– А что вы можете рассказать нам об Алисе?
Анита постаралась нарисовать максимально точный портрет девочки:
– Она – блестящий ребенок. Чувствительная, очень умная, необычная. Нет никаких сомнений в том, что ее показания станут решающим элемен­том в этом деле. По разным причинам я уверена: она направляется на юг, в Португалию, где живет ее отец.
Слева, оттуда, где сидел яппи, донеслось подо­бие вздоха.
– Так чего же вы ждете от нас, мадемуазель Ван Дайк?
Голос судьи Ван дер Хееда был медоточивым. Анита выпалила в ответ, как выстрелила:
– Пусть это будет настоящее расследование! Мы не должны довольствоваться розыском Иохана Маркенса за убийство Джулиана. Есть еще Кеслер. По свидетельским показаниям, у выхода из мага­зина Маркенса подобрала белая машина, за рулем которой сидел некий блондин, соответствующий по описанию Кеслеру. Нужно объявить в розыск Кристенсенов, то есть Кристенсен и Брюннера, – за по­пытку похищения. За организацию убийств, за лю­бые правонарушения, которые мы сможем им…
– Минуточку, Ван Дайк…
Ее прервал молодой яппи: загар, дорогой кос­тюм, хищная улыбка.
Он встал, подошел к окну и с ходу напал на нее:
– Вот уже много дней подряд вы терзаете нас этой парой. Кристенсены… А ведь у вас против них нет ничего конкретного. Нет-нет, прошу вас, не прерывайте меня! Сегодняшнее происшествие до­казывает одно: Йохан Маркенс находился в мага­зине, и девочка там находилась… это может быть простым совпадением, ну, не знаю, а что, если он оказался там, чтобы взять кассу, или по какой-то другой причине? Пока, во всяком случае, Кристен­сены не кажутся мне причастными к этой истории. Адвокатская контора Хасленс и Хаммер уведоми­ла нас, что они находятся где-то в Швейцарии и от­вергают какую-либо ответственность за действия Иохана Маркенса, которого, кстати, уволили много недель назад…
– Вы шутите? – взорвалась Анита. – Они его уволили, а он, в день побега Алисы, перевозил их вещи?
– Хасленс и Хаммер утверждают, что Кристен­сены высказали крайнее недовольство своим управ­ляющим, потому что он не выполнил их распоряже­ния и не дал Маркенсу окончательного расчета…
Анита едва не вскочила со стула в приступе бе­шенства, но мгновенно овладела собой, метнув в противника испепеляющий взгляд.
– Послушайте, господин Ханс-Как-Вас-Там (она просто забыла его имя, а комиссар так и застыл на стуле), я спрошу вас об одном: кто именно не хо­чет, чтобы против Кристенсенов возбудили дело? Кто пытается любой ценой отвести от них удар? Что, в конце концов, здесь происходит? Должны мы бороться с преступниками или нет? Чего еще вы ждете? Чтобы убили егце одного полицейского, по­хитили или убили девочку?
Тон ее голоса превысил все допустимые деци­белы, и комиссар, на которого она оглянулась, ища помощи, дал понять: «Нет!» Молодой яппи улыбал­ся чуть жалостливо.
Судья Ван дер Хеед, казалось, раздумывал, не отправить ли Аниту в отпуск… Черт, и надо ей бы­ло вот так сорваться в решающий момент!
В отчаянии она обернулась к толстяку поли­цейскому, похожему на постаревшего викинга.
– Господин комиссар, – заговорила она, очень надеясь, что ее голос звучит холодно и профессио­нально (другого языка ее шеф не понимал), – давайте смотреть правде в глаза. Маркенс был связан с Кристенеенами, индонезиец тоже. Эти люди стре­ляли в полицейских, одного ранили, другого убили. Не говорите мне, что вызов в суд для дачи свиде­тельских показаний – все, что мы можем сделать.
Комиссар некоторое время молча смотрел на своего инспектора, потом, искоса взглянув на яппи, обернулся к Ван дер Хееду.
– Хендрик, думаю, мы обязаны объективно и методично разобраться в этом деле. В ситуации много подозрительного, и мы – конечно, помня о правах наших граждан – все-таки…
Анита поняла, что Хассл просто давит на су­дью, и что он наверняка много раз проделывал это в прошлом, действуя с ювелирной точностью.
Ван дер Хеед наклонился вперед.
– Чего вы хотите, Вил? Выражусь яснее: у вас есть разумные предложения?
Анита поняла – он спрашивает ее. Придется забыть о выдвижении официального обвинения и об объявлении в международный розыск за орга­низацию убийств, похищения и другие преступле­ния, задуманные молодой психопаткой.
Комиссар попросил самых широких полномо­чий и права посылать инспекторов за границу для допросов четы Кристенсен – Брюннер. Кроме того, уже завтра необходимо объявить Алису Кристен­сен в розыск на территории всей Европы, и в пер­вую очередь в Германии и Бельгии (дорога на юг!).
А в заключение Хассл попросил оставить ин­спектора Ван Дайк на этом деле.
Несколько секунд судья внимательно смотрел Аните прямо в глаза. Яппи наблюдал за ними с та­ким видом, словно происходящее его совершенно не касалось.
Ван дер Хеед согласился выписать повестку, действительную на территории Сообщества, а вот на Швейцарию потребуется больше времени.
Боковым зрением Анита видела улыбку блон­дина. «Это всего лишь игра, – ясно читала она в его взгляде. – Главное – карабкаться наверх, прикры­вая тылы».
Молодой карьерист, выпускник Высшей юри­дической школы, попавший, благодаря связям, в верхние эшелоны прокуратуры. Этот хватку не ос­лабит, он уже вцепился клыками в ляжку добычи, того и гляди утопит!
Честно говоря, Анита не отказала бы себе в удовольствии засунуть ему свою пушку в глотку!
Она так кипела, что пришла в себя только в лифте, когда ее «враг» нажал на кнопку первого этажа, не дав себе труда узнать, куда нужно ей.
– Я еду на второй, – произнесла Анита ледя­ным тоном.
Он смутился, пробормотал какое-то извинение, уличенный в невоспитанности и нарушении эле­ментарных норм поведения.
Анита обрадовалась своей маленькой победе и молча вышла из лифта, даже не взглянув в его сто­рону.
Открывая дверь кабинета Петера Спаака, она уже забыла о нем.
Да, у нее не отобрали дело, но в остальном все далеко не блестяще. Анитой овладело отчаяние.
Пусть катятся ко всем чертям! Теперь она пой­дет до конца! Анита повернулась к Петеру. Он про­сто окаменел, изумленно уставившись на нее, рука с банкой пива замерла на полпути ко рту. Со сторо­ны она, наверное, выглядела более чем странно: распаленная гневом, глаза мечут громы и молнии.
Она разочарованно улыбнулась Петеру и ото­шла к окну. Нужно спокойно продумать последова­тельность действий.
Где-то там, в ночи, находилась Алиса, а за ней по пятам гнались вооруженные люди.
Анита не очень-то знала, с чего начинать.
А впрочем, нет: одно она знала точно. Алиса сделает все возможное, чтобы найти своего отца, а тот где-то на юге Европы.
В Португалии.
Алиса была там, в черном провале ночи, между Амстердамом и Алгарве.
Она была одна. И ей наверняка было страшно.
Но Алиса не была одна. И ей, по большому счету, не было страшно.
Теперь, когда этот человек (Хьюго, мысленно поправила себя девочка) ехал через деревню, заби­раясь все дальше в глубь Фламандии, у нее появи­лась возможность изучить его, привыкнуть к его обществу, но ей никак не удавалось понять, что это за таинственная личность. И все-таки Алиса не ре­шалась спрашивать.
Хьюго разложил на сиденье карту, выбирая маршрут. Он казался абсолютно спокойным, ведя машину ровно и сверяя маршрут на каждом пере­крестке, перед каждой деревушкой.
Равномерное гудение мотора и мягкое покачи­вание машины в конце концов убаюкали Алису. Она снова натянула на себя красно-оранжевый плед и заснула, положив голову на кожаное сиде­нье. Скоро ей приснился сон.
Ее дом. Второй этаж. Она в своей комнате, из гостиной, с первого этажа, до нее доносятся голоса.
Из ванной внезапно появляется ее мать в белом халате. Прическа – как для торжественного рож­дественского ужина: высокий замысловатый пучок украшен блестящими позвякивающими безде­лушками. Дом вдруг преобразился, стал белым ви­дением, повсюду мраморные лестницы, далее вмес­то стен белоснежные ступени.
Ева в Алисином сне выглядела как в худшие дни. Слишком ярко накрашена, глаза красные от дикой ярости, на ногтях – блестящий ярко-крас­ный лак.
Она прошла несколько метров сквозь белую мглу, отделявшую ее от дочери, и остановилась на­против.
Поправила новые очки с затемненными стекла­ми, манерным жестом демонстрируя ей аристокра­тический профиль. Во всем ее существе – скрытая угроза и внутренняя сила, грубая и страшная. Вот она наклонилась, и лицо с горящими глазами за­полнило собой все пространство.
Резким движением мать вытащила откуда-то кассету и, потрясая ею, прокричала ужасным ме­таллическим голосом прямо ей в ухо:
– ПОЧЕМУ ТЫ УКРАЛА ЭТУ КАССЕТУ, А, АЛИСА? ПОЧЕМУ?
Алиса не могла отвести глаз от лица матери. Молочно-белая светящаяся кожа. Голубые блестя­щие глаза, сверкающие, как льдинки под солнеч­ными лучами. Золотые локоны беспорядочно рас­сыпаны по плечам и украшены странными черными стальными шпильками. Опасная красота.
Алиса в ужасе, она видит, как лицо матери приближается. Стальные украшения в волосах по­хожи на змей, свернувшихся клубком вокруг чере­па, или на уродливых металлических ящериц.
Она в страхе отодвигается. Белые стены вне­запно освещаются могильным светом, сужаясь, как лопнувшая шина.
Мать тоже меняется. Она все так нее размахи­вает кассетой, но Алиса понимает, что коробка про­питана кровью. Алая кровь падает крупными кап­лями, образуя липкие жирные лужи на белом мраморе. Ноги Алисы тоже в крови.
Лицо Евы застыло, как посмертная маска. Ни­когда прежде Алиса не видела такого дьявольского блеска в ее глазах. Волосы у нее тоже горят.
Мать снова закричала:
– ОТВЕЧАЙ, АЛИСА, ПОЧЕМУ ТЫ УКРА­ЛА ЭТУ КАССЕТУ, А? ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ – ВХОД В ПОДВАЛЬНУЮ КОМНАТУ ТЕБЕ ЗАПРЕ­ЩЕН!
Жестом танцовщицы – точным, сильным, гиб­ким и замедленным – она ударила Алису кассетой по лицу.
Резкая боль.
Девочка закричала во сне. Она закрывает лицо, пятится в сжимающемся молочном пространстве, видя, как лицо матери искажает немыслимая улыбка.
Она улыбается, показывая стальные зубы. По подбородку течет алая кровь, похожая на очень старое вино…
Алиса отступает все быстрее, но мать неумоли­мо преследует ее, зажав в пальцах кассету, исте­кающую кровью.
Она развернулась и побежала, но окружавшее ее пространство вдруг превратилось в облезлую стену с единственной дверью. Дверь эта брониро­ванная, и девочка понимает: это та самая злосчаст­ная комната. Стена преграждает ей путь. Секунду спустя на пороге появляется отчим и шипит:
– Ты хотела посмотреть кассеты? Ну что ж, ты получишь такую возможность, моя дорогая ма­лышка…
И он разразился гулким сатанинским смехом.
За спиной была мать в ореоле белого огня с ру­кой, обмотанной пленкой, с разинутым ртом, исте­кающая кровью, ужасно шипящая. Алиса, застыв от ужаса, смотрит на Еву: она похожа на мерзкого танцующего дракона.
Появляется Вильхейм. Он в черной маске. Дру­гую он протягивает жене, и она берет ее жеманным жестом: так маркиза из XVIII века принимала из рук любовника веер. Стальная челюсть виднеется из-под маски, как чудовищная примета, которую не скроешь. На губах, похожая на остатки хороше­го обеда, блестит кровь.
– Психическая энергия, – отчеканила Ева, – психическая энергия, Вильхейм, психическая энергия и слияние-Алиса не понимала, что все это значит. Тут прозвучал голос Вильхейма:
– Ты знаешь, дорогая, я испытываю то же са­мое, особенно при виде крови…
Внезапно Алиса догадалась, что родители под­талкивают ее к потайной комнате и что они соби­раются ее там запереть. Через секунду она в по­следний раз увидела стальную улыбку матери, услышала их смех, и дверь закрылась.
– Ты будешь наказана за все, что сделала, моя маленькая Алиса. Я уверена, ты поймешь, за что именно.
За дверью раздавался надоевший припев Брюннера. Возникало ощущение, что это играет довоенная виниловая пластинка.
– Я испытываю то же самое при виде крови…. Тоу-доу-тоу – доу… я тоже ощущаю это при виде крови….
В темноте Алиса различила штабеля кровото­чащих видеокассет и трупы, среди которых нахо­дилось тело мадемуазель Чатарджампы, она чув­ствовала это всем своим существом. Алиса в ужасе заорала и в тот же момент проснулась, подскочив на сиденье, так и не увидев во сне мертвую Сунью.
Проехав километров пятнадцать Хьюго нако­нец сообразил, что дорога ведет на восток, в Герма­нию. Он не мог сказать, был ли в этом знак судьбы, но дорога на восток выведет его к Дюссельдорфу, а значит – к Витали Гузману. Однако он тут же ис­пугался, что поставит под угрозу всю систему безо­пасности их организации, что совершенно не вхо­дило в его планы. Хьюго даже не мог себе представить, что бы сказал Ари по поводу его по­ложения. Последние три часа ему приходилось принимать моментальные решения, и он неплохо справился. Но никакого глобального плана в голове не было, ни одна из многочисленных тактик Ари не приходила ему на ум в нынешней ситуации, – на­оборот, они казались ему слишком абстрактными, неясными и далекими от жизни. Вся эта история развивалась с такой стремительной скоростью по­следние несколько часов, как в Сараеве при самом сильном наступлении сербов. Однако на этот раз события развивались тайно, на внутреннем уровне, и затрагивали более интимную часть его личности. Витали наверняка сможет дать ему дельный совет.
В конце концов он выехал на национальную до­рогу, ведущую на юг, но остановился на окраине первого же городка, заметив телефонную будку на пустыре, обсаженном деревьями.
Часы на приборной доске показывали двадцать минут первого ночи. Витали никогда не ложится спать раньше двух.
Хьюго обернулся и убедился, что Алиса крепко спит, осторожно вышел из машины, чтобы не по­тревожить девочку, и окунулся в холод ночи.
Телефона Витали не было ни в записной книж­ке, ни на бумажке. Все телефоны организации вы должны хранить в памяти, учил Ари. Вам следует забыть, как пишутся цифры.
Итак, он набрал номер по памяти, ожидая, по­ка соединение дойдет до Дюссельдорфа. Потом он использовал код. Два звонка, положить трубку, снова набрать, три звонка, опять положить труб­ку, набрать снова. Так современная система, уста­новленная у Витали, успевала засечь любую про-слушку.
– Витали, слушаю!
Его хриплый голос рокотал в трубке. Хьюго не мог сдержать улыбки, представляя себе, как хруп­кий парень создает новую программу. Витали мгновенно разобрался в механизмах действия ор­ганизации и стал лучшим учеником Ари. Ему по­ручили разработку секретных программ.
Код, которым воспользовался Хьюго, сообщал: его проблема не связана напрямую с делами орга­низации, но может стать таковой в будущем, а по­сему следует принять строжайшие меры безопас­ности против прослушивания.
По всем этим причинам он заговорил по уста­новленной схеме:
– Привет, Витали, это Фокс. Помните, из Ин­ститута Моцарта? Я звоню по поводу замены ком­пьютера для заказчика из Дюссельдорфа. Дело довольно срочное, мы можем встретиться, скажем, завтра, в четыре? В тридцать восьмом? Да, кстати, не захватите ли вы с собой тот томик Вольтера, ко­торый я вам давал?
Хьюго произнес всю эту тираду самым безза­ботным тоном, на какой был сейчас способен. На дьявольском языке Ари это означало: я – член ор­ганизации, я попал в историю, которая легко и бы­стро может нарушить ту хрупкую систему органи­зации, которую они с таким трудом отладили. Он запрашивал встречу в пункте № 11 следующим утром в восемь утра. Вольтер использовался им для дешифровки.
В трубке было слышно, как Витали записывает текст, бормоча что-то себе под нос.
– Никаких проблем. Вы приедете один или с заказчиком?
Таким образом Витали интересовался, будет ли изменено время встречи. Последняя дополни­тельная мера безопасности.
Если да, к названному часу прибавлялось чис­ло, равное количеству предполагаемых посетите­лей. Если Хьюго хотел встретиться раньше, он дол­жен был бы сказать, что это очень важные клиенты, что нужно их обхаживать, или еще какую-нибудь звонкую фразочку. Вся гениальность Ари в том и состояла, что придуманный им язык был совершен­но невинным – самый обычный разговор между партнерами по бизнесу.
– Я буду один, – коротко подтвердил Хьюго.
Все и так слишком непросто.
Они коротко простились, и Тороп вышел в зве­здную ночь. Надо признать, Вселенная была осо­бенно необъятна в тот вечер.
Алиса по-прежнему крепко спала. Хьюго раз­вернулся и поехал на север в поисках магистрали на Рейн.
Вскоре он выехал на великолепное четырехпо­лосное шоссе, на перекрестке висел указатель с обозначением реки и названиями всех главных го­родов Рурской области.
Машина шла ровно, максимум через три часа они будут в Дюссельдорфе. Он найдет на окраине тихое место и поспит часа два-три. Потом они поза­втракают и пойдут на встречу.
Жуткий вопль, раздавшийся сзади, мгновенно разрушил мечты о горячем шоколаде и безмятеж­ном утре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43