– Нет, откуда? – ответил он, искренне удивив­шись вопросу.
– По вашему описанию, речь идет о Кеслере, Карле Кеслере.
– И ЧТО?
– А то, что он… как бы это сказать, секретарь по особым делам Евы Кристенсен и Вильхейма Брюннера, он отвечает за безопасность. Ему должны быть известны все ветви организации, о, черт, Хьюго, вы понимаете?! Совершенно необходимо, чтобы мы с ним встретились. Он как-то связан и с триллерами, вы понимаете?
– Нет, ничего не понимаю. То вы говорите «да», то «нет». И что это за триллеры во множественном числе? Алиса мне говорила об одной кассете.
Вздох, помехи.
– Во множественном?.. А, понятно, вы не подо­зревали?..
– Что… Нет… Дерьмо… Господи, я даже не знаю, как вам объяснить. Ладно, давайте по порядку. Ева Кристенсен снимала и другие фильмы, кроме того, что нашла Алиса, я правильно понял?
– Да. Когда Алиса выкрала кассету, она лежа­ла в комнате среди других подобных.
Ясно, теперь он понимал. Наконец-то мамаша Кристенсен показала свое настоящее лицо.
– То есть она – современная людоедка, поста­вившая производство триллеров на поток?
Короткий смешок, холодный, сдавленный, го­рестный.
– Да, можно и так ее описать.
– Понимаю… – задумчиво произнес он. Теперь охота приобретала смысл.
Ад переехал. Нет, он размножался, как вирус. Хьюго вспомнил, как в феврале двое парнишек в Англии зверски убили двухлетнюю девочку. В Сараеве, когда Златко Вирианович рассказал ему об этом случае – об убийстве ребенка другими деть­ми, – мир предстал перед ним в новом свете. Европа рушилась под напором собственных вирусов, совре­менный западный мир дошел до грани, и его внезап­но открывшееся подлинное лицо не сулило ничего, кроме осязаемого мрака. Двусмысленная маска яппи – каннибала и гуманиста одновременно. Того, что он знал теперь о Еве Кристенсен, было достаточно, чтобы составить чудовищный психологический портрет. Деловая женщина, днем занимающая до­стойное место в международных финансовых кру­гах, в мире моды, рекламы и видеоклипов, по ночам она фабриковала непристойные фильмы. Пытки и убийства в прямом эфире, на видеопленке. Благода­ря своей власти и возможностям она сумела поста­вить дело на широкую ногу – с точки зрения коли­чества и, безусловно, качества продукции. Хьюго был убежден, что она делала щедрые взносы в мно­гочисленные фонды.
– Скажите мне, вы сами видели эти фильмы, вы… что это было, любительские съемки на видео, вроде «сам себе режиссер», или вам показалось, что это… как сказать… снимали профессионалы?
– Это профессиональные съемки. Изображе­ние почти красивое, понимаете? Я имею в виду ос­вещение, раскадровку, все чисто, эстетично – до такой степени, что наши эксперты не смогли на сто процентов определить, трюки это или реальные Действия… Поразительно, правда?
«Да, – подумал он, – век заканчивается кон­феткой, пьяной вишенкой на вершине пирамидки из взбитых сливок…»
Что до него, то он столкнулся с Историей в са­мый непредвиденный момент: он, который пытался найти ее в сердце Балкан и не нашел ничего, кроме войны – страшной и безнадежно разрушительной. История вышла из тени совершенно неожиданно, выскочила, как чертик из табакерки. В постмодер­нистской Европе конца двадцатого века.
Все как будто было специально запрограмми­ровано, чтобы эта встреча состоялась. Он, человек-призрак, подпольщик, темная личность даже в соб­ственных глазах, и она, Золотое Дитя порока.
– Ладно, – сказал он, встряхнувшись. – Что делать с Кеслером?
Короткая пауза, и тут же:
– Я хочу найти логово Кристенсен и узнать все про организацию. Включая названия фирм-при­крытий и подставных лиц.
– Идет. Делаем, как договорились, я звоню максимум через сорок пять минут. До свидания,
Анита, спасибо вам.
Он тяжело дышал – гораздо тяжелее, чем того требовали последние слова.
Вяло протянул руку, чтобы положить трубку.
До него донеслось далекое «до свидания» в шо­рохе телефонных помех, потом раздался металли­ческий щелчок разъединения.
Чтобы окончательно собраться с мыслями и вый­ти, ему потребовалась мучительно долгая минута.
На пляже Квартейры Хьюго снова открыл багаж­ник и выпустил Кеслера. Пока они ехали, у него было много времени, чтобы подготовить дальней­шее развитие событий, и теперь он хотел выгля­деть гуманным, но неуступчивым.
– Как дела? – спросил он сероглазого сорока­летнего мужчину…
Тот пробормотал что-то невнятное и снова вы­прямился, так же спокойно, как в прошлый раз…
– Прошу прощения за наручники, но я не дол­жен допустить ни малейшей ошибки.
– Понимаю.
– Хорошо, перейдем к серьезным вещам. По­лиция согласна дать вам двенадцать часов, ни ми­нутой больше. Им нужно знать, где прячется ваша хозяйка. Или соглашаетесь, или нет. Больше я ни­чего сделать не могу.
Человек стоял спокойно, полностью держа себя в руках. Как военный. Старый солдат. Бывший на­емник. Или что-то в этом роде.
– В любом случае выбор у меня невелик. Хьюго снова держал в руках автомат.
– Это верно. Не считая того, что полиции изве­стно твое настоящее имя, Карл Кеслер, и потому в твоих интересах сразу приступить к делу, а потом смыться. Честно говоря, это было бы лучшим ре­шением.
Человек оставался невозмутимым. Казалось, он терпеливо ждет продолжения.
– Ладно, начнем с главного, дальше легче пой­дет.
Он повесил автомат на плечо, поставил малень­кий диктофон на запись, установил между собой и Кеслером на крышке багажника.
Кеслер сдвинул брови: он чувствовал себя об­реченным и был готов сделать первый шаг. В ба­гажнике у него было много времени, чтобы все об­думать.
Он ни разу не вздохнул, только прочистил
горло.
– Главное убежище в Мончике. В Серре, в на­правлении пика Фойа, большой дом, стоит в лесу, вдали от дороги. Дом принадлежит подставному человеку Евы Кристенсен, имени его я не знаю.
– Так, отвлечемся минут на пять-десять для полноты картины. Прежде всего, какую роль ты иг­раешь в машине Кристенсен, в чем состоит твоя работа…
– Я занимался проблемами обеспечения и бе­зопасности.
– Что это значит? Мне говорили, что ты был своего рода секретарем по особым делам при Брюннере и Кристенсен.
– Да… у меня была официальная должность – уполномоченный по безопасности и логистике, но только в Амстердаме, в нидерландской зоне…
– Так… И какие конкретные обязанности у тебя были?
Ответы Кеслера стали менее четкими.
– Ну, много всего, от систем сигнализации до промышленного шпионажа. Мне нужно было сде­лать амстердамский дом неприступным и охранять тайну различных операций, которыми занималась Ева К., подчеркиваю – на территории Голландии.
– Это означает, что Ева Кристенсен руководит международной сетью и повсюду в мире на нее ра­ботают подставные лица и секретари по особым по­ручениям?
– Не знаю. В организации доступ к любой ин­формации строго контролируется.
– Хорошо, теперь подробнее о членах банды, о ее устройстве.
– Что вы хотите знать?
– Все – как они действуют, кто они, обо всех понемногу, потом вернемся к верхушке.
– Ладно… Во-первых, новый руководитель по спецоперациям, Сорван, он болгарин. Я знал о его существовании, но ни разу не видел до… всей этой истории. Ева К. наняла его в прошлом году, нашла в Турции.
– Давай, опиши его в общих чертах…
– Так, это бывший сотрудник болгарских спец­служб, после падения коммунистов сбежал в Тур­цию, там связался с теневиками – из международ­ных финансовых кругов и тех, кто связан с торговлей оружием и наркотиками. Он привел с со­бой слаженную команду, человек десять, подоб­ранных в портах Афин и Стамбула, – ты практи­чески всех уничтожил тогда вечером…
– Хочешь сказать, что он на меня до смерти сердит?
Злобная гримаса Кеслера показала, что Хьюго точно выбрал слово.
– Отлично, а что ты делал среди них, следил за нами?
Секундное колебание.
– Чем больше расскажешь, тем меньше поли­ция захочет урезать твой небольшой резерв вре­мени…
Кеслер посмотрел на диктофон, где безжалост­но крутилась кассета.
– Меня назначили на особую должность для этой «спецоперации».
– Рассказывай.
– Я должен был выследить вас и отчитаться.
– Перед Евой Кристенсен?
– Нет… нет…
– Тогда перед кем? Перед Сорваном? Кеслер ответил не сразу. Он переминался с но­ги на ногу, почти пританцовывал.
– Да… Сорван…
Нотки искренности в голосе прозвучали не слишком убедительно. Да, это вам не Ромер…
– Не пудри мне мозги. Ты прекрасно понима­ешь, что, если Ева К. от нас уйдет, шансов у тебя не будет. Ты должен рассказать все. Чтобы вся паути­на была как на ладони. В противном случае от по­лиции ты, может, и уйдешь, но всю жизнь будешь ждать удара в спину, всю жизнь будешь огляды­ваться…
На этот раз наемник не смог скрыть вздоха. Его плечи опустились.
– Ну, в этой операции действует один тип, ко­торый всех здесь знает, в Португалии. Ответственный за операцию. Этого типа Ева К. иногда нанима­ет для специальных поручений в Европе, в разных местах. Понимаете, организация – это не что-то раз и навсегда устоявшееся. Эта баба – настоящий хамелеон, она все время приспосабливается.
– Ну и кто этот большой босс? И где он?
– В данный момент, наверное, едет в Мончике. Но весь вечер он провел с Евой К.
– Где?
– Этого я не знаю. Только Вондт знал, где она находится.
– Вондт – тот самый тип? Легкий кивок.
– Высокий и светлый. У меня пленка идет.
– Да.
– Так, кто выслеживал Тревиса?
– Вондт. Мне было поручено следить за ин­спекторшей из Амстердама, с которой ты перезва­ниваешься. Я никого не убивал в гостинице, поли­цейского убил Сорван, а Джампур прирезал охранника, потому что он собирался ее позвать. И ее тоже наверняка Сорван ранил.
В уголках губ Кеслера появилась хитрая скла­дочка.
«С которой ты перезваниваешься…» Он догадался о закулисной стороне и решил от­метиться: обеспечивал тылы, разоблачая сообщни­ков.
– Так, и что удалось Вондту?
– Он нашел какой-то ход в Тавире, в одном баре у границы. Потом съездил, поболтал с вашим дружком (он показал подбородком на Пинту) и ве­лел мне приехать и наблюдать. А тут и ты подка­тил.
В его тоне слышалось нечто вроде профессио­нального уважения. Надо признать, для простого рассказчика, вышедшего из тени, он неплохо дер­жался.
– Хорошо, теперь расскажи про нападение на гостиницу в Эворе и про Грека в Беже.
– Про Грека знаю только, что Вондт вышел на него через какого-то местного типа, не знаю, отку­да он. Вондт никогда не называет своих ребят. Ду­маю, у него есть один связной в Испании, а тут, в Португалии, еще несколько человек… Если это они поработали с Греком, то я ни хрена не знаю, потому что сам в это время следил за дамочкой в Эворе.
– Но она тоже заезжала к Греку.
– Верно, но что там случилось, я не знаю.
Хьюго сразу понял, что Кеслер врет, но време­ни на детали у него не было. Мужик просто пытает­ся спасти свою шкуру, ничего больше
– Так, хорошо, про Грека ты ничего не знаешь, давай про Эвору.
– В Эвору с Вондтом приехали ребята Сорвана, практически в полном составе, и еще двое со мной. Они слишком шумели на лестнице, это правда, и мы с Сорваном призвали их к порядку. Но ребята слишком возбудились от этого чертова кокша, а дальше ты сам все знаешь.
Хьюго позволил себе слегка улыбнуться. Кес­лер сделал красивый жест, не упомянув, что на его совести были жизни нескольких человек, но посту­пил так не из альтруизма. Судя по взгляду Кеслера/Сименса, он явно рассчитывал на взаимность.
– Ладно, могу тебе обещать: когда возьмут дом и всех, кто в нем, я сниму с тебя наручники.
Ответа не последовало, лицо мужчины снова стало жестким. Он сделал свое дело. На секунду за­держав взгляд на диктофоне, отвернулся к дюнам и океану, откуда дул свежий ночной ветер.
Хьюго выключил запись и положил диктофон в большой нагрудный карман куртки. С выражением искреннего сочувствия на лице распахнул багажник
– Последняя поездка в таких условиях, обе­щаю. Как только позвоню, вернемся сюда, и я тебя выпущу.
Кеслер медленно залез в тесную клетку.
– Не переживайте. До сих пор я не мог на вас пожаловаться.
Хьюго закрыл багажник, почти расстроенный тем, что приходится снова мучить «солдата не­удачи».
Он медленно ехал по разбитой дороге, стара­ясь, чтобы путешествие в багажнике не преврати­лось в пытку тряской.
Двадцать минут спустя он остановился перед теле­фонной кабиной и снова связался с Анитой.
Неизменное «Это Анита, слушаю», лроизнесенное со смирением монастырской послушницы.
– Хьюго. Итак, Кеслер заговорил. Он раско­лолся по всем статьям, у меня все записано на пленку. Эскадрон смерти затаился в Серра-Мончике. В укромном уголке, недалеко от пика Фойа. Большой дом на склоне горы, этого им будет доста­точно?
– Секунду, я записываю… Хорошо. Ничего точ­нее?
Он вздохнул.
– Нет… Но там вряд ли много скрытых мегапо­лисов… Нужно искать большой дом в направлении пика Фойа, в отдалении от дороги, в горах…
– Да, да, поняла. А что насчет убежища коро­левы-матери, как вы ее называете?
– Говорит, что этого не знает…
– Да бросьте вы!
– Думаю, не врет. Он прекрасно понимает, что с мадам Кристенсен ему уже ничего не светит. Рас­сказал мне о каком-то Вондте, который координи­рует тут всю их проклятую организацию в поисках Тревиса и захвата Алисы.
– Как вы сказали, Вондт? Черт, это имя что-то мне говорит…
– Вондт? – тупо переспросил Хьюго.
– Да. Подождите, я должна вспомнить.
– Слушайте, решайте сами, но мне кажется, Кеслер выполнил условия договора. Дайте ему время, и забудем о нем. Не волыньте, лучше побы­стрее передайте информацию…
– Я не тяну. Карл Кеслер – основной свидетель по делу, чтобы не сказать больше. Я схожу с ума от одной лишь мысли о том, что он вот так возьмет и исчезнет…
– Да, но без него мы бы так и стояли на месте против десяти вооруженных боевиков и одной Евы Кристенсен, которая где-то там дергает за вере­вочки. Если мы снова на них нарвемся, они нас ко­ньяком поить не станут, а я уже достаточно испы­тывал судьбу, вам не кажется?
– Ладно, ладно, чего вы хотите?
– Эй, не прикидывайтесь! Время, я хочу, чтобы вы сдержали ваше слово чиновника юридической полиции, и больше ничего.
– Хорошо, ладно, но только не двенадцать ча­сов. Это слишком много, мне не удастся никого уго­ворить.
– Черт, мы же договаривались.
– Да, но он должен был сделать нам подарок – рассказать, где найти мадам. А так ценность его по­казаний снижается вдвое…
– Шести часов мало, он сдал всю команду…
– Ерунда. Важен мозг или центральный орган, например этот Вондт. Кстати, где он? Не в Мончике?
– Нет, но у нас останутся только он и дамочка. У нее не будет ни одного боевика… слушайте, по-моему, все идет не так, как она задумала, и у нас в течение нескольких часов, пока они или кто-то еще не найдут пустой белый «сеат» в овраге, останется преимущество. Это преимущество – Кеслер, и мы должны им воспользоваться. Вы сами сказали, главное – мозг. И важный орган. Если мы хотим прижать Еву К. и Вондта, должны воспользоваться всеми возможностями, без разбора. Тут, в обмен на побег одного человека, мы одним махом захватыва­ем десятерых, в том числе их главного, Сорвана, этого болгарина. Мы уничтожим эскадрон смерти, и Кристенсен лишится средств слежки и действия, правильно? Ей придется исчезнуть из страны, ос­тавив здесь дочь, и мы сможем передать ее отцу, ясно? Потом можете организовать погоню за этой дамой и за пределами Европы… А я вернусь к при­вычной жизни.
Наступило долгое молчание, которое он пре­рвал вопросом:
– Ну, поговорим через двенадцать часов, хоро­шо?
– Восемь.
– Анита, кончайте этот цирк, двенадцать! У нас нет времени играть в упрямого торговца и по­купателя, вам ясно?
– Ладно, – выдохнула она с яростью, – вы по­бедили. Десять часов – и ни секундой больше.
«А, чтоб ее! – подумал Хьюго, вешая трубку. – Эта голландка не из простачков».
Подойдя к багажнику, он трижды постучал по крышке, нагнулся к замку:
– Кеслер, вы слышите меня?
– Да, – донесся изнутри слабый голос.
– Все в порядке, едем обратно на пляж, там выйдете.
Он сел за руль, спрашивая себя, сколько време­ни потребуется местной полиции, чтобы накрыть всю волчью стаю одним ударом. Нужны, как мини­мум, все силы Фару плюс координация с местными подразделениями, отсюда до Баикса-Алентежу. Собрать сотню людей, разработать эффективный план стремительной операции – это не так легко. Полиции потребуется несколько часов, чтобы все организовать, ничего страшного – до рассвета дом будет окружен, а может, удастся внезапно атако­вать.
Надо бы поспать в тихом уголке, пока гроза не пройдет. Вдоль берега можно найти немало уют­ных пляжей и бухточек, а в это время там никого нет…
22
Над морем опустилась ночь. Потягивая бургунд­ское, Ева Кристенсен любовалась полной, почти рыжей луной в звездном небе. Ужасные новости, принесенные Вондтом, не стерли с ее лица улыбку роковой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43