты можешь остаться, нравится мне это или нет, – неожиданно заключил Бак.
Бак сделал нетвердый шаг.
– Но повторяю: если под тобой падет еще одна лошадь, с тобой будет покончено!
Пораженный, Джейс ничего не ответил, а Селеста сжала руку Бака:
– Что ты такое говоришь, Бак? Этот человек не принес ранчо ничего, кроме неприятностей. Мы можем обойтись без него.
– Мы? – Бак резко повернулся к Селесте. – Тебе не кажется странным, что все случайности происходят именно с этим человеком? Не кажется ли, что тут слишком много совпадений? Черт, да если бы он в первый раз стукнулся чуть посильнее, он бы давно помер! Это сказала сама Док, и я не думаю, чтобы кто-то по какой-то причине стал бы творить с собой такое.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я говорю, что кто-то пытается нанести урон ранчо и сделать так, чтобы оно выглядело, как этот человек... Я желаю знать, зачем он это делает.
Селеста зло затрясла руку Бака, ее большие глаза сверкали гневом.
– Тебе что, непонятно? Твой сын хочет вернуть твою благосклонность, разве не так? Он много раз приезжал на ранчо, притворяясь, будто хочет помочь тебе навести порядок на «Техасской звезде», правда? Но ты каждый раз прогонял его.
– Кэл недавно отказался от этой затеи. Ему это теперь неинтересно.
– Правда? Если хочешь знать, Кэл приехал, когда у тебя случился рецидив, и заявил, что хочет поговорить с тобой. Я отослала его прочь.
– Ты мне этого не говорила.
– Разве я должна была позволить ему волновать тебя, в то время как твоя жизнь висела на волоске?
Бак нахмурился:
– Так какое ко всему этому имеет отношение Кэл?
Селеста смахнула слезу.
– Ты приходишь в отчаяние от того, что нужно справиться с таким количеством проблем, да, дорогой? Если ты отчаешься, он уверен, что ты обратишься к нему.
– Никогда!
– Он ведь этого не знает.
Бак взглянул на Джейса, потом повернулся к Селесте:
– Ты хочешь сказать, что Рул работает на Кэла?
– Я не работаю ни на кого, кроме как на «Техасскую звезду», – спокойно перебил Джейс.
– Он здесь человек новый, правда? И эти новые неприятности появились вместе с ним, – ответила Селеста, не слушая Джейса.
– Я бы сказал, похоже на то, что это на него обрушились неприятности.
– Ты слепой, Бак? Твой сын...
– Кэл не стал бы этого делать... во всяком случае, он не стал бы причинять вред «Техасской звезде».
– Ты витаешь в облаках, Бак.
– Повторяю тебе, Кэл никогда не сделал бы ничего такого, что повредило бы «Техасской звезде».
– Почему?
– Потому, что это ранчо любила его мать, вот почему! Потому, что он любил ее. На этой земле похоронена его мать, и это все, что у него осталось от нее.
– Твоя дочь, которую он убил, погребена рядом с ней.
Бак не ответил.
– Ну и?
– Кэл не стал бы пытаться нанести урон «Техасской звезде». Здесь происходит нечто большее, чем видно на первый взгляд, и будь я проклят, если не докопаюсь до сути этого. – Бак глубоко вздохнул и повернулся к Джейсу: – Ты слышал все, что я сказал, а я говорил серьезно. Я намерен выяснить, что здесь происходит. А пока я хочу, чтобы ты работал с остальными. Но присматривай за своей лошадью, потому что, если ты потеряешь еще одну, тебе конец, – предостерег он.
Джейс кивнул. Направляясь к двери, он слышал, как Селеста тихонько о чем-то просила мужа. Он не оглянулся на кухню, хотя и чувствовал на себе взгляд Онор.
Беллами тихонько выругался, проклиная сумеречные тени, без пользы регулируя монокуляр. Он замер, когда увидел Рула, спустившегося с крыльца, а потом других ковбоев, выходивших из кухни, чтобы поговорить с ним пару минут, а заодно похлопать его по спине.
Ему плохо были видны их лица, но в его беспроигрышном плане образовалась трещина. Мужчины не выказывали по отношению к Рулу ни подозрений, ни антипатии. В сущности, они, кажется, поздравляли его с возвращением в строй.
Это ему не понравилось.
Онор наблюдала за тем, как мужчины поздравляют Джейса. Как и она, они слышали весь разговор между Джейсом и Баком. Бак так кричал, что было слышно каждое слово.
Джейс специально не смотрел на нее, когда шел к сараю. Она посчитала такое поведение мудрым. Если бы кто-то из окружающих узнал, почему он сегодня утром задержался...
Онор невольно вздохнула. Ей не нравился любой обман, лжи на «Техасской звезде» было уже и так достаточно. Ей очень хотелось поговорить с Джейсом, но она знала, что сейчас этого делать не следует.
Онор облегченно вздохнула, когда работники последовали за Джейсом в сарай и вышли оттуда с лопатами в руках. Они хотели помочь Джейсу, как бы он к этому ни относился, и у нее потеплело на сердце. Они хорошие люди. Но Бак не умел ценить хороших людей.
С мыслями об этом Онор снова принялась за работу. Скоро стемнеет, и ей надо побыстрее управиться на кухне. Она пожала плечами. Это даже хорошо. Она устанет к концу рабочего дня; и эта усталость поможет ей быстро заснуть после всех волнений, пережитых ею сегодня. Ее мысли бесконечно двигались по кругу.
Онор убрала последнюю миску и взглянула на часы, висевшие на стене. Прошло два часа, и кухня сверкала чистотой, к тому же она приготовила все, чтобы вовремя подать завтрак. Она была рада, что Селесте захотелось самой отнести еду Маделейн. Она слышала их разговор, и ее удивило, что Маделейн даже не потрудилась выйти из комнаты. Враждебный взгляд негритянки сегодня вечером был ей нестрашен.
В доме было тихо. Бак ушел к себе в комнату, а вскоре за ним последовала и Селеста. Селеста говорила без остановки, а Бак помалкивал. Потом наступила тишина, и Онор не сомневалась, что Селеста решила добиться согласия мужа совсем другим способом.
От этой мысли ей стало плохо. Ее отец дурак. Онор сказала себе, что злой противный старик, которым он стал сейчас, должно быть, был другим, когда был помоложе. Она не могла поверить, что ее мать могла влюбиться в мужчину, настолько исходящего ненавистью, чтобы отречься от собственного сына.
Онор взяла мусор и вышла на темный двор. Мужчины уже давно уволокли из конюшни тушу лошади и избавились от нее, в сарае для угля было темно, как и в доме Бака. Она, похоже, была единственным человеком, который еще работал. Эта мысль показалась ей странной и забавно ироничной. Она приехала в Лоуэлл, чтобы высказать отцу все, что о нем думает. Она намеревалась унизить его, разоблачив его прошлые грехи. Но она все еще работает здесь, в его доме, такая же рабыня своих переживаний, какой была ее мать.
Единственное отличие состояло в том, что ее заставляла молчать вовсе не любовь к Баку. Это была жалость к хилому больному старику, который совсем того не заслуживал.
– Онор...
Она вздрогнула и повернулась на звук голоса. И тут из темноты вышел Джейс. Ее сердце заколотилось, когда луч лунного света убрал тени с его лица. Она заметила, что он хочет ей что-то сказать, но не решается.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Я все слышала, Джейс.
Он говорил твердо, без эмоций, будто и не было между ними близости, о которой они оба помнили. Она заволновалась.
– Даже Бак понял, что все слова Селесты о том, будто вы с Капом объединились, чтобы причинить ему вред, – неправда. Не знаю, что заставило Бака передумать и не увольнять тебя, но я рада этому. Может быть, он все же обладает здравым смыслом.
– Я хочу, чтобы ты покинула «Техасскую звезду», Онор.
– Что? Почему? – поражении спросила она.
– Тебе слишком опасно здесь оставаться.
– О чем ты говоришь?
– Твой отец сегодня вечером был прав в одном. Здесь происходит нечто, чего он не может понять. Ничто из того, что со мной произошло, не было несчастным случаем. Я не понимаю причины, но это правда.
– Я согласна, что этот случай с лошадью какой-то странный...
– Это очень странно. Это сделано намеренно. Кто-то на меня охотится.
– Нет!
Джейс придвинулся к ней. Она ощущала жар его тела, когда он встал рядом.
– То, первое происшествие... По ранам Уистлера я сразу догадался, что тут что-то не так. Я вернулся на дорогу, чтобы разобраться. Между деревьями, растущими по краям дороги, была натянута проволока. Вот почему Уистлер упал.
– Этого не может быть! Должно быть, это были остатки старой изгороди.
– Следы сапог были свежими, и не было никаких следов проволоки, ржавой или еще какой-то, только свежие круговые порезы на коре двух деревьев там, где она вдруг сильно натянулась.
– Но зачем это кому-то делать?
– Не знаю.
– И ты думаешь, сразу две лошади пали...
– То, что у одной лошади были настолько серьезные проблемы с желудком, что она могла умереть, – это понятно. Но две лошади, на которых ездил я, в течение двух дней – это не может быть совпадением.
– Может быть, это было так, как сказал Бак... кто-то хочет нанести вред «Техасской звезде»? Бак наверняка нажил себе достаточно врагов.
– Это не за ним охотятся, Онор. Никто не будет нападать на меня, чтобы добраться до Бака. Ему не о чем беспокоиться.
Онор взглянула в напряженное лицо Джейса. Она подняла руку и откинула прядь с его щеки. Он схватил ее руку и отодвинул от своего лица.
– Даже если ты и прав, почему я должна покидать «Техасскую звезду»? – растерянно спросила Онор.
– Потому, что я уехать не могу. Потребуется по крайней мере еще неделя, чтобы раны Уистлера зажили.
– Джейс...
– Я хочу, чтобы ты сложила вещи и сказала Баку, что уезжаешь завтра утром. Селесте и Маделейн придется справляться без тебя.
– Я не хочу уезжать.
Онор невольно снова протянула к нему руку, но Джейс удержал ее.
– Не спорь. Я не хочу, чтобы ты оказалась в центре того, что здесь творится, – прошептал он.
– Это бессмысленно.
– В этом больше смысла, чем ты думаешь. – Джейс сжал ее руку почти до боли. Она услышала в его голосе тревогу, когда он, помолчав, продолжил: – Я тебе говорил, что просидел пять лет в тюрьме за то, что убил человека?
– Да, но...
– Я вернулся к себе на ранчо и обнаружил свою жену изнасилованной и убитой. Я нашел того, кто это сделал, и убил его.
– Джейс...
– В этом была моя вина, Онор. Пег родилась в городе. Я говорил, что ей следует научиться пользоваться ружьем, чтобы защитить себя на ранчо, но она была молода и считала, что я волнуюсь напрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24