– «Магнум». Тридцать восьмой калибр. Авто­матический. Этим вы быка остановите. И ружье ос­тавьте… Придумаете что-нибудь…
Ветви эвкалиптов и кедров качались под теп­лым ветром, напоенным запахами моря и песка. Ветер пустыни. «Из Африки», – подумал он. Сол­нечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, образовали вокруг них шатер перламутрового све­та. И вдруг он заметил, как хороша собой девушка в золотистом свете, обвеваемая сирокко, принесшим неведомо откуда аромат женщин далеких племен… Ласковый ветер словно призывал их от­даться на волю чувств…
Он снова хмыкнул, чувствуя смятение и нелов­кость, закрыл багажник, положил оружие и ключи от машины на крышу. Проверил, все ли взял, корот­ко взглянул в ее сторону и решил, что пора уходить.
– Поздно, я пошел.
Он повернулся и пошел по узкой дорожке, вед­шей вдоль стены дома в гору.
Сзади послышался голос Аниты:
– Постойте…
Он притормозил и обернулся.
– По-моему, у меня тоже есть след…
Он внимательно разглядывал ее, понимая, что черные очки скрывают выражение глаз. Он мог бы стоять так часами, глядя на нее…
– В Тавире, в морских складах Корлау… Там есть человек, который знал Тревиса, некий Пинту, Жоакин Пинту… Может быть, ему что-то скажет название «Манта»…
– Тавира?
– Да… Это в пятидесяти километрах от грани­цы, но я вас не прошу туда ехать. Могу устроить все отсюда, по телефону. По крайней мере, сделаю хоть что-то полезное…
– Отлично, Анита, займитесь этим, – коротко бросил он.
И направился к дороге.
Ему казалось, что спину прожигают два синих луча ее глаз.
В автобусе по пути в Аямонте Хьюго постарался сосредоточиться на практических задачах.
В гостинице Эворы он дал имена Бертольда и Ульрике Цукор. Под тем же именем он делал все покупки в Аямонте, но при найме дома инстинк­тивно решил воспользоваться другими документа­ми, взятыми у Витали. По идее, это имя должно бы­ло использоваться при возвращении во Францию. Йонас Остерлинк, подданный Нидерландов. Те­перь он может заниматься поисками, заставив всех заинтересованных лиц поверить, будто Цукор по­ехал в западном направлении. Тем самым удастся отвести полицию и всех прочих подальше от места, где они задержатся еще на несколько дней, не пре­дусмотренных в плане. Он будет пользоваться до­кументами Остерлинка в Испании, для аренды до­ма, а потом для возвращения, вернее – для бегства на север. Как только удастся найти Тревиса, он ос­тавит след Цукора подальше от их убежища, а по­том передаст Алису отцу, оставит Аниту в теле­фонной будке, а сам доберется до дома, сменит машину и рванет без остановок к Пиренеям.
Вот это уже было похоже на одну из «вирусных стратегий», которыми пользовался Ари при отлад­ке тонкого механизма своих операций. С таким пла­ном у него появлялись серьезные шансы на удачу…
Автобус прибыл в Аямонте. Он вышел на пыль­ное шоссе и направился к зданию автовокзала, где виднелась вывеска агентства «Хертц».
Взяв на неделю большой зеленый «ниссан» на имя Цукора, поехал прямо к границе. Переехал через Гвардиану у самого устья, любуясь через левое открытое окно залитым солнцем океаном, напоми­навшим сейчас раскаленную плазму. Поразитель­но теплый ветер напоминал о приближении лета, в нем уже ощущался тропический зной. В Вила-Реал-ди-Санту-Антонью Хьюго шестым чувством со­образил, где находится порт, и оставил машину на набережной. На рейде стояло много судов, при­брежные улочки были заполнены народом.
Пришедшее вдохновение помогло ему сочи­нить подходящую легенду.
Мысленно проигрывая свою роль, он медленно подгреб к первому заведению.
В третьем баре придуманный им персонаж приобрел вполне реальные черты – не без помощи алкоголя! Всякая неловкость испарилась, ему уда­лось окончательно вжиться в образ.
Теперь Хьюго без малейших стеснений изъяс­нялся на странном еврожаргоне – смеси англий­ского, испанского, французского и португальского, чтобы увеличить шансы быть понятым. Важные слова приходилось повторять на разных языках по три-четыре раза. «Я журналист, пишу о кораб­лях, – представлялся он. – Ищу человека по имени Стивен Тревис, чтобы расспросить его о судне „Манта“, построенном по его чертежам, мне гово­рили, он иногда бывает в вашем баре…» Таким об­разом он сразу заявлял свои намерения.
Пока хозяин разносил стаканы, он осмотрелся; вокруг царил полный покой. Перед ним поставили большой бокал пива, увенчанный шапкой пены, ко­торый помог ему еще лучше вжиться в роль.
Хозяин окинул взглядом помещение, желая удостовериться, что все клиенты довольны, и вер­нулся к Хьюго.
– Господин Тревис редко заходил к нам, но вот в «Атлантико» он бывал каждый день…
– Obrigado, честное слово, very much, – отве­тил Хьюго, отпив большой глоток.
– Скажите, – снова заговорил бармен. – Вы… в какой газете вы работаете?
– О, в «Яхтинг интернешнл», это немецкое из­дание…
– Вы немец…
– Да… немец… по происхождению, но родился в Швейцарии…
– Скажите, сеньор, а почему столько людей ин­тересуются кораблем сеньора Тревиса?
Несмотря на легкое опьянение, Хьюго вздрог­нул.
– То есть?
– Ну… другие газеты. Час назад еще один жур­налист заходил, он сказал, что работает для гол­ландского журнала. Пишет статью о «самодель­ных» кораблях, и ему рассказывали о каком-то Тревисе и о строящемся корабле под названием «Манта»…
Боже правый!
Его опередили коммандос Кристенсен. Грек-дилер раскололся.
– Вы им сказали про «Атлантико»?
– Да, я знаю, что Тревис там часто бывал, вме­сте с этим парнем – Греком, о котором сейчас пишут в газетах… Вот ведь история, а? Вас именно это интересует? В чем там дело? Мафия? Наркота?
«Врать бесполезно», – сразу подумал он. Допил пиво.
– Да, я веду расследование этих событий. Спа­сибо за все. Вот, всем еще по бокалу.
Он поднялся, положил пачку долларов на оцинкованную стойку.
И вышел из бара, прежде чем кто-то успел сре­агировать.
В баре «Атлантико» повторился тот же сценарий. Теперь он совершенно уверенно играл роль про­жженного журналюги, вдохновляясь воспоминани­ями о нескольких типах, которых встречал в боль­ших отелях в Сараеве и Сплите. В большинстве своем это были неплохие ребята, вовсе нет. Но за последнее время они столько раз становились сви­детелями провалов гуманитарной политики Запа­да, что члены колонн «Колокола свободы» казались им милыми мечтателями. Некоторые из них вообще не покидали гостиниц в Загребе, Сплите и Дубров­нике, другие действительно пережили ад артилле­рийских обстрелов новых четников в Сараеве, ко­му-то удалось добраться до лагерей военнопленных в сербской зоне летом и осенью 1992 года, кто-то со­провождал конвои ООН, прорвавшиеся в феврале, после десятимесячной блокады, в Восточную Бос­нию, в области, где люди, чтобы выжить, станови­лись каннибалами.
– Вы делаете свое дело, мы – свое, вот и все, – сказал он однажды чешской журналистке, с которой провел вечер в Дубровнике. Обоим предстояло уехать – ей в Прагу, ему – непонятно куда. – Конечно, но в чем ВАШЕ дело?
– В том, чтобы больше не пропадали такие лю­ди, как Златко.
И он показал на Златко Вириановича, сербско­го журналиста из газеты «Ословоение», одного из тех демократически настроенных сербов, античет­ников, «боснийцев», которые воевали бок о бок с хорватами и мусульманами в окруженнои столице и повсюду в Боснии.
– Не порите чушь! – насмешливо воскликнула журналистка. – Я спрашиваю, чем именно вы за­нимаетесь, вот и отвечайте на поставленный во­прос.
Его слегка качало от выпитого, и скрытность сдала позиции под действием водки, как будто вне­запно открылся какой-то клапан.
– Скажем так: мы – честные наемники, мы бо­ремся за справедливость и свободу. Современный вариант средневековых рыцарей, братьев по…
Молодая чешка, потрясенно глядя на него, про­шептала:
– Ой, только не говорите, что вы замешаны в этом деле…
– В каком именно?
– Не прикидывайтесь идиотом. (Ее очарова­тельный славянский акцент окончательно разру­шил его оборону.) В этой организации, о которой говорят намеками во всех уголках посольства. Ко­лонны «Колокола свободы». Я права?
Он улыбнулся, стараясь сохранять непроница­емое выражение лица.
– Нас горсточка, но скоро станет больше, мы распространимся, вирус. Скорее даже – антиви­рус, понимаете, ведь мы борцы с варварством и то­талитаризмом, сейчас – здесь, а потом и в других местах…
– Вы абсолютно ненормальные, – расхохота­лась она. Музыка ее смеха, звонкого, как флейта, окончательно растопила лед, и он тоже рассмеялся.
– Да, мы психи. Мы думаем, что свобода и ложь – это вирус и вакцина, мы верим, что литера­тура, биология и астрофизика – точное оружие, нацеленное на все, противное разуму, на тотали­тарный бред, любой, все равно, какого цвета – ко­ричневого или красного, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Боже, да вы совсем безумны, еще хуже, чем я думала…
И они снова расхохотались.
Тем вечером он почувствовал, что вполне мог бы заняться любовью с этой девушкой, но что-то неясное, темное, смутное остановило его в послед­ний момент.
За два дня до их встречи подразделение Хьюго освободило мусульманскую деревню, которая мно­гие месяцы оставалась в оккупации, и зрелище резни, предшествовавшей отступлению сербских националистов, все еще стояло перед его глазами. Рассказы о групповых изнасилованиях будоражи­ли память, и он чувствовал, что должно пройти не
мало нормальных, обычных дней, прежде чем за­нятия любовью перестанут вызывать у него кош­марные ассоциации.
Он расстался с девушкой на рассвете, после то­го, как сжег на пляже свой смокинг (как было пре­дусмотрено по плану).
Хьюго вдруг понял, что воспоминания унесли его далеко от действительности бара «Атлантике», где он уже изложил в общих чертах свою легенду и получил тот же ответ, что и в предыдущем кафе. Почему все журналисты разыскивают Тревиса? Это из-за Грека? Никто ничего не знает.
Судя по всему, язык великого Шекспира не был совсем уж чужд бармену. Наверное, летом сю­да часто заходят английские туристы.
Хьюго заказал вторую кружку.
– Вообще-то меня интересует его судно, – по­вторил он по-английски. – Больше, чем история с наркотиками, – поправился он, решив на сей раз действовать в другом направлении.
– Судно?
– Да, «Манта», судно, которое он строил с Гре­ком…
– И тот тип, что был до вас, говорил то же са­мое. Невероятно, вы что, договорились?
– Какой тип, журналист?
– Ну да, из голландского журнала про парус­ники.
– А, это, наверное, мой коллега Рийкенс. Мо­жете его описать? – В любом случае стоило попро­бовать.
– Ну… Довольно высокий, спортивный, где-то под метр восемьдесят… Лет сорок, темный, глаза светлые.
Отлично.
– Он вам назвал свое имя? Маловероятно, но вдруг этот тип назвал свое
настоящее имя.
– Нет, просто сказал, что работает для гол­ландского журнала.
– Да ладно, в любом случае по описанию не по­хож… Ну и что вы поведали моему конкуренту из Амстердама?
– То же, что вам – что мы ничего не знаем. В этом баре договориться оказалось труднее.
– Ладно… выпью-ка я третью кружечку… Он положил доллары на прилавок.
– Единственное, что мы знаем, Тревис иногда заходил сюда с Греком. – К бармену, словно по волшебству, вернулась память. – Они садились вон там и выпивали по кружке, а потом уходили. Куда, не знаю… Но Грек жил тут неподалеку, – мо­жет, к нему шли…
М-да, этот след недалеко уведет.
Хьюго пристально посмотрел на усатого тол­стяка. Спокойно, как будто предлагая войти в игру. Его рука по-прежнему лежала на маленькой пачке зеленых купюр.
– Вот еще что. Вашему коллеге я еще сказал, что Тревис встречался здесь с парнем из Тавиры, он работает на судостроительную компанию…
«Черт, – подумал Хьюго, – информатор Аниты…»
Он внимательно взглянул в глаза бармену и до­пил шестую за этот день кружку пива.
Почувствовав, что совершенно опьянел, вышел облегчиться на задний двор, потом взял последнюю кружку в знак благодарности, после чего вывалил­ся наконец на улицу и пошел к машине, наслажда­ясь прохладой, царившей на набережной.
Четверть часа спустя, более или менее про­трезвев, он отправился искать почту, которую и нашел каким-то чудом, двигаясь на ватных ногах и чувствуя чудовищную усталость.
Он позвонил Аните в Аямонте. Как было условлено. Три звонка. Повесить трубку, набрать еще раз. Если все в порядке, она должна ответить после четвертого. Если не ответит, он должен мчаться ту­да на всех парах, держа наготове заряженные ав­томат и ружье.
Она сняла трубку.
Ее очередь подать сигнал.
– Это Анита, я слушаю.
Это означало, что все в порядке. Если бы она назвалась по фамилии – Ван Дайк, – это означало бы проблемы.
Можно было говорить.
– Это я, Хьюго. У меня небольшая проблема…
– Какого рода?
– Коммандос вышли на след Тавиры. Еще ка­кой-то тип всех расспрашивал. Смешно, он приду­мал ту же легенду, что я, ну, почти ту же. В общем, надо бы предупредить вашего тамошнего свидете­ля. Пусть не говорит ни с кем, кроме меня, ладно? Вам удалось с ним связаться?
– Да, как только вы уехали, я ему позвонила, но он мне ничего не сказал о других визитерах…
– Это нормально, думаю, он опережает меня на час, не больше. – Хьюго нервно взглянул на часы. – Я потерял какое-то время, Быстро звоните ему. Я представлюсь как Цукор. Никому другому пусть ничего не рассказывает, ясно? Я перезвоню ми­нут…. через десять, самое большее…
И он сразу повесил трубку. Пошел прогуляться в сторону садов, высаженных вдоль берега реки, откуда были видны белые домики Аямонте.
Через пять минут вернулся и набрал тот же но­мер.
Та же процедура…
– Это Анита, я слушаю.
– Хьюго… Ну и?..
– Какой-то тип приезжал…
– Дьявол.
– Нет… Жоакин ничего ему не сказал. Он меня заверил. Человек представился журналистом, ска­зал, что хочет сделать репортаж о необычных ко­раблях, но Пинту заявил, что ничего не знает про «Манту». Думаю, не врет. Он сказал тому человеку, что вообще плохо знаком с Тревисом, что они обща­лись когда-то давно и что тот обращался к нему за какими-то техническими советами, когда готовил чертежи.
Хьюго облегченно вздохнул.
– Описание?
– Высокий, темные волосы, голубые глаза. Му­скулистый, уверенный в себе.
– Так, а этот Пинту, он что-то знает или дейст­вительно не в курсе?
– Мне сказал, что ничего не знает… Что с мо­мента нашей встречи ничего нового не выяснилось. Он не знает, где Тревис. Он понятия не имеет, где может находиться эта мифическая «Манта». Гово­рит, лучше бы его оставили в покое.
– Вы ему сказали, что я заеду?
– Говорю вам, он ничего не знает и… Он резко перебил ее:
– Скажите ему, что я заеду, Анита, мне нужна информация, и у нас нет никаких доказательств, что он говорит правду.
– Хорошо…
– Я буду там минут через сорок пять…
– Да…
– Ладно, перезвоню вам после разговора с Пинту.
– Договорились, Хьюго… Разрешите мне…
– Что?
– Могу я позвонить в Центральный комиссари­ат Фару вечером, до вашего приезда? Если вдруг они что-то нашли в одном из портовых управле­ний, вы могли бы туда поехать.
Он сообразил, что это отличная возможность выиграть время.
– Валяйте. Но не разговаривайте слишком дол­го. Скажите, что звоните из автомата где-то в рай­оне Сетубала, как и раньше.
– Да, конечно…
– И скажите вашему свидетелю, чтобы был ос­торожен, вы знаете, на что способны эти ребята.
– Обязательно. Я предупрежу его. – Все, до вечера.
И он повесил трубку, стараясь не прислуши­ваться к внутреннему голосу, уговаривавшему его продлить разговор – ну хоть на несколько секунд.
– Зараза, сейчас не время…
Он сразу сел в машину и поехал на запад, по дороге, идущей вдоль берега.
Вондт остановился на обочине, чтобы в последний раз посмотреть на заводские строения Корлау че­рез открытое окно. Нужно было подумать, соста­вить план. Этот Пинту что-то скрывает, он чувст­вовал это на протяжении всего разговора. Не так чтобы что-то серьезное, нет. Но парень был насто­роже. Он признался, что знаком с Тревисом, но не видел его с тех самых пор, когда тот приезжал к не­му в Вила-Реал, чтобы проконсультировать по по­воду постройки судна. Это было года два назад. И где это судно, он тоже не знает.
Парень соврал. Точно. Все остальное наверняка правда, но вот с Тревисом они еще виделись. Вондт чуял это, словно уловил некий сигнал, указывав­ший на брешь в обороне врага. В течение почти де­сяти лет подобные сигналы помогали ему находить слабые места в прикрытиях и вранье дилеров, с ко­торыми он имел дело. Будь голландская полиция немного умнее, она смогла бы извлечь пользу из его талантов, а не выкинула бы вон только потому, что какая-то сучка из Гарлема проболталась о мелких подарочках, которые он получал от своих стукачей.
Так… Надо вызвать Кеслера, пусть последит за этим Пинту, а он пока продолжит поиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43